Организация японской разведки перед войной

Огромной сетью шпионов и разведчиков, орудовавших под маской содержателей трактиров, публичных домов, опиекурилен, под маской парикмахеров, фотографов, кучеров и пр. во всех городах и населенных пунктах Дальнего Востока, Приамурского края, Манчжурии и т. д., которые имели или могли иметь во время войны стратегическое значение, руководили резиденты — наиболее квалифицированные агенты японской разведки.

Как правило, резидентами были люди, хорошо знакомые с военным делом. В больших городах: Харбине, Владивостоке, Мукдене, Цицикаре, Чаньтуфу, Телине, Ляояне, Хайчене, Пеньяне, Сеуле и др., работало по нескольку резидентов, каждый из которых руководил шпионской сетью одного участка города. Иногда в одном и том же месте проживало несколько резидентов на случай замены одного другим.

В странах Дальнего Востока резидентам японской разведки вменялось в обязанность изучение разговорного языка местного населения.

В России японские шпионы стремились совершенствоваться в усвоении русского языка, изучение которого было широко поставлено в Японии.

Агентам-резидентам ставилась задача широко изучить порученный им район или участок, начиная от [22] топографических и климатических условий местности, производственных и стратегических объектов и кончая изучением быта местных жителей. Особая работа велась этими агентами среди наиболее влиятельных чиновников, купцов и подрядчиков.

Наименее устойчивые из этих элементов, слабости которых были изучены японскими шпионами, завербовывались резидентами для разведывательной работы. Эти люди, являясь царскими подданными и проживая в России, неплохо знали ее и были очень ценными кадрами для японского шпионажа.

Японский шпионаж далеко не ограничивался районами Дальнего Востока и Сибири. Немало японских шпионов проникло и в другие районы России. Японский генеральный штаб протянул свои щупальцы и в центр страны, на которую он готовил нападение.

Для инструктирования японских резидентов и шпионов, осевших в России, из Японии под видом туристов, ученых, журналистов, военных, крупных коммерсантов и т. п. частенько наезжали матерые разведчики и шпионы.

Приведем пример. Незадолго до войны с Россией по Сибири и Дальнему Востоку совершал турне японский военный врач X. К. Прибыв в тот или другой город, этот «доктор», имея разрешение от царского генерального штаба на допуск его в военные госпитали, живо интересовался и санитарными условиями казарм, в которых жили русские солдаты, кубической вместимостью этих помещений, количеством воздуха, приходящегося на человека. Когда же ему отказывали в просьбе показать казармы, он любезно настаивал на своем, ссылаясь на то, что у него уже имеется печатная дислокация частей, полученная им в русском генеральном штабе. Возможно, это было и не совсем так, но достать дислокацию частей царской армии в то время не составляло большого труда, так как эти дислокации продавались в книжных магазинах...

По вечерам в гостинице, где остановился «доктор» X. К., собирались японские подданные. И кого тут только не было! И содержатели публичных домов, и служащие пивоваренных и водочных заводов, швейцары гостиниц и т. д. Приходили повидать своего соотечественника и японцы «парикмахеры» и, конечно, вовсе не для исполнения парикмахерских обязанностей, ибо после их ухода жидкая растительность на лице «доктора» X. К. оставалась [23] нетронутой. Все они подолгу засиживались у гостеприимного хозяина.

Поздней ночью расходились многочисленные посетители «доктора», знакомые ему, как он говорил, еще по Японии. После их ухода он долго еще не ложился спать, записывая в книжке «дорожные впечатления».

Часто инструктаж своих шпионов проводили непосредственно сами японские военные атташе, находившиеся в России или в соседних с ней странах.

Одной из таких инструктивных поездок была поездка по России и Сибири в 1893 г. капитана японского генерального штаба Фукусима, японского военного атташе в одном из европейских государств. Русские власти, видя в нем сотрудника дипломатического корпуса, оказывали этому крупнейшему японскому разведчику исключительную любезность. Его встречали в Томске, Иркутске и других городах как... дорогого гостя. Царские власти предоставляли ему лошадей (Сибирская железная дорога тогда еще не была достроена), и Фукусима проехал верхом всю Сибирь. Эта поездка и добытые Фукусима шпионские сведения доставили ему широкую известность, его повысили по службе и в чинах.

Во время русско-японской войны Фукусима возглавлял соответствующий отдел японской армии...

Резиденты японской разведки систематически посылали подробные донесения своим начальникам в Японию. В Токио эти сведения проверялись и дополнялись сообщениями военных атташе, донесениями чиновников японских посольств, консульств и др. В результате обработки всех этих материалов японцам было известно, сколько сможет поставить та или иная русская губерния, уезд или волость солдат или продовольствия во время войны, не говоря уже о том, что японцы имели подробные данные о сформированных воинских частях.

Заявление генерала Фукусима, что перед войной японцы знали царскую Россию в военно-мобилизационном отношении лучше, чем сами русские, имело некоторое основание.

Кадры руководителей японского шпионажа поставлялись также националистскими организациями японского империализма: «Черным драконом», «Черным океаном» и др., которые ставили своей задачей захват Манчжурии, русского Приморья, Приамурья и т. д., что целиком совпадало с захватническими планами японской военщины и ее детища — японской разведки. [24]

Школу шпионажа в «Черном драконе» прошли такие известные деятели японской дипломатии, как Арита, бывший министр иностранных дел в кабинете Хирота; бывший посол в Германии Мусякодзя и бывший посол в Москве Ота. Коки Хирота{9} начал свою дипломатическую работу с того, что был рядовым шпионом до и во время русско-японской войны 1904–1905 гг.

Общество «Черною дракона» (по-японски «Кокурюкай») привлекло для шпионской работы против царской России известного провокатора Азефа, попа Гапона (тоже. провокатора, организатора массового расстрела петербургских рабочих 9 января 1905 г.). Умерший в 1932 году фашистский диктатор Польши маршал Юзеф Пилсудский был также японским шпионом. Об этом не стесняясь пишет в одном из японских журналов тот же Хирота в своих воспоминаниях, связанных с тридцатилетием русско-японской войны.

«В следующем году, — пишет Хирота, — началась русско-японская война... В войсках, находившихся на действительной военной службе в Манчжурии, было много поляков. В это время поляки находились под властью русского государства. Однако они не хотели ради России воевать против Японии. Они добровольно сдавались нашим войскам. Эти пленные... направлялись в город Матсуяма (на острове Сикоку, Япония. — А. В.), в лагерь для военнопленных. Маршал Пилсудский, позднейший президент независимой Польши, был тоже одним из военнопленных. Среди военнопленных поляков было немало людей, знавших английский язык{10}. Поэтому, получив от графа Ямадза (начальника информационного разведывательного отдела министерства иностранных дел в Японии. — А. В.) соответствующее задание, я срочно выехал в Матсуяма.

Эти пленные поляки впоследствии подсылались нами дня получения сведений о состоянии царской армии. И так как с самого начала войны поляков, враждебных России, было много, то эта информация шла успешно.

...О вооружении, о съестных припасах, обо всем без исключения, вплоть до настроений солдат, эти военнопленные [25] поляки доводили до нашего сведения. Я эти сведения сообщал Ямадза. Из главной канцелярии эти информации поступали дальше. Они передавались начальнику армейского информационного отдела, которым заведывал генерал-майор Фукусима»{11}, — пишет Хирота.

Да и сам Пилсудский не видел в своей шпионской работе ничего зазорного. Он только заранее, «авансом» (в 1930 г.), уточнил высказывания г-на Хирота. В своей книге «Исторические поправки», написанной в ответ на книгу одного из лидеров ППС, Дашинского, Пилсудский сообщает, что он ездил в Японию по собственному желанию на деньги японского правительства для организации разведывательной работы, направленной против русской армии. Действительно, как говорят: «Не в лоб, а по лбу».

Справедливость требует добавить, что Пилсудский занимался шпионажем не только в пользу Японии. Он немало постарался в качестве организатора группы шпионов-»пилсудчиков», работавших на Австро-Венгрию.

Воспоминания Коки Хирота были напечатаны несколько раз. Видимо, спрос рождает предложение. В первый раз эти воспоминания были напечатаны в японском буржуазном журнале «Хинодэ» и издающемся в Шанхае американском журнале «Чайна Уикли Ревью» в 1934 г. В 1935 г. они вновь были напечатаны в японском журнале «Гендай».

Кроме многочисленных националистических организаций типа «Черный дракон», по заданиям японского генерального штаба шпионажем занимались и министерства Японии. В частности, как уже указывалось выше, перед русско-японской войной и во время самой войны большую активность развил разведывательный (или, как он скромно именуется, «информационный») отдел министерства иностранных дел Японии, которым руководил тогда граф Ямадза.

Наряду с этой шпионской работой вне Японии проводилась (и проводится) тщательная слежка и шпионаж за иностранцами, особенно за русскими, внутри самой Японии.

Все области жизни японцев — в орбите внимания тайной полиции. Но особенно «внимательна» тайная японская [26] полиция к иностранцам. Уже в момент приезда их в Японию японская тайная полиция получает от пароходной или железнодорожной компании сведения о приехавших иностранцах, которые в дальнейшем при переезде из города в город, часто незаметно для «опекаемого», заботливо передаются из рук в руки полицейскими агентами.

И неудивительно, что каждое слово и каждый поступок иностранцев становятся немедленно известными.

Вот что писал об этом один из англичан, представитель государства, с которым Япония была связана договором{12}.

«В Токио и Иокогама жизнь многих европейских резидентов и туристов была сделана несносной. В частную переписку было допущено такое вмешательство, что, даже сделав полное снисхождение к требованиям войны, все же никак нельзя было его оправдать. Письма к частным лицам безжалостно вскрывались и неуклюже запечатывались снова, как бы для того, чтобы вызвать впечатление, что они повреждены в пути. В многочисленных случаях сообщения не достигали своего адресата. Многие из слуг посольств, гостиниц и частных домов, где останавливались иностранцы, были подкуплены правительством. В то же время было известно, что гиды, приглашенные для туристов, и переводчики, прикрепленные к иностранным военным морским офицерам и военным корреспондентам, увеличивали свои доходы, будучи шпионами.

Часто их заставали приложившими уши к замочным скважинам, сплошь и рядом их обнаруживали взламывающими замки и открывающими ящики и чемоданы. Поэтому европейцы никогда не ведут беседу, которая может быть истолкована японцами как недружелюбная, в присутствии своих слуг и без того, чтобы не осмотреть [27] коридор по соседству со своими комнатами. Все документы, которые, по личным соображениям, европейцы хотят хранить тайно, они носят при себе в карманах. Кроме организованной секретной службы, состоящей из слуг, города кишат полицейскими агентами».

Так писал представитель Англии — «дружественной» в то время Японии.

Насколько усиленно готовилась Япония к войне с царской Россией, говорит следующий факт. Япония, имея золотой запас, значительно меньший, чем царская Россия, тратила на разведку и шпионаж перед войной в сотни раз больше, чем тратила на то же дело царская Россия.