22. Потеря подводной лодки «Перч»

Подводная лодка флотского типа «Перч» (SS-176) была первой, которую японцы обнаружили, когда та производила 25 февраля 1942 года надводную ночную атаку на большой неохраняемый торговый корабль у юго-восточных оконечностей острова Целебес. Для гарантии поражения подводная лодка подошла на дистанцию «пистолетного» выстрела. Но именно в ту минуту, когда командир субмарины лейтенант-коммандер Дэвид Херт отдал приказ: «Торпеды к пуску товьсь!», «купец» открыл огонь из хорошо замаскированного палубного орудия. Первый снаряд упал с недолетом, но второй дал прямое попадание, пропорол боевую рубку. Он перебил ствол главной антенны, повредил несколько кабелей и уничтожил гирокомпас. Херт тут же наполнил цистерны и нырнул на спасительную глубину, так и не выпустив торпеды.

Команда «Перч» кипела злостью из-за потери такой жирной цели, но радовалась, что снаряд не пробил прочный корпус. А рыбку они могли загарпунить и другую — благо здесь их хватало. По сообщениям разведки, японский флот вторжения изготовился для скорого нападения на Яву. Где именно произойдет высадка войск, определить пока не удалось. Лодке «Перч» приказали занять позицию в Яванском море к югу от острова Бавеан и ждать дальнейшего развития событий.

Хотя никакие возможные цели так и не сунулись в район засады «Перч», в нескольких милях от субмарины небольшой флот американских, английских, голландских и австралийских боевых кораблей, отправившись для спасения Явы на самоубийственную авантюру, 27 февраля 1942 года схватился с превосходящими силами японцев и потерпел сокрушительное поражение.

Известие о разгроме союзников в битве в Яванском море дошло до лейтенант-коммандера Херта лишь когда «Перч» ночью 28 февраля поднялся на поверхность моря. Вкупе с уничтожением военно-воздушных сил в Голландской Ост-Индии, [343] гибель всех крупных боевых кораблей в азиатских водах позволила японцам беспрепятственно высаживаться там, где им вздумается. Остров Ява был теперь обречен, и члены союзного верховного командования (ABDA) лихорадочно пытались убраться с него.

Это смятение на берегу совпало с выходом из строя связи. Последний радиоконтакт лодки «Перч» с союзным штабом состоялся ночью 28 февраля, когда подводной лодке приказали атаковать транспорты в точке высадки десанта в нескольких милях к востоку от Сурабаи. Эта иррациональная директива была, вероятно, брошена каким-то потерявшим рассудок офицером, собиравшимся бежать, спасая свою шкуру — поскольку указанная часть Яванского моря была слишком мелководной для действенных операций подводных лодок. Хотя Херт остро сознавал подстерегающие впереди опасности, он держал свои страхи при себе и угрюмо направил «Перч» на врага.

В двадцати милях к северу от Сурабаи в сумерках 1 марта 1942 года субмарина поднялась на поверхность перезарядить аккумуляторы и двинулась на исходную позицию для атаки. Девяносто минут спустя в поле зрения появились два японских эсминца. Хотя неяркая луна занимала положение, благоприятствующее атаке, вражеские «жестянки» все-таки каким-то образом почуяли присутствие лодки и сменили курс на атакующий. Ошеломленный тем, что его заметили, Херт быстро погрузил лодку на перископную глубину.

Он внимательно наблюдал за тем, как эсминцы прошли далеко за кормой. Они продолжали идти дальше, а затем, как раз когда казалось, будто опасность прошла стороной, один из них внезапно лег на обратный курс. Если эсминец будет держаться этого курса, то пройдет примерно в 600 ярдах за кормой лодки. Херт решил драться. Он потопит эту «жестянку» кормовыми торпедными аппаратами!

Расстояние стремительно сокращалось. На борту подводной лодки все приготовились. До приказа о пуске оставались считанные мгновения, когда эсминец внезапно повернул, и вместо того чтобы подставить под удар борт, ринулся прямо к лодке «Перч». [344]

Поскольку морские карты данного района показывали глубину в 200 футов, Херт сразу же отдал приказ погрузиться на 180 футов. На глубине в 100 футов над ними зловеще загрохотал шум винтов. Через несколько секунд подводники ощутили шесть страшных взрывов. К счастью, они находились далеко от места сброса и не получили повреждений. Но стремясь уйти на безопасную глубину, «Перч» врезалась на отметке в 140 футов в илистое дно Яванского моря и остановилась. Отчаянно стремясь высвободиться, Херт дал полный назад, но ил не разжимал свою хватку.

Сразу же следом за первой атакой началась вторая. На сей раз застрявшей лодке повезло гораздо меньше. Взорвавшиеся чуть ли не на ее палубе глубинные бомбы направили по всей длине корпуса гигантские ударные волны. Свет странно померк, по всем отсекам послышалось, как бьется стекло. Когда ярость взрывов поутихла, подводники проанализировали полученные повреждения. В машинном отделении девяносто процентов измерительных приборов либо были повреждены, либо вообще уже не подлежали ремонту. Вентиляционные заслонки в корпусе замерли в закрытом положении. Компрессоры высокого давления в кормовом отсеке были повреждены. Корпус в аккумуляторном отделении по правому борту продавило больше чем на 2 дюйма на участке в б футов длиной и 1 фут шириной. Унитаз в гальюне экипажа разбило вдребезги.

Не в состоянии производить маневры уклонения, Херт остановил все двигатели в надежде одурачить японцев, заставив их поверить, что лодке пришел конец. Но настойчивый враг сбросил еще одну серию глубинных бомб. На этот раз большинство ударов пришлось на среднюю часть лодки. В центральном посту затопило секцию выхлопной трубы, залив водой пульт управления огнем. Все указатели глубины, за исключением прибора у носового рулевого-сигнальщика и того, который находился в каюте командира, были разбиты. Боевая рубка опасно продавила прочный корпус над центральным постом на глубину в 2 дюйма на участке площадью 3 фута на 1 фут, вся аппаратура там была разнесена вдребезги. Перископ № 2 заело. № 1 можно было поднять, но для его проворачивания [345] требовались усилия четырех человек. Уплотнение на люке боевой рубки покоробилось и дало течь. В лодку просачивалось все больше воды, а без кондиционирования воздуха внутри стало жарче, чем в пекле. Вонь от потеющих тел сделала каждый вдох весьма тягостным испытанием.

Не слыша более никаких звуков из океанских глубин, японцы явно сделали вывод, что потопили подводную лодку — и убрались восвояси. Когда у Херта появилась полная уверенность в безопасности, он вновь включил двигатели. После нескольких энергичных попыток лодка «Перч» в 03:00 2 марта вырвалась из ила и поднялась на поверхность.

Экипаж вышел на палубу вдохнуть свежий предрассветный воздух — и обнаружил, что легкий корпус смят и изорван ударами глубинных бомб. Осмотрев повреждения, моряки разразились ругательствами. Антенну снесло, а сигнальный фонарь расплющило. Однако эти неприятности относились к числу наименьших. Первый главный двигатель, когда его запустили, сразу же пошел вразнос, и его пришлось остановить. Запустили второй дизель и сразу же начали зарядку аккумуляторных батарей. Поскольку для хода теперь оставался только двигатель № 3, Херт медленно повел свою покалеченную подводную лодку на север, пытаясь найти спокойные неглубокие воды, где субмарина могла в безопасности отдохнуть на дне, пока ремонтируют внутренние повреждения.

«Перч» пробыл на поверхности всего несколько минут, когда впередсмотрящие сообщили тревожную новость — в их сторону движутся два японских эсминца. Херт сразу увел «Перч» на дно, прикинув, что единственный шанс уклониться от контакта с врагом — это лежать не шелохнувшись, остановив все механизмы. Увы, японцы заметили «Перч» как раз перед тем, как тот скрылся под водой.

Словно загнавшие лисицу гончие, эсминцы кинулись к тому месту, где подводная лодка ушла под воду. Первая серия из шести глубинных бомб взорвалась далеко от цели и не причинила повреждений субмарине, залегшей на дно на 200 футовой глубине. А вот вторая атака пятью «мусорными бачками» оказалась просто убийственной. Один за другим по лодке [346] «Перч» молотили сильные взрывы. 1-я и 3-я главные балластные цистерны треснули и дали течь. Отремонтированный подводниками воздушный компрессор начал травить вновь, а течь в шахте радиоантенны вывела из строя передатчик. Трубы воды и сжатого воздуха травили по всей лодке. Субмарина получила страшные повреждения — но, подобно избитому боксеру, отказывалась сдаваться. Все гадали, сколько же еще она может выдержать.

После второй серии глубинных бомб дальнейшие атаки прекратились, хотя эсминцы все еще кружили наверху. Убежденный, что они дожидаются восхода солнца для последнего удара, Херт решил потихоньку, крадучись, покинуть этот опасный район. К его смятению, лодка не сдвинулась с места. Илистое морское дно вновь крепко держало субмарину, словно судорожно сжатый кулак. Не смея сделать попытки рвануться изо всех сил и тем самым насторожить врага, Херт приказал вновь выключить двигатели.

Вскоре после восхода солнца подводники услышали, как эсминцы снова начинают атаку. Лодка беспомощно лежала в иле, а вся команда ждала и молилась, чтобы их потрепанный корабль выстоял под всеми ударами, какие мог обрушить на него враг. Первая серия глубинных бомб легла вдоль борта лодки, взорвавшись рядом с такой убийственной силой, что торпеды в 1-м и 2-м аппаратах начали «горячий ход». Страшась, что от жара могут сдетонировать боеголовки, оказавшиеся в западне моряки обливались холодным потом до тех пор, пока торпеды не выработали весь свой запас хода. На этот раз носовые горизонтальные рули, повернутые под углом в 30?, покорежило ударными волнами настолько сильно, что вышел из строя указатель угла их поворота. Акустические приборы и датчик эхолокатора вышли из строя, а во всех отсеках открылись новые течи.

Сразу же следом за первой серией враг сбросил новую серию из четырех глубинных бомб, легших параллельно корпусу лодки. От сотрясения вышел из строя сервопривод носовых горизонтальных рулей, и с этой минуты управлять ими можно было только вручную. Казалось, лишь стальная оболочка [347] прочного корпуса осталась не поврежденной до степени «не подлежит ремонту».

В 08:30 произошла самая худшая атака. Эсминцы сбросили всего три глубинных бомбы, но каждая из них нанесла подводному кораблю страшные раны. Закаленные подводники на борту субмарины выдержали, не сойдя с ума, долгие мучительные часы страданий, но эти ужасающие взрывы, прогремевшие на самой палубе лодки, будто бы предвещали конец света. Ударные волны чудовищной силы заставили «Перч» дергаться и сильно вибрировать. Моряков швыряло на механизмы и переборки. Стальные листы прочного корпуса по всей длине лодки прогибались и стонали, угрожая лопнуть по швам. Свет ненадолго погас, и голубые огоньки от вспыхивающих тут и там коротких замыканий призрачно озаряли темноту, словно дьявольские очи.

Один гигантский взрыв заставил стрелку глубиномера внезапно прыгнуть с 200 футов на 230 футов, породив у моряков страх, что корабль погребен на илистом дне Яванского моря. Вода теперь уже не сочилась, а мощными струями била из щелей покореженных люков. Прорвало топливные цистерны и баки со смазкой. На большинстве датчиков температуры, давления, топлива и воды стрелки зашкалило за ограничители. Электрические сигнальные системы и вся телефонная сеть давно не работали, их кабели перебило сорванными с переборок деталями оборудования.

В машинном отделении опорные пиллерсы между подволоком и палубой треснули по сварному шву. Видневшиеся повсюду вмятины показывали, насколько велика опасность раздавливания корпуса. Одна такая вмятина, возникшая на потолке отдельной офицерской каюты, вдавилась внутрь на участке размером 2 на 5 футов. Из отсека генератора № 2 хлынула поднявшаяся трюмная вода, многие секции аккумуляторной батареи оказались расколоты. Гордая субмарина, как и ее доблестный экипаж, была близка к гибели. Еще одна такая атака — и все на борту погибнут.

По счастью, атаки внезапно прекратились. То ли у эсминцев иссякли глубинные бомбы, то ли появившиеся на поверхности [348] пузыри воздуха и пятна топлива убедили врага в том, что субмарина янки умолкла навек. Когда стало очевидным, что вражеские корабли убрались, напряжение несколько спало, но прежде чем пытаться поднять «Перч» на поверхность, требовалось отремонтировать массу повреждений.

Из-за обильно просачивающейся в лодку воды ее требовалось постоянно откачивать, чтобы она не затопила двигательный отсек. На уме у команды постоянно вертелся один неотвязный вопрос — сможет ли субмарина высвободиться из ила? Однако до наступления темноты на этот вопрос нельзя было ответить, так как лодка не могла всплывать днем.

Последующие тринадцать адски долгих часов экипаж работал, как проклятый, готовя лодку к всплытию. Это был тяжелый труд, бесконечно усложненный душной и влажной атмосферой, становившейся с каждым вздохом все более зловонной. Тот небольшой запас сжатого воздуха, какой еще оставался, приходилось расходовать крайне скупо.

Наконец в 20:00 поврежденные электродвигатели были запущены, придав вращение обоим гребным винтам. Подводную лодку окутывала могильная тишина, когда лейтенант-коммандер Херт отдал приказ дать максимальную мощность на оба винта. Полный вперед! Лодка «Перч» задрожала, напрягаясь в отчаянной попытке вырваться из лап моря, по всей лодке разнеслось гулкое эхо от стонущих гребных винтов. Но подводная лодка не шелохнулась. Полный назад привел к такому же результату.

Угрюмые, измотанные подводники безмолвно замерли, напряженно вслушиваясь в надрывный гул винтов. После того, как минул почти час мучительных попыток без всяких заметных результатов, а между тем энергия аккумуляторной батареи иссякала, надежда дожить до следующего дня тоже постепенно уменьшалась. И тут неожиданно все почувствовали легкое движение. Медленно и мучительно субмарина потихоньку поползла вперед дюйм за дюймом, а затем набрала ход. На изможденных лицах всей команды расплылись улыбки надежды.

Каким-то образом «Перч» сумела-таки в 21:00 2 марта 1942 года подняться из глубин на поверхность. Когда открылись [349] люки и в лодку хлынул прохладный освежающий воздух, закаленные подводники, отлично понимавшие, сколь невелики были их шансы выжить, могли только благодарить судьбу за сотворенное чудо.

Но впереди их ожидали серьезные трудности. Субмарина «Перч» получила столько повреждений, что уже не могла не только атаковать противника, но даже защитить себя. Удалось запустить лишь один из главных дизелей, а с ним подводная лодка могла развивать в надводном положении скорость не больше 5 узлов. Рулевые механизмы оказались настолько повреждены, что управление с помощью руля оказалось практически невозможным. Корпус протекал так сильно, что для предотвращения подъема воды в трюме постоянно приходилось держать запущенными на полную мощность уравнительные и дренажные помпы. Торпеды не могли быть выпущены, поскольку все наружные крышки аппаратов заклинило в закрытом положении. Вкупе с заклинившим механизмом наводки палубного орудия это делало «Перч» совершенно беззащитной перед лицом врага.

Херт мог теперь сделать лишь одно — направить подводную лодку к ближайшему выходу из Яванского моря в Индийский океан и молиться, чтобы им удалось дойти до Австралии, от которой их отделяло 1700 миль. Но для этого требовалось еще одно чудо, поскольку субмарина не могла бы пережить любую атаку и ей в дневное время требовалось оставаться на глубине.

Однако лодка уже была не в состоянии погружаться — при выдавленных и покореженных крышках переднего и рубочного люков, а также сильно смятых и протекающих уплотнениях на всех люках, погружение могло привести к катастрофе. За оставшиеся до рассвета четыре часа измотанный экипаж усердно трудился, затыкая течи и ремонтируя повреждения. При кишащих по всему Яванскому морю вражеских силах это было минимально необходимым для выживания.

За час до рассвета 3 марта 1942 года Херт решил произвести пробное погружение для проверки водонепроницаемости [350] лодки. Из уравнительных цистерн откачали достаточно воды, чтобы сделать субмарину достаточно легко поднимаемой, и на трети скорости Херт медленно повел лодку под воду, заполняя цистерны главного балласта. Когда «Перч» погрузился, морская вода тотчас же хлынула через машинное отделение и люк боевой рубки, которые так и не удалось плотно пригнать.

Тем не менее, Херт продолжал медленно погружаться — веря, что возрастающее давление само прижмет люки и прекратит поступление воды. Этого не произошло. Затопленная водой субмарина сделалась неповоротливой и внезапно приняла опасный дифферент на нос. Командующий погружением офицер сразу же приказал продуть балластные цистерны. Но прежде чем удалось прекратить погружение, лодка оказалась на перископной глубине с водой, водопадом льющейся в машинное отделение. К тому времени когда «Перч» снова выкарабкалась на поверхность, вода в машинном отделении поднялась до самых генераторов. Еще несколько минут, и все бы погибли.

Из-за сильного затопления кормовых отсеков только носовая часть палубы не захлестывалась волнами, и для предотвращения потопа все уцелевшие помпы продолжали работать с максимальной нагрузкой. Но даже не думая сдаваться, решительные моряки снова заработали, стараясь плотно задраить люк боевой рубки и заткнуть другие течи, так чтобы к рассвету им все-таки удалось погрузиться.

С наступлением рассвета «Перч» все еще находился на поверхности моря, не способный к погружению. Когда солнце появилось над горизонтом, вдали появились и три японских эскадренных миноносца, за которыми следовали два крейсера. Ближайший эсминец открыл огонь, и залп упал с недолетом в 300 ярдов. Второй и третий залпы тоже упали с недолетом, но постепенно ложились все ближе и ближе. Не в состоянии дать сдачи и видя, как с каждой секундой возрастают их шансы быть пущенными ко дну, Херт приказал затопить «Перт» и покинуть подводный корабль.

Девять офицеров и пятьдесят три матроса быстро выполнили приказ. Секретные материалы похоронили в море, привязав [351] к ним тяжелый балласт; затем были открыты клапаны затопления и команда отправилась за борт. Отплыв на безопасное расстояние, моряки печально смотрели, как в нутро лодки хлынула вода и их любимый корабль исчез под волнами Яванского моря.

Через час японцы подобрали весь экипаж лодки и следующие три с половиной года моряки оставались в плену у японцев. Девять человек из экипажа субмарины «Перч» умерло в японских лагерях для военнопленных от недоедания и болезней. Но пятьдесят три других выжили, в том числе и лейтенант-коммандер Дэвид Херт, переживший за время заключения невероятные мучения{115} .