К концу XIX в. международная обстановка на Дальнем Востоке характеризовалась усилением борьбы империалистических государств за господство на Тихом океане и за раздел Китая. Здесь сталкиваются захватнические устремления империалистов США, Англии, Германии, Франции, Японии и царской России. Интенсивное освоение Россией после Крымской войны Приамурья и Приморья значительно укрепило ее позиции на Дальнем Востоке. Самодержавие стремится расширить свои внешние рынки путем проникновения в Корею и Маньчжурию. Однако интересы царизма в этом районе сталкиваются с интересами японского империализма.

Возрастание угрозы со стороны Японии, обострение международной обстановки заставили царское правительство принять меры к усилению своих военно-морских сил на Дальнем Востоке. С Балтики и Черного моря на Дальний Восток переводятся новые корабли.

В 1894 г. Япония начала войну против Китая. К этому времени русская эскадра в Тихом океане имела в своем составе: крейсера первого ранга «Адмирал Нахимов», «Адмирал Корнилов» и «Рында»; крейсера второго ранга «Разбойник», «Крейсер» и «Забияка»; канонерские лодки «Маньчжур», «Бобр», «Сивуч» и «Кореец»; миноносцы «Сунгари», «Уссури», «Янчихе» и «Сучена»; миноноски № 77, № 79 и № 80. В 1895 г. эскадра Тихого океана была усилена прибывшими из Средиземного моря эскадренным броненосцем «Император Николай I», крейсерами первого ранга «Память Азова» и «Владимир Мономах», канонерскими лодками «Гремящий» и «Отважный», минными крейсерами «Всадник» и «Гайдамак», миноносцами «Свеаборг», «Ревель» и «Борго». В 1896 г. крейсер второго ранга «Разбойник» ушел в Средиземное море, но оттуда на [31] Тихий океан были переведены крейсера первого ранга «Рюрик» и «Дмитрий Донской».

Усиление русской Тихоокеанской эскадры действовало на японских милитаристов отрезвляюще. Так, при заключении в апреле 1895 г. Симоносекского договора правительства царской России, Германии и Франции выступили против ряда требований Японии к Китаю. Японии, не имевшей в то время превосходства в силах на море, пришлось умерить свой аппетит и отказаться, в частности, от своих притязаний на Ляодунский полуостров, на котором расположена крепость Порт-Артур.

Борьба за сферы влияния на Дальнем Востоке между Россией и Японией все более обострялась. Японское правительство понимало, что на пути осуществления его захватнических планов неизбежно будет стоять русский царизм. Договор с Китаем 1896 г. разрешал России строительство на территории Маньчжурии Китайско-Восточной железной дороги. В 1898 г. царское правительство добивается от Китая аренды сроком на 25 лет южной части Ляодунского полуострова с Порт-Артуром и близлежащими островами. Порт-Артур, занимающий выгодное стратегическое положение в Желтом море, становится военно-морской базой русской Тихоокеанской эскадры.

Другие империалистические страны также стремились усилить свои позиции в Китае. Германия захватила порт Циндао, Франция — Юнань, Англия — Вей-хай-вей. Англо-американские империалисты хотели вытеснить русский царизм из Маньчжурии и одновременно ослабить Японию, чтобы самим закрепиться в Китае и определять политику на Дальнем Востоке. Чтобы ускорить военный конфликт между Японией и Россией, Англия в 1902 г. заключила с японским правительством договор о взаимопомощи, а США предоставили ему огромный заем. Этот заем Япония использовала для подготовки своих вооруженных сил к войне, в частности для усиленного строительства военно-морского флота, которое началось еще в 1895 г.

Готовилась к войне с Японией и Россия. Но ее специально разработанная судостроительная программа, план оборудования театра и сосредоточения сил на Дальнем Востоке выполнялись крайне медленно. Соотношение сил на театре к началу войны было далеко не в пользу России. Русская армия на Дальнем Востоке насчитывала около 98 тыс. человек при 148 орудиях, тогда как японская армия имела 375 тыс. человек при 1140 орудиях.

Японский флот состоял из 6 эскадренных броненосцев, 6 броненосных крейсеров, 12 легких крейсеров, 8 канонерских лодок, 28 эскадренных миноносцев, 19 миноносок и значительного числа различных вспомогательных судов. Япония располагала также 2 устаревшими броненосцами и 3 крейсерами. В марте 1904 г. вступили в строй еще 2 броненосных крейсера. Большая часть новых японских кораблей была построена в [32] Англии в счет англо-американских займов. Развитая система многочисленных военно-морских баз позволяла японцам осуществлять перевозки на материк кратчайшим путем и контролировать морские сообщения России на Дальнем Востоке. Главные силы японского флота перед войной базировались на Сасебо.

Военно-морские силы России на Дальнем Востоке состояли из Сибирской военной флотилии и 1-й Тихоокеанской эскадры, числившейся в составе Балтийского флота. Порт-Артур и Владивосток, основные военно-морские базы, из-за своего географического положения к началу войны оказались отрезанными друг от друга.

В Порт-Артуре находилась основная эскадра: эскадренные броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан», «Севастополь», «Петропавловск», «Полтава», «Победа» и «Пересвет», броненосный крейсер «Баян», легкие крейсера «Аскольд», «Боярин», «Новик», «Диана» и «Паллада», малые минные крейсера «Всадник» и «Гайдамак», малый крейсер береговой обороны «Забияка» и канонерские лодки «Гиляк», «Бобр», «Отважный» и «Гремящий», 25 эскадренных миноносцев (из них три еще сдавались заводом-строителем), транспорты «Амур», «Енисей» и «Ангара».

Крейсера «Джигит» и «Разбойник» как учебные корабли находились в порту Дальний; крейсер «Варяг», канонерские лодки «Кореец», «Сивуч» и «Маньчжур» в качестве стационеров — в портах Кореи и Китая.

Во Владивостоке базировались броненосные крейсера «Громобой», «Россия» и «Рюрик», легкий крейсер «Богатырь», транспорт «Лена» и 10 миноносок.

Русская Тихоокеанская эскадра уступала японскому флоту не только по количеству кораблей, но и по качеству. Японский флот состоял преимущественно из однотипных кораблей, обладавших большой скоростью хода. Этого недоставало русской эскадре. Если все японские эскадренные броненосцы имели скорость хода 18 узлов и более, то только 3 русских эскадренных броненосца могли развивать скорость 16 узлов. К тому же площадь бронированного борта у русских кораблей этого класса была меньше, чем у японских (40% против 69%). По скорострельности и дальнобойности артиллерия главного калибра русских броненосцев уступала японским орудиям того же калибра. Кроме того, японские снаряды обладали большей про-бийвой и разрушительной силой по сравнению с русскими{30}. [33]

Район предполагаемых боевых действий охватывал Желтое и Японское моря, а проливами, соединяющими эти моря, безраздельно владел флот Японии. Порт-Артур, расположенный на южной оконечности Ляодунского полуострова, позволял русскому флоту контролировать Корейский и Печилийский заливы. Но, занимая выгодное положение, Порт-Артур был плохо оборудован как пункт базирования основных сил флота на Дальнем Востоке. Его тесный и мелководный внутренний рейд имел лишь один узкий выход в море, доступный для больших кораблей только во время приливов. Отсутствовали доки для ремонта кораблей. Крепость была плохо защищена с моря и особенно с сухопутных направлений. К началу войны Порт-Артур с моря прикрывали всего лишь 116 орудий, а с суши — 8.

Тревожные вести об усиленных приготовлениях Японии к войне вынудили русское командование на Дальнем Востоке принять ряд мер по повышению боеспособности своих войск и по переводу на военное положение Владивостока и Порт-Артура. 21 января 1904 г. основные силы эскадры вышли из Порт-Артура с учебными целями в море. На следующий день они возвратились в базу. Царский наместник на Дальнем Востоке адмирал Алексеев, опасаясь, что японцы, внезапно напав, закупорят выход с внутреннего рейда, приказал крупным кораблям остаться на внешнем рейде. При этом необходимые меры по обороне якорной стоянки предприняты не были.

Узнав о выходе русской эскадры в море, правительство Японии 22 января решило начать войну с Россией внезапным нападением на Портартурскую эскадру и высадкой войск в Корее. Только 24 января, после того как флот вышел из Сасебо, японский посланник в Петербурге передал царскому правительству ноту о разрыве дипломатических отношений.

Решение командующего японским флотом предусматривало силами одного отряда уничтожить русские корабли в Чемульпо, высадить здесь авангард японских войск с целью занять столицу Кореи. Главным силам флота предписывалось ночными торпедными атаками миноносцев, а затем артиллерийским огнем броненосцев разгромить или настолько ослабить русскую эскадру на Портартурском рейде, чтобы она в дальнейшем уже не могла противодействовать перевозке морем японских войск и грузов в порты Кореи и Маньчжурии.

Передовые моряки русского флота, трезво оценивавшие обстановку на Дальнем Востоке, не без тревоги встретили сообщение о разрыве Японией дипломатических отношений с Россией. Главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал С. О. Макаров писал в те дни управляющему морским министерством вице-адмиралу Авелану: «Из разговоров с людьми, вернувшимися недавно с Дальнего Востока, я понял, [34] что флот предполагают держать не во внутреннем бассейне Порт-Артура, а на наружном рейде... Пребывание судов на открытом рейде дает неприятелю возможность производить ночные атаки». Такая расстановка кораблей, писал далее Макаров, позволит «неприятелю в ночное время обрушиться на флот с большим числом миноносцев и даже паровых катеров. Результат такой атаки будет для нас очень тяжел... Японцы не пропустят такого бесподобного случая нанести нам вред»{31}.

Однако к предостережению Макарова не прислушались. В ночь на 27 января (9 февраля) стоявшую на внешнем рейде по диспозиции мирного времени русскую эскадру внезапно атаковали японские миноносцы. Эскадренные броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсер «Паллада» получили повреждения и на длительный срок вышли из строя.

Так началась русско-японская война 1904–1905 гг., носившая с самого начала несправедливый, захватнический характер с обеих сторон. Царское правительство рассчитывало, что победа над Японией не только поднимет престиж самодержавия и даст ему новые колонии, но и остановит нараставшее в стране революционное движение.

Война с первого дня была крайне непопулярна в России, она была чужда широким массам трудового народа. «Да когда же это кончится? — писал Лев Николаевич Толстой в статье «Одумайтесь!», опубликованной за границей. — И когда же наконец обманутые люди опомнятся и скажут: «Да идите вы, безжалостные и безбожные цари, микады, министры, митрополиты, аббаты, генералы, редакторы, аферисты, и как там вас не называют, идите вы под ядра и пули, а мы не хотим и не пойдем. Оставьте нас в покое пахать, сеять, строить, кормить вас же, дармоедов»{32}.

Большевики стояли на антивоенных позициях. Подчеркивая империалистический характер войны, они выступали с лозунгами поражения самодержавия, что могло способствовать росту революционной борьбы в стране и победе народной революции. «Война, — писал в апреле 1904 г. Владимир Ильич Ленин, — разоблачает все более ярко, все более наглядно всю гнилость самодержавного порядка, всю преступность полицейской и придворной шайки, которая правит Россией. Наш народ нищает и мрет от голода у себя дома, — а его втянули в разорительную и бессмысленную войну из-за чужих новых земель... Наш народ страдает от политического рабства, — а его втянули в войну за порабощение новых народов. Наш народ требует переделки внутренних политических порядков, — а [35] его внимание отвлекают громом пушек на другом краю света»{33}.

Солдаты, матросы, передовые офицеры, следуя славным боевым традициям своих отцов и дедов — героев Севастополя и Петропавловска, в боях с превосходящими силами противника проявили стойкость, упорство, мужество и героизм. Уже первый день войны был ознаменован подвигом экипажей двух русских кораблей — крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец», слава которого осталась в веках.

Подвиг «Варяга»

Крейсер «Варяг», находившийся в день начала войны в нейтральном корейском порту Чемульпо (Инчхонь), был по тем временам новейшим кораблем. Спущенный на воду в Филадельфии в 1899 г., он через два года вступил в строй. Водоизмещение крейсера составляло 6500 т, скорость хода достигала 17 узлов. На вооружении «Варяг» имел по двенадцать орудий 152– и 75-миллиметрового калибра, 10 мелких пушек и 6 торпедных аппаратов. Экипаж корабля насчитывал 550 матросов, кондукторов, унтер-офицеров и 20 офицеров. Командовал крейсером один из лучших офицеров русского флота, потомственный моряк капитан 1 ранга Всеволод Федорович Руднев.

Канонерская лодка «Кореец», пришедшая в Чемульпо 5 января 1904 г., вошла в строй в 1888 г. Она имела водоизмещение 1334 т, скорость хода — 13 узлов. Ее вооружение — два 203–, одно 152–, четыре 99–, два 47–, четыре 37-миллиметровых орудия и одна десантная 64-миллиметровая пушка — по своим качествам не отвечало последним образцам артиллерийской техники того времени. Экипажем «Корейца», состоявшим из 11 офицеров и 168 матросов, командовал капитан 2 ранга Григорий Павлович Беляев.

К середине января обстановка в Чемульпо стала очень напряженной. Японцы захватили в порту телеграф, за действиями русских моряков постоянно следили японские шпионы. В ночное время с рейда тайно ушел в море японский крейсер «Чиода».

В этих условиях «Варягу» и «Корейцу» необходимо было соединиться с русской эскадрой в Порт-Артуре. Однако инструкция царского наместника требовала «ни в коем случае не уходить из Чемульпо без приказания, которое будет передано тем или иным способом»{34}. То же предписывал и начальник эскадры: «О важнейших переменах в политическом положении, [36] если таковые последуют, он (Руднев. — Авт.) получит или от посланника, или из Артура извещения и соответствующие им приказания»{35}. Между тем связи с Порт-Артуром не было. Командир «Варяга» обратился к русскому посланнику в Сеуле за разрешением уйти из Чемульпо, но царский чиновник не осмелился взять на себя ответственность. Только 26 января, когда японская эскадра уже подходила к Чемульпо, посланник наконец решился отправить канонерскую лодку «Кореец» в Порт-Артур с донесением. Однако время было упущено: в этот день выходы из порта блокировала японская эскадра.

На следующее утро командующий японской эскадрой контр-адмирал Уриу в ультимативной форме, под угрозой открытия огня, предложил русским кораблям покинуть рейд. Это было неслыханным нарушением международного морского права.

Собравшиеся на совещание командиры стоявших в порту английского крейсера «Талбот», французского крейсера «Паскаль», итальянского крейсера «Эльба» и американской канлодки «Виксбург» решили в случае отказа русских оставить рейд, ради собственной безопасности вывести свои корабли в море. Это было явным попустительством беззаконию. Когда участники совещания спросили капитана 1 ранга Руднева о его намерениях, он ответил: «Сделаю попытку прорваться и приму бой с эскадрой, как бы она велика ни была, но сдаваться никогда не буду, так же и сражаться на нейтральном рейде»{36}.

Времени для подготовки к бою оставалось очень мало, но русские моряки успели сделать многое. Они осмотрели и задраили все люки и горловины, выбросили за борт все лишние горючие материалы, проверили противопожарные средства, привели в полную боевую готовность корабли. Перед выходом из порта на верхней палубе «Варяга» построился по большому сбору весь личный состав. Командир обратился к нему с краткой речью.

— Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна ни была, — сказал он. — Никаких вопросов о сдаче не может быть — мы не сдадим ни крейсера, ни самих себя и будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови. Исполняйте каждый обязанности точно, спокойно, не торопясь, особенно комендоры, помня, что каждый снаряд должен нанести вред неприятелю. В случае пожара тушите его без огласки, давая мне знать... Пойдем смело в бой...{37}.

В 11 час. 20 мин. «Варяг» снялся с якоря и направился к [37] выходу с рейда. В 1 каб.{38} за ним следовал «Кореец». На иностранных кораблях матросы, восхищенные изумительной смелостью русских моряков, шедших на верную смерть, стояли в строю и кричали «ура». Находившийся на борту итальянского крейсера очевидец боя позднее писал в неаполитанской газете «Маттино»: «Варяг» шел впереди и казался колоссом, решившимся на самоубийство. На мостике «Варяга» неподвижно и спокойно стоял его командир. Громовое «ура» вырвалось из груди всех и раскатывалось вокруг. На всех судах музыка играла русский гимн, подхваченный экипажами, на что на русских судах отвечали тем же величественным и воинственным гимном...»{39}.

Полные решимости защитить честь своего флота, моряки двух русских кораблей шли в бой с японскими броненосным крейсером, пятью крейсерами и восемью миноносцами, имевшими к тому же преимущество в скорости хода и в артиллерии. Даже один броненосный крейсер «Асама» по количеству артиллерии превосходил оба русских корабля. Японская эскадра имела четыре 203–, тридцать восемь 152– и шестнадцать 120-миллиметровых орудий против двух 203– и тринадцати 152-миллиметровых русских орудий. Торпедных аппаратов у японцев было в пять раз больше. Кроме того, их эскадра могла свободно маневрировать, в то время как русские корабли шли по узкому выходному фарватеру.

Вскоре наблюдатели обнаружили японскую эскадру, шедшую наперерез «Варягу» и «Корейцу». Уриу поднял сигнал, предлагавший сдаться в плен. Руднев не ответил. Тогда в 11 час. 45 мин. с дистанции 50–48 каб. крейсер «Асама» произвел выстрел из орудия главного калибра. Вслед за ним открыли огонь и остальные корабли японской эскадры. На «Варяге» и «Корейце» комендоры стояли наготове у заряженных орудий. Расстояние до врага все более сокращалось. Вот окутался пороховым дымом правый борт «Варяга» — прозвучал первый залп по врагу.

Неравный бой начался...

Темп стрельбы с обеих сторон непрерывно нарастал. Море вокруг «Варяга» бурлило от разрывов снарядов. Осколки их, со свистом рассекая воздух, ударялись в борта и надстройки. Один снаряд попал в верхний мостик, разрушил дальномерный пост и вызвал пожар в штурманской рубке. Другой снаряд, разорвавшись возле третьего орудия, вывел из строя почти всю прислугу. Но оставшиеся в живых комендоры, несмотря на тяжелые ранения, продолжали стрельбу.

Одним из снарядов сбило кормовой флаг «Варяга», но он тут же был водружен на место. [38]

Помня наказ В. Ф. Руднева, артиллеристы крейсера действовали точно, спокойно и мастерски поражали неприятельские корабли. Точным огнем они разрушили кормовой мостик «Асамы», вызвали на нем пожар, вывели из строя кормовую артиллерийскую башню. Окутался черным дымом второй японский крейсер, затем еще один. Несколькими меткими залпами был потоплен вышедший в торпедную атаку миноносец противника. По свидетельству капитана 1 ранга Руднева, все комендоры показывали пример храбрости, мужества и спокойствия, раненые не оставляли своих мест, за исключением тех, кто не мог держаться на ногах.

Отважно действовали и другие члены экипажа. Раненный в спину рулевой Г. П. Снегирев, истекая кровью, до конца боя продолжал стоять у штурвала. Ординарец командира крейсера Т. П. Чибисов, который был ранен в обе руки, отказался идти в лазарет, заявив, что, пока жив, не оставит ни на минуту своего командира. Получивший несколько ранений машинист С. Д. Крылов подавал снаряды из порохового погреба до тех пор, пока не потерял сознание. Самоотверженно действовал на боевом посту и подшкипер А. И. Шкетник. А когда он был доставлен в лазарет, в его теле обнаружили 28 осколков. Ряды экипажа крейсера заметно таяли. Но непоколебим был боевой дух русских моряков. Пример мужества и самообладания показывал сам командир крейсера. Тяжело раненный в голову, он продолжал руководить боем. А когда ординарец доложил ему, что среди команды пронесся слух, будто командир убит, Руднев, как был, без фуражки, в запачканном кровью мундире, выбежал на мостик и крикнул: «Братцы, я жив! Целься верней!» Призыв командира еще больше воодушевил команду.

Палуба крейсера представляла собой исковерканное железо, залитое кровью. То в одном, то в другом месте возникали пожары, но их быстро тушили моряки под руководством лейтенанта Е. А. Беренса{40}. «Варяг» продолжал наносить врагу урон. [39]

На крейсере были сбиты оба дальномерных поста, разрушены формарс{41} и все перекрытия на верхней палубе, вышло из строя большинство орудий. Снаряд перебил трубу, в которой проходили все рулевые приводы. Пришлось управление крейсером перевести на ручное, но в грохоте разрывов приказания из боевой рубки были плохо слышны в румпельном отделении.

Видя, что корабль в значительной степени утратил боеспособность, Руднев решил выйти из зоны огня и возвратиться в Чемульпо для исправления повреждений.

В момент поворота крейсера снаряд крупного калибра пробил левый борт ниже ватерлинии. Через подводную пробоину в котельное отделение хлынула вода. Она уже подбиралась к топкам котлов. Не растерявшись, кочегары Жигарев и Журавлев бросились в водопад холодной воды и задраили переборки. Тем самым они предотвратили затопление кочегарки.

Крейсер получил крен на левый борт. Моряки задраили горловины угольных ям, под градом осколков заделали пластырем пробоины. Однако крен продолжал увеличиваться. Так с креном на левый борт «Варяг» вошел на рейд в Чемульпо и стал на якорь.

Японцам не удалось ни потопить, ни тем более захватить русские корабли. В бою эскадра противника потеряла один миноносец, а три ее лучших крейсера получили тяжелые повреждения. По данным иностранных наблюдателей, японцы похоронили в бухте А-Сан 30 человек. На своих кораблях они насчитали более 200 раненых. Капитан 1 ранга Руднев имел все основания доложить, что «суда вверенного ему отряда с достоинством поддержали честь Российского флага, исчерпали все средства к прорыву, не дали возможности японцам одержать победу, нанесли много убытков неприятелю и спасли оставшуюся команду»{42}. За время боя «Варяг» выпустил по кораблям противника 1105 снарядов, из них 425 шестидюймовых, 470 семидесятипятимиллиметрового и 21 сорокасемимиллиметрового калибра. «Кореец» выпустил 52 снаряда.

Осмотр «Варяга» на рейде Чемульпо показал, что его повреждения быстро исправить невозможно. Из строя вышли 76% артиллерии крейсера, рулевой привод, третье котельное отделение, дальномеры. Хотя работали все водоотливные средства, корабль продолжал медленно погружаться. На «Варяге» [40] погибли в бою офицер и 30 матросов; 6 офицеров и 85 матросов получили ранения и контузии. Вышло из строя 45% личного состава, расписанного на верхней палубе. Продолжать бой в этих условиях крейсер практически уже не мог. Учтя все это, Руднев принял единственно правильное решение, единодушно одобренное советом офицеров, — взорвать корабли, чтобы они не попали в руки врага.

В 16 час. 05 мин. была взорвана канонерская лодка «Кореец». Со слезами на глазах герои «Варяга» покидали родной корабль. С последней партией команды был отправлен с крейсера часовой у флага боцманмат Петр Оленин, находившийся на своем посту в течение всего боя. Когда часовому предложили идти в шлюпку, он ответил, что снять с поста его может только командир. Об этом доложили Рудневу. Капитан 1 ранга снял с поста и обнял героя. Оленин был ранен в ногу, осколки посекли на нем обмундирование, разбили приклад винтовки. Он совершенно оглох от несмолкаемого грохота, но не покинул поста. Дважды во время боя снаряды сбивали флаг корабля, но каждый раз Оленин поднимал новый{43}. Убедившись, что на крейсере никого не осталось, последним сошел с него командир, бережно неся иссеченный осколками корабельный флаг.

В 18 час. 10 мин. экипаж затопил свой гордый, непобежденный крейсер. Русские моряки перешли на французский и итальянский корабли и впоследствии были доставлены в Россию.

Моряки крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» вписали яркую страницу в боевую летопись отечественного военно-морского флота. Об их подвиге русский народ сложил прекрасные песни. На морском кладбище во Владивостоке на средства жителей города воздвигнут памятник матросам «Варяга», скончавшимся от ран. Мощная гранитная основа памятника олицетворяет несокрушимость и величие русского народа. При Советской власти к парапету памятника была прикреплена медная доска с надписью:

«Пройдут века, и новые поколения русских моряков с гордостью будут носить в своих сердцах светлую память о тех, кто в грозный для Отчизны час не склонил голову перед врагом. Спите спокойно, герои! Дело, за которое вы отдали свои жизни, восторжествовало. Отныне и навсегда над водами Тихого океана будет реять гордый флаг Родины нашей — России!» По постановлению Советского правительства в Туле установлен памятник командиру легендарного крейсера В. Ф. Рудневу, а один из современных ракетных крейсеров Военно-Морского Флота СССР носит славное имя «Варяг». [41]

Герои «Стерегущего»

Утром 27 января к Порт-Артуру подошли главные силы японского флота под командованием вице-адмирала Того. Но, встреченные огнем кораблей русской эскадры и береговых батарей, они вынуждены были спешно отойти в море.

Командование русской эскадры от активных действий на море отказалось, корабли были введены во внутреннюю гавань Порт-Артура. Опасаясь, что японцы высадят десант в тыл крепости, русские на подходах к Порт-Артуру и Дальнему выставили 640 мин. Бездействие русской эскадры облегчило развертывание сил противника на театре и, в частности, высадку 1-й японской армии в Чемульпо и Цинампо (Нампхо).

Неблагоприятная обстановка, сложившаяся на театре военных действий, а также давление прогрессивной общественности побудили царское правительство подобрать на пост командующего Тихоокеанским флотом энергичного, грамотного и опытного адмирала. Выбор пал на Степана Осиповича Макарова, главного командира Кронштадтского порта. Вице-адмирал Макаров имел солидный командный опыт и пользовался огромным авторитетом среди военных, моряков. Его знали как теоретика и новатора военно-морского дела, как талантливого изобретателя и океанолога, как основоположника ледокольного дела в России. Степан Осипович много плавал на Дальнем Востоке и хорошо знал этот театр военных действий.

По дороге из Кронштадта в Порт-Артур вице-адмирал Макаров принял ряд мер к усилению русской эскадры в Тихом океане. Он также обратился в Главный морской штаб с просьбой срочно перебросить по железной дороге на Дальний Восток восемь миноносцев, сорок миноносок и перевести туда со Средиземного моря отряд кораблей, состоявший из броненосца, двух крейсеров и семи миноносцев. Но просьбы Макарова остались неудовлетворенными. Еще не вступив в командование флотом, он встретил упорное сопротивление бездарных руководителей морского ведомства.

Утром 24 февраля вице-адмирал Макаров прибыл в Порт-Артур и сразу же отправился на корабли эскадры. Ознакомившись с их состоянием и обстановкой на театре, новый командующий поставил перед флотом следующие задачи: ускорить ремонт поврежденных кораблей, принять все возможные меры к недопущению высадки японской армии на Квантунский полуостров; постепенно расширять зону действий легких сил флота, с тем чтобы после вступления в строй поврежденных кораблей нанести удар по главным силам японцев на море; активно действовать на коммуникациях противника в Желтом морв; Владивостокскому отряду крейсеров действовать на морских коммуникациях в Японском море, отвлекая тем самым часть сил японского флота от Порт-Артура. [42]

Новый командующий провел ряд мероприятий по повышению боеспособности эскадры и укреплению береговой обороны крепости. Он добился расширения ремонтных мастерских; тем самым был ускорен ремонт кораблей. Макаров разработал основные боевые наставления и инструкции, предпринял частые выходы эскадры для отработки совместного плавания и боевого маневрирования кораблей. При этом командующий стремился к тому, чтобы вся эскадра могла выйти на внешний рейд или войти во внутреннюю гавань за один период полной воды. Несмотря на сопротивление царского наместника на Дальнем Востоке, Макаров добился замены некоторых командиров кораблей более энергичными офицерами, разделявшими его прогрессивные взгляды на ведение боевых действий на море. Решительными действиями, личным примером, всемерным поощрением инициативных и смелых действий командующий стремился укрепить в подчиненных веру в силу своего оружия, в победу над врагом.

Вице-адмирал Макаров считал необходимым усилить оборону Порт-Артура с моря и с суши, организовать тесное взаимодействие с армией. По его приказанию устанавливаются позиционные средства на подходах к внешнему рейду и стационарные артиллерийские батареи среднего и малого калибра для борьбы с вражескими миноносцами. Боеприпасы крепостных батарей пополняются бронебойными снарядами с броненосцев. В результате была создана система обороны рейда из позиционных и маневренных средств, обеспечивавшая относительно безопасную стоянку эскадры.

Особое внимание командующий флотом обратил на организацию разведки. Для выяснения мест нахождения японских сил вблизи Порт-Артура почти каждую ночь высылались в море миноносцы. Уже на второй день после прибытия в Порт-Артур [43] Макаров направил в разведку миноносцы «Решительный» и «Стерегущий», лично проинструктировав их командиров.

Выполнив задачу, «Решительный» и «Стерегущий» 26 февраля возвращались в Порт-Артур. Около 6 часов в утренней мгле были обнаружены четыре японских миноносца, шедшие в строю кильватера на пересечку курса русских кораблей. Сближение шло быстро, и вскоре удалось опознать вражеские корабли «Акебоно», «Сазанами», «Синономе» и «Усугумо», возвращавшиеся от Порт-Артура с разведки. Первые два миноносца имели водоизмещение по 305 т, остальные — по 274 т. Водоизмещение русских кораблей было меньше — по 240 т. Русские корабли имели такое же вооружение, как и японские (по 75-миллиметровому орудию, по пяти пушек малого калибра и по два торпедных аппарата), но в скорости хода значительно уступали вражеским. Японские миноносцы могли развивать скорость до 31 узла, тогда как русские — лишь до 26,5.

Разделившись на две группы, корабли противника сделали попытку поставить русские миноносцы под перекрестный огонь, но русские корабли, умело маневрируя, сорвали замысел японцев и полным ходом пошли к Порт-Артуру. Тогда миноносцы противника легли на параллельный курс и открыли огонь. Русские корабли незамедлительно ответили. Завязался бой.

Через некоторое время «Решительному» удалось вырваться вперед под защиту береговых батарей. Тогда японские миноносцы окружили отставший «Стерегущий». Русский миноносец вел огонь на оба борта. Но силы были слишком не равны. Японский снаряд, разорвавшийся в кочегарке «Стерегущего», вывел из строя два смежных котла и перебил главный паропровод. Миноносец весь окутался паром и вскоре потерял ход. Видя бедственное положение «Стерегущего», командир «Решительного» решил идти на помощь, но в это время показались два больших японских корабля, которые вскоре открыли огонь. Это были броненосный крейсер «Токива» и крейсер «Читосе»{44}. Тогда «Решительный» полным ходом направился в Порт-Артур за кораблями эскадры.

Между тем положение «Стерегущего» становилось все более тяжелым. Снарядом, разорвавшимся на ходовом мостике, был тяжело ранен командир миноносца лейтенант Александр Семенович Сергеев. Но он еще некоторое время продолжал командовать кораблем, подавая подчиненным пример самоотверженного выполнения воинского долга. Теряя последние силы, командир призвал моряков драться до последнего снаряда, драться так, чтобы «каждый выполнил свой долг перед родиной [44] до конца, не помышляя о позорной сдаче неприятелю родного судна»{45}.

Одна за другой замолкли подбитые пушки «Стерегущего». Только из правого носового орудия продолжал посылать снаряд за снарядом мичман Константин Владимирович Кудревич. Но вскоре и он пал смертью храбрых.

Японцы осыпали снарядами русский миноносец, хотя ни одно из его орудий уже не стреляло, а разрушенная палуба была завалена обломками мачт, мостика, труб, различных надстроек. Лейтенант Н. С. Головизнин приказал спустить вельбот, чтобы перенести в него раненых. Но очередной снаряд разбил вельбот, лейтенант и раненые погибли.

Последний из оставшихся в живых офицеров инженер-механик В. С. Анастасов распорядился всем надеть пробковые пояса и спасаться, но сам был убит очередным снарядом.

Увидев, что японские миноносцы приближаются, смертельно раненный, истекающий кровью сигнальщик Кружков последним усилием разорвал сигнальные книги и с помощью одного из матросов, имя которого осталось неизвестным, завернул их обрывки в сигнальные флаги и выбросил с балластиной за борт.

К «Стерегущему» подошла шлюпка с «Сазанами». Японцы завели буксир, пытаясь увести русский миноносец. Но сделать это им не удалось. Когда японцы поднимались на палубу «Стерегущего», матросы Иван Бухарев и Василий Новиков заперлись в нижнем помещении миноносца и открыли клапаны затопления. «Стерегущий» начал погружаться, и через 20 минут буксир лопнул. В 10 час. 15 мин. героический корабль пошел ко дну.

Прибыв в Порт-Артур, командир «Решительного» доложил о бое и о положении «Стерегущего». Вице-адмирал С. О. Макаров перенес свой флаг на крейсер «Новик», который вместе с крейсером «Баян» отправился на выручку «Стерегущего». Но было уже поздно. Когда русские крейсера, отогнав японские миноносцы, подходили к месту боя, миноносец уже затонул.

В неравном бою личный состав «Стерегущего» нанес врагу большой урон. В «Сазанами», лишь по японским официальным данным, попало восемь снарядов, а миноносец «Акебоно» получил более 27 попаданий, причинивших ему тяжелые повреждения{46}.

Смелый выход командующего флотом на помощь «Стерегущему» произвел большое впечатление на личный состав эскадры, [45] еще больше поднял авторитет адмирала среди русских моряков.

Инициативный и настойчивый, С. О. Макаров стремился парализовать наступательные действия японского флота. Теперь, едва японцы приближались к Порт-Артуру, в море выходили корабли эскадры и отгоняли их артиллерийским огнем.

Активные действия эскадры, повышение ее боеспособности заставили командование японского флота переносить сроки высадки своих войск непосредственно на Ляодунский полуостров.

Японцы намеревались использовать острова Элиот при высадке десанта на Квантунский полуостров как промежуточные пункты сосредоточения войск. Получив об этом сведения, вице-адмирал Макаров решил послать два отряда миноносцев для обследования этих островов.

Вечером 30 марта восемь миноносцев направились туда, рассчитывая к рассвету следующего дня вернуться в Порт-Артур. Крейсерам «Баян» и «Диана» было предписано находиться в готовности для оказания им помощи в случае нападения японских кораблей.

Ночь была темная и дождливая. Около 22 часов миноносец «Страшный» потерял из виду шедшие впереди корабли. Имея в кильватере миноносец «Смелый», миноносец пытался найти отряд, но безуспешно. Командир «Страшного» капитан 2 ранга К. К. Юрасовский, недавно прибывший в Порт-Артур, был еще недостаточно знаком с театром. Вскоре «Смелый» оторвался и пошел самостоятельно.

Около 4 часов 31 марта наблюдатели «Страшного» обнаружили силуэты шести кораблей. Приняв их за русские миноносцы, Юрасовский дал опознавательный сигнал, но ответа не получил. Тем не менее он пошел за кораблями. На рассвете выяснилось, что «Страшный» более получаса идет в кильватере двух японских легких крейсеров и четырех миноносцев. Японцы вскоре открыли по нему огонь. Командир «Страшного» резко отвернул и дал самый полный ход. Очередным залпом противника Юрасовский был убит. В командование миноносцем вступил лейтенант Е. А. Малеев. «Страшный» вел огонь по противнику из всех орудий. В один из приблизившихся японских миноносцев была выпущена торпеда, и тот, сильно накренившись, вышел из боя. Очередной снаряд попал в кормовой торпедный аппарат «Страшного», и торпеда, подготовленная к выстрелу, взорвалась. Миноносец получил большие повреждения, погибли инженер-механик П. М. Дмитриев и много матросов. Все оставшиеся в живых стали к орудиям и отстреливались до тех пор, пока последнее орудие не вышло из строя.

Получив пробоину ниже ватерлинии, миноносец начал погружаться. Старший рулевой Владимир Баранович успел сложить документы в мешок и выбросить за борт с балластиной.

Миноносец пошел на дно с гордо поднятым флагом. [46]

На помощь «Страшному» из Порт-Артура вышел крейсер «Баян». К месту боя спешили японские крейсера, а затем появились главные силы противника. Навстречу им во главе эскадры вышел вице-адмирал Макаров, державший свой флаг на эскадренном броненосце «Петропавловск». При перестроении для боя «Петропавловск» подорвался на минной банке, выставленной предыдущей ночью японцами, и быстро затонул. Вместе со многими членами экипажа корабля и офицерами штаба погиб выдающийся русский флотоводец и ученый Степан Осипович Макаров.

Всего 36 дней командовал флотом вице-адмирал Макаров, но и за этот короткий срок он сумел многое сделать для повышения боеспособности кораблей, усиления обороны крепости, срыва намерений и планов противника.

Японцы терпят неудачу

Противник поставил перед своим флотом задачу — перебросить морем войска на Ляодунский полуостров и обеспечить морские сообщения на театре военных действий. Русская эскадра могла помешать этому. Воспользовавшись тем, что она перешла на внутренний рейд, японское командование решило заградить выход на внешний рейд Порт-Артура и перекидным огнем уничтожить русские корабли в гавани.

Первую такую попытку японцы предприняли в ночь на 11 февраля 1904 г. С этой целью к побережью Ляодунского полуострова был стянут весь японский флот. На отряд миноносцев возлагалась задача найти и атаковать дозорные русские миноносцы у входа в порт, стараясь отвлечь их в восточном направлении. В это время другой отряд миноносцев должен был довести брандеры{47} до самого узкого места в проходе и затопить их там. В качестве брандеров японцы использовали пять пароходов, снабженных особыми приспособлениями для взрыва и затопления.

С наступлением полной темноты японские корабли под прикрытием берега направились от мыса Лаотешань к Порт-Артуру. Они стремились идти в мертвом пространстве русских батарей, чтобы избежать освещения прожекторами и обстрела. Но внезапность нападения врагу не удалась: огнем артиллерии броненосца «Ретвизан» японские миноносцы были отогнаны, а затем русские корабли и береговые батареи обстреляли пароходы, которые были вынуждены выброситься на прибрежные скалы. [47]

В ночь на 14 марта японцы повторили попытку заградить выход из Порт-Артура. На этот раз они готовились более тщательно. Для непосредственного сопровождения четырех брандеров выделялось уже три отряда миноносцев. И снова на подходах к внешнему рейду японские корабли были встречены огнем русских береговых батарей и кораблей, торпедными атаками миноносцев. При отражении японских кораблей особенно смело и активно действовал личный состав дежурного миноносца «Сильный», которым командовал лейтенант Евгений Иванович Криницкий.

Вторая попытка японцев также не удалась. Но она показала, что принятые меры по обороне подходов к внешнему рейду не гарантируют от прорыва вражеских брандеров. Поэтому к востоку от входного фарватера в конце марта были затоплены два парохода, одновременно на подходах к рейду началась постановка инженерного минного заграждения и двух рядов специальных бонов{48}, в том числе одного разводного на фарватере. Все эти работы завершились примерно к середине апреля. На одном из затопленных под Золотой горой японских пароходов была установлена торпедная батарея.

Третью (самую настойчивую) попытку заградить выход из Порт-Артура японцы предприняли в ночь на 20 апреля 1904 г. Предварительно офицеров, назначенных на брандеры, в ночь на 15 апреля специально вывезли на миноносцах для ознакомления с районом действий. Японцы знали не только места затопленных на внешнем рейде пароходов, места боновых заграждений и батарей, но и опознавательные сигналы, установленные приказом по русской эскадре на 19 апреля. Чтобы ввести заблуждение защитников Порт-Артура, брандеры снабдили конусами, а задние трубы миноносцев выкрасили в белый цвет в точном соответствии с требованиями секретного приказа командующего русской эскадрой.

Около 1 часа 20 апреля сигнальщик станции Золотой горы заметил сначала один, а вскоре еще четыре японских миноносца, шедших к Порт-Артуру. Береговые батареи и корабли охраны открыли огонь. Один миноносец сильно запарил и исчез виду.

Через полчаса к рейду стали один за другим подходить семь брандеров. Они довольно точно держали курс на узкую часть входа, освещаемую прожекторами японских миноносцев. Однако, встреченные сильным артиллерийским огнем сил обороны и торпедными атаками дежурных миноносцев и минных катеров, брандеры взорвались и затонули в стороне от входного створа. [48]

Таким образом, все попытки японского флота закупорить выход с внутреннего Портартурского рейда активным противодействием русских моряков были сорваны.

В условиях блокады

В середине апреля 1904 г., готовясь к высадке своей 2-й армии на Ляодунский полуостров, японцы усилили морскую блокаду Порт-Артура. Они систематически ставили на подходах к порту мины, держали вблизи него постоянный корабельный дозор из миноносцев и крейсеров. Несмотря на потери, русская эскадра представляла большую силу и еще могла помешать противнику высадить десант. Но командовавший флотом после гибели С. О. Макарова наместник царя адмирал Алексеев не организовал активного противодействия врагу. Это не было сделано даже тогда, когда стало известно о высадке японцев в Бицзыво. Вместо энергичных действий Алексеев выехал в Мукден, временно передав командование эскадрой контр-адмиралу Витгефту, человеку крайне нерешительному. Витгефт пошел на поводу у коменданта крепости Стесселя и начал разоружать корабли, снимать на берег команды, хотя обстановка этого не требовала.

Но на эскадре еще был жив наступательный дух тактики вице-адмирала Макарова. Многие командиры кораблей и другие офицеры эскадры проявляли разумную инициативу, стремясь всемерно противодействовать японской блокаде Порт-Артура. Неоднократно на траление неприятельских мин выходил так называемый тральный караван — соединение, состоявшее из катеров, шаланд, мелкосидящих пароходов и миноносцев. Корабли эскадры ставили мины, обстреливали фланги войск противника. Особенно удачно по инициативе своего командира капитана 2 ранга Ф. Н. Иванова поставил мины 1 мая 1904 г. минный заградитель «Амур». На этих минах на следующий день подорвались и затонули броненосцы «Хатцусе» и «Яшима». Тогда же, в мае, на минах погибли авизо{49} «Мияко», миноносцы № 48 и «Акацуки».

В ночь на 2 мая в густом тумане столкнулись броненосный крейсер «Касуга» и крейсер «Иосино». В результате «Иосино» быстро затонул, а «Касуга» был поставлен на ремонт. В тот же день наскочила на камни авизо «Тацута», а два дня спустя при столкновении в заливе Кинджоу погибла канонерская лодка «Осима».

Все это создавало благоприятные условия для активных действий на море, однако контр-адмирал Витгефт продолжал [49] держать эскадру в гавани, избегая решительного боя с японским флотом.

Противник, отрезав Порт-Артур от главных сил русской армии в Маньчжурии и заняв господствующие высоты на подходах к крепости, создал угрожающее положение для Портартурской эскадры. 25 июля осадная артиллерия японцев начала обстреливать город и корабли на внутреннем рейде. В этих условиях для эскадры ничего не оставалось делать, как идти на прорыв во Владивосток. Но Витгефт решился на это лишь после ряда категорических приказов.

В 8 час. 45 мин. 28 июля с внешнего рейда по протраленному накануне фарватеру эскадра в составе шести эскадренных броненосцев, четырех крейсеров, четырех канонерских лодок, восьми миноносцев и парохода Красного Креста вышла в море. Едва рассеялся легкий туман, на горизонте показались группы японских кораблей, стягивавшихся для пересечения пути эскадре. Значительное преимущество в скорости хода позволило японцам занять более выгодное положение для боя. Противник стремился охватить авангард русской эскадры, сосредоточенным огнем вывести из строя флагманские корабли и тем самым нарушить управление эскадрой. Витгефт же плана своих действий не имел и, когда неизбежность боя стала очевидной, продолжал маневрировать, чтобы оторваться от неприятеля, а не для занятия более выгодной позиции.

В 12 час. 20 мин. дистанция между главными силами сократилась до 78 каб., и японцы открыли огонь. Русские начали ответную стрельбу с дистанции 65–70 каб. Однако стрельба на больших расстояниях и при частых поворотах была малоэффективной. Командующий японским флотом не сумел использовать выгодное первоначальное положение и преимущество в скорости хода своих кораблей. Русская эскадра сумела оторваться от противника. В 14 час. 30 мин. бой прекратился.

Русским кораблям следовало перестроиться и занять выгодную позицию для использования артиллерии, но Витгефт не внял советам окружающих офицеров. Эскадра продолжала следовать прежним курсом. Японский флот постепенно настигал ее. В 16 час. 45 мин. противники сблизились на дистанцию 45 каб., и бой разгорелся с новой силой. Японские корабли находились в юго-западной части горизонта, солнце слепило русских комендоров. Однако, несмотря на это, они в течение часа успешно вели огонь. Несколько крупнокалиберных снарядов попало во флагманский корабль японского флота броненосец «Миказа». Командующий японским флотом намеревался вывести броненосец из боя, но вскоре положение резко изменилось. На «Цесаревиче» погиб Витгефт, вышло из строя рулевое правление. Русский броненосец покатился влево. За ним научали поворачивать и другие корабли эскадры. В результате боевой порядок поломался. Корабли сбились в кучу, управление [50] ими нарушилось из-за того, что заранее не была предусмотрена передача командования в случае гибели командующего эскадрой. Воспользовавшись этим, японцы усилили огонь. Для русской эскадры создалось критическое положение.

В этот ответственный момент самоотверженно действовал командир эскадренного броненосца «Ретвизан» капитан 1 ранга Э. Н. Щенснович. Дав полный ход и повернув на противника, он пошел на таранный удар, чтобы отвлечь на себя огонь японских кораблей. Маневр «Ретвизана» облегчил положение кораблей эскадры, но полностью выправить его уже не мог. Младший флагман эскадры контр-адмирал Ухтомский фактически в командование не вступил. Поэтому командиры кораблей, по существу, действовали разрозненно. Многие из них, считая прорыв во Владивосток невозможным, повернули в Порт-Артур, а некоторые повели корабли в южные порты.

С наступлением сумерек бой прекратился. Командующий японским флотом, опасаясь атак русских миноносцев, отошел к Корейскому проливу.

Большая часть русских кораблей, отразив атаки миноносцев противника, возвратилась в Порт-Артур. Крейсер «Аскольд» и один миноносец пришли в Шанхай, броненосец «Цесаревич» и три миноносца — в Киао-Чао, крейсер «Диана» — в Сайгон. В этих портах все они были интернированы.

Только крейсер «Новик», обойдя Японские острова, достиг порта Корсаков на Сахалине. Но здесь его настигли крейсера противника. После боя «Новик» был затоплен своей командой.

В бою 28 июля ни одна сторона не имела потерь в корабельном составе. Неверие в свои силы, нерешительность и бездарность командующего русской эскадрой и его ближайших помощников помешали осуществить прорыв во Владивосток. Корабли получили серьезные повреждения и понесли значительные потери в личном составе. Вместе с тем русские офицеры и матросы проявили в этом бою мужество, самоотверженность и стойкость. Стрельба русских кораблей, оказавшихся в худших условиях, была более успешной, нежели японских. Во флагманский броненосец японского флота «Миказа» попало 22 снаряда крупного калибра, тогда как в «Цесаревич» — девять. На «Миказе» несколько раз возникали пожары, а к концу боя обе его 12-дюймовые башни заклинились и не могли стрелять.

Крупные разрушения и значительные потери в людях имели и другие японские корабли. [51]

Атакует Владивостокский отряд

Отряд крейсеров, базировавшийся во Владивостоке, с первых дней войны решал очень важную боевую задачу: отвлекал на себя часть сил японского флота с главного направления — [51] от Ляодунского полуострова. Решая ее, он несколько раз совершал выходы на морские коммуникации противника. При этом командир отряда контр-адмирал Н. О. Эссен учитывал возможность перехвата русских крейсеров эскадрой японских броненосных крейсеров, базировавшейся на порты Корейского пролива. И действительно, отряд, состоявший из четырех крейсеров, дважды встречал превосходящие силы противника, но каждый раз удачно уходил от преследования.

2 июня русские крейсера севернее входа в Симоносэкский пролив атаковали три японских транспорта; два судна были потоплены, а третий, поврежденный двумя торпедами, выбросился на берег одного из островов. Вместе с транспортами к Порт-Артуру не дошли 18 осадных орудий 280-миллиметрового калибра и батальон императорской гвардии.

Возвращаясь из этого похода, крейсера захватили английский пароход с контрабандным грузом и привели его во Владивосток.

4 июля Владивостокский отряд вновь отправился в крейсерство. Пройдя Сангарским проливом, он вышел в Тихий океан и на пути к Токийскому заливу потопил три парохода и четыре парусные шхуны, осмотрел несколько нейтральных судов и, обнаружив контрабанду на двух из них, привел их во Владивосток. Японское командование знало о выходе русских крейсеров в Тихий океан, но предположило, что они направляются вокруг Японских островов в Порт-Артур, и сосредоточило свои силы у входа в Желтое море. Поэтому противодействия русские крейсера не встретили. Результаты их похода вызвали тревогу у владельцев крупных пароходных компаний и вынудили их сократить морские перевозки.

Всего Владивостокский отряд потопил на коммуникациях противника три транспорта, пять пароходов, восемь шхун и два парохода с контрабандой, захватил четыре парохода и шхуну.

Русское командование намеревалось силами отряда крейсеров поддержать прорыв Портартурской эскадры, но приказание о его выходе к Корейскому проливу поступило во Владивосток поздно — 29 июля. Однако утром 30 июля броненосные крейсера «Громобой», «Россия» и «Рюрик» отправились в море. Через двое суток при подходе к Корейскому проливу отряд обнаружил четыре броненосных крейсера, к которым затем подошли еще два легких крейсера противника. Силы были неравные. Японские корабли превосходили русские не только по численности, но и по скорости хода и бронированию.

В 5 час. 06 мин. с дистанции 50 каб. японцы открыли огонь. Увеличив ход до 15 узлов, русские крейсера ответили дружными залпами. Через несколько минут на «Рюрике», шедшем концевым, возникли пожары, но они были быстро ликвидированы. Русские комендоры на неприятельском корабле [52] «Ивате» вывели из строя три 152– и одно 75-миллиметровые орудия. Получил повреждения и «Адзумо».

В 6 час. 28 мин. на «Рюрике» заклинило руль, и корабль начал циркуляцию вправо. Пытаясь прикрыть его, остальные русские крейсера начали маневрировать, отвлекая огонь вражеской артиллерии на себя. Трижды они подходили к «Рюрику» в надежде, что ему удастся устранить повреждения. Но он не мог двигаться. Тогда контр-адмирал Эссен приказал остальным крейсерам лечь на курс отхода. Японские броненосные крейсера стали преследовать их, но через некоторое время повернули назад из-за боевых повреждений и недостатка снарядов. «Идзуми» имел до 20 пробоин. В «Адзумо» попало 10 снарядов. По нескольку попаданий получили и другие корабли противника. На «Громобое» и «России» в результате интенсивной стрельбы и несовершенства подъемных механизмов вышла из строя большая часть 152-миллиметровых орудий.

Японцы решили захватить поврежденный «Рюрик». Но его отважный экипаж и не помышлял о сдаче. В ходе боя командир крейсера капитан 1 ранга Е. А. Трусов и старший офицер капитан 2 ранга Н. Хлодовский погибли, был смертельно ранен заменивший командира лейтенант Н. И. Зенилов. В командование кораблем вступил лейтенант К. С. Иванов, получивший к этому времени несколько ран. Маневрируя машинами, лейтенант стремился удерживать крейсер в таком положении, чтобы уцелевшие орудия могли стрелять по врагу. В одном из разрушенных плутонгов{50} комендор Костров потушил пожар и, исправив орудие, продолжал посылать в неприятеля снаряд за снарядом. Но вскоре замолкло и это орудие. Последним вышло из строя орудие кормового плутонга, которым командовал мичман Ширяев.

Когда японские корабли приблизились, Иванов предпринял попытку таранить один из них. Одновременно минный кондуктор Короткое выпустил торпеду по другому кораблю противника. Японцы отошли на значительное расстояние, но не прекращали огня по «Рюрику».

Положение крейсера было тяжелым. «С японских судов, — отмечается в японском официальном описании войны, — сыпался град снарядов; оба мостика были сбиты, мачты повалены, не было ни одного живого места, куда не попали бы снаряды; большая часть бывшей на верхней палубе команды была или убита, или ранена, орудия одно за другим были подбиты, и могли действовать лишь несколько штук. Четыре котла было разбито, из них валил пар. В рулевое отделение проникла вода, и крейсер понемногу садился кормой»{51}. [53]

Бой 1 августа 1904 г. [54]

Продолжать бой в этих условиях было невозможно, и лейтенант Иванов приказал открыть кингстоны. В 10 час. 42 мин. «Рюрик» скрылся под водой.

Более пяти часов отважный экипаж крейсера в кровопролитном бою отстаивал честь русского флага и, когда были исчерпаны все средства борьбы, уничтожил свой корабль, чтобы он не достался врагу.

В истории Тихоокеанского флота «Рюрик» по праву занял место рядом с «Варягом», «Стерегущим» и «Страшным».

Оборона Порт-Артура

Одним из центральных событий русско-японской войны явилась оборона Порт-Артура, в которой большую роль сыграли тихоокеанцы. С кораблей Портартурской эскадры на берег сошли сформированные батальоны моряков. Комендоры свезли на берег и установили на позициях 10 шестидюймовых орудий и 83 меньших калибров с корабельными боеприпасами.

В конце августа моряки начали оборудовать вторую оборонительную линию. Всего за период обороны Порт-Артура они сняли с кораблей на берег 284 орудия. Сооруженные моряками форты и батареи были разбиты на секторы. За каждым из секторов закреплялся корабль 1 ранга, в обязанность которого входило обеспечение его необходимым оружием. В частности, броненосец «Полтава» обслуживал шесть батарей, форт и три прожектора; броненосец «Ретвизан» — одиннадцать батарей, два форта и четыре прожектора; крейсер «Баян» — шесть батарей, форт и пять прожекторов.

Там, где обстановка складывалась неблагоприятно, где противник теснил обороняющихся, неизменно появлялись отряды моряков. Они смело бросались в штыковые атаки. Враг, не выдерживая их стремительного натиска, откатывался на прежние позиции.

6 августа значительные сухопутные силы японцев, сосредоточенные под Порт-Артуром, при поддержке 370 орудий начали штурм русских позиций, намереваясь с ходу овладеть крепостью. На одном из участков фронта японцы атаковали гору Длинная, которую защищал форт № 5. Морские артиллеристы быстро подавили батарею врага, а затем в течение получаса рассеяли цепи наступавших.

Две роты моряков, участвовавшие в отражении вражеской атаки в районе Зеленых гор, попали в окружение. Двое суток они удерживали высоту, отбивая яростные атаки превосходящих сил противника. Когда кончились снаряды и патроны, моряки обрушили на головы врагов камни. Но вскоре и их не оказалось под руками. Тогда моряки сбросили на японцев несколько старых громоздких пушек и через пробитую таким образом в рядах атакующих брешь вышли из окружения. [55]

В восточном секторе обороны отличились подразделения моряков, которыми командовал капитан 2 ранга А. В. Лебедев. Пять раз противник атаковал обороняемый ими редут, но всякий раз откатывался обратно, оставляя на поле боя убитых и раненых солдат.

В течение пятидневных ожесточенных боев у стен. Порт-Артура враг, не достигнув успеха, понес большие потери. Это вынудило японское командование подтянуть к крепости новые части, крупнокалиберную осадную артиллерию и перейти к длительной осаде.

6 сентября во время второго штурма крепости после продолжительной артиллерийской подготовки четыре японских батальона начали штурм горы Длинная. Обороняли участок две роты пехоты и 5-я рота квантунского флотского экипажа. В критический момент атаки моряки залповым огнем во фланг нанесли наступающим большие потери и вынудили их отступить. Бой продолжался всю ночь и следующий день, и только по приказу командования защитники Длинной вечером оставили свои позиции. Отход прикрывала 5-я рота, потерявшая почти половину своего состава.

Особенно ожесточенные бои шли в районе Высокой горы. Здесь японцы потеряли до 5 тыс. человек. Не считаясь с этим, противник продолжал наступать. В результате многочисленных атак ему удалось захватить на линии русских окопов большой бетонный блиндаж. Там японцы могли безопасно накапливать силы для последующих ударов. Попытка выбить неприятеля из блиндажа не принесла успеха. Создалась реальная угроза потерять этот важный опорный пункт, с которого просматривался внутренний рейд Порт-Артура. Отбить у врага блиндаж вызвались моряки. В ночь на 10 сентября минный офицер крейсера «Баян» лейтенант Н. Л. Подгурский, минеры Буторин и Фоминич, доброволец-проводник солдат Труданов сбросили с вершины горы на блиндаж несколько специально изготовленных шестифунтовых пироксилиновых подрывных патронов. Японцы, понеся большие потери, в панике бежали из него.

Моряки, самоотверженно отстаивая каждый метр земли на подступах к Порт-Артуру, проявляли много изобретательности и находчивости. Минный офицер броненосца «Пересвет» лейтенант Кроткое оборудовал перед некоторыми фортами и батареями электрические изгороди. Лейтенант Н. Л. Подгурский и мичман С. Н. Власьев приспособили минные аппараты с паровых катеров для забрасывания мин в окопы противника. Моряки наладили производство ручных гранат из стреляных гильз мелкокалиберных орудий и успешно применяли их в бою. Во время осады японцы делали подкопы под форты и укрепления Порт-Артура. В качестве контрмеры моряки успешно применили свое минное оружие. Скатываясь с возвышений, мины наносили большой урон японским саперным частям. [56]

23 ноября ценою больших потерь японцам удалось занять Высокую гору. Создалась угроза уничтожения кораблей эскадры прицельным артиллерийским огнем. Но русское командование никаких мер не принимало. Между тем в тот же день противник потопил броненосец «Полтава», 23 ноября — броненосец «Ретвизан», 24-го — броненосец «Победа» и крейсер «Паллада». Получил большие повреждения броненосец «Пересвет», и экипаж по приказанию своего командира затопил корабль. Оставшийся в строю броненосец «Севастополь» по инициативе командира корабля ночью покинул внутренний рейд, а затем перешел в бухту Белый Волк, где и находился вместе с канонерской лодкой «Отважный» и семью миноносцами. 26 ноября вышел из строя последний из крейсеров эскадры — «Баян».

Так из-за бездарности царского командования погибла Портартурская эскадра.

2 декабря погиб один из талантливых русских генералов, вдохновитель и душа обороны Порт-Артура Роман Исидорович Кондратенко. Вместо него был назначен бездарный генерал Фок — начальник действовавшей здесь 4-й Восточносибирской стрелковой дивизии. Несмотря на то что еще были возможности для сопротивления, крепость 20 декабря 1904 г. была сдана японцам.

«Падение Порт-Артура, — писал Владимир Ильич Ленин, — подводит один из величайших исторических итогов тем преступлениям царизма, которые начали обнаруживаться с самого начала войны и которые будут обнаруживаться теперь еще шире, еще более неудержимо... Бюрократия гражданская и военная оказалась такой же тунеядствующей и продажной, как и во времена крепостного права... Царизм оказался помехой современной, на высоте новейших требований стоящей, организации военного дела, — того самого дела, которому царизм отдавался всей душой, которым он всего более гордился, которому он приносил безмерные жертвы, не стесняясь никакой народной оппозицией. Гроб повапленный — вот чем оказалось самодержавие в области внешней защиты, наиболее родной и близкой ему, так сказать, специальности»{52}.

До самого последнего момента русские моряки вели бой с врагом. Несмотря на приказ начальника Квантунского укрепленного района и обороны Порт-Артура генерал-лейтенанта Стесселя ничего не разрушать, моряки взрывали свои корабли, уничтожали склады и оружие, чтобы они не достались врагу. На внешнем рейде были затоплены броненосец «Севастополь» и канонерская лодка «Отважный», на входном фарватере — крейсера «Джигит», «Разбойник» и другие корабли. Миноносцы «Статный», «Смелый», «Властный», «Сердитый», «Бойкий» и [57] несколько катеров прорвались через японскую блокаду и ушли в китайские порты.

В боях у Порт-Артура противник потерял около 112 тыс. человек и 15 кораблей; 16 японских кораблей получили значительные повреждения.

Потери русских составили 28 тыс. человек.

С падением Порт-Артура японское командование получило возможность беспрепятственно перевозить войска морем и сосредоточивать их против русской армии в Маньчжурии. Потеря русскими военно-морской базы и Тихоокеанской эскадры оказала огромное влияние на исход войны. «Военный удар непоправим. Решен вопрос о преобладании на море, — главный и коренной вопрос настоящей войны»{53}, — писал В. И. Ленин. [58]

Цусимский бой

После пиратского нападения японского флота на корабли русской 1-й Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре и Чемульпо, после ряда поражений, понесенных на сухопутном фронте, царское самодержавие в апреле 1904 г. приняло наконец решение об усилении военно-морских сил на Дальнем Востоке за счет Балтийского флота. В состав отправлявшейся в дальний путь соединенной эскадры, получившей название 2-й Тихоокеанской, были включены как новые, так и старые, уже много лет плававшие броненосцы и крейсера.

2 октября 1904 г. основные силы эскадры (семь эскадренных броненосцев, один броненосный крейсер, пять крейсеров, семь миноносцев и восемь транспортов) вышли из Либавы. Броненосцы «Суворов», «Александр III», «Бородино» и «Орел» были новыми, они имели на вооружении по четыре 305– и по двенадцати 152-миллиметровых орудий, развивали скорость хода до 17–18 узлов. Эти корабли не прошли всех положенных испытаний, чрезмерная перегрузка снижала их остойчивость.

Скорость эскадренного броненосца «Ослябя» составляла 18 узлов, вооружен он был орудиями 256-миллиметрового калибра и уступал в бронировании новым кораблям этого класса. Старые эскадренные броненосцы «Сысой Великий» и «Наварин» могли развивать скорость хода до 15–16 узлов.

Как указывалось в официальном русском описании войны, крейсера эскадры «составляли собою сброд судов самых разнообразных, малообдуманных типов»{54}. Если крейсера 2 ранга [58] «Жемчуг» и «Изумруд» могли двигаться со скоростью 24 узла, а крейсер 1 ранга «Аврора» — 20 узлов, то старый крейсер 1 ранга «Дмитрий Донской» имел скорость 15–16 узлов. Из-за тихоходных транспортов эскадра могла следовать лишь со скоростью до 10 узлов.

При формировании эскадры не было уделено должного внимания комплектованию кораблей личным составом. Не хватало опытных офицеров, унтер-офицеров и рядовых. Офицерский состав был пополнен мобилизованными моряками торгового флота, призванными из запаса, и молодыми офицерами, досрочно выпущенными из Морского кадетского корпуса. Унтер-офицерский и рядовой состав эскадры в большинстве своем состоял из запасных и новобранцев, прибывших на корабли лишь летом 1904 г. Конечно, разумно было бы укомплектовать корабли, направлявшиеся на театр военных действий, за счет Черноморского флота. Но этого Главный морской штаб не сделал.

Командующим эскадрой был назначен З. П. Рожественский, произведенный во время похода в вице-адмиралы. Прослужив в основном на парусных судах, он руководствовался старыми понятиями об использовании сил флота. Младшие флагманы эскадры контр-адмиралы Фелькерзам и Энквист также не соответствовали своему назначению. Первый раньше командовал учебно-артиллерийским отрядом, второй был градоначальником Керчи. Ни тот, ни другой никогда не командовали отрядами боевых кораблей.

Вот как охарактеризовал в своей статье «Разгром» 2-ю Тихоокеанскую эскадру В. И. Ленин: «С бору да с сосенки собран экипаж, наскоро закончены последние приготовления военных судов к плаванию, увеличено число этих судов посредством добавления к новым и сильным броненосцам «старых сундуков». Великая армада, — такая же громадная, такая же громоздкая, нелепая, бессильная, чудовищная, как вся Российская империя, — двинулась в путь...»{55}.

Поход эскадры проходил в исключительно тяжелых условиях. На всем пути следования эскадры от Либавы до Дальнего Востока Россия не имела своих военно-морских баз и портов, в которых можно было бы произвести необходимый ремонт и пополнить запасы кораблей. Под давлением Англии некоторые государства отказались снабжать русскую эскадру и не разрешили ей заходить в свои порты. Поэтому нередко погрузку угля и продовольствия, а также ремонт механизмов русским морякам приходилось производить в открытом море, в условиях штормов и непривычной тропической жары.

220-дневный переход 2-й Тихоокеанской эскадры протяженностью 18 тыс. миль сам по себе явился выдающимся событием. История не знала другого подобного похода соединения [59] военных кораблей, ни один флот мира не предпринимал такого плавания. В холод и зной, днем и ночью, в условиях жестоких штормов, находясь в боевой готовности, шли русские моряки на Дальний Восток. И они стойко переносили все тяготы походной жизни.

От Танжера основные силы эскадры следовали раздельно. Новые броненосцы из-за большой осадки не могли пройти Суэцким каналом. Поэтому пять эскадренных броненосцев, три крейсера и пять транспортов пошли вокруг Африки.

27 декабря 1904 г. эскадра собралась в бухте Носи-бе, на западном побережье Мадагаскара, где простояла до 3 марта. Здесь к ней присоединились два крейсера и два миноносца, срочно достроенные в Либаве, и несколько вспомогательных крейсеров (вооруженных пароходов).

В Носи-бе Рожественский получил известие о сдаче Порт-Артура и гибели 1-й Тихоокеанской эскадры, для усиления которой предназначалась 2-я эскадра. Эти неудачи России изменяли стратегическую обстановку на Дальнем Востоке, и дальнейший поход эскадры стал нецелесообразным. Но царское правительство погнало эскадру вперед. К ней у берегов Индокитая присоединились эскадренный броненосец, крейсер и три броненосца береговой обороны. Это были устаревшие корабли, составившие первый отряд 3-й Тихоокеанской эскадры контр-адмирала Н. И. Небогатова.

Вице-адмирал Рожественский решил идти во Владивосток кратчайшим путем — через Корейский пролив, вблизи которого находились базы японского флота.

Утром 14 мая 1905 г. эскадра вошла в узкий Цусимский пролив. Сюда втянулись 8 эскадренных броненосцев, 3 броненосца береговой обороны, броненосный крейсер, 8 крейсеров, вспомогательный крейсер, 9 миноносцев, 4 транспорта, 2 буксирных парохода и 2 госпитальных судна. Здесь их уже ожидали основные силы японского флота.

К этому времени японцы успели произвести капитальный ремонт своих кораблей, модернизировать частично их вооружение с учетом опыта войны, подвезти боеприпасы, освоить более совершенные методы артиллерийской стрельбы, отработать централизованное управление огнем при стрельбе нескольких кораблей по одной цели. К тому же японский флот имел солидный боевой опыт, тогда как корабли русской эскадры из-за бездеятельности ее командования в пути провели мало учебных стрельб и почти не занимались другими видами боевой подготовки.

В Цусимском проливе японцы сосредоточили 12 эскадренных броненосцев и броненосных крейсеров, 15 крейсеров, 30 больших и 33 малых миноносца и множество различных вспомогательных судов. [60]

Соединения японского флота состояли из однотипных кораблей, обладавших преимуществом в скорости хода. 2-я Тихоокеанская эскадра могла в минуту произвести лишь около 134 выстрелов, а японский флот — 360 выстрелов. Русская эскадра вступала в неравный бой сразу же после трудного, почти восьмимесячного похода, по существу не имея ни плана этого боя, ни данных о противнике, так как Рожественский, не оценивший неприятельских сил, не организовал подготовку к встрече с ними. Между тем японцы, обнаружив в 2 часа 28 мин. 14 мая русскую эскадру, собрали полные данные о ее месте, направлении движения и действиях.

Главные силы японского флота были обнаружены в 13 час. 30 мин. 14 мая, когда они шли на пересечку курса русской эскадре. Рожественский начал перестраивать броненосцы в однокильватерную колонну. Этот маневр еще не был завершен, как японские корабли предприняли последовательный поворот влево. Это ставило их в невыгодное положение, но Рожественский не использовал благоприятной обстановки. Русские первыми начали обстрел противника. Японцы ответили мощным артиллерийским огнем. Их броненосцы сосредоточили его по флагманским кораблям русской эскадры. Вскоре вышел из строя «Суворов», перевернулся и затонул «Ослябя».

Погода в Корейском проливе в тот день стояла пасмурная, из-за наплывавших полос тумана отряды кораблей то и дело теряли друг друга из виду. В этих условиях огромное значение имела четкая организация боевого управления, но как раз ее-то и не хватало 2-й Тихоокеанской эскадре. По распоряжению Рожественского эскадра должна была следовать за флагманом, но, поскольку «Суворов» вышел из строя в самом начале сражения, управление кораблями было потеряно, и каждый из них самостоятельно отбивал натиск превосходящих сил врага.

С наступлением темноты небольшие отряды и одиночные корабли были атакованы японскими миноносцами, а на следующий день эскадра подверглась новым артиллерийским ударам основных сил японского флота. Некоторые русские корабли попадали под сосредоточенный огонь японских отрядов. Русские офицеры и матросы вели бой до последней возможности. Предпочитая смерть японскому плену, они оставались на гибнувших кораблях.

Когда к разрушенному снарядами флагманскому броненосцу «Суворов» за Рожественским и офицерами его штаба подошел «Буйный», лейтенанты Н. П. Богданов и Н. А. Вырубов и оставшиеся в живых матросы попросили командира миноносца скорее отойти от борта корабля. Никто из них не захотел сойти с пылавшего корабля. Отважные моряки погибли вместе с броненосцем, до последней минуты отражая атаки врага.

Броненосец «Адмирал Ушаков» днем 14 мая получил большие [61] повреждения и к вечеру отстал от своей колонны. Командир корабля капитан 1 ранга В. Н. Миклухо-Маклай{56} решил идти в направлении общего движения эскадры, чтобы затем либо присоединиться к ней, либо самостоятельно прорываться во Владивосток. Утром 15 мая броненосец был обнаружен японцами. Через некоторое время два броненосных крейсера, приблизившись к нему, подняли сигнал, предлагавший сдаться в плен. Разобрав его первую часть, капитан 1 ранга Миклухо-Маклай громко сказал:

— Продолжение сигнала нам знать не надо. Открыть огонь!

Первый же залп с «Адмирала Ушакова» на одном из японских кораблей вывел из строя 40 человек. Русский броненосец сражался до последнего снаряда. А когда все возможности к сопротивлению были исчерпаны, командир броненосца приказал открыть кингстоны. Капитан 1 ранга Миклухо-Маклай мог спастись, но отказался покинуть мостик и погиб вместе со своим кораблем.

В Цусимском сражении ярко проявились высокие боевые качества и величие духа русских моряков.

На эскадренном броненосце «Сысой Великий», получившем повреждения, затопило погреб с боеприпасами. Артиллерийский кондуктор Долинин и матрос 1-й статьи Молоков по очереди ныряли в воду и подавали из затопленного помещения снаряды к орудию.

На крейсере «Олег» сигнальщики Чернов и Искрич своевременно обнаружили торпеды, выпущенные японским миноносцем. По своей инициативе они оповестили об этом шедший в кильватере крейсер «Аврора», а рулевой переложил руль «право на борт», и корабль уклонился от смертоносных сигар.

Крейсер «Дмитрий Донской», успешно прорвав линию японских кораблей, шел курсом на северо-восток. На подходе к острову Дажелет его окружили шесть крейсеров и семь миноносцев врага. «Дмитрий Донской» вступил в неравный бой. Вскоре японский крейсер, на котором развевался адмиральский флаг, получил повреждения и вышел из строя. Несколько русских снарядов угодили во второй крейсер противника. Нелегко пришлось и русскому крейсеру. На его борту возникли пожары. Вражеский снаряд перебил привод управления рулем и тяжело ранил командира корабля капитана 1 ранга Н. Н. Лебедева. Принявший командование кораблем старший офицер перешел на ручное управление. Бой продолжался до наступления темноты.

Ночью японские миноносцы трижды пытались потопить «Дмитрия Донского», но их минные атаки были отбиты. На [62] крейсере иссякли боеприпасы. Не имея возможности устранить огромные повреждения, команда затопила корабль на большой глубине вблизи острова Дажелет.

14 мая командир эскадренного миноносца «Громкий» капитан 2 ранга Г. Ф. Керн, увидев след японской торпеды, шедшей к «Владимиру Мономаху», дал полный ход, чтобы своим кораблем прикрыть крейсер. Но торпеда прошла под килем эскадренного миноносца.

При прорыве во Владивосток «Громкий» отразил атаки пяти новых японских миноносцев. На их предложение сдаться в плен экипаж русского корабля ответил усилением огня.

Во время боя на «Громком» несколько раз был сбит военно-морской флаг. Тогда Керн распорядился прибить флаг к мачте. Это приказание под ураганным огнем противника выполнил сигнальщик Скородумов.

Когда на «Громком» кончились снаряды, вражеские корабли попытались захватить его. Но, как и экипажи других поврежденных кораблей, моряки эсминца открыли кингстоны и вместе с ним пошли ко дну, предпочтя гибель позорному плену.

15 мая вместе с миноносцем «Бедовый», на котором находился раненый вице-адмирал Рожествепский со своим штабом, курсом на северо-восток шел миноносец «Грозный». В районе острова Дажелет русские корабли были атакованы двумя новыми японскими миноносцами. Не оказав сопротивления, Рожественский сдался в плен. Видя это, командир «Грозного» увеличил ход и приказал открыть огонь по противнику. Вскоре один из японских миноносцев получил несколько попаданий и прекратил погоню. К вечеру следующего дня, израсходовав почти весь запас угля, «Грозный» дошел до острова Аскольд. Там он был встречен русскими кораблями, которые привели его во Владивосток.

Кроме «Грозного» во Владивосток прорвались крейсер «Алмаз» и миноносец «Бравый».

Крейсер «Изумруд», шедший с отрядом старых броненосцев, 15 мая был окружен японским флотом, но сумел отбиться от противника. В ночь на 30 мая он вошел в залив Владимира, но в Южной бухте близко прижался к левому берегу и выскочил на каменный риф мыса Орехов. Не зная обстановки и опасаясь, что крейсер могут захватить японцы, командир решил взорвать корабль. Экипаж крейсера по суше достиг Владивостока.

Крейсера «Аврора», «Олег» и «Жемчуг» пришли в Манилу, а миноносец «Бодрый», транспорты «Свирь» и «Корея» — в Шанхай, где были интернированы до конца войны.

Превосходство противника в силах и неподготовленность к сражению привели 2-ю Тихоокеанскую эскадру к разгрому. И все же в столь трудных боях русские матросы, сражаясь [63] самоотверженно, нанесли противнику значительный урон. Они потопили несколько японских кораблей и многие вывели из строя. Неприятель от их огня понес большие потери в людях. Только на броненосце «Миказа» 14 мая было убито и ранено 113, а на броненосном крейсере «Ниссин» — 95 человек.

В материалах о Цусимском сражении приведены имена многих наиболее отличившихся русских моряков. А сколько героических подвигов экипажей погибших кораблей остались неизвестными!

Однако одного героизма матросов, солдат и офицеров было недостаточно. Царское самодержавие, неподготовленное к войне и насквозь прогнившее, потерпело поражение. Расчеты царизма на то, что война остановит надвигающуюся революцию, не оправдались. «Своей глупой и преступной колониальной авантюрой, — писал В. И. Ленин, — самодержавие завело себя в такой тупик, из которого может высвободиться только сам народ и только ценой разрушения царизма»{57}.

Русско-японская война еще более расшатала устои царского строя, показала всю его гнилость и антинародность. Она ускорила нарастание в стране первой русской революции.

Техническая и экономическая отсталость страны, неподготовленность к войне, крупные просчеты командования армии и флота привели царскую Россию к позорному миру. В соответствии с Портсмутским договором 23 августа 1905 г. японские империалисты заняли южную часть Сахалина, Порт-Артур, Корею.

В русско-японской войне впервые в истории морских сражений приняли участие крупные паровые броненосные силы. Ее опыт оказал большое влияние на дальнейшее развитие средств борьбы на море и способы их использования. Стала очевидной необходимость усиления артиллерийского вооружения броненосных кораблей и создания более совершенных приборов управления стрельбой, увеличения скоростей хода крейсеров и миноносцев, совершенствования торпедного и минного оружия, средств связи. Война заставила пересмотреть многие вопросы строительства и базирования сил флота, его организации и боевого использования. Она потребовала внести существенные поправки во все отрасли военно-морского искусства. [64]

Дальше