Часть пятая.

Дальний Восток

Глава 23.

Базовое судно номер три

С фактическим завершением морской войны в Средиземном море большинство экипажей чарио-тов возвратилось домой, в Соединенное Королевство. Большая их часть в конце 1943-го или в начале 1944 г. после отпусков была направлена на «Бонавенчур» для прохождения полного курса подводных тренировок, чтобы оставаться в форме для боевых действий, если они последуют.

К этому времени единственным театром военных действий, где могли пригодиться чариоты, был Дальний Восток, и все тренировки проводились с точки зрения действий в этой части света. Между периодами занятий некоторые обученные чариотеры временно прикомандировывались к различным подразделениям для проведения расчистки портов и выполнения других водолазных обязанностей.

Материальная часть флотилии почти целиком состояла из новых машин «Марка-2» и «Терри». Это был явно улучшенный проект, и вероятность того, что они могут уронить пару ничего не подозревающих седоков на дно, была гораздо меньше. Несомненными преимуществами были их значительно [295] увеличившаяся максимальная скорость (до четырех с половиной узлов) на расстоянии в тридцать миль и более крупная и эффективная боеголовка, содержащая 1100 фунтов «торпекса».

Люди и машины были размещены на плавбазе номер 3 в мае 1944 г. Его величества корабль «Вульф» (командир — капитан Королевского флота И.Е. Слоутер, кавалер ордена «За выдающиеся заслуги») был новой постройки и, казалось, очень отличался от своей предшественницы — медлительной и грязноватой «Титании», которая в это время была присоединена к 3-й флотилии подводных лодок в качестве вспомогательной плавбазы. Но при этом у них было одно сходство — «Вульф» также оказался счастливым судном.

Месяцем позже он отплыл, взяв с собой семь экипажей под общим командованием лейтенант-коммандера Джона Мак-Картера, который так успешно выполнял свои обязанности на Мальте. Плавание было приятным во всех отношениях. Каждый был в приподнятом настроении, не в последнюю очередь оно было обусловлено уверенностью как в своих силах, так и в боевых качествах корабля. Возросшее мужество, которое теперь требовалось от них, не воспринималось как простая формальность, поскольку они отбывали с театра боевых атак первых чариотов навстречу японцам, чье специфическое отношение к военнопленным было хорошо известно.

Вскоре после прибытия на якорную стоянку Тринкомали на восточном побережье острова Цейлон эти семь экипажей начали боевые тренировки. После холодных шетлендских вод, из которых они прибыли, тренировки казались действительно очень приятными. Каждый с удовольствием наблюдал под водой проделки тропических рыб и чудесные краски морского дна. Здесь были белые [296] и красные кораллы, серебристый песок, устилающий уступы подводных плато, извилистые провалы зубчатых скал, множество разнообразных подводных «цветов», колеблющихся в течениях и меняющих свою окраску при разных углах падения солнечных лучей, и другие чудеса, слишком многочисленные, чтобы о них рассказывать. Иногда это восхищение красотами моря мешало сосредоточиться на работе с торпедами.

После нескольких недель дневных тренировок начались ночные пробеги. Вскоре все экипажи были в наилучшей форме, и им требовались конкретные цели.

Наконец это было сделано. Давалось шесть недель на то, чтобы атаковать два судна в гавани Пхукет, на западном побережье Малайи, у северного входа в Малаккский пролив.

Когда миновали четыре из этих шести недель, был сделан окончательный выбор экипажей: сублейтенант Лофти Элдридж{73} с петти-офицером Вуллкоттом{74} и петти-офицер B.C. Смит со стюардом А. Брауном. Эта четверка была отправлена на берег для прохождения краткого курса выживания в условиях джунглей, где они должны были научиться добывать воду и проникать на территории, занятые противником. Были подготовлены комплекты спасения, люди были обучены с ними обращаться, и вообще была предоставлена всякая возможная помощь. Поступили также некоторые средства для отпугивания акул. Одним из них была мазь, отбивающая запах, предполагалось, что ею нужно смазывать костюм, лицевую маску и руки. Впрочем, даже если [297] не использовать никаких отпугивателей, гротескная фигура, сидящая верхом на торпеде, сама по себе могла бы отпугнуть любую акулу.

Возвратившись по прохождении курса в джунглях, два экипажа узнали, что в операцию их поведет подводная лодка «Тренчант». Ею командовал Балди Хезлет, в то время уже лейтенант-коммандер, а прежде, на ранней стадии существования 12-й флотилии, он был выдающимся руководителем, сыгравшим большую роль в этом предприятии. Оставался краткий период времени на обучение взаимодействию с лодкой-буксировщиком. Для окончательной проверки два чариота были выведены в море миль на шесть от входа и начали пробег в восемь-девять часов вечера. У Смита с Брауном получился пробег, довольно богатый событиями. При прохождении под первым боном Браун почувствовал, что его носовой зажим соскочил и провалился внутрь маски. Как только торпеда поднялась на поверхность внутри сетевого заграждения, он открыл маску, чтобы исправить положение, надеясь, что Смит не будет погружаться сразу, и все-таки очень спешил. Но с мокрыми руками водворение на место носового зажима оказалось довольно трудным делом, так что он решил отказаться от него и закрыть щиток, несмотря на риск отравления углекислым газом, который можно оправдать условиями «пробной атаки».

Но когда они возвращались после атаки, механизм машины внезапно разладился и Смит не смог изменить скорость или дать задний ход. Он мог всплыть рядом с сетью, где, как он знал, находится баркас с «Вульфа», но решил, несмотря на неисправность, продолжать свой путь к «Тренчант». Но прежде чем они могли с ним встретиться, преодолев множество препятствий, торпеда полностью лишилась сжатого воздуха, и [298] Смит и Брауи остались без кислорода. Они, таким образом, двигались по поверхности с открытыми щитками масок, когда увидели подводную лодку. Оставалась проблема, как им остановиться. Они делали вокруг лодки круг за кругом, пока не смогли поймать линь, брошенный с палубы субмарины, благодаря которому они в конце концов остановились. Когда они поднимались из воды, было двадцать минут пятого. Эта ночь получилась очень долгой.

«Тренчант» вышла в море 22 октября. Когда подводная лодка направилась в море, силуэты двух чариотов, которые могли бы быть замечены на ней, были скрыты и уютно покоились в правом и левом футлярах на палубе. А внизу, на центральном посту, четверо их хозяев спокойно наблюдали за всем, что происходило вокруг. Каждый из них был снабжен револьвером 38-го калибра, боеприпасами, местной валютой, мешочком с двенадцатью золотыми соверенами, напечатанной на шелке картой, маленьким кинжалом, хирургическими иглами и нитками для зашивания ран, компасом, ножовочными полотнами, часами и таблетками яда. Все это должно было быть рассовано по карманам одежды и помещаться под скафандром. Была также «Сиамская кровавая расписка» — маленький квадрат белого шелка. На нем, в сопровождении ярко нарисованного государственного флага Соединенного Королевства, было обращение, написанное на нескольких восточных языках следующего содержания: «Я — британский морской офицер, участвую в боевых действиях против японцев. Если меня схватят, то я не смогу продолжать сражаться с японцами, поэтому обращаюсь к вам с просьбой укрыть меня и снабдить продовольствием, пока я не смогу воссоединиться с нашими военными силами. Если вы [299] поможете мне, снабжая меня едой и укрывая в безопасности до прихода нашей армии в Малайю, вы заслужите благодарность моего правительства, которое даст вам большую награду, и я уполномочен выдать вам в этом расписку».

Морской переход до острова Саланг, на побережье которого лежала гавань Пхукет, занял пять абсолютно не богатых происшествиями дней и ночей, и в утро атаки «Тренчант» была на позиции шести с половиной миль от цели и вспарывала своим перископом штилевую поверхность моря. Хезлет дал возможность четверым чариотерам посмотреть на их цели, чтобы в наступающих сумерках каждый из них ясно понимал, куда двигаться и что делать. Цель Элдриджа находилась внутри гавани, непосредственно у входа в нее. Это было 5000-тонное грузовое судно, «Суматра», недавно спасенное и ожидавшее буксировки в Сингапур. Другое торговое судно, «Вольпи», вместимостью 5272 тонны различить было труднее, так как оно находилось дальше, в самом конце гавани. Чтобы достичь его, Смиту и Брауну предстоял значительно более длинный пробег. Оно также было неисправно, частично затоплено и находилось в процессе подъема той же компанией, что поднимала «Суматру».

День, казалось, тянулся ужасно долго, и в этом смысле сумерки принесли облегчение. Одевание заняло меньше времени, чем ожидалось, и все четверо должны были сидеть в душном центральном посту, одетые в толстые резиновые костюмы, и буквально обливались потом. Они были очень рады, когда в десять часов заняли свои места на машинах. Море было гладким и тихим, когда подводная лодка погрузилась, оставив на плаву двух своих «детенышей». Ночь была освещена яркой луной, что было как преимуществом, так и помехой одновременно, и все четверо находились [300] в очень приподнятом настроении. Это ведь и было именно то, ради чего они объединились в компанию.

Сидя за спиной Смита, Браун успешно занимался регулировкой подачи кислорода. Затем последовало погружение для проведения дифферентировки, которое прошло довольно хорошо, насколько это касалось Смита и самой машины. Но для Брауна плавание проходило нелегко. Как только они погрузились, он почувствовал, что вода просачивается через вентиль его шлема, и за несколько минут он промок с ног до головы. Это не очень волновало его, пока ему не пришлось спешиться, чтобы помочь Смиту в работе с зарядным отделением, которое тот не мог освободить в одиночку. Ему пришлось постоянно цепляться за машину, чтобы избежать резкого погружения на дно.

Эти двое чувствовали себя очень и очень уверенными в своем общем деле. Все было очень просто, не было никаких сетей поперек гавани, которые могли бы им помешать, и, видимо, никаких других препятствий тоже. Оба они набили руку в деле непосредственной работы с машиной под водой, так что эта ночь должна была быть «легким номером». Несколько раз они посовещались, чтобы сформулировать план действий, и решили просто пройти по поверхности первые четыре с половиной мили и погрузиться только для прохождения двух последних. К счастью, ничто, кажется, не мешало выполнению этой программы, и, пройдя приблизительно три мили, они уже смогли рассмотреть сначала цель Элдриджа, а затем и свою собственную. В гавани не было никаких признаков жизни.

Смита немного беспокоило фосфоресцирование воды, взбиваемой винтом. Это было особенностью [301] тропических вод, к которой ни один из них еще не успел привыкнуть. Когда настало время нырять, они оставались под водой на протяжении примерно 400 ярдов, затем медленно всплывали, каждый раз сверяя курс и оценивая обстановку в целом. Эта часть похода казалась медленной, и действительно, они отклонялись от курса сильным встречным течением. Однако методом проб и ошибок они в конце концов вышли на позицию примерно в трехстах ярдах от цели и нырнули для атаки. Вскоре они смогли увидеть, как появляется темный силуэт корпуса, и, остановив двигатель, они плавно скользнули к нему на глубину в двадцать футов, зарегистрированную глубиномером.

Задача состояла в том, чтобы разместить заряд вертикально под центром судна, лучше всего на обшивке днища под машинным отделением, но, медленно погрузившись на сорок футов, оба поняли, что при том положении, которое занимает судно, они никак не смогут втиснуть под него ни самих себя, ни заряд. Они отошли, отчасти чтобы подумать, отчасти — чтобы попытаться испытать удачу.

При следующей попытке они держались глубины, но результат был таким же. Спешившийся Браун пошел вперед взглянуть на борт судна, медленно пройдя при этом мимо Смита и мимо боеголовки. Вода была настолько темной, что, отойдя на четыре фута от носа чариота, он полностью пропал из поля зрения Смита. Через несколько минут он возвратился назад, показывая знаками, что прикрепить заряд к борту судна нет никакой надежды из-за многочисленных и плотно прилепившихся к борту раковин моллюсков. Это было неутешительно, но все же не было причин оставаться на том же месте, и, продув главную балластную цистерну, они медленно проползли вдоль борта судна к поверхности. [302]

На пятнадцати футах они достигли палубы, где Смит прекратил подъем и Браун спешился, третий раз за время похода. На сей раз он взял заряд с собой и закрепил его за какое-то палубное устройство, с помощью булавки установив назначенное время. Но прежде чем он собрался назад, найтов оборвался, и ему пришлось схватить заряд снова и кинуться с ним поперек палубы. Часовой взрыватель отмечал его шаги вниз, в машинное отделение, где заряд уже не смог бы двигаться. Если ему и было жутко в своем одиноком путешествии в машинное отделение с тикающим снарядом в руках, Браун никогда не упоминал об этом в своих рассказах потом. Возможно, он больше был озабочен своим несколько дискомфортным состоянием. Его скафандр был полон воды, а рука ужасно кровоточила от пореза, полученного, когда он споткнулся, пытаясь прикрепить заряд. Последующее падение разорвало его лицевую маску и поранило макушку. Через дыру в резине он мог ощупать свои слипшиеся от крови волосы. Однако, когда он проделал весь путь от трапа в машинное отделение, поперек палубы, туда, где, как он знал, его ожидает Смит, он уже мог подумать и о том большом грузе, который он оставил позади себя.

Пробыв на борту долгих двадцать минут, он вернулся к Смиту, для которого эти минуты тоже были очень длинными. Он дал Смиту знак булавочного укола, что подразумевало констатацию установки заряда, затем — короткое рукопожатие, и они отбыли. Обычная, традиционная тактика отхода заключалась в длительном, до мили, проходе под водой, на десяти — пятнадцати футах, по курсу, определяемому номером первым. Таково было и намерение Смита, и чариот медленно двинулся прочь от цели, но только они отошли на десяток ярдов, как он почувствовал, что дыхание [303] дается ему с трудом, и не успели они отойти еще подальше, он уже точно знал, что его снаряжение повреждено. Торопясь, он вывел машину на поверхность, сорвал лицевую маску и отсоединил мундштук. Его рот был ужасно обожжен натровой известью, свободно поступавшей из канистры. Удача изменила им, и они оказались в малоприятной ситуации. Все, что они могли, — это полным ходом двигаться по поверхности и надеяться, что обратный путь будет таким же спокойным, как и дорога сюда. К счастью, так и случилось.

Они шли таким манером в течение примерно девяноста минут и между двумя и тремя часами примерно в сорока ярдах от себя заметили «Тренчант». Курс они выдержали точно. В следующий момент с левого борта показался темный силуэт — это была машина Лофти Элдриджа. Рассчитать вернее было бы невозможно.

Хезлет спокойно приказал притопить чариоты, закрыв подседельные цистерны, а затем проплыть несколько последних ярдов, чтобы добраться до борта лодки. Смит послушно все исполнил, и они оказались в состоянии «слешера» — так это состояние было названо в честь Слейдена — погружения вниз. Смит свободно поплыл, но вдруг почувствовал, как Браун ухватил его за ногу и цепляется за нее, как за свою жизнь. Плыть подобным образом Смиту было трудно, тем более что его маска была открыта и он не мог никак добраться до подводной лодки, пока радостно не уцепился за линь, брошенный ему с палубы. Как только они оказались на борту, их отправили вниз и Хезлет приказал «откручивать пробки» в ускоренном темпе.

Костюм Брауна почти весь разорвался от веса попавшей в него воды, но раны его оказались поверхностными, и он вскоре оправился. За чашкой кофе он объяснил Смиту причину, по которой он [304] вцепился в его ногу. Браун не умел плавать. Совершенно непонятно, как ему удалось скрыть этот факт на протяжении всего трехлетнего срока тренировок на погружения. Когда об этом услышал Мак-Картер, он был чрезвычайно удивлен, однако, пользуясь случаем, обязал Брауна научиться плавать при первой же возможности. Вновь на «Тренчант» воцарился мир, и четверо ныряльщиков после краткого разбора операции были отправлены спать.

Их вызвали вновь в 5.30, за полчаса до того, как заряды должны были взорваться. Точно в срок была уничтожена цель Элдриджа и Вуллкотта, пятью минутами позднее за ней последовала цель Смита и Брауна. Частые взгляды в перископ позволили им увидеть дело своих рук. Два этих взрыва были весьма различны. Первый сопровождался резким выбросом, и судно как будто подскочило вверх. Второй был значительно менее заметным, и, казалось, вся его энергия ушла наружу в горизонтальном направлении. На этом фактически эта история закончилась.

«Тренчант» проводила патрулирование на протяжении трех недель, вызывая огромный интерес и восторг чариотеров. За это время Хезлет успел провести успешную атаку на конвой и лодка подверглась атаке глубинными бомбами. По возвращении в Тринкомали были представлены рапорты, и вся четверка провела свои отпуска в лагере, раскинувшемся среди холмов. Когда они присоединились к другим экипажам, то застали их собирающимися домой. Начальство было против любых дальнейших действий чариотов на Дальнем Востоке.

Главнокомандующий заявил, что не хочет нести ответственность за посылку чариотеров туда, откуда можно не вернуться, поскольку стало известно, [305] что все захваченные в плен врагом люди немедленно ослепляются и оскопляются. В результате этот способ ведения войны был признан слишком опасным. Всем «оставшимся без работы» чариотерам предложили разнообразный выбор рабочих мест, и каждому они были предоставлены в соответствии с его пожеланиями. Гонка чариотов подошла к концу.