Белые флаги

15 февраля 1942 года было воскресенье. Но лишь немногие английские солдаты заметили это. Зато генерал Персиваль, напротив, подготовился к нему. На рассвете в полуразрушенной церкви форта Каннинг состоялось последнее богослужение, и Персиваль причастился. Но лишь только он вышел из врат церкви, как снова ощутил горькую реальность жизни.

Всю ночь не прекращались атаки японцев. В некоторых местах обороняющиеся уже отступили. Воды не было совсем. Пожары распространялись все шире. На улицах лежали сотни стонущих раненых, главным образом жителей города. Голодные дети рвали и ели траву с газонов. Запасы продовольствия были исчерпаны. Боеприпасы кончались, поэтому многие еще исправные орудия не могли стрелять. Из единственного сохранившегося [156] радиоприемника на командном пункте генерала звучала на английском языке японская пропагандистская передача из Пенанга: «Мы сметем защитников Сингапура с лица земли! Через несколько часов над Сингапуром взовьется японский флаг. И город этот больше не будет зваться Сингапуром. Его императорское величество повелел переименовать Сингапур в Сенан...»

Персиваль с яростью выключил приемник. В половине десятого утра он в последний раз созвал офицеров штаба и поставил их перед альтернативой: либо немедленный контрудар в направлении Букит-Тимаха с целью вернуть находящиеся там запасы боеприпасов, продовольствия и оружия, а также выбить японцев с этих высот перед городом, стратегически чрезвычайно выгодных, либо капитуляция. Все присутствовавшие отказались вести свои части в контрнаступление. По их мнению, это было безнадежно. Они выбрали капитуляцию.

Еще во время совещания в форте Каннинг пришло указание от Уэйвелла: «Продолжайте сражаться, пока вы в состоянии наносить противнику ущерб. Лишь окончательно убедившись в том, что далее это невозможно, вы, с моего разрешения, вправе прекратить сопротивление... Что бы ни произошло в дальнейшем, я благодарю вас и всех солдат за отличные действия последних дней».

Персиваль решился прекратить борьбу, ставшую бессмысленной. Он поручил майору Уайльду передать японцам предложение о капитуляции. Уайльд, взяв с собой еще одного штабного офицера и переводчика, отправился на автомашине в направлении Букит-Тимаха. На машине были установлены британский и белый флаги. Она пересекла линию фронта и проехала еще несколько сот метров, а затем парламентеров остановили, и японский офицер велел им ждать. В четыре часа появилась автомашина японского главнокомандующего, в которой сидел начальник разведывательного отдела штаба Ямаситы, раненный в боях за Букит-Тимах полковник Сугита, сопровождаемый майором Асидой. Он передал английскому парламентеру заранее заготовленную бумагу с условиями капитуляции. Они гласили:

1. 15 февраля 1942 года, в 18.00, оба командующих (Персиваль и Ямасита) встречаются в Букит-Тимахе.

2. Английская армия немедленно прекращает боевые действия на всем фронте и складывает оружие. [157]

3. Административно-хозяйственные органы продолжают свою работу по указаниям японцев до тех пор, пока их функции не перейдут к японской армии.

4– Корабли, самолеты, автомашины, боеприпасы, предметы снабжения, принадлежащие армии или используемые ею, средства связи, портовые сооружения, оборудование аэродромов, оперативные карты и документы подлежат передаче японской армии в исправномвиде и без попытки заранее их уничтожить. Недопустимо — в какой бы то ни было форме — оскорбление японской армии.

5. Лица, ответственные в служебном порядке за прекращение боевых действий против японской армии, обязаны немедленно обеспечить прекращение возможного сопротивления в отдельных пунктах.

6. Все видные лица, находящиеся на стороне Америки, Голландской Индии и чанкайшистского Китая, немедленно объявляются военнопленными.

7. Все японские военнопленные немедленно передаются японскому командованию.

8. Следует создать комиссии английской армии, военно-морского флота, авиации, административного управления, военнопленных и т. п. Их председатели несут ответственность за выполнение японских распоряжений.

Как только Уайльд возвратился с этими условиями в Сингапур, Персиваль отдал приказ прекратить боевые действия и вместе с ним, бригадным командиром Торренсом и своим адъютантом Ньюбиггенгом направился в Букит-Тимах на машине с белым и британским флагами. В здании фордовского автомобильного завода состоялась официальная капитуляция.

Для начала генерал Ямасита заставил англичан четверть часа ждать своего появления. Приступая к переговорам, он держался крайне высокомерно. Прежде всего, он потребовал от англичан дать краткие и точные ответы на вопросы, содержавшиеся в заранее заготовленном документе, который он держал в руках.

Персиваль заявил о своем согласии. Ямасита начал:

— Готова ли британская армия безоговорочно капитулировать?

— Да, — ответил Персиваль.

— Имеются ли у вас японские военнопленные?

— Ни одного. [158]

Японский генерал наморщил лоб. Его писарь записывал ответы.

— Держите ли вы в плену каких-либо японцев?

— Все интернированные японские гражданские лица отправлены в Индию.

— Согласны ли вы безоговорочно с этим документом?

Персиваль уклонился:

— Прошу подождать нашего ответа до завтра. Однако Ямасита не был расположен ждать. Наблюдая, какое впечатление производят его слова, он сказал:

— В таком случае мы продолжим до завтра атаки. Хотите? Или сейчас же и здесь же капитулируете?

Тут Персиваль признал себя окончательно побежденным:

— Да.

— Хорошо, — удовлетворенно сказал Ямасита. — В таком случае мы прекратим боевые действия в двадцать тридцать по местному времени. Пусть английская армия выделит для поддержания порядка тысячу человек, которые обеспечат капитуляцию в соответствии с этим документом. В случае нарушения соглашения мы немедленно атакуем по всему фронту.

Генерал Персиваль, имевший немало сведений о жестокостях японцев, обратился с просьбой:

— Я хотел бы получить от вас гарантию сохранения жизни англичанам и австралийцам, находящимся в Сингапуре.

Но Ямасита уже поднялся. Он и не думал давать такой гарантии. Тем не менее, он сказал:

— Об этом позаботятся. Будьте спокойны.

Разговор был окончен. Побежденные удалились.

Ямасита и его окружение отправились в здание японского главнокомандования, где уже был накрыт стол со сладостями и вином. Солнце зашло, но, тем не менее, Ямасита совершил традиционную церемонию: он поднял бокал, протянул его к северо-востоку, примерно в том направлении, где должен был находиться Токио, и приветствовал императора. А затем было решено, что войска вступят в Сингапур на следующее утро. Сингапура больше не существовало. Отныне он должен был именоваться Сенан — «Просвещенный Юг». И Ямасита, вкусив «кикумасу-муне», провозгласил: [159]

— Этот поход — всего лишь начало. Японская армия не станет почивать на лаврах. Вместо парада победы мы устроим торжество в честь наших погибших солдат. И тут же начнем наступление на Суматру!

Британская цитадель в Юго-Восточной Азии пала...

* * *

В этот час Робин Кларк больше уже не стрелял. После последнего боя он похоронил своего индийского стрелка номер два. Когда стемнело, и пришла весть о капитуляции, он еще раз проверил, хорошо ли закреплена леска на сошке его пулемета. Вставил наполовину целую ленту и ремнем прикрепил к пулемету два полных патронных ящика. Только бы не оборвалась тонкая леска! Но эта была крепка: на такую ловили акул.

Кларк встал и зашагал к насосной станции — месту сбора остатков его части. Когда он удалился, в темноте, за штабелем бамбуковых жердей, поднялся одетый в черное малаец. Он потянул за шнур, конец которого держал в руке. Леска натянулась. Значит, англичанин сдержал свое слово! И малаец, осторожно оглядевшись, снова спрятался: японцы могли наблюдать в свои бинокли ночного видения; к тому же пулемет находился в поле зрения английских офицеров.

Малаец стал медленно тянуть шнур. Пулемет дрогнул, сошка защелкнулась, и он, стволом вперед, метр за метром, пополз к штабелю бамбука.