15. Битва у Баликпапана

11 января 1942 года Таракан в богатой нефтью северовосточной части Борнео стал первым голландским городом, павшим под натиском японцев. Следующей целью был еще более важный портовый город Баликпапан, находившийся в 350 милях к югу. Говорили, что стоит здесь ткнуть в землю палкой, как из нее забьет нефтяной фонтан. Легкость, с которой был захвачен Таракан, привела японцев к мысли, что они смогут столь же просто взять и Баликпапан. Но тут их ждал сюрприз.

Через пять дней после падения Таракана голландская армия уведомила адмирала Томаса Харта, командующего военно-морским флотом ABDA (ABDAFLOAT), что японские силы в составе шестнадцати транспортов, сопровождаемых крейсером и двенадцатью эсминцами, направляются в Макассарский пролив, явно двигаясь к Баликпапану. В то время слабые военно-морские силы Харта были распылены по трем направлениям: английские и австралийские корабли действовали от района Сингапур — Палембанг на запад до Цейлона, голландскому ВМФ вверили Яванское море, то есть центральную позицию, американцы же отвечали за оборону восточного фланга, который захватывал остров Бали и простирался на восток до Австралии. Поскольку Баликпапан располагался к северу от Бали, адмирал Харт собрал все боевые единицы своего Азиатского флота, чтобы сорвать эту вражескую операцию.

Его ударные силы, состоящие из тяжелого крейсера «Хьюстон», легких крейсеров «Бойс» и «Марблхэд» и восьми эсминцев из 29-й эскадры эсминцев встретились 18 января 1942 года в бухте Кебола на острове Сумбава с целью дозаправиться из танкера «Тринити» и ознакомить командиров кораблей с планом операции. В изложении командующего соединением контр-адмирала Уильяма Глассфорда план этот требовал, чтобы «Марблхэд» и восемь эсминцев шли со всей скоростью, какую могли дать их изношенные котлы, чтобы перехватить [218] японский флот у северного побережья острова Целебес. Эти корабли должны произвести ночную торпедную атаку. Роль «Хьюстона» и «Бойса» заключалась в том, чтобы двигаться в 50 милях позади ударных сил и прикрыть крейсер и эсминцы, если вражеская погоня вынудит их отступить.

Американские надводные силы пока еще ни разу не вступали в бой с японцами. Вынужденные с самого начала войны проглатывать одни лишь вражеские победные реляции, моряки Азиатского флота устали от бегства и скучной службы в конвоях, они горели желанием драться.

Пока корабли дозаправлялись, пришло сообщение от производивших разведку у северного входа в Макасарский пролив подводных лодок «Пайк» и «Пермит», указывавшее, что японские силы вторжения, вопреки предположениям штабистов, двигаются вовсе не к проливу. Такой неприятный оборот вынудил командующего отменить операцию и отправить собравшиеся корабли в разные стороны.

Через четыре дня японцы двинулись к Баликпапану{75} , и адмирал Харт снова приказал нанести по ним удар. Однако к этому времени положение стало совершенно иным. Вместо ударного ядра из трех крейсеров и восьми эсминцев, как планировалось первоначально, в достаточной близости от места событий находились лишь «Бойс», «Марблхэд» и шесть эсминцев. Но прежде чем и этот маленький отряд смог вступить в бой, с ним случилась беда. Идя на место встречи через пролив Сапех, «Бойс» налетел на подводную скалу, пропоровшую в его корпусе длинную пробоину. С затапливаемыми отсеками и соленой водой в трубопроводах для пресной воды, «Бойсу» поневоле пришлось вернуться в ближайший порт на ремонт. Сопровождать его поручили одному эсминцу.

А вслед за тем случилась авария с турбиной «Марблхэда», уменьшившая его скорость до 15 узлов. Чтобы крейсер не стал добычей вражеских подводных лодок, для его защиты выделили еще один эсминец. Теперь для уже казавшейся невозможной [219] атаки осталось всего четыре старых «жестянки» времен Первой мировой — «Джон Д. Форд», «Поуп», «Парротт» и «Пол Джонс». А их попыткам потопить транспорты противостояли двенадцать современных эсминцев, легкий крейсер и неопределенное число вспомогательных вооруженных судов. Мысль о том, что «Марблхэд» будет теперь дожидаться их милях в 50 к югу от Баликпапана с целью дать отпор возможным преследователям, как-то мало утешала.

Хотя общее командование операцией осуществлял находящийся на борту «Марблхэда» Глассфорд, атаку возглавил коммандер Пол Тэлбот, командующий 59-й миноносной эскадрой, державший флаг на эсминце «Джон Д. Форд». Вечером 23 января 1942 года, когда четыре эсминца неслись через море Флорес к Макасарскому проливу, Тэлбот отдал приказания, касающиеся предстоящего боя:

«Первоначальным оружием будут торпеды. Главная цель — транспорты. Крейсера — если потребуется для выполнения задания. Если не замечены неприятелем, торпеды пускать с ближней дистанции. Все торпедные аппараты настроить на стрельбу веером. Если размеры целей допускают это — стрелять одиночными... По пути старайтесь в бои не ввязываться... Когда цели будут обнаружены, если понадобится, атакуйте независимо друг от друга. Выпустив все торпеды, идите на сближение и стреляйте из всех пушек. Действуйте инициативно и решительно».

Тэлбот следовал к намеченной цели, словно лис, крадущийся к курятнику. Днем он гнал свои эсминцы со скоростью 28 узлов к Мандарскому заливу на острове Целебес, лежащем к востоку от Борнео. Делал он это с целью сбить со следа пролетавшие мимо японские разведсамолеты. К счастью, единственный встретившийся им самолет был PBY из 10-го патрульного крыла. Через час после заката Тэлбот со скоростью 27 узлов сменил курс на норд-вест — через Макасарский пролив к Борнео. «Марблхэд», не способный поднять скорость до 27 узлов, проследовал дальше независимо от остальной флотилии. [222]

В 22:00 Тэлбот забрал севернее, с расчетом вступить в боевой контакт с неприятелем у Баликпапана около 03:00. Примерно в полночь впередсмотрящие доложили, что во многих милях вперед по курсу беззвездное небо пронизал свет, похожий на луч корабельного прожектора. Видели его всего несколько секунд, после чего он исчез. Через несколько минут корректировщик на фор-марсе «Джона Д. Форда» доложил о странных оранжевых огнях на воде, приблизительно в 30 милях прямо по курсу. Они время от времени вспыхивали и гасли. Когда огни стали видны и стоявшему на мостике коммандеру Тэлботу, тот отметил, что небо в районе Баликпапана начинает светиться каким-то сверхъестественно-желтым цветом.

В то время как затемненная колонна эсминцев все ближе подкрадывалась к врагу, стоявшие у торпедных аппаратов и пушек матросы и офицеры проверяли и еще раз проверяли свое оружие для готовности к мгновенному действию. Через тридцать минут обнаружилось, что мерцающие огни на воде — это горящие остовы нескольких японских кораблей, пораженных несколько часов назад американскими и голландскими бомбардировщиками{76} . Желая остаться незамеченным, Тэлбот держал свою флотилию подальше от них.

В 02:30 24 января американские эсминцы выстроились в ряд перед портом Баликпапана, где отчетливо виднелись бушующие пожары. Надо полагать, голландцы уничтожали цистерны с нефтью и прочее добро, дабы они не попали в руки врага. Над берегом висел густой черный дым, простираясь на 20 миль в пролив, ухудшая видимость и скрывая от вражеских глаз четырех атакующих эскадренных миноносцев. [223]

В 02:45, когда эсминцы находились всего в нескольких минутах хода от места, где, по сообщениям разведки, находились вражеские транспорты, из дымной темноты внезапно вырвался крупный японский военный корабль, шедший встречным курсом. Хотя корабли прошли, чуть ли не соприкоснувшись бортами, двигались они столь стремительно, что не смогли предпринять никаких действий, прежде чем потеряли друг друга в ночной темноте. Несомненно, неприятель ошибочно принял американские эсминцы за свои, поскольку японцы определенно не подозревали, что корабли противника осмелятся напасть на них в этом районе.

Через несколько минут поперек курса американской колонны прошли слева направо четыре японских эсминца. Один из них замигал сигнальным прожектором, запрашивая отзыв. Не отвечая, Тэлбот приказал немедленно изменить курс, и эта встреча тоже обошлась без происшествий. Американцы, готовые при малейшей опасности открыть огонь, облегченно вздохнули, поскольку у них намечались более жирные цели.

Еще одна смена направления вернула их на курс к намеченной точке. И вдруг как-то сразу, прежде чем Тэлбот и его командиры смогли поверить в свою удачу, отряд оказался посреди множества японских транспортов, стоявших на якоре примерно в 5 милях от входа в гавань Баликпапана.

Торпедные аппараты были уж несколько часов как изготовлены к стрельбе. Теперь торпедисты навели их на цели и с нетерпением дожидались приказа открыть огонь. Первым выпустил торпеды «Парротт». С ближней дистанции он направил к большому транспорту веер из трех торпед. Все моряки напряженно дожидались предстоящего взрыва. Секунды тянулись одна за другой. Ничего не произошло. Через две минуты эсминец выпустил еще пять торпед по неподвижной мишени в 1000 ярдов по правому борту. И снова ничего не произошло. Одновременно и «Джон Д. Форд» выпустил торпеду по стоящему на якоре транспорту. Та прошла мимо. А «Пол Джонс», последний корабль в колонне, выпустил торпеду по вынырнувшему ненадолго из ночного мрака не то крейсеру, не то эсминцу. Та тоже прошла мимо. [224]

Безрезультатный пуск десяти торпед по легким целям вызывал не только досаду, но и ярость. Ведь здесь пошли в цель первые торпеды на Тихом океане, пущенные с надводных кораблей. Торпедисты эсминцев были обучены превосходно, а на табло — одни нули! Но торпедисты были не виноваты. Им, как и их товарищам на подводных лодках, портили жизнь неисправные торпеды.

Крайне важный элемент внезапности был утрачен. Прошедшие мимо или врезавшиеся в борт невзорвавшиеся торпеды подняли тревогу. Замигали сигнальные огни, к месту действия бросились вражеские эсминцы. Было 03:30, и к этому времени американцы уже прошли сквозь стоявшую на якоре массу транспортов. Но не сломленный неудачей, коммандер Тэлбот развернул колонну для нового захода. «Парротт» лег на прямой курс и выпустил три торпеды в цель слева по носу. На этот раз раздался громкий взрыв и 3519-тонный транспорт «Сумануора-мару» отправился на дно. Две минуты спустя «Поуп», «Парротт» и «Пол Джонс» выпустили торпеды по другому кораблю. И снова последовал оглушительный взрыв, и на дно отправился 7000-тонный транспорт «Тацуками-мару».

Достигнув южного конца якорной стоянки, Тэлбот развернул флотилию для нового захода на норд. На сей раз эсминцы следовали параллельно внутренней линии транспортов. Когда они повернули, «Поуп» и «Парротт» выстрелили торпедами по судну слева, похожему с виду на эсминец. В результате их торпеды потопили большой сторожевой катер.

Теперь вражеские силы были основательно деморализованы. Легкий крейсер «Нака» и двенадцать эсминцев, способные изрубить американские «четырехтрубники» на мелкие кусочки, ошибочно решили, что их атаковали подводные лодки — и ринулись в Макасарский пролив, как собаки за костью.

«Джон Д. Форд» и «Пол Джонс» выпустили еще по торпеде в транспорт приличных размеров, который уже снялся с якоря. Эти две торпеды прошли мимо, но следующая, пущенная «Полом Джонсом», попала в цель и на дно отправился 5000-тонный транспорт «Куретаке-мару». Когда эсминцы сменили курс для последнего пробега сквозь ряды транспортов, [225] «Поуп», «Парротт» и «Пол Джонс» доложили, что все торпеды израсходованы — и получили от Тэлбота приказ прибегнуть к артиллерийскому огню. «Джон Д. Форд» выпустил свои последние торпеды по группе из трех транспортов, но определить, каков был результат, не смог. Затем он тоже открыл огонь из палубных орудий.

Словно тигры, рвущие горло жертве, старые «жестянки», стреляя практически в упор, с убийственной эффективностью всаживали в японские корабли снаряд за снарядом. Кругом повсюду горели и тонули корабли, а сотни японских солдат и матросов спасались вплавь. По словам лейтенанта Уильяма Мэка, артиллерийского офицера с «Джона Д. Форда», некоторые из тонущих кораблей выглядели, словно «облепленные сотнями мух», когда японские солдаты в панике прыгали всей толпой за борт.

Во время этого периода боя, снаряды «Джона Д. Форда» серьезно повредили и подожгли транспорт «Асами-мару». Другие разнесли 7000-тонный «Цуруга-мару»{77} , который с громовым грохотом взорвался, его палубный настил и обломки разлетелись во все стороны. Три остальных «четырехтрубника» сеяли смерть и разрушение среди вражеских транспортов. Наконец-то японцы сообразили, что атакуют их не подводные лодки, а надводные корабли, и направили свой огонь в сторону артиллерийских вспышек на эсминцах.

Вражеские снаряды рвались в воде вокруг «четырехтрубников», но в «Джона Д. Форда» попал только один. Снаряд разрушил ему кормовую рубку и поджег часть боеприпасов. Доблестные моряки кинулись выбрасывать горящие снаряды за борт и гасить пламя. Менее чем через минуту пожар удалось потушить. К несчастью, четверых моряков ранило.

Памятуя о готовой навалиться на них эскадре разъяренных эсминцев и не менее обозленном легком крейсере, коммандер Тэлбот приказал своим эсминцам покинуть район боя. И флотилия американских «жестянок» рванула на юг, словно [226] пресловутый черт от ладана. Корабли развили изумительный ход в 32 узла — такой скорости их винты не выдавали аж со времен ходовых испытаний в 1917 и 1918 годах. Позади у них пылающие на многих кораблях пожары обрисовывали на фоне окутанного дымом неба силуэты того, что осталось от сильно потрепанного японского десанта.

Через тридцать минут по окончании боя, когда занялся рассвет, все глаза на эсминцах напряженно и тревожно вглядывались, пытаясь различить первые признаки погони, которая представлялась неизбежной. Однако вражеские корабли блистали своим отсутствием. Многократно превосходящим японским военно-морским силам, совершенно потерявшим рассудок от страшной ярости, вызванной этой неожиданной атакой, и к тому же занятым спасением массы барахтающихся в воде солдат и матросов, пришлось поневоле отказаться от преследования призрачных «четырехтрубников».{78} 

Все время, пока шел этот бой, за сражением наблюдал безмолвный свидетель — командир голландской подводной лодки. Затаившись на перископной глубине напротив гавани Баликпапана и дожидаясь часа, когда представится возможность потопить добычу пожирнее, он с восторгом доложил, что менее чем за час американские эсминцы потопили тринадцать кораблей. Слишком занятые боем чтобы вести счет, американцы претендовали только на шесть потопленных кораблей. Интересно заметить, что, прежде чем покинуть на следующий день этот район, голландец торпедировал японский крейсер с такой близкой дистанции, что грянувшие затем взрывы повредили его собственную лодку и вынудили залечь на дно до наступления ночи.{79}  [227]

«Четырехтрубники» одержали невероятную победу. Официально за ними признали потопление пяти кораблей общей массой в 23 496 тонн, но нет почти никаких сомнений, что они серьезно повредили и вероятно потопили еще несколько судов{80} . Эта идеально проведенная дерзкая и потенциально самоубийственная атака была первым надводным боем военно-морских сил США в Тихоокеанской войне. Хотя битва у Баликпапана, в которой сражались моряки «Джона Д. Форда», «Поупа», «Парротта» и «Пола Джонса», лишь временно затормозила наступление японцев, она выделяется как одна из самых доблестных побед ВМФ США.