Минные катера
Идея активного использования мины против корабля, первым воплощением которой стали минные катера, имеет более чем двухвековую историю. В 1776 г., когда Соединенные Штаты Америки отстаивали свою независимость от Великобритании, американец Дэвид Бушнелл предпринял рискованную попытку взорвать из-под воды английский фрегат “Игл” (Eagle, “Орел”). Для доставки подрывного заряда к месту якорной стоянки фрегата Бушнелл намеревался использовать свое недавнее изобретение, крохотную одноместную подводную лодку “Тартл” (Turtle, “Черепаха”). Однако усилия талантливого изобретателя не дали результатов. Подорвать фрегат миной, которая представляла собой бочонок с порохом, не удалось из-за трудности ее крепления к медной обшивке подводной части корпуса “Орла”.
Ряд аналогичных экспериментов убедил конструкторов в том, что подводная лодка с человеческими мускулами в качестве двигателя очень плохо подходит на роль носителя “активной” мины. Лучше использовать силу пара. Первым попытался сделать это русский генерал Тизенгаузен. Опытный образец его парового катера с минным вооружением был построен на Николаевской верфи во время Крымской войны 1853—56 гг. Но принять участие в боевых действиях катеру Тизенгаузена не довелось: по причине невысокой мореходности корабль затонул во время испытаний.
Боевым крещением для паровых минных катеров — нового, только зарождающегося класса малых военных кораблей — стала гражданская война в США (1861—65 гг.), преподавшая всему миру немало уроков противоборства на море.
17 февраля 1864 года был подорван миной и затонул корвет “Хаусатоник” (Housatonic) водоизмещением 1964 тонны, один из лучших боевых кораблей Северных [6] Штатов. Подводная лодка южан “Ханли” (“Hunley”; водоизмещение 2 тонны; размеры 12 х 1 х 1,2 м.; экипаж 9 человек, 8 из которых вращали ручной привод винта) подвела шестовую мину к борту корвета, который не имел брони ниже ватерлинии. Командование флота северян решило нанести врагу ответный удар тем же оружием, намереваясь использовать для транспортировки мины небольшой паровой баркас. Мина выдвигалась вперед от его корпуса на шесте, который установили в носовой части маленького корабля. Свободное крепление шеста должно было защитить корпус катера от повреждений в момент взрыва. А чтобы удар мины пришелся в подводную часть корабля противника, шест, выступавший наружу примерно на 6 метров, расположили наклонно вниз.
В ночь с 27 на 28 октября 1864 г. оборудованный таким образом баркас под командованием лейтенанта Кушинга скрытно проник в устье реки Роанок и, достигнув рейда Плимута, атаковал броненосец южан “Албемарл” (Albemarle). Защитный бон из бревен, который окружал броненосец, серьезно осложнял операцию. Кушингу удалось разъединить бревна, вплотную приблизиться к неприятелю и ударить шестовой миной в борт вражеского корабля, который через считанные минуты после взрыва почти полностью скрылся под водой. Вместе с “Албемарлом” затонул и увлеченный водоворотом минный катер — командир не успел отвести его на безопасное расстояние.
Разумеется, потеря катера меркла на фоне достигнутого успеха, который стал прологом к новым победам северян над рабовладельцами-южанами (Флот Конфедерации Южных Штатов, проигравших войну, лишился в общей сложности пятидесяти боевых кораблей, 40 из которых погибли от якорных, буксируемых, плавающих и шестовых мин.
Потопление “Албемарла” и десятки других успешных операций обоих противоборствующих флотов убедительно доказали: минное оружие — реальная и, пожалуй, единственная угроза большим надводным [7] кораблям, чья мощная броня была в то время практически неуязвима для судовой артиллерии самого крупного калибра. Казалось очевидным и то, что в качестве носителя такого оружия следует использовать маленький быстроходный катер, способный незаметно подойти на близкое расстояние к неприятельскому кораблю. Тем не менее, концепция минного катера — истребителя броненосцев получила всеобщее признание лишь спустя несколько лет после успешной вылазки Кушинга. А до тех пор флоты некоторых государств пополнялись пароходами довольно значительного водоизмещения, вооруженными одной или несколькими шестовыми минами.
Например, германский флот в самом конце 1860-х гг. ввел в строй минные пароходы “Риваль” и “Зефир” [8] с колесным движителем. Однако в силу своей низкой скорости (не более 5 узлов) и значительных размерений эти корабли не представляли опасности для более быстроходных броненосцев. Напротив, при встрече с ними они сами становились удобной мишенью для мощного противника.
Признав ошибочность идеи минных пароходов, германское морское ведомство в 1870 г. первым в Европе включило в кораблестроительную программу страны серию из шести минных катеров, оснащенных двумя шестовыми минами каждый. Оказалось, однако, что и они не имеют никаких шансов преуспеть в решении данной задачи. Скорость менее 8 узлов не позволяла этим катерам перехватывать крупные боевые корабли. Например, датский броненосец “Данмарк”, спущенный на воду еще в 1864 г. (водоизмещение 4820 тонн, вооружение — 24 тяжелых орудия), развивал скорость 8,5 узлов. Французский броненосец “Магента”, построенный в 1861 г. (водоизмещение 6830 тонн, вооружение 34 пушки калибра 162 мм) давал ход 13 узлов. Таковы были даже устаревшие корабли основных противников тогдашней Германии — Франции и Дании. Пришлось немцам все шесть катеров переоборудовать в минные заградители. [9]
Минные катера английской постройки
Опыт американцев и ошибку немцев полностью учел англичанин Джон И. Торникрофт (Thornycroft; 1843—1928). Он понял, что для успеха в боевых действиях минные корабли должны быть небольшими, верткими, а главное — очень быстрыми. Создание именно таких судов английский кораблестроитель сделал целью своей жизни. Но сначала ему надо было громко заявить о себе. Поэтому Торникрофт строил одно за другим скоростные паровые суда для богачей, увлекавшихся водным спортом. В этом молодой конструктор весьма преуспел. В 1872 г. его прогулочный катер “Наутилус” сумел обогнать гоночные гребные восьмерки на Темзе. Газеты всей Европы широко освещали этот случай: впервые паровое судно смогло опередить гонщиков-гребцов. Затем он построил катер “Ариэль”, развивший 12,3 узла и, наконец, “Миранду”, достигшую невероятной для начала 70-х годов скорости 16 узлов (1 узел — 1,852 км/час). Реклама, как известно, лучший двигатель торговли. Вскоре верфь Торникрофта, расположенная в городке Чизвик на Темзе, получила заказ от флота Норвегии на минный катер водоизмещением 15 тонн.
Основной задачей, которую поставил перед Торникрофтом заказчик, являлось именно увеличение скорости. Британский кораблестроитель успешно справился с ней, в целом сохранив конструкцию обычного парового катера. Секрет высоких скоростных характеристик корабля (средняя скорость — 12,5 узлов, максимальная — 14,97 узлов, т.е. 23,15—27,72 км/час) крылся в легком корпусе с тонкой стальной обшивкой и мощной энергетической установке (паровая машина двойного расширения типа “компаунд”). Для облегчения двигателя Торникрофт высверлил шатуны паровой машины. Кроме того, несколько вытянутый силуэт корпуса и заостренные обводы носовой части катера снижали сопротивление воды его движению. В [10] 1874 г. готовый минный катер был передан заказчику и получил имя “Рапп” (Rapp), что на норвежском языке означает “Быстрый”.
Итак, начало было положено. Успех с катером “Рапп” повлек за собой новые заграничные заказы. В 1874—75 гг. на основе его проекта фирма Д. Торникрофта построила 7 очень похожих минных катеров: для Австро-Венгрии (№ 1), Дании (№ 1), Швеции (“Спринг”), Франции (№№ 5 и 6) и России (“Сулин” и “Шутка”). Хотя эти катера не имели никаких технических новшеств в сравнении с прототипом, Торникрофт полностью оправдал ожидания заказчиков, заставив их двигаться еще быстрее. Благодаря установке паровых машин мощностью 180—190 л.с. (против 90 л.с. на “Рапп”), новые корабли развивали скорость 16—18 уз лов.
В середине 70-х гг. впервые заявил о себе мощный (в будущем) конкурент Д. Торникрофта — английский конструктор Э. Ярроу (1842—1932). Его фирма поставила флоту Аргентины серию из четырех минных катеров водоизмещением в 11 тонн каждый. Минные катера [11] фирмы “Ярроу” (Yarrow) не уступали “Рапп” по основным техническим характеристикам, а посему пользовались неплохим спросом за границей: кроме Аргентины, их приобрели США, Франция, Нидерланды, Греция. Однако до 1878 г. — именно тогда Ярроу получил первый официальный заказ британского правительства — продукция этой фирмы оставалась как бы в тени “Торникрофт”.
В 1875 г. флот Франции тоже заказал “Торникрофту” два минных катера — точные копии австро-венгерского варианта “Рапп”. Но, отдавая дань моде, французские адмиралы пожелали воочию убедиться в боеспособности заграничной новинки. Чины французского морского министерства опасались, что взрыв шестовой мины будет неизбежно уничтожать не только корабль противника, но и атакующий катер, как это случилось с баркасом лейтенанта Кушинга. Проверить степень опасности взрыва для экипажа катера предстояло в ходе учебных маневров, для которых французская сторона пожертвовала старым кораблем “Байонезе” [12] (Французы и англичане не знали, что серией испытаний, проведенных русским адмиралом Г.И. Бутаковым на Балтике еще в 1862 г. было установлено, что взрыв подводного заряда, укрепленного на шесте длиной 6—8 метров, никаких вредных последствий для атакующего корабля не влечет).
Испытания катера “Торникрофт” с шестовой миной состоялись в марте 1877 года. Предпринятая им атака, о которой сообщила лондонская “Тайме” от 13 марта, развеяла сомнения иностранных заказчиков. Развив предельную скорость, катер вплотную подошел к своей жертве и на полном ходу ударил “Байонезе” шестом в правый борт ниже ватерлинии. Отдача заставила катер отскочить на безопасное расстояние от противника (около 15 метров) до того, как “Байонезе” пошел ко дну. Таким образом Торникрофт доказал, что при правильном выборе силы удара можно избежать гибели катера в момент атаки.
Оставалось выяснить, сумеет ли катер подойти достаточно близко к противнику в реальной боевой обстановке, находясь под обстрелом артиллерии неприятельского броненосца. Опыт применения минных катеров во время русско-турецкой войны 1877—78 гг. дал утвердительный ответ и на этот вопрос. [13]
После удачных испытаний французами проект “Рани” стал настолько популярным, что его с некоторыми изменениями принялись копировать за рубежом. Подделки, однако, оказались хуже оригинала. Так, в 1878 г. в Швеции по заказу Норвегии построили минный катер “Ульвен”, который внешне ничем не отличался от катера Торникрофта. Оказалось, что сходство было только внешнее. Шведский катер показал на испытаниях скорость всего лишь 10 узлов — на треть меньше, чем “Рани”. Видимо, последователям британского конструктора не удалось добиться легкости конструкции, присущей всем катерам Торникрофта. В борьбе за скорость им не помогла даже двухвальная паровая машина, которая в конце 70-х гг. была еще в диковинку, тем более — на катерах. А минные катера №№ 3—6 с двумя гребными винтами, созданные шведами но собственному проекту, оказались еще тихоходнее, чем “Ульвен”.
Русские минные катера в войне 1877-78 гг.
Пока скандинавы экспериментировали, их восточный сосед — Россия — успешно опробовал минное оружие в морских битвах. Инициатором оснащения паровых катеров шестовыми и буксируемыми минами стал лейтенант, впоследствии прославленный адмирал, Степан Осипович Макаров (1840—1904).
В середине 1870-х гг. Черноморский флот России имел в своем составе всего 2 броненосца береговой обороны (так называемые “поповки”), вступивших в строй в 1874 г. и несколько вооруженных пароходов. А турецкий флот насчитывал 15 броненосцев и мониторов, несколько десятков вооруженных пароходов, канонерских лодок и других кораблей. Такая ситуация сложилась в результате поражения России в Крымской войне. Парижский мирный договор, действовавший [15] в 1856—71 гг., запрещал России иметь военный флот на Черном море.
Макарову удалось убедить руководство морского ведомства в том, что при фактическом отсутствии крупных боевых кораблей минные катера могут стать реальной силой, способной противостоять броненосной эскадре любого потенциального противника. Инспектор минного отдела министерства контр-адмирал К.П. Пилкин признал проект Макарова “лучшим из существующих, простым и не требующим особых приспособлений”. Резолюция Пилкина на рапорт С.О. Макарова отражала основные достоинства проекта последнего: вооружение шестовыми и буксируемыми минами паровых катеров, снятых с больших кораблей, не требовало значительных усилий, времени и денежных средств.
В декабре 1876 года лейтенант Макаров принял в свое командование пароход РОПиТ (Российского общества пароходства и торговли) “Великий князь Константин”, намереваясь использовать его в качестве транспорта для 4-х минных катеров. Именно быстроходный корабль-база, способный доставлять катера к местам дислокации вражеских кораблей, являлся краеугольным камнем проекта Макарова. Такой способ доставки решал весь комплекс проблем, связанных с незначительной дальностью плавания и мореходностью паровых катеров.
Кроме того, 11 катеров составили Дунайский отряд (после начала военных действий к ним присоединились еще 3). Русские минные катера не могли конкурировать с зарубежными аналогами специальной постройки вроде “Раппа”. Все они до начала войны были обычными паровыми деревянными шлюпками, скорость которых ограничивалась 5—6 узлами, поскольку мощность их машин не превышала пяти лошадиных сил (против 90 л.с. “Рапп”). Паровую машину, котел и экипаж катеров, действовавших на реке, защищали листы стали толщиной 1,6 мм и еще мешки с углем, подвешенные к длинным штангам вдоль бортов. Некоторые [17] катера получили металлические козырьки в носовой части, защищавшие внутреннее пространство от волн. Команда каждого катера состоял из пяти человек: командира, его помощника, рулевого, механика, минера.
Переоборудование “Великого князя Константина”, который вскоре должен был принять на борт минные катера “Минер”, “Наварин”, “Синоп” и “Чесма”, заняло около четырех месяцев. Помимо катеров, “Великий князь Константин” получил собственную артиллерию и шестовые мины. Дополнительно предполагалось установить на борту корабля-базы несколько установок [18] для метательных мин, но от этой идеи вскоре отказались. Начавшаяся через несколько месяцев война подтвердила правильность решения Макарова: собственное вооружение “Константина” бездействовало, вся тяжесть борьбы с противником легла на минные катера.
Поскольку успех минной атаки всецело зависел от внезапности нападения и оперативности действий, “Великий князь Константин” получил ряд оригинальных технических усовершенствований. Прежде всего, пароход оснастили специальными шлюпбалками с паровыми лебедками конструкции Макарова, поднимавшими на борт корабля-базы четыре минных катера с полным вооружением и командой всего за семь минут. После атаки противника эти маленькие кораблики неминуемо должны были подвергнуться жестокому обстрелу неприятельской артиллерии. Их шансы на спасение были тем выше, чем скорее они окажутся на борту своей плавбазы. Система Макарова позволяла принимать катера на пароход, не снижая его скорость менее 6-и узлов. Кстати, для увеличения быстроты хода “Константина” его командир приказал укрепить на штевне специальную каплевидную наделку, которая придала пароходу некоторое сходство с древними судами-таранами, имевшими носовой бульб. Тем самым Макарову удалось снизить волновое сопротивление ходу корабля, скорость которого возросла на один узел и еще — намного опередить свое время (бульбовая форма носовой оконечности прочно вошла в практику мирового кораблестроения только со второй половины XX века!).
Разработка надежной системы спуска катеров на воду и подъема на борт осложнялась различиями в их конструкции. Так, “Наварин” и “Минер” в недалеком прошлом были обыкновенными разъездными катерами, “Синоп” — гидрографическим катером. Особенно много хлопот доставил Макарову катер “Чесма”, изготовленный из тонких медных листов — даже легкий удар мог причинить ему значительные повреждения. [19]
Пришлось “Чесму” поднимать за котел, поддерживая снизу корпус изогнутой деревянной балкой.
Не менее важным, чем отработка надежного способа подъема/спуска, являлось форсирование подготовки машин катеров к автономному плаванию. С этой целью машины сначала прогревали паром из котлов парохода, а потом заправляли их кипятком. В результате время на подготовку энергетических установок катеров сократилось с двух часов до 15 минут.
Чтобы обезопасить частые подъемы/спуски и повысить мореходность своих катеров, Макаров предложил укладывать 12-метровые минные шесты в специальные уключины вдоль бортов подобно веслам. С началом атаки шест выдвигался наклонно вперед (так, чтобы мина находилась ниже поверхности воды) посредством целой системы рычагов. Для приведения шеста в боевое положение требовались усилия двух-трех человек. К шестам крепились металлические контейнеры с пороховыми зарядами. Эти заряды были трех типов: 8-фунтовые (3,2 кг), 15-фунтовые (около 6 кг) и 60-фунтовые (24,6 кг) взрывчатки. Взрыв происходил либо от удара мины в борт вражеского корабля (срабатывал взрыватель нажимного действия конструкции штабс-капитана Трумберга), либо он производился электрическим импульсом от гальванической батареи. Чтобы подвести мину под ватерлинию вражеского корабля, катер должен был приблизиться к нему почти вплотную, на расстояние 4—5 метров. [21]
Макаров не считал шестовые мины единственным вариантом вооружения своих катеров. К 1877 г. российский флот располагал, помимо легких взрывных устройств, еще и тяжелыми. К примеру, собственный вес мины системы В. Петрушевского с шестом превышал 180 килограмм, 58 кг из которых (140 фунтов) приходились на пороховой заряд. Такая мина предназначалась для вооружения пароходов, фрегатов, броненосцев. Об ее применении на легких паровых катерах не могло быть и речи.
Желая обеспечить свои катера по-настоящему мощным оружием, Макаров разработал для них буксируемую “мину-крылатку”. “Крылатку” с 48-килограммовым зарядом пороха катер доставлял к кораблю противника [22] на длинном тросе. Свое образное название она получила за специальные крылья, которые отводили мину в сторону, не давая ей идти по следу катера (позже аналогичный принцип был использован для создании параван-трала). При длине буксира 35—40 метров мина уклонялась на 30-40° от диаметральной плоскости катера-носителя., Данное техническое решение существенно отличало “крылатку” от прежних буксируемых мин, первые из которых — американского образца — появились десятилетием раньше.
На плаву “крылатку” удерживал специальный буй, прикрепленный к буксирному тросу. Траектория движения мины зависела от скорости катера и силы натяжения буксировочного троса, поэтому вывод ее под днище неприятельского корабля требовал от моряков большого искусства. Зато теперь экипаж подвергался меньшей опасности, так как отпала необходимость подходить вплотную к вражескому борту. Испытания “крылатки” показали, что она способна преодолевать заградительные боны, не повреждает катер при взрыве, и хотя маневрирование с ней достаточно сложно, оно все же проще, чем с прежними образцами буксируемых мин.
Изменение принципа транспортировки мины к месту атаки породило новую конструкцию взрывателя. От контактного автоматического взрывателя пришлось отказаться — зачастую он срабатывал преждевременно, от случайных столкновений. Его сменил электрический запал, впервые установленный именно на “крылатках” Макарова. Сегодня можно спорить о технических преимуществах нового запала. С одной стороны, его использование повышало точность (а значит, и результативность) минного удара, с другой — осложняло боевую задачу минеров, которые “на глазок” выбирали момент для замыкания электрической цепи. Иными словами, электрический взрыватель лишал катерников права на ошибку. Определенные неудобства минерам доставлял и длинный буксировочный трос, который мог зацепиться за неожиданное [24] препятствие, а иногда наматывался на гребной винт катера, лишая его хода.
Из-за технических сложностей в использовании буксируемой мины первая ночная вылазка минных катеров, состоявшаяся уже через 6 дней после объявления войны, 30 апреля 1877 г. на рейде Батума не имела успеха. Командиру “Чесмы” лейтенанту В.М. Задаренному удалось подвести “крылатку” под машинное отделение стоявшего на рейде турецкого парохода. Однако, несмотря на многократные попытки лейтенанта подорвать мину, ее электрический взрыватель так и не сработал, и всем четырем катерам, которые уже заметил противник, пришлось вернуться на корабль-базу.
Зато следующая атака минных катеров на Дунае, спустя две недели после батумской неудачи, завершилась большим успехом. В ночь на 14 мая 1877 года из базы в Браилове в Мачинский рукав Дуная прорвалась четверка минных катеров — “Джигит”, “Ксения”, “Царевич” и “Царевна”, оснащенных шестовыми минами. Целью их похода являлся турецкий монитор “Сейфи”, стоявший там на якоре под охраной броненосной канонерской лодки и вооруженного парохода.
В 2 часа 30 минут ночи турецкие корабли были обнаружены. Перестроившись в две колонны во главе с “Царевичем” и “Ксенией”, катера уменьшили ход для снижения шума машин и пошли на сближение. Первым начал атаку катер “Царевич” под командованием лейтенанта В.Ф. Дубасова. Когда до монитора осталось не более 60 метров, турки наконец заметили катер и попытались открыть по нему орудийный огонь, но все три попытки произвести выстрелы из пушек дали осечку. Пройдя на 4-узловой скорости последние метры, “Царевич” ударил “Сейфи” шестовой миной в левый борт, у самого ахтерштевня. Автоматический взрыватель Трумберга сработал безупречно.
После взрыва мины турецкий монитор дал крен, но уходить под воду не спешил. Его команда вела по катерам интенсивный ружейный огонь, пушки тоже смогли наконец произвести два выстрела. Атаку продолжил [27] катер “Ксения” под командованием лейтенанта A.1I. Шестакова, сменивший “Царевича”, почти полностью залитого водой, обрушившейся на него в момент взрыва. Удар “Ксении” был хорошо продуман: взрыв мины произошел под днищем в центральной части турецкого корабля, и “Сейфи” тут же отправился на дно.
“Джигит” в это время получил пробоину в корме от осколка снаряда, а затем рядом с ним взорвался второй снаряд, который почти полностью залил катер водой. Пришлось приткнуть его к берегу, заделывать дыру и вычерпывать воду. Четвертый участник рейда — катер “Царевна” — не смог под ожесточенным огнем двух оставшихся турецких кораблей приблизиться к ним на расстояние шеста. Катера легли на обратный курс в Браилов. Ни раненых, ни убитых среди их экипажей не было.
Еще через две недели, 28 мая 1877 г., на рейде румынского порта Сулин катера с “Константина” взрывом мины-крылатки повредили турецкий броненосец [28] “Иклалие”. 8 июня они потопили там бриг “Османие” и 3 небольших парохода.
Утром того же дня на Дунае катер “Шутка” под командованием лейтенанта Н.И. Скрыдлова атаковал шестовой миной вооруженный турецкий пароход “Эреюш”, пытавшийся помешать постановке русскими катерами минного заграждения у острова Мечка. Катер вышел на полном ходу из засады в зарослях камыша, подошел к правому борту парохода и ударил его миной позади гребного колеса (пароход был не винтовой, а колесный). Однако из-за повреждения взрыватель не сработал. Тем временем сильное течение прижало катер к вражескому борту. Минный шест сломался. Турки опомнились и стали в упор расстреливать катер из ружей и револьверов. Они ранили командира и одного матроса. Только упершись руками в борт парохода, русские моряки смогли немного оттолкнуть [29] “Шутку” и дать задний ход. Затем они направились к румынскому берегу. Турки, напуганные атакой, тем временем срочно ушли в Рущук. Больше они в этот день на реке не показывались.
В июле Макаров совершил три рейда в район пролива Босфор, где потопил еще несколько турецких судов с грузами. 11 октября 1877 г. на рейде Сухуми тремя минами-крылатками его катера тяжело повредили монитор “Ассари Шевкет”. В это же время 2 других минных катера шестовыми минами серьезно повредили на Дунае канонерскую лодку “Хивзи Рахман”.
Эффект этих девяти минных атак был огромным. Турки полностью отказались от попыток поддерживать огнем с кораблей свои войска и на Дунае, и на Кавказском побережье. К концу войны турецкие корабли большей частью прятались в портах. При этом они в обязательном порядке окружали себя сплошным кольцом из связанных канатами бревен. С внешней стороны бокового заграждения курсировали гребные баркасы, до отказа набитые стрелками. Несколько раз русским катерникам приходилось вступать с ними чуть ли не в рукопашные схватки. Так предприимчивость одного офицера (Макарова), в сочетании с храбростью и настойчивостью всех моряков-минеров, свели к нулю огромное численное превосходство вражеского флота.
Совершенствование минных катеров
После русско-турецкой войны, подтвердившей немалые боевые возможности минных катеров, началось их перевооружение с шестовых и буксируемых мин на метательные мины и торпеды. Одновременно делались попытки обеспечить катера более мощной и экономичной силовой установкой. [30]
Например, в 1878 г. американская фирма братьев Херешоф предложила оригинальный проект катера с двумя шестовыми минами.
Катера завода “Херешоф” (Herreshoff) в Бристоле имели водоизмещение по 7,5 тонн. Главными их особенностями были необычная компоновка силовой установки и котел трубчато-спиральной конструкции. Вода распределялась по всей длине спиральной трубы котла, благодаря чему для разведения паров требовалось всего 8—10 минут. Вопреки общепринятой схеме размещения основных механизмов, конструкторы установили паровую машину впереди котла. Это заставило расположить гребной винт катера не в корме, а под днищем ближе к миделю. Таким образом изобретатели рассчитывали укоротить валопровод, чтобы энергетическая установка катера оставалась достаточно компактной. Оригинальная конструкция топки, требовавшая гораздо меньше угля, делала эту систему еще и экономичной.
Несмотря на то, что максимальная скорость катера не была рекордной, только 16 узлов, его неординарность привлекла внимание британских технических экспертов. В декабре 1878 г. английское Адмиралтейство [31] приобрело новинку, которая вошла в состав флота под номером 63. Однако катер № 63 оказался сколь оригинальным, столь и ненадежным. Из-за частых поломок котла и паровой машины он почти постоянно находился в ремонте.
Не более завидная участь постигла другой минный катер фирмы “Херешоф”, типа “Дестройер”. Его приобрело морское министерство России но рекомендации вице-адмирала И.П. Лихачева, присутствовавшего на показе первого катера. Однако испытания этого катера в Финском заливе в октябре 1880 года выявили столько неисправностей в его механизмах, и столь низкую мореходность, что русская сторона немедленно расторгла сделку, вернув катер изготовителю. [32]
В российском флоте получили признание отечественные катера типа “Меч”, строившиеся с 1879 года по проекту С.О. Макарова. Минный катер “Меч” водоизмещением всего 5 тонн был изготовлен из тонкой стали и не имел киля, который успешно заменяло утолщение обшивки нижнего листа. Очень тонкие шпангоуты составляли контраст с довольно мощной конструкцией носовой оконечности, укрепленной дополнительными горизонтальными связями. Прочный форштевень позволял катеру таранить сторожевые шлюпки противника. Для повышения мореходности катер имел фальшборт и парусиновое прикрытие механизмов. Два руля — передний (под днищем), и балансирный позади винта — поворачивались одновременно. Катера типа “Меч” имели два варианта вооружения — обычное шестовое, либо облегченную 3,35-метровую торпеду Уайтхеда. Для России, где переход к торпедному оружию происходил долго и болезненно, такое решение являлось весьма прогрессивным. Ценность катера повышалась еще и тем, что его легко было поднять на корабль-базу вместе “с торпедой, людьми и готовыми парами”.
В 1877 г. завод Д.Ф. Берда в Санкт-Петербурге построил первую русскую миноноску “Бычок” водоизмещением 16 тонн. Однако по сути дела “Бычок” не был миноноской, хотя все его рабочие механизмы располагались под палубой и невысокой (около полуметра) надстройкой. Так классифицировать его не позволяет слишком малое водоизмещение и отсутствие торпедных аппаратов, которые заменяла пара шестовых мин. Это был типичный минный катер специальной постройки.
Проект оказался неудачным, и, несмотря на острую потребность воюющего русского флота в минных катерах, на воду спустили всего два судна этого проекта. Самым существенным недостатком являлась невысокая скорость нового катера — она не превышала 11,5 узлов, на 3,5 узла ниже контрактной. К тому же, как и все другие минные катера, “Бычок” обладал невысокой [34] мореходностью и ограниченной живучестью (всего одна водонепроницаемая переборка).
Между тем, в 1879 году со стапелей верфи в Сиднее (Австралия) сошли два минных катера типа “Эшерон”, которые планировалось использовать в системе обороны крупнейшего австралийского порта. По своей конструкции они представляли собой увеличенный катер Торникрофта “Рапп”. Имея то же водоизмещение, что и “Бычок”, эти суда развивали скорость 16 узлов, на один узел больше, чем планировалось Бердом, но так и не было им достигнуто. Вот что значило 80-сильное превосходство в мощности машины австралийского катера.
Примечательно, что во многих странах минные катера не выделяли в специальный класс боевых кораблей. В частности, английское Адмиралтейство классифицировало свои минные катера водоизмещением до 16 тонн как миноносцы 2-го класса, а во Франции катера такого же тоннажа именовали миноносцами 3-го класса. В России, Германии, Австрии, Швеции разграничительную линию между минными катерами и миноносками береговой обороны официально вообще не проводили, хотя прекрасно видели различия в их [35] боевых возможностях. А вот итальянцы окрестили минными катерами все минные суда водоизмещением до 15 тонн.
С нашей точки зрения, к минным катерам относились такие малые корабли, которые соответствовали следующим требованиям: а) имели водоизмещение, как правило, не более 16—18 тонн; б) длина корпуса не превышала 18—20 метров; в) их можно было поднимать на верхнюю палубу крупных военных кораблей; г) вооружение состояло из шестовых, буксируемых, метательных мин, либо (на катерах поздней постройки) имелись малые торпеды; д) артиллерийское вооружение отсутствовало, или было представлено 1—2 митральезами либо одной пушкой калибра 1—1,4 дюйма (после 1880 года).
Высокий спрос на минные катера сохранялся примерно до 1900 года: такие катера, вооруженные торпедами и метательными минами, вплоть до окончания русско-японской войны 1904—05 гг. являлись популярным видом вооружения броненосцев, броненосных [36] крейсеров и минных транспортов. Поэтому английские верфи в 80-ые и 90-ые годы осуществляли массовое строительство минных катеров (миноносцев 2-го класса) водоизмещением до 16 тонн, вооруженных торпедными аппаратами.
Наибольших успехов в строительстве минных катеров для британского флота и на экспорт добилась фирма “Торникрофт”. Так, в 1883—84 гг. она построила для Италии серию 25-узловых катеров типа “Эутерпе”
(Euterpe), вошедших в состав сил береговой обороны этой страны. Неподвижные торпедные аппараты катеров размещались в носу и заряжались с аппарелей за карапасным (выпуклым) шкафутом.
Интересным образцом оказался минный катер “Th—2”, поставленный Торникрофтом для германского флота в 1884 г. На этот раз заказчик не требовал от знаменитой фирмы высокой скорости — всего 15,4 узлов, но в дополнение к носовым торпедным аппаратам [38] встроенного типа, немцы попросили установить на катере митральезу Норденфельда.
Это отвечало требованиям времени. С 1880—81 гг. скорострельные 37-мм револьверные пушки Гочкиса и многоствольные 25-мм митральезы Норденфельда (митральеза — многоствольныая пушка, перезаряжавшаяся вращением специальной рукоятки) начали устанавливать на британских миноносках, а спустя пару лет на кораблях немецкой, французской и итальянской постройки. Одной из первых такой огневой установкой вооружили английскую 28-тонную миноноску № 19, сошедшую со стапелей в 1880 г. Но вот на минных катерах того периода митральезу или пушку можно было увидеть нечасто.
Разумеется, для себя Британия строила корабли не хуже, чем на экспорт. С 1879 по 1886 гг. “Торникрофт”, выполняя заказ своего Адмиралтейства, спустил на воду 24 минных катера в двух почти одинаковых сериях (№№ 55—60 и №№ 61—78). Конструкция этих малых кораблей была хорошо отработанной — ничего лишнего [39] на верхней палубе, под которой скрыты рабочие механизмы; скорость более 17 узлов. На катерах второй серии вместо двух бортовых торпедных аппаратов в виде откидных рам установили палубные трубчатые торпедные аппараты в носовой оконечности. [40]
Обладателем одной из самых больших серий минных катеров с паровой машиной стала Россия. Удачную конструкцию разработала фирма “Крейтон”, имевшая верфь в финском городе Або (нынешний Турку). 5-тонные катера “Крейтон” с одним торпедным аппаратом в носовой оконечности предназначались для несения сторожевой и разведывательной служб. Ими вооружали эскадренные броненосцы и броненосные крейсера.
Русско-японская война 1904—05 гг. стала серьезной проверкой возможностей этих маленьких кораблей. На закате парового “москитного” флота минные катера, несмотря на свои недостатки, все же добились некоторых успехов. Наиболее серьезными из них оказались два: а) потопление японского миноносца торпедой русского катера с броненосца “Победа” во время ночной атаки японцев в самом начале обороны Порт-Артура [42] и б) повреждение в бухте Тахэ русских миноносцев “Лейтенант Бураков” и “Боевой” ночью 11 июля 1904 г. японскими катерами с броненосцев “Микаса” и “Фудзи”. Так был закрыт счет боевым победам паровых минных катеров — класса кораблей, который отжил свое.
Любопытно отметить, что именно во время русско-японской войны фирма Торникрофта построила несколько минных катеров типа “Дрэгонфлай” длиной 40 футов, вооруженных одной 355-мм торпедой в откидном аппарате бортового сбрасывания и имевших в качестве двигателя бензиновый мотор. Во время испытаний на Темзе эти катера развивали скорость до 20 узлов (в море конечно меньше). Таким образом, “Дрэгонфлай” можно считать первым настоящим торпедным катером! Однако в тот период англичане не оцепили по достоинству перспективу использования двигателей внутренего сгорания на катерах с торпедным вооружением. Лорды Адмиралтейства были убеждены, что эпоха малых торпедных кораблей ушла навсегда. Нy, а позже и сам Д. Торникрофт, всегда ставивший скорость своих судов выше всех остальных их качеств, килевым катерам предпочел гораздо более быстроходные реданные. Зато итальянский конструктор Атиллио Бизио явно вдохновлялся этим детищем знаменитого англичанина. Все его катера MAS (MAC) имели киль, торпедные аппараты бортового сбрасывания, бензиновые моторы, отличались приемлемой мореходностью и... низкой для данного класса кораблей скоростью.
Характерные черты будущих торпедных катеров А. Бизио типа “MAC” хорошо видны в построенном в 1906 г. фирмой “ФИАТ” по его проекту моторном минном катере “Фиат Муггиано”. Этот катер водоизмещением 8,4 тонны имел ту же длину (12,25 метров), что и “Дрэгонфлай”, но был несколько шире, и нес гораздо более сильное вооружение (две 355-мм торпеды, одна 37-мм пушка и два пулемета). Однако существенно проигрывал в скорости. Бензиновый мотор мощностью [44] 80 л.с. позволял ему развивать всего лишь 16 узлов. (Вообще создание мощных высокооборотных двигателей являлось главным техническим условием создания торпедных катеров).
Транспорты минных катеров
Автономное использование минных катеров являлось невозможным вследствие крайне ограниченной дальности их плавания и низкой мореходности. Именно поэтому их считали, как правило, вспомогательным вооружением крупных боевых кораблей. Но иногда строили специальные корабли—транспорты катеров по образцу “Великого князя Константина”.
Англичане еще в 1878 г., под впечатлением ошеломляющих успехов С.О. Макарова, переоборудовали в плавбазу катеров торговое судно “Гекла” (водоизмещение 6400 тонн, мощность ПМ 2260 л.с., скорость 11,7 узлов). Их интерес к транспортам минных катеров не [45] ослабел и тогда, когда на смену шестовым и буксируемым минам пришли торпедные аппараты. Спустя двенадцать лет после успешной атаки русской “Чесмы” в состав британского флота вошел транспорт минных катеров “Вулкан”. Этот корабль специальной постройки с бронированной палубой был вооружен двадцатью скорострельными орудиями, а также шестью торпедными аппаратами. Мощная силовая установка включала две паровые машины тройного расширения. На своем борту “Вулкан” нес 6 одинаковых минных катеров водоизмещением по 16 тонн каждый. В походе катера стояли на рострах, поднимавших их над палубой. Спуск катеров на воду и подъем на борт корабля производили два грузовых крана изогнутой формы — конструкторы расположили их в области миделя корабля. Приводы кранов работали от вспомогательных паровых машин. “Вулкан”, служивший плавбазой минных и торпедных катеров разных типов, прожил очень долгую для боевого корабля жизнь. Он пошел на слом лишь в 1955 году. [46]
Отработка боевых задач английским транспортом катеров на маневрах 1893 г. в Ирландском проливе привлекла внимание военных наблюдателей из Франции и Италии. Увидев “Вулкан” в действии, французский флот обзавелся аналогичным транспортом “Фудр” (Foudre) специальной постройки. По сравнению с “Вулканом” на “Фудре” уменьшили калибр артиллерийских орудий (восемь 99-мм пушек) и сократили их общее количество. Зато количество 14-тонных минных катеров, принимаемых на борт корабля, возросло до десяти.
Эти катера имели размеры 20x3x1,1 метров — предельные для подъема на борт. Паровая машина мощностью 210 л.с. позволяла им развивать скорость 20,5 узлов. Вооружение состояло из одной 380-мм торпеды. Катера перевозились по бокам центральной надстройки транспорта на шлюпбалках. Система быстрого разведения паров на катерах в целом повторяла ту, которая использовал Макаров на “Великом князе Константине”.
Французский минный транспорт строился два года и был спущен на воду в 1895 г. После окончания русско-японской войны, убедившей всех, что паровые минные катера свое отжили, “Фудр” пережил множество [47] перестроек: был ремонтным кораблем, минным заградителем, авиатранспортом и даже гидроавианосцем. Его сдали на слом в 1921 году.
Транспорты минных катеров были и в других флотах, но как правило не специальной постройки, а переоборудованные из кораблей других классов. Например, итальянцы в 1880 г. спустили на воду необычный корабль “Италия” (водоизмещение 15900 тонн, размеры 124,7 х 22,5 х 8,7 метров, скорость 17,8 узлов, 4 пушки калибра 431 мм). Он считался и броненосцем (хотя не имел брони), и крейсером, и войсковым транспортом. Как бы там ни было, в его кормовой части был установлен мощный кран с большим выносом стрелы для спуска на воду и подъема 6-ти или 8-ми имевшихся на борту минных катеров.
Немцы в 1891—92 гг. вооружили 4—6 минными катерами крейсер второго класса “Грайф” (водоизмещение 2265 тонн, размеры 102,6 х 9,7 х 4,3 метров, 2 пушки 105 мм). Таким же образом были переоборудованы некоторые корабли других флотов. [49]