Глава 2.

5-я армия в приграничном сражении

Бои в тактической зоне 22—23 июня 1941 г.

В час ночи 22 июня 1941 г. управление 5-й армии во главе с начальником штаба генерал-майором Д. С. Писаровским убыло на полевой КП, подготовленный в лесу вблизи клх. Бытень (12 км юго-вост. Ковеля){40}, где к 3 часам 22 июня развернулось, имея проводную и радиосвязь со штабами соединений, пограничных отрядов и штабом КОВО (в Киеве). Сам же командующий армией с небольшой группой штабных командиров временно продолжал оставаться в здании штаба армии в Лупке.

Директива НКО о приведении в боевую готовность войск и занятии ими огневых точек на границе была получена в штабе армии и доложена командарму в 2 часа 30 минут 22 июня. Одной из причин запоздалого получения директивы явилось, по-видимому, то, что она передавалась не заранее условленным сигналом о введении в действие плана прикрытия, а полным текстом в зашифрованном виде. На прием, расшифрование и зашифрование текста в нескольких штабных инстанциях ушло много времени, так необходимого войскам для их подъема по тревоге и развертывания на приграничном рубеже. Командующий армией, ознакомившись с содержанием директивы, сам лично в начале четвертого часа по телефону приказал командирам корпусов поднять войска по тревоге, повторив при этом требование директивы НКО "не поддаваться ни на какие провокации", что было понято некоторыми командирами соединений как предостережение — не давать немцам повода для раздувания спровоцированных ими приграничных конфликтов в войну{41}. Но когда артиллерия и авиация [58] начали обстреливать и бомбить военные городки и лагеря, стало ясно, что это война. Ударам вражеской авиации и артиллерии подверглись части 45-й стрелковой дивизии, располагавшиеся в Пище, Шацке и Любомле, 87-й стрелковой и 41-й танковой дивизий — во Владимире-Волынском и Когильно, 124-й стрелковой дивизии — в Порицке, Тартакове и Горохове. Вражеская авиация бомбила Луцк, Ковель, Дубно, Ровно, а также аэродромы 14-й и 62-й авиадивизий в Велицке, Любитове, Млынуве; Красной Волоке. В связи с налетами авиации приведение войск 5-й армии в готовность и выдвижение их к границе несколько замедлились. Были выведены из строя основные линии проводной связи и уничтожено значительное количество наших самолетов на земле. Пехотные части противника в период артподготовки форсировали реку Западный Буг по захваченным ими мостам и наведенным переправам и, овладев плацдармами на важнейших направлениях, стали накапливать на них силы, выбросив вперед разведывательные и передовые отряды. В расположение наших войск было сброшено на парашютах много мелких диверсионных групп численностью по 5—7 человек.

Поднятые по боевой тревоге решением командиров частой, войска армии выдвигались к государственной границе. Не доходя до нее 10—15 км, они встретились с передовыми и разведывательными частями противника и, отбросив их к западу, в 11—13.00 завязали встречные бои с его подошедшими главными силами.

Боевые действия в полосе 5-й армии развернулись на трех основных направлениях: ковельском, луцком и сокальском.

На ковельском направлении, прикрывавшемся 15-м стрелковым корпусом, противник наносил главный удар силами 56-й и 62-й пехотных дивизий 17-го армейского корпуса вдоль железнодорожной линии Холм — Ковель на участке Сверже—Бережце (10км).

После захвата мостов у Влодавы и Волчьего Перевоза противник выбросил вперед в направлении Пища, Любомль и Замлынье (10 км юж. Любомля) разведывательные батальоны 255, 56 и 62-й пехотных дивизий. [59] [60] [Сх.5] [61]

Части 45-й — стрелковой дивизии генерал-майора Г. И. Шерстюка завязали встречные бои с противником в 8—10 км от границы.

Правофланговый 10-й стрелковый полк полковника Н. А. Гузя, выступивший в 6—7.00 22 июня в батальонных колоннах из населенных пунктов Пища, Пульмо, Свитязь и Шацк, к 11—12.00 вышел к границе и занял районы предполья Ковельского УРа только на левом

фланге своего участка — на рубеже Кошары, Грабов, (иск.) Адамчуки (4—8 км юго-вост. Влодавы). На правом фланге его участка части 255-й пехотной дивизии противника еще до подхода полка успели форсировать реку Западный Буг и захватить позиции предполья в районе Орхов, (иск.) Кошары, западный берег озера Пулемецкое и продвигались в направлении Пища, Малорыта, выбросив для своего прикрытия с юга мотопехотные и мотоциклетные подразделения с бронеавтомобилями в направлении на Пульмо и Шацк. Появление мелких подвижных частей противника в районе Пища, Шацк, Пульмо создало у командиров 45-й стрелковой дивизии и 15-го стрелкового корпуса ложное впечатление о том, что перед правым флангом- 45-й дивизии действуют мотомехсоединения противника. По приказанию генерал-майора Шерстюка для прикрытия правого фланга и тыла дивизии был создан подвижный отряд прикрытия в составе полковой школы 10-го стрелкового полка (100 человек), посаженной на автомашины, усиленной бронеротой ОРБ дивизии, артиллерийской и минометной батареями полка. Маневрируя в районе Мельники, Пульмо, этот отряд, возглавлявшийся начальником полковой школы майором М. С. Бувайликом, отбрасывал вражеские подвижные подразделения к северу, прикрыв правый фланг дивизии в межозерных дефиле. При стычке с противником в районе Мельники было захвачено два вражеских бронеавтомобиля.

Наиболее напряженный, бой происходил на любомльском направлении, где наступали главные силы 17-го армейского корпуса противника.

Левофланговый 61-й стрелковый полк 45-й стрелковой дивизии полковника Г. С. Антонова при подходе в 8.00 к рубежу Куты, Коцюры (4 км зап. Любомля) был встречен огнем разведывательного батальона 56-й пехотной дивизии и, развернувшись, отбросил его с большими потерями. Продолжая двигаться к границе, 61-й стрелковый полк к 12—13.00 подошел к рубежу восточнее [63] высоты 191,8 (1 км сев. Яготина), восточная окраина Яготина, перед которым был встречен организованным пулеметно-артиллерийским огнем развернувшихся в боевой порядок главных сил 56-й пехотной дивизии противника. Несмотря на явное численное превосходство вражеских сил, 61-й стрелковый полк во второй половине дня 22 июня решительно атаковал противника и после упорного боя овладел высотой 191,8 и восточной частью Яготина, что создало у противника впечатление о наличии здесь крупных сил советских войск. В разведдонесении штаба 17-го армейского корпуса отмечалось, что "со второй половины дня 22.6 сопротивление противника усилилось. Противник сопротивляется упорно и ожесточенно, вплоть до позднего вечера переходя в контратаки на всем фронте... Крупные силы противника занимают оборону на рубеже вост. часть Яготина, выс. 191,8"{42}.

В итоге боя 22 июня части 45-й стрелковой дивизии вышли к границе только частично: в полосе 10-го стрелкового полка на участке Кошары, (иск.) Адамчуки и в полосе 61-го стрелкового полка на участке Опалин, Гоща — суммарно на фронте шириной 13 км. На всем остальном фронте шириной 37 км противник, преодолев наш приграничный оборонительный рубеж, захватил плацдармы на правом и на левом флангах дивизии глубиной 20 и 8 км соответственно.

Командир 45-й стрелковой дивизии решает вводом в бой с утра 23 июня второго эшелона дивизии 253-го стрелкового полка и приданного ему 41-го мотострелкового полка 41-й танковой дивизии, а также контратаками 10-го и 61-го стрелковых полков уничтожить вклинившегося противника на обоих флангах и полностью восстановить положение на границе.

Войскам были поставлены следующие задачи{43}:

10 сп с батальоном 41 мсп 41 тд, бронеротой ОРБ дивизии, 2/178 ап — ударом в направлении Пищи овладеть ею и выйти к границе в своей полосе. Обеспечить правый фланг дивизии;

совместными ударами 253 сп с 47 пульбатом УРа в направлении Куснище, Заполье, Островки, Ровно; 61 сп в направлении Рымачи, Волчий Перевоз окружить и уничтожить противостоящего противника и восстановить положение на границе. Артиллерии — поддержать [64] наступление частей на левом фланге дивизии. Наступление начать в 9.00 23 июня после 10-минутного артиллерийского налета.

Начальнику 98-го погранотряда было приказано собрать отошедшие с границы погранзаставы в районе Куснище и составить из них резерв командира 45-й стрелковой дивизии.

Выполняя этот приказ, части 45-й стрелковой дивизии с утра 23 июня контратаковали противника. Контратака 10-го стрелкового полка в направлении Пищи была отражена частями 267-й пехотной дивизии противника, и подразделения полка удерживали прежние позиции на линии озер и реки Западный Буг, отражая попытки подвижных разведывательных подразделений противника проникнуть на правый фланг и в тыл дивизии. Контратака 253-го стрелкового полка в направлении Островки, Ровно была также безуспешной.

На левом фланге 45-й стрелковой дивизии ее 61-й стрелковый полк решительной контратакой отбросил 192-й пехотный полк 56-й пехотной дивизии на 1 —1,5 км к западу от Яготина, а южнее его 41-й мотострелковый полк выбил противника из Рымачей и захватил этот пункт.

62-я стрелковая дивизия полковника М. П. Тимошенко вступила в бой в неполном составе: один ее полк (104-й) находился в корпусном резерве в районе Подгородно, Хоростков, а в 306-м стрелковом полку полковника Гавилевского в наличии оказалось только два батальона, так как один батальон был оставлен в Луцке для несения караульной службы. Положение 306-го стрелкового полка осложнялось еще и тем, что один из батальонов находился у границы в отрыве от полка на 10 км, в районе Бережницки, куда он был направлен для выполнения инженерных работ.

Командир 62-й стрелковой дивизии полковник М. П. Тимошенко, считая владимир-волынское направление более важным, решил основные усилия дивизии сосредоточить на ее левом фланге, то есть ближе к Устилугу, в соответствии с чем выдвинул на участок Кладнув, клх. Бережницка 123-й стрелковый полк полковника И. Т. Токаренко. Этот полк, находившийся в полном составе, был усилен дивизионной артиллерией. Противник же на участке этого полка не наступал, ограничившись лишь демонстративными действиями, сосредоточив [65] основные силы 62-й пехотной дивизии на ковелъском направлении, то есть на участке 306-го стрелкового полка.

Части 62-й пехотной дивизии противника, форсировав реку Западный Буг в 4.00 на участке Дорогуск, Высоцк, повели наступление в направлениях Рымачи, Вишнев и Высоцк, Замлынье.

Первым вступил в бой с противником 2-й батальон 306-го стрелкового полка старшего лейтенанта И. Н. Прудникова, находившийся на инженерных работах в лесу южнее Бережницки. Решительной атакой он отбросил переправившиеся подразделения 190-го пехотного полка 62-й пехотной дивизии за реку, нанеся при этом, противнику большие потери, после чего занял оборону в районе Бережницка, Терехи{44}. На исходе 22 июня 2-й стрелковый батальон смелой контратакой деблокировал окруженную противником погранзаставу № 9 севернее Бережницки, но и сам, будучи обойден противником с обоих флангов и тыла, оказался отрезанным от полка и продолжал отражать атаки противника.

На 1-й батальон 306-го стрелкового полка старшего лейтенанта Котенко, выдвигавшегося к границе, легла вся тяжесть боя в этот день. При подходе к Замлынье он вступил в бой с разведывательным батальоном 62-й пехотной дивизии противника, захватившим этот пункт, и отбросил его па западную окраину селения, но затем сам был атакован с обоих флангов и тыла подошедшими подразделениями 190-го пехотного полка 62-й пехотной дивизии противника и оказался окруженным. Там же, в Замлынье, присоединился к 1-му стрелковому батальону 201-й пулеметный батальон Ковельскрго УРа, отошедший с большими потерями из района Теребеек.

Отражая атаки противника, 1-й батальон неоднократно переходил в контратаки, нанося противнику большие потери, в ходе которых Замлынье неоднократно переходило из рук в руки. Особо отличилась в этом бою 1-я стрелковая рота, укомплектованная студентами.

На левом фланге 62-й стрелковой дивизии против участка, занимавшегося 123-м стрелковым полком, противник активных действий не предпринимал. Дивизионная артиллерия 62-й стрелковой дивизии вела огонь по скоплениям танков и пехоты противника в районах Бережницки и Городло. [66]

В итоге боя 22 июни противнику удалось вклиниться на правом фланге 62-й стрелковой дивизии и овладеть рубежом Рымачи, Теребейки, Замлынье.

Командир 62-й стрелковой дивизии решил с утра 23 июни контратакой 306-го стрелкового полка, усиленного танковой ротой орб дивизии, уничтожить вклинившегося на правом фланге противника, хотя сил для этого было явно недостаточно. Полковник Тимошенко не решился перегруппировать свой левофланговый 123-й стрелковый полк и дивизионную артиллерию с пассивного участка на свой правый фланг, хотя обстановка для этого назрела.

Командир 15-го стрелкового корпуса полковник И. И. Федюнинский поставил 45-й и 62-й стрелковым дивизиям на 23 июня задачи — вводом дивизионных резервов уничтожить вклинившиеся части противника и восстановить положение на государственной границе.

Командир 15-го стрелкового корпуса, как видно, недооценил серьезности положения, создавшегося на стыке 45-й и 62-й стрелковых дивизий в связи с вклинением противника на любомльско-ковельском направлений, и вместо решительного удара по главной группировке 17-го армейского корпуса, действовавшей на этом направлении, с привлечением 41-й танковой дивизии и перегруппированных с пассивных участков частей он ограничился усилением 45-й дивизии одним 41-м мотострелковым полком 41-й танковой дивизии и одним стрелковым батальоном из своего резерва — 104-го стрелкового полка.

С утра 23 июня 62-я пехотная дивизия противника возобновила наступление вдоль железнодорожной линии и, отбрасывая 1-й батальон 306-го стрелкового полка, 201-й пульбат УРа и 1-й батальон 104-го стрелкового полка, овладела к 19 часам районом Коцюры, Вишнев.

Введенная в бой полковая школа 306-го стрелкового полка продвинулась из леса южнее Замлынье к реке Западный Буг и заняла участок Высоцк, Быстраки, деблокировав нашу погранзаставу № 10 в населенном пункте Терехи.

123-й стрелковый полк продолжал удерживать левый берег реки Буг на участке Кладнув, Парыдубы. К исходу 23 июня в полосе 15-го стрелкового корпуса противник на любомльско-ковельском направлении углубился в наше расположение на 15 км и расширил разрыв между 45-й и 62-й стрелковыми дивизиями до 6 км.

Командир 15-го стрелкового корпуса решил [67] продолжать контратаки силами 45-й и 62-й стрелковых дивизий с целью ликвидировать вклинившегося на их стыке противника, но по-прежнему воздержался. от ввода в бой 41-й танковой дивизии и перегруппировки части сил 45-й и 62-й стрелковых дивизий с пассивных участков к центру для нанесения решительного удара по противнику.

На такое решение, как уже отмечалось выше, повлияло появление в районе Пищи и юго-восточнее подвижных разведывательных подразделений 267-й пехотной дивизии противника, что, по мнению командира 15-го стрелкового корпуса, свидетельствовало о подтягивании в этот район крупных мотомехчастей противника для нанесения мощного удара на ковельском направлении — в тыл 15-му стрелковому корпусу. Поэтому 41-я танковая дивизия получила прежнюю задачу — продолжать основными силами прикрывать Ковельский район. Отдельные ее танковые подразделения использовались для выполнения второстепенных задач — прикрытие штабов, борьба с воздушными десантами.

Бои на владимир-волынском и сокальском направлениях

Перед центром и левым-крылом 5-й армии на участке клх. Бережницка, Крыстынополь (92 км) развернулись главные силы группы армий "Юг".

Этот участок должен был прикрывать 27-й стрелковый корпус в составе 87, 124, 135-й стрелковых дивизий, Владимир-Волынского УРа и двух пульбатов Отрумиловского УРа.

Против участка клх. Бережницка, (иск.) Литовиж, который должен был обороняться частями 87-й стрелковой дивизии и Владимир-Волынским УРом, заняли исходное положение на левом берегу реки Западный Буг 298, 44 и 299-я пехотные дивизии 29-го армейского корпуса. Головные части 14-й танковой дивизии были подтянуты в район Городло (10 км сев.-зап. Устилуга), а 13-й танковой дивизии — в район Замостье (60 км зап. линии фронта).

В момент вражеского нападения стрелковые полки 87-й стрелковой дивизии находились в дивизионном лагере в; районе Когильно (15 км вост. Владимира-Волынского и в 30—40 км от государственной границы), артиллерийские полки — в военном городке во Владимире-Волынском. [68] Там же находилась и 41-я танковая дивизия 22-го мехкорпуса.

Гарнизон Владимир-Волынского УРа занимал долговременные сооружения. Вблизи границы на инженерных работах находились три стрелковых батальона: 1-й батальон 16-го стрелкового полка — в районе Устилуга, там же стоял на огневых позициях артдивизион 212-го гаубичного артполка; 3-й батальон 96-го стрелкового полка — в районе Изува; 1-й батальон 283-го стрелкового полка — в 2 км восточнее Черникува{45}.

Передовые части противника, в составе которых были диверсионные отряды из полка "Бранденбург", переодетые в форму Красной Армии, в период артподготовки (3.30—4.00) захватили автодорожный мост в Устилуге и железнодорожный мост у Выгоданки (13 км юго-зап. Устилуга) и одновременно стали переправляться во многих других местах на надувных лодках и на понтонных паромах, после чего приступили к переправе главных сил{46}.

Ожесточенный бой разгорелся за Устилуг, где части 298-й пехотной дивизии пытались с ходу переправиться по захваченному мосту, но встреченные огнем 1-го батальона 16-го стрелкового полка, 4-й погранзаставы 90-го погранотряда и 29-го пульбата УРа, поддержанных огнем артдивизиона 212-го гаубичного артполка, были отражены с большими потерями. Лишь после того, как противник подтянул бронемашины и танки 14-й танковой дивизии, передовым частям 298-й пехотной дивизии удалось прорваться через Устилуг и к 8—9.00 выйти к Пятыдням и к юго-западной окраине Владимира-Волынского, где они были задержаны заградительным огнем 212-го гаубичного артполка, занявшего Огневые позиции северо-западнее этого пункта, и подошедшими с востока частями 87-й стрелковой дивизии.

Переправившиеся в районах Изува и Черникува передовые части противника были отброшены штыковыми атаками стрелковых батальонов 96-го и 283-го стрелковых полков, находившихся на инженерных работах вблизи этих пунктов, но затем эти батальоны, будучи обойденными противником с флангов, отошли на восток и. присоединились к гарнизонам дотов УРа или влились в свою часть. Противник начал продвигаться на восток. [69]

На участке Выгоданка, Цуцнев (12—20 км юго-зап. Устилуга) форсировали реку части 44-й пехотной дивизии, но на участке от Цуцнева до Кшечева протяжением около 10 км противник форсирования не производил, а прикрывал его выдвинутыми к берегу реки подразделениями 168-й пехотной дивизии (резерв 6-й армии).

Еще южнее, на участке от Кшечева до Литовижа, форсировали Буг части 299-й пехотной дивизии противника. На этом участке кроме двух погранзастав (у Кшечева № 9 и у Литовижа № 10) и двух опорных пунктов УРов в районах Паромов и Лишни (в 5—8 км вост. берега Буга), оборонявшихся подразделениями пульбатов, других наших войск не было.

Блокировав пограничные заставы, части 299-й пехотной дивизии с 8 часов 22 июня начали продвигаться в направлении Машев, Яневичи. Вперед, были выброшены передовой и разведывательные отряды 299-й пехотной дивизии с бронемашинами.

В то время как войска 29-го армейского корпуса противника, форсировав реку Западный Буг, медленно продвигались на восток, навстречу им из лагеря Когильно двигались части 87-й стрелковой дивизии.

Первым выступил из лагеря Когильно в 6 часов 22 июня 96-й стрелковый полк подполковника Е. И. Василенко, за ним двигались 16-й и 283-й стрелковые полки. Полки 87-й стрелковой дивизии, подвергаясь частым налетам вражеской авиации, вынуждены были в пути часто расчленяться, что замедляло их движение. При подходе в 9 часов авангарда 96-го стрелкового полка — 1-го стрелкового батальона к южной окраине Владимира-Волынского он был встречен ружейно-пулеметным и автоматным огнем передовых частей 298-й пехотной дивизии. противника, успевших захватить мост через реку Луга и развернуться на ее правом берегу. 1-й батальон 96-го стрел-, нового полка с ходу атаковал противника и отбросил его за реку, а вслед за ним повели наступление в направлении Новоселки, Устилуг главные силы полка.

16-й стрелковый полк полковника П. И. Филимонова, следовавший за 96-м стрелковым полком, к 10 часам 22 июня вышел на северо-западную окраину Владимира--Волынского и под прикрытием огня 212-го гаубичного артиллерийского полка, занявшего с 6 часов огневые позиции в этом районе, развернулся и вступил в бой с частями 298-й пехотной дивизии противника, наступавшими вдоль шоссе Устилуг — Владимир-Волынский [70] в район Новоселки, Дисков, Суходолы (все пункты 8— 10 км юго-зап. Владимира-Волынского), составив второй эшелон дивизии.

КП 87-й стрелковой дивизии развернулся в Зимно. По приказанию командующего армией командир 41-й танковой дивизии передал в подчинение генералу Алябушеву один танковый, полк (танки Т-26). Основные силы 41-й танковой дивизии согласно плану прикрытия убыли в 6 часов в район Городелец, Ковель.

Командир 87-й стрелковой дивизии генерал Алябушев, установив, что противник стремится захватить Владимир-Волынский, решил сосредоточить основные усилия дивизии на ее правом фланге с целью ликвидировать плацдарм противника в районе Устилуга, в соответствии с чем частям в ходе марша и развертывания были поставлены следующие задачи:

16-му стрелковому полку, с 212-м гаубичным артиллерийским полком наступать в направлении Пятыдни, Вулька Выдраницка и, разгромив противостоящего противника, выйти на правый берег реки Буг на участке Чернявка, (иск.) Устилуг;

96-му стрелковому полку с 178-м артполком и танковым полком 41-й танковой дивизии наступать в направлении Хотячев, Устилуг и выйти на реку Буг на участке Устилуг, Черникув;

283-му стрелковому полку — второй эшелон дивизии — оставаться в районе Новоселки, Дисков, Суходолы, обеспечивая левый фланг дивизии. Подготовить контратаку в направлении Лудзин, Выгоданка.

Выполняя поставленные задачи, части с ходу перешли в наступление.

16-й стрелковый полк, отбрасывая передовые части 298-й пехотной и 14-й танковой дивизий противника, 12—13.00 22 июня достиг рубежа западная опушка леса северо-восточнее Пятыдней, (иск.) Пятыдни, где был остановлен упорным сопротивлением подошедших главных сил 298-й пехотной дивизии, усиленной танками. На этом рубеже к полку присоединился его 1-й батальон капитана Бычкова, находившийся на инженерных работах в районе Устилуга и боем задержавший продвижение противника до подхода 16-го стрелкового полка.

96-й стрелковый полк, отбросив противника, во второй половине дня 22 июня овладел районом Хотячева, деблокировав при этом гарнизоны дотов УРа из состава [71] 19-го пулемётного батальона, оборонявшиеся в тылу противника{47}. На этом рубеже, по берегам реки Студеница, 96-й стрелковый полк закрепился, отражая атаки противника.

В итоге боя 22 июня части 87-й стрелковой дивизии отбросили противника на 6—10 км к западу от Владимира-Волынского и вышли на рубеж западная опушка рощи северо-восточнее Пятыдней, (иск-.) Пятыдни, Хотячев, Дисков, Суходолы. 298-й пехотной дивизии противника удалось захватить плацдарм на правом берегу реки Буг в районе Устилуг, Выгоданка глубиной 6—8 км, на котором стали развертываться части 14-й танковой дивизии. Против этого плацдарма были развернуты и вели бой части 87-й стрелковой дивизии, но в остальной полосе 87-й стрелковой дивизии до Литовижа, то есть до стыка ее с 124-й стрелковой дивизией, образовался разрыв шириной свыше 20 км, где, кроме пяти пограничных застав и трех опорных пунктов УРов, всего включавших в себя до 40 редко расположенных дотов с немногочисленными: гарнизонами, наших войск не было.

В этот разрыв в течение дня 22 июня, преодолевая упорное сопротивление погранзастав и гарнизонов дотов, продвигались части 44-й и 299-й пехотных дивизий противника. К 17 часам 22 июня передовые части 299-й пехотной дивизии противника достигли станции Яневичи (18 км юж. Владимира-Волынского), а мотоциклетные и мотопехотные подразделения РБ, усиленные легкими танками, проникли глубоко в тыл 87-й стрелковой дивизии в районе Хмелев, Микуличи, Бискуниче Русские (10—15 км юго-вост. Владимира-Волынского), где в 20 часов 22 июня был высажен вражеский парашютный десант численностью до 70 человек{48}. Вследствие этого 87-я стрелковая дивизия оказалась глубоко охваченной противником с левого фланга.

Так как сил для заполнения этого разрыва у командира дивизии не было (к тому же он получил информацию из штаба 27-го стрелкового корпуса о том, что 23 июня в стыке между 87-й и 124-й стрелковыми дивизиями будет введена 135-я стрелковая дивизия — резерв командира 27-го стрелкового корпуса), то он принял [71] решение — 23 июня продолжать контратаковать противника на устилугском направлении.

Выполняя эти задачи, части 87-й стрелковой дивизии с утра 23 июня продолжали вести упорные бои с превосходящими силами противника.

16-й стрелковый полк не смог продвинуться в направлении Устилуга, так как был атакован частями 298-й пехотной и 14-й танковой дивизий, наносивших удар вдоль шоссе на Владимир-Волынский, и вел тяжелый бой на подступах к этому пункту.

96-й стрелковый полк с танковым полком 41-й танковой дивизии, перейдя в наступление из района Хотячева, к 13—14 часам 23 июня овладел юго-восточной частью Устилуга, разгромив атакой приданного ему танкового батальона артиллерийскую колонну 298-го артполка противника, двигавшуюся по шоссе между Устилугом и Пятыднями.

Перешедший в наступление 283-й стрелковый полк к 14—15 часам с боем овладел рубежом Остров, Янов (6—8 км юж. Устилуга).

Около 16 часов 23 июня части 298-й пехотной и 14-й танковой дивизий противника, прорвавшись вдоль Шоссе, овладели Владимиром-Волынским, а к вечеру 23 июня 14-я танковая дивизия, продолжая движение на восток, вышла к лесу северо-западнее Бойницы. 16-й стрелковый полк и 212-й гаубичный артполк были отброшены к северо-востоку от Владимира-Волынского. Одновременно с 298-й пехотной и 14-й танковой дивизиями перешла в наступление 44-я пехотная дивизия: противника в направлении Цуцнев, Бортнов, Янов, атаковав левый фланг 283-го полка 87-й стрелковой дивизии, который вынужден был отойти с большими потерями в район Лисков, Суходолы, обнажив этим левый фланг 96-го стрелкового полка. Последний в связи с этим также, оставив Устилуг, отошел на рубеж Хотячев, Ораны.

Еще южнее 299-я пехотная дивизия противника, вышедшая передовыми частями вечером 22 июня в район станции Яневичи (15 км южн. Владимира-Волынского), в течение 23 июня подтягивала к этому району свои главные силы, а частью сил вела бой по уничтожению дотов УРа в районах Морозовичей и Лишни, упорно оборонявшихся, их гарнизонами. Разведывательный батальон 299-й пехотной дивизии к исходу 23 июня достиг Локачей, [73] где был вечером атакован подошедшим 396-м полком 135-й стрелковой дивизии и полностью разгромлен.

К вечеру 23 июня положение 87-й стрелковой дивизии резко ухудшилось. Ее боевой порядок в результате прорыва 14-й танковой дивизии в район Войницы оказался разорванным на две части. 16-й стрелковый полк отошел в лес в районе Оздютыче (8 км сев. Войницы), а 212-й гаубичный артполк и остатки танкового полка 41-и танковой дивизии — на север, в район Туропина, где они заняли огневые позиции по берегу реки Турья, прикрывая ковельское направление.

Главные силы 87-й стрелковой дивизии, обойденные войсками противника с обоих флангов и тыла, оказались отрезанными от войск 5-й армии и к тому же понесли большие потери. Боеприпасы были на исходе, связь со штабами 27-го стрелкового корпуса и 5-й армии, а также с соседними дивизиями была прервана.

В этой обстановке командир 87-й стрелковой дивизии генерал-майор Ф. Ф. Алябушев решает с наступлением темноты начать отвод основных сил дивизии на восток — на соединение с войсками 5-й армии, которые, как ему стало известно, должны были наносить контрудар в направлении Войница, Владимир-Волынский. Первым рубежом отхода дивизии была намечена река Луга на участке Зимно, Селец, на который дивизия должна была отойти к рассвету 24 июня. Начать отход должен был 96-й стрелковый полк с 176-м артполком, за ним 283-й стрелковый полк, прикрывая дивизию с юга.

Перед 124-й стрелковой дивизией на участке Литовиж, Крыстынополь развернулись 111, 75 и 57-я пехотные дивизии 55-го армейского корпуса я 297-я пехотная дивизия 44-го армейского корпуса противника, и к линии фронта подтягивался 48-й моторизованный корпус для ввода его в прорыв на сокальско-дубненском направлении.

Под прикрытием артиллерийско-минометного огня передовые части противника захватили мосты у хутора Ромуш, в Сокале и Крыстынополе, после чего для уничтожения дотов были выброшены заранее подготовленные штурмовые отряды, состоявшие из подразделений саперов-подрывников, огнеметчиков, пехотных рот и штурмовых орудий. Гарнизоны дотов Струмиловского УРа оказывали стойкое сопротивление. Своим огнем они вынуждали залегать вражескую пехоту, предпринимали смелые вылазки из дотов в целях их деблокирования. По [74] свидетельству немецких официальных источников, борьба за доты носила кровопролитный и длительный характер.

Но, используя не занятый нашими войсками разрыв между Владимир-Волынским и Струмиловским УРами на участке от Литовижа до Сокаля шириной до 20 км, части противника, переправившись на левый берег реки Западный Буг по наведенным мостам и на надувных лодках, начали продвигаться: 111-я пехотная дивизия в направлении Машев, Порицк, а 75-я пехотная дивизия в направлении Милятина. Южнее их в промежуток между Сокальским и Крыстынопольским узлами обороны стала продвигаться в направлении Тартаков, Переспа 57-я пехотная дивизия, а за Крыстынополь вела бой 297-я пехотная дивизия.

Части 124-й стрелковой дивизии с 6—7 часов 22 июня начали выдвижение к государственной границе, которое было замедленным из-за налетов вражеской авиации.

622-й стрелковый полк майора Ш. Д. Кирцхая, следовавший из Порицка, при подходе в 9 часов к развилке железных дорог (6 км зап. Порицка) вступил в бой с передовыми частями 111-й пехотной дивизии противника и отбросил их к западу на 2 км, но затем был останов- лен подошедшими главными силами этой дивизии, которые, сковав 622-й стрелковый полк с фронта, стали глубоко обходить его правый фланг и во второй половине дня 22 июня овладели Порицком{49}.

781-й стрелковый полк полковника К. Ф. Савельева, следуя из Тартакова, при подходе к рубежу клх. Тартаков, Горбков встретился с передовыми частями 57-й пехотной дивизии и решительной атакой отбросил их к западу на 1—2 км, но подошедшими главными силами этой дивизии к 12 часам 22 июня был вначале остановлен, а затем оттеснен на линию Руликовка, Бабятин, Спасов, где и закрепился, отражая в течение дня сильные атаки противника. Эффективную поддержку своим огнем оказал полку прибывший на усиление 124-й стрелковой дивизии 21-й артполк 27-го стрелкового корпуса. 406-й стрелковый полк полковника Т. Я. Новикова следуя из Горохова в лес восточное Бараньи Перетоки, где он должен был находиться во втором эшелоне дивизии, при подходе к Грушуву (6 км юж. Порицка) завязал бой с передовыми частями 75-й пехотной дивизии противника, отбросил их к западу и к 11-12 часам [75] 22 июня вышел на рубеж Бараньи Перетоки, Стенажев, на котором в течение дня отражал сильные атаки главных сил 75-й пехотной дивизии, неоднократно переходя в контратаки.

Ослабив атаки с фронта, противник перенес свои усилия южнее, в направлении Переспы.

В 13—15 часов 22 июня в направлении Сокаль, Тартаков, Стоянов была введена в бой 11-я танковая дивизия противника, проложившая частям 57-й и 297-й пехотных дивизий путь через. Сокальский узел обороны Струмиловского УРа, некоторые доты которого еще продолжали оказывать сопротивление.

11-я танковая дивизия противника имела задачу стремительно выдвинуться на реку. Стырь и захватить переправы в районах Берестечко и Шуровичей.

К исходу дня 22 июня 124-я стрелковая дивизия, введя в бой все свои силы, удерживала рубеж северная опушка леса 1 км южнее Порицка, клх. Долина, Бараньи Перетоки, Стенажев, Бабятин, рощи 2—3 км восточное Тартакова, Спасов, отражая атаки 111, 75 и 57-й пехотных дивизий противника, охвативших ее с обоих флангов. Дивизия оказалась в полуокружении. С потерей Порицка и Тартакова 622-й и 781-й стрелковые полки лишились своих складов со всеми их запасами. 11-я танковая дивизия противника вышла в район Стоянов, Радехов.

Тяжелая обстановка, в которой оказалась 124-я стрелковая дивизия, требовала отвода ее частей на 10—15 км к востоку, чтобы избежать полного окружения. Но генерал-майор Ф. Г. Сущий, зная, что на 23 июня намечались контрудары наших войск как с востока, так и с юга, решает упорной обороной занимаемого района и контратаками частей дивизии приковать к нему возможно больше вражеских сил, чем способствовать контрудару наших резервов.

Частям дивизии на 23 июня были поставлены задачи{50}:

622-му стрелковому полку с 1-м дивизионом 341-го гаубичного артполка, удерживая занимаемый рубеж, решительной контратакой выбить противника из Порицка;

406-му стрелковому полку с 2-м и 3-м дивизионами 341-го гаубичного артполка контратаковать противника в направлении Стенажев, клх. Тартаков, северная окраина Сокаля и деблокировать гарнизоны дотов УРа. Полк [76] поддерживает 1-й дивизион 21-го артполка 27-го стрелкового корпуса;

781-му стрелковому полку с 469-м артполком, танковой ротой орб дивизии, удерживая занимаемый рубеж, огнем и контратаками воспретить движение войск противника по дороге Сокаль — Переспа. Полк поддерживают 2-й и 3-й дивизионы 21-го артполка;

193-му отдельному разведывательному батальону (без танковой роты) — резерв дивизии — сосредоточиться в юго-западной части УРа Прощаница (2 км сев. Миля-тина);

КП 124-й стрелковой дивизии в лесу в районе Миля-тина.

23 июня части 124-й стрелковой дивизии и гарнизоны еще не подавленных дотов продолжали вести упорные бои с противником. Энергичные контратаки частей дивизии, хотя и имели ограниченные результаты ввиду большого превосходства сил противника, поддержанных мощной артиллерией и авиацией, тем не менее вынудили гитлеровцев ослабить нажим с фронта и перенести свои усилия на фланги 124-й стрелковой дивизии. На ее крайнем правом фланге части 111-й пехотной дивизии к исходу 23 июня овладели Рыковичами и Стрелевичами, выбросив свои разведгруппы юго-восточнее этих пунктов, то есть в тыл дивизии. На левом фланге 124-й стрелковой, дивизии части 75-й и 57-й пехотных дивизий вышли: на рубеж Печихвосты, Дружкополь, Стоянов, а их передовые подразделения появились в 2—3 км южнее Горохова, в котором находились дивизионные склады с последними запасами дивизии. 11-я танковая дивизия противника вышла в район Лопатин, Радехов, захватив передовыми частями мосты на реке Стырь у Берестечко, Мервы и Шуровичей, а передовой отряд 57-й пехотной дивизии переправился через реку Стырь у Пляшево (6 км сев.-вост. Берестечко).

Не получая приказа на отход и не имея связи ни с командующим армией, ни с командиром 27-го стрелкового корпуса, генерал-майор Сущий в предвидении контр-. удара наших оперативных резервов с востока и юга решил продолжать удерживать занимаемые районы, создав круговую оборону по линии Грушув, (иск.) Бараньи Перетоки, Бабятин, Ляшки, Лучице, ур. Прощаница, сократив периметр обороняемого района. Он приказал в течение ночи 24 июня вывезти все дивизионные запасы из складов, находившихся в Горохове, в войска, а что [77] невозможно вывезти — уничтожить. Всем частям было приказано огнем и контратаками сковывать противника перед своими участками.

* * *

К исходу 23 июня 1941 г. положение армейских фронтовых резервов было следующим.

135-я стрелковая дивизия, совершая с вечера 22 июня ночной марш из района Киверец в район Локачи, Свинюхи для расположения во втором эшелоне 27-го стрелкового корпуса, с утра 23 июня находилась на дневке в лесу 3 км западнее м. Торчин, а ее авангардный 396-й стрелковый полк достиг во второй половине дня 23 июня м. Локачи, оказавшееся занятым разведывательным батальоном 299-й пехотной дивизии противника. Решительной атакой с фронта и флангов 396-й стрелковый полк выбил противника из Локачей, захватив при этом около 50 пленных, мотоциклы и автомобили.

1-я артиллерийская противотанковая бригада после ночного марша из Киверец к утру 23 июня развернулась на огневых позициях западнее Затурец, прикрывая луцкое направление.

Армейский резерв — 22-й механизированный корпус (без 41-й танковой дивизии), — совершив в ночь на 23 июня 50-километровый марш из района Ровно, Гоща, утра 23 июня приводил себя в порядок на дневке в районе Дубице, Клепачев, Секиричи (все пункты 15—30 км сев.-вост. Луцка), готовясь вечером 23 июня выступить в предназначенный ему район Ковеля. 41-я танковая дивизия прикрывала район Ковеля.

9-й мехкорпус, выступив вечером 22 июня из района Новоград-Волынский, Шепетовка, с утра 23 июня находился на дневке в лесах западнее Корца и восточнее Славуты, готовясь вечером 23 июня продолжать марш в район Луцка. Его 131-я моторизованная дивизия, двигаясь форсированным маршем на автомашинах, достигла района восточнее Ровно.

Фронтовые резервы, выдвигавшиеся в полосу 5-й армии; к утру 23 июля находились{51}:

31-й стрелковый корпус — на дневке в районах: 195-я стрелковая дивизия — Осьница (90 км вост. Ковеля) [78] 200-я Стрелковая дивизия — Степань (110 км юго-вост. Ковеля); 193-я стрелковая дивизия—Людвиполь (100 км вост. Луцка).

Корпус готовился в 22 часа 23 июня продолжать марш на рубеж Боровичи (30 км сев. Луцка), Луцк;

36-й стрелковый корпус — на дневке в районах: 228-я стрелковая дивизия — Шепетовка; 140-я стрелковая дивизия — Изяслав; 146-я стрелковая дивизия — Терехи (все пункты 60—90 км юго-вост. Дубно).

Корпус готовился в 20 часов 23 июня выступить на рубеж Тарговица, Дубно, Кременец;

19-й механизированный корпус, выступив в 21 час 22 июня из района Житомир, Бердичев, с утра 23 июня находился на дневке в лесах восточнее-рубежа реки Случь (200 км юго-вост. Луцка).

Корпус готовился в 21 час 23 июня выступить в район Клевань, Варковичи, (иск.) Ровно.

* * *

В ходе двухдневных боев 22 и 23 июня войска противника, используя преимущества, полученные ими в результате внезапного, нападения, быстро форсировали реку Западный Буг, преодолели не занятый нашими полевыми войсками приграничный оборонительный рубеж и к 8—9 часам 22 июня продвинулись в глубь нашей территории на 8—10 км. Здесь они были встречены войсками дивизий первого эшелона 5-й армии. В завязавшихся боях наступление противника было задержано, а местами его части были потеснены на 4—6 км к западу. Но противник, опираясь на численное превосходство, мощную поддержку авиации, завоевавшей господство в воздухе, и используя не занятые нашими войсками участки фронта, вклинился на нашу территорию, особенно глубоко на участке своего главного удара Устилуг, Крыстынополь, где он, обходя 87-ю и 124-ю стрелковые дивизии с флангов и тыла, к исходу 23 июня продвинулся своими пехотными дивизиями на глубину до 20—30 км, а танковыми дивизиями, введенными на обоих флангах этого, участка, еще глубже. На Луцком направлении 14-я танковая дивизия 3-го мехкорпуса противника, рассекшая боевой порядок 87-й стрелковой дивизии, углубилась на 40 км и достигла леса, что в 5 км севернее Войницы, а на сокальско-радеховском направлении 11-я танковая дивизия 47-го [79] мехкорпуса продвинулась на глубину до 50 км, выйдя основными силами в район Лопатин, Радехов, а ее передовые части достигли реки Стырь у Берестечко и Шуровичей.

На ковельском направлении части 17-го армейского корпуса противника вклинились в глубь полосы o6opoны 15-го стрелкового корпуса на 50 км и овладели Вишневом.

Контрудар войск второго эшелона армии по владимир-волынской группировке противника 24 июня 1941 г.

В течение 22 июня командующий армией и штаб еще не располагали данными об обстановке, которые требовали бы изменения группировки сил и внесения корректив в задачи войскам, определенные планом прикрытия Поэтому усилия командования и штабов всех степеней были в этот день направлены на быстрое выдвижение войск к государственной границе и сосредоточение резервов в предназначенные для них районы{52}.

Рано утром 23 июня был получен приказ командующего фронтом о переходе всех сил 5-й армии в наступление с задачей уничтожить владимир-волынскую группировку противника и восстановить положение на границе. Одновременно командарм был информирован, что по сокальской группировке противника наносят удар 4-й мех-корпус 6-й армии, 15-й и 8-й мехкорпуса фронтового подчинения.

Поставленная 5-й армии задача, учитывая ее тяжелое положение, была явно непосильной.

Чтобы понять, чем было вызвано такое решение командующего фронтом, перенесемся на время в штаб Юго-Западного фронта в Тарнополь.

В 2 часа 23 июня генералу Кирпоносу была доложена расшифрованная директива Наркома обороны № 3, в которой Юго-Западному фронту ставилась задача — концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5-й и 6-й армий, не менее пяти механизированных корпусов и всей авиации фронта окружить и уничтожить группировку противника, наступавшую на участке Владимир-Волынский, Крыстынополь, и к исходу 24 июня овладеть районом Люблина{53}. [80]

При выработке решения во исполнение этой директивы начальник штаба фронта генерал Пуркаев высказал мнение, что наступление фронта с выходом в район Люблина 24 июня — задача нереальная, так как на участке между Люблином и Сокалем наступали десять вражеских пехотных и танковых дивизий, которым противостояли всего четыре стрелковые дивизии 5-й армии. К тому же следовало ожидать, что враг введет в сражение лишь первый эшелон своих сил и в последующие дни, безусловно, будет, и значительно быстрее, чем мы, наращивать силы. Если даже на следующий день к району сражения подойдут 135-я стрелковая дивизия и две дивизии 22-го мехкорпуса, то и тогда они не смогут противопоставить десяти вражеским дивизиям менее семи наших дивизий.

Войска второго эшелона фронта, выдвигавшиеся в полосу 5-й армии, находились на различном удалении от границы: 31-му и 36-му стрелковым корпусам нужно было пройти 130—150 км, что заняло бы пять-шесть суток, а 9-й и 19-й мехкорпуса смогли бы. подойти и перейти в наступление не ранее чем через трое-четверо суток, и лишь 4, 8 и 15-й мехкорпуса (находившиеся южнее участка, где наносился главный удар противника. — А. В.) перегруппировались бы к району сражения через одни-двое суток. Корпуса будут подходить не одновременно и ввязываться в сражение по частям. Произойдет встречное сражение в самых неблагоприятных условиях. Поэтому только упорными боями возможно сдерживать продвижение противника, а тем временем силами стрелковых и механизированных корпусов второго эшелона фронта организовать прочную оборону в глубине полосы действий фронта по линии бывших Коростенского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Староконстантиновского и Проскуровского укрепленных районов. Остановив противника на этом рубеже, советские дивизии получили бы время на подготовку общего контрнаступления{54}.

Впоследствии Г. К. Жуков в своей книге "Воспоминания и размышления" напишет, что переход наших войск к контрнаступательным действиям в целях разгрома противника на главнейших направлениях с выходом на территорию противника был преждевременным, так как мы еще точно не знали, где и какими силами противник наносит свои удары. Но так как эта директива была составлена и спущена в войска по решению [81] И. В. Сталина и Наркома обороны С. К. Тимошенко без участия его, Г. К. Жукова, бывшего в ту пору начальников Генерального штаба, то последнему, находившемуся тогда на КП фронта в Тарнополе, ничего не оставалось делать, как проводить ее в жизнь.

Командующий фронтом генерал М. П. Кирпонос и член Военного совета корпусной комиссар Н. Н. Вашугин не согласились с доводами генерала Пуркаева, считая, что нужно действовать в духе директивы Наркома обороны то есть наступать, хотя и с ограниченной целью. Сначала ввести в бой те резервы, которые находятся ближе к району сражения, — они составят как бы первый эшелон нашей наступательной группировки и своими действиями скуют силы противника. А затем после подхода перейдут в наступление соединения второго эшелона фронта.

Исходя из этого решения, были поставлены задачи 5-й и 6-й армиям, а также 15-му и 8-му механизированным корпусам фронтового подчинения.

Командующему 5-й армией было приказано нанести удар по владимир-волынской группировке противника в целях ее уничтожения с последующим развитием успеха в направлении Красностава.

Генерал Потапов не строил иллюзий относительно исхода предстоящих действий, понимая, что разгромить владимир-волынскую группировку противника теми ограниченными силами, которыми он располагал в данный момент, задача невыполнимая, но вместе с тем он был убежден, что предстоящий контрудар необходим, чтобы задержать продвижение противника до подхода наших резервов. Кроме того он считал, что проявление боевой активности, с одной стороны, несколько охладит наглую самоуверенность немецко-фашистского командования, привыкшего к легким "маршевым победам" на Западе, а с другой — будет способствовать укреплению морально-боевого духа наших войск и развитию у них инициативы.

В 9 часов 23 июня перед принятием решения во исполнение приказа командующего фронтом генерал Потапов обменялся мнениями со своими ближайшими помощниками (он не любил длительных совещаний с заслушиванием подробных докладов и решал вопросы оперативно, чего требовал и от подчиненных).

Обстановка на фронте 5-й армии оценивалась так.

Против 5-й армии действует сильная группировка противника в составе трех армейских корпусов, усиленных большим количеством танков, нанося главные удары [82] в направлениях Владимир-Волынский, Луцк; Сокаль, Радехов, где противник прорвал оборону 87-й и 124-й стрелковых дивизий и, введя в прорыв танки, развивает наступление на восток.

На ковельском направлении положение устойчивее.15-й стрелковый корпус упорной обороной задерживает продвижение противника, но, по данным авиаразведки по шоссе из Бреста на Ковель обнаружено выдвижение крупной колонны мотомехвойск, по-видимому, с целью нанести удар во фланг и тыл 15-му стрелковому корпусу(эти сведения впоследствии не подтвердились).

По сокальско-радеховской группировке противника будут наносить удары с юга 4-й мехкорпус 6-й армии и 15-й и 8-й мехкорпуса фронтового подчинения, а по владимир-волынской группировке приказано нанести удар5-й армии силами ее резервов — 135-й стрелковой дивизии и двух дивизий 22-го мехкорпуса.

Начальник штаба 5-й армии генерал-майор Писаревский высказал опасение, что, бросив в бой 135-ю дивизию и 22-й мехкорпус, армия останется без резервов, так как ее последний резерв — 9-й мехкорпус находится сейчас на удалении 100 км и сможет подойти не ранее чем через трое суток, поэтому целесообразно оставить в резерве армии хотя бы мотоциклетный полк 22-го мехкорпуса, расположив его в районе Рожище (15 км сев. Луцка) с задачей оборонять железнодорожный и шоссейный мосты через реку Стырь, находящиеся в этом районе.

Командиру 1-й артиллерийской противотанковой бригады генералу Москаленко приказать силами двух артдивизионов прикрыть мостовые переправы в юго-западной части Луцка. Командиру 9-го мехкорпуса генералу Рокоссовскому приказать возможно быстрее перебросить 131-ю моторизованную дивизию в район Луцка, где она перейдет в непосредственное подчинение командарма. Генерал Потапов согласился с предложениями начальника штаба армии и объявил свое решение, суть которого состояла в следующем{55}:

5-я армия ударами резервов уничтожает владимир-волынскую группировку противника и восстанавливает положение на госгранице; [83]

15-й стрелковый корпус прочно удерживает занимаемый рубеж, не допуская прорыва на Мацеев;

27-му стрелковому корпусу перейти в наступление и во взаимодействии с 22-м мехкорпусом ударами с севера в направлении клх. Анусин, Владимир-Волынский и с востока на Войницу, Владимир-Волынский уничтожить владимир-волынскую группировку противника и восстановить положение на границе;

22-му мехкорпусу к 4.00 24.6 сосредоточиться: 215-й моторизованной дивизии в районе клх. Анусин, клх. Замлынье (10—15 км сев. Владимира-Волынского), придав ей танковый полк, действовавший с 87-й стрелковой дивизией. 19-й танковой дивизии — в районе леса севернее Бойницы.

Задача 22-го мехкорпуса:

совместно с 27-м стрелковым корпусом ударами в направлениях клх. Анусин, Владимир-Волынский и Бойница, Владимир-Волынский уничтожить владимир-волынскую группировку противника;

1-й артиллерийской противотанковой бригаде к 4.00 24.6 занять рубеж Варваровка, Бискуниче Русские и поддержать атаку 19-й танковой дивизии;

14-й истребительной авиационной дивизии и 62-й смешанной авиадивизии прикрыть район сосредоточения 22-го мехкорпуса и содействовать ему в уничтожении владимир-волынской группировки противника.

Первоначально время контрудара было назначено на 22 часа 23 июня, но, учитывая, что авиация противника не дает возможности 135-й стрелковой дивизии и 22-му мехкорпусу совершить марш в дневное время, контрудар был перенесен на утро 24 июня с занятием исходного положения к 4 часам 24 июня.

Докладывая свое решение в 11 часов 23 июня по телеграфу (СТ), генерал Потапов просил у командующего фронтом придать 5-й армии хотя бы один автобат, чтобы обеспечить подвоз боеприпасов, в которых войска армии стали ощущать острый недостаток, так как тылы армии не были развернуты.

Кроме того, генерал Потапов доложил об отсутствии снарядов для 152-мм пушек танков KB и остром недостатке снарядов для 37-мм и 85-мм зенитных пушек, в связи с чем два дивизиона 1-й артиллерийской противотанковой бригады, оснащенные этими пушками, не используются.

В течение 24—25 июня противник продолжал наступление, наращивая свои силы против, центра и левого [84] крыла 5-й армии вводом 24—25 июня еще двух танковых дивизий: 13-й на луцком и 16-й на радеховском направлениях. Войска 5-й армии огнем, контратаками и контрударами армейского резерва задерживали наступление противника.

15-й стрелковый корпус, несколько потесненный в центре, продолжал удерживать на своих флангах прежнее положение. 45-я стрелковая дивизия обороняла рубеж Мельники Залесье, Ольшанка, Грабов, отражая на своем правом фланге попытки подразделений 267-й пехотной и 213-й охранной дивизий противника проникнуть через линию фронта, а на левом фланге вела тяжелый бой с частями 56-й пехотной дивизии, овладевшими Любомлем{56}.

62-я стрелковая дивизия вела напряженный бой на своем правом фланге в районе Вишнева с частями 62-й пехотной дивизии противника, усилившими нажим вдоль железной дороги на Ковель, и удерживала занимаемый рубеж на участке Замлынъе, Высоцк и далее по правому берегу реки Буг до Парыдубов. В 14.30 24 июня 15-й стрелковый корпус силами введенного в бой корпусного резерва — 104-го стрелкового полка — совместно с 61-м стрелковым полком 45-й стрелковой дивизии при поддержке бронепоезда и роты танков 41-й танковой дивизии контратакой отбросил противника из Любомля.

В связи с продолжавшимся нажимом главных сил 17-го армейского корпуса противника в центре полосы 15-го стрелкового корпуса на любомльско-ковельском направлении и получением данных от нашей авиаразведки о выдвижении крупных мотомехчастей противника по шоссе из Бреста на Ковель (впоследствии оказавшимися неверными){57} командир 15-го стрелкового корпуса в целях выравнивания фронта, уплотнения ковельского направления и обеспечения правого фланга решил в ночь на 25 июня отвести 45-ю стрелковую дивизию на рубеж Старая Гута, Городло, Скибы, а 62-ю стрелковую дивизию на рубеж Мащев, Радехов, Чмыкое, перегруппировав левофланговый 123-й стрелковый полк 62-й дивизии на ее правый фланг и выведя 306-й стрелковый полк этой дивизии во второй эшелон. [85]

87-я и 124-я стрелковые дивизий 27-го корпуса продолжали вести тяжелый бой в окружении, а 135-я дивизия этого корпуса с утра 23 июня заняла лес западнее Торчина.

87-я стрелковая дивизия в ночь на 24 июня отошла район Сельца. Ее 283-й стрелковый полк, прикрывавший отход, на рассвете 24 июня подвергся внезапной атаке вражеских танков в районе Суходол и был почти полностью уничтожен. Остатки 87-й стрелковой дивизии в течение дня 24 июня вели тяжелые бои в районе Сельца с блокировавшими ее подразделениями 44-й пехотной дивизии противника.

87-я стрелковая дивизия в ночь на 25 июня, вырвавшись из вражеского кольца и перейдя Луцкое шоссе между Хобултовом и Войницей, углубилась в лесисто-болотистый район в междуречье Турьи и Стохода.

Следуя в северо-восточном направлении, 87-я стрелковая дивизия под командованием ее начальника штаба полковника Бланка, заменившего погибшего на рассвете 25 июня генерала Алябушева{58}, пробивалась в течении четырех суток на соединение с войсками 5-й армии.

124-я стрелковая дивизия в течение 24—25 июня продолжала вести тяжелый бой в окружении в районе Кунев, лес западнее Кунева, Ляшки, Лучине, Милятин, ур. Прощаница. Отдельные подразделения дивизии в ходе контратак 22—25 июня прорывались к гарнизонам дотов Струмиловского УРа и продолжали совместно с ними eще длительное время сражаться в тылу противника{59}. [85]

* * *

Обстановка к утру 24 июня в районе Бойница, Локачи, Владимир-Волынский, где должен был наноситься контрудар, сложилась следующая:

14-я танковая дивизия противника с вечера 23 июня находилась в лесу в 3—5 км северо-западнее Войницы, имея задачу 24 июня выйти на реку Стырь в район Луцка и Рожице;

298-я пехотная дивизия занимала Владимир-Волынский, выставив заслон у Вербы (10 км сев. Владимира-Волынского);

44-я пехотная дивизии частью сил блокировала остатки 87-й стрелковой дивизии в районе Сельца, а основные силы, начав выдвигаться на восток, достигли района Микуличи, Бискуниче Русские (8—10 км юго-зап. Войницы); 299-я пехотная дивизия продолжала двигаться через Локачи в направлении Яровичей (10 км юж. Луцка);

13-я танковая дивизия, переправившись через реку Западный Буг, вышла на линию железной дороги Владимир-Волынский — станция Яневичи и продолжала движение в направлении Бубнов, Локачи.

135-я стрелковая дивизия генерала Ф. Н. Смехотворова к утру 24 июня развернулась в боевой порядок и заняла исходное положение для атаки на рубеже Александровка (3 км вост. Войницы), Крухеничй, Локачи. За 135-й дивизией восточнее Александровки и в рощах южнее заняли огневые позиции 1-я артиллерийская противотанковая бригада, 460-й артиллерийский полк 27-го стрелкового корпуса и артиллерия 135-й стрелковой дивизии, объединенные в артиллерийскую группу, возглавлявшуюся начальником артиллерии 5-й армии генерал-майором В. Н. Сотенским. 19-я танковая дивизия к утру 24 июня еще не прибыла на исходный рубеж, и поэтому контрудар, назначенный на 4 часа 24 июня, был перенесен на более поздний срок — до прибытия 19-й танковой дивизии.

Но в 8 часов 24 июня танки и мотопехота 14-й танковой дивизии противника, поддержанные ударами авиации, упредив советские войска, сами атаковали 135-ю стрелковую дивизию из леса севернее Войницы и потеснили ее на 5—6 км к востоку.

Сосредоточенным огнем нашей артиллерийской [87] группы дальнейшее продвижение вражеских танков и мотопехоты было остановлено.

Подошедшая в 13 часов 24 июня в лес севернее Шельвува 19-я танковая дивизия, имевшая в своем составе всего 45 исправных танков Т-26 и 12 бронемашин, сведенных в один танковый полк, развернулась на северо-западной опушке этого леса в районе клх. Пасека и после короткого огневого налета артгруппы в 14 часов 24 июня во взаимодействии с 135-й стрелковой дивизией атаковала противника в направлении Пасека, Бойница, к 16.30 вынудила его к отходу на рубеж Бойница, м. Локачи.

В 17—18 часов 24 июня противник, введя в бой средние и тяжелые танки, вновь атаковал 135-ю стрелковую и 19-ю танковую дивизии, нанося удар по их левому флангу. В итоге более двухчасового боя 19-я танковая дивизия, потеряв большую часть своих танков, а 135-я стрелковая дивизия и 1-я артиллерийская противотанковая бригада — значительное количество личного состава и матчасти артиллерии, начали отходить на рубеж Станиславовка, Ульянки, Одероды (12—16 км зап. Луцка). В бою под Бойницей героически погиб командир 22-го мехкорпуса генерал-майор С. М. Кондрусев, были ранены командир 19-й танковой дивизии генерал-майор Семенченко и все командиры полков этой дивизии.

Но и 14-я танковая дивизия противника, потеряв в этом бою значительное количество танков, не смогла прорваться к Луцку.

В 17 часов 24 июня, то есть в самый разгар боя в районе Бойница, Локачи, когда еще не определился исход контрудара, генерал-майор Потапов был вызван на переговоры по телеграфу начальником Генерального штаба Г. К. Жуковым, находившимся с 23 июня на КП Юго-Западного фронта в Тарнополе, и по его требованию доложил обстановку на фронте 5-й армии и свои выводы по ней, которые сводились к следующему{59}:

главный удар в полосе армии противник наносит в направлении Владимир-Волынский, Луцк, и- поэтому первой задачей 5-й армии является уничтожение владимир-волынской группировки противника;

вспомогательные удары танковых частей противника возможны с севера — из Бреста на Ковель и с юга — из [88] района Боремель, Берестечко на Луцк в целях окружения главной группировки войск 5-й армии;

для уничтожения владимир-волынской группировки противника сегодня в 14 часов 135-я стрелковая дивизия с одним полком 87-й стрелковой дивизии и во взаимодействии с 19-й танковой дивизией при поддержке 1-й артиллерийской противотанковой бригады и всей артиллерии 27-го стрелкового корпуса атакует в направлении Войница, Владимир-Волынский, но результаты контрудара еще неизвестны;

для прикрытия Ковельского района от ударов мотомехчастей с севера выставлен заслон из подразделений артиллерии, танков и пехоты;

для парирования возможного удара танковых частей противника с юга из района Берестечко, Боремель на Луцк сил в армии нет, 9-й мехкорпус — резерв армии — подойдет в район Олыки не ранее чем через двое суток. Других резервов нет.

5-й армии необходима помощь;

штурмовой и истребительной авиации содействовать 27-му стрелковому корпусу и 22-му мехкорпусу в уничтожении владимир-волынской группировки противника и ударами бомбардировочной авиации по сосредоточениям танков противника в районе Городло, Устилуг не допустить их переправу через реку Западный Буг;

ударами авиации задержать продвижение танковых частей противника из Бреста на Ковель;

уничтожить танковую группировку противника в районе Берестечко, Боремель, не допуская ее продвижения в северном направлении.

Генерал армии Жуков информировал о положении соседей и намечаемых мероприятиях по разгрому мотомехгруппы противника.

Справа Западный фронт ведет бои в районе Пружаны, Городец и организует контрудар в брестском направлении.

Слева 6-я армия ведет успешные бои севернее Камионка, Струмилов, Рава-Русская и далее по границе.

Противник, введя мощную танковую группу, разорвал стык между 5-й и 6-й армиями и стремится захватить Броды. Для контрудара по ней нацеливаются 15-й мех-корпус через Броды на северо-запад, 8-й мехкорпус и 99-я стрелковая дивизия левее его в северном направлении. Цель маневра — разгромить противника в районе Броды, Крыстынополь и далее к северу, что даст возможность [89] установить твердый фронт и в случае благоприятного развития маневра нанести мощный удар всех мехкорпусов двух армий во взаимодействии с авиацией для разгрома всей люблинской группировки противника и оказать помощь Западному фронту.

Вам надлежит прочно закрыть с севера подходы на Ковель и завернуть свой правый фланг в брестском направлении; не бросать в атаку разрозненные соединения и части, а организовать бои в тесном взаимодействии авиации, стрелковых частей и танков, встречая противника на выгодных рубежах; надо помочь 87-й стрелковой дивизии боеприпасами, желательно с самолетов. Продумать, как помочь ей прорваться ночью из окружения; во все дивизии выслать командиров, возложив на них ответственность за то, чтобы они вас информировали через каждые 2 часа.

Кроме того, генерал армии Жуков в ответ на доклад генерала Потапова об отсутствии в армии бронебойных снарядов для 152-мм орудий, которыми вооружены танки KB, указал, что эти орудия могут стрелять бетонобойными снарядами 152-мм калибра образца 1909/30 г. и поэтому необходимо немедля доставить их и пустить в ход. В заключение генерал армии Жуков выразил твердую надежду, что командующий 5-й армией Потапов и член Военного совета Никишев справятся со своей задачей.

Твердый и уверенный тон указаний генерала Жукова ободряюще подействовал на личный состав управления армии. Чувствовалось, что Ставка с неослабным вниманием следит за развитием событий, и если потребуется, то своевременно окажет необходимую помощь армии.

А напряженный бой на западных подступах к Луцку продолжался с неослабевающей силой. Соединения 5-й армии, наносившие контрудар с востока (135-я стрелковая, 19-я танковая дивизии при поддержке 1-й артиллерийской противотанковой бригады и артиллерии 27-го стрелкового корпуса), под натиском превосходящих сил противника (14-я танковая дивизия и часть сил подошедшей 299-й пехотной дивизии) к утру 25 июня организованно отошли на рубеж Хорохорин, Одероды, где закрепились и стойко отражали атаки 14-й танковой дивизии, нанеся ей большие потери. (В донесении, найденном у немецкого унтер-офицера 36-го танкового полка 14-й танковой дивизии Шмидта А., записано, что за 24 и 25 июня его взвод потерял 5 танков и 10 человек убитыми, в том числе командира взвода.) [90] [Сх.6] [91] [92]

Командование 3-го мехкорпуса противника вынуждено было ввести в бой свежую 13-ю танковую дивизию, которая, обойдя левый фланг 135-й стрелковой и 14-й тан-ковой дивизий южнее Одерод, устремилась на Луцк и во второй половине дня 25 июня захватила его западную часть и мост через реку Стырь в этом районе.

Вечером 25 июня определился неблагоприятный исход боя и для 215-й моторизованной дивизии 22-го мехкорпуса, наносившей удар по владимир-волынской группировке противника с севера. 215-я моторизованная дивизия полковника П. А. Барабанова, совершив 120-километровый переход по маршруту Клепачев (10 км сев. Луцка), Рожище, Ковель, Турийск, м. Верба, своим авангардным 711-м стрелковым полком полковника Сладкова только к 20 часам 24 июня вышла в район м. Верба (8 км сев. Владимира-Волынского) и, отбросив заслон 298-й пехотной дивизии противника, овладела высотами в этом районе{60}. Подошедшие вскоре главные силы 215-й моторизованной дивизии (без танкового полка){61} в течение ночи 25 июня заняли исходное положение для наступления на рубеж Верба, Овадно (все пункты 8 км сев. Владимира-Волынского), готовясь по решению полковника Барабанова в 4 часа 25 июня атаковать противника после 15-минутного артналета.

Немецко-фашистское командование, обнаружив подход с северо-востока к Владимиру-Волынскому частей 215-й моторизованной дивизии, спешно выдвигает навстречу ей 298-ю пехотную дивизию, которая, упредив 215-ю моторизованную дивизию, на рассвете 25 июня сама внезапно атакует ее при сильной поддержке артиллерии и авиации, вынуждая сначала, перейти к обороне, а затем отойти к северу — на реку Турья. Этими действиями 215-й моторизованной дивизии и завершился контрудар вторых эшелонов 5-й армии по владимир-волынской группировке противника.

Малоэффективными были и действия 15-го механизированного корпуса, наносившего удар 23 июня по южному флангу сокальской группировки противника из района Топорова в направлении Радехов, Милятин в целях ее разгрома и деблокирования 124-й стрелковой дивизии, окруженной в районе Милятина, Заболоченная местность, [93] налеты вражеской авиации и сильный заслон, выставленный из частей 297-й пехотной и 11-й танковой дивизий южнее Радехова, затруднили наступление 15-го мехкорпуса, который ненадолго задержал продвижение левого крыла ударной группировки противника в направлении Дубно.

Хотя главная цель удара 5-й армии — разгром владимир-волынской группировки противника — и не была достигнута, тем не менее положительным результатом этого удара была задержка до полутора суток наступления 3-го механизированного и 29-го армейского корпусов противника на луцко-киевском направлении. За это время в район Луцка была быстро переброшена 131-я моторизованная дивизия 9-го механизированного корпуса, закрывшая брешь на этом направлении, а затем были подтянуты 31-й стрелковый корпус, занявший оборону по рекам Стоход и Стырь, 9-й мехкорпус в район Ровно и 19-й мехкорпус западнее Ровно. Это дало возможность энергичному командующему 5-й армией генералу Потапову не только восстановить разорванный фронт армии, но и вскоре перейти к активным действиям против ударной группировки противника, рвавшейся к Киеву.

Немаловажное значение имел контрудар и как проявление высокой боевой активности наших войск на направлении, где противник, располагавший абсолютным превосходством в силах, намеревался осуществить стремительный рейд к Киеву, но, встретив неожиданно энергичное сопротивление и контрудар войск 5-й армии, вынужден был задержать свое продвижение и втянуться в затяжные бои.

Следует отметить, что в первые дни войны нередко из разных источников, в том числе от нижестоящих штабов и авиаразведки, поступали искаженные данные о противнике: завышались его численность и состав, показывалось наличие крупных сил там, где их фактически не было, и т. п., а перепроверять эти сведения не было времени и возможности, в результате чего допускались ошибки при принятии решений командованием (как это имело место с 41-й танковой дивизией, которую командующий армией не использовал для контрудара и держал в районе Ковеля, ожидая удара мехвойск противника со стороны Бреста).

К исходу 25 июня обстановка дня 5-й армии, резко ухудшилась.

Войска, наносившие контрудар (135-я стрелковая, 19-я танковая дивизии, 1-я противотанковая бригада), не [94] только не разгромили владимир-волынскую группировку противника, но и сами оказались в очень опасном положении, в связи с выходом к Луцку танковых частей противника (13-я танковая дивизия), которые могли ударом вдоль шоссе на северо-запад полностью отрезать их от остальных сил армии и выйти в тыл 15-му стрелковому корпусу. А с северо-запада в направлении Ковеля выдвигались крупные мотомехчасти противника{62}, также угрожавшие выходом в тыл 15-му стрелковому корпусу и охватом правого фланга 5-й армии. Южнее, в стыке с 6-й армией, крупная танковая группировка противника вышла к Дубно (11-я танковая дивизия) и Кременцу (16-я танковая дивизия), угрожая глубоким охватом левого крыла 5-й армии и захватом ряда ее тыловых баз.

Тяжелое положение 5-й армии усугублялось еще и тем, что фронт армии фактически оказался разорванным на части и ее соединения бились в разобщенных очагах: 15-й стрелковый корпус — восточное Любомля; 87-я стрелковая дивизия — южнее Владимира-Волынского, 124-я стрелковая дивизия — в районе Милятина. Обе эти дивизии находились в окружении, и связь с ними была потеряна; 135-я стрелковая, 19-я танковая дивизии, артполк 27-го стрелкового корпуса и 1-я артиллерийская противотанковая бригада вели бой в 10—15 км западнее Луцка, имея открытые фланги, а вновь подошедшая 131-я.моторизованная дивизия оборонялась по правому берегу реки Стырь в районе Луцка и севернее.

Резервы, выдвигавшиеся в полосу 5-й армии, находились на удалении 2—3 переходов.

Генералу Потапову представлялось, что над армий нависла реальная угроза окружения и разгрома ее по частям.

В этой кризисной обстановке командующий армией так определил себе ближайшую задачу — отвести войска армии на рубеж рек Стоход и Стырь, восстановить на нем общий фронт, организовать оборону с целью задержать наступление противника до подхода резервов; при вести части в порядок, пополнить их боеприпасами, восстановить управление, надежно обеспечить фланги армии. [95]

Доложив по ВЧ идею своего решения командующему фронтом, генерал Потапов получил от него санкцию на отвод войск армии на рубеж рек Стоход и Стырь.

Одновременно он получил дополнительную задачу: объединить под своим командованием 9-й и 19-й мехкорпуса и занять к 4.30 26 июня исходный рубеж для атаки на фронте Грудек, Рымно (8 км юго-зап. Луцка) в целях содействия 8-му и 15-му мехкорпусам в разгроме радеховской группировки противника ударом вдоль железной дороги Луцк — Броды. Начало атаки — 9.00 26 июня{63}.

В подчинение командарма также передавался 31-й стрелковый корпус, 193-я и 200-я стрелковые дивизии которого вышли к реке Горынь, а 195-я дивизия этого корпуса перешла во фронтовой резерв с задачей сосредоточиться в районе Чарторийска.

Во исполнение этих указаний командующего войсками фронта и в соответствии с принятым решением генерал Потапов поставил соединениям 5-й армии следующие задачи{64}:

15-му стрелковому корпусу начать отход на реку Стоход. Промежуточный рубеж Сушки, Шайно, Городелец, Холобы (все пункты по дуге — 15—20 км сев., зап. и юж. Ковеля), продолжать силами 41-й танковой дивизии прикрывать Ковельский узел;

27-й стрелковый корпус отвести: 135-ю стрелковую дивизию и 430-й корпусной артполк на правый берег реки Стырь в район Вишнев, Поддубцы, Зверев. 87-й и 124-й дивизиям прорваться из окружения на северо-восток в полосу 15-го стрелкового корпуса;

22-й мехкорпус отвести: 19-ю танковую дивизию в район Секиричей для приведения в порядок. Быть в готовности контратаковать в направлениях Рожище и Луцка. 215-ю моторизованную дивизию сосредоточить за правым флангом армии в районе Софиевки (50 км вост. Ковеля){65}; [96]

1-й артиллерийской противотанковой бригаде отойти за реку Стырь и создать противотанковый район клх. Подгайце, Ставок, Воротнев (8—12 км юго-вост. Луцка с задачей прикрыть левый фланг армии;

131-й моторизованной дивизии с мотоциклетным полком 22-го мехкорпуса, двумя артдивизионами 19-й танковой дивизии упорно оборонять правый берег реки Стырь на участке Дубице, Луцк, Воротнев, Острожец, прочно обеспечив свой левый фланг.

Так как указанный командующим фронтом исходил рубеж Грудек, Рымно для контрудара 9-го и 19-го мех корпусов был уже захвачен противником, а 9-й мехкорпус запаздывал в подходе более чем на сутки, командарм определил для 9-го мехкорпуса исходный рубеж реку Путиловка (35 км юго-вост. Луцка) с готовностью на нем к 16 часам 26 июня. Для 19-го мехкорпуса, который вече ром 25 июня уже ввязался своими передовыми частями в бои в районе Дубно, право определить исходное положение и время начала контрудара было предоставлено его, командиру — генерал-майору Н. В. Фекленко.

Оба механизированных корпуса нацелились на дубненское направление, имея задачу во взаимодействии с 36-м стрелковым корпусом, который утром 25 июня вы шел па рубеж реки Иква, уничтожить противника в paйoнe Млынув, Дубно и овладеть этими пунктами.

Командиру 31-го стрелкового корпуса было приказана к утру 27 июня сосредоточить 193-ю дивизию в районе Киверцы, Озерко в готовности к контратакам в направлениях на Рожище и на Яровице; 200-й стрелковой дивизии форсированным маршем продолжать движение реке Стырь в район Кашовка, Навозы, Боровичи. 195-я дивизия распоряжением командующего фронтом переходила во фронтовой резерв и сосредоточивалась в районе Чарторийска.

14-й истребительной авиационной дивизии была поставлена задача систематическими ударами по войскам противника не допустить их переправы через реку Стырь на участке Рожище, Луцк.

Так как из-за недостатка штабных офицеров и средств связи в штабе армии не было возможности организовать вспомогательный пункт управления по руководству действиями 9-го и 19-го мехкорпусов, командарм решил приблизить свой КП к исходным районам этих корпусов, переместив его к утру 26 июня в район Руды Красной [97] (8 км сев. Клевани), откуда осуществлять личное руководство этими корпусами{66}.

В течение ночи 26 июня обескровленные в ходе контрудара части 135-й стрелковой, 19-й танковой дивизий и 1-й противотанковой бригады отошли на правый берег реки Стырь, использовав для переправы через нее железнодорожный мост у Рожище, прикрывавшийся мотоциклетным полком 22-го мехкорпуса. Этот полк и 131-я моторизованная дивизия, оборонявшаяся на широком фронте от Рожище до Острожца (15 км юго-вост. Луцка), с трудом сдерживали атаки противника, овладевшего вечером 25 июня Луцком и пытавшегося развить удар вдоль шоссе на Ровно, а также захватить мост и плацдарм в районе Рожище. Для уплотнения обороны на рубеже реки Стырь командарм был вынужден снова ввести в бой остатки 135-й дивизии и мотострелковый полк 19-й танковой дивизии на участке Дубице, Валерьяновна (все пункты на правом берегу реки Стырь вост. Рожище){67}.

87-я стрелковая дивизия продолжала двигаться через лесисто-болотистый район между Ковелем и Луцком на северо-восток для соединения с 5-й армией. 124-я стрелковая дивизия, вырвавшись на рассвете 26 июня из вражеского кольца в районе Милятина, пробивалась на северо-восток в направлении м. Корытница, Шельвув. С этого дня начался ее героический рейд по тылам противника на соединение с войсками 5-й армии, продолжавшийся 30 суток. Но сведений о положении этих дивизий в штабе армии не было.

На правом крыле армии 15-й стрелковый корпус с 7 часов 26 июня, прикрываясь арьергардами, начал отход на промежуточный рубеж Сушки, Шайно, Городелец (все пункты в районе Ковеля), продолжая обеспечивать Ковельский узел с северо-запада частями 41-й танковой дивизии 22-го механизированного корпуса.

215-я моторизованная дивизия этого корпуса сосредоточилась в районе Софиевки за правым крылом армии (50 км вост. Ковеля).

Вечером 26 июня Военный совет 5-й армии заслушал доклад начальника оргмоботдела полковника Щербакова [98] и заместителя начальника штаба армии по тылу полковника Федорченко о ходе отмобилизования войск и тыловых органов 5-й армии. Было установлено, что отмобилизование войск и тылов армии, которое по мобплану должно было быть завершено в 24.00 25 июня, то есть на третий день мобилизации (объявленной с 00 часов 23 июня), фактически было сорвано.

Психологическое воздействие внезапного нападения противника на настроения местного населения, быстрая передвижка линии фронта к востоку и подрывная деятельность вражеской агентуры на нашей территории привели к тому, что основная масса рядового состава запаса — уроженцев западных областей Украины — либо не успела явиться в части, либо уклонилась от явки по мобилизации. Лишь соединениям 15-го стрелкового корпуса, перед которыми наступление противника было замедленным, удалось частично пополнить войска рядовым составом и лошадьми из ближайших к ним районов. Немногочисленный автотранспорт местных предприятий в войска не поступил, так как был использован для эвакуации на восток семей советских служащих и рабочих. Командный и технический состав запаса, мехтранспорт и водительский состав, приписанный из восточных областей, также не прибыли в армию.

Вследствие этого войсковой и армейский тылы не были развернуты{68}, а имевшиеся стационарные склады и лечебные учреждения мирного времени могли обеспечивать потребности войск лишь в ограниченных размерах. Но и эти стационарные учреждения в связи с приближением к ним линии фронта должны были свернуться, а хранившиеся в них запасы и военное имущество из-за, нехватки в армии автотранспорта не могли быть эвакуированы и поэтому уничтожались.

Из-за неустройства тыла войска с первых дней войны стали ощущать острые перебои во всех видах снабжения и в медицинском обеспечении, а также в ремонте и восстановлении выходившей из строя материальной части. С ликвидацией и потерей передовых баз и складов войскам армии предстояло снабжаться с фронтовых баз, размещенных по линии железнодорожной рокады Коростень — Житомир, удаленной от линии фронта на 250-300 км, что при отсутствии в армии автотранспортных [99] частей подвоза ставило всю систему обеспечения войск в критическое положение.

Для улучшения снабжения войск было принято решение.

1. Максимально использовать железнодорожный транспорт путем организации непрерывного курсирования "вертушек" от баз непосредственно к войскам и создания погруженных в составы подвижных складов.

2. Соединениям и частям пополнить гужевой транспорт за счет мобилизации конского состава и телег у местного населения.

3. Развернуть в ближайшие дни армейские станции снабжения как на ковельском, так и на луцком направлении.

4. Еще раз представить заявку в Военный совет фронта на выделение армии четырех автобатов и, кроме того, необходимого количества автомашин для обеспечения всех частей армии.

Мероприятия Военного совета 5-й армии по укреплению дисциплины и боеспособности войск армии

В ходе пятидневных боев моральное состояние бойцов и командиров 5-й армии, их психика дважды подвергались тяжелым испытаниям.

В первый раз это имело место утром 22 июня, когда люди были разбужены громом разрывавшихся в расположении частей артснарядов и авиабомб.

Сильное эмоциональное воздействие неожиданного нападения на бойцов и командиров объясняется тем, что в мирное время недостаточно обращалось внимания на психологическую подготовку личного состава к войне с учетом условий, которые могли возникнуть в самом ее начале.

Хотя личный состав и воспитывался в духе готовности к защите Отечества, но работа в этом направлении носила несколько отвлеченный и сдержанный характер, вследствие того что, по официальным данным, Германия честно соблюдала заключенный между ней и СССР Пакт о ненападении, что подтверждало и известное Заявление ТАСС от 14 июня 1941 г.

А поступавшие неоднократно сверху предостережения не допускать никаких действий, которые могли дать [100] повод к войне, настолько связали руки командованию армии, что даже такое важное сообщение, которое было получено вечером 21 июня от немецкого перебежчика, о том, что завтра утром начнется война, не вызвало у него должной реакции. И вместо немедленного подъема войск по тревоге и вывода их к государственной границе остававшиеся до начала войны считанные часы были упущены в ожидании приказа свыше, без которого проводить эти мероприятия командование армии не имело права.

Но и в полученной в третьем часу 22 июня директиве Наркома обороны о приведении войск в боевую готовность и занятии ими огневых точек на границе на первом плане опять-таки стояло сбивавшее с толку предостережение "не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения". Как будто бы в ходе боя командир может различить, где провокация, а где война?!

И большая заслуга наших командиров частей и подразделений состоит в том, что они, невзирая на все эти; предостережения и запреты, смело вступали в бой с врагом и стали действовать так, как подсказывали им здравый смысл и воинский долг. Здоровая морально-политическая основа, высокий патриотизм и мужество, присущие советскому воину, позволили быстро преодолеть пагубные последствия внезапного нападения противника.

Еще более тяжелому испытанию подверглась психика личного состава армии 25 и 26 июня. Кризисная обстановка, сложившаяся в связи с прорывом ее фронта, неудавшимся контрударом и огромными потерями, понесенными частями 27-го стрелкового и 22-го механизированного корпусов, вызвала в войсках армии панику.

Командование армии во время переезда на новый KП в ночь на 26 июня стало очевидцем беспорядочного отхода подразделений 135-й стрелковой, 19-й танковой дивизий и 460-го артполка 27-го стрелкового корпуса. Поток людей, повозок, автомашин, орудий мчался по шоссе на Ровно, и только энергичное вмешательство офицеров штаба армии и лично самого генерала Потапова остановило это бегство и пресекло дальнейшее распространение паники, которая охватила частично и 131-ю моторизованную дивизию.

Военный совет армии незамедлительно принял реши тельные меры по восстановлению дисциплины в войска [101] и их боеспособности. В соединениях и частях были перекрыты все дороги, ведущие от фронта в тыл, а между ними организовано патрулирование подвижных постов.

В лесу севернее Цумани был организован сборный пункт и временный лагерь для задержанных в армейском тылу отдельных военнослужащих и подразделений, оторвавшихся от своих частей. С ними в течение 2—3 суток проводилась интенсивная боевая подготовка и воспитательная работа, главные усилия в которой направлялись на поднятие морально-боевого духа, после чего все задержанные бойцы направлялись в свои части.

Помимо этих административных мер Военный совет армии начиная с 26 июня и позднее издал ряд приказов и директив, направленных на повышение дисциплины и морального духа войск. В этих документах, а также в отданных в развитие их директивах начальников политорганов армии и соединений вскрывались серьезные недостатки в партийно-политической работе, основными из которых являлись следующие{69}:

коммунисты и комсомольцы не везде занимают авангардную роль в бою, не ведут борьбы с паникерами, а зачастую сами бегут с фронта;

несмотря на то что в войсках армии за четверо суток боев имелись тысячи примеров героизма личного состава войск, они не популяризируются и не становятся достоянием широких масс бойцов и командиров, а многотиражные газеты во многих соединениях перестали издаваться; в некоторых частях вместо подлинной бдительности проявляется необоснованное недоверие ко всем лицам, появляющимся в расположении этих частей, их принимают за вражеских диверсантов и иногда с ними жестоко расправляются{70}. [102]

В директивах требовалось{71}:

немедленно твердой рукой навести порядок в частях — трусов и паникеров предавать суду военного трибунала;

коммунисты и комсомольцы должны занять подлинно авангардную роль в бою и личным примером увлекать бойцов. Для коммуниста должен быть один лозунг — смерть или победа;

партийные бюро полков, не сумевшие предупредить самовольный отход, — распустить, а коммунистов, не способных навести порядок в своем подразделении, привлекать к партийной ответственности;

восстановить партийные и комсомольские организации во всех подразделениях, и частях. Развернуть работу по приему в партию и комсомол лучших бойцов и командиров из числа лиц, доказавших свою преданность Родине;

партполитработа должна быть непрерывной, гибкой и направленной на выполнение боевых задач;

широко популяризировать подвиги наших бойцов командиров. Восстановить выпуск многотиражных газету в которых показывать примеры героизма и клеймить трусов;

сколотить во всех подразделениях группы боевого актива из числа бойцов и младших командиров, хорошо про явивших себя в ходе боев;

воспитывая бойцов в духе высокой бдительности, не допускать огульного недоверия ко всем появляющимся в расположении части лицам. Создавать обстановку уважения к командирам и политработникам;

проявлять заботу о бойцах и командирах. Организовать бесперебойное питание людей в ходе боя, снабжение боеприпасами, горючим, обеспечить своевременный сбор и эвакуацию раненых с поля боя, для чего выделит для работы в войсковом тылу лучших политработников.

Одновременно были приняты действенные меры обеспечению надежного управления войсками, а именно мобилизован в армию весь инженерно-технический персонал со всей аппаратурой Волынского областного yправления связи и его филиалов на периферии, что позволило доукомплектовать части связи высококвалифицированным техническим составом и техникой. Это дало [103] возможность развернуть недостающие ремонтно-восстановительные подразделения, полевые почты, экспедиции и пункты сбора донесений, а также создать подвижные узлы связи, смонтированные на автомашинах; в составе оперативного отдела штаба армии было создано отделение боевого контроля и делегатской связи за счет включения в пего офицеров отдела боевой подготовки во главе с его начальником майором Шестаковым. Кроме того, из штабов соединений армии были прикомандированы к этому отделению по два офицера — делегата связи со своими подвижными средствами.

Офицеры боевого контроля и делегаты связи непрерывно курсировали между штабом армии и штабами соединений и обеспечивали доставку сведений о положении на фронте не более чем 1,5—2-часовой давности, что являлось надежным дополнением к системе проводной и радиосвязи.

В результате энергичных и согласованных усилий командно-политического состава, партийных и комсомольских организаций дисциплина в войсках и их устойчивость в бою значительно повысились, а система управления войсками стала более надежной и гибкой. С выравниванием линии фронта армии на рубеже рек Стоход и Стырь была восстановлена ее оперативная целостность.

Несмотря на понесенные войсками армии большие потери, ей удалось избежать разгрома, и наступление противника на ковельско-сарнском и луцко-клеванском направлениях было задержано.

С этого времени сковывание противника обороной на правом фланге и в центре и активные действия на левом фланге с нанесением контрударов по северному флангу главной группировки противника, рвавшейся к Киеву, стали основным содержанием боевой деятельности войск 5-й армии в ходе двухмесячного сражения на подступах к столице Украины.

Участие 5-й армии в танковом сражении:
удары 9-го и 19-го механизированных корпусов по 1-й танковой группе противника 26—28 июня 1941 г.

Командование 3-го мехкорпуса противника, встретив упорное сопротивление войск 5-й армии в районе Луцка и не сумев развить удар вдоль шоссе на Ровно, рокировало свою 13-ю танковую дивизию к югу. Последняя (ее сменили части 14-й танковой дивизии) 26 июня [104] переправилась через реку Иква по мосту у Млынува, захваченному накануне частями 11-й танковой дивизии, и наступала в направлении Мошков, Ровно. Южнее ее из района Дубно наступала 11-я танковая дивизия в направлений Мизоч, Острог. Вслед за танковыми дивизиями 3-го и 48-го мехкорпусов с рубежа реки Иква перешли в наступление 299-я и 111-я пехотные дивизии противника. На подходе к Дубно находилась 75-я пехотная дивизия 16-я танковая дивизия заняла Берестечко.

Навстречу этим танковым и пехотным дивизиям противника выдвинулись с северо-востока 9-й и с востока 19-й мехкорпуса, передовые отряды которых еще с вечера 25 июня вошли в соприкосновение с головными частями противника при подходе к рубежу реки Иква.

19-й механизированный корпус генерал-майор Н. В. Фекленко уже вечером 25 июня был готов к наступательным действиям, но для 9-го механизированного корпуса генерал-майора К. К. Рокоссовского требовалось еще не менее суток для подтягивания частей в исходное положение и организации наступления. Более высокая оперативность 19-го мехкорпуса обусловливалась несколько лучшей, чем в 9-м, обеспеченностью автотранспортом а также и тем, что командир корпуса организовал марш строго сообразуясь с реальным состоянием бронетанковой техники и наличием автотранспорта.

Перед выступлением в поход каждая танковая дивизия 19-го мехкорпуса была разделена на два эшелона — подвижный и пеший. В подвижные эшелоны танковых дивизий включили все исправные танки, сведенные танковые полки (по одному сводному танковому полку в дивизии), а также личный состав мотострелкового полка и спецподразделений дивизий, который мог быть перевезен наличным автотранспортом.

В пешие эшелоны включили весь остальной состав дивизий, не обеспеченный автотранспортом, а неисправные танки оставили на ремонтной базе в Новограде-Волынском.

Подвижные эшелоны танковых дивизий 19-го мехкорпуса, совершив трехсуточный марш, к утру 25 июня сосредоточились: 40-я танковая дивизия — в районе Клевань, Грабов (18—20 км сев.-зап. Ровно); 43-я танков дивизия — в районе Гоща, Тайкуры (10—20 км вос. Ровно){72}. [105]

Пешие эшелоны этих дивизий находилась ещё в пути, отстав на 2—3 перехода.

213-я моторизованная дивизия 19-го мехкорпуса, передвигавшаяся из-за недостатка автотранспорта комбинированным маршем, к утру 25 июня подтягивалась в район Полонное (130 км вост. Ровно).

По приказу командира 19-го мехкорпуса вперед на реку Иква днем 24 июня были выброшены передовые отряды обеих дивизий.

Передовой отряд 40-й танковой дивизии в составе танковой роты (16 танков) в ночь на 25 июня достиг района Млынува, а передовой отряд 43-й танковой дивизии в составе мотострелкового полка (без одного батальона) со взводом танков вечером 25. июня вышел в район Дубно.

Передовые отряды дивизий, соединившись с находившимися на этом рубеже частями 228-й стрелковой дивизии, завязали бой с мотопехотой и танками 11-й танковой дивизии противника, оснащенной большим количеством противотанковых орудий и захватившей мосты у этих пунктов, а затем с подошедшими 13-й танковой, 299-й и 111-й пехотными дивизиями.

Главные силы 40-й и 43-й танковых дивизий 19-го мехкорпуса с вечера 25 июня выступили из районов дневки, имея задачи с утра 26 июня наступать{73}:

40-я танковая дивизия должна была действовать в направлении Млынува, овладеть им и в дальнейшем наступать в направлении Смордвы (5 км зап. Млынува);

43-я танковая дивизия — в направлении Дубно, овладеть им, затем наступать на Дуброву (8 км зап. Дубно).

Выполняя эти задачи, дивизии 19-го мехкорпуса с утра 26 июня вели тяжелые бои с превосходящими силами противника.

40-я танковая дивизия с 11 часов 26 июня, развернув свои мотострелковые полки и сводный 79-й танковый полк на рубеже Тарговица, Млынув, совместно с действовавшим здесь правофланговым полком 228-й стрелковой дивизии завязала встречный бой с 299-й, 111-й пехотными и 13-й танковой дивизиями противника, продолжавшийся в течение всего дня 26 июня.

43-я танковая дивизия в 10 часов 26 июня вышла в район Крылува (15 км сев.-вост. Дубно), куда к этому времени отошел от Дубно передовой отряд этой [106] дивизий — 43-й мотострелковый полк и левофланговый полк 228-й стрелковой дивизии под натиском 11-й танковой дивизии противника. В 14 часов 26 июня 43-я танковая дивизия, развернувшись на западной опушке рощи Хомут (1,5 км вост. Крылува), перешла в наступление и, отбрасывая противника к юго-западу, во второй половине дня 26 июня вышла к реке Иква у восточной окраины Дубно, где вступила в бой с частями 11-й танковой дивизии противника поддержанными авиацией, наносившей непрерывные удары по нашим войскам.

К 19 часам 26 июня положение 19-го мехкорпуса резко ухудшилось в связи с тем, что 13-я танковая дивизия противника, прорвавшись в стыке 40-й и 43-й танковых дивизий в направлении Мошкова (8—12 км сев.-вост, Млынува) и обойдя левый фланг 40-й танковой дивизии, отрезала ее от 43-й танковой дивизии. Одновременно перегруппированные к югу части 11-й танковой дивизии противника, обойдя левый фланг 43-й танковой дивизии южнее Дубно, устремились в направлении Мизоч, Ост рог и частью сил на Здолбунов. Создавшаяся вследствие этого угроза выхода танковых частей в тыл корпуса и захвата ими Ровно вынудила командира 19-го механизированного корпуса генерал-майора Фекленко с наступлением темноты 26 июня начать отвод войск на рубеж реки Стубла. Вместе с 19-м мехкорпусом отходили раз розненные правофланговые части 228-й стрелковой дивизии.

В то время как части 19-го мехкорпуса отходили боями на рубеж реки Стубла и далее на Ровно под натиском 299, 111, 44-й пехотных, 13-й и 11-й танковых дивизий, во фланг наступавшей вражеской группировки из района Ставок, Ромашевская перешел в наступление на рассвете 27 июня 9-й мехкорпус{74}.

35-я танковая дивизия полковника Н. А. Новикова двигаясь в направлении Ставок, Покошув, Заболотце Млынув, в 3—4 часа 27 июня достигла рубежа клх. Mалин, Уездце (15 км сев. Млынува), где вошла в coприкосновение с передовыми частями 299-й пехотной дивизии противника. На этом рубеже 35-я танковая дивизия развернулась и обороняла его до исхода 27 июня.

20-я танковая дивизия полковника М. Е. Катукова двигаясь левее 35-й танковой дивизии в общем [107] направлении м. Олыка, Долгошеи, Млынув, при подходе к Петушкову в 3 часа 27 июня была обстреляна из засад автоматно-пулеметным огнем частей 13-й танковой и 299-й пехотной дивизий противника. Развернувшись в боевой порядок, 20-я танковая дивизия в 7 часов 27 июня перешла в наступление на Петушков. В течение дня части дивизии вели ожесточенный бой за овладение Петушковом и Долгошеями, оборонявшимися частями 299-й пехотной и 13-й танковой дивизий противника. Во второй половине дня противник, нащупав открытые фланги 20-й танковой дивизии и промежутки между ее частями, стал обходить 20-ю танковую дивизию, угрожая выходом в ее тыл и окружением{75}.

Командир 9-го мехкорпуса в этой обстановке принял решение 27 июня с наступлением темноты отвести 35-ю и 20-ю танковые дивизии на линию южной опушки леса в районе Ромашевская, Клевань, где они и закрепились. Хотя удар 9-го мехкорпуса и не достиг поставленной цели — захвата Млынува, тем не менее его активные действия на левом фланге ударной группировки противника заставили немецко-фашистское командование повернуть 299-ю пехотную дивизию и часть сил 13-й танковой дивизии на север, что несколько облегчило положение 19-го мехкорпуса, отходившего с тяжелыми боями в направлении Ровно.

Действия подвижной группы фронта в составе 8-го и 15-го мехкорпусов, наносившей удар с юга по прорвавшейся вражеской группировке, также были малоуспешными.

8-й мехкорпус генерал-майора Д. И. Рябышева, перейдя в наступление утром 26 июня из района Бродов в общем направлении на Берестечко, разгромил заслон противника в районе Лишни (20 км сев. Бродов) и, развивая удар на север, во второй половине дня, продвинувшись на 13—15 км, вышел к реке Пляшевка, перерезал коммуникацию дубненской группировки противника. Это вынудило гитлеровское командование спешно развернуть на рубеже Берестечко, Остров, Казин 57-ю пехотную дивизию, усилив ее всей противотанковой артиллерией корпуса, и привлечь для ее поддержки крупные силы авиации, которая подвергла ожесточенной бомбардировке части 8-го мехкорпуса. Понеся большие [108] потери в личном составе и материальной части, 8-й мех-корпус дальнейшего продвижения не имел.

15-й мехкорпус генерал-майора И. И. Карпезо, наступавший из района Топорова в направлении Радехов, Дружкополь, имел незначительное продвижение, так как был встречен упорным сопротивлением 297-й пехотной дивизии противника, создавшей на этом направлении сильную противотанковую оборону, чему способствовало наличие четырех болотистых речек, при форсировании которых части корпуса подвергались массированным ударам вражеской авиации и понесли большие потери.

В связи с подходом к линии фронта оперативных резервов — 31, 36 и 37-го стрелковых корпусов генерал Кирпонос во второй половине дня 26 июня принял решение занять этими стрелковыми корпусами оборону на рубеже рек Стоход, Стырь и далее по линии Кременец, Злочев, а механизированные корпуса, разбросанные на широком фронте, вывести из боя за этот рубеж и в течение трёх-четырех суток подготовить мощный контрудар в целях уничтожения вторгшейся на Луцком и дубненском направлениях вражеской группировки. Это решение было доведено до командиров 8-го и 15-го мехкорпусов, которые, выполняя его, начали отход с занимаемых позиций. Но Ставка отменила это решение и потребовала продолжать контрудар, не давая передышки врагу{76}.

В связи с этим командующий фронтом приказал 27 июня 8-му мехкорпусу нанести удар на Дубно, 15-му — на Берестечко, а 5-й армии силами 9-го и 19-го мехкорпусов продолжить контрнаступление в прежних направлениях, то есть на Млынув и Дубно, с северо-востока и востока. Но механизированные корпуса 5-й армии не могли продолжать наступление.

9-й мехкорпус нуждался в передышке для приведения в порядок материальной части, а 19-й, понеся большие потери в боях под Дубно и теснимый превосходящими силами противника, отходил на реку Горынь.

С вечера 27 июня 9-й мехкорпус, закрепившись на рубеже станция Олыка, Клевань, отражал атаки подо-шедших 28 июня из района Луцка 14-й танковой и 25-й моторизованной дивизий, стремившихся прорваться на шоссе Луцк — Ровно, а 19-й мехкорпус в то же время вел сдерживающие бои на подступах к Ровно с частями [109] 13-й танковой и 299-й пехотной дивизий, обходивших правый фланг корпуса.

11-я танковая дивизия противника 27 июня прорвалась к Острогу и захватила плацдарм на реке Горынь, чем создала угрозу охвата 19-го мехкорпуса с обоих флангов и отрезала его от переправ на реке Горынь. Это вынудило командира 19-го мехкорпуса вечером 28 июня оставить Ровно и начать отвод своих войск на рубеж реки Горынь, который и был к утру 29 июня ими занят: 40-й танковой дивизией — на участке Тучин, (иск.) Гоща и 43-й танковой дивизией — Гоща, Вельбовно.

Обстановка на стыке 5-й и 6-й армий между тем продолжала все более обостряться. Противник, отразив контрудар армейских механизированных корпусов, сковал их силами подошедших пехотных дивизий, оснащенных большим количеством противотанковых орудий, в районах восточнее Луцка, Клевани, Дубно, Брод, а свои механизированные корпуса бросил для развития ударов на Ровно, Новоград-Волынский и Острог, Шепетовка.

Командующий Юго-Западным фронтом, опасаясь, что противник повернет свои мотомехсоединеиия на юг, в тыл войскам 6-й и 26-й армий, с целью отрезать их от наших укрепрайонов на старой границе, спешно выдвигает из своего резерва 24-й мехкорпус, 109-ю стрелковую дивизию и три противотанковые бригады на отсечный рубеж по линии Староконстантинов, Базалия, Новый Вишневец, с тем чтобы преградить пути движения противнику на юг. Но немецкое командование свой удар на юг планировало нанести позднее и глубже — после прорыва линии наших старых УРов, который оно намеревалось осуществить в районах Новограда-Волынского и Староконстантинова{77}, что и являлось ближайшей целью 3-го и 48-го мехкорпусов. В этот критический момент у командующего ЮЗФ не оказалось резервов для прикрытия названных направлений, выводивших к Киеву. И только в районе Шепетовки находилось еще не убывшее по железной дороге на Западный фронт последнее соединение 16-й армии — 109-я моторизованная дивизия. Командующий 16-й армией энергичный генерал М. Ф. Лукин, правильно оценив реальную угрозу прорыва танковых соединений противника на острожско-житомирском направлении, снял с погрузки 109-ю моторизованную [110] дивизию и, присоединив к ней 213-ю моторизованную дивизию 19-го мехкорпуса, также оказавшуюся в этом районе, создал из них сводное соединение, которое спешно выдвинул в район Острога навстречу наступающей 11-й танковой дивизии противника, контратакой задержал ее продвижение. Это соединение, получившее наименование группы Лукина, сыграло немаловажную роль в срыве попытки вражеских танковых частей с ходу прорваться на острожско-бердичевском направлении в конце июня 1941 г.

Повторный контрудар 5-й армии 30 июня — 1 июля

29 июня Ставка снова потребовала от командования Юго-Западного фронта закрыть разрыв на участке Луцк, Станиславчик, чтобы изолировать и уничтожить прорвавшуюся мотомехгруппу противника{78}.

Использовать полностью для повторного контрудара ослабленные боями 8-й и 15-й мехкорпуса фронтового подчинения не представлялось возможным, и их было решено отвести во фронтовой резерв для приведения в порядок. Группа Лукина, имевшая в своем составе малое количество танков, к наступательным действиям также не была способна. Не была способна к ним и 6-я армия, войска которой отходили, ведя тяжелые бои с превосходящими силами противника. Оставалась только 5-я армия, положение которой, несмотря на понесенные ее войсками огромные потери, было более устойчивое, чем у соседей, так как ей удалось стабилизировать свой фронт по линии река Стоход, река Стырь, Копче, Ставок, Клевань, Тучин, река Горынь и в ее состав дополнительно влился 31-й стрелковый корпус. Кроме того, 5-я армия занимала выгодное нависающее положение по отношению к северному флангу и тыловым коммуникациям прорвавшейся в стык 5-й и 6-й армий группировки противника.

Поэтому командование ЮЗФ решает привлечь для повторного контрудара 5-ю армию, хотя, по-видимому, больших результатов от таких изолированных ее действий не ожидало.

5-й армии была поставлена задача: "...прочно обороняя рубеж р. Стоход, р. Стырь, Рожище, Клевань, 1 июля из района Цумань, Ставок, Клевань нанести удар на [111] юг С целью отрезать от своих баз и войск мотомеханизированную группу противника, перешедшую р. Горынь у Ровно, и ликвидировать прорыв"{79}. Эта общая задача 5-й армии не была конкретизирована ни по рубежам, ни по срокам, и, по-видимому, командование ЮЗФ этим ударом намеревалось лишь оттянуть возможно больше сил противника к северу, чем облегчить положение 8-го и 15-го мехкорпусов, а также отход войск 6-й армии.

5-я армия усиливалась 5-й противотанковой бригадой и 228-й стрелковой дивизией, но первая из-за отсутствия мехтяги оставалась в Новограде-Волынском, а вторая была ослаблена боями.

Вся фронтовая авиация нацеливалась для ударов по механизированной группировке противника, действовавшей в направлениях Дубно, Острог и Дубно, Ровно.

Ко времени получения этой новой задачи (вечером 29 июня) обстановка на правом фланге и в центре полосы 5-й армии сложилась следующая 2.

15-й стрелковый корпус с 41-й танковой дивизией и 215-й мотострелковой дивизией, 289-м гаубичным артполком РГК и 1-м отдельным дивизионом бронепоездов, эвакуировав или уничтожив материально-технические ценности и запасы, имевшиеся в Ковеле, под прикрытием арьергардов к утру 29 июня организованно отошел на реку Стоход, где и перешел к обороне на рубеже Малый Обзир, Бережницка, Кашовка, создав впереди этого рубежа полосу обеспечения глубиной до 12 км с передним краем по линии Черемошно, Мельница.

28 июня в полосу 15-го стрелкового корпуса прорвались с запада через линию фронта остатки 87-й стрелковой дивизии под командованием начальника штаба полковника М. И. Бланка, сохранив Боевое Знамя и 2 орудия. Эта дивизия в первые дни войны была отрезана противником в районе Владимира-Волынского.

27-й стрелковый корпус оборонялся на рубеже реки Стырь. Его 135-я стрелковая дивизия с 16-м стрелковым полком 87-й стрелковой дивизии и с остатками 19-й танковой дивизии удерживала рубеж Смердин, Дубице, Волнянка, отражая атаки 298-й пехотной дивизии противника, захватившей 28 июня железнодорожный мост и плацдарм в районе Рожище. [112]

200-я стрелковая дивизия 31-го стрелкового корпуса заняла междуречье Стохода и Стыри на участке Углы, Навозы, не имея соприкосновения с противником.

193-я стрелковая дивизия, сосредоточенная в лесу в районе Киверец, была введена в бой для отражения атаки частей 298-й пехотной дивизии противника и совместно с 131-й мотодивизией вела бой на рубеже Синтаров-ка, Клепачев, Киверцы, Копче.

9-й мехкорпус своими 35-й и 20-й танковыми дивизиями оборонялся на рубеже Олыка, Клевань, отражая атаки частей 25-й мотодивизии и частично 14-й танковой дивизии противника с юга. 19-й мехкорпус отошел на реку Горынь, где и закрепился.

Соединения 5-й армии были ослаблены в результате больших потерь: в 135-й стрелковой дивизии оставалось не более 20 процентов ее состава; 19-я танковая дивизия потеряла большую часть танков, из строя выбыли все командиры ее частей; в 1-й артбригаде осталось 17 орудий.

В войсках ощущался острый недостаток боеприпасов, горючего и продовольствия. Из-за нехватки автотранспорта не обеспечивалась эвакуация раненых и неисправной матчасти, а также подвоз материально-технических средств.

Поступивший в состав 5-й армии 31-й стрелковый корпус генерал-майора А. И. Лопатина имел ограниченную боеспособность, так как он выступил в поход не полностью отмобилизованным. Из-за нехватки автомобильного и конского транспорта корпусные артполки и зенитные дивизионы, а также значительная часть дивизионной и полковой артиллерии были оставлены на зимних квартирах или же отстали на марше. В войсках корпуса имелось от ¼ до ½ боекомплекта боеприпасов, 1 сутодача продовольствия, горючее отсутствовало{80}.

После длительных маршей по плохим дорогам, проходивших под сильным воздействием вражеской авиации, личный состав 31-го стрелкового корпуса был очень утомлен и к наступательным действиям в ближайшие дни не способен.

Обстановка на стыке 5-й и 6-й армий ЮЗФ, где предстояло войскам армии нанести повторный контрудар, к исходу 29 июня создалась весьма своеобразная. [113]

Между смежными флангами 5-й и 6-й армий — по прямой линии с севера на юг, от Киверец до Кременца, — противник образовал коридор шириной до 70 км, тянувшийся к востоку на глубину 90—100 км до реки Горынь, где он сужался до 40 км.

В северной части этого коридора в направлении Олыка, Ровно, Гоща действовал 3-й мотокорпус, а в южной его части в направлении Дубно, Острог — 48-й мотокорпус противника. За 3-м и 48-м мотокорпусами в этот коридор продвигались пехотные дивизии 29-го и 55-го армейских корпусов б-й немецкой армии. Вражеское командование, намереваясь использовать достигнутый успех, планировало осуществить в последующем бросок в оперативную глубину к Днепру, а также в тыл 6-й и 26-й армий ЮЗФ своих моторизованных соединений: 3-го мотокорпуса — на Новоград-Волынский, Житомир, Киев и 48-го мотокорпуса — на Шепетовку, Бердичев, Белую Церковь. Но броска не получилось, так как головные дивизии обоих мотокорпусов были скованы на реке Горынь упорным сопротивлением и контратаками частей 19-го мехкорпуса и группы Лунина. Положение войск ударной группировки противника усложнялось также тем, что с юго-запада в район Дубно, то есть в центр этого коридора, прорвались 34-я танковая дивизия, мотострелковый и мотоциклетный полки 8-го мехкорпуса под командованием бригадного комиссара Поппеля, что вызвало, как отмечал генерал-полковник Гальдер в своем дневнике 26.9.1941г., большой беспорядок в немецком тылу в районе между Бродами и Дубно.

Для того чтобы выбить части 8-го мехкорпуса из Дубно, командование противника вынуждено было спешно повернуть против них 44, 299 и 111-ю пехотные дивизии, а также часть сил 16-й танковой и 16-й моторизованной, вследствие чего 13-я и 11-я танковые дивизии противника, дравшиеся впереди на рубеже реки Горынь и оказавшиеся без поддержки пехотных и моторизованных дивизий, попали в трудное положение{81}. [114]

Готовя повторный контрудар, командарм пришел и выводу, что сил и средств в соединениях левого крыла армии для успешного выполнения полученной задачи недостаточно. Так, в 135-й стрелковой дивизии вместе с 16-м стрелковым полком 87-й дивизии оставалось всего 1511 человек{82}, в 19-й танковой дивизии — 16 танков Т-26 и 6 орудий{83}, в 9-м мехкорпусе — 32 танка и 55 орудий разных калибров{84}.

Поэтому командарм решил привлечь для контрудара дополнительные силы и средства, а именно 41-ю танковую дивизию 22-го мехкорпуса, имевшую к этому времени в своем составе танков Т-26 — 106, KB — 16 и 12 орудий, а также 215-ю мотострелковую дивизию, имевшую танков Т-26 — 15, орудий — 12. Эти соединения 22-го мехкорпуса, находившиеся на правом фланге армии, необходимо было перегруппировать на юг, так как угроза удара мотомехвойск противника со стороны Бреста отпала.

Решение{85} командующего 5-й армией на проведение контрудара сводилось к тому, что 5-я армия, прочно обороняя правым и левым крылом занимаемый рубеж, наносит удар своим центром в направлении Дубно с целью отрезать от своих войск и баз мотомехгруппу противника, наступающую на Гощу, и к исходу 1 июля овладеть рубежом Городница, Млынув, Дубно. Одновременно на рожищенском и луцком направлениях отбрасывает противника за реку Стырь.

Войскам были поставлены следующие задачи:

15-му стрелковому корпусу прочно удерживать правый берег реки Стоход на фронте Бережница, Навозы;

31-му стрелковому корпусу, сменив в ночь на 30 июня части 27-го стрелкового корпуса, 19-й танковой дивизии и 131-й мотодивизии на фронте Смердин, Копче, отбросить противника за реку Стырь на участке Рожище, Луцк, (иск.) Яровичи и в дальнейшем прочно удерживать его; [115]

27-му стрелковому корпусу после смены его частями 31-го стрелкового корпуса с линии железной дороги на участке станция Киверцы, клх. Вишнев с утра 1 июля наступать в направлении клх. Вишнев, Острожец и к исходу 1 июля овладеть рубежом Городница, Подгайцы;

22-му мехкорпусу, сосредоточившись к 11.00 30 июня в районе Софиевка, Сильно, Вулька Котовская, Карпи-лувка, Цумань (все пункты 8—10 км сев. Олыки), с утра 1 июля наступать с рубежа Пелча, Ромашевская в направлении Покошув, Долгошеи, Дубно. Уничтожить противника в районе Дубно, к исходу дня овладеть рубежом Муравица, Дубно;

9-му мехкорпусу (без 131-й мотодивизии) во взаимодействии с 22-м мехкорпусом ударом в направлении Клевань, Зарецк уничтожить противостоящего противника, выйти в район Зембица, Оладув, м. Варковичи и, обеспечивая себя со стороны Дубно, не допустить отхода противника на запад;

1-му отдельному дивизиону бронепоездов содействовать наступлению 9-го мехкорпуса и воспретить переправу через реку Устье;

131-й мотодивизии сосредоточиться в лесу восточнее Киверец в армейском резерве;

14-й истребительной авиадивизии штурмовыми действиями на поле боя содействовать 9-му и 22-му мехкорпусам, не допустив подхода противника со стороны Луцка{86}.

Из решения командарма вытекало, что главный удар должен был наноситься в центре участка наступления силами 22-го мехкорпуса по кратчайшему направлению на Дубно (40 км), где вела неравный бой в окружении 34-я танковая дивизия, оттянувшая на себя части четырех-пяти дивизий противника. Удар 22-го мехкорпуса обеспечивался справа наступлением 27-го стрелкового корпуса (остатки 135-й стрелковой дивизии) и слева — наступлением 9-го мехкорпуса (без 131-й мотодивизии).

Хотя действия соединений, привлекаемых для участия в контрударе, были лучше увязаны, чем в предшествующем контрударе, и он наносился по наиболее уязвимому участку вражеского фронта — во фланг и тыл 3-го мотокорпуса и 29-го армейского корпуса противника, все же наступление войск 5-й армии не сулило большого успеха, так как оно должно было вестись на чрезмерно широком [116] фронте (до 50 км), при слабом артиллерийском и авиационном обеспечении и чрезмерной измотанности личного состава (особенно 135-й стрелковой, 19-й танковой и 215-й моторизованной дивизий).

Выполняя приказ командующего Юго-Западным фронтом, войска 5-й армии с вечера 29 июня приступили к подготовке контрудара.

А к этому времени Ставка, опасаясь, что глубокое вклинение танковых соединений противника на стыке 5-й и 6-й армий позволит ему отсечь наши войска от укрепленных районов на старой государственной границе, приказывает командующему фронтом к 9 июля отвести армии фронта на линию Коростенского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Староконстантиновского укрепленных районов{87}.

Днем 1 июля, когда войска левого крыла 5-й армии заканчивали подготовку к переходу в наступление, был получен новый приказ командующего ЮЗФ, в котором 5-й армии ставилась задача — продолжая во взаимодействии с 6-й армией ликвидацию прорыва на ровенском направлении, прочно закрепиться на укрепленном рубеже первой линии Новоград-Волынского укрепленного района. Правым крылом армии начать отход с наступлением темноты 1 июля, на рубеж реки Случь отойти к утру 5 июля.

На первый промежуточный рубеж — река Стырь. Чарторийск, Цумань, Клевань (расстояние 30—50 км) — было приказано отойти к полудню 2 июля, а второй промежуточный рубеж — станция Антоновка, река Горынь, Костополь — удерживать до исхода 4 июля. В состав армии дополнительно передавалась 196-я стрелковая дивизия.

Командарм расценил, что, хотя последним приказом с 5-й армии и не снималась задача ликвидации прорыва противника на ровенском направлении, эта цель теперь имеет более демонстративное значение, так как в связи со сжатыми сроками отхода на первый промежуточный рубеж — река Стырь, Чарторийск, Цумань, Клевань (расстояние 30—50 км — к полудню 2 июля) — наступательные действия надлежит закончить не позднее вечера 1 июля, что вынудит ограничить и глубину контрудара.

5-й армии предстоит в течение 3—3,5 суток отойти на глубину от 105 до 150 км со средним темпом 35-50 км [119] в сутки, что потребует от войск предельного напряжения сил.

Так как войска правофлангового 15-го стрелкового корпуса находились на уступе впереди, а войска левофланговых 9-го и 19-го мехкорпусов — на уступе сзади, то для быстрейшего выравнивания фронта армии следовало отвод 15-го корпуса начать раньше, затем отвести войска центра армии — 31-й, 27-й стрелковые корпуса и 22-й мехкорпус и позднее всех начать отвод левофланговых 9-го и 19-го мехкорпусов, прикрывавших новоград-волынское направление.

Чтобы противник не смог на плечах отходящих войск 5-й армии прорваться на последовательно занимаемые ими рубежи, отход необходимо было осуществлять перекатами, а Новоград-Волынский УР занять полевыми войсками заблаговременно. Но для быстрой переброски войск к нему в армии не было необходимого автотранспорта. Генерал Потапов предполагал, что командующий ЮЗФ для этой цели использует 195-ю стрелковую дивизию, взятую во фронтовой резерв. Эта дивизия еще 30 июня выступила из района Чарторийск в направлении Сарн.

Командарм также намеревался направить в Новоград-Волынский УР передававшуюся в его подчинение 196-ю стрелковую дивизию, по, как выяснилось, эта дивизия только начала выгрузку на станции Шепетовка. Следовательно, до прибытия этих двух дивизий прикрывать Новоград-Волынский УР смогут только его постоянный гарнизон и 19-й мехкорпус, которые необходимо усилить 1-й артиллерийской противотанковой бригадой. По мере приближения войск 5-й армии к Новоград-Волынскому УРу это направление можно будет усилить частями 31-го и 27-го стрелковых корпусов путем рокировки их ближе к левому флангу армии. Командарм рассчитывал, что контрудар 5-й армии на дубненском направлении, несмотря на его ограниченную глубину, на некоторое время скует вражеские силы и облегчит отрыв наших войск от противника и их планомерный отход на реку Случь. Положив в основу своего решения эти соображения, генерал Потапов определил следующий порядок отхода.

Отвод войск 15-го стрелкового корпуса начать вечером 1 июля, а 31-го, 27-го стрелковых, 22-го механизированного корпусов — утром 2 июля.

К исходу 2 июля отойти: 15-му стрелковому корпусу — на реку Стырь, рубеж Мульчицы, Матвейки; 31-му стрелковому корпусу — (иск.) Матвейки, Цумань, Клевань, [120] примкнув в районе Клевани свой левый фланг К правому флангу 9-го мехкорпуса, которому упорно оборонять район Клевань, Грабов, Оржев до исхода 3 июля; 22-му механизированному и 27-му стрелковому корпусам к исходу 2 июля отойти на реку Горынь: 22-й мех-корпус — в район Подлужное, Берестовец, (иск.) Костополь; 27-й стрелковый корпус — Чуднов, Радомянка, Гончариха.

Свои рубежи 15-й, 31-й стрелковые и 9-й механизированный корпуса должны удерживать до исхода 3 июля. 22-му мехкорпусу и 27-му стрелковому корпусу удерживать свой рубеж до исхода 2 июля и к 3 июля отойти на реку Горынь: 22-му мехкорпусу — в район Быстрицы, Новины, а 27-му стрелковому корпусу — в район Погореловка, Грушовка.

15-му стрелковому корпусу к 4 июля отойти на реку Горынь на рубеж Бережницка, Золоталин, а 31-му стрелковому корпусу — южнее его, на рубеж Космачев, Костополь, Тучин, примкнув свой левый фланг к оборонявшемуся на рубеже реки Горынь 19-му мехкорпусу. К этому же времени в район Седлице, Тучин отойти и 9-му мехкорпусу, обеспечивая стык 31-го стрелкового и 19-го механизированного корпусов.

19-му мехкорпусу с 228-й стрелковой дивизией и 1-й артиллерийской противотанковой бригадой до исхода 4 июля прочно удерживать рубеж Тучин, Горыньград, Гоща, Милятин. Штаб армии — в лесу 10 км восточнее Бережницки, в дальнейшем — Олевск.

В боевом приказе штаба армии, отданном вечером 1 июля, была отражена идея решения командарма — совершить отход перекатами, имея основную группировку сил на своем левом фланге, но в этом приказе были определены задачи войск только до рубежа реки Горынь. На дальнейший же -порядок отхода войск и занятие Новоград-Волынского УРа была составлена только наметка, отраженная на карте оперативного отдела. Ею предусматривалось, что 27-й стрелковый и 22-й механизированный корпуса с рубежа реки Горынь, нигде далее не задерживаясь, отойдут на Новоград-Волынский УР, который займут к утру 4 июля, и будут его оборонять до отхода на него левофланговых частей 31-го стрелкового и 19гго механизированного корпусов.

27-й стрелковый корпус (остатки 135-й стрелковой дивизии, 16-го стрелкового полка 87-й дивизии) в 16 часов 1 июля атаковал противника с рубежа станция Киверцы, [121] Вишнев и к 17 часам того же дня смог продвинуться только на 1—2 км, выйдя на рубеж Поддубцы, Копче, где был остановлен упорным сопротивлением частей 298-й пехотной дивизии противника.

22-й мехкорпус, имея в первом эшелоне 19-ю и 41-ю танковые дивизии и во втором эшелоне за 41-й танковой 215-ю мотодивизию, в 15 часов 1 июля перешел в наступление с рубежа Пелча, Ромашевская в общем направлении на Дубно.

19-я танковая дивизия, наступавшая в направлении Покошув, Млынув, к утру 2 июля вышла на рубеж Калинова, Маслянка, Каролина, где вступила в бой с пехотой противника. К 11 часам 2 июля 19-я танковая дивизия, отбрасывая противника, вышла к рубежу Млынув, Озлинов, где, встретив усилившееся сопротивление противника, вела бой до второй половины 2 июля. В 14 часов 2 июля 19-я танковая дивизия неожиданно подверглась сильному удару частей дивизии СС "Адольф Гитлер" в правый фланг и тыл с направления Острожца и вынуждена была с большими потерями отходить в исходное положение, а опергруппа штаба дивизии во главе с командиром дивизии генерал-майором К. А. Семенченко попала в окружение, из которого сумела выйти только через семь суток.

41-я танковая дивизия, наступавшая в направлении Долгошеи, Дубно, при подходе во второй половине дня 1 июля к рубежу Терешув, Постников, Долгошеи встретила сопротивление мотопехоты 14-й танковой дивизии противника, закрепившегося в этих пунктах. Обойдя оба фланга противника, 41-я танковая дивизия вынудила его к отходу с большими потерями и к 10.30 2 июля овладела рубежом Городница, Мошков (15 км сев. Дубно). В этом бою было уничтожено до трех батальонов пехоты противника, 10 противотанковых орудий и 2 артбатареи, но и 41-я танковая дивизия потеряла свыше 200 человек убитыми и ранеными.

215-я моторизованная дивизия, следуя во втором эшелоне за 41-й танковой дивизией, в 11 часов 2 июля вышла на рубеж реки Путиловка (сев. Долгошеи), где и закрепилась, обеспечивая левый фланг и тыл 22-го мех-корпуса. Дивизия в течение дня подвергалась сильному обстрелу со стороны противника и понесла значительные потери.

С 11.30 2, июля соединения 22-го мехкорпуса, выполняя [122] приказ командарма, начали отход в район Подлужное, Берестовец, Костополь (30 км сев. Ровно).

9-й мехкорпус в ходе подготовки к наступлению вечером 30 июня был атакован в районе Оржева (5 км вост. Клевани) частями 25-й мотодивизии и 14-й танковой дивизии, стремившимися, по-видимому, прорваться к северу в направлении Деражня с целью отрезать войска 5-й армии от переправ на реке Горынь, но эта атака противника была отбита. 9-й мехкорпус с утра 1 июля перешел в наступление.

35-я танковая дивизия, наступая с южной опушки леса западнее Клевани, к исходу 1 июля овладела лесом у Жуковщизны, где и закрепилась. В ночь на 2 июля 35-я танковая дивизия по приказу командира 9-го мехкорпуса отошла в исходное положение.

20-я танковая дивизия, отразив вечером 30 июня атаку частей 25-й моторизованной и 14-й танковой дивизий в районе Оржева, с утра 1 июля перешла в наступление с рубежа Клевань, Оржев и, отбросив части противника, к 15 часам 1 июля продвинулась на 10—12 км, овладела рубежом Белюв, Бронники, уничтожив в этом бою до 1 тыс. человек противника, 10 танков, 2 артбатареи, но и сама потеряла при этом до 200 человек убитыми и ранеными. К исходу дня 1 июля 20-я танковая дивизия по приказу командира 9-го мехкорпуса отошла в исходное положение. С утра 2 июля противник после артподготовки вновь пытался перейти в наступление в полосе 20-й танковой дивизии, но успеха не имел.

Контрудар 5-й армии на дубненском направлении, особенно глубокое вклинение 22-го мехкорпуса (до 30 км), вызывало у гитлеровского командования опасение за тыловые коммуникации 3-го мотокорпуса и 29-го армейского корпуса, но так как значительные силы 29-го и 55-го армейских корпусов противника были еще связаны боями с 8-м мехкорпусом в районе Дубно, Кременец, немецко-фашистское командование спешно бросило против 22-го и 9-го мехкорпусов другие части, еще не втянутые в бой: 670-й отдельный противотанковый дивизион, усиленный танковый полк, разведбатальон 16-й танковой дивизии, учебный полк химических минометов, а также резерв 1-й танковой группы — моторизованную дивизию СС "Адольф Гитлер". Последняя, будучи переброшена через Луцк, в 14 часов 2 июля наносит удар по правому флангу и тылу 22-го мехкорпуса и вынуждает его к отходу. А против 9-го мехкорпуса противник направляет [123] 25-ю мотодивизию и перегруппированную из района Тучина часть сил 14-й танковой дивизии.

В результате этих контрмер противника наступление войск 5-й армии, наносивших контрудар на дубненском направлении, имело ограниченные результаты.

Контратака 31-го стрелкового корпуса, имевшего задачу ликвидировать плацдармы противника в районах Рожище и Луцка, также не увенчалась успехом, и его части отошли на исходные позиции.

2 июля войска 5-й армии, выполняя приказ командующего ЮЗФ, прекратили наступательные действия и отошли на свои исходные позиции, откуда без остановки начали организованный отход на рубеж реки Случь.

Хотя двумя последовательно нанесенными (24 июня — 2 июля) контрударами войск 5-й армии в сочетании с контрударами 8-го и 15-го мехкорпусов фронта на дубненском направлении не была достигнута основная цель — разгром ударной группировки противника и ликвидация ее прорыва на ровенском направлении, тем не менее эти активные действия советских войск на 8 суток сковали войска северного ударного крыла группы армий "Юг" и сорвали бросок 3-го мотокорпуса на Киев. Кроме того, повторный контрудар 5-й армии 1—2 июля облегчил ее войскам быстрый отрыв от противника и организованный отход на первый рубеж.

Вместе с тем контрудары механизированных соединений 5-й армии по северному флангу ударной группировки противника в сочетании с упорной обороной ее войск на остальном фронте вызвали у немецко-фашистского командования серьезные опасения за успех дальнейшего развития наступательной операции группы армий "Юг". Более того, ОКХ считало, что наличие в Полесье крупной группировки советских войск, сохранивших свободу действий, может привести к возникновению постоянной угрозы внутренним флангам групп армий "Юг" и "Центр"{88}.

Начальнику генерального штаба сухопутных сил Гальдеру представлялось "невозможным в течение длительного времени мириться с необеспеченностью флангов"{89}.

Эти соображения легли в основу приказа ОКХ от 2 июля, которым предписывалось, чтобы группа армий [124] "Юг" прежде всего бросила достаточное количество сил по дорогам, ведущим на Сарны, а группа армий "Центр" выделила один корпус для наступления через Пинск в район Давид-Городка и чтобы обе группы армий стремились к установлению непосредственного контакта между собой.

Во исполнение этого приказа командование 6-й армии, усилив 17-й армейский корпус дополнительно двумя дивизиями (298-й пехотной и 99-й легкой пехотной), поставило ему задачу: 3 июля перейти в наступление с фронта Колки, Костополь в общем направлении на Сарны. В связи с этим 17-й армейский корпус, перегруппированный с 30 июня с сарнского на рожищенское направление, должен был снова повернуть на Сарны и наступать в северо-восточном направлении. Наступая в направлении Сарн, 17-й армейский корпус должен был отрезать и разгромить основные силы 5-й армии в Полесье, обеспечить с севера ударную группировку противника, возобновившую 3 июля наступление на киевском направлении.

3-й мотокорпус должен был по-прежнему наступать вдоль автомагистрали Ровно — Корец — Новоград-Волынский, за ним следовал 29-й армейский корпус, обеспечивая 3-й мотокорпус с флангов и тыла. Южнее 3-го мотокорпуса на острожско-шепетовском направлении наступал 48-й мотокорпус, за которым должен был следовать 55-й армейский корпус.

На случай возможного осложнения обстановки на северном крыле группы армий "Юг" за ней в направлении Ровно выдвигался резерв ОКХ в составе шести дивизий, сведенных в 51-й армейский корпус.

Как уже отмечалось ранее, генерал-майор Потапов, планируя отход войск армии на реку Случь, рассчитывал на то, что командование ЮЗФ заранее позаботится о занятии полевыми войсками Новоград-Волынского УРа, используя для этой цели взятую во фронтовой резерв 195-ю стрелковую дивизию. Туда же командарм намеревался направить переданную в его подчинение 196-ю стрелковую дивизию после ее выгрузки на станции Шепетовка.

Но 2 июля ему стало известно, что 195-я дивизия, а также находившиеся в полосе 5-й армии несколько строительных батальонов распоряжением штаба фронта переброшены в район Сарн для оборудования оборонительных рубежей по рекам Горынь и Случь на сарнско-олевском [125] направлений в Целях обеспечения правого фланга фронта. Несколько позднее командующий армией узнал, что переданная в его подчинение 196-я стрелковая дивизия, которую он намеревался также использовать для обороны Новоград-Волынского УРа, переадресована 6-й армии. Все это означало, что Новоград-Волынский УР никакими полевыми войсками заблаговременно не будет занят. Обеспокоенный этим, генерал-майор Потапов вечером 2 июля направил в Военный совет ЮЗФ телеграмму следующего содержания:

"Создавшаяся обстановка требует срочных мер по приведению в оборонительное состояние Новоград-Волынского УРа, однако все строительные батальоны и инженерные средства сосредоточены на сарнском направлении в болотах и спокойных лесах. Считаю совершенно нецелесообразным строить сооружения и держать целую дивизию на таких рубежах, как р. Горынь, р. Случь, где нет основания ожидать появления значительных сил противника, и прошу Вашего распоряжения все средства и силы перевести на новоград-волынское направление"{90}.

На эту телеграмму 3 июля был получен из штаба ЮЗФ следующий ответ:

"...все делается по директиве Ставки. Если работы завершены, то стройбаты и инжсредства перебросить на Новоград-Волынский УР. Кирпонос"{91}.

А о переброске на новоград-волынское направление 195-й стрелковой дивизии — ни слова! Следовательно, командарм должен был рассчитывать при обороне Новоград-Волынского УРа только на свои силы и возможности. Единственным выходом у генерала Потапова оставалась упорная оборона 19-го мехкорпуса с 228-й стрелковой дивизией на подступах к Новоград-Волынскому УРу, чтобы задержать противника и выиграть время для быстрого отвода войск 5-й армии на реку Случь с последующим занятием Новоград-Волынского УРа войсками 31-го и 27-го стрелкового корпусов, что получило свое отражение в боевом приказе штаба армии, отданном дополнительно утром 3 июля, в котором требовалось войскам отходить форсированными маршами под прикрытием арьергардов и боковых отрядов, давая отдых 5—6 часов в сутки. [126]

Для ускорения отхода и облегчения действий пехоты на марше командирам частей предписывалось "мобилизовать у местного населения всех лошадей и гужевой транспорт"{92}.

Для организации обороны Новоград-Волынского УРа командарм направил туда в качестве своего представителя бывшего начальника штаба, а ныне командира 87-й стрелковой дивизии полковника М. И. Бланка, подчинив ему все находившиеся в полосе УРа войска.

Отвод 5-й армии на линию укрепленных районов на старой государственной границе 2—8 июля

Войска 5-й армии в период с 2 по 5 июля форсированными маршами отходили на реку Случь, разрушая за собой мосты и устраивая заграждения на дорогах.

15-й и 31-й стрелковые корпуса, оторвавшись от противника и двигаясь под прикрытием арьергардов, прошли промежуточные рубежи в указанные для них сроки: первый рубеж — река Стырь, Матвейки, Клевань — 3 июля; второй рубеж — река Горынь, Космачев, Костополь — 4 июля.

5 июля войска этих корпусов, переправившись на правый берег реки Случь, вышли в свои полосы обороны: 15-й стрелковый корпус — на рубеж Бережки, Быстриче; 200-я стрелковая дивизия 31-го корпуса сосредоточилась в лесу восточное Березьне, 193-я — в лесу восточнее Людвиполя. Корпус должен был продолжать марш для занятия рубежа (иск.) Быстриче, Городница, Корец и далее к югу, протянув свой левый фланг по реке Корчик от Кореца до Щитни, с тем чтобы прикрыть новоград-волынское направление с запада.

Арьергарды обоих корпусов следовали за главными силами па удалении 5—7 км, не имея соприкосновения с частями противника, отставшими от них на 20—25 км.

В то время как войска правого крыла 5-й армии (15-го и 31-го корпусов) совершали планомерный отход под прикрытием арьергардов, левофланговые 9-й и 19-й мехкорпуса вели тяжелые сдерживающие бои с превосходящими силами ударной группировки противника, стремившейся прорваться на оперативный простор и осуществить стремительный рейд на Киев. [127]

9-й мехкорпус, прикрывавший отход основных сил 5-й армии с юга, до 4 июля был скован боями в районе Цумань, Клевань, Александрия, отражая сильные атаки 25-й мотодивизии, мотодивизии СС "Адольф Гитлер", 99-й и 298-й пехотных дивизий. В ночь на 5 июля части 9-го мехкорпуса, оторвавшись от противника, совершили отход за реку Случь.

19-й мехкорпус с 1-й противотанковой бригадой и отходившей в его полосе 228-й стрелковой дивизией, прикрывая новоград-волынское направление, в период с 29 июня по 3 июля вел тяжелые бои с 3-м мотокорпусом противника на рубеже реки Горынь, занимая своей 40-й танковой дивизией участок Тучин, Воскодавы, (иск.) Гоща и 43-й танковой дивизией участок Гоща, Вельбовно.

29 июня по решению командира 19-го мехкорпуса части корпуса предприняли контратаку, в ходе которой, переправившись на западный берег реки Гоща, отбросили части 3-го мотокорпуса противника на 5—8 км и овладели: 40-я танковая дивизия — Бол. Житень (8 км вост. Ровно), 43-я танковая дивизия — Черные Лозы, Толмахув, Бабин, Бугринь, Стадники, станция Оженин.

При этом было уничтожено до полутора полков мотопехоты, 26 танков и бронемашин и 15 орудий противника, но и части 19-го мехкорпуса понесли значительные потери. К 1 июля под натиском превосходящих сил 3-го мотокорпуса части 19-го мехкорпуса отошли на правый берег реки Горынь, где отражали атаки противника до 3 июля. В ночь на 4 июля противнику удалось захватить плацдарм в полосе 43-й танковой дивизии в районе Агаповка, Завизов, с которого он в 7 часов 4 июля после сильной артподготовки и ударов авиации перешел в наступление силами 13-й танковой дивизии в направлении Бугрынь, Крылув. Во второй половине дня 4 июля перешла в наступление и 14-я танковая дивизия, форсировав реку Горынь в районе Горыньград, Воскодавы, обходя Гощу с севера.

На левом фланге 19-го мехкорпуса мотопехота и танки противника также нанесли 4 июля удар в направлении Лисичи, Аннополь, угрожая выходом в тыл 43-й танковой дивизии. Контратакой сводного танкового полка 43-й танковой дивизии в составе 40 танков фланговый удар противника был отражен, что позволило дивизии оторваться от противника и начать отход.

Понеся большие потери, 19-й мехкорпус по приказу [128] командарма с вечера 4 июля начал отход на реку Корчик, в процессе которого его частям приходилось неоднократно прорываться через заслоны противника, выброшенные им в тыл на пути отхода наших войск.

К 21 часу 4 июля 19-й мехкорпус с тяжелыми боями отошел на рубеж Корец, Берездов, который удерживал до утра 5 июля, после чего под ударами 3-го мотокорпуса отошел на рубеж Красиловка, Дедовичи, Кошелев, Ярунь, где вновь подвергся сильным атакам танков и мотопехоты 3-го моторизованного корпуса противника, и вынужден был к исходу 5 июля отойти на западную окраину Новограда-Волынского и там временно закрепился.

Резервы 5-й армии, 22-й мехкорпус и 27-й стрелковый корпус, отходившие в полосе 31-го стрелкового корпуса, утром 5 июля прошли линию Рокитное, Боровица, Городница, следуя в свои районы сосредоточения: 22-й мех-корпус — Соловьи, Яблоновка, Чигири (5—8 км сев. Коростени), 27-й стрелковый корпус — Эмильчино.

Возвращенная только 4 июля в состав 5-й армии из резерва фронта 195-я стрелковая дивизия по решению командарма ночными форсированными переходами двигалась на левый фланг армии для занятия обороны в Новоград-Волынском УРе. К исходу 5 июля 195-я дивизия вышла в район Эмильчино.

Отвод войск 5-й армии происходил под непрерывным воздействием авиации противника, наносившей удары с малых высот.

В особо трудных условиях совершал марши 31-й стрелковый корпус. Испытывая острую нехватку мехтранспорта и потеряв от налетов вражеской авиации большую часть конского состава, он не мог вывести всю свою матчасть и подвозить продовольствие. В 193-й стрелковой дивизии по этой причине при отходе было уничтожено некоторое количество орудий и минометов, а личный состав двое суток не получал хлеба{93}. Не меньшие трудности испытывали и войска противника, двигавшиеся вслед за 15-м и 31-м стрелковыми корпусами 5-й армии, будучи вынужденными совершать изнурительные марши по труднодоступной местности Полесья и преодолевать при этом заграждения и разрушения, устроенные советскими войсками на путях отхода. [129]

Как докладывал командир 17-го армейского корпуса командующему 6-й немецкой армией, "невероятные" дороги, трудности подвоза снабжения, износ автотранспорта и падеж конского состава грозили серьезно подорвать боеспособность его корпуса"{94}. Учитывая трудности движения через Полесье, командиру 17-го армейского корпуса было приказано обойти лесисто-болотистый район между рекой Случь и Коростенью с юга и двигаться вслед за 29-м армейским корпусом. И только после прохождения Новограда-Волынского повернуть на Коростень, то есть на север. Задача же по форсированию реки Случь на фронте от Дубровицы до Городницы и продвижению строго на восток возлагалась на отряды прочесывания.

Сосед справа — войска 4-й армии Западного фронта, отходя под ударами 2-й танковой группы и 2-й армии противника, оставили Минск, Пинск и Бобруйск и вели тяжелые бои на реке Березина. 3-й и 4-й танковым дивизиям противника удалось форсировать Березину в районах Свислочи и Бoбpyйcкa и передовыми отрядами выйти к реке Днепр у Быхова и Рогачева. Между смежными флангами 4-й армии Западного и 5-й армии Юго-Западного фронтов образовался никем не занятый разрыв шириной до 100 км.

Сосед слева — войска 6-й и 26-й армий ЮЗФ в связи с прорывом 48-го мотокорпуса противника в направлении Шепетовка, Бердичев и обозначившейся угрозой прорыва вновь введенного 14-го мотокорпуса противника в стык 26-й и 12-й армий на проскуровском направлении находились в очень тяжелом положении.

Прибывший с Южного фронта и брошенный для закрытия бреши на шепетовском направлении 7-й стрелковый корпус генерала Добросердова вместе с примкнувшими к нему 109-й мотодивизией 5-го мехкорпуса из убывшей на Западный фронт 16-й армии и остатками 213-й мотодивизии 19-го мехкорпуса не смог задержать танковые соединения противника на реке Горынь и с тяжелыми боями разрозненными частями отходил частично к юго-востоку на Изяславский УР и частично к востоку на южный фас Новоград-Волынского УРа.

В целом оперативное положение Юго-Западного фронта к 5 июля 1941 г. было неустойчивым. Его войска, понесшие в ходе двухнедельных непрерывных боев тяжелые [130] потери, были ослаблены, измотаны и, отходя к старым укрепленным районам, с трудом отражали удары противника, продолжавшего удерживать в своих руках инициативу в действиях.

3-й и 48-й моторизованные корпуса противника, прорвавшись к Новоград-Волынскому УРу, образовали глубокую (до 70 км) и широкую (до 85 км) "вмятину" на центральном участке ЮЗФ. Этому танковому тарану противостояли малочисленный гарнизон УРа и отошедшие к нему разрозненные части полевых войск. Нависла реальная угроза оперативного прорыва подвижных войск противника как на восток в житомирско-киевском направлении, так и на юг в винницком направлении — в тыл основным силам ЮЗФ. А для прикрытия этих направлений после убытия 16-й и 19-й армий из полосы фронта оперативных резервов в составе ЮЗФ не было.

На этом общем тяжелом фоне положение 5-й армии было более устойчивое, и она, оторвавшись от противника, без помех с его стороны приступила к занятию обороны по реке Случь. Лишь на левом фланге армии, на новоград-волынском направлении, танковые части противника, отбрасывая остатки 19-го мехкорпуса, прорвались на ближние подступы к Новограду-Волынскому. На это направление командарм спешно перебрасывал части 193-й, 135-й стрелковых дивизий, а также 195-ю стрелковую дивизию, возвращенную с опозданием из резерва ЮЗФ.

В этой обстановке во второй половине дня 5 июля-1941 г. в штабе 5-й армии (лес 20 км юго-вост. Олевска) была получена директива командующего войсками ЮЗФ от 3 июля{95}, которая так определяла предстоящие задачи фронта и армии: "Ближайшая задача ЮЗФ отойти на рубеж река Случь, Славута, Ямполь, Гржималов, Чертков, Горденка, Снятый и упорно оборонять его до исхода 9 июля. На случай резкого изменения обстановки и вынужденного отхода армии фронта отходят на линию старых укрепленных районов (Коростенского, Новоград-Волынского, Остропольского, Летичевского).

5-й армии (15, 31, 27 ск, 22, 9 мк, 1, 5 птбр), не допуская прорыва противника в направлении Новограда-Волынского и прочно обеспечивая стык с 6-й армией отойти на рубеж Рудница, Белокоровичи, Сербы. [131]

Имея главную группировку резервов на своем левом фланге (27 ск, 22 и 9 мк, 1 и 5 птбр), упорно оборонять Коростенский УР. Разгранлиния слева: станция Тетерев, станция Фонтанка, (иск.) Слободка, (иск.) Ровно.

6-й армии (7, 36, 37, 49 ск, 19 и 15 мк, 109 мд 5 кк, 3 птбр), не допуская прорыва противника в направлении Житомира и прочно обеспечивая стык с 26-й армией, отойти на рубеж Катериновка, Коростки.

Имея главную группировку резервов за центром своего расположения (49 ск, 19 и 15 мк, 109 мд 5 кк, 3 птбр), упорно оборонять Новоград-Волынский УР".

Остальным армиям фронта были поставлены идентичные задачи: 26-й армии в случае резкого изменения обстановки отходить на Остропольский, а 12-й армии — на Летичевский УР и упорно их оборонять.

Новым в этой директиве было то, что с 5-й армии снималась ответственность за оборону Новоград-Волын-ского УРа, который вместе с отходившим на него 19-м мехкорпусом переподчинялся командующему 6-й армией, в связи с чем разгранлиния между 5-й и 6-й армиями передвигалась к северу от Новограда-Волынского на 12 км.

Директивой устанавливался конечный срок (до 9 июля) обороны 5-й армии на реке Случь, после чего ей предстояло отойти на рубеж Коростенского УРа.

Не совсем ясным было требование директивы о том, чтобы 5-я армия не допустила прорыва противника на новоград-волынском направлении, в то время как за оборону Новоград-Волынского УРа должна была отвечать-6-я армия. Но это требование директивы было истолковано в том смысле, что 5-я армия не должна допустить прорыва противника через свою полосу, то есть в обход Новоград-Волынского УРа с севера, для чего 5-й армии предписывалось иметь за своим левым флангом главную группировку резервов.

В силу того что директива штаба ЮЗФ была получена в 5-й и 6-й армиях с опозданием на двое суток, некоторые требования, указанные в ней, уже не отвечали сложившейся во второй половине дня 5 июля оперативной обстановке и не могли быть выполнены. Так, указанный в этой директиве рубеж, на который должны были отойти 6, 26 и 12-я армии (Славута, Ямполь, Гржималов, Чертков), был уже захвачен противником, и войска этих армий вели бои в 15—30 км восточнее его.

Правда, этой последней директивой исправлялся [132] недостаток предыдущего решения командующего ЮЗФ, по которому разгранлинии между армиями не совпадали с фланговыми границами УРов, на которые эти армии должны были отойти, а резали их па части, в силу чего в полосу каждой армии попадал не целиком один УР, а отдельные сектора двух смежных УРов, что усложняло организацию управления и взаимодействия между полевыми войсками и гарнизонами УРов.

Однако передача Новоград-Волынского УРа в подчинение командующего 6-й армией, в условиях когда ее фронт уже был прорван на шепетовско-новомиропольском направлении и когда танковые соединения противника вышли к переднему краю Новоград-Волынского УРа, не была оправдана обстановкой и еще более усложнила тяжелое положение 6-й. армии.

Для 5-й армии теперь отпадала необходимость рокировки на новоград-волынское направление части сил 31-го стрелкового корпуса, как это было намечено командармом ранее.

До отхода на рубеж Коростенского УРа 5-й армии предстояло в период с 5 по 9 июля оборонять рубеж реки Случь, что потребовало от командующего армией уточнить свое решение, учитывая изменение задачи армии в соответствии с директивой штаба фронта.

Соединениям армии были поставлены следующие задачи{96}.

15-му стрелковому корпусу (45, 62 сд) с 589-м гаубичным артполком РГК оборонять правый берег реки, Случь на рубеже Бережки, Быстрицы, особенно прочно прикрывая направления Сарны, Ракитное и Березьне Боровая. Разгранлиния: слева — станция Дровяной Пост, Голышин, Быстрицы.

31-му стрелковому корпусу (200 и 193 сд) оборонять правый берег реки Случь на фронте (иск.) Быстрицы, Городница, Могильно, имея основную группировку на левом фланге. Особо прочно прикрыть направление Городница, Эмильчино.

195-й стрелковой дивизии оборонять рубеж Мяколовичи, Тесновка, Чмель, Эмильчино, Сербы, то есть на левом фланге Коростенского УРа.

Резервы армии: 9-му мехкорпусу к исходу 7 июля сосредоточиться в районе Погореловка, клх. Визенталь (иск.) Ушомир. Подготовить: 1) противотанковый район [133] клх. Визенталь, Боровица, Рудня Ушомирская; 2) отсечные позиции на левом берегу реки Уж на фронте Мощна Рудня, Могильно, седлая дорогу на Житомир фронтом на юг. Быть в готовности к нанесению удара в направлениях Новограда-Волынского и Житомира.

22-му мехкорпусу к исходу 6 июля сосредоточиться в районе Соловьи, Яблонец, Чигири. Подготовить: 1) противотанковый район в лесах Переймы, Багоницы, Чигири; 2) отсечные позиции по правому берегу реки Шелист на фронте Пашины, Васильковичи, Шемятнице, Луганы фронтом на восток и на север, перехватывая основные дороги. Быть в готовности к нанесению ударов в направлениях Народичей, Овруча, Белокоровичей.

135-й стрелковой дивизии к утру 7 июля сосредоточиться в районе Писки, Радгоща, Бондаревская Гута. Подготовить: 1) противотанковый район Бондаревская Гута, Писки, клх. Горщик; 2) отсечные позиции на левом берегу реки Крапивня на фронте Янушполь, (иск.) Мощна Рудня; 3) быть в готовности к нанесению ударов самостоятельно и совместно с 9-м мехкорпусом в направлении Новограда-Волынского.

87-ю стрелковую дивизию вывести для пополнения в район лесов севернее Игнатполя.

От командиров соединений второго эшелона армии (9, 22 мк, 135 сд) требовалось заблаговременно связаться с узлами обороны Коростенского УРа, а от всех командиров соединений и частей организовать инженерные работы, в процессе которых отрыть окопы полного профиля. После отхода последних частей за реку Случь уничтожить переправы, устроить завалы, заминировать и перекопать дороги, эскарпировать берега реки Случь в местах бродов. Подготовить промежуточные рубежи и отсечные позиции от реки Случь до переднего края Коростенского УРа. Установить строжайший порядок и охрану в войсковом тылу и на путях подвоза и эвакуации. Для проведения работ мобилизовать инструменты у местного населения. Работы первой очереди закончить к утру 8 июля.

Во всех полках и батальонах требовалось создать специальные команды истребителей танков из наиболее смелых людей, которых вооружить связками гранат, бутылками с горючей смесью, а командиров и бойцов за каждый уничтоженный танк представлять к наградам и отмечать в приказах.

В период с 5 по 6 июля активных действий в [134] полосе 5-й армии не было. Войска, заняв оборону по правому берегу реки Случь на фронте Бережки, Могильно (12 км сев. Новограда-Волынского), который они должны были удерживать до 9 июля, совершенствовали ее в инженерном отношении, пополняли запасы и отдыхали после утомительных маршей. Соприкосновения с противником не было, и лишь утром 7 июля передовые и разведывательные отряды дивизий 17-го армейского корпуса противника, выйдя к реке Случь, пытались переправиться на правый берег в районах Сарны — 56-я пехотная, Березьне — 62-я пехотная, Быстрицы — 99-я легкая пехотная, Городницы — 298-я пехотная дивизии. Но эти попытки были отражены нашими войсками.

Южнее, на смежном участке, отошедшем 6-й армии, в районе Новограда-Волынского, обстановка в эти дни также резко обострилась.

19-й мехкорпус, обессиленный непрерывными боями с превосходящими силами 3-го моторизованного корпуса противника и потерявший большую часть личного состава, танков и артиллерии, не в силах был более отражать массированные атаки вражеских танков и мотопехоты, поддержанных авиацией и артиллерией, и в ночь на 6 июля был выведен из боя в район Марьяновка, Федоровка (15 км вост. Новограда-Волынского). Этот отход был осуществлен по решению командира 19-го мехкорпуса генерал-майора Фекленко, который, выйдя из подчинения командующего 5-й армией и не имея связи с командующим 6-й армией, получил санкцию на отход от представителя ВПУ ЮЗФ полковника Захватаева{97}.

Утром 7 июля был получен приказ командующего фронтом начать в ночь на 8 июля отвод войск 5-й армии на Коростенский УР, который занять к 9 июля. Остальные армии к тому же времени должны быть отведены на линию Новоград-Волынского, Остропольского и Летичевского УРов. По замыслу Ставки в результате этого отвода за счет сокращения фронта обороны должны быть созданы фронтовые резервы. [135]

Планируя отход на Коростенский УР, командующий и штаб 5-й армии располагали о нем следующими данными.

Коростенский УР занимал фронт Рудница, Белокоровичи, Белка, станция Фонтанка протяженностью 130 км, прикрывая Киевский УР с северо-запада.

В УРе имелось 439 долговременных сооружений, построенных в период 1931 —1934 гг., из них основная масса — 427 дотов были пулеметные и лишь 12 артиллерийские. Имелось также 14 КП и НП и одно убежище. В период 1938—1939 гг. были построены еще 14 артиллерийских дотов, но они не были вооружены. Большая часть дотов находилась на первой полосе, имевшей глубину от 1,5 до 3 км, располагаясь в одну-две и лишь местами в три линии.

В это же время в районе Эмильчино, на удалении 25 км от первой полосы и впереди нее, был дополнительно построен узел обороны в целях прикрытия промежутка между Коростенским УРом и Новоград-Волынским УРом. Последний находился на уступе вперед, то есть несколько западнее и левее Коростенского УРа. Полевое оборудование Коростеиского УРа состояло из 20 тыс. погонных метров траншей и ходов сообщения, а также 120 км проволочных препятствий, но как первые, так и вторые пришли в негодность. Линии связи в основном были проложены над землей. Подземных линий связи было 88,6 км, что не хватало даже для обеспечения надежного управления в звене батальон — рота — дот.

Постоянный гарнизон УРа, содержавшийся перед войной по сокращенному штату, состоял из двух пулеметных батальонов и пяти взводов капонирпой артиллерии, но должен был на М—2 увеличить свой состав до шести пулеметных батальонов и одного запасного пульбата, что и было осуществлено к 1 июля 1941 г.

На вооружении УРа имелось 16 орудий 76-мм калибра, 919 станковых и 309 ручных пулеметов.

Основным недостатком Коростепского УРа являлось плохое оснащение артвооружелием, отсутствие противотанковых препятствий, необеспеченность системы управления.

В целом Коростенский УР мог усилить оборону полевых войск в противопехотном отношении, но был слаб в противотанковом отношении, хотя лесистая местность в полосе УРа затрудняла применение противником танков и авиации. [136]

Во исполнение полученной задачи командарм принял решение{98}:

5-я армия, прикрываясь на реке Случь отрядами заграждения, своими главными силами отходит на Коростенский УР и занимает его для прочной обороны. Отход начать в ночь на 8 июля и закончить к утру 9 июля;

15-му стрелковому корпусу (45, 62 сд) отойти на рубеж Рудница, Белокоровичи, оборудовав полосу обеспечения с передним краем но линии Копище, хутор Майдан, Перга, Олевск;

31-му стрелковому корпусу (193, 195, 200 сд) отойти на рубеж (иск.) Белокоровичи, Эмильчино, клх. Дмитровка, имея 193-ю стрелковую дивизию во втором эшелоне в районе Симаковка, станция Яблонец, Кара-сивка, с задачей быть в готовности к контратакам в направлениях Эмильчино и Могилыю. Кроме того, 15-му и 31-му стрелковым корпусам были указаны промежуточные рубежи отхода и сроки их прохождения главными силами и удержания арьергардами;

пути, которые должны быть приведены в непроезжее состояние отрядами заграждения; передний край полосы обеспечения (глубиной 10—15 км); какие узлы обороны УРа переходят в подчинение командиров 15-го и 31-го стрелковых корпусов;

9-му мехкорпусу к исходу 7 июля сосредоточиться в районе Погореловка, клх. Визенталь, (иск.) Ушомир (15—20 км юго-зап. Коростени). Подготовить контратаки в направлениях Новограда-Волынского и Житомир;

22-му мехкорпусу оставаться в районе Соловьи, Яблоновка, Чигири (8—12 км сев. Коростени). Подготовить контратаки в направлениях Овруча и Белокоровичей;

армейскому резерву 135-й стрелковой дивизии оставаться в районе Писки, Радгоща, Бондаревская Гута, подготовить контратаку самостоятельно и совместно с 9-м мехкорпусом в направлении Новограда-Волынского;

87-й стрелковой дивизии, оставаясь в районе лесов севернее Игнатполя, приводить части в порядок и пополнять их.

Кроме того, командирам мехкорпусов и дивизий резерва было приказано подготовить противотанковые районы и отсечные позиции вблизи их мест расположения.

Всем командирам соединений и частей было приказано организовать инженерные работы, в ходе которых [137] вырыть окопы полного профиля, установить строгий порядок и охрану в войсковом тылу и на путях отхода. Все государственное и военное имущество, а также конский состав вывезти из оставляемых районов. Требовалось во всех полках и батальонах создать команды истребителей танков, снабдив их связками гранат и бутылками с воспламеняющейся жидкостью.

Это решение к 15—16 часам 7 июля было доведено до командиров соединений, и они приступили к подготовке и организации отхода па линию Коростенского УРа. Но во второй половине дня 7 июля начальник оперативного отдела штаба ЮЗФ полковник И. X. Баграмян передал командующему 5-й армией еще одно очень важное приказание командующего фронтом о том, что он должен подчинить себе 19-й мехкорпус и 7-й стрелковый корпус и поставить им задачи, "руководствуясь теми целями, которые указаны армиям последней директивой".

Необходимость подчинения этих корпусов командарму мотивировалась тем, что они, формально переданные в состав 6-й армии, не имели связи с ней. Поэтому, пока командующий 6-й армией генерал-майор Музыченко не возьмет управления этими корпусами в свои руки, пусть ими командует генерал-майор Потапов,

Несмотря на временный характер этого подчинения, оно тем не менее вновь возлагало на командующего 5-й армией ответственность за оборону северного сектора Новоград-Волынского УРа, но теперь в несравненно более трудных условиях, чем раньше, так как противник уже подошел вплотную к переднему краю УРа и вел бой за овладение им.

Связаться с командиром 19-го мехкорпуса генерал-майором Фекленко удалось быстро, так как этот корпус после вывода его из боя был сосредоточен в районе Марьяновка, Федоровка (15 км сев.-вост. Новограда-Волынского). Что же касается командира 7-го стрелкового корпуса генерал-майора Добросердова, то с ним не удалось связаться ни штабу 5-й армии, ни командиру 206-й стрелковой дивизии полковнику Горшкову. Эта дивизия, а также остатки 228-й стрелковой дивизии и 109-й мотодивизии из бывшей группы Лукина оказались в северном секторе Новоград-Волынского УРа.

В связи с получением дополнительной задачи по обороне Новоград-Волынского УРа командующий 5-й армией внес некоторые коррективы в отданный им ранее боевой приказ на отход и оборону Коростенского УРа. [138]

Эти коррективы, отраженные в боевом приказе, отданном в 23 часа 7 июля, сводились к следующему{99}.

22-й и 9-й механизированные корпуса, выведенные в резерв командарма, должны были согласно новому приказу сосредоточиться после марша не в районе Коростени, как это намечалось ранее, а юго-западнее и южнее этого пункта, то есть ближе к новоград-волынскому направлению и автомагистрали, связывающей этот пункт с Житомиром. Для 22-го мехкорпуса был определен район сосредоточения — клх. Францевка, клх. Дубровка, Краевщина (25 км юж. Коростени), для 9-го мехкорпуса — клх. Крилинск, (иск.) Семаковка, Скала (35 км юго-зап. Коростени). 19-й мехкорпус должен был оставаться в занимаемом районе. Все соединения армейского резерва получили задачу подготовить контратаки в направлении Новограда-Волынского и восточнее его для перехвата Киевской автомагистрали между Новоградом-Волынским и Житомиром. Кроме того, от них требовалось подготовить отсечные позиции фронтом на юг. Этим же приказом создавалась оперативная группа полковника Бланка в составе 228-й, 206-й стрелковых дивизий, 109-й мотодивизии, Новоград-Волынского УРа и других частей, оказавшихся в полосе УРа. Позднее отдельным распоряжением в группу Бланка была включена и 1-я артбригада. Группе Бланка ставилась задача упорно оборонять рубеж (иск.) клх. Дмитровка, Новоград-Волынский, Рогачев, не допуская прорыва противника на восток.

Ко времени подчинения командарму Новоград-Волынского УРа (7 июля) о его состоянии было известно следующее: этот УР занимал фронт протяжением 120 км по линии клх. Варваровка, Чижовка, Новоград-Волынский, Новомиропольск, Коростки, прикрывая подступы к Киеву с запада.

Передний край Новоград-Волынского УРа проходил в основном по правому берегу реки Случь, отклоняясь от нее лишь на 10 км к востоку па правом фланге, па участке клх. Варваровка, клх. Вершница, и к западу на 4 км в районе Новограда-Волынского, где он проходил по линии Елизабет, клх. Натальевка, роща 2,5 км западнее Новограда-Волынского, Суслы. Западнее Новограда-Волынского на удалении 16—20 км от переднего края главной полосы УРа был построен в 1938—1939 гг., [139] отдельный передовой узел обороны УРа в районе Красиловка, Дедовичи, Ярунь, в котором было 55 долговременных сооружений, не имевших внутреннего оборудования и стационарного вооружения. Всего в Новоград-Волынском УРе имелось 216 долговременных сооружений со средней плотностью 1,8 дота на 1 км фронта. Доты были расположены в одну линию и лишь в районах Новограда-Волынского, Новомиропольск в 2-3 линии, эшелонируясь до 4 км по глубине.

Постоянный гарнизон УРа до войны содержался по сокращенному штату и состоял из одного пулеметного батальона четырехротного состава и 10 взводов капонирной артиллерии, которые на М—2 должны были развернуться в 4 пулеметных батальона и 20 взводов капонирной артиллерии, что и было осуществлено — к 25 июня. после призыва приписного состава запаса по мобилизации{100}.

Кроме того, за счет отошедших в УР с фронта подразделений и бойцов разных частей был дополнительно сформирован 5-й батальон.

Из табельного вооружения в Новоград-Волынском УРе имелось 76-мм орудий — 39, станковых пулеметов "максим" — 423, ручных пулеметов — 212. Но так как в полосу 5-й армии входил не весь Новоград-Волынский УР, а только его северная часть, от клх. Дмитровка до Рогачева, протяжением около 60 км, то и на долю войск 5-й армии, которым предстояло оборонять его, приходилось около 50 процентов его долговременных сооружений и табельного вооружения, или дотов — 110, 76-мм орудий — 20, станковых пулеметов — 210, ручных пулеметов — 110.

Слабыми местами в системе обороны УРа были:

малочисленность гарнизона (1 пульбат на 30 км фронта), что не обеспечивало занятия его войсками всех дотов;

недостаточная насыщенность капонирной артиллерией (1 орудие на 3 км фронта) и отсутствие в нем противотанковых орудий и препятствий, что делало УР слабым в противотанковом отношении;

отсутствие в полосе УРа траншей и дзотов, а также противопехотных препятствий, что делало УР слабоподготовленным к обороне его полевыми войсками; [140]

отсутствие в звене батальон — рота — дот подземных линий связи, что не обеспечивало надежного управления подразделениями УРа в бою.

Несмотря на наличие этих недочетов, Новоград-Волынский УР при условии заблаговременного занятия его- полевыми войсками мог значительно усилить устойчивость их обороны, но к самостоятельным действиям, особенно против мотомехвойск, не был подготовлен.

С первых дней войны принимались меры по приведению Новоград-Волынского УРа в боевую готовность: откапывались засыпанные землей доты, занимали гарнизоны, устанавливалось табельное вооружение и подвозились боеприпасы. Однако полностью завершить эту работу к началу боев не удалось. В частности, передовой узел обороны в районе Красиловка, Дедовичи, Ярунь (16—20 км зап. Новограда-Волынского) из-за нехватки табельного вооружения и штатных подразделений УРа был занят стрелковыми батальонами 206-й стрелковой дивизии. Как упоминалось выше, этот узел, занятый с утра 5 июля отходившими частями 19-го мехкорпуса и стрелковыми батальонами 206-й стрелковой дивизии, был в тот же день прорван частями 14-й танковой дивизии противника, которые, преследуя остатки 19-го мехкорпуса, к исходу дня вышли к переднему краю УРа на западной окраине Новограда-Волынского, где были встречены организованным сопротивлением частей гарнизона УРа, усиленных полевыми войсками.

Предпринятая противником утром 6 июля попытка атакой с ходу овладеть Новоградом-Волынским была отражена с большими для него потерями, и части 14-й танковой дивизии вынуждены были на сутки приостановить наступление для подготовки последовательного подавления и уничтожения дотов с применением тяжелой артиллерии и авиации.

7 июля 14-й танковой дивизии и 215-й мотодивизии 3-го мотокорпуса совместно с подтянутой к ним 299-й пехотной дивизией при поддержке тяжелой артиллерии и авиации удалось подавить несколько дотов на западной окраине Новограда-Волынского. Южнее этого пункта части 13-й танковой дивизии противника во второй половине дня 7 июля вышли к реке Случь и форсировали ее в районе Гульска небольшими подразделениями мотопехоты, вслед за которыми к реке стали подтягиваться танки.

Дальнейшее продвижение войск противника на всем [141] северном фасе УРа было задержано упорным сопротивлением частей УРа и полевых войск.

Ко времени развертывания боев непосредственно за Новоград-Волынский УР противник создал здесь решающее превосходство в силах и средствах: по пехоте — и 1,5 раза, по артиллерии — в 3,5 раза, по танкам — в 70 раз. Отрицательно сказывалось на боеспособности советских войск и то, что они в своей массе представляли собой остатки соединений, потерявших в боях большую часть личного состава и матчасти. Кроме того, артиллерия ощущала острый недостаток в бронебойных снарядах{101}.

На южном фасе Новоград-Волынского УРа, входившем в полосу 6-й армии, к исходу 7 июля сложилась еще более тяжелая обстановка.

48-й мотокорпус и 55-й армейский корпус противника, отбрасывая к востоку и юго-востоку обессиленные напряженными боями части 36-го и 49-го стрелковых корпусов 6-й армии, 7 июля вышли к реке Случь. 11-я танковая дивизия противника, прорвав линию долговременных сооружений Новоград-Волынского УРа в районе Новомиропольска, устремилась на Бердичев. У полковника Бланка не оставалось времени для создания более целесообразной группировки, и, вероятно, поэтому отданный им в 23 часа 7 июля боевой приказ лишь фиксировал положение частей и закреплял за ними участки, которые они фактически занимали к вечеру 7 июля, а именно:

1-я артбригада — клх. Вершница, Чижовка, прикрывая коростенское направление;

228-я стрелковая дивизия, усиленная двумя дивизионами 305-го артполка РГК и одним дивизионом артполка 36-го стрелкового корпуса, — участок (иск.) Чижовка, Новоград-Волынский, Лубчица (фронт 12 км);

отдельный мотоциклетный полк 9-го мехкорпуса, усиленный 2-м дивизионом 667-го артполка, — участок (иск.) Лубчица, (иск.) Гульск (фронт 10 км);

722-й стрелковый полк 206-й дивизии, усиленный 1-м дивизионом 458-го артполка, — участок Гульск, Тальки (фронт 8 км), прикрывая выходы к шоссе Новоград-Волынский — Житомир. [141] Этому полку ставилась задача уничтожить противника, переправившегося в районе Гульска;

19-й мехкорпус, сосредоточенный в районе Работнице, Брошшки, Крапивня, усиливался двумя батареями 5-й артбригады. С переходом в контратаку его поддерживал 3-й артдивизион 305-го артполка РГК;

на 5-ю артбригаду возлагалась противотанковая оборона во всей полосе группы с задачей воспретить переправу танков противника через реку Случь.

В этом боевом приказе не получила должного отражения идея сосредоточения основных усилий на участке Новоград-Волынский, Гульск, являвшемся наиболее важным в системе обороны Новоград-Волынского УРа.

Утром 8 июля противник возобновил атаки на всем фронте группы полковника Бланка.

В то время как 25-я мотодивизия, 14-я танковая и 299-я пехотная дивизии при поддержке сильной авиации и тяжелой артиллерии последовательно уничтожали доты в районе Новограда-Волынского, 13-я танковая дивизия противника, форсировав реку Случь у Гульска, прорвала линию дотов и развивала удар на Бронники. В 13 часов 8 июля, когда части 13-й танковой дивизии перерезали шоссе в районе Бронников, 19-й мехкорпус по приказу командарма контратаковал прорвавшиеся части противника и отбросил их в рощи в районе клх. Марушевка, клх. Любохины, где танки 13-й танковой дивизии закрепились, оказывая сильное сопротивление советским войскам. При повторной атаке в 15 часов 8 июля 19-й мехкорпус успеха не имел и, понеся большие потери, к 23 часам 8 июля отошел в район Романовки.

К вечеру 8 июля Новоград-Волынский УР был прорван на большей части его фронта, и 3-й мотокорпус противника устремился на Житомир, а 48-й моторизованный корпус противника еще утром 8 июля захватил Бердичев.

Войска группы Бланка продолжали удерживать участок УРа севернее Новограда-Волынского, а главные силы 5-й армии завершали отход на Коростенский УР.

Отходом войск армии на линию укрепленных районов по старой государственной границе и прорывом войсками противника Новоград-Волынского УРа закончилось приграничное сражение Юго-Западного фронта, перешедшее затем в ожесточенное Киевское сражение, в ходе которого 5-й армии предстояло играть весьма активную роль. [143]

Итоги боев войск 5-й армии в приграничном сражении и выводы по ним

За 17 суток (с 22 июня по 8 июля) ударная группировка противника, преодолев приграничный оборонительный рубеж, продвинулась в полосе 5-й армии в глубь советской территории на 300 км со средним темпом 18 км в сутки.

Подвижные соединения противника (3-й и 48-й мотокорпуса), выйдя к линии укрепленных районов на старой государственной границе, 8 июля 1941 г. прорвали ее на участке Новоград-Волынский, Новомиропольск и, захватив Житомир и Бердичев, заняли выгодное положение для дальнейшего развития наступления к реке Днепр.

Следовательно, первая задача войск Юго-Западного фронта — не допустить прорыва противника в глубь советской территории и вторая — разгромить прорвавшуюся па дубненско-ровенском направлении подвижную группировку противника контрударами наших мехкорпусов не были выполнены.

Но, несмотря на благоприятный для противника исход приграничного сражения на южном стратегическом крыле советско-германского фронта, контрудар Юго-Западного фронта, нанесенный пятью механизированными корпусами по 1-й танковой группе, задержал ее в районах Луцка, Дубно, Ровно на 8 суток (с 24 июня по 1 июля), что явилось началом срыва запланированного немецко-фашистским командованием стремительного рейда подвижных соединений на Киев и в обход с востока всей правобережной группировки советских войск в целях ее разгрома западнее реки Днепр.

Это была первая трещина в стратегии блицкрига в самом начале ее осуществления. Немецко-фашистское командование не достигло также и оперативных целей, а именно:

перед северным крылом вражеской ударной группировки не была разбита 5-я армия, и ее войска, избежав разгрома, организованно отошли на Коростенский УР, сохранив свободу маневра и заняв выгодное, нависающее положение по отношению левого фланга и тыла ударной группировки противника;

перед южным крылом своей ударной группировки немецко-фашистское командование не смогло осуществить охват и разгром 6-й и 26-й армий, ЮЗФ на львовском [144] выступе и эти армии, хотя и с большими потерями, отошли на восток, избежав окружения;

вражеская ударная группировка, встречая стойкое сопротивление наших войск, сама понесла значительные потери, что заставило ее резко снизить темпы продвижения (с 30 до 15 км в сутки), при этом пехотные дивизии отстали от мотомеханизированных соединений на 40— 60 км.

Оперативное положение армий Юго-Западного фронта было также критическим: рубеж укрепленных районов по прежней государственной границе был прорван подвижными соединениями 1-й танковой группы противника на участке Новоград-Волынский, Новомиропольск (50 км), и она вышла на оперативный простор, угрожая быстрым выдвижением как на Киев в целях его захвата, так и на Белую Церковь для выхода в тыл войскам Юго-Западного и Южного фронтов. А крупных оперативных резервов для парирования этой угрозы у командования Юго-Западного фронта после убытия из его состава 16-й и 19-й армий не было.

Основными причинами неудач 5-й армии в приграничном сражении были:

решающее превосходство сил противника на участке его главного удара и внезапность нападения при пониженной боевой готовности советских войск;

качественное превосходство немецко-фашистских мотомеханизированных войск и авиации над советскими мотомехвойсками;

серьезные недочеты в боевом применении танковых соединений и частей, допущенные командирами указанных степеней;

слабая работа разведки.

Решающее превосходство противника в силах и средствах и внезапное нападение поставили советские войска с самого начала боевых действий в особо трудные условия в связи с их пониженной боевой готовностью, что дало в руки противника целый ряд серьезных преимуществ, а именно:

вражеская авиация ударами по аэродромам почти безнаказанно вывела уже в первые часы нападения большое количество самолетов и завоевала господство в воздухе{102}; [145]

вражеская пехота преодолела приграничную оборонительную полосу еще до занятия ее войсками первого эшелона 5-й армии, что вынудило последних вести бои на неподготовленных рубежах, благодаря чему противником были созданы оптимальные условия для быстрейшего ввода в действие своих танковых соединений;

быстрое продвижение вражеских войск в глубь территории в сочетании с ударами авиации нарушило плановое отмобилизование и развертывание частей и соединений 5-й армии и их тылов;

войска вступили в бой, имея большой некомплект командного состава, мехтранспорта, ремонтных средств и без развернутого тыла, что привело к частым перебоям в их снабжении и эвакуации.

Качественное превосходство вражеских мотомеханизированных войск вытекало из того, что немецкие танковые соединения были укомплектованы танками, обладавшими более высокими тактико-техническими показателями по сравнению с танками, имевшимися в начале войны в мехкорпусах 5-й армии. Так, по скорости и толщине брони танки Т-26 в своей массе уступали немецким танкам T-III в 1,5—2 раза, что обеспечивало последним более высокую подвижность, маневренность и живучесть{103}.

Кроме того, материальная часть в танковых войсках противника находилась в лучшем техническом состоянии, чем у нас, что обеспечивалось не только наличием сравнительно новых машин, но и четко организованной в войсках ремонтно-восстановительной службы{104}. Танковые же войска 5-й армии располагали в основном устаревшими танками учебно-боевого парка с изношенной матчастью, [146] что при остром недостатке ремонтно-восстановительных средств и запасных частей приводило к огромным потерям не только в бою, но и на марше{105}.

Боевая выучка и практический опыт у немецких танкистов, участвовавших до нападения на Советский Союз в ряде успешно проведенных кампаний на других театрах, были более высокими, чем у наших танкистов.

Танковые дивизии противника были лучше оснащены противотанковыми средствами, имея в своем составе до 75 противотанковых орудий разных калибров. В советских танковых дивизиях подразделения противотанковой артиллерии отсутствовали.

Мотомеханизированные войска немецко-фашистской армии имели более совершенную и законченную организационную структуру. Они были сведены в танковые группы, являвшиеся оперативными объединениями армейского типа со своим командованием, штабами и органами тыла, поэтому могли действовать более согласованно и самостоятельно решать оперативные задачи.

Высшими же соединениями мотомехвойск Советской Армии являлись механизированные корпуса, которые к началу войны находились еще в стадии формирования.

Командующий 5-й армией, получив в подчинение три не полностью сформированных мехкорпуса, по суммарной численности состава равных целой механизированной (танковой) армии, но не имевших армейского управления и органов тыла, был не в состоянии обеспечить должное руководство их боевыми действиями{106}.

Недочеты в боевом использовании наших мотомеханизированных войск состояли в следующем:

а) поспешный, а поэтому недостаточно организованный ввод в сражение мехкорпусов еще до полного их сосредоточения в исходных районах был обычным явлением в начале войны. Вследствие этого в первых [147] контрударах мехкорпусов могло участвовать не более 30— 50 процентов наличных танков, а остальная часть находилась еще в пути или вовсе выбыла из-за неисправности.

Такая поспешность диктовалась тем, что вражеские танковые соединения, устремившись в глубь территории, угрожали не только захватом Киева с ходу, но и быстрым выходом на фланг и в тыл 6-й и 26-й армиям, сосредоточенным на львовском выступе. Чтобы сорвать этот опасный замысел противника, нельзя было медлить с нанесенном контрударов, по развертываться и вступать в бой с ходу наши мехкорпуса не были обучены, да и плохое состояние их матчасти не позволяло это мобильно осуществлять{107};

б) разобщенность действий дивизий мехкорпусов. Мехкорпуса, как правило, действовали не в полном составе, так как целые дивизии изымались для выполнения самостоятельных задач или придавались другим корпусам. Так, 131-я моторизованная дивизия с 24 июня была выведена из 9-го мехкорпуса и, находясь в непосредственном подчинении командарма, выполняла его задачу по [148] обороне рубежа реки Стырь, а с 2 июля по 4 июля находилась во втором эшелоне армии и поэтому не участвовала в контрударах совместно с 9-м мехкорпусом.

В 22-м мехкорпусе все три дивизии с 23 по 29 июня действовали разобщенно, причем его наиболее сильная 41-я танковая дивизия, переданная в подчинение командира 15-го стрелкового корпуса, дробилась на мелкие подразделения, которые выполняли второстепенные функции (охрана штабов, погоня за мелкими десантами, прикрытие фланга и т, п.).

213-я моторизованная дивизия 19-го мехкорпуса действовала в отрыве от него, сначала в составе группы генерал-майора Лунина, а затем группы Огурцова.

Хотя отрыв моторизованных дивизий от их механизированных корпусов вынуждался складывавшимися условиями обстановки, это тем не менее снижало и без того их ограниченные боевые возможности;

в) не всегда продуманная организация марша. Так, построение марша 9-го мехкорпуса из пунктов дислокации к фронту производилось без учета фактического состояния бронетанковой техники, которая была далеко не одинакова. Наряду с исправными танками имелось большое количества машин с изношенной матчастью и с большими дефектами, ограничившими их маршевые возможности. Несмотря на это, как те, так и другие танки включались в одни и те же маршевые эшелоны, что приводило к отставанию многих машин, перемешиванию частей в пути и резкому снижению маршевой скорости соединений, а в итоге к их запаздыванию в переходе в наступление. Средняя скорость марша 20-й и 35-й танковых дивизий 9-го мехкорпуса была равна 35 км в сутки, в то время как в 19-м мехкорпусе благодаря более продуманной организации марша (с учетом состояния техники) она достигала 65 км в сутки, что позволило последнему перейти в наступление своим первым эшелоном на одни сутки раньше 9-го мехкорпуса, хотя общая протяженность марша 19-го мехкорпуса была на 100—130 км больше, чем у 9-го мехкорпуса.

На фоне этих недочетов в состоянии мотомеханизированных войск 5-й армии (как и всего фронта) особенно ярко проявилось высокое мужество наших танкистов и мотострелков. Атакуя танки противника, многие экипажи танков, жертвуя собой, шли на таран, сгорали вместе со своими машинами, ведя огонь по противнику до последней возможности. Многие командиры танковых [149] частей и соединений лично возглавляли танковые атаки, гибли на поле боя, как это было в бою под Бойницей 24 июня, когда погибли все командиры полков 19-й танковой дивизии и командир 22-го мехкорпуса генерал-майор Кондрусев.

* * *

В ходе приграничного сражения разведка работала плохо. В результате этого силы противника перед всем фронтом 5-й армии в целом преуменьшались в 2—3 раза, а на отдельных направлениях, наоборот, преувеличивались. Разведслужба армии не сумела своевременно перепроверить и опровергнуть неверные сведения, полученные 24 июня нашей разведавиацией, о выдвижении якобы крупных мотомехчастей противника из Бреста на Ковель, что вызвало неоправданную перегруппировку основных сил 22-го мехкорпуса с главного, луцкого на второстепенное, ковельское направление, где фланговый удар противника не угрожал.

Добываемые войсками скудные данные о противнике в штабах должным образом не анализировались, группировка противника в целом не раскрывалась, выводы о возможных намерениях и характере боевых действий противника не делались, что и получало свое отражение в разведсводках, в которых фигурировали отрывочные и большей частью неверные данные о составе вражеских сил и нумерации его соединений и частей{108}.

Основными причинами слабой работы разведки 5-й армии являлись:

отсутствие стремления командиров всех степеней постоянно добывать данные о противнике, особенно ночью, — указывалось в директиве командарма от 29 июня 1941 г.;

войсковая разведывательная служба не располагала к началу войны полностью укомплектованными и готовыми к действию разведывательными частями и подразделениями, и они в большинстве случаев использовались [150] нe пo их целевому назначению, а для выполнения боевых задач наравне со стрелковыми частями{109};

захваченные в плен в ходе боев немецкие солдаты и офицеры (а таких было немало) допрашивались в штабах частей поверхностно и недостаточно квалифицированно из-за отсутствия в них опытных офицеров-разведчиков и военных переводчиков, а доставка пленных в высшие штабы не была должным образом организована;

разведывательная авиация в условиях господства в воздухе вражеских самолетов могла действовать только эпизодически, не углубляясь за линию фронта, а поэтому ее разведывательная функция была малорезультативной;

разведывательные органы зачастую на веру принимали различного рода слухи и домыслы, поступавшие из тыловых учреждений и от местного населения о высадке якобы крупных вражеских воздушных десантов на нашей территории, о появлении в тылу танков противника и т. п., что приводило к принятию командованием неправильных решений. [151]