В. Бекеч{359}

На транспорте «Дон»{360}

В № 106 «Военной Были» помещена обстоятельная статья П. А. Варнека об эвакуации Одессы Добровольческой армией в 1920 году. В статье этой я, сам участник операции, нашел некоторые неточности и поэтому прошу не отказать поместить прилагаемый очерк. Командир и чины 3-го отряда танков, поддерживающие между собой тесную связь и внимательно следящие за вашим изданием, будут очень довольны ознакомиться с заметкой, в которой с точностью обрисована преимущественная [137] роль офицеров отряда в операции вывода на рейд транспорта «Дон», который, в известном смысле, обязан своим спасением первым русским танкистам.

Во время наступления Красной армии в конце октября 1919 года 3-й отряд танков находился в распоряжении генерала Бредова. Отрядом командовал проживающий ныне в Соединенных Штатах полковник П. И. Миронович{361} (бывший воспитанник Суворовского корпуса, как и большинство офицеров отряда). Добровольческая армия отходила к Дону. Приказанием Главнокомандующего 3-му танковому отряду было предписано поступить в распоряжение генерала Слащева. По прибытии в Екатеринослав мы узнали, что мост через Днепр взорван, вследствие чего следовать в составе корпуса генерала Слащева, отступавшего в Крым, мы не могли. Отряд был вынужден идти обратно на станцию Христиновка и там присоединиться к отступающей армии, с тем чтобы достигнуть Николаева, погрузиться там на транспорт и быть перевезенным в Одессу для ее обороны.

Местность до Христиновки была занята повстанцами, и отход происходил в чрезвычайно тяжелых условиях. Повстанцы нападали на станции, разбирали пути, грабили и жгли все, что только было возможно. Пощады не было никому. Чинам отряда неоднократно приходилось разбирать станционные постройки, чтобы топить паровоз, и сгребать руками снег из-за недостатка воды. Впереди базы были прицеплены платформы, нагруженные шпалами и рельсами: если путь оказывался разобранным, его можно было чинить своими средствами. На платформах был установлен небольшой прожектор, освещавший путь. Команды танков находились на своих постах на случай атаки повстанцев.

По прибытии в Николаев отряд был погружен на транспорт «Дон». Погрузка прошла очень хорошо под руководством капитана 1-го ранга Зеленого (имени и отчества коего я, к сожалению, не запомнил). Танки и цистерны с бензином были опущены в трюм, однако не в самый низ, что грозило бы пробоинами, а на одну из внутренних палуб. Это, конечно, нарушало устойчивость корабля, но было признано капитаном Зеленым неизбежным риском. Машина транспорта была в неисправности, своими силами он идти не мог и был взят на буксир.

Отношения наши — танкистов — очаровательной семьей капитана Зеленого были самыми сердечными. В открытом море, совместно с офицерами транспорта, было решено устроить встречу Нового года. Капитан предоставил кают-компанию, на палубе был устроен бал для пассажиров. И палубу, и кают-компанию удалось осветить [138] благодаря имевшейся в отряде небольшой электрической станции. Танцевали до поздней ночи, и большим успехом пользовалась известная балерина X.

В Одессе пассажиры сошли на берег, а «Дон» пришвартовали к Военному молу. Так как в Одессе не было достаточно мощных кранов, выгрузить танки оказалось невозможным, и они, находясь официально в распоряжении генерала Шиллинга, были бесполезны и беспомощны. Когда началась эвакуация, командира 3-го отряда в штабе генерала Шиллинга заверили, что транспорт «Дон» будет эвакуирован, но сделано это не было, и «Дон» был оставлен на произвол судьбы. Взвесив положение, командир отряда полковник Миронович собрал чинов отряда, и на совещании было решено, если не придет помощь, взорвать «Дон», а отряд, с оружием в руках, попытается с наступлением ночи пробиться к границе Румынии. На счастливый исход такой операции надежды было мало, но другого выхода не находилось.

В ожидании сумерек было установлено несколько пулеметов, как на борту транспорта, так и на самом молу, слегка впереди, чтобы не позволить красным приблизиться к «Дону». Никаких других, кроме 3-го танкового отряда, воинских частей на транспорте не было, хотя отдельных военных было довольно много. Много было и штатских пассажиров, мужчин, женщин и детей.

Небольшая перестрелка началась еще до наступления вечера. Находившиеся при пулеметах две группы чинов отряда продвинулись немного вперед в надежде найти буксир. Одна группа двигалась по правой стороне мола, другая по левой. Лично я, входя в состав левой группы, обнаружил пришвартованный к молу транспорт «Александрия», машины которого, судя по тому, что из трубы шел пар, были в исправности. Вскочив на палубу и найдя капитана, я приказал ему немедленно идти на помощь «Дону», угрожая, в случае отказа, тут же пристрелить его. Капитан отвечал мне, что у него нет смазочных веществ, машинного масла и т. д. Я его заверил категорически, что масло ему доставят, но что, если через два часа «Александрия» не будет готова к отплытию, он будет убит. Мы тотчас же послали несколько человек с донесением к командиру отряда, и очень скоро посланные вернулись с бочкой масла. Капитан, видя, что ему в случае противодействия грозит смерть, приказал поднять пары. Продолжая держать его на мушке, я обошел транспорт и обнаружил в трюме множество совершенно новеньких английских мотоциклетов марки «Триумф». Транспорт этот прибыл в Одессу совсем недавно, и разгрузить еще ничего не успели. [139]

По истечении некоторого времени спешно прибежали посланные от полковника Мироновича и передали его приказание немедленно вернуться на «Дон». К большому моему огорчению, я не смог захватить с собой ни одного мотоциклета. На борт «Дона» я и мои люди поднялись по веревочной лестнице. Оказалось, что другая группа наших офицеров, продвигавшаяся по правой стороне мола, обнаружила паровую шаланду «Сурож», на которой виднелся свет и из трубы которой шел пар. Полковник Багинов{362} (Георгиевский кавалер), поручик Тарасов и еще несколько наших офицеров вскочили на борт шаланды и приказали команде выйти к носу «Дона» и взять его на буксир. Команда «Сурожа» не хотела было исполнить приказание, но под угрозой смерти подчинилась. Офицеры танкового отряда остались, разумеется, на борту. Ввиду слабости машин «Сурож» вывел «Дон» на рейд с трудом, но все-таки вывел. Было уже почти темно. Шаланда была отпущена, так как пользы от нее не могло быть больше никакой: ее мореходность была совсем ограниченной, и плавучие льдины становились все более многочисленными и плотными.

На другое утро мы увидели перепрыгивавшего с одной льдины на другую человека, размахивавшего белым флагом. Он мужественно добрался до транспорта, был поднят на борт и объявил, что он «делегат красных», которые предлагают «Дону» вернуться в порт, заверяя, что всем нам гарантирована жизнь и что никаких репрессий вообще не будет. Его выслушали и затем спустили на лед и никак не помешали ему вернуться восвояси.

Находясь на рейде, «Дон» был обстрелян красной артиллерией, но никакого вреда этот обстрел не причинил. Некоторые из нас, иронизируя, пожалели, что не обстреляли возвращавшегося по льдинам «делегата». Храбрость его, впрочем, признали все.

Через день или два «Дон» был взят на буксир французским крейсером «Вальдек Руссо», который направился в Севастополь. Море было неспокойно, и приблизительно на полпути буксирный трос лопнул. Мы были вынуждены спустить якорь. Из-за крепкого ветра попытки «Вальдека Руссо» приблизиться к нам и перебросить другой трос не удались, и «Дон» оказывался в беспомощном положении. По счастью, скоро появился румынский угольщик небольшого тоннажа, который по приказанию французов принял участие в маневрах, и после нескольких попыток трос был перекинут. Необходимые при этом авральные работы были проделаны офицерами 3-го отряда. За неисправностью машин якоря поднять было нельзя, и было решено взорвать якорную цепь, которая с грохотом погрузилась в море. «Дон», таким образом, остался и без машин и без якоря, что, конечно, не было очень обнадеживающе. [140] Но дальнейшее плавание протекло без всяких приключений, и мы благополучно пришли в порт. Появление транспорта в Севастополе было неожиданностью, ибо все считали его погибшим.

3-й танковый отряд был немедленно выгружен и отправлен на фронт для пополнения защищавших Крым очень небольших сил. После приведения армии в порядок генералом Врангелем 3-й танковый отряд отличился при выходе в северную Таврию и был награжден вымпелом ордена Святого Николая Чудотворца (вторым по счету в истории этого ордена). Первым кавалером ордена оказался поручик Любич-Ярмолович, командовавший вырвавшимся вперед танком. Впоследствии орден этот получили еще два офицера отряда: капитан А. Трембовельский{363} и я. За спасение танков в Одессе несколько офицеров отряда, в их числе и я, были представлены начальником английской военной миссии полковником Уолшем к английскому ордену.