Военно-воздушные силы в боях на Кубани
К концу марта 1942 г. фронт на юге нашей страны, за исключением Кубани, стабилизировался. Гитлеровское командование надеялось поправить свое пошатнувшееся после разгрома немецких войск под Сталинградом положение и вынашивало новые планы наступления на советско-германском фронте. В их осуществлении особое место занимала группировка войск, оборонявшаяся на Таманском полуострове, перед которой стояла задача удержать плацдарм для нового наступления на Кавказ и отвлечь на себя с западного направления как можно больше советских войск.
С целью срыва замысла противника Ставка ВГК поставила войскам Северо-Кавказского фронта задачу разгромить на Кубани вражескую группировку. В начале апреля 1943 г. наземная обстановка была очень сложной. Наши войска, встретив возросшее сопротивление противника, не смогли прорвать его обороны, созданной с использованием выгодной местности — приазовских плавней рек Кубань, Адагум и Вторая. Особенно сильно был укреплен участок фронта, проходивший по горной местности от побережья Черного моря в районе Новороссийска до станицы Крымская. Почти все высоты и населенные пункты превращались в опорные пункты и узлы сопротивления. Наиболее упорное сопротивление враг оказывал на подступах к станице Крымская. Цепляясь за каждый промежуточный рубеж, он часто переходил в контратаки, поддерживаемые сильными ударами авиации.
17-я немецкая армия имела 16 дивизий. Войска Северо-Кавказского фронта в 1,5 раза превосходили врага по пехоте, танкам и несколько меньше по артиллерии.
Воздушная обстановка на Кубани характеризовалась повышенной активностью авиации сторон, увеличением размаха и напряженности борьбы за господство в воздухе. Ощущая [155] недостаток в войсках, противник рассчитывал с помощью авиации сорвать наступление советских войск и уничтожить нашу десантную группу на Мысхако. В середине апреля на аэродромах Крыма и Тамани противник сосредоточил основные силы 4-го воздушного флота, имевшего 820 самолетов. Кроме того, для действий на Кубани он мог привлечь не менее 200 бомбардировщиков с аэродромов юга Украины.
Немецкая истребительная авиация была немногочисленной, но в своем составе имела отборные, наиболее боеспособные части, в том числе 3-ю истребительную эскадру «Удет», 51-ю истребительную эскадру «Мельдерс», а также группу летчиков асов. Все авиационные части противника полностью укомплектовывались самолетами Ме-109 и ФВ-190 новой модификации.
В состав военно-воздушных сил Северо-Кавказского фронта в начале апреля входили 250 самолетов 4-й воздушной армии (командующий генерал Н. Ф. Науменко, заместитель по политической части генерал Ф. Ф. Веров, начальник штаба генерал А. З. Устинов), 200 самолетов 5-й воздушной армии (командующий генерал С. К. Горюнов, заместитель по политчасти генерал А. П. Грубич, начальник штаба генерал С. П. Синяков), 70 самолетов авиагруппы Черноморского флота и группы в 60 самолетов авиации дальнего действия. Всего ВВС фронта имели около 600 самолетов. К 20 апреля из резерва Ставки ВГК в состав ВВС фронта были переброшены: в 4-ю воздушную армию — 2-й бомбардировочный авиационный корпус (командир генерал В. Л. Ушаков), 3-й истребительный авиационный корпус (командир генерал [156] Е. Я. Савицкий), в 5-ю воздушную армию — 2-й смешанный авиационный корпус (командир генерал Н. Т. Еременко) и 282-я истребительная авиационная дивизия (командир полковник С. П. Данилов).
Усилена была и группировка авиации дальнего действия, возглавляемая заместителем командующего генералом Н. С. Скрипко. В дополнение к действовавшей здесь 50-й бомбардировочной авиационной дивизии в апреле прибыла 62-я дивизия. В мае они вошли в состав вновь сформированного 6-го авиационного корпуса (командир генерал Г. Н. Тупиков).
К 20 апреля в ВВС Северо-Кавказского фронта всего с выделенной авиацией Черноморского флота, группой авиации дальнего действия и приданными авиационными корпусами РГК имелось 900 боевых самолетов, из них во фронтовой авиации — 800 самолетов (истребителей — 370, штурмовиков — 170, бомбардировщиков дневных — 165 и ночных — 195). Это позволило ликвидировать невыгодное для нашей авиации соотношение в силах.
Однако, поскольку активные боевые действия авиации в связи с наступлением противника в районе Мысхако начались 17 апреля, первые три дня — до 20 апреля — воздушная обстановка была неблагоприятной для нашей авиации. Сосредоточение с обеих сторон больших сил авиации для действий в ограниченном районе указывало на то, что в воздухе предстоит упорная и напряженная борьба.
В целях обеспечения более надежного и централизованного управления авиацией двух воздушных армий в начале апреля был создан штаб ВВС Северо-Кавказского фронта. Командующим ВВС фронта был назначен генерал К. А. Вершинин. Общее руководство и координацию действий авиации Северо-Кавказского, Южного и Юго-Западного фронтов осуществлял представитель Ставки командующий ВВС Красной Армии маршал авиации А. А. Новиков.
Боеспособность ВВС фронта была высокой. В воздушных армиях имелось немало хорошо подготовленных авиационных частей. Качественное состояние самолетного парка, по сравнению с предыдущими операциями, заметно улучшилось. В бомбардировочной авиации удельный вес новых типов самолетов составлял 65%, в то время как в период зимнего [157] наступления на Северном Кавказе он равнялся не более 25 — 30%. Истребительная авиация была почти полностью вооружена новыми самолетами ЯК-1, Як-7б, Ла-5. В составе воздушных армий имелось небольшое количество (около 11%) самолетов американского и английского производства: бомбардировщики Б-20 и Б-3, истребители «Аэрокобра» и «Спитфайр».
Условия базирования авиации сторон были различными. Весенняя распутица на Кубани и связанный с нею выход из строя большинства полевых аэродромов ограничивали действия нашей авиации, в то время как имевшиеся стационарные аэродромы в Крыму и на юге Украины обеспечивали противнику действия с высоким напряжением. Базирование нашей авиации из-за распутицы, а также вследствие сложности строительства аэродромов в районах Черноморского побережья было скученным. Грунтовые подъездные пути к аэродромам весной вышли из строя.
В общей оценке воздушной обстановки видно, что каждая сторона располагала значительной по составу авиационной группировкой. Мы имели преимущество в истребительной авиации. Однако противник располагал значительным превосходством в бомбардировщиках и существенными преимуществами в базировании и осуществлении маневра силами авиации.
Подготовка к операции началась в середине марта 1943 г.. Командующий войсками Северо-Кавказского фронта решил нанести главный удар в направлении Крымская, Анапа, чтобы рассечь, а затем уничтожить по частям группировку противника и овладеть Таманским полуостровом. Основная задача в прорыве обороны противника возлагалась на 56-ю армию. Войскам 37-й армии предстояло разгромить противника в районе Киевская, Варениковская. В последующем планировалось обеим армиям развивать наступление к Керченскому проливу.
Военно-воздушным силам фронта ставились задачи: завоевать господство в воздухе, надежно прикрыть сухопутные войска, содействовать этим наступлению 56-й армии и упорной обороне наших десантных частей юго-западнее Новороссийска и вести воздушную разведку.
Штаб ВВС фронта разработал план авиационного наступления. Усилия авиации сосредоточивались в направлении станица Крымская и Новороссийск. Предусматривалось при отсутствии активности противника в районе Мысхако привлечение всей авиации к поддержке войск 56-й армии.
Большое внимание уделялось организации взаимодействия между видами и родами авиации. Предусматривалась передача в оперативное подчинение командующему 4-й воздушной армией некоторых истребительных авиаполков 5-й воз-душной [158] армии. Взаимодействие фронтовой авиации с ВВС Черноморского флота планировалось осуществлять путем распределения районов и времени действий, а также передачей в оперативное подчинение некоторых истребительных подразделений 5-й воздушной армии командующему ВВС флота.
Для управления всей авиацией совместно с командным пунктом фронта в районе станицы Абинская был развернут вспомогательный пункт управления ВВС фронта, вспомогательные пункты управления 4-й и 5-й воздушных армий были выдвинуты к линии фронта. В стрелковые дивизии выделялись авиационные представители.
Для наведения истребителей и управления ими в воздушных боях у линии фронта были развернуты пять радиостанций, три из которых располагались в полосе наступления 56-й армии{103}. Одна из них — главная радиостанция — находилась в 4 км от линии фронта и, по существу, являлась командным пунктом для управления всей истребительной авиацией 4-й воздушной армии.
В порядке подготовки к боевым действиям в апреле проводились дивизионные конференции летного состава по обобщению и изучению боевого опыта авиации в предшествующих операциях, где лучшие летчики делились своим опытом с молодым летным составом.
«Дело не обходилось без жарких споров, — вспоминает Главный маршал авиации К. А. Вершинин,— иногда тот или иной дискуссионный тактический прием подвергался проверке в воздухе, но в конце концов вырабатывалось единое мнение. Мы приняли много полезных рекомендаций по вопросам, которые после обобщения были узаконены, и ими руководствовались во всех авиационных соединениях»{104}.
В те дни развернулась широкая популяризация опыта выдающихся мастеров воздушного боя: А. И Покрышкина, братьев Д. Б. Глинка и Б. Б. Глинка, В. И. Фадеева, В. Г. Семенишина, Г. А. Речкалова и других. Командир эскадрильи капитан А. И. Покрышкин по праву занимал среди летчиков-героев первое место как новатор наиболее передовых приемов воздушного боя. В воздушные сражения на Кубани он вступил уже опытным, зрелым командиром и замечательным летчиком-истребителем, имевшим за плечами свыше 350 самолето-вылетов и около двух десятков сбитых вражеских самолетов, счет которых открылся уже на второй день войны, когда в бою под Яссами он сразил первого фашистского стервятника. В небе Кубани Покрышкин одним из первых на личном примере показал все преимущества эшелонированного [159] боевого порядка по высотам, как внутри группы истребителей, так и между группами.
16-й гвардейский истребительный авиационный полк (командир Герой Советского Союза подполковник Н. В. Исаев), в котором воспитывался будущий Герой Советского Союза летчик Покрышкин, по праву считался одним из лучших авиационных полков.
Заслуживает большого внимания работа командования и штаба 4-й воздушной армии по обобщению и доведению боевого опыта до летного состава. В течение марта — апреля всем авиационным частям были даны подробные указания о наиболее целесообразных тактических приемах и боевых порядках истребителей, об улучшении взаимодействия пар, сохранении преимущества в высоте, максимальном использовании в воздушных боях вертикального маневра и о необходимости постоянно искать воздушного противника и навязывать ему бой.
Много внимания уделялось передаче боевого опыта летному составу авиационных корпусов, прибывающих из резерва Ставки ВГК. Проводились показные воздушные бои и встречи молодых летчиков-истребителей с братьями Глинка, имевшими к тому времени на своем счету более 30 уничтоженных в боях самолетов. Из 216-й истребительной авиационной [160] дивизии выделялась группа опытных летчиков, которая в течение пяти дней знакомила летный состав 3-го истребительного авиационного корпуса с особенностями действий истребителей на Кубани и произвела с ним, в качестве ведущих групп, несколько боевых вылетов. Для командиров авиационных дивизий и полков организовывались выезды на главную радиостанцию наведения, где они имели возможность наблюдать за воздушными боями подчиненных им летчиков, вскрывать положительные и отрицательные стороны в их боевых действиях.
В системе партийно-политической работы важное место занимали короткие совещания, или, как их тогда называли, боевые летучки. В авиационных полках и соединениях периодически проводились доклады на темы: «Исправное оружие и хорошее его состояние обеспечивает успех воздушного боя», «Все силы на разгром врага» и другие. В эскадрильях проводились политинформации на тему «Герои сегодняшних боев», на аэродромах у самолетов, на КП, в землянках по 1 — 2 раза в день вывешивались боевые листки, в которых рассказывалось о подвигах летчиков и тружеников служб. Большое внимание уделялось пропаганде героических подвигов через армейскую и дивизионную печать. Все это сыграло очень важную роль в повышении боевого мастерства летчиков и мобилизации всего личного состава на успешное выполнение задач, стоящих перед воздушной армией.
Плацдарм, занимавшийся нашими войсками в районе Мысхако, доставлял противнику много неприятностей и отвлекал его значительные силы. Поэтому в середине апреля немецкое командование решило ликвидировать его, создав для этой цели так называемую группу Ветцеля, имевшую в своем составе свыше трех пехотных дивизий, усиленных танками и авиацией.
17 апреля после сильной артиллерийской и авиационной подготовки противник перешел в наступление при поддержке 450 бомбардировщиков и 200 истребителей. С нашей стороны в районе Мысхако могли действовать до 500 самолетов, в том числе до 100 бомбардировщиков. При этом основные аэродромы нашей авиации находились западнее и северо-восточнее Краснодара на удалении 150 — 200 км от района Мысхако, а маршрут полета самолетов 4-й воздушной армии проходил через отроги Главного Кавказского хребта, часто закрытые в это время облачностью. Основные аэродромы авиации противника находились в равнинной части Таманского полуострова на расстоянии 50 — 100 км от Мысхако. Воспользовавшись благоприятными условиями, авиация противника группами по 30 — 40 самолетов начала бомбить боевые порядки наших войск и причалы в районе плацдарма. Оборонявшиеся на плацдарме советские войска оказались [161] в тяжелом положении. С 17 по 19 апреля в районе Мысхако с переменным успехом проходили ожесточенные воздушные бои. Советские летчики наносили вражеской авиации значительные потери, снижая эффективность ее ударов, но воспретить эти удары при ощущающемся недостатке сил еще не могли. При активной поддержке с воздуха десантная группа мужественно продолжала удерживать свои рубежи. Лишь ценой больших потерь 18 апреля немцам удалось прорвать передний край обороны и вклиниться в расположение наших войск на глубину до 1 км.
Боевые действия авиации обеих сторон в районе Мысхако достигли наибольшего напряжения 20 апреля.
Подтянув резервы, противник изготовился для «генеральной» атаки, чтобы рассечь плацдарм на две изолированные части и затем уничтожить группу войск. С нашей стороны в этот день впервые была введена в бой часть сил прибывших авиационных корпусов РГК, что позволило в течение дня произвести два массированных удара по боевым порядкам пехоты и артиллерии противника перед фронтом десантной группы.
Боевые действия нашей авиации оказались в этот день весьма успешными и, по существу, предрешили провал вражеского наступления. Оценивая ее действия, командующий 18-й армией генерал К. Н. Леселидзе писал:
«Массированные удары нашей авиации по противнику, пытавшемуся уничтожить десантные части в районе Мысхако, сорвали его планы. У личного состава десантной группы появилась уверенность в своих силах»{105}.
В последующие дни мощь ударов нашей авиации по врагу возрастала за счет продолжавшегося увеличения вводимых в действие сил трех авиационных корпусов РГК, что позволило изменить общее соотношение сил авиации в районе Мысхако в нашу пользу. В воздушной обстановке наступил перелом. Активность немецкой авиации заметно снизилась. В течение 21 — 22 апреля количество ее самолето-пролетов сократилось вдвое. Наша авиация продолжала еще более успешно бомбардировать и штурмовать войска противника перед фронтом 18-й армии в районе Новороссийска и Федотовки.
Советские летчики при выполнении боевых задач проявили в те дни образцы мужества и героизма. 21 апреля экипаж самолета Ил-2 805-го штурмового авиационного полка в составе летчика младшего лейтенанта Н. В. Рыхлина и воздушного стрелка сержанта И. С. Ефремова в районе цели был атакован четырьмя истребителями. В неравном воздушном бою экипаж штурмовика сбил два вражеских истребителя. Будучи тяжело раненным, летчик Рыхлин благополучно [162] возвратился и посадил поврежденный самолет на своем аэродроме. За проявленное мужество и отвагу в бою приказом командующего ВВС, находившегося на КП воздушной армии, младшему лейтенанту Н. В. Рыхлину было присвоено звание старший лейтенант, а сержанту Ефремову — младший лейтенант.
Встретив возросшее противодействие со стороны советской авиации, немецкие войска вынуждены были прекратить наступление и отойти в исходное положение, а их истребители перешли к оборонительным действиям. За восемь дней ожесточенных боев противник потерял 182 самолета, а наша авиация вдвое меньше. Командующий войсками Северо-Кавказского фронта, оценивая действия нашей авиации в районе Мысхако, отмечал в своем приказе, что
«в результате происходивших в период с 20 по 22 апреля непрерывных воздушных боев авиация противника, понеся исключительно большие потери, вынуждена была уйти с поля боя. Господство в воздухе перешло в наши руки»{106}.
Большое значение в ослаблении активности авиации противника имели удары наших бомбардировщиков по его аэродромам во второй половине апреля. В течение ночи по одному аэродрому действовало в среднем 30 — 40 бомбардировщиков и выводилось из строя от 5 до 10 самолетов. Особенно успешны были удары авиации дальнего действия по крупным аэродромам Сарабуз и Саки в Крыму, где в общей сложности ими было уничтожено и повреждено более 100 немецких бомбардировщиков.
Данные контрольной разведки, а в последующем и показания пленных летчиков подтвердили, что в течение 17 — 29 апреля на аэродромах уничтожено и повреждено около 260 самолетов. Противник был вынужден оттянуть в глубину свою авиацию с тех аэродромов, которые подвергались наиболее сильным ударам.
После срыва планов немцев в районе Мысхако наша авиация возобновила подготовку к боям в районе станицы Крымская. Экономя силы, истребители небольшими группами одновременно прикрывали группировку войск 56-й армии, а бомбардировщики ночью наносили удары по вражеским аэродромам. В это же время были проведены организационные мероприятия: управление 5-й воздушной армии 24 апреля убыло в район Курской дуги в состав Степного фронта, передав свои авиационные соединения 4-й воздушной армии.
После трехдневного затишья в просторах Кубани вновь возникли крупные воздушные бои. С утра 28 апреля немецкие бомбардировщики группами по 10 — 15 и более самолетов сбрасывали бомбы на наши войска, которые на следующий [163] день должны были перейти в наступление в районе станицы Крымская. За день было отмечено 850 самолето-пролетов противника. Для отражения его налетов наши истребители совершили 310 самолето-вылетов и уничтожили 25 вражеских самолетов. С этого дня над станицей Крымская началось воздушное сражение, которое с небольшими перерывами продолжалось в течение многих дней.
ВВС Северо-Кавказского фронта с приданной авиацией резерва ВГК в соответствии с ранее разработанным планом авиационного наступления, который был утвержден представителями Ставки Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым и маршалом авиации А. А. Новиковым, в ночь на 29 апреля приступили к проведению авиационной подготовки в полосе предстоящего наступления войск 56-й армии. В сумерках над расположением вражеских войск в районе Крымской появились две девятки бомбардировщиков. Зажигательными бомбами они создали несколько очагов пожаров, чтобы облегчить выход на цель остальным экипажам. С наступлением темноты бомбардировщики 4-й воздушной армии и авиации дальнего действия начали атаковывать артиллерийские позиции противника.
В первые два часа зенитная артиллерия врага пыталась заградительным огнем противодействовать нашим бомбардировщикам, но она подавлялась ими и прекращала стрельбу. Наши экипажи потерь не имели. В течение ночи они совершили 379 самолето-вылетов и сбросили 210 тонн бомб{107}. Средняя бомбовая плотность составила почти 21 тонну на 1 кв. км. По наблюдениям экипажей и данным воздушной разведки отмечалось до 160 очагов пожара и 25 взрывов большой силы. Успешно действовали в эту ночь отважные летчицы 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиаполка (командир майор Е. Д. Бершанская). Его экипажи на самолетах По-2 нанесли эффективные удары по огневым средствам противника на северной окраине станицы Крымская.
В 7 часов 40 минут 29 апреля после артиллерийской подготовки 56-я армия перешла в наступление. Атаке войск предшествовала 40-минутная авиационная подготовка, которая переросла затем в авиационную поддержку. В течение трех часов над полем боя действовало 144 бомбардировщика Пе-2, 82 штурмовика и 265 истребителей.
Противник, опираясь на очень выгодную для обороны пересеченную местность, сдерживал наступление наших войск. Несмотря на привлечение к авиационной подготовке и поддержке значительных сил нашей авиации, а также проведение мощной артподготовки, войска 56-й армии к исходу дня [164] смогли вклиниться в оборону противника на отдельных участках всего на 1 — 2 км. За 29 апреля было произведено 1308 самолето-вылетов, в 50 воздушных боях уничтожено 74 и огнем зенитной артиллерии сбито 7 вражеских самолетов{108}. Со стороны противника было отмечено в 2 раза меньше самолето-пролетов, что свидетельствовало о переходе инициативы в воздухе в наши руки непосредственно с первого дня операции.
В последующие дни напряжение борьбы в воздухе еще больше возросло. Воздушные бои длились часами. На сравнительно узком участке фронта (25 — 30 км) в день происходило до 40 воздушных боев, в ходе которых с обеих сторон одновременно участвовало 50 — 80 самолетов.
Наша авиация эффективно поддерживала наступление войск, сосредоточивая усилия на узком участке перед фронтом прорыва. 3 мая 18 групп бомбардировщиков Пе-2 2-го бомбардировочного авиационного корпуса, следуя одна за другой с интервалами 10 — 20 минут, подавили артиллерию на огневых позициях на западной окраине Верхнего Адагума и западной окраине Неберджаевской, чем обеспечили продвижение нашей пехоты и танков, прорвавших оборону противника южнее Крымской. Одновременно штурмовики 2-го смешанного авиационного корпуса обеспечили успешный ввод в прорыв танковой группы. [165]
Боевые действия авиации в период наступления велись в тесном взаимодействии с сухопутными войсками. В течение четырех дней, когда осуществлялся прорыв первой полосы обороны, только бомбардировщики и штурмовики совершили 2243 самолето-вылета. В течение 3 мая и в ночь на 4 мая войска 56-й армии очистили от противника станицу Крымская, а в последующие два дня с упорными боями продвинулись в его оборону на глубину до 10 км.
Авиация, оказав содействие сухопутным войскам в прорыве первой сильно укрепленной оборонительной полосы и удерживая господство в воздухе, с 4 мая перенесла свои усилия на уничтожение вражеских объектов в глубине, нанося удары днем и ночью по тылам и коммуникациям в районах Киевской, Молдавской, Нижней и Верхней Боканской и юго-западнее Неберджаевской, одновременно частью сил продолжала действовать по войскам на поле боя.
Тактика нашей авиации в период прорыва обороны в районе станицы Крымская носила ярко выраженный наступательный характер. Удачно было организовано взаимодействие между родами авиации. Над полем боя обычно первыми появлялись 3 — 4 пары истребителей для выяснения воздушной обстановки и передачи информации о ней на главную радиостанцию наведения. За ними через 10 — 15 минут подходили более крупные группы истребителей, которые отгоняли патрулирующих вражеских истребителей или связывали их боем. Затем над целью появлялись группы бомбардировщиков и штурмовиков в сопровождении истребителей. Не встречая со стороны средств ПВО противника серьезного противодействия, они атаковывали цель с нескольких заходов. Такое взаимодействие почти исключало потери от истребителей противника даже при значительной насыщенности ими района боевых действий.
Бомбардировщики противника, пытавшиеся нанести удары по нашим войскам, встречали активное противодействие наших истребителей и вынуждены были сбрасывать бомбы с высот не ниже 3000 — 5000 м, как правило, с одного захода и в большинстве случаев неприцельно.
Несмотря на то что боевые действия на земле не получили ожидаемого развития, размах и ожесточенность борьбы в воздухе непрерывно нарастали. В целом воздушная обстановка в полосе наступления главных сил фронта сложилась для нас благоприятно. Добившись превосходства сил в воздухе, наша авиация вела не только активную борьбу с немецкой авиацией, но и продолжала уничтожать живую силу и артиллерию.
В борьбе с немецкой авиацией наши истребители действовали с большим мастерством. Их успеху способствовало также четко организованное управление по радио с земли. [166]
29 апреля командир 216-й истребительной авиационной дивизии генерал А. В. Борман, находясь на командном пункте вблизи линии фронта, получил сообщение о подходе 12 немецких истребителей. Над полем боя в этот момент находилась эскадрилья истребителей, возглавляемая капитаном А. И. Покрышкиным. Получив с радиостанции наведения информацию о воздушной обстановке и выполняя команды, подаваемые с КП, наши летчики заняли выгодное положение и дружно атаковали врага. В короткой схватке они уничтожили восемь немецких истребителей. Следовавшие за истребителями восемь бомбардировщиков также с помощью этой станции наведения были уничтожены подошедшей другой группой истребителей под командованием капитана Д. Б. Глинки.
Начиная с первого дня операции и затем в наиболее ответственные ее дни наша авиация совершала самолето-вылетов в 2 раза больше, чем авиация противника. Всего за период с 29 апреля по 10 мая 4-я воздушная армия, ВВС Черноморского флота и авиация дальнего действия произвели 12 тыс. самолето-вылетов, из них до 50% для удара по войскам и технике противника на поле боя. За это время наши летчики провели 285 воздушных боев и уничтожили 368 самолетов врага, т. е. более трети его первоначальной авиационной группировки{109}.
Действуя массированно, авиация оказала эффективную поддержку войскам в прорыве сильно укрепленного оборонительного рубежа на пересеченной местности. От ее ударов противник понес большие потери. После освобождения станицы Крымская было обнаружено много убитых и раненых немецких солдат, разбитая бомбардировщиками и штурмовиками боевая техника.
Однако по ряду причин, не зависящих от действий авиации, войска 56-й армии не смогли развить успех прорыва обороны противника и выйти в ее оперативную глубину. Одной из причин этого явились медлительность действий частей первого эшелона наступавших войск и несколько запоздалый ввод в бой второго эшелона. Войска, прорвав первую полосу обороны и овладев основным узлом сопротивления противника станицей Крымская, продвинулись лишь на глубину до 10 км. Встретив упорное сопротивление врага на основном оборонительном рубеже Голубой линии, они дальше продвижения не имели.
После окончания боев в районе станицы Крымская произошли некоторые организационные изменения в структуре [167] управления ВВС фронта. Поскольку в составе фронта осталась только одна воздушная армия, надобность в штабе ВВС фронта отпала. Он был упразднен, а командующий ВВС фронта генерал К. А. Вершинин вступил в командование 4-й воздушной армией. Ранее командовавший этой армией генерал Н. Ф. Науменко получил новое назначение.
После освобождения станицы Крымская началась подготовка авиации к новой наступательной операции.
В подготовительный период к новой операции бомбардировочная авиация систематически действовала по аэродромам противника на Таманском полуострове и в Крыму. С 11 по 26 мая авиация дальнего действия произвела 152 самолето-вылета по аэродромам противника в Крыму. Авиация и корабли Черноморского флота неоднократно наносили удары по аэродрому Анапа. Все это ослабляло вражескую авиацию.
В новой наступательной операции войскам фронта предстояло прорвать оборонительный рубеж Голубая линия, разгромить группировку противника и освободить Таманский полуостров. Главный удар предстояло нанести войсками 37-й армии севернее станицы Крымская. С юга их левый фланг прикрывала 56-я армия.
Авиация противника на Кубани в прошедших боях была ослаблена, однако с учетом поступившего пополнения она имела к 25 мая 700 самолетов. 4-я воздушная армия располагала 924 самолетами.
Утром 26 мая войска фронта после 40-минутной авиационной подготовки перешли в наступление. За несколько минут до этого штурмовики поставили дымовую завесу на участке прорыва обороны. Авиационная подготовка носила характер массированного удара, в котором участвовало 338 самолетов, в том числе 84 бомбардировщика, 104 штурмовика и 150 истребителей{110}. Удар был нанесен исключительно организованно и без потерь.
В результате эффективной артиллерийской и авиационной подготовки наши войска за первые шесть часов боя продвинулись на участке прорыва на глубину 3 — 5 км, захватив первую и вторую позиции. Успешными действиями они создали предпосылки для быстрого завершения прорыва главной полосы обороны и дальнейшего развития успеха.
Чтобы воспрепятствовать дальнейшему продвижению наших войск, немецкое командование решило сосредоточить над полем боя всю свою авиацию. На исходе дня противнику удалось нанести в течение 20 минут удар с участием в нем до 600 бомбардировщиков{111}. [168]
Противник дополнительно привлек бомбардировщиков с аэродромов юга Украины. В результате этого ему удалось сосредоточить для действий против войск Северо-Кавказского фронта до 1400 самолетов{112}. Имея более чем полуторное превосходство в силах, немецкая авиация временно захватила инициативу в воздухе, хотя и несла при этом большие потери. В отдельные дни с ее стороны производилось до 1500 — 1700 самолето-пролетов, что в 2 раза превосходило количество самолето-вылетов 4-й воздушной армии.
Летчики-истребители героически вели борьбу с вражеской авиацией. Они препятствовали ее прицельному бомбометанию и не допускали многие группы к нашим войскам. Однако полностью сорвать действия противника не удалось. Для успешного решения этой задачи не хватило сил истребителей и зенитной артиллерии.
В воздухе и на земле для нас создалась сложная обстановка. Наступление и особенно маневр наших войск на поле боя в дневное время затруднялись непрерывными атаками авиации противника. В связи с этим командующим войсками фронта было принято решение продолжать наступательные действия короткими ударами только в предвечернее время и на рассвете.
В первый день операции выявились также некоторые недостатки в действиях наших истребителей по отражению массированных налетов вражеской авиации. Нередко они ввязывались в бой с истребителями противника и пропускали в наш тыл его бомбардировщики. Перехват бомбардировщиков часто осуществлялся не на подступах к прикрываемым объектам, а непосредственно над ними, а иногда даже после сбрасывания бомб.
В создавшихся условиях от командования ВВС требовалось большое искусство, чтобы быстро устранить указанные недостатки и наметить пути изменения воздушной обстановки имевшимися силами в нашу пользу. Были приняты соответствующие меры. Силы истребительной авиации направлялись для уничтожения бомбардировщиков еще до подхода их к линии фронта. Максимально сокращалось количество истребителей, выделяемых для непосредственного сопровождения других родов авиации. Шире стал применяться метод патрулирования групп истребителей в районах действий бомбардировщиков и штурмовиков. Это позволило увеличить количество истребителей над полем боя, теми же силами надежнее прикрыть ударную группировку войск и успешно отражать массированные налеты авиации противника. Появилась возможность выделять истребителей «охотников» для перехвата и уничтожения бомбардировщиков на подступах к [169] линии фронта. Во избежание потерь при сокращении наряда сопровождающих истребителей штурмовики и бомбардировщики стали действовать группами не менее 50 — 60 самолетов.
Увеличилась ответственность экипажей бомбардировщиков и штурмовиков за свою самооборону. Штурмовикам рекомендовалось оставлять до 15% боекомплекта на случай отражения атак истребителей противника. Для повышения обороноспособности групп бомбардировщиков и штурмовиков в авиационных частях отрабатывалось наиболее эффективное огневое взаимодействие, вводилось эшелонирование боевых порядков по высоте, позволявшее вести залповый огонь по атакующим истребителям.
Результаты принятых мер не замедлили сказаться. 2 июня девятка бомбардировщиков Пе-2 125-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка, пилотируемых летчицами во главе с командиром эскадрильи капитаном Е. Д. Тимофеевой, в момент сбрасывания бомб в районе [170] Киевской подверглась атаке восьми вражеских истребителей. Шестерка наших истребителей, сопровождавшая бомбардировщиков, в это время попала в облачность и оторвалась от них. В создавшейся сложной обстановке экипажи женщин проявили высокое мужество и самообладание. Не нарушая боевого порядка, они встретили атаки истребителей мощным сосредоточенным огнем бортового оружия, умело сочетая его с правильным маневром в строю. В ходе боя они сбили четыре истребителя и без потерь выполнили боевую задачу.
Чтобы ослабить активность авиации противника, были усилены ночные удары по аэродромам. За период с 25 мая по 7 июня по аэродромам было произведено 845 самолетовылетов, или почти 50% всех самолето-вылетов, затраченных на решение этой задачи за весь период боев на Кубани.
Принятые меры позволили нашей авиации в сравнительно короткий срок вернуть инициативу в воздухе. Уже в первых числах июня обозначился спад активности авиации противника. Советские истребители вновь стали хозяевами кубанского неба. Штурмовики и бомбардировщики, действуя крупными группами, продолжали выполнять свои задачи при незначительном противодействии со стороны немецких истребителей.
За период операции летчики 4-й воздушной армии совершили 10250 самолето-вылетов, в 364 воздушных боях уничтожили 315 вражеских самолетов. Наши потери оказались в 2 с лишним раза меньшими. Лишившись значительного количества самолетов в завершающем этапе воздушного сражения на Кубани и встретив все возрастающее противодействие, противник прекратил массированные удары по нашим войскам.
Однако наступательная операция 37-й и 56-й армий успеха не получила, и одной из причин этого явилась временная утрата нашей авиацией господства в воздухе. Наряду с этим существенными причинами неуспешных действий войск являлись: упорное сопротивление противника на выгодном и заранее подготовленном оборонительном рубеже Голубой линии, недостатки в боевой подготовке войск и в ведении наземной разведки, отсутствие в ударных группировках армий вторых эшелонов.
Подводя итоги действиям авиации на Кубани, Военный совет Северо-Кавказского фронта в своем приказе от 21 июня 1943 г. отмечал:
«В результате воздушных сражений победа бесспорно осталась на нашей стороне. Противник не добился своей цели. Наша авиация не только успешно противодействовала [171] врагу, но одновременно вынудила немцев прекратить воздушные бои и убрать свою авиацию»{113}.
Воздушные сражения на Кубани, в которых советская авиация значительно подорвала воздушную мощь врага, сыграли положительную роль в общей борьбе за господство в воздухе на советско-германском фронте. За период с 17 апреля по 7 июня советская авиация произвела около 35 тыс. самолето-вылетов, из них: 77% — фронтовая авиация, 9% — авиация дальнего действия и 14% — авиация Черноморского флота. Противник потерял 1100 самолетов, в том числе более 800 уничтожены в воздушных боях{114}.
Боевые действия авиации на Кубани оказали положительное влияние на дальнейшее развитие оперативного искусства ВВС и тактики родов авиации. Получила развитие и дальнейшее совершенствование тактика всех родов авиации, и особенно истребительной. Основным маневром в воздушном бою стал вертикальный. Этому во многом способствовало поступление на вооружение новых скоростных истребителей и смелое применение расчлененных по фронту и в глубину боевых порядков, в основе которых была пара самолетов.
Штурмовая авиация применялась в тесном взаимодействии с сухопутными войсками. Удары наносились группами, насчитывавшими 50 — 60 самолетов каждая. Это позволяло надежно подавлять оборону противника и наиболее важные группировки его войск. Новым в тактике бомбардировочной авиации явился переход к нанесению сосредоточенных ударов крупными группами, до авиационного корпуса включительно.
Опыт боевых действий авиации на Кубани показал, что борьба за господство в воздухе может быть успешной лишь в том случае, если она не замыкается в масштабе фронта, а ведется несколькими воздушными армиями и охватывает обширную территорию, когда противник лишается возможности маневрировать силами авиации.
Эффективность действий авиации во многом зависела и от того, что управление экипажами в воздухе осуществлялось с помощью наземных радиостанций, развернутых вблизи командных (наблюдательных) пунктов общевойсковых командиров.
В действиях авиации на Кубани были и свои недостатки. Так, командование и штабы некоторых авиационных соединений и частей оказались не в полной мере подготовленными для управления боевыми действиями истребительных авиационных соединений и частей при отражении массированных [172] налетов авиации противника. В первый период воздушных сражений основные усилия нашей истребительной авиации часто сосредоточивались на уничтожение в воздухе истребителей, а не бомбардировщиков противника. К чести авиационных командиров и летчиков, следует сказать, что они быстро подмечали эти недостатки и в дальнейшем их уже не повторяли
Подводя итоги действиям авиации на Кубани, командующий ВВС Красной Армии в своей директиве от 7 июля 1943 г указывал, что за истекший период советские ВВС в значительной степени выросли и окрепли. Части ВВС стали действовать более умело и целеустремленно, с привлечением основных сил для решения важнейших боевых задач, диктуемых обстановкой. В ожесточенных воздушных боях на Кубани наша авиация нанесла противнику тяжелые потери и сумела завоевать господство в воздухе.
Воздушные сражения на Кубани по своему масштабу, массовости и достигнутым результатам вышли далеко за рамки операций Северо-Кавказского фронта. Они явились школой боевого мастерства для советских Военно-воздушных сил. [173]