11. Субмарина S-38 в заливе Лингаен

21 декабря 1941 года подводная лодка «Стингрей» сообщила тревожные сведения. На берега залива Лингаен, расположенного посередине западного побережья острова Лусон, [165] под прикрытием истребителей высаживались массированные японские силы вторжения.

Высадка в этом районе, расположенном примерно в 100 милях от Манилы, ожидалась с самого начала войны. Однако после того как господство японцев в небе над Филиппинами прекратило разведывательные полеты «Каталин» 10-го патрульного авиакрыла Азиатского флота к Малайскому барьеру, а армейская авиация была уничтожена, всякая надежда на воздушную разведку испарилась. По этой причине, а также из-за того, что у подводной лодки S-36, которой было поручено патрулировать в данном районе, возникли неполадки с радиопередатчиком и ее пришлось отозвать на базу, японцы смогли высадиться на берег совершенно беспрепятственно{64} .

Если б этот вражеский отряд примерно из восьмидесяти кораблей, в число которых входили крейсера и эсминцы, был замечен чуть раньше, то сильная стая американских подводных лодок получила бы шанс перехватить их и атаковать по дороге к острову. Но насколько сильно она могла потрепать массированный десант японцев со своими неисправными торпедами, теперь можно лишь гадать. Лодка «Стингрей» прибыла на место действия уже после того, как вражеские корабли оказались надежно укрыты возле берега Тем не менее в последнем отчаянном усилии подводные лодки S-38, S-40, «Соори» и «Сэмон» ринулись к району бухты Лингаен, спеша присоединиться к «Стингрею».

Атаковать флот вторжения было практически невозможно. Хотя вход в залив имеет ширину 25 миль, почти половину этого прохода составляют коварные рифы, а остальную часть теперь охраняли многочисленные эсминцы и сторожевики. Хуже того, общая мелководность залива и неточно обозначенные на карте глубины делали операции подводных лодок здесь [166] крайне опасными. Использование в этом месте трех больших подводных лодок флотского типа было бы чистым самоубийством. Поэтому четыре подводных лодки остались у входа для атаки единственных доступных целей — японских эсминцев, в то время как пятая, маленькая S-38 под командованием лейтенанта Рефорда Г. («Муна») Чеппла, прокралась в бухту.

«Мун» Чеппл, чемпион военно-морской академии США по боксу в тяжелом весе, хорошо сознавал, с какими опасностями он столкнется в бухте Лингаен, но тем не менее твердо решил ударить по врагу. Проникнуть в бухту незамеченным он мог надеяться, пройдя в основном там, куда, по мнению японцев, никакая подводная лодка сунуться не рискнет, — через рифы. Если S-38 застигнут на поверхности в слишком неглубоких для погружения водах, то ей конец. И все-таки Чеппл и его полный энтузиазма экипаж решили рискнуть.

В темноте, в первые часы 22 декабря 1941 года, Чеппл с умелой помощью своего штурмана, младшего лейтенанта Роберта Флетчера, приступил к проводке S-38 через рифы. Три с половиной напряженных часа они осторожно лавировали, ведя лодку через опасный участок, и как раз перед рассветом она погрузилась в не менее опасных водах залива Лингаен.

Затем в 06:15 Чеппл поднял субмарину на перископную глубину, и когда первые солнечные лучи развеяли ночь, осмотрел окрестности. Вся восточная часть залива так и кишела японскими кораблями. Нисколько не отвлекаясь на патрулировавшие близ транспортов два эсминца и сторожевые катера с глубинными бомбами, Чеппл медленно, без малейшего шума, подвел лодку поближе к целям. Выход на позицию для стрельбы занял у него почти час, и все это время напряжение постоянно нарастало, когда команда, которой не терпелось открыть счет потопленных судов, молилась о том, чтобы незамеченными подобраться поближе к врагу. Наконец настал момент истины. Чеппл выбрал четыре цели пожирней и выпустил четыре торпеды.

Потянулись секунды ожидания. Но когда пришло и прошло время удара, Чеппл и его подчиненные потрясение переглянулись, не веря своим глазам и ушам. Как такое могло быть? [167]

Неужели все четыре торпеды прошли мимо? Но вместо взрывов ударивших в цель торпед и шума тонущих кораблей было слышно лишь зловещее гудение винтов эсминца, отследившего по характерному пузырчатому следу торпед их источник и теперь стремительно приближающегося.

Чеппл погрузил S-38 на самую большую глубину, на какую только было можно, и направился на восток, уходя от эсминца. Взрывы глубинных бомб отдавались по всей подводной лодке, будто бы кто-то колотил кувалдой по паровому котлу. Благодаря не покинувшей его удаче и ловким маневрам, Чепплу потребовалось всего сорок пять минут, чтобы перехитрить жаждущий добычи эсминец. В то время как глубинные бомбы рвались в отдаленном участке бухты, S-38 уже подкрадывалась к другой добыче.

Чепплу и его команде казалось невероятным, что все четыре торпеды могли пройти мимо. Дистанция была совсем небольшая, цели двигались медленно. Условия во всех отношениях были идеальными. Вот только никто из моряков не подозревал, что их торпеды Mark-10 шли под водой на несколько футов глубже, чем было задано. Полагая, что он неверно рассчитал осадку целей, Чеппл задал своей оставшейся «жестяной рыбе» ход на глубине в 9 футов вместо 12.

Было 07:58. S-38 находилась на небольшом расстоянии от стоящего на якоре вражеского транспорта. Готовясь к пуску, Чеппл видел в перископ на палубах массу готовых к выгрузке вражеских солдат. И вот он выпустил одну за другой две торпеды. Первая прошла перед носом цели, но вторая шла верно. Чеппл завороженно смотрел, как охваченные паникой японские солдаты показывают на приближающуюся торпеду. И тут внезапно S-38 сотряс сильный взрыв, когда 5445-тонный транспорт «Хайе-мару» разлетелся на части и исчез под волнами.

Тут S-38 заметила два устремившихся к ней эсминца Чеппл скомандовал срочное погружение и приготовился к взрывам глубинных бомб. Лодка погружалась, пока не легла на грунт. Всего через несколько минут вокруг нее разверзся ад. Жаждущие мести эсминцы обрушили в воду яростный град глубинных бомб. Старушка S-38 и ее команда пережили страшные [168] минуты, когда Чеппл отчаянно маневрировал, уклоняясь от прощупывающих воды гидролокаторов эсминцев. Это была опасная игра в жмурки, так как подводная лодка, не располагавшая эхолотом для промера глубин, вынуждена была пробираться по неведомым глубинам бухты на ощупь.

И вдруг по какой-то таинственной причине S-38 внезапно начала подыматься на поверхность. Подводники заполнили водой ее вспомогательные цистерны, и лодка прекратила всплывать, чуть-чуть не дойдя до поверхности воды, — в то время как приборы показывали, что она находится на глубине 47 футов. Цистерны продолжали наполняться, и субмарина снова опустилась на дно. Но когда она двинулась вперед, ее нос уткнулся в илистую банку, и подводная лодка остановилась.

Так как воды на поверхности кишели эсминцами и сторожевиками, дружно сбрасывающими глубинные бомбы — как поблизости, так и вдалеке, — Чеппл не мог рискнуть выдать свое местонахождение, попытавшись выбраться из ила задним ходом. У него не оставалось иной альтернативы, кроме как приказать остановить все машины и оставить на лодке включенным только дежурное освещение. Безмолвно лежа на грунте и прислушиваясь к разрывам глубинных бомб, все подводники гадали про себя — смогут ли они в конечном итоге высвободиться из ила, или же этой банке суждено стать местом их последнего успокоения?

Хорошо слышимый через акустическое оборудование шум работающих на большой скорости винтов — вероятно, охотившихся эсминцев и сторожевиков — постоянно то приближался, то удалялся. Он настолько царапал по нервам, что Чеппл приказал отключить акустику. Все равно поделать с этим никто ничего не мог, и если морякам предстояло погибнуть, то зачем знать, когда именно это произойдет?

Чеппл созвал обсудить положение всех своих офицеров и старшин. Все они решили, что их наилучший шанс выжить — это сохранять абсолютную тишину до захода луны, а затем попытаться вырваться на волю. Поэтому весь экипаж даже снял обувь, разговаривали все только шепотом и каждый остерегался даже уронить ложку, опасаясь вызвать предательский [169] шум — который тут же уловит чутко прислушивающийся враг.

Почти весь долгий день моряки слышали, как рвутся в разных частях бухты глубинные бомбы, причем в некоторых случаях слишком близко для душевного комфорта. Над ними с регулярными интервалами раздавался шум проходивших мелких судов — по мнению подводников, это были идущие к берегу и обратно десантные баржи. Когда же наверху проходили корабли покрупнее, сильный перестук их винтов отдавался по всей лодке. Эти проходы заставляли лежащую на мелководье S-38 раскачиваться взад-вперед, и когда это происходило, шум плещущейся в трюме воды казался насмешкой над царящей вокруг гробовой тишиной.

Столкнувшись с перспективой многих мучительно долгих часов беспокойного ожидания, Чеппл извлек колоду карт и начал в центральном посту партию в криббидж. Он надеялся таким способом снять напряжение и заглушить страхи, а также продемонстрировать подчиненным свое полнейшее спокойствие — которого на самом деле не было.

В лишенной кондиционирования подводной лодке вскоре стало жарко, как в духовке. С моряков и приборов начало капать, настил палубы сделался склизким от пота и сконденсировавшейся влаги. Влажность сгустилась до почти видимого тумана. От носа до кормы лодка провоняла потом, теплым маслом и газом из аккумуляторных батарей. Хватая воздух широко раскрытыми ртами, подводники валялись на своих койках или двигались, словно зомби, выполняя мелкие задачи, ставшие вдруг невероятно утомительными. По всей лодке рассыпали для поглощения двуокиси углерода натронную известь, но это мало освежало нечистый воздух.

После двенадцати тягостных часов лежания на грунте Чеппл решил, что уже темно и достаточно безопасно для попытки всплыть. Измотанные подводники, пошатываясь и находясь на пределе своих физических сил, заняли посты. Были продуты балластные цистерны, и, когда загудели поставленные на реверс двигатели, старушка S-38 чуть содрогнулась, а затем начала медленно освобождаться. Все подводники были обрадованы [170] той легкостью, с какой они выбрались из ила, — но, подав назад, S-38 внезапно опустилась вниз с большим дифферентом на корму, левый винт ударился о грунт, погнув вал. Эта неприятность заставила винт скрежетать при вращении, подвергая серьезному риску шансы подводной лодки избежать встречи с вражескими эсминцами.

Никаких японских кораблей в поле зрения не наблюдалось, и Чеппл поднял лодку на поверхность. Люки разом распахнули, впуская в лодку воздух, и с этим приливом жизненных сил упавший было духом экипаж вновь приободрился.

Два часа S-38 медленно двигалась на запад, используя один двигатель для перемещения, а другой — для зарядки батарей. И тут снова произошла та же история. Наблюдатель заметил быстро шедший в их сторону эсминец. Чеппл спешно произвел погружение, и вражеский корабль прошел мимо, не заметив лодки. Час спустя S-38 снова всплыла, для того чтобы продолжить перезарядку батарей. Встав на рассвете на якорь у «Ста Островов», Чеппл опять погрузил лодку, дабы оставаться в дневное время на дне и дать своему экипажу отдых, в котором тот сильно нуждался.

В сумерках 23 декабря подводная лодка всплыла и встала на якорь для завершения зарядки батарей. Ночью ей один раз пришлось вновь погрузиться из-за патрульного сторожевика — который, к счастью, опять ее не заметил. К 05:00 24 декабря батареи лодки оказались уже полностью перезаряжены. S-38, пусть и покалеченная, снова была готова к бою.

В 11:27 Чеппл увидел в некотором отдалении шесть больших кораблей вспомогательного класса и сманеврировал так, чтобы иметь возможность оказаться среди них, когда они бросят якорь. Двадцать минут спустя, когда лодка находилась на перископной глубине и медленно приближалась к избранным целям, впереди боевой рубки взорвалась не то авиабомба, не то сорванная с якоря мина. Сотрясение сбило с ног весь экипаж и разбило оба указателя глубины в ходовой рубке. Чеппл сразу же погрузился на глубину 90 футов{65}  и направился на [171] север, ломая голову над тем, что же послужило источником взрыва, — ведь единственные имевшиеся в поле зрения эсминцы находились в нескольких милях от лодки.

Через десять минут акустик доложил, что в их сторону направляется эсминец — возможно, даже не один. Чеппл остановил все механизмы, за исключением машинки носовых рулей, используемых для удержания глубины. В 12:05 слева по борту взорвались три глубинных бомбы. А три минуты спустя еще пять взрывов ударили по лодке с правого борта. В 12:23 справа по борту послышались еще еще четыре таких удара, за которыми через три минуты последовал еще один.

S-38 притихла, но смертоносные взрывы подбирались все ближе. Опасаясь, что любая секунда может стать для лодки последней, Чеппл пошел для спасения корабля на отчаянный риск и скомандовал мотористам полный вперед. Со своим шумным винтом S-38 не имела ни малейшего шанса укрыться от японцев. Едва только ее двигатели заработали, как справа по борту взорвались еще четыре глубинных бомбы. Чеппл тут же скомандовал стоп машине, и S-38 бесшумно опустилась на дно.

Когда она это сделала, ее взяли в «коробочку» еще одиннадцать разорвавшихся одна за другой бомб. Экипаж оказался в ловушке, запертый в сигарообразном железном корпусе, люди буквально обливались потом и со страхом гадали, сколько же еще ударов может снести их старая лодка. За сорок восемь минут в опасной близости от субмарины взорвались двадцать восемь глубинных бомб, но корпус лодки все еще оставался цел, и ее экипаж, хотя и потрясенный как физически, так и душевно, не собирался сдаваться. Японские эсминцы и сторожевики, казалось, потеряли след субмарины, поскольку подводники слышали, как враги по-прежнему рыщут по другим участкам.

К 17:20 шум винтов стих, и безмолвно ждущим в удушающей жаре подводникам, уже пережившим днем раньше такой же кошмар, показалось, будто им снова удалось перехитрить врага. На них уже больше четырех с половиной часов не сбрасывали никаких глубинных бомб. От гидроакустика пришло сообщение, что на поверхности все чисто. И как раз в этот [172] момент в страшной близи от лодки взорвались еще шесть глубинных бомб, беспощадно молотя субмарину и ее экипаж.

Уже несколько часов не слыша над собой никакого шума винтов, командир S-38 полагал, что японцы, сочтя лодку уничтоженной в ходе предыдущих массированных атак, оставили в данном районе сторожевик — прислушиваться, не подаст ли она признаков жизни. Ничего не услышав, сторожевик, вставая к ночи на якорь, на всякий случай сбросил эти самые бомбы — в качестве своеобразного подарка на Рождество от Санта-Клауса. Да, нынешнее Рождество выдалось таким неприятным, какого, вероятно, никогда не доводилось испытать никому из находившихся на борту S-38.

В 22:30, когда лодка находилась в подводном положении и медленно двигалась вдоль западной стороны бухты, произошел внезапный толчок означавший, как уже отлично понимали подводники, что они опять сели на мель.

Вскоре подводная лодка снялась с мели, и Чеппл, осмотревшись в перископ и не обнаружив в поле зрения никаких японцев, всплыл около «Ста островов». Но на этом неприятности субмарины далеко не закончились. Когда она шла в надводном положении, Чеппл приказал продуть балластные цистерны в легком корпусе и провентилировать аккумуляторный отсек. Не успели подводники приступить к выполнению приказа, как в кормовом аккумуляторном отсеке раздался взрыв. Находившийся на мостике Чеппл бросился вниз и обнаружил, что из помещения кормовых аккумуляторов валит густой дым, а в самом отсеке мечутся в темноте языки пламени. Двое подводников получили тяжелые ожоги, а третий, помощник старшего механика Э. Харбин, сломал позвоночник. Помощник электрика третьего класса Говард Л. Бак, помощник старшего механика Росс и сам Чеппл быстро натянули асбестовые сапоги и плащи и бросились в отсек — бороться с пожаром и выносить пострадавших

Взрыв, по мнению подводников, вызвала искра, проскочившая в момент включения вентиляторов, — до того, как воздух успел пройтись по отсеку и освежить загазованную атмосферу. Несколько секций аккумуляторных батарей оказались расколоты. [173] Как только пожар погасили, электрики принялись вырезать из батареи поврежденные элементы. К рассвету двадцать пятого числа эту работу завершили, но S-38 потеряла половину своей подводной скорости. Эта потеря вкупе с поврежденным винтом лодки до крайности затруднила ее попытки избежать встречи с вражескими эсминцами. Однако за минувшую ночь прозвучало и радостное известие: по радио лодке пришел приказ покинуть бухту и возвращаться на базу.

С наступлением дня, когда Чеппл уже собирался погрузиться, было обнаружено, что некоторые сальники на люке машинного отделения, открытого для проветривания лодки, вконец прогнили и люк закроется не вполне герметично. А пока подводники задраивали люк, в поле зрения показалось соединение японских эсминцев, направлявшихся в их сторону. С быстротой, порожденной отчаянием, люк успели-таки задраить — как раз вовремя для того, чтобы S-38 резко ушла под воду, прежде чем ее заметили.

Вскоре после того как угроза нападения эсминцев миновала, какой-то докучливый сторожевик уловил шум дефектного винта S-38, и подводная лодка снова сделалась мишенью смертоносных «мусорных бачков». Чеппл сумел увернуться от них и сбросил врага со следа, уведя лодку на глубину, — но там она снова села на мель, уже в третий раз. На этот раз она висела на илистой банке с носом, задранным на 50 футов выше кормы. Хотя двигаться по скользким и накрененным палубам, управляя механизмами лодки, было очень рискованно, подводники приложили все силы для освобождения субмарины. Однако вязкий ил, державший их, словно присоски гигантского спрута, казалось, не желал отпускать свою жертву. Лишь после того, как подводники целую вечность проработали с разочаровывающими результатами, подводная лодка медленно заскользила назад.

Торжествующие улыбки облегчения вскоре сменились иными выражениями лиц — все моряки стояли, наморщив лбы, и напряженно ждали исхода событий, словно экипаж S-38 не хлебнул уже адских мук, каких хватит на целую жизнь. Старая лодка все быстрее заскользила ко дну. А поскольку запасы [174] электроэнергии сократились из-за потери некоторых аккумуляторов, то остановить это движение вниз было невозможно.

Когда датчики давления показали, что лодка находится уже на глубине 300 футов, на 100 футов ниже ее штатной глубины, и не проявляет ни малейших признаков выравнивания, моряки вздрогнули. Вот-вот громадное давление, которому подвергался корпус лодки, раздавит ее, как яичную скорлупу. На глубине в 325 футов балластные цистерны лодки сплющились, заставив выгнуться палубы в аккумуляторном отсеке, — страшный сигнал о том, что конец близок. На глубине в 350 футов, когда стальные листы корпуса стонали под интенсивным давлением и угрожали лопнуть, движение лодки вниз внезапно прекратилось и она направилась обратно к поверхности.

Со вновь обретенной плавучестью S-38 всплывала все быстрей и быстрей. Чеппл делал все, что в его силах, дабы выровнять лодку на перископной глубине, но не смог остановить ее. Ко всеобщему ужасу, субмарина выскочила на поверхность, словно загарпуненный кит. Чеппл знал, что если враг заметит это всплытие, то к ним вскоре ринутся все эсминцы и сторожевики, какие есть в бухте, — а у него имелись сильные сомнения насчет способности покалеченной лодки пережить новый уход на большую глубину. Но, повернув перископ на все 360 градусов и окинув бухту взглядом, он обнаружил, что по какому-то чуду в поле зрения нет ни одного вражеского корабля. Раз уж сложились такие счастливые обстоятельства, Чеппл оставил S-38 в надводном положении и направился по своему запланированному маршруту отхода на северо-запад.

Час спустя, когда вечер еще только-только наступил, наблюдатели доложили, что в 12 милях от них на морской стороне рифа крейсируют два судна, похожие на японские эсминцы. Стремясь остаться незамеченным, Чеппл быстренько «вытащил пробку». И только лодка успела скрыться под водой, как с силой ударилась о дно. Затем, двигаясь вперед, она врезалась в какое-то подводное препятствие. Сила столкновения сотрясла всю лодку от носа до кормы, сбивая людей с ног, разбивая стекла на приборах и вызывая дождь осыпающихся с переборок скорлупок краски. [175]

Для Чеппла это было уже чересчур. Ни он, ни его команда, ни лодка не могли больше вынести этих подводных приключений. Несмотря на курсирующие неподалеку эсминцы, он решил скомандовать боевое всплытие и, если придется, с боем прорываться к глубокой воде на морской стороне рифа Решение это стало, как выяснилось впоследствии, очень удачным, потому что «эсминцы» оказались мелким вспомогательным суденышком, которое даже не заметило S-38.

Несколько часов спустя лейтенант Р. Г. «Мун» Чеппл и его доблестная команда, успешно проведя S-38 через рифы и уйдя из залива Лингаен, направились к Маниле. Когда на море опустилась темнота и своим плащом укрыла лодку от пытливых взоров неприятеля, моряки были твердо убеждены, что пресловутая кошка не может соперничать с ними в живучести.

Тяжкие испытания, пережитые матросами и офицерами S-38 за четыре мучительных дня, проведенных ими в заливе Лингаен, спаяли их в тесно сплоченную группу. Как с гордостью заявил контр-адмирал Р. Г. «Мун» Чеппл: «Мы все до конца своих дней будем как братья».