В 1740 г. в одной из удобных бухт северо-восточного побережья Авачинского залива остались на зимовку корабли Второй Камчатской экспедиции «Св. Петр» и «Св. Павел». Моряки построили на берегу первые жилые помещения. Так возник Петропавловск-Камчатский, получивший свое название в честь этих кораблей. С расширением района плавания русских кораблей, с основанием русских поселений в Северной Америке Петропавловск становится важнейшим опорным пунктом России на Тихом океане. Передовые моряки отечественного флота не раз поднимали вопрос об укреплении и расширении порта, но царское правительство оставалось глухим к их доводам. Петропавловск влачил жалкое существование. Известный кругосветный мореплаватель В. М. Головнин, посетивший порт в 1809 г., писал: «Трудно, я думаю, найти страну на земном шаре уединеннее, скучнее и, можно даже прибавить, так сказать, голоднее Камчатки»{10}.

В своем докладе сенату другой известный русский мореплаватель И. Ф. Крузенштерн также отмечал бедственное положение Петропавловска и всей Камчатки. Сенат признал важное значение Камчатки для России. В Петропавловск были отправлены некоторые материалы для строительства порта, но этим все и ограничилось.

Постоянной связи Камчатки с центральными районами не было. Переписка с Петербургом по тому или иному вопросу занимала многие годы. «По местным обстоятельствам Камчатки почта отходит оттуда два раза в год, именно в мае и декабре месяцах, а поэтому не получающие долго известий из этого отдаленного края не должны беспокоиться», — сообщалось [16] в официальном отделе одного из номеров журнала «Морской сборник» за 1854 г.{11}.

Земли восточных окраин России издавна привлекали внимание иноземцев. Особую активность у берегов Камчатки проявляли англичане, стремившиеся вытеснить Россию из ее владений на Тихом океане. Так, в 1848 г. в Петропавловский порт зашли два английских военных корабля. Затем под видом поисков пропавшей полярной экспедиции Франклина к берегам Камчатки прибыли четыре английских парусных судна и два парохода.

Американцы также беззастенчиво хозяйничали в этих районах. Они били китов в русских водах Охотского меря, жгли и рубили леса на его побережье, притесняли местных жителей. Русский моряк лейтенант В. И. Збышевский, плававший на фрегате «Аскольд» и корвете{12} «Рында», писал в журнале «Морской сборник»: «В шантарских водах нынче американцы распоряжаются если не так, как дома, то так, как в покоренной ими стране... оставляют после себя следы, напоминающие если не древних варваров, то по крайней мере татарские и запорожские пожоги»{13}.

Охотская флотилия, в составе которой к 1850 г. находились транспорты «Иртыш», «Байкал», «Охотск», «Курил», боты «Кадьяк», «Камчадал» и еще пять небольших парусных судов, а также незначительные гарнизоны портов и военных постов, не могла, конечно, пресечь незаконные действия иностранцев. Необходимы были решительные меры по укреплению дальневосточных окраин России. Но царское правительство об этом не заботилось. Один из прогрессивных администраторов России того времени — генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев докладывал правительству после посещения Камчатки: «Я много видел портов в России и в Европе, но ничего подобного Авачинской губе не встречал; Англии стоит сделать умышленно двухнедельный разрыв с Россией, чтобы завладеть ею и потом заключить мир, но уже Авачинской губы она нам не отдаст, и если б даже заплатила нам миллион фунтов за нее при заключении мира, то выручит его в короткое время от китобойства в Охотском и Беринговом морях»{14}.

Доклад Муравьева возымел свое действие. В декабре 1849 г. последовал царский указ об изменении существовавшего до этого административного положения Камчатского полуострова. Указом предписывалось:

«1. Из частей, подведомственных Камчатскому приморскому [17] управлению, и Гижигинского округа, состоящего в ведомстве Охотского приморского управления, образовать особую область, которой именоваться Камчатской областью.

2. Управление этой областью по всем вообще частям вверить военному губернатору, назначенному из чинов морского ведомства, которого и подчинить непосредственно генерал-губернатору Восточной Сибири.

3. Охотский порт, по неудобности онаго, а также тамошнее приморское управление упразднить, присоединив сей край в виде особого округа к Якутской области; находящийся же в Охотске окружной суд перевести на Камчатку»{15}.

Первым военным губернатором Камчатки и командиром Петропавловского военного порта был назначен капитан 1 ранга, произведенный затем в генерал-майоры, Василий Степанович Завойко. Он энергично взялся за экономическое развитие области и постройку оборонительных сооружений нового порта. В Петропавловске сооружаются пристань, казармы и другие казенные здания. Гарнизон Охотска перевозится на судах флотилии в Петропавловск, где из состава местной и охотской мастеровой рот создается флотский экипаж.

В 1851 г. на Дальний Восток из Кронштадта прибывает корвет «Оливуца», в 1853 г. — транспорт «Двина», а в 1854 г. — фрегат «Аврора», парусно-паровая шхуна «Восток» и на смену фрегату «Паллада», на котором в Нагасаки находилась миссия вице-адмирала Е. В. Путятина, посланная для установления дипломатических и торговых отношений с Японией, — новый фрегат «Диана». По Амуру из Сибири в Николаевск-на-Амуре на 75 баржах, баркасах, плашкоутах, плотах и других плавсредствах доставляется пополнение войскам и вооружение. Во главе этой флотилии шел построенный в Сретенске пароход «Аргунь». Часть войск и грузов предназначалась для последующей отправки морем в Петропавловск-Камчатский.

В результате принятых мер Камчатка начала развиваться быстрее, расширялся Петропавловский порт, ставший основным русским портом на Тихом океане. Однако разразившаяся вскоре Крымская война надолго приостановила развитие Камчатки. Самоотверженная оборона Петропавловска-Камчатского в 1854 г. открыла боевую летопись русского военно-морского флота на Тихом океане.

Боевое крещение

К середине прошлого столетия резко обострились противоречия на Ближнем Востоке между крупнейшими европейскими государствами, стремившимися к территориальным захватам, [18] укреплению и расширению своих позиций в этом районе земного шара. В 1853 г. Россия, начавшая войну против Турции, ввела свои войска во входившие в Оттоманскую империю княжества Молдавию и Валахию. Эскадра, которой командовал вице-адмирал П. С. Нахимов, уничтожила в Синопской бухте турецкий флот, а русские войска разбили у Башкадыкляра превосходящие силы турок. Победы русских на море и на суше вызвали тревогу у крупных европейских хищников. Опасаясь дальнейшего усиления России на Ближнем Востоке, на стороне Турции выступили Англия, Франция и Сардиния, поддерживаемые США, Пруссией и Австрией. Началась Крымская война.

Боевые действия в ходе этой войны происходили на всех морских театрах, но главное внимание воюющих стран было приковано к Крыму, который хотели отторгнуть от России в пользу Турции ее западноевропейские партнеры. Русские войска и военные моряки одиннадцать месяцев стойко обороняли главную базу Черноморского флота — Севастополь, поразив мир изумительной стойкостью и отвагой.

Для захвата богатых и обширных российских земель на Дальнем Востоке, уничтожения русских кораблей, находившихся в тихоокеанских водах, разгрома укреплений, и в первую очередь таких опорных пунктов, как Петропавловск-Камчатский, в Тихий океан направилась объединенная англо-французская эскадра. Первые сведения о начале войны дошли до генерал-майора Завойко в мае 1854 г. Официальное извещение об этом он получил от генерального консула России в США в середине июня. Но еще в марте американское китобойное судно доставило военному губернатору Камчатки письмо дружественно относившегося к России короля Гавайских островов, который предупреждал, что располагает достоверными сведениями о возможном нападении летом на Петропавловск англичан и французов. Завойко, не теряя времени, развернул работы по сооружению на Камчатке береговых укреплений, а также подготовку личного состава гарнизона, насчитывавшего всего 125 человек, к отражению врага.

19 июня в Петропавловск, совершив трудное кругосветное плавание, прибыл фрегат «Аврора». Этому кораблю благодаря находчивости и отваге командира капитан-лейтенанта И. Н. Изыльметьева, мужеству и высокой воинской выучке команды удалось избежать пленения на рейде Калао англо-французской эскадрой, готовившейся к походу в русские тихоокеанские воды. 44 пушки и 300 человек команды фрегата значительно усилили гарнизон Петропавловска.

20 июня корвет «Оливуца» доставил в Петропавловск распоряжение генерал-губернатора Восточной Сибири Н. Н. Муравьева о подготовке порта к обороне. [19]

Выполнить в короткий срок необходимые работы по укреплению оборонительных сооружений порта силами малочисленного гарнизона Петропавловска было, разумеется, невозможно, и Завойко обратился за помощью к населению города.

«Я надеюсь, что жители в случае нападения неприятеля не будут оставаться праздными зрителями боя и будут готовы с бодростью, не щадя жизни противостоять неприятелю и наносить ему возможный вред, — сказал он горожанам. — Я пребываю в твердой решимости, как бы ни многочислен был враг, сделать для защиты порта и чести русского оружия все, что в силах человеческих возможно, и драться до последней капли крови; убежден, что флаг Петропавловского порта, во всяком случае, будет свидетелем подвигов, чести и русской доблести»{16}.

Жители города, окрестных селений и стойбищ с воодушевлением откликнулись на призыв Завойко. Большинство их приняло участие в сооружении укреплений, а из добровольцев был сформирован особый отряд, в который кроме гражданских служащих и крестьян вошли меткие стрелки-охотники ительмены (камчадалы).

Для обучения волонтеров артиллерийскому делу генерал Завойко назначил лейтенанта Д. П. Максутова из экипажа «Оливуцы» помощником капитана над Петропавловским портом. 24 июля транспорт «Двина» доставил из залива Де-Кастри 350 солдат Сибирского линейного батальона, две бомбические пушки двухпудового и четырнадцать пушек 36-фунтового калибров. Прибыл на транспорте вновь назначенный на должность помощника военного губернатора и капитана над Петропавловским портом капитан 1 ранга А. П. Арбузов. Под его руководством батальон перед отправкой на Камчатку был подготовлен к действиям на пересеченной местности, а во время перехода морем изучал артиллерийское дело. На «Двине» прибыл также военный инженер поручик К. Мровинский, возглавивший строительство береговых батарей в Петропавловском [20] порту. Осталась здесь и сама «Двина», вооруженная десятью 18-фунтовыми орудиями. Ее команда из 65 человек сразу же включилась в работы по строительству береговых батарей.

В течение двух месяцев день и ночь защитники Петропавловска возводили укрепления, снимали с кораблей орудия, вручную перетаскивали их по крутым склонам и устанавливали на берегу. В результате на побережье появилось шесть батарей. Первая батарея из пяти орудий, которой командовал лейтенант Петр Гаврилов, была установлена на мысе Сигнальный. Ее орудийная прислуга состояла из 65 человек. Второй батареей из одиннадцати орудий (129 человек), расположенной на песчаной косе, у входа во внутреннюю гавань, командовал лейтенант Дмитрий Максутов. Третья батарея из пяти орудий (52 человека) стояла на перешейке, соединяющем Никольскую и Сигнальную горы. Командовал ею лейтенант Александр Максутов. Четвертая батарея находилась на возвышенности Красный Яр, южнее входа в гавань. Она насчитывала три небольшие пушки, снятые с «Авроры», и 30 человек команды, возглавлявшейся мичманом Василием Перовым. У северо-западной подошвы Никольской горы, на низменности, соединяющей Авачинскую губу с Култушным озером, располагалась пятая батарея из пяти малокалиберных пушек, которые обслуживали 50 матросов. Командовал батареей капитан-лейтенант Василий Кораллов{17}. Шестая батарея из четырех пушек с транспорта «Двина» была установлена на берегу Култушного озера, к северу от Никольской горы. Прислуга состояла из 32 человек. Командовал этой батареей поручик Карл Гезехус{18}.

Первая, вторая и четвертая батареи, артиллерия «Авроры» и «Двины» предназначались для защиты входа во внутреннюю гавань. При этом на кораблях, поставленных в линию гавани левым бортом к ее входу, осталась только часть пушек (на «Авроре» — 22; на «Двине» — 5). Северные и северо-западные подступы к порту и городу защищали остальные батареи. Кроме них защитники порта имели одно полевое трехфунтовое передвижное орудие с командой 20 человек.

Всего гарнизон Петропавловска насчитывал 920 человек (41 офицер, 825 солдат и матросов, 18 русских добровольцев и 36 камчадалов), 61 орудие, из них 34 на береговых батареях и 27 на кораблях{19}. [21]

Береговые батареи располагали 37 зарядами на пушку, фрегат «Аврора» — 60 и транспорт «Двина» — 30.

В полдень 17 августа 1854 г. передовые посты на маяках обнаружили эскадру из шести кораблей. В Петропавловске прозвучал сигнал боевой тревоги. Защитники города заняли свои места. Английские корабли шли под флагом нейтрального государства. Этот коварный прием был характерен для действий морских сил англо-французской коалиции в Крымской войне, когда, как указывал Энгельс, «расчет строили не на крупные военные операции, а на успешный coup de main (внезапный удар. — Авт.), на захват врасплох, на авантюру»{20}. От эскадры отделился трехмачтовый пароход под американским флагом и начал производить промеры глубин на подходах к мысу Сигнальный и входу в гавань. Когда из порта вышел бот, пароход полным ходом отошел к эскадре.

Утром 18 августа эскадра вошла в Авачинскую губу. В ее составе были: английские корабли — фрегат «Президент» (52 пушки), фрегат «Пайк» (44 пушки) и пароход «Вираго» (10 пушек и мортир), французские — 60-пушечный фрегат «Ла-Форт», 32-пушечный корвет «Евридика» и 18-пушечный бриг «Облигадо». Командовал объединенной эскадрой англичанин контр-адмирал Прайс, французским отрядом — контр-адмирал Феврие де Пуант.

Англо-французская эскадра имела 216 орудий, ее личный состав насчитывал свыше 2600 человек. Значительно превосходя силы защитников Петропавловска, противник рассчитывал на легкую победу, но встретил дружный отпор русского гарнизона.

18 и 19 августа англо-французская эскадра безуспешно обстреливала русские батареи и город. Огонь защитников Петропавловска вынуждал противника спешно отходить в море. 19 августа Прайс намечал штурм и высадку десанта, но из-за его смерти, последовавшей в тот день, они были отменены. На рассвете 20 августа англичане и французы возобновили приготовления к штурму. Считая высадку вражеского десанта вполне вероятной, Завойко расположил в прибрежных кустах отряды стрелков и волонтеров.

В 8 часов корабли союзников под командованием Феврие де Пуанта заняли позицию за Сигнальной горой, чтобы артиллеристы «Авроры», «Двины» и второй батареи не могли стрелять по ним, и открыли интенсивный огонь по первой и четвертой батареям. Восьмидесяти орудиям англо-французской эскадры противостояли восемь орудий береговых батарей. С огромным хладнокровием и мужеством русские моряки вели неравную борьбу, нанося врагу урон метким огнем. Первая [22] батарея была буквально засыпана неприятельскими бомбами. Большинство ее орудий вышло из строя. Вскоре прибывший на батарею с «Авроры» с группой добровольцев прапорщик корпуса морской артиллерии Николай Можайский устранил повреждения, и батарея возобновила стрельбу. Командир батареи лейтенант Гаврилов был дважды тяжело ранен, но продолжал руководить боем. Только когда положение батареи стало совершенно безвыходным, ее прислуга по приказу Завойко покинула мыс Сигнальный, унеся с собой боеприпасы.

Усилив обстрел четвертой батареи, противник начал высаживать южнее Красного Яра с 15 гребных судов 600 десантников. Однако огонь артиллеристов «Авроры» и «Двины» и смелая штыковая атака пресекли попытку захватчиков закрепиться на берегу. Понеся потери, они поспешно вернулись на корабли. «Несмотря на нашу малочисленность, несмотря на то, что он был по крайней мере вчетверо сильнее всех наших соединенных партий, неприятель начал отступление бегом и с такой быстротой, что, прежде чем мы подоспели к занятой им батарее, он уже был в шлюпках»{21}, — писал один из участников боя.

Подавив первую и четвертую батареи, английские и французские корабли из-за Сигнальной горы сосредоточили огонь по второй батарее. Девять часов продолжался этот неравный бой, но противник так и не смог заставить замолчать береговую батарею. Стоило какому-либо вражескому кораблю приблизиться к ней, как меткие залпы русских комендоров обрушивались на него.

Не удалось противнику в этот день высадить десант и на перешеек между Никольской и Сигнальной горами. Корабли эскадры, получив серьезные повреждения, отошли в глубь Авачинской губы. Защитники Петропавловска потеряли 6 человек убитыми и 13 ранеными.

Трое суток корабли англо-французской эскадры стояли на якорях, заделывая многочисленные пробоины в бортах и палубах. Только ранним утром 24 августа они смогли предпринять новое нападение на Петропавловск. На этот раз противник подошел с севера и занял диспозицию, скрытую от наблюдения мысом Сигнальный. Он рассчитывал высадить десант и прорваться в город по дороге между Никольской горой и Култушным озером. Такое решение Феврие де Пуант принял после того, как получил от матросов стоявшего в порту американского купеческого брига сведения об окружающей местности и слабых участках обороны Петропавловска. Американские моряки, посещая русские порты и селения в соответствии с правом нейтральной страны, собирали сведения о гарнизонах, системе их обороны и передавали англичанам и французам. [23] «Во время пребывания нашего здесь, — похвалялась английская газета «Таймс», — захвачены три американских матроса, сбежавшие с китобойного корабля. Они сообщили весьма важные подробности касательно местности Петропавловска»{22}.

Подойдя к берегу на близкую дистанцию, корабли противника открыли сосредоточенный огонь по третьей и пятой батареям, защищавшим северные подходы к Петропавловску. Русские батареи ответили метким огнем. Первыми же их выстрелами был сбит гафель, а затем и флаг на английском флагманском корабле. Вскоре получил несколько попаданий французский фрегат.

В этом бою команды русских батарей проявили исключительный героизм, но силы были слишком неравны. Более полутора часов держалась третья батарея. Но вот в строю осталось лишь одно орудие. Командир батареи Александр Максутов метким выстрелом потопил большой катер с десантом. Вскоре отважный лейтенант получил смертельную рану и упал. Не теряя ни секунды, его заменили рядовые артиллеристы.

До последней возможности сражалась и команда пятой батареи.

Продолжая обстрел, противник начал высадку десанта. В районе пятой батареи, к северу от Никольской горы, высадилось 700 человек под командованием англичанина Паркера. Десант разделился на три отряда: два из них направились к Никольской горе, третий — по северной дороге к городу. У третьей батареи высадилось еще 250 человек, которые затем соединились с отрядами, наступавшими с севера.

Защитники порта оказали неприятелю упорное сопротивление. Унтер-офицер Яков Тимофеев и матрос Абубекеров в рукопашной схватке у береговой черты закололи семь интервентов. Окруженный англичанами, матрос Халитов уничтожил штыком и прикладом четырех десантников и пробился к своим. Солдат Петр Белокопытов отбросил в сторону упавшую возле порохового погреба бомбу и тем предотвратил взрыв боеприпасов.

Десантники, наступавшие на город по северной дороге, были встречены сокрушительным картечным огнем шестой батареи и отступили к основным силам десанта. Однако вскоре Никольская гора, господствующая над городом и портом, оказалась в руках неприятеля. Пули засвистели над «Авророй» и «Двиной». Десантные отряды обстреливали их с перешейка. Создалась угроза вторжения противника в город.

В этот критический момент генерал-майор Завойко послал на угрожаемые направления несколько отрядов. Три отряда матросов направил туда и командир «Авроры» капитан-лейтенант Изыльметьев. Под градом пуль 250 матросов, солдат, [24] добровольцев из местных жителей ринулись на врага. Мощное «ура» разнеслось у подножия горы. На ее крутых склонах завязалась рукопашная схватка. Мичман Н. А. Фесун, командовавший одним из отрядов авроровцев, позже писал: «...Хотя наши небольшие отряды действовали отдельно и почти независимо один от другого, у всех была одна общая и хорошо известная цель: во что бы то ни стало сбить с горы неприятеля; числа его тогда хорошенько не знали, и каждый последний матрос вполне понимал одно: французам с англичанами оставаться там, где они были, не приходится»{23}.

Не устояв под дружным натиском защитников Петропавловска, захватчики обратились в бегство. Штыками, прикладами матросы и солдаты разили врага, отбрасывая его со склонов горы. Англичане и французы бежали к шлюпкам и уходили к кораблям, которые затем спешно снялись с якоря и отошли от Петропавловска. Из-за больших потерь они были уже не в состоянии повторить нападение. 26 августа англо-французская эскадра вышла из Авачинской губы и скрылась в море.

Рассчитывавшие на легкую победу, английские и французские колонизаторы ушли побитыми. У английского офицера, убитого при отражении десанта, был найден документ, раскрывавший истинные намерения захватчиков. Это была инструкция, в которой прямо говорилось: «Не забудьте захватить несколько пар кандалов и помните, что эта вещь часто совершенно необходима»{24}.

Англичане и французы потеряли в бою до 450 человек убитыми и ранеными, корабли эскадры получили серьезные повреждения. Гарнизон Петропавловска потерял 32 человека убитыми и 64 ранеными. «Борт одного только русского фрегата и несколько батарей оказались непобедимыми перед соединенною морскою силою Англии и Франции, и две величайшие державы земного шара были осилены и разбиты ничтожным русским местечком{25}, — сетовал в начале 1855 г. английский журнал «Юнайтед сервис мэгэзин».

Потерпев поражение, англичане и французы не оставили, однако, намерений захватить Петропавловск. В 1855 г. они направили в дальневосточные воды новые отряды кораблей. Трудности доставки войск и оружия на Камчатку, присутствие на Тихом океане превосходящих сил противника вынудили русское командование перенести базу Охотской флотилии в Николаевский пост. 3 марта 1855 г. контр-адмирал{26} В. С. Завойко получил приказ Н. Н. Муравьева об эвакуации порта. [25]

В то время в Петропавловске находились фрегат «Аврора», корвет «Оливуца», транспорты «Двина», «Байкал» и «Иртыш», боты «Кадьяк» и № 1. Необходимо было подготовить их к переходу, установить на них снятые с позиций пушки, погрузить огромное количество различного имущества порта. Разъясняя эти задачи личному составу, Завойко в своем приказе писал:

«От быстрого и скорого изготовления судов к плаванию будет зависеть весь успех нашего предприятия. Союзники, как положительно известно, имеют намерения напасть на Петропавловск силами, непомерно превосходящими все наши силы, а следовательно, было бы лучшим выйти в море не позднее 1 апреля, для того чтобы сколь возможно поспешнее достигнуть места нового назначения нашего. На этом основании я покорнейше прошу командиров внушить их командам всю важность успешного производства работ по вооружению и изготовлению судов»{27}.

Работы по эвакуации порта проводились в чрезвычайно трудных условиях — при сильных снегопадах и штормах. Тяжелые орудия матросы на руках подносили по льду на корабли. Особый отряд пропиливал и пробивал во льду фарватер для выхода кораблей на чистую воду.

Корабли один за другим покидали Петропавловскую гавань и переходили в залив Де-Кастри, поскольку Татарский пролив еще был скован льдом. Когда основной отряд русских кораблей уходил из Петропавловска, на подходах к Авачинской губе уже находилась скрытая сильным туманом англо-французская эскадра из 12 кораблей, вооруженных в общей сложности 420 орудиями.

Не найдя никого в городе, захватчики подожгли несколько зданий и уничтожили фашины на местах прежних береговых батарей.

Отряды неприятельских кораблей направились на поиск Охотской флотилии. Один из них, состоявший из английских фрегата, брига и винтового парохода, 20 мая обнаружил в Де-Кастри русские корабли. Командир отряда не решился вступить в бой и послал за подкреплением. Из портов Японии прибыли другие неприятельские корабли, но они опоздали. Русские корабли ушли к Николаевскому посту. Англо-французская эскадра бросилась на поиск, но из-за своей географической неосведомленности найти их не смогла.

«Русская эскадра под командой адмирала Завойко переходом из Петропавловска в Де-Кастри и потом из Де-Кастри нанесла нашему британскому флагу два черных пятна, которые не могут быть смыты никакими водами океанов вовеки»{28} — так оценивала это очередное поражение своей эскадры лондонская газета «Таймс». [26]

Восточные районы России продолжали укрепляться. В Николаевском посту было развернуто строительство казарм и новых батарей, прибывало пополнение личного состава береговых частей. В конце 1856 г. была образована Приморская область Восточной Сибири, в состав которой вошли бывшая Камчатская область, Удский и Приамурский края. Центром вновь образованной области был определен Николаевский пост, переименованный в город Николаевск-на-Амуре. Одновременно Охотская флотилия была названа Сибирской, а камчатский губернатор капитан 1 ранга П. В. Козакевич, в прошлом ближайший помощник Г. И. Невельского, стал военным губернатором новой области и командиром Сибирской флотилии и портов Восточного океана. В Иркутске при резиденции генерал-губернатора Восточной Сибири было образовано морское управление «для заведования делами Сибирской флотилии». Большие расстояния, бездорожье, отсутствие связи нередко ставили Сибирскую флотилию, подчиненную генерал-губернатору Восточной Сибири, в затруднительное положение. К тому же в первые годы в Иркутском морском управлении не было специалистов-моряков.

Однако, несмотря на большие трудности, Сибирская флотилия крепла. В Николаевске-на-Амуре были построены мастерские и два крытых эллинга для сборки, постройки и ремонта судов. С 1856 по 1866 год флотилия пополнилась 18 пароходами, 17 из которых были речными и один — морским. В этот же период на Дальний Восток было направлено несколько отрядов кораблей с Балтийского моря. Первой из Кронштадта 7 сентября 1857 г. под командованием капитана 1 ранга Д. И. Кузнецова вышла эскадра в составе корветов «Воевода», «Новик», «Боярин» и клиперов{29} «Пластун», «Джигит» и «Стрелок», через неделю в путь отправился фрегат «Аскольд» под командованием капитана 1 ранга И. С. Унковского. 24 июля следующего года к берегам Восточной Сибири взяли курс корветы «Рында», «Гридень» и клипер «Опричник» под командованием капитана 1 ранга А. А. Попова.

В 1859 г. в Тихий океан прибыли фрегат «Светлана», корвет «Посадник», клиперы «Разбойник» и «Наездник».

На Дальний Восток из Кронштадта направлялись корабли и в последующие годы.

Присутствие у берегов Приморья и Приамурья военных кораблей обеспечивало безопасность этих земель, содействовало упрочению положения России на Тихом океане. [27]

Русские военные моряки открыли многие заливы и бухты Приморья, в некоторых из них основали военные посты. Это способствовало освоению края, которое шло как с севера — от Татарского пролива, так и с юга — со стороны залива Посьет.

Основание Владивостока

В 1859 г. генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев-Амурский обратил особое внимание на хорошо укрытую бухту Золотой Рог в заливе Петра Великого и приказал основать здесь военный пост Владивосток. 20 июня 1860 г. в бухту Золотой Рог вошел транспорт «Маньчжур» (командир капитан-лейтенант А. К. Шефнер). С него на западный берег высадились 40 солдат третьей роты 4-го Восточносибирского линейного батальона во главе с прапорщиком Н. В. Комаровым.

Вскоре солдаты построили казарму, кухню и дом для офицеров, использовав для этого вековой лес, которым были покрыты берега бухты и близлежащие сопки. К осени в бухту прибыл на зимовку корвет «Гридень» под командованием капитан-лейтенанта Г. X. Егершельда. Пришлось срочно строить большую казарму, баню и мастерскую с кузницей. В дальнейшем во Владивосток часто заходили корабли из состава русских эскадр, плававших в дальневосточных водах. В 1862 г. военный пост был переименован в порт. Через два года во Владивостоке была учреждена должность начальника южных гаваней. В 1865 г. сюда переводится рота 3-го Восточносибирского полка. Вместе с ранее прибывшим из Николаевска-на-Амуре дивизионом Забайкальской горной линейной артиллерии она образует гарнизон порта. Поселок постепенно растет. В 1866 г. завершилось строительство телеграфной линии, связавшей его с Николаевском-на-Амуре, Де-Кастри, Софийском и Хабаровкой. К тому времени во Владивостоке насчитывалось более 500 человек, 10 казенных зданий, 34 частных дома, 12 магазинов-складов и 14 китайских фанз, а через два года — 22 казенных здания.

После основания Владивостока значение Николаевска-на-Амуре все более падает. Этот порт не имел глубоководных подходов. Сказывались также длительность зимнего ледостава в Амурском лимане и значительное удаление порта от южных районов русского Дальнего Востока. Поэтому в феврале 1871 г. Русское правительство приняло решение перенести главный порт Сибирской флотилии из Николаевска-на-Амуре во Владивосток. В следующем году Владивосток стал основным пунктом базирования флотилии, в составе которой уже насчитывалось около 20 кораблей. [28]

В 1875 г. Владивосток официально был объявлен городом. Как и каждому городу России, ему был присвоен герб: выгравированный на серебряном щите уссурийский тигр держал за рымы два скрещенных золотых якоря. Герб символизировал неразрывную связь Владивостока с флотом, с мореплаванием.

Тогда же началось планомерное гидрографическое изучение дальневосточных морей. В 1880 г. была образована постоянная организация — Отдельная съемка Восточного океана, занимавшаяся прежде всего составлением точной карты залива Петра Великого и обобщением результатов произведенных ранее обследований и съемок побережий.

Большую ценность представляли исследования Степана Осиповича Макарова, которые он провел, командуя парусно-винтовым корветом «Витязь». Результаты обширных наблюдений в дальневосточных морях за морскими течениями, глубинами, грунтом, температурой и другими гидрологическими элементами легли в основу его классического труда «Витязь» и Тихий океан», не утратившего научной ценности по сей день.

В 1878 г., по данным переписи, во Владивостоке уже проживало 4163 человека. Подводный телеграфный кабель связывал город с Нагасаки и Шанхаем. Ежегодно порт посещало до 60 различных судов. Однако развивался Владивосток медленно, так как в официальных кругах вынашивалась идея о переносе военного порта из бухты Золотой Рог в другое место, в частности в залив Ольги. Только в 1886 г. принимается решение оставить военный порт во Владивостоке. Два года спустя город стал административным центром всей Приморской области, а еще через год — и военной крепостью. Он имел постоянное пароходное сообщение не только с другими русскими портами Дальнего Востока, но и с портами Японии, Китая и иных азиатских стран. Наладилась регулярная связь и с западными портами России: с 1883 г. пароходы Добровольного флота начали доставлять оттуда партии переселенцев, которые стали осваивать свободные земли Приморья и Приамурья.

Строительство Сибирской железной дороги способствовало интенсивному развитию Владивостока. Как известно, оно было начато в 1891 г., и уже к началу нашего столетия существовала сквозная транспортная магистраль из европейской части России до Владивостока. Ее частями являлись: железная дорога до Сретенска, водный путь по Амуру до Хабаровска, Уссурийская железная дорога от Хабаровска до Владивостока.

Вместе с тем как военно-морская крепость Владивосток не был готов к отражению противника в случае войны. И только обострение японо-русских противоречий в конце XIX столетия заставило принять меры к усилению обороны крепости. План 1895 г. предусматривал строительство сети береговых батарей, создание двух линий фортов и непрерывной, долговременной преграды на полуострове Голдобина. Первая линия включала [29] два форта на острове Русский и пять фортов в черте города вторая линия фортов — на Даковой горе и Орлином гнезде. Хотя в плане войны с Японией, разработанном «в 1901 г., Владивосток рассматривался как пункт базирования главных сил русского флота на Тихом океане, мало что делалось для его укрепления. Подступы к Владивостоку защищали 23 береговые батареи, но на многих из них стояли устаревшие орудия, а некоторые не имели приборов для ведения прицельной стрельбы. Из семи запланированных фортов воздвигались лишь три. Вскоре строительство крепости и города вообще было приостановлено: местом базирования основных сил русского флота на Тихом океане становится Порт-Артур.

Несмотря на это, Владивосток, основанный русскими военными моряками во второй половине прошлого столетия, превратился в центр огромной дальневосточной территории России. [30]

Дальше