Система связи между японскими шпионами во время войны

Большой интерес представляет система связи между японскими шпионами во время войны.

Связь между японскими шпионами через фронт, передача донесений была очень затруднительна, особенно в первый период войны, когда японская армия продвигалась мелкими частями, т. е. до сосредоточения японской армии к Ляояну.

Своевременная доставка по назначению сведений, собираемых относительно легко при широкой сети японских шпионов и резидентов, наталкивалась нередко на непреодолимые препятствия. Воюющие находились друг от друга на значительном расстоянии, и поэтому сведения, посылаемые даже с конными, частенько запаздывали или попадали в руки русских.

Придумывались всевозможные ухищрения: шпионские донесения вплетались в косы китайцев, помещались в подошву обуви, зашивались в складки платья и т. п.

Наряду с этим японские шпионы, заметив, что китайцы перед началом боев в их деревне бросали свои дома и уезжали по различным направлениям, стали использовать их для передачи сведений по назначению.

Этих беженцев японцы использовали и для прокладки телефонных линий. Так, например, русские неоднократно задерживали китайские арбы, груженные пожитками, среди которых оказывались катушки о японским телефонным проводом, а иногда даже находились и телефонные аппараты.

Японские шпионы переходили через линию фронта и под видом бродячих рабочих, носильщиков, странствующих [44] китайских купцов, погонщков скота, искателей корня жень-шень и т. д.

Прекрасное знание русского языка многими японскими солдатами и офицерами давало им возможность переходить через передовые позиции.

Японские шпионы и разведчики для доставки донесений по назначению, особенно в ночное время, надевали форму русских солдат, офицеров и очень часто переодевались русскими санитарами.

Но вскоре все это стало известно русской контрразведке. Нужны были новые и новые способы.

В иностранных источниках приводятся высказывания, что среди многочисленных японских шпионов в Порт-Артуре долгое время успешно подвизались двое — старый китаец Лин и один иностранец. Они долгое время использовали для переноски донесений японцам вставные золотые зубы старого китайца. Лин записывал свои донесения с помощью лупы и рисовал кроки местности на мельчайших кусочках пергаментной ткани, после чего он скатывал эти кусочки в шарик, величиной не более булавочкой головки, который вкладывал в один из своих вставных пустых золотых зубов, затем заделывал зуб воском и водворял его на старое место.

Во время неожиданной облавы, произведенной в Порт-Артуре, китаец был пойман. Содержимое его вставных зубов было обнаружено совершенно случайно.

Японские шпионы в целях передачи сообщений через фронт применяли и такую уловку. Нарядившись уличным торговцем, японский шпион нес в своей корзине товары различных цветов, причем каждый цвет товара обозначал определенный род войск царской армии, а каждый мелкий предмет, находившийся в корзине, обозначал вид оружия: трубки — тяжелую артиллерию, папиросы — полевые пушки, а количество этих предметов точно соответствовало количеству того или иного рода оружия на данном участке фронта. На товарах «торговца», кроме того, делались мельчайшими иероглифами записи, которые в отдельности ничего не значили, но, собранные агентом воедино, давали ему полное и четкое донесение.

Передача донесений от одного японского шпиона другому облегчалась системой нумерации шпионов. Каждый шпион получал крохотный металлический номер, который он мог прятать в косу, между пальцами ног, носить во рту и т. д. [45]

В местах наибольшей глубины фронта, доходившей иногда до 60 километров, японская разведка использовала для быстрой передачи донесений специальных «проходчиков», которые передавали сведения от агентов, находившихся по ту сторону кордона. Вся работа этих «проходчиков» заключалась в том, чтобы непрерывно поддерживать связь между агентом, которому они были приданы, и тем органом разведки, которому их агент передавал сведения. Неиссякаемый резерв «проходчиков» давали японцам многочисленные нищие, китайцы и корейцы, проживавшие в прифронтовой полосе.

После нескольких провалов передачи письменных донесений японская разведка перестала прибегать к передаче наиболее важных сведений путем писем. Связисту-проходчику приказывалось сообщить устно сообщение офицеру, к которому он был прикреплен. И когда таких шпионов русские арестовывали, то, за неимением вещественных улик, их вынуждены были освобождать.

Однако ценность донесений этого рода, т. е. устной передачи сведений, была довольно неустойчивой, ибо для правильности передачи сведений таким путем от шпиона требовалась исключительно хорошая память.

Во время второго периода русско-японской войны (от Ляояна до Мукдена), в связи с сосредоточением крупных частей армии и длительными сроками операций (Мукденская операция длилась около 6 месяцев), японцам было значительно легче поддерживать связь между шпионами. Они устраивали дополнительные бюро в тылу русских и особые пункты для приема, доставляемых сведений. Для сообщений между собой японские шпионы широко пользовались телеграфными линиями и т. д., т. е. вся система связи между японскими шпионами была значительно усовершенствована, и японская разведка, в результате, неплохо знала о планах штаба царской армии.

Так, после сражения при Сандепу у одного из убитых японцев была найдена газета «Джапан таймс», в которой сообщалось, что генерал Гриппенберг покинет русскую армию, если Куропаткин не поддержит его во время наступления.

Действительно, такое настроение у Гриппенберга было. Второй пример. О готовящемся кавалерийском рейде на Инькоу русского генерала Мищенко штаб японского фельдмаршала Ояма был осведомлен, по крайней мере, недели за две до того, как об этом сообщили частям, которые должны были принимать участие в этом рейде. [46]

И не случайно поэтому, что мастерски задуманный, но проведенный с большим запозданием рейд не дал желательных результатов и закончился провалом. Японцы знали не только количество солдат отряда генерала Мищенко, но и из каких частей был сформирован этот отряд.

Однако, как неопровержимо установлено, кавалерийский рейд Мищенко (как и все остальные мероприятия царского командования) закончился провалом отнюдь не благодаря особым тактическим способностям японских генералов, сделавших немало тактических ошибок во время войны, а вследствие катастрофической неповоротливости царского командования, его преступной медлительности, неумения хранить военную тайну и т. д.

Осведомленность японцев о рейде Мищенко не может быть поставлена также в заслугу японским шпионам и разведчикам (как и во многих других случаях), ибо за несколько месяцев до этого кавалерийского рейда о нем шли разговоры даже среди солдат царской кавалерии, не говоря уже о ее офицерском составе.