Флоту быть!
Усилиями дальневосточников
Отгремели бои гражданской войны. Разгромив интервентов и белогвардейцев, первая в истории человечества Республика рабочих и крестьян под руководством Коммунистической партии приступила к восстановлению разрушенного народного хозяйства, к мирному созидательному труду. Но партия не забывала об угрозе военного нападения империалистов и принимала необходимые меры по укреплению обороноспособности страны, Красной Армии и Красного Флота.
Трудное время переживали Военно-Морские Силы Республики. Интервенты и белогвардейцы разрушили порты и базы, потопили или увели значительную часть кораблей. Уцелевшие корабли требовали значительного ремонта.
«В общем ходе революции и случайностях гражданской войны на долю морского флота выпали особенно тяжкие удары, — писал М. В. Фрунзе. — В результате их мы лишились большей и лучшей части его материального состава, лишились огромного большинства опытных и знающих командиров, игравших в жизни и работе флота еще большую роль, чем во всех других родах оружия, потеряли целый ряд морских баз и наконец потеряли основное ядро их рядового краснофлотского состава.
В сумме все это означало, что флота у нас нет»{79}.
23 октября 1920 г. вопрос о защите морских границ обсуждался на заседании Совета Труда и Обороны, где было принято предложение В. И. Ленина о форсировании работ по восстановлению Балтийского флота, чтобы за счет его можно было в дальнейшем пополнять кораблями и, главное, личным составом другие флоты Республики. В марте 1921 г. вопрос о необходимости для нашей страны (с ее протяженными морскими [95] границами) иметь боеспособный военно-морской флот обсуждался на X съезде РКП (б). Съезд признал «в соответствии с общим положением и материальными ресурсами Советской республики, принять меры к возрождению и укреплению Красного военного Флота.
С этой целью необходимо:
а) Работу по организации Красного Флота производить в программном порядке, ввести единство плана в область снабжения флота техническими материалами, топливом и пр.
б) Укомплектование личного состава флота производить призывными возрастами преимущественно из фабрично-заводских рабочих, всемерно улучшив постановку учебного дела.
в) Укрепить флот политработниками, прежде всего из числа моряков-коммунистов, работающих ныне в других областях.
г) Центральному Комитету партии принять меры к тому, чтобы РВСР и ПУР провели в центральных военных органах республики изменения, способные действительно обеспечить интересы Красного военного Флота»{80}.
Таким образом, решения X съезда РКП (б) положили начало возрождению и дальнейшему укреплению Советского Военно-Морского Флота.
По указанию Центрального Комитета РКП (б) в апреле 1921 г. на флот было возвращено более 1200 коммунистов-моряков, работавших в партийных, советских и хозяйственных органах страны. Вместе с тем была проведена специальная проверка личного состава флота с целью удаления из его рядов случайных, морально неустойчивых элементов. Эти мероприятия, а также партийная чистка 1921 г. укрепили партийные организации флота, способствовали повышению дисциплины личного состава.
По призыву Коммунистической партии в феврале 1922 г. Российский Коммунистический Союз Молодежи послал на флот 2 тыс. своих лучших представителей. В марте того же года 300 наиболее подготовленных комсомольцев были приняты в военно-морские училища. Среди пришедших на флот по комсомольским путевкам было немало секретарей губкомов, райкомов и комсомольских ячеек, участников гражданской войны. Комсомольские организации наказывали своим посланцам образцово выполнять воинский долг, надежно защищать морские рубежи Родины.
16 октября 1922 г. V Всероссийский съезд РКСМ принял решение о шефстве комсомола над Военно-Морским Флотом.
В январе 1923 г. по всей стране была проведена Неделя Красного Флота. В тезисах для пропагандистов и агитаторов, выпущенных Центральным Комитетом РКП (б) к ее началу, [96] отмечалось: «Строительство Красного Флота, ставшее в текущем году на верный путь и нуждающееся в неуклонном его продолжении, необходимо окружить атмосферой горячего сочувствия широких рабочих и крестьянских масс. Подобно Красной Армии Красный Флот должен стать любимым детищем Советской России... Не стремясь ни к каким завоеваниям и твердо проводя свою мирную политику, Советская Россия должна стоять несокрушимо у своих морей, защищенных Красным Флотом»{81}. В те дни трудящиеся собрали на восстановление флота большие денежные средства, послали морякам много подарков.
Комсомольские организации развернули большую работу по распространению среди молодежи военно-морских знаний, по организации военно-морских клубов и кружков подготовки к службе на флоте. С каждым днем связь комсомольских организаций страны с военными моряками все более крепла и расширялась. К годовщине шефства комсомола над Военио-Морским Флотом комсомольские организации направили на корабли 3 тыс. человек и около 300 комсомольцев — в военно-морские училища.
Все эти меры благотворно сказались и на восстановлении военно-морских сил на Дальнем Востоке. Как известно, в годы гражданской войны и иностранной интервенции Сибирская и Амурская флотилии, по-существу, перестали существовать. Уходя из Хабаровска осенью 1920 г., японцы затопили в Осиповском затоне канонерскую лодку «Корел», увели с Амура и из Владивостока семь миноносцев, монитор «Шквал», канонерские лодки «Маньчжур», «Бурят», «Монгол» и «Вотяк», ледоколы «Байкал» и «Илья Муромец», тральщики «Парис» и «Аякс», посыльные суда «Батарея», «Диомид», «Лейтенант Дыдымов», «Магнит», «Патрокл» и «Улисс», морской буксир «Свирь», гидрографическое судно «Фарватер», пароходы «Сильный», «Хилок», «Взрыватель», «Эльдорадо», «Монгугай» и другие, несколько катеров и барж. Интервенты сняли и бросили в Амур замки с орудий и детали двигателей с кораблей и судов, которые не успели увести. Часть судов они сожгли, разрушили крепостные укрепления Владивостока. Во Владивостокском порту и близлежащих бухтах остались лишь полузатопленные, разбитые или ветхие от старости корабли и суда.
Трудящиеся Дальнего Востока и моряки-тихоокеанцы прилагали большие усилия для восстановления военного флота. Во Владивостоке к 1923 году они привели в порядок корабли и частично портовое хозяйство. Часто партийная организация города проводила массовые субботники. В ноябре — декабре 1922 г. в комсомольских организациях Сибири и Дальнего Востока [97] прошла первая мобилизация на флот. Комсомольцам, направляющимся на Тихий океан, давались наказы. Вот что говорилось в наказе-листовке Сибирского бюро ЦК ВКП(б) и Сибирского бюро ЦК РКСМ:
«Члену РКСМ, Красному моряку Тихоокеанского Рабоче-Крестьянского Красного Флота.
Комсомолец-моряк, слушай!
В день вступления твоего в ряды моряков Рабоче-Крестьян-ского Тихоокеанского Красного Флота вручаем тебе настоящий «наказ» как памятку в твоей будущей упорной, самоотверженной работе по укреплению военно-морской мощи пролетарского государства.
Помни, что интересы революции требуют от тебя неустанной зоркости, несокрушимой, твердой и львиной отваги.
Будь первым в бою и в учебе, ибо, поставленный на сторожевой пост коммунистическим авангардом рабочего класса, ты должен высоко держать его знамя. Не забывай, что ты борец за идеи, начертанные на этом знамени, и своим пламенным примером воодушевляй товарищей по службе на такое же бескорыстие и самоотверженность.
Не отрывай своих помыслов от Коммунистического Союза Молодежи — твоего шефа, братская забота которого облегчит неизбежные тяготы твоей военной жизни.
Помни — ты часовой на подступах Рабоче-Крестьянской Советской Республики.
Помни — ты солдат резерва мировой революции.
Каждая твоя ошибка зажигает радостью взоры буржуазии и отдается болью в сердцах миллионов пролетарских масс. Каждый твой успех — удар по мощи мирового капитализма. Будь же неустанным часовым и отважным солдатом».
Комсомольцы-моряки с честью выполняли этот наказ. Молодые, полные сил и энергии, посланцы комсомола дружно взялись за приведение в порядок кораблей, настойчиво учились морскому делу, осваивали различные флотские специальности. Они стремились как можно быстрее пойти в первые учебные походы, приобрести морские навыки, проверить себя в трудных штормовых условиях, «оморячиться». Вернувшиеся с фронтов гражданской войны матросы-большевики помогали молодым морякам в их учебе, передавали им свои знания и опыт.
Дальневосточный Совет профсоюзов и многие другие организации края и Сибири взяли шефство над первыми соединениями, частями и кораблями на Тихом океане, оказывали огромную помощь морякам в возрождении флота. Первая партийная конференция тихоокеанцев наметила конкретные пути к созданию ядра будущего флота. В телеграмме, посланной в Политическое управление, участники конференции писали: «Первая партийная конференция Дальневосточного Красного [98] Флота шлет пролетарский привет и клянется защищать границы пролетарского государства на Тихом океане. Моряки Дальневосточного флота отдадут все свои лучшие силы и энергию на воссоздание флота»{82}. В открывшейся 23 апреля 1923 г. 2-й Всероссийской конференции моряков-коммунистов приняли участие и представители возрожденных трудом советских людей Морских сил Дальнего Востока.
В 1923 г. на Тихом океане были отремонтированы и введены в строй миноносцы «Бравый», «Твердый» и «Точный», канонерская лодка «Красный Октябрь», переоборудованная из портового ледокола «Надежный», и несколько вспомогательных судов. К тому времени Амурская флотилия имела в своем составе мониторы «Ленин» (бывший «Шторм»), «Свердлов» («Вьюга»), «Красный Восток» («Ураган»), канонерскую лодку «Беднота» («Вогул»), минный заградитель «Труд», несколько бронекатеров и вспомогательных судов. В 1923 г. вступила в строй канонерская лодка «Красное Знамя» («Сибиряк»).
В декабре 1922 г. начальником военно-морских сил Дальнего Востока, объединявших Владивостокский отряд кораблей и Амурскую флотилию, был назначен активный участник гражданской войны И. К. Кожанов, его заместителем по политической части — Э. И. Батис, начальником штаба — В. В. Селитренников, начальником политотдела — И. Н. Колбин, комиссаром штаба — М. А. Доминиковский.
В 1923 г. по поручению Центрального Комитета партии Приморье посетил Михаил Иванович Калинин. Он ознакомился с предприятиями и учреждениями Никольск-Уссурийска (ныне Уссурийск), побывал у крестьян села Михайловна. 10 августа М. И. Калинин прибыл во Владивосток. В своей приветственной речи на митинге он сказал:
«Советская федерация имеет на западе город, который является центром, мишенью ненависти буржуазии, но вместе с тем является центром радости и восхищения всех трудящихся масс.
Это город Петроград!
Он является громадной, могучей крепостью нашей на западной границе. Он грозен для врагов, но вместе с тем он служит маяком для всех трудящихся мира.
Другая наша — восточная граница также нуждается в такой же крепости, в таком же маяке, чтобы его могли видеть все, особенно угнетенные массы Востока.
Эту задачу перед Советской властью и перед всеми трудящимися мира должны выполнить вы, рабочие, красноармейцы и молодежь. Вы должны создать здесь, во Владивостоке, такую же первоклассную крепость»{83}. [99]
В тот же день М. И. Калинин ознакомился с работой промышленных предприятий города, посетил судоремонтный завод, порт. Вечером на торжественном заседании Владивостокского городского Совета народные представители избрали Всесоюзного старосту постоянным почетным председателем Владивостокского городского Совета, а представители моряков сообщили, что команды всех кораблей Владивостокского отряда решили считать Михаила Ивановича Калинина почетным рулевым флота. Участники торжественного заседания послали приветственную телеграмму Владимиру Ильичу Ленину, в которой передали горячий товарищеский привет и пожелания скорейшего выздоровления.
На миноносце «Бравый» М. И. Калинин совершил переход из Владивостока в Петровку, куда он ходил по приглашению крестьян Петровской волости. Михаил Иванович посетил также части и корабли Владивостокского отряда, ознакомился с их жизнью и дал командному составу конкретные указания по укреплению дисциплины, повышению бдительности и боеготовности кораблей и частей, по дальнейшему строительству флота на Дальнем Востоке. [100]
Корабль-ветеран
Ныне у одного из причалов в бухте Золотой Рог находится на почетной стоянке яхта «Красный вымпел». В 1958 г. решением Военного совета Тихоокеанского флота она была передана историческому музею ТОФ как мемориальный корабль, как корабль-ветеран советского флота на Тихом океане.
Примечательна история «Красного вымпела». В 1911 г. по заказу камчатского губернатора на Охтинской верфи в Петербурге была построена паровая яхта «Адмирал Завойко». Вскоре она совершила переход на Дальний Восток в распоряжение камчатской администрации.
В начале 1921 г. яхта находилась во Владивостоке. Обстановка в городе в то время была напряженной. И после создания Дальневосточной республики империалисты Японии и других стран не отказались от своих намерений любыми путями захватить богатейшие районы русского Дальнего Востока. Так, японские войска оккупировали Северный Сахалин, а в Приморье готовили выступление сохраненной генералом Тачибана группировки каппелевских и семеновских частей. Япония намеревалась провозгласить Камчатку автономной республикой под своим протекторатом. В Авачинской губе на рейде уже стояли японские корабли, готовые высадить десант.
В Петропавловске в то время действовали так называемые областники-автономисты, проводившие в жизнь идею японского протектората. Одна из руководящих групп камчатских [100] областников-автономистов находилась на паровой яхте «Адмирал Завойко», стоявшей во Владивостоке. Она намеревалась в конце апреля перейти на Камчатку для осуществления своих намерений. Для срыва замысла автономистов Дальбюро РКП (б) и правительство Дальневосточной республики решили направить на Камчатку на том же судне своего особоуполномоченного Александра Семеновича Якума — опытного революционера, еще в 1912 году сосланного царским правительством в Сибирь.
На яхте «Адмирал Завойко» устанавливается пушка, вольнонаемная команда заменяется военнослужащими, поднимается военный флаг. Командиром корабля назначается бывший командир гидрографического судна «Таймыр» Александр Иванович Клюсс.
24 апреля 1921 г. посыльное судно вышло из бухты Золотой Рог. В трюмах корабля находилось стрелковое оружие, предназначавшееся для организации роты народной охраны Камчатского областного Народно-революционного комитета.
Тонкие линии предварительной прокладки на карте, лежавшей, как и полагается, на столе в штурманской рубке, свидетельствовали о том, что путь судна лежал от выходного створа у маяка Скрыплев к берегам Камчатки и Командорским островам. Официальная цель похода состояла в доставке продовольствия и сборе пушнины на отдаленных пунктах побережий Берингова и Охотского морей. В японском штабе оккупационных войск не препятствовали походу, зная, что на судне всего одна пушка, да и та без замка (его команда спрятала в трюме), а в районе плавания много японских миноносцев.
26 мая, когда корабль возвратился в Петропавловск из похода на Командорские острова, А. С. Якум и А. И. Клюсс узнали о том, что во Владивостоке совершен контрреволюционный переворот — власть захватили японские ставленники братья Меркуловы. Вскоре через японские броненосцы была получена радиограмма белогвардейского морского командования, предписывавшая яхте возвратиться во Владивосток.
В создавшихся условиях судьба корабля обсуждалась на закрытом заседании Петропавловского уездного комитета РКП (б). Было решено после передачи оружия партизанам Камчатки следовать в Шанхай (Китай в то время уже признал Советское правительство). Об этом решении на судне знали лишь А. С. Якум, командир А. И. Клюсс, комиссар С. К. Орловский и штурман А. А. Романовский. Остальные члены команды считали, что «Адмирал Завойко» направляется в Укинский залив, куда яхта ранее готовилась идти. Так считал и командир стоявшего на рейде Петропавловска японского броненосца «Ивами».
Судно зашло в бухту Колыгирь, где были выгружены для партизан стрелковое оружие, боеприпасы, медикаменты и мука. [101]
Затем оно взяло курс в океан. Скрывшись в тумане, яхта повернула на юг.
Около 17 суток длился переход в Шанхай. Во Владивостоке снятая с судна команда перед сходом на берег напитала котлы забортной водой. Теперь они текли, и корабль мог развивать ход лишь до шести узлов.
21 июня 1921 г. «Адмирал Завойко» отдал якорь в Шанхайском порту. Командир и комиссар связались с миссиями РСФСР и ДВР, находившимися в Пекине. Несмотря на недостаток средств, моряки отремонтировали корпус, механизмы и вооружение корабля и приступили к боевой учебе. Но стоянка советского корабля в Шанхае была неспокойной. Дважды, в ноябре 1921 г. и в феврале 1922 г., бежавшие из России белогвардейцы пытались захватить судно. Но каждый раз они получали отпор команды корабля.
В 1922 г. в иностранных портах на Дальнем Востоке находилось немало пароходов бывшего русского Добровольного флота. Охрану пароходов «Астрахань» и «Эривань», стоявших в Шанхае, советская миссия в Китае поручила экипажу «Адмирала Завойко». Когда администрация порта решила поставить эти суда под погрузку и затем отправить их во Владивосток, моряки яхты, применив силу, изъяли важные детали главных механизмов пароходов. Затем они очистили команды «Астрахани» и «Эривани» от тех, кто не желал признать советское правление Добровольного флота. На пароходы по рекомендации А. И. Клюсса были назначены новые капитаны.
Многие бывшие офицеры царской армии и флота обращались к командиру «Адмирала Завойко» с просьбой помочь им вернуться в Россию. Александр Иванович Клюсс выполнял роль посредника между ними и миссией РСФСР.
Осенью 1922 г. под мощными ударами Народно-революционной армии войска интервентов и белогвардейцев откатывались к Владивостоку. 24 октября, накануне освобождения города советскими частями, белогвардейцы и местная буржуазия на захваченных кораблях и судах Сибирской флотилии во главе с контр-адмиралом Старком спешно покинули бухту Золотой Рог. 6 декабря 1922 г. белогвардейская флотилия прибыла на Вузунгский рейд, в сорока километрах от Шанхая. Деморализованные команды этих кораблей начали пьянствовать, устраивали многочисленные дебоши и скандалы в городе, а белогвардейские газеты старались приписать это распущенное поведение команде «Адмирала Завойко». Наиболее же передовые матросы флотилии потянулись к завойковцам. Они были ознакомлены с воззванием ВЦИК и Дальревкома, решивших предоставить амнистию личному составу флотилии при условии его возвращения во Владивосток вместе с угнанными кораблями. [102]
Командир «Адмирала Завойко» через шанхайскую администрацию разослал это воззвание командирам всех пятнадцати кораблей флотилии, но они скрыли его от экипажей. Тогда оно было напечатано в местной газете «Шанхайская жизнь». Однако и в этом случае офицеры приняли меры, чтобы к матросам газета не попала. После этого завойковцы по инициативе П. Ф. Глинкова организовали печатание в типографии газеты «Шанхайская жизнь» вкладного листа без заголовка. В нем содержались воззвание ВЦИК, обзорные политические статьи, информации из Владивостока и заметки о событиях в Шанхае. Затем моряки яхты закупили около трехсот экземпляров белоэмигрантской газеты «Шанхайское новое время» и вложили в них вкладные листы. Лоцман порта Б. Д. Лухманов организовал доставку их на катере лоцманской службы на все корабли флотилии. Вахтенные начальники не обратили внимания на содержание вкладок, и газеты были разнесены в кубрики и каюты.
Вскоре на кораблях был учинен обыск, но большая часть хорошо спрятанных вкладок осталась у матросов. После ознакомления с воззванием ВЦИКа многие моряки флотилии вернулись на родину.
24 января 1923 г. на «Адмирале Завойко» был торжественно поднят советский Военно-морской флаг. На корабельном празднике присутствовал чрезвычайный и полномочный представитель РСФСР в Китае, который от имени Советского правительства объявил экипажу благодарность за образцовое поведение и преданность революции.
«В 8 часов утра 24 января 1923 г. на яхте «Адмирал Завойко», стоящей в далеком Шанхае, под пение Интернационала и громкое «ура» сорван андреевский флаг, запятнанный в боях против трудящихся, и поднят кормовой Военный флаг РСФСР, — писали трудящимся Советской республики моряки. — Оторванные от Родины, мы в течение 1 1/2 лет, крепко держа в руках винтовку и гранату, сохранили свой корабль и сумели поддержать честь социалистической Родины в Шанхае, набитом белыми. Нам было нелегко стоять в окружении явных и скрытых врагов. Были неоднократные попытки захватить корабль, угнетала полная оторванность от Советской России...
Чтобы не попасть в руки врагов народа (бр. Меркуловы и К°), мы совершили тяжелый 17-дневный переход с Камчатки в Шанхай. Так поступает советский моряк! Подняв военный кормовой красный флаг, мы счастливы в этот торжественный для нас день заявить: с нетерпением ждем возвращения в Россию, где приложим все силы, знания на пользу нашей Родине, первой в мире Республике трудящихся.
Просим передать дорогому Владимиру Ильичу наш сердечный [103] привет, пожелания здоровья, сил и энергии в работе на пользу трудящимся всего мира»{84}.
Ранним утром 11 марта 1923 г. на «Адмирале Завойко» раздалась долгожданная команда:
— По местам стоять, с якоря сниматься!
Забурлила, запенилась за кормой вода. Корабль направился к родным берегам. Через девять суток, в 24 часа 20 марта «Адмирал Завойко» отдал якорь в бухте Золотой Рог напротив Штабной пристани. На следующий день корабль посетило командование Морских сил Дальнего Востока, а вечером состоялся митинг трудящихся города, личного состава воинских частей и экипажа «Адмирала Завойко». Коллектив редакции и типографии владивостокской газеты «Красное знамя», взявший шефство над кораблем, на митинге вручил отважным морякам бархатное Красное знамя, на полотнище которого были вышиты золотом слова: «Поднимайте паруса на великое плавание по океану Мировой Революции».
10 мая был получен приказ Народного комиссара по военным и морским делам, в котором личному составу посыльного судна объявлялась благодарность за примерную службу, за сохранение корабля и успешное выполнение специальных заданий командования и поручений советской миссии в Китае.
После возвращения «Адмирала Завойко» из Шанхая на корабль прибыло первое комсомольское пополнение. Молодые моряки с увлечением взялись за боевую учебу и потом сменили многих старослужащих матросов и старшин. Вскоре посыльное судно получило новое название — «Красный вымпел».
Началась трудная многолетняя боевая вахта корабля на морских дальневосточных границах Советского Союза. [104]
Первые походы
К 1923 г. Приморье и Приамурье были очищены от интервентов и белогвардейцев. Здесь прочно установилась Советская власть. Но обстановка на Дальнем Востоке продолжала оставаться напряженной. На Сахалине еще хозяйничали интервенты, на серверном побережье Охотского моря рыскали белогвардейские банды, захватившие Охотск и Аян. Против них в апреле 1923 г. на пароходах «Ставрополь» и «Индигирка» из Владивостока был направлен красноармейский отряд в составе 30 бойцов из 1-й Забайкальской дивизии, прошедших суровую школу гражданской войны.
Командовал отрядом талантливый военачальник Степан Сергеевич Вострецов. Сын уральского крестьянина, кузнец по профессии, он с первых дней гражданской войны был в рядах [104] Красной Армии и прошел путь от рядового бойца до командира бригады. Руководимые им войска освобождали Златоуст, Челябинск, Омск, форсировали Западный Буг, штурмовали Спасск. Его боевые заслуги Советское правительство отметило тремя орденами Красного Знамени. Комиссаром отряда был назначен тоже участник гражданской войны, опытный политработник И. А. Чупрынин.
Переход совершался в трудных условиях. Льды почти на месяц затерли пароходы в Охотском море. Не хватало воды, продовольствия, сказывалась большая скученность людей в жилых помещениях пароходов. Когда ледовый плен закончился, «Ставрополь» и «Индигирка» скрытно подошли к побережью. Бойцы смело и решительно вступили в бой. Немногим из бандитов удалось бежать в тайгу, белогвардейские гарнизоны Охотска и Аяна почти полностью были взяты в плен.
Последний оплот белых на Дальнем Востоке был ликвидирован. Однако на сухопутных и морских восточных границах молодой Советской республики все еще было неспокойно: бежавшие за кордон белогвардейцы устраивали провокации, собирали силы, открыто бряцали оружием. На побережье советского Приморья под охраной кораблей своего флота орудовали японские купцы-пираты, расхищавшие лес и различное имущество. Так, в ночь на 17 сентября 1923 г. в бухту Самарга с потушенными огнями вошел японский пароход «Сидней-Мару». Его команда начала тайно грузить на пароход советское имущество с концессий, выданное ранее во временное пользование японским гражданам. Когда местные власти выразили протест, пароход ушел из бухты, но не надолго. 20 сентября он вернулся в сопровождении двух миноносцев. Корабельные орудия были направлены на берег. Пять дней японцы свозили на пароход ценные грузы, а что не могли взять, уничтожали на месте.
В конце сентября японские миноносцы в течение 48 часов задерживали в Амурском лимане советское гидрографическое судно «Инженер». [105]
Наглое поведение японской военщины объяснялось тем, что Морские силы Дальнего Востока еще только возрождались и не могли дать разбойникам должного отпора.
Но вскоре на Дальнем Востоке вступили в строй первые советские корабли, и незаконные действия японского флота стали пресекаться. Несмотря на происки японской военщины, трудящиеся советского Дальнего Востока и моряки возрождающегося флота проявляли чувство интернациональной солидарности с трудовым народом Японии. В 1923 г., когда от сильного наводнения пострадали тысячи жителей японских городов и сел, советские люди развернули кампанию помощи им. В первые же дни этой кампании моряки-тихоокеанцы отчислили в помощь рабочим пострадавших районов значительную сумму. По их инициативе в Японию была послана на пароходе «Ленин» спасательная экспедиция, в состав которой входил санитарный отряд. Но местные японские власти вместо признательности предложили ей немедленно покинуть территориальные воды страны.
Тихоокеанцы с честью оправдывали ленинскую оценку роли военных моряков как передового отряда революции. Они внесли достойный вклад в утверждение новой жизни на Дальнем Востоке.
В начале июля 1923 г. после непродолжительного ремонта вышел в море «Красный вымпел». Он посетил многие бухты Камчатки. Моряки судна приняли активное участие в установлении Советской власти в отдаленных районах Дальнего Востока. Нередко им приходилось брать в руки оружие, чтобы уничтожить остатки белогвардейских банд. Десант с «Красного вымпела» разгромил отряд белогвардейцев в заливе Корфа, вел бои с белобандитами на западном побережье Охотского моря. Моряки задержали несколько иностранных судов, занимавшихся хищническим ловом крабов в советских территориальных водах.
Забавный случай в 1924 г. произошел в бухте Провидения. Уже около семи лет существовала Советская власть в нашей стране, почти два года прошло после изгнания из Приморья интервентов и белогвардейцев, а кое-где в отдаленных северных районах еще существовали прежние порядки, ходили царские деньги. Преодолевая скопления льдов, посыльное судно «Красный вымпел» пробилось в бухту Провидения. Вдруг среди белесых гребешков волн матросы заметили нечто похожее на долбленую лодку. Четыре эскимоса, умело лавируя между льдинами, быстро подвели лодку к борту «Красного вымпела». На палубу корабля, тяжело отдуваясь, поднялся тучный красноносый урядник в полной парадной форме — с погонами и царскими медалями. Ветер шевелил его окладистую бороду и прокуренные рыжие усы. Привыкший чувствовать себя хозяином [106] в этом районе, урядник властно заявил дежурному по кораблю:
— Хочу видеть капитана.
— А вы, собственно, кто такой? — спросил дежурный.
— Молчать! Я буду говорить с капитаном, а матросам — разойтись! — повысил голос урядник.
— Тише, дядя, на поворотах, — заметил кто-то из стоявших поблизости моряков.
В это время подошел командир корабля.
— Какой у вас флаг на корме, господин капитан?.. Бунтовщики! Арестую! — кричал урядник.
— С луны свалился, ишь как его разобрало, — наблюдая происходящее, говорили матросы между собой.
— Вы кто такой? — спросил командир корабля.
— Не разговаривать!.. Флаг убрать!.. — орал урядник.
— Арестовать, — спокойно приказал командир дежурному по кораблю{85}.
Моряки «Красного вымпела» отправились на берег, где в течение трех дней вели разъяснительную работу среди местного населения, провели выборы в местные Советы. Эскимосы, узнав, что в России установлена рабоче-крестьянская власть, сорвали с царского урядника погоны и медали и бросили их в море. Когда корабль уходил из бухты, на ее берегу собрались эскимосы. Они приветливо махали руками морякам, принесшим им свободу. Над провожавшими колыхалось Красное знамя.
С каждым днем крепли связи военных моряков с трудящимися Дальнего Востока. Во Владивостоке широко развернул работу военно-морской клуб. На его сцене регулярно «выпускались» номера устной газеты «Тихоокеанец». В клубе работала приемная комиссия по набору на флот добровольцев. Прибывшие во Владивосток на празднование 6-й годовщины Великой Октябрьской революции делегаты от деревень посетили части и корабли, осмотрели миноносцы «Точный» и «Твердый». Частыми гостями у моряков были рабочие заводов и предприятий края. Делегации моряков в свою очередь навещали рабочих и тружеников полей.
Крепко дружили тихоокеанцы и с частями Красной Армии. 9 декабря 1923 г. на корабли прибыли делегаты Красноармейского съезда края. Миноносцы «Точный» и «Твердый», посыльное судно «Красный вымпел» выходили с гостями в море, проводили артиллерийские стрельбы. В этот же день по приказу Реввоенсовета Республики миноносцы были переименованы в честь героев борьбы за Советскую власть на Дальнем Востоке: «Твердый» — в «Лазо», «Точный» — в «Потапенко». [107]
Дальнее плавание
В 1924 г. в состав Морских сил Дальнего Востока влилось посыльное судно «Воровский». Переход судна из Архангельска на Тихий океан был одним из первых дальних плаваний кораблей молодого Красного Флота.
Командиром «Воровского» был назначен старший инспектор Реввоенсовета Республики А. С. Максимов. В прошлом вице-адмирал, командир бригады линкоров на Балтике, он в 1917 г. был избран матросами первым командующим революционным Балтийским флотом.
Большой опыт политической работы среди моряков имел комиссар корабля П. И. Смирнов-Светловский, член Коммунистической партии с 1914 г. В дни Великого Октября он был помощником главного комиссара Кронштадтского сводного отряда, прибывшего в Петроград накануне штурма Зимнего дворца. Позднее, командуя Днепровской флотилией, П. И. Смирнов-Светловский явился организатором известного Лоевского прорыва в июне 1920 г. За это он удостоился ордена Красного Знамени{86}.
Секретарем партийной организации «Воровского» на переходе был З. И. Закупнев{87}.
Штурманской практикой слушателей руководили опытные педагоги-навигаторы Н. А. Сакеллари и Н. Ф. Рыбаков. В числе четырнадцати слушателей штурманских классов были И. С. Юмашев и Ю. А. Пантелеев, впоследствии адмиралы, командовавшие Тихоокеанским флотом.
«Воровский» был построен в 1901 г., имел водоизмещение 3315 т, длину 91,7 м, ширину 12,2 м и осадку в полном грузу 6,1 м. Паровые машины мощностью 6 тыс. лошадиных сил позволяли судну развивать скорость до 20 узлов. Дальность плавания «Воровского» достигала 4800 миль.
Вечером 12 июля под звуки оркестра и добрые напутствия многочисленных провожающих «Воровский» вышел из Архангельска в море. Прогремел прощальный салют, и корабль скрылся в тумане.
Маршрут плавания был разработан с учетом захода во многие иностранные порты, в том числе в Плимут, Неаполь, Порт-Саид, Аден, Коломбо, Сингапур и Гонконг. Из Гонконга «Воровский» должен был следовать в Японское море без захода в промежуточные иностранные порты. Но во время стоянки в этом порту командир судна получил приказание советского морского командования подняться по реке Жемчужная [108] до Кантона и нанести визит правительству Южного Китая, революционному китайскому народу, мужественно боровшемуся за свое освобождение, и его вождю первому президенту Китайской республики доктору Сун Ят-сену.
7 октября «Воровский» подошел к устью Жемчужной и по ее извилистым мелководным фарватерам направился к Кантону. Трудящиеся Китая с большим радушием встретили советских моряков. Едва корабль показался из-за поворота реки, как крепость и стоявшие возле нее китайские канонерские лодки и суда украсились флагами расцвечивания. С «Воровского», из крепости и с китайских кораблей загремели залпы салютов. Вскоре на «Воровский» явились с визитом китайский адмирал и другие представители вооруженных сил, прибыли члены советского представительства при правительстве Китайской республики. Начались многочисленные взаимные посещения, товарищеские встречи советских моряков с китайскими моряками, солдатами народно-революционного фронта и представителями общественности. От имени китайского пролетариата посланцев СССР приветствовала специальная профсоюзная делегация. В письме, переданном личному составу «Воровского», китайские рабочие-железнодорожники подчеркнули большое значение дружбы двух великих народов.
«Первому авангарду Российской революции — красным морякам! — писали они. — Пребывая в водах Китая, вы устанавливаете самую братскую связь с нашим революционным правительством. Эта связь, при которой два революционных правительства ведут борьбу за одно и то же дело, должна способствовать достижению общей цели освобождения всех угнетенных народов. Международная политика Китайской республики до сих пор заключалась в помощи и поддержке слабых и угнетенных народов, а это совпадает с руководящими началами международной политики СССР. Вот почему СССР для Китая есть дружественная и братская страна...
Да здравствует СССР — первая страна, уничтожившая неравноправные отношения с Китаем!
Да здравствуют товарищи с «Воровского»!
Да здравствует союз и дружба между СССР и Китаем!»
Специальный поезд доставил советских моряков в ставку Сун Ят-сена.
— Приветствую красных моряков «Воровского», — сказал в своей речи на митинге Сун Ят-сен. — Сегодня самый радостный день в революционной жизни Китая, самый светлый день в моей жизни. Китай знает, что не для захвата и насилия пришел красный корабль в наши воды, а как друг и брат, и китайский народ никогда не забудет этого... Мы теперь знаем, что у нас есть искренние, верные друзья, неизменные союзники. [109] Это придает новые силы китайским революционерам в их дальнейшей борьбе{88}.
Сун Ят-сен говорил об огромном международном значении Великой Октябрьской социалистической революции, о необходимости дальнейшего укрепления дружеских связей между двумя великими государствами — Советским Союзом и Китаем, о задачах революционной борьбы китайского пролетариата и крестьянства под руководством Коммунистической партии.
Больше месяца пробыли советские моряки в Китае. В один из дней «Воровский» посетил Сун Ят-сен. Он осмотрел корабль, ознакомился с условиями службы и жизни советских моряков, присутствовал на обеде, данном командованием корабля в честь гостей.
В водах Южного Китая, на подходах к Кантону, личный состав «Воровского» торжественно отметил седьмую годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. 7 ноября над водами реки Жемчужная прогремел праздничный салют «Воровского», китайской крепости, крейсера и канонерской лодки, украшенных флагами расцвечивания.
11 ноября «Воровский» покинул Кантон и через восемь суток вошел в бухту Золотой Рог. Длительный переход советских моряков был завершен. В навигационном журнале «Воровского» появилась цифра — 13 927 миль. Столько корабль прошел за время перехода от Архангельска до Владивостока.
В этом большом плавании молодые моряки-комсомольцы, которыми в основном был укомплектован экипаж, получили глубокие знания по морской практике, опыт ходовых вахт, выполнения своих обязанностей в сложных условиях длительного плавания. Участвовавшие в переходе выпускники штурманского класса Высших специальных курсов командного состава приобрели навигационные и астрономические навыки. [110]
В арктических водах
3 июня 1924 г. тихоокеанцы получили приказ срочно формировать Особую гидрографическую экспедицию на остров Врангеля. На этом исконно русском острове хищнически хозяйничали иностранцы, особенно канадцы, которые в 1921 г. подняли здесь британский флаг, а в 1923 г. высадили новую промысловую партию. Экспедиция должна была изгнать иноземцев с острова и выполнить исследовательские работы. Она располагала канонерской лодкой «Красный Октябрь», имевшей водоизмещение около 1800 т, длину — 55 м, осадку — 4 м и скорость хода — 12 узлов. Начальником экспедиции был назначен [110] военный моряк, опытный гидрограф-геодезист, начальник Управления безопасности кораблевождения Дальнего Востока Б. В. Давыдов.
20 июля 1924 г. «Красный Октябрь» вышел из Владивостока, а 3 августа прибыл в бухту Провидения. Здесь перед выходом в Ледовитый океан корабль пополнил запасы угля. Были загружены не только угольные ямы и кочегарка, но и нижний носовой трюм, специальные выгородки на верхней палубе.
Затем экспедиция направилась в залив Лаврентия, оттуда — на север и 19 августа достигла северо-восточной оконечности острова Врангеля. Следуя вдоль южного берега на запад, «Красный Октябрь» подошел к бухте Роджерса и стал на якорь. Высадившись на берег, члены экспедиции нашли признаки недавнего пребывания здесь людей, но их самих в тот день не встретили.
20 августа на мысе, названном позднее Пролетарским, на специально сооруженной мачте в торжественной обстановке был поднят Государственный флаг СССР. У самой кромки берега установили медную доску в память посещения острова советской экспедицией. На галечной косе определили магнитный и астрономический пункты и установили знак.
От бухты Роджерса экспедиция направилась далее на запад, придерживаясь ближе к острову. В районе бухты Сомнительная на берегу были обнаружены небольшие землянки из плавника и парусиновых палаток. Около них висели шкуры белых медведей. У воды валялись туши убитых моржей с обрубленными головами — явное доказательство хищнического промысла. Осмотрев землянки, советские моряки нашли две записки, из которых узнали, что зимовщики находятся поблизости. Вскоре с корабля заметили шлюпку, шедшую от берега в море. В ней находились канадец и четыре эскимоса. Когда они увидели корабль и советский кормовой флаг, резко повернули обратно к берегу. «Приказание с корабля заставило их подойти к борту: было странно видеть, до чего были испуганы эти временные обитатели острова Врангеля... — писал позже Б. В. Давыдов. — Оказалось, что на острове находится всего 14 человек: канадец Уэлльс, четыре эскимоса и семьи двух женатых из них; все они были высажены летом 1923 года. Никаких документов, узаконивающих их пребывание на острове, у них, конечно, не оказалось»{89}.
Начальник экспедиции объявил задержанным, что поскольку они не имеют разрешения на промысел от Советского правительства, то рассматриваются как браконьеры и подлежат выселению с острова. Канадцы с личным имуществом и провизией, конфискованные орудия промысла и добыча были доставлены на канонерскую лодку. [111]
Произведя рекогносцировочный промер и определив астрономический и магнитный пункты, экспедиция затем прошла вдоль всего южного берега острова и осмотрела его в гидрографическом отношении.
29 августа «Красный Октябрь» возвратился во Владивосток.
Осенью 1924 т. в северные широты — в старинный русский порт Аян, расположенный в северо-западной части Охотского моря, отправилось посыльное судно «Красный вымпел» для уничтожения многочисленной белогвардейской банды штабс-капитана Григорьева. Разжигая вражду между местными народностями, этот белогвардеец объявил, что создает тунгусскую республику. Обманным путем Григорьеву удалось привлечь на свою сторону немало зажиточных тунгусов.
Превосходство белобандитов в силах не позволило небольшому отряду моряков с «Красного вымпела» полностью ликвидировать банду. Корабль находился в бухте до начала ледостава. Моряки провели большую разъяснительную работу среди тунгусов, рассказали им о задачах Советской власти, о светлом будущем, которое она им несет. На следующий год в сопровождении «Красного вымпела» в Аян пришел транспорт «Олег» со специальным красноармейским отрядом на борту. Суда вошли в порт темной ночью и тут же приступили к высадке десанта. Одновременно отряд моряков во главе с комиссаром «Красного вымпела» обогнул на шлюпках входной мыс бухты и высадился на берег с расчетом отрезать белобандитам наиболее вероятный путь отступления.
На рассвете красноармейцы начали наступление. Застигнутые врасплох белобандиты стали отходить, но были встречены пулеметным и ружейным огнем отряда моряков. Завязалась рукопашная схватка. Вскоре на помощь морякам подоспели красноармейцы. Бандиты были окружены и взяты в плен.
Так были окончательно ликвидированы остатки белогвардейских банд на берегах Охотского моря, и в селениях и стойбищах прочно утвердилась Советская власть.
20 июня 1925 г. Владивостокский отряд (миноносцы «Лазо» и «Потапенко», посыльные суда «Воровский» и «Красный вымпел») был передан в оперативное подчинение полномочного представителя ОГПУ на Дальнем Востоке. На личный состав кораблей отряда и канонерской лодки «Красный Октябрь» легла ответственная задача — охранять огромные по своей протяженности морские границы нашей Родины на Тихом океане.
Из-за большого износа механизмов и слабости корпусов миноносцы «Лазо» и «Потапенко» в сентябре того же года были разоружены.
Посыльные суда «Воровский» и «Красный вымпел» в 1925 г. участвовали в освобождении Северного Сахалина от японских захватчиков. «Красный вымпел» перевел из Александровска-на-Сахалине в Николаевск-на-Амуре захваченные ранее японцами [112] канонерские лодки «Вотяк», «Бурят» и «Монгол», два бронекатера и монитор «Шквал». До 1932 г. эти корабли, а также канонерская лодка «Красный Октябрь» и несколько катеров охраняли советские берега, осуществляли снабжение всем необходимым отдаленных постов, маяков и селений, несли гидрографическую службу на театре.
Доблесть амурцев
Во второй половине 20-х годов международная обстановка на Дальнем Востоке оставалась чрезвычайно напряженной. Японский империализм продолжал вынашивать планы нападения на Советский Союз. В своем программном документе — меморандуме 1927 г. японский премьер-министр генерал Танака доказывал неизбежность войны с Россией, что будущее Японии якобы зависело от вытеснения Советского Союза с берегов Тихого океана. В меморандуме прямо указывалось: «В программу нашего национального роста входит, по-видимому, неизбежность вновь скрестить наши мечи с Россией... Пока этот риф не будет взорван, наше судно не сможет пойти быстро вперед»{90}.
В 1929 г. японские империалисты решили прощупать военную мощь СССР на Дальнем Востоке. При поддержке английского и американского империализма, используя расположенные в Маньчжурии белокитайские войска маршала Чжая Сюэ-ляна, они спровоцировали конфликт на КВЖД. Одновременно японцы предприняли многочисленные провокационные нападения на наши пограничные территории. Советское правительство выразило решительный протест и предложило разрешить конфликт мирным путем. Однако провокации продолжались. Вскоре китайские власти сосредоточили у наших границ около 300 тыс. солдат и офицеров, захватили КВЖД, арестовали сотни советских граждан, закрыли в Маньчжурии все советские школы, клубы и другие учреждения.
В этой обстановке Коммунистическая партия и Советское правительство вынуждены были создать в начале августа Особую Дальневосточную армию. Ее командующим назначается прославленный полководец, герой гражданской войны Василий Константинович Блюхер. Армии в оперативном отношении была подчинена Амурская флотилия. Корабли флотилии, приведенные в полную боевую готовность, перешли из главной базы — Хабаровска непосредственно к государственной границе.
Дальнейшие события убедительно показали, что принятые Советским правительством меры по укреплению дальневосточных [113] границ оказались весьма своевременными. Провокации здесь становились все более частыми, в них участвовали крупные силы. В приграничных селениях на территории Маньчжурии сосредоточивались отряды Зырянова, Верхотурова, Антонова, Назарова и других недобитых белогвардейских атаманов. Они обстреливали ружейно-пулеметным огнем советские пароходы, катера, заставы и населенные пункты. Эти действия недобитых врагов успешно подавлялись мониторами Амурской флотилии «Ленин» и «Свердлов» с двумя катерами и приданными им отрядом пограничников и двумя взводами пехоты. Так, 10 августа в районе села Полынь со «Свердлова» заметили скопление вооруженных людей, предпринимавших попытку переправиться на советский берег. При приближении монитора белогвардейцы открыли стрельбу. Монитор открыл ответный огонь и высадил десант моряков, который рассеял вражеские части. В тот же день советские моряки разгромили крупный отряд противника в районе Масляного завода. 13 августа в бою, длившемся несколько часов, в районе поселка Восемь Балаганов моряки наголову разбили крупный вражеский гарнизон. Через пять дней в том же районе был отброшен напавший на нашу пограничную заставу неприятельский полк, понесший большие потери.
Провокационные действия противника в приамурских пограничных районах продолжались в течение августа, сентября и первой половины октября. Это заставило советское командование нанести решительный удар по главным силам врага в этом районе, защищенном крупными силами и мощными оборонительными сооружениями. Центром района являлся город Лахасусу (Тунцян), расположенный вблизи устья Сунгари. Здесь находились 9-я пехотная бригада противника и части морской пехоты. Подходы к Лахасусу по реке прикрывали минные заграждения и боны. На рейде Лахасусу дислоцировалось основное ядро белокитайской Сунгарийской военной флотилии, состоявшее из монитора «Киан-Хын», трех канонерских лодок, шести вооруженных пароходов и плавучей несамоходной батареи. Вооружение всех этих кораблей и судов состояло из одного 120-миллиметрового, десяти 75–88-миллиметровых орудий и двух 40-миллиметровых зенитных пушек, двенадцати 47– и десяти 50-миллиметровых автоматов, 22 бомбометов. Кроме того, белокитайцы имели в этом районе большое количество береговой и полевой артиллерии.
Замысел советского командования предусматривал нанесение внезапного и мощного удара по белокитайцам, чтобы они не могли ввести в бой одновременно все свои силы. Выполнение первого этапа операции возлагалось на Амурскую флотилию с приданным ей батальоном Волочаевского полка. Амурская флотилия должна была уничтожить Сунгарийскую флотилию белокитайцев и содействовать продвижению на этом операционном [114] направлений двух стрелковых и одного артиллерийского полков, авиаэскадрильи, роты связи и саперной роты.
Среди личного состава Амурской флотилии царил высокий боевой дух. На митингах и собраниях матросы клялись быть верными Родине и сражаться до последней капли крови, до полного разгрома врага. Накануне боя от командиров и краснофлотцев поступило 80 заявлений с просьбой принять их в ряды Коммунистической партии.
В ночь на 12 октября корабли Амурской флотилии подошли к устью Сунгари. В 6 час. 12 мин. начался бой. Монитор «Красный Восток» обстреливал береговые батареи, а другие советские корабли обрушили всю мощь своего огня на противника. Первыми залпами монитор «Свердлов» потопил белокитайскую канонерскую лодку «Ли-Цзи», а затем повредил канлодку «Ли-Суй». От огня комендоров советского монитора загорелся вооруженный пароход «Дзян-Най». Монитор «Красный Восток», подавив береговую батарею, перенес огонь на канонерскую лодку «Дзян-Пин», которая вскоре взорвалась. Артиллеристы монитора «Сун Ят-сен» потопили вооруженный пароход «Дзян-Тай» и заставили замолчать плавучую батарею противника.
К 8 час. белокитайская Сунгарийская флотилия была почти полностью уничтожена. Лишь отдельные, ее корабли сумели уйти вверх по Сунгари.
Высаженный с кораблей Амурской флотилии десант, несмотря на упорное сопротивление врага, при поддержке корабельной артиллерии стремительно продвигался вперед и к 15 час. занял город и крепость Лахасусу.
В бою за Лахасусу моряки Амурской флотилии показали высокое боевое мастерство, мужество и стойкость. Вокруг советских мониторов густо рвались вражеские снаряды, осыпая палубы градом осколков. Но командиры искусным маневрированием выводили корабли из опасных зон, создавали возможности для успешной стрельбы своей артиллерии.
Под градом пуль и осколков артиллерист монитора «Сун Ят-сен» Г. Скворцов в течение полутора часов с марса управлял огнем своего корабля. Шинель Скворцова в нескольких местах оказалась пробитой пулями и осколками снарядов. Бесстрашно действовали под огнем врага также комендор Хрулев, сигнальщик Смирнов, радист Хорошайлов и многие другие советские моряки. Старшина артиллерийской башни монитора «Свердлов» Булахов, когда вышла из строя почти вся орудийная прислуга, один обслуживал всю башню, и стрельба не прекращалась ни на минуту.
Несмотря на крупное поражение под Лахасусу, белокитайцы не прекратили провокационных действий. Теперь они сосредоточивали силы в районе города Фугдин, чтобы напасть на [115] нашу территорию, когда корабли Амурской флотилии уйдут на зимовку в Хабаровск.
Под Фугдином белокитайцы имели две пехотные бригады, почти полный кавалерийский полк, отряд полиции и другие подразделения. Кроме того, сюда срочно перебрасывались еще два кавалерийских полка. В 14 километрах от Фугдина противник создал сильные артиллерийские позиции и линии окопов протяженностью до 13 километров.
На реке Сунгари белокитайцы выставили минные заграждения, а на дорогах от Лахасусу до Фугдина разрушили все мосты. Сюда же пришли уцелевшие в бою под Лахасусу монитор «Киан-Хын», три вооруженных парохода и транспорт «Ли-Чуань».
Реввоенсовет Особой Дальневосточной армии возложил руководство операцией по разгрому фугдинской группировки противника на командующего Амурской флотилией. К участию в операции привлекались также 4-й Волочаевский и 5-й Амурский полки 2-й стрелковой дивизии.
Командующий флотилией Я. И. Озолин разделил подчиненные ему силы на две группы. В первую, ударную группу, командование которой он оставил за собой, вошли мониторы «Красный Восток» и «Сун Ят-сен», канонерские лодки «Красное Знамя», «Пролетарий» и «Бурят», минный заградитель «Сильный», бронекатер «Барс» и два тральщика. Она должна была уничтожить корабли противника на Фугдинском рейде. Вторая группа, возглавляемая командиром 2-й Приамурской стрелковой дивизии И. Онуфриевым, состояла из монитора «Свердлов», канонерской лодки «Беднота» и пароходов транспортного отряда. Этой группе предстояло занять Фугдин. Монитор «Ленин» получил задачу с прибытием туда ударной группы высадить корабельный десант в городе Лахасусу и тем самым прикрыть тыл продвигающихся вверх по реке основных сил Амурской флотилии.
30 октября корабли двинулись вверх по Сунгари. Впереди шли тральщики, производившие уничтожение мин, а также промер глубин и обвехование фарватеров, что было особенно важно, так как начался период зимних штормов с характерным для него сильным спадом воды на Амуре и его притоках.
На следующий день температура воздуха упала до 11 градусов, ветер достиг 8 баллов. Белокитайцы с укрепленных позиций осыпали наши корабли градом снарядов и пуль. Путь преграждали затопленные на фарватере баржи с железными фермами. Но корабли сумели обойти эти заграждения и вступили в бой. Высаженный с кораблей десант продвигался вперед, преодолевая яростное сопротивление белокитайцев. К исходу дня город и крепость Фугдин были заняты, а остатки белокитайской Сунгарийской флотилии — добиты. В бою противник потерял убитыми до 300 человек, немало вражеских [116] солдат было ранено, несколько тысяч человек попало в плен. Потери с нашей стороны составили 3 человека убитыми и 11 ранеными.
Амурская флотилия блестяще выполнила боевую задачу. Разгром белокитайцев на Сунгари решил исход конфликта. Китайское правительство вынуждено было просить о перемирии. Еще одна попытка международного империализма сорвать или затормозить социалистическое строительство в нашей стране закончилась крахом. «Выдержанная и твердая политика Советского правительства привела к возобновлению дипломатических сношений с Англией и к ликвидации конфликта на КВЖД, навязанного нам международным империализмом»{91}, — отмечал в своих решениях XVI съезд партии.
Советское правительство высоко оценило боевые заслуги защитников дальневосточных границ нашей Родины. 59 отличившихся в боях командиров и краснофлотцев флотилии были награждены орденом Красного Знамени. Среди них — артиллеристы мониторов Богденко, Гусаров, Скворцов, командир монитора «Свердлов» Трайнин, старшина Булахов, краснофлотцы Кучеров, Морев, Хорошайлов и другие.
23 апреля 1930 г. орденом Красного Знамени была награждена Амурская флотилия.
Урок, преподанный Красной Армией, однако, не пошел впрок империалистам. И после ликвидации конфликта на КВЖД обстановка на Дальнем Востоке продолжала оставаться напряженной. В 1931 г., пренебрегая всеми существующими международными договорами, японское правительство ввело свои войска в Маньчжурию, превратив ее и Корею в плацдарм для нападения на СССР. Здесь создаются укрепления, аэродромы, военно-морские базы. К границам Советского Союза стягиваются войска Квантунской армии. Особое внимание Япония уделяет строительству военно-морского флота.
Непосредственная угроза нападения на нашу страну империалистической Японии вызвала необходимость решительных мер по укреплению обороноспособности наших дальневосточных рубежей, по строительству на Тихом океане мощного советского военно-морского флота.
В конце 1931 г. Центральный Комитет партии и Советское правительство принимают решение о создании в кратчайшие сроки нового в полном смысле слова флота, имеющего в своем составе корабельные соединения, береговую оборону и авиацию. [117]