Содержание
«Военная Литература»
Военная история

Надежда господина инженера

Большой интерес представляет радиоигра, получившая условное наименование «Фисгармония». Она была начата в конце 1942 года в Новосибирске и велась от имени агента немецкой разведки Сальского, бывшего инженера по изысканию площадок для аэродромов штаба и частей ВВС Западного фронта.

После окончания разведывательной школы в Брайтенфурте Сальский 30 сентября 1942 года был сброшен на парашюте в районе станции Рузаевка, где его обнаружили и арестовали. Он имел задание осесть в одном из сибирских городов (Новосибирске, Омске или Красноярске), установить количество и характер продукции, выпускаемой авиационным заводом №153, выяснить места расположения авиационных, машиностроительных и оборонных заводов Сибири и дать о них подробную информацию, а также собрать сведения о передвижении военных грузов на запад, политико-моральном состоянии бойцов Советской Армии и гражданского населения. Для передачи шпионских сведений Сальский был снабжен коротковолновой портативной радиостанцией, работавшей от электросети. На расходы, связанные с проведением шпионской деятельности, гитлеровская разведка выдала ему 100 тысяч рублей. Кроме того, он был снабжен фиктивными документами военного и гражданского образцов на свое имя, фиктивной печатью Ленинского райвоенкомата города Москвы и печатью ГУРКМ для паспортов. В процессе следствия Сальский дал откровенные показания, и поэтому его рацию включили в игру, начав с посылки радиограммы из Новосибирска. Одной из первых была:

«Прибыл в намеченное место. Все нормально. С большими трудностями нашел временную удобную квартиру. Оформился на работу в транспортную организацию».

Для создания видимости активной практической деятельности ему стали передавать сведения, содержащие дезинформационный материал о промышленных объектах оборонного значения и железнодорожном транспорте, а также сообщили о привлечении к шпионской работе двух местных жителей.

Эту «информацию» противник принял за достоверную и дал положительную оценку действиям Сальского:

«Получил все наши радиограммы. Поздравляю с успехами в работе и желаю всего наилучшего. Подробности по 153 — важные. Приветствую. Ваш инженер».

После этого орган советской контрразведки, не прекращая передачу дезинформационных сведений, провел комбинацию по вызову курьера, направив 4 мая 1943 года радиограмму:

«Сейчас невозможно регулярно поддерживать связь. Всегда приходится опасаться соседей. Избежать этого можно покупкой домика под видом аренды, что можно сделать через знакомую. Требуются только средства. Сообщите свое мнение».

С мая по сентябрь 1943 года одновременно с переговорами о посылке помощи советская контрразведка продолжала передавать дезинформацию о работе железнодорожного узла и формировании частей Красной Армии в Новосибирске. Из четырех полученных от противника за этот период радиограмм в двух запрашивались данные об авиационном заводе №153, о точном его расположении, приданных ему аэродромах, типах самолетов, фамилии главного конструктора и директора завода. Уклоняясь от выполнения полученного задания, советская контрразведка продолжала легендировать трудности в работе Сальского и в категорической форме требовала ускорить оказание помощи.

«Господин инженер, я удивлен, что моя просьба о помощи вами забыта. Я не в силах создать безопасные условия работы. Совершенно категорически заявляю, что если в ближайшее время помощь не придет, работу буду вынужден прекратить, ибо риск ничем не оправдан. Не сердитесь за резкость, но это так. Искренне уважающий вас Сальский».

Пытаясь успокоить агента, немцы несколько раз передали, что помощь задерживается из-за плохой погоды, а 6 февраля 1944 года сообщили:

«Первый вариант состоится от 3 до 11 февраля. Ваш знакомый уехал 24 января. Сердечный привет. Ваш инженер».

И действительно, 24 января 1944 года в районе станции Занозная Московско-Киевской железной дороги был сброшен на парашюте агент Соколов, бывший командир противотанкового взвода стрелкового полка Красной Армии. Добровольно явившись с повинной в орган советской контрразведки, Соколов показал, что он получил задание пробраться в Новосибирск, связаться с Сальским и вручить ему 375 тысяч рублей, ручные часы и новые шифры для работы. Одновременно с этим он должен был информировать Сальского о намерении фашистской разведки использовать его мощную радиостанцию в качестве промежуточного радиоцентра для поддержания связи с немецкими агентами, действующими в советском тылу и снабженными рациями ограниченного радиуса действия, а также передать Сальскому устную инструкцию о порядке работы с указанными корреспондентами. Необходимые радиоданные по связи с ними немецкий разведывательный орган обещал передать дополнительно.

Для поездки до Новосибирска Соколов имел фиктивные документы на имя Самойлова, начальника артиллерии 681 стрелкового полка 137 Смоленской стрелковой дивизии, командированного штабом в Новосибирское училище для прохождения дальнейшей службы. А для возвращения Соколова снабдили документами, якобы данными 35 запасным артиллерийским полком. Кроме документов, Соколов получил 25 тысяч рублей, орден Красного Знамени, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», пистолет системы ТТ. Деньги для передачи Сальскому были опечатаны в пакете с надписью: «№0316. Совершенно секретно. Начальник штаба Сибирского военного округа».

Для подтверждения и подкрепления этой легенды Соколова снабдили удостоверением о том, что ему попутно приказано доставить начальнику штаба Сибирского военного округа пакет №0316, После выполнения задания Соколов должен был вернуться в германский разведывательный центр через линию фронта.

Возвращение Соколова к гитлеровцам было наиболее надежным закреплением авторитета «Фисгармонии». Кроме того, осуществление этой комбинации позволило бы внедрить доверенное лицо советской разведки в разведывательный орган противника. Откровенные показания Соколова, его честное поведение при встрече с Сальским, организованной втемную для них обоих, положительные отзывы о нем знающих его людей — все это говорило о том, что Соколов надежный человек и сможет выполнить поставленные перед ним задачи. Но советской контрразведке пришлось отказаться от использования Соколова в намеченной операции.

Оперативно-транспортный отдел НКГБ Московско-Киевской железной дороги, куда прибыл с повинной Соколов, несмотря на соответствующее предупреждение, оформил арест Соколова через тюрьму, где по существующим правилам его остригли наголо. Отправить Соколова к немецким разведчикам в таком виде было нельзя, а ждать несколько месяцев, пока у него отрастут волосы, не было возможности. Пришлось «поблагодарить разведцентр, извиниться за прежние неосновательные претензии» и сообщить об «отъезде» Соколова из Новосибирска.

В дальнейшем, в оправдание неявки Соколова к немцам, 14 августа 1944 года противнику радировали:

«10 августа ко мне на квартиру неожиданно явился Анатолий и рассказал, что 8 марта при возвращении к вам на станции Гусино он попал под бомбежку, был сильно контужен и отправлен в госпиталь в город Барнаул Алтайского края. Из госпиталя выписался 5 августа. По состоянию здоровья ему предоставили 3 месяца отпуска. На вид он очень бледный и худой. Просит оказать помощь и о случившемся сообщить вам. Передает привет. Временно устроил его на даче у своей знакомой. Что с ним делать дальше?».

После получения указаний об оставлении Соколова в Новосибирске было принято решение попытаться создать новую радиоточку на Северном Урале, куда, якобы, срочно командируется по делам службы Сальский.

24 сентября 1944 года была передана радиограмма:

«Господин инженер, выезжаю на Северный Урал. В силу сложившихся обстоятельств пришлось все передать Анатолию, который подробно проинструктирован по всем вопросам нашей работы. Обещал работать хорошо. Думаю, что я решил правильно, так как больше мне ничего не оставалось делать. Материалы о моей работе на Северном Урале по возможности будут переданы Анатолию. С сердечным приветом...»

Расчет был на то, что немцев заинтересует район Северного Урала, и они попытаются использовать возможности Сальского для создания самостоятельной радиоточки.

В дальнейшем германскому разведоргану от имени Соколова передавалась дезинформация о 153 авиазаводе, о передвижении войсковых грузов из Новосибирска на Запад. Иногда сообщались сведения о Северном Урале, якобы, добытые Сальским. Однако вынудить противника на организацию самостоятельной радиоточки на Северном Урале не удалось. Видимо, немцам было уже не до этого: война приближалась к концу.

Северная эпопея

В ночь на 16 октября 1943 года на границе Харовского и Вожегородского районов Вологодской области противник выбросил группу агентов разведывательного органа «Цеппелин» в количестве 5 человек, прошедших обучение в диверсионно-разведывательной школе в местечке Печки (Эстонская ССР). После ареста агенты показали, что получили задание найти в Харовском районе удобное место для приземления группы диверсантов-парашютистов. Переброска их намечалась вслед за ними. Агенты должны были обеспечить прием группы диверсантов и вместе с ними развернуть разведывательно-диверсионную и повстанческую деятельность в районе Северной железной дороги. Агенты были снабжены портативной коротковолновой радиостанцией, личным оружием, топографическими картами, фиктивными документами, советскими деньгами и имели пятнадцатидневный запас продовольствия.

Чтобы парализовать подрывную деятельность «Цеппелина» органы советской контрразведки привлекли старшего агентурной группы Соколова и радиста Серебрякова к работе и включили в игру изъятую у них коротковолновую радиостанцию, дав ей условное название «Подрывники».

20 октября 1943 года была послана первая радиограмма:

«Приземлились благополучно. Долго собирались. Место подготовили. Ищите три костра, расположенные треугольником в условленном месте: в верховьях реки Вожега, в 20 км к юго-востоку от станции Вожега».

Противник ответил:

«Ваша радиограмма ясна. О времени отправки главной группы сообщим. Костры потушите. Зажгите их только после указания. Краус».

27 октября получили подтверждение о сброске главной группы диверсантов:

«Приземление главной группы ожидайте 28 октября. С этого дня с 20 до 21 часа по московскому времени жгите 3 костра».

Контрразведчики с нетерпением ждали 28 октября. Наконец, костры были зажжены. Наступил решающий момент: сбросят или нет? Однако прошло четыре дня, а вражеский самолет не появлялся. На пятые сутки немецкий разведывательный орган сообщил:

«1 ноября сброшены 14 человек. Сообщите, встретили ли их. Ваших костров не видели. Остальные 3 человека и груз будут доставлены в ближайшие дни».

В тот же день от службы ПВО было получено сообщение о том, что в ночь на 1 ноября 1943 года в 40–50 км восточнее условленного места пролетел фашистский самолет Ю-252. В результате принятых мер были задержаны и арестованы 13 агентов, а четырнадцатый покончил жизнь самоубийством. При аресте у агентов изъяли радиостанцию.

На допросах выяснилось, что диверсанты имели задание установить связь с группой Соколова и, руководствуясь его указаниями, совершать диверсии, вести разведку, проводить среди населения антисоветскую агитацию и создавать антисоветские группы из враждебно настроенных по отношению к Советской власти лиц. Арестованные показали, что самолет сбился с курса и произвел выброску не там, где следовало. Воспользовавшись этим обстоятельством, как удобным предлогом для вывода арестованных диверсантов из игры, командование нашей советской контрразведки, проводившее игру, сообщило противнику, что в назначенное место никто из парашютистов не явился, а через три дня радировал, что поиски оказались безрезультатными. Одновременно, чтобы показать осторожность Соколова и закрепить доверие германского разведоргана, сообщили, что «на всякий случай» необходимо передислоцироваться в другое место. Это предложение противник одобрил, приказал группе отойти на 60 км в северном направлении и передал:

«Сведения о себе давайте ежедневно. При первой же возможности и хорошей погоде будут доставлены оставшиеся люди и багаж».

11 ноября 1943 года выброска агентов состоялась. Они приземлились недалеко от костров и тут же были задержаны. В сброшенной посылке находилось 4 пулемета, 12 автоматов ППШ, 21 винтовка, 500 кг взрывчатки, ящик противопехотных мин, 18 ящиков патронов, 46 гранат РГД, радиостанция, около 400 различных бланков фиктивных документов, мастичный штамп и две гербовые печати 391-го запасного стрелкового полка, 322 тысячи рублей, фотографические карты, различное воинское снаряжение, обмундирование и большой запас продовольствия. Показания арестованных и присланная помощь свидетельствовала о том, что радиостанции «Подрывники» противник верит.

После сообщения о благополучной встрече с агентами и доставке груза практическая работа группы легендировалась в соответствии с полученным ею заданием. Одновременно с этим орган советской контрразведки начал вспомогательную радиоигру, включив в нее рацию, изъятую у ранее задержанных диверсантов. Работа велась только от имени радиста этой группы Самойлова и трех диверсантов.

Об остальных десяти агентах сообщалось, что их судьба неизвестна, так как они приземлились на большом расстоянии от других диверсантов и их не удалось найти.

С помощью вспомогательной игры, условно названной «Подголосок», предполагалось отвести возможное подозрение от группы Соколова и укрепить ее положение. Не имея в течение нескольких дней сведений о судьбе 14 диверсантов, противник, естественно, обрадовался установлению связи с радистом Самойловым. На первую же радиограмму, ответил:

«Очень рады установлению связи. В том, что вы сброшены неправильно, виноваты летчики. Будьте стойкими и осторожными. Скоро соединим вас с главной группой».

В свою очередь советская контрразведка сообщила о трудностях, якобы, переносимых членами группы «Подголосок» из-за отсутствия продовольствия, и потребовала немедленной помощи. Запросив о местоположении группы и дав указание относительно сигнальных костров, противник в ночь на 16 ноября 1943 года сбросил на парашютах 4 тюка с продовольствием, оружием, боеприпасами и медикаментами.

Так возникли две радиоигры: первая — основная, вторая — вспомогательная. Поставленная задача — избежать провала радиоигры «Подрывники» в связи с выводом из игры диверсантов — была выполнена. Поддерживая связь с обеими группами, противник дал им указание соединиться. После «объединения» групп радиоигру «Подголосок» прекратили, так как ее роль была исчерпана.

Чтобы создать впечатление, что проведенные мероприятия дали положительные результаты, сообщили ложные сведения об активизации практической работы группы, и в частности о «совершении» двух удачных диверсий на Северной железной дороге, об организации наблюдения за движением военных транспортов.

Успешная практическая работа группы легендировалась в течение двух месяцев, после чего вновь была запрошена помощь. В ночь на 18 марта 1944 года прибыл самолет, с которого были сброшены агенты Антонов и Стахов, а также 28 тюков груза. Арестованные диверсанты оказались бывшими военнослужащими Красной Армии, в разное время попавшими в плен к противнику и окончившими разведывательно-диверсионную школу разведоргана «Цеппелин-Норд». В сброшенных тюках было около 300 килограммов взрывчатки, 700 капсюлей-детонаторов, 1000 метров детонирующего и бикфордова шнура, 9 автоматов ППШ, 6 винтовок, 50 гранат, 6 тысяч патронов; различное воинское снаряжение, ранцы, сумки, лыжи, сани, военное обмундирование, гражданская одежда — всего до 250 предметов; 40 пар нательного белья, аптечка, около двух центнеров продуктов и 180 тысяч рублей.

Диверсант Антонов имел задание вручить старшему группы Соколову письмо от майора Крауса. Это говорило о безусловном доверии противника к «Подрывникам».

Радиоигра продолжилась. Сообщив о благополучном приземлении диверсантов и получении груза, наши контрразведчики тут же передали, ложные сведения о связи агентов с бывшими кулаками, якобы проживающими в специальных «трудпоселках» в районе железнодорожной станции Явенга. Во время каждой радиосвязи по-прежнему передавалась военная дезинформация о передвижении войск, военной техники и других грузов по Северной железной дороге. Чтобы еще больше заинтересовать противника, легендировали, что в лесу, недалеко от базы агентов, находится лагерь для немецких военнопленных, в котором, якобы, содержится свыше тысячи бывших военнослужащих немецкой армии, занятых на лесоразработках.

Как и следовало ожидать, к последнему сообщению противник проявил исключительный интерес и направил в адрес своих агентов следующую радиограмму:

«Оставьте наблюдение за железной дорогой, воздержитесь от актов саботажа. Все силы — на разведку лагеря военнопленных».

Дальше следовал длинный перечень вопросов, интересовавших германскую разведку: физическое состояние военнопленных, режим дня, питание, одежда и т.д. По характеру вопросов можно было предположить о намерении осуществить операцию по освобождению военнопленных. Чтобы заставить решиться на это, в посылаемых радиограммах проводилась мысль о возможности осуществления такой акции. А вскоре советские контрразведчики, проводившие игру, обратились к противнику с просьбой прислать людей, владеющих немецким языком, якобы для непосредственного установления контакта с военнопленными. В ответной радиограмме германский разведывательный орган сообщил:

«Готовим для отправки к вам двух знающих немецкий язык людей. Подыщите место для приземления».

15 сентября 1944 года в указанном месте самолет сбросил трех агентов и 5 тюков с грузом. Агенты были арестованы на месте приземления. Двое из них, Ястребов и Раскольников, действительно владели немецким языком.

Ястребов, сын полковника царской и белой армии, эмигрировавшего в 1920 году в Болгарию, в марте 1942 года добровольно вступил в германскую армию, служил в русском охранном корпусе в Сербии. В июле 19421 года его перевели в охранный батальон СС и там завербовали для разведывательной и подрывной работы в нашем тылу.

Раскольников — сын штабс-капитана белой армии, эмигрировавшего из России в Югославию в период эвакуации врангелевских войск. В 1942 году Раскольников служил в Сербии в войсках СС, где и был завербован германской разведкой. Третий агент, Куликов, бывший военнослужащий Красной Армии, был завербован в лагере для военнопленных. Все трое обучались в различных разведывательных школах, а специальную подготовку по подрывному делу прошли в главной команде «Цеппелин-Норд» в Риге.

Арестованные показали, что для группы «Подрывники» немцы намерены в ближайшие дни сбросить большой груз с оружием, боеприпасами, взрывчаткой, обмундированием и продовольствием. Задача группы оставалась прежней: вести наблюдение за движением войск и грузов по Северной железной дороге, совершать диверсии, продолжать работу по установлению связи с немецкими военнопленными и более активно привлекать на свою сторону лиц, враждебно настроенных к Советской власти. По замыслу германской разведки, антисоветские элементы должны были вовлекаться в якобы существующую профашистскую организацию «Национал-революционные силы России», угловой мастичный штамп и гербовая печать которой были изъяты у курьеров при аресте...

Во вражеский радиоцентр направлялись радиограммы с сообщениями, что группа развернула активную работу по привлечению на свою сторону антисоветски настроенных лиц, а новые участники, знающие немецкий язык, через приемщика лесоматериалов установили связь с одним из старших группы военнопленных, передали ему немецкие журналы и дали указание группировать людей на случай выступления.

В конце ноября 1944 года противник сообщил о готовящейся выброске людей и очередного большого груза и потребовал указать место выброски. Однако осуществить свои намерения ему не удалось вследствие успешного наступления наших войск на Запад и потери связи с радиостанцией.

В ходе игры «Подрывники» было вызвано на советскую сторону и арестовано 22 агента германской разведки. Противник пять раз сбрасывал вооружение, боеприпасы, взрывчатку, обмундирование, продовольствие и другие материалы.

Но главное заключалось в том, что немецко-фашистская разведка, веря радиостанции и рассчитывая на боеспособность группы диверсантов, не забрасывала в этот район новые агентурные группы. То, что группа Соколова пользовалась доверием, подтвердил впоследствии в своих показаниях и Е. А. Саруханов — бывший официальный сотрудник германского разведывательного органа «Цеппелин-Норд»...

1 марта 1943 года на территорию Ярославской области немецкая разведка забросила трех агентов-парашютистов, имевших задание вербовать антисоветски настроенных лиц. После создания надежных резидентур и опорных пунктов они должны были приступить к сбору шпионских сведений военного, политического и экономического характера, а также осуществлять диверсии на железнодорожном транспорте и военных объектах. В распоряжении агентов находились портативная коротковолновая радиостанция, оружие, боеприпасы, взрывчатка, топографические карты, фиктивные документы военного и гражданского образца и 150 тысяч рублей.

Изъятая радиостанция была включена в игру, под условным названием «Лесники».

Чтобы использовать полученное агентами задание для вызова на советскую сторону вражеских агентов, было сообщено, что разведчики после приземления временно укрылись у отца Маркова и уже приступили к работе. В последующих радиограммах говорилось о привлечении к сотрудничеству с немецкой разведкой отца Маркова и его знакомого, завхоза лесоучастка Сизова, у которого якобы удалось выяснить места укрытия дезертиров в лесах. Противник проявил интерес к сообщениям и дал указание:

«Попробуйте через завхоза лесоучастка связаться с дезертирами».

Через некоторое время на ту сторону сообщили, что агенты «установили» связь с группой дезертиров, и поэтому им необходимы документы, одежда и деньги.

Неприятельский радиоцентр ответил:

«Благодарим за последние сообщения и радуемся вашим успехам в работе. Готовим деньги, документы, бланки документов для вас и ваших новых друзей».

Вскоре германская разведка сбросила с самолета в обусловленном месте четырех агентов-курьеров. У них при аресте было изъято 6 винтовок русского образца, 8 пистолетов с патронами, 460 различных фиктивных документов, ручные гранаты, 12 комплектов гражданской одежды, продукты питания, 437 тысяч рублей, батареи для радиостанции и чистые бланки документов, в том числе 10 паспортов, 33 военных билета, 23 удостоверения личности начальствующего состава Красной Армии, 26 трудовых и 6 вещевых книжек. Кроме того, обнаружили 19 гербовых и мастичных печатей различных учреждений и воинских частей, 9 мастичных штампов, пресс для штамповки фотокарточек к паспортам и специальные чернила для заполнения паспортов.

Советская контрразведка инсценировала благополучную встречу агентов-курьеров с группой «Лесники»и сообщила, что им там удалось привлечь на свою сторону 12 местных жителей, создать опорные пункты в Ярославле, Галиче, Костроме, организовать с помощью дезертиров надежную базу в лесу около районного центра Чухлома.

Активизация деятельности агентов требовала присылки дополнительного снаряжения. В ответ на просьбу прислать оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, деньги, зимнюю одежду противник радировал:

«Шлем вам сердечный привет. Молодцы. Держитесь и дальше так. Все, что просите, пришлем. Укажите место, а потом договоримся о времени».

Чтобы заполучить вместе с затребованным грузом еще и агентов-курьеров, советская контрразведка радировала:

«Для удобства руководства созданными опорными пунктами думаю приехать в Ярославль. Остановлюсь на квартире Петина. Прошу вместе с грузом прислать людей, которые спрячут его в надежном месте, а потом явятся ко мне. Жду указаний».

Немцы радировали:

«Запрашиваемые вами вещи пришлем без друзей. Сообщите, куда надо сбросить груз и обозначьте это место тремя кострами в форме треугольника. После этого сообщим время. Свой план осуществляйте после получения посылки. Краус».

Указав место для выброски груза, советские контрразведчики сообщили, что в ожидании груза агенты живут в лесу и с нетерпением ждут прибытия самолета. Однако из-за нелетной погоды ожидание затянулось. Затем была послана радиограмма:

«Господин майор! Ждать больше не можем. Если самолет не прилетит на этой неделе, вынуждены будем уйти. Помощь доставьте по адресу, который сообщим. С приветом».

Как и следовало ожидать, германский разведывательный орган дал положительной ответ:.

«В ближайшие дни самолет вылететь не сможет, постарайтесь остаться на месте. Если это невозможно, уходите. Посылку пришлем по адресу с друзьями. Сообщите о своем решении. Вызывайте нас, если возможно, ежедневно».

Чтобы у противника не закрались подозрения и, учитывая, что погода действительно была нелетной, и в ближайшее время не предвиделось ее улучшения, передали следующую ответную радиограмму:

«Уходить, не дождавшись помощи, не хотим. Сбрасывайте обязательно. Постараемся продержаться на месте еще пять дней».

В ночь на 28 февраля 1944 года, несмотря на плохую погоду, в обусловленном месте самолет сбросил четыре тюка с продуктами, обмундированием и батареями для радиостанции.

В тот же день была получена радиограмма:

«Костры горели хорошо, сброшены 4 тюка. Сегодня доставим остальные 18 тюков».

В ночь на 1 марта самолет появился вновь, но груз не сбросил. На другой день немецкий разведывательный орган сообщил:

«Вчера самолет был на месте. Сброска из-за плохой погоды не состоялась».

По той же причине не смогли доставить груз и в последующие три дня. Советская контрразведка решила воспользоваться этим для вызова агентов-курьеров, направив радиограмму:

«Четыре тюка нашли, благодарим за поддержку. Оставаться дальше здесь не можем. Остальное пришлите с друзьями, как условились. Привет».

В конце концов, германская разведка была поставлена перед необходимостью направить людей на связь с группой «Лесники».

Добившись присылки курьеров, командование советской контрразведки, проводившее радиоигру, сообщило противнику о «переезде» группы в город Ярославль и приступило к легендированию активной деятельности агентов по созданию опорных пунктов и проведению диверсионной работы. В разное время от их имени передавались рапорты о диверсиях, якобы совершенных группой (подрыв железнодорожной линии, организация крушений поездов, поджог складов и колхозных ферм и т.д.).

Сообщалось также и о том, что удалось создать вооруженный отряд из дезертиров, скрывавшихся в лесах около районного центра Чухлома, и привлечь на свою сторону в различных районах области несколько местных жителей. Под видом получаемых от этих лиц сведений систематически передавалась соответствующая дезинформация. Фашистская разведка к работе станции относилась с доверием, неоднократно передавала агентам поздравления и советовала быть осторожным. С помощью хорошо продуманных легенд об активизации деятельности агентов наши контрразведчики при проведении радиоигры «Лесники» сумели вызвать и арестовать еще 6 агентов-курьеров...

В Брянском лесу

В конце июня 1944 года противник забросил на территорию Навлинского района Брянской области большой отряд из 34 человек во главе с опытным разведчиком Хлудовым, бывшим лейтенантом Красной Армии, завербованным германской разведкой в 1942 году. После прохождения специальной подготовки по разведывательному и подрывному делу, Хлудов неоднократно выполнял задания германской разведки как в расположении наших войск так и на оккупированной территории, принимал участие в боях с партизанами, дважды награждался гитлеровцами медалью «За храбрость». Будучи арестованным, на допросе признался, что возглавляемый им отряд должен был разрушать железнодорожные пути и взрывать воинские эшелоны, идущие к фронту, подрывать железнодорожные мосты и другие военные объекты на железных дорогах, выводить из строя паровозный парк, организовать вооруженные налеты на автотранспорт и промышленные и военные объекты в районе своего действия. В распоряжении отряда находилось много вооружения и две портативные коротковолновые радиостанции.

Учитывая большое значение, которое противник придавал работе отряда, а также возникшую в связи с задержанием диверсантов возможность проведения важных контрразведывательных мероприятий, приняли решение о включении радиостанции отрада Хлудова в игру. Она получила наименование «Десант». На рации работал радист группы Борисов. В первых радиограммах сообщалось, что группа обосновалась в лесу, подобрала удобное и безопасное место для лагеря и ведет разведку ближайших районов. Вместе с этим передали, что испытывают недостаток в продуктах, особенно в хлебе. Получив координаты группы, противник сбросил на парашютах 4 тюка с продовольствием.

В ходе радиоигры легендировались широкие возможности создания надежной опорной базы с последующим развертыванием подрывной деятельности. Для этого отряду требовались люди, продовольствие, вооружение. В ответ на радиограмму с просьбой о помощи немецкий разведывательный орган сообщил:

«Готовим к отправке много питания, оружия, боеприпасов, обмундирования. Кроме того, вышлем еще группу в количестве 17 человек. Примерно через неделю ждите самолеты».

Однако прежде чем выполнить это обещание, противник, очевидно, в целях проверки, не работает ли рация под диктовку, попросил Хлудова сообщить какой-либо пароль, которым тот пользовался два года назад. Очередную связь агенту назначили через пять часов... Хлудов, находившийся в то время в воронежской тюрьме, был немедленно подвергнут тщательному допросу. На основании полученных от него данных противнику передали следующую радиограмму:

«Я с вами работаю не первый день. Сейчас получается, что я из доверия вышел. Вы спрашиваете пароль. Тогда нашим паролем были слова «Дойче Вермахт», написанные на желтой повязке, которую я носил на левой руке. Привет», Своевременно переданный ответ успокоил. 2 сентября последовало сообщение о том, что 3 сентября между часом и двумя ночи будут сброшены с самолета диверсанты, оружие, одежда и продовольствие. На площадке в указанное время предлагалось зажечь два сигнальных костра, расположенных по линии восток — запад, а при приближении самолета размахивать горящим факелом. Для выброски подобрали удобную поляну в лесу, в центре которой заблаговременно сложили два костра из поленьев и хвороста. Факел изготовили из палки с намотанной на конце берестой.

Чтобы обеспечить безопасность участников операции на случай, если бы противник разгадал намерения советских контрразведчиков и решил уничтожить засаду, около костров были вырыты щели.

Для участия в операции привлекли пограничников, хорошо знавших друг друга в лицо. Сделано это было, потому что диверсанты тоже были в форме военнослужащих нашей армии.

Время выброски приближалось. На дорогах, ведущих к поляне, с вечера были выставлены патрули, которые должны были задерживать машины с зажженными фарами. В 23 часа пограничники оцепили поляну. На площадке осталась группа людей, по численности, равная хлудовскому отряду. Между отдельными секторами и центром площадки, где располагалась оперативная группа, была проведена телефонная связь. В 23 часа 30 минут были зажжены костры.

Опыт проведения аналогичных операций показал, что вражеский самолет появляется над площадкой точно в назначенный час.

Наступили минуты напряженного ожидания. Самолета слышно не было. Неожиданно, в 0 часов 10 минут, появился самолет противника и прошел низко над площадкой. Гул его моторов был услышан только за 20–30 секунд до появления. Сигнальщик даже не успел зажечь свой факел. Возможно, самолет подошел к площадке с заглушёнными моторами, чтобы выяснить обстановку. Во всяком случае, такое внезапное появление самолета было несколько загадочным. Через 3–4 минуты самолет появился вновь, и над площадкой раскрылось восемь парашютов с грузом. Один из них упал около костров, остальные ветром отнесло в сторону. В следующие четыре захода с самолета были сброшены тридцать парашютов с грузом. При последнем заходе были сброшены тринадцать агентов-диверсантов.

Участники операции внимательно наблюдали за приземлением парашютистов, но мер к задержанию их пока не принимали, выжидая, когда самолет уйдет из района выброски. Такая тактика вызывалась тем, что противник для сигнализации о благополучном приземлении или о наличии засады мог дать кому-нибудь из сброшенных агентов ракетницу для сигнализации.

Наконец, самолет, передав приветствие световыми сигналами, улетел. Наступила абсолютная тишина, продолжавшаяся несколько минут.

Некоторые из агентов, отцепив парашюты, сразу же направились к кострам, где были разоружены и связаны. Другие, обращались к бойцам и, улыбаясь, говорили:

— Ну, вот, наконец, мы и прибыли. Ждали, наверное, нас?

Бойцы отвечали:

— Конечно, ждали, — и вели их к кострам. Диверсанты поняли, что попали в ловушку, только тогда, когда на окраине поляны завязалась перестрелка.

Некоторые из них на окрик: «Стой, сдавайся!», бросали оружие, поднимали руки и кричали:

— Что вы делаете? Ведь мы же свои!

Старший группы Павлов и два его помощника, оценив обстановку, оказали вооруженное сопротивление. В результате перестрелки трое сопротивлявшихся были убиты. Остальные — задержаны и арестованы.

Допрошенные на месте задержания агенты показали, что на следующий день после их выброски прибудет самолет с основным грузом и двумя сопровождающими. В следующую ночь противник действительно сбросил семьдесят два парашюта с грузом и двух агентов, которые сразу же были задержаны.

В сброшенных тюках (общий вес около шести тонн) находилось 10 ручных пулеметов, 19 автоматов, 73 винтовки и пистолета, миномет с боекомплектом, 260 ручных гранат, свыше 27 тысяч патронов, более 700 килограммов взрывчатки, бикфордов шнур, саперные ножницы, телеграфные когти, три телефонных аппарата, 11 катушек телефонного провода, различный строительный материал и инструмент, запасная радиостанция, бланки фиктивных документов, обмундирование на 200 человек, большое количество продовольственных концентратов.

Перед отрядом Хлудова германская разведка поставила конкретные задачи, изложенные в письменной директиве:

— взорвать два железнодорожных моста через реку Десну в районе Выгоничи (для ориентировки были присланы карты местности и аэрофотоснимки);

— нападать на автомобильный и другой транспорт, идущий по грунтовым и шоссейным дорогам;

— посылать разведку в лесной массив южнее Могилева, чтобы установить возможность безопасного размещения там лагеря диверсантов;

— использовать присланные взрывчатые вещества для подрыва железных дорог и воинских эшелонов в радиусе 50–100 км от места расположения лагеря, диверсии проводить только на важных железнодорожных магистралях.

Спустя три дня после приземления агентов, противнику сообщили, что Павлов с группой диверсантов отправился на выполнение боевого задания. В последующих радиограммах о Павлове почти ничего не сообщалось, и лишь изредка указывалось на то, что его люди провели ряд успешных операций по подрыву железных дорог и нападению на воинские обозы, а еще через некоторое время радировали, что Павлов после удачного проведения трех диверсий на железной дороге Брянск — Рославль — Кричев пропал без вести. Это было сделано во избежание возможного проверочного вопроса, как в случае с Хлудовым,

Для подкрепления этой легенды по радиостанции «Дезертиры», находившейся в районе Гомеля, была передана радиограмма о том, что в октябре 1944 года какая-то группа «партизан» в составе 15 человек после совершения крупной диверсий на железной дороге Рославль — Брянск напала на воинский эшелон и в результате завязавшейся перестрелки с охраной поезда была полностью уничтожена... Видимо, легенде поверили, так как после этой радиограммы запросов о Павлове больше не поступало.

Чтобы еще больше закрепить авторитет группы Хлудова и создать условия для вызова и ареста новых агентов-диверсантов, радиоигру вели в направлении легендирования активизации деятельности отряда и организации на территории Брянских лесов надежных опорных баз. 23 сентября 1944 года противнику передали радиограмму о мероприятиях, намеченных Хлудовым на ближайшее время:

«Посоветовавшись, мы решили так: Козлов и шесть хлопцев уходят в разведку южнее Могилева. Им будет придан Васильев с радиостанцией. Прошин и еще двенадцать человек, взяв материал для подрыва, пойдут на железную дорогу Брянск — Рославль — Кричев — Орша. Узлова с пятью хлопцами отправим на разведку железнодорожного моста через реку Десну около Выгоничи. Ратова и четырех хлопцев пошлем на железную дорогу Брянск — Льгов. С остальными людьми останусь и для оборудования лагеря. Привет».

В ответной радиограмме действия агентов одобрялись, за исключением одного пункта:

«На линии Брянск — Льгов пока нападений не предпринимайте».

В разное время противнику посылались сообщения о том, что отрад совершил восемь больших диверсий на железнодорожных магистралях Рославль — Кричев, Могилев — Жлобин и на объектах, имеющих военное значение. Кроме того, легендировалось создание трех надежных опорных баз. Легендам верили, неоднократно специальными радиограммами выносили благодарность отряду за успешную работу и многих диверсантов наградили медалями «За храбрость». О задании подорвать железнодорожный мост через Десну противнику было сообщено, что имеющимися силами отряд выполнить этого не может, поскольку объект усиленно охраняется, Легендировать взрыв моста было нельзя, так как германское командование могло проверить мост с помощью воздушной разведки. А это грозило радиоигре провалом. Однако наши контрразведчики считали, что если противник настоятельно потребует взрыва моста, что можно будет попросить прислать еще людей для выполнения задания. Но пришло указание воздержаться от взрыва моста и основное внимание уделить организации диверсий на железных дорогах.

И все же нами прорабатывались условия вызова нового пополнения из наиболее рьяных агентов. В частности, от имени отряда сообщили, что в результате боевых операций потеряно 19 человек, в том числе старший одной из групп. Было высказано предложение вести антисоветскую пропаганду среди местных жителей для подготовки надежных опорных баз для последующей активизации работы отряда. А потому в радиограммах подчеркивалась необходимость иметь в отряде несколько надежных пропагандистов и соответствующую литературу. Противник радировал:

«Будьте 30 октября между 23 и 02 часами наготове. Прилетим с большим грузом. Очевидно, высадим также людей для ведения пропаганды. Сигналы будут те же, что и в начале сентября. Подтвердите немедленно вашу готовность».

!В назначенное время противник десантировал 12 агентов-пропагандистов во главе с Никулиным, которые были арестованы. Все они, за исключением радиста, являлись членами антисоветской террористической организации «Народно-трудовой союз» (НТС), принимали активное участие в издании и распространении антисоветской литературы среди населения на временно оккупированной фашистами советской территории.

Группа имела при себе фиктивные документы военного образца, два миллиона рублей, ручной пулемет, 12 автоматов, взрывчатку, походную типографию, ротатор и большое количество антисоветской литературы (устав «Народно-трудового союза», основные пункты программы «Национально-революционной трудовой партии», манифест «Комитета освобождения народов России» и т.д.).

Поскольку группа Никулина посылалась на связь с «Десантом» без предупреждения Хлудова о том, что она будет действовать по поручению НТС, советская контрразведка разработала легенду о якобы имевшем место вооруженном столкновении группы Никулина с группой «Десант». А потому надо было дать знать немцам, что в ходе столкновения было выведено из строя несколько агентов-пропагандистов и тем подтолкнуть их к направлению нового пополнения. Противнику была передана радиограмма:

«Сегодня рано утром на наши посты шла группа военных с оружием. Хлопцы крикнули: «Ваш пароль?, но они ничего не ответили. Тогда хлопцы начали стрелять: убили 5 человек, 2 ранили и 5 захватили в плен. У нас убит Зеленин, ранены Чехонин и Савин. Пленные говорят, что ищут какой-то партизанский отряд. Послал их 12 декабря из Кракова Кузнецов. Командир группы Никулин. У них есть радиостанция, радист ранен. Все это очень подозрительно, не подосланы ли они НКВД? Ведь вы нас предупреждали о возможности таких случаев. Срочно прошу проверить и сообщить, что с ними делать. Мы теперь все наготове. Если будет еще что-то подозрительное, перейдем в запасный лагерь. Привет».

Ответ не замедлил прийти.

«Не беспокойтесь, военные, напавшие на вас, не подосланы НКВД, а идут действительно из Кракова, как и вы. Проверьте их еще раз. Командир группы Попов Александр. Численность группы 12 человек. Радиосвязь трофейной радиостанцией не устанавливайте, батареи можно использовать. Когда прийти с грузом? Отвечайте немедленно. Пятерых пленных включите в вашу группу как равноправных членов. Привет всем».

Используя данное агентам-пропагандистам указание вести в тылу СССР антисоветскую пропаганду под лозунгами НТС, советские контрразведчики, проводившие игру, стали муссировать в радиограммах наличие противоречий между руководителями групп. От имени Хлудова сообщали, в частности:

«Прибывшие пропагандисты доверия не внушают, ведут пропаганду за Россию без немцев, что отрицательно влияет на сплоченность и боевой дух отряда. Дайте указание, как поступить».

Тем самым преследовалась все та же цель: вызвать на территорию СССР особо доверенных агентов германской разведки или официальных сотрудников, способных уладить конфликт и возглавить руководство отрядом. В январе 1945 года была получена ответная радиограмма:

«Через некоторое время пришлем несколько дельных пропагандистов. Привет всем».

Но присылку новых пропагандистов немцам пришлось оставить без исполнения: создавшаяся на фронте обстановка вынудила их изменить свои намерения...

8 марта 1944 года в районе Клинцы Брянской области германский разведывательный орган сбросил разведывательно-диверсионную группу в составе 9 агентов, получивших задание обследовать лесные массивы в районах Клинцы — Унеча — Сураж — Мглин с целью выявления дезертиров из Советской Армии, бывших немецких ставленников и «власовцев» и создания из них «партизанского» отряда для действия в нашем тылу. После приземления агенты трижды пытались установить связь с немецким разведывательным центром, но слабая слышимость не позволяла им сделать это, 11 марта 1944 года диверсанты при попытке оказать сопротивление были арестованы.

Группу возглавлял некий Грищенко, бывший военнослужащий Красной армии, плененный немцами в 1943 году. Находясь в лагере для военнопленных, он был завербован германской разведкой и направлен в Борисовскую разведывательную школу. После ее окончания Грищенко дважды успешно выполнял шпионские задания в расположении частей Красной Армии, за что немцы наградили его четырьмя медалями «За храбрость» и присвоили звание фельдфебеля германской армии,

Грищенко, в прошлом вор-рецидивист, неоднократно судившийся и отбывавший наказание за уголовные преступления, и в расположении немецкой разведки продолжал заниматься своим ремеслом. Пока его жертвами являлись местные жители, гитлеровцы только посмеивались. Но после того, как Грищенко совершил крупную кражу в продовольственном складе разведывательного органа, они забеспокоились и поспешили направить его на советскую сторону с боевым заданием на длительный срок.

Включение изъятой у диверсантов радиостанции в игру представляло для органов советской контрразведки несомненный интерес. Это давало возможность провести рад операций против германской разведки. При допросе радиста выяснилось, что группа получила указание установить радиосвязь в течение первых пяти дней после приземления. Поскольку этот срок уже прошел, было решено до 26 марта 1944 года никаких радиограмм не передавать, а создавать видимость невозможности установления нормальной связи. Радист ежедневно выходил в эфир, вызывал центр противника, но сам заявлял, что ответа не слышит. Таким путем удалось убедить, что причиной отсутствия связи были технические неисправности. 29 марта немецкий разведывательный центр изложил:

«У приемника смените лампы, проверьте анодные батареи, обратную связь поверните за точку генерации».

Продолжая ссылаться на плохую слышимость, советские контрразведчики заставили противника несколько дней передавать эту радиограмму и только после неоднократных повторений с «большим трудом» приняли ее. В ответ на радиограмму о выполнении указанных советов немецкий радиоцентр сообщил:

«За настойчивость в работе выражаю радисту особую благодарность. Лампы пришлем с грузом. Обер-лейтенант».

После установления связи сообщили об «активной работе» агентов по вовлечению в свою группу «скрывавшихся» в лесах дезертиров, бывших старост и полицейских. Поверив, противник предложил агентам использовать завербованных для установления связи с оставшимися в лесах так называемыми «партизанскими группами РОА», которые должны были приступить к активным действиям по выполнению заданий немецко-фашистского командования:

«Поздравляем с пополнением группы преданными людьми. Используйте их для возобновления связи с национальными партизанскими группами».

Советская контрразведка решила использовать создавшуюся обстановку для вызова наиболее подготовленных агентов:

«Пополнение использую, но с людьми надо провести занятия, пришлите грамотных и надежных хлопцев. Требуется обмундирование, документы, оружие, продукты. Ждем».

Легенда оказалась очень удачной: только в апреле 1944 года противник три раза сбрасывал различные грузы. В первый рейс, 5 апреля, самолет доставил три тюка с оружием, обмундированием и продуктами. Кроме того, в посылке находилась запасная коротковолновая радиостанция, номенклатурная ведомость и личное письмо сотрудника германской разведки лейтенанта Стефана. Во второй рейс, 17 апреля, были сброшены четыре тюка с таким же грузом. В третий рейс, 20 апреля, немецкий самолет доставил двух агентов-курьеров — Дорофеева и Карпова, окончивших специальные курсы разведчиков в городе Борисове.

Агенты-курьеры имели задание доставить старшему группы «Уголовники», как она была наименована нами, пакет от Стефана, в котором оказалось 30 тысяч рублей, фиктивные документы, бланки документов, различные печати и штампы воинских частей Красной Армии и советских учреждений, письмо с благодарностью за проделанную работу и письменные указания о необходимости вести наблюдение за перевозками войск и техники по железной и шоссейной дорогам в сторону фронта.

Радиоигра представлялась перспективной, так как открывала широкие возможности для проведения советской контрразведкой различного рода мероприятий, направленных на парализацию подрывной деятельности противника.

Однако вскоре случилось непредвиденное, и радиоигру пришлось прекратить. Виной тому оказался Грищенко. Содержался он в охраняемом помещении на облегченном режиме. По свидетельству сотрудников, которые работали с ним, он характеризовался положительно, проявлял заинтересованность в работе и своим поведением не вызывал никаких подозрений. Безупречное поведение Грищенко явилось причиной того, что контроль за его действиями со стороны оперативных работников был ослаблен. А это привело к тому, что однажды Грищенко, попросив у оперативного работника разрешения выйти из бани «подышать свежим воздухом», скрылся.

Его розыск шел в течение нескольких месяцев, особенно в прифронтовой полосе. Наконец, он был разыскан и арестован.

О своем побеге он рассказал следующее:

«Когда я вышел из бани, на улице стоял ясный и теплый весенний день. Воздух и земля были пропитаны запахами: весны. Вдохнув несколько раз свежий воздух, я очень захотел отправиться в лес, в поле, чтобы вдоволь надышаться весенними запахами. В это время мимо бани проезжала порожняя грузовая машина. Не знаю, какая неведомая сила подбросила меня к ней. Ухватившись за заднюю стенку кузова, я подтянулся на руках и забросил ноги в кузов. Прошло около часа, когда я пришел в себя, сначала хотел выскочить из машины и вернуться обратно, но было уже поздно: ведь мне все равно не поверят, что это был не побег, а мимолетный порыв, навеянный опьянившим меня весенним воздухом. И я решил бежать по-настоящему. Будь что будет»…

Подхватив в пути временную подругу жизни, он стал разъезжать с ней по разным железным дорогам, занимаясь спекуляцией продовольственными товарами. Перевязав руку бинтом, он выдавал себя за раненого красноармейца и при проверке документов брал горлом, обвиняя проверяющих в том, что они шкурники и напрасно пристают к человеку, пролившему кровь за Родину. Как это ни покажется странным, но долгое время он выходил сухим из воды и несколько месяцев безнаказанно жил в свое удовольствие, пока один милиционер, не испугавшись его ругани и угроз, не задержал его.

На этом карьера Грищенко была закончена. По совокупности всех преступлений, которые им были совершены, он был приговорен к высшей мере наказания...

Третья радиоигра на территории Брянской области была начата от имени заброшенных немцами 19 мая 1944 года в Комаричский район агентов. Они пошли с заданием организовать из числа дезертиров и бывших полицейских группу для совершения диверсий на шоссейных и железных дорогах в тылу Красной Армии. На следующий день после выброски, еще до задержания агентов советской контрразведкой, радист связался с разведывательным центром противника и сообщил, что при приземлении потерял группу и нуждается в немедленной помощи. Ему приказали оставаться на месте и ночью жечь сигнальные костры, которые должны обозначать место сброски груза. 22 мая противник сбросил с самолета продовольствие, карту местности и письмо с указанием, где и как соединиться с остальными участниками группы.

25 мая советская контрразведка арестовала радиста. А вскоре были задержаны еще три участника группы. В период следствия и выяснения возможностей использования арестованных в игре радиосвязь с германским разведывательным центром не поддерживалась. Чтобы оправдать молчание и не вызвать у немцев подозрений, в обусловленном месте ежедневно разжигались костры. Предполагалось, что противник, обнаружив костры, объяснит себе потерю связи с радистом порчей радиостанции и сбросит новую рацию, которой можно будет воспользоваться, чтобы включиться в радиоигру.

29 мая над обусловленным местом появился немецкий самолет и сбросил тюк с продуктами и документами. Воспользовавшись этим обстоятельством, советские контрразведчики включили радиостанцию в игру, но до 14 июня в двустороннюю связь с вражеским центром умышленно не вступали, создавая видимость технической неисправности радиостанции. 14 июня, установив с противником двустороннюю связь, передали радиограмму:

«У места выброски соединился с Николаевым, Мишей, Сашей (задержанные агенты), Бориса и Василия нет. Связь прекратил из-за обрыва контакта внутри передатчика. Едва нашел. Все время жжем костры. 29 мая получили письмо и продукты. Положение тяжелое. Вышлите продукты, деньги, документы на четверых, питание для рации, чемодан и новый передатчик».

Сообщению поверили и в первую же ночь сбросили с самолета все затребованное. В дальнейшем, показывая трудности работы из-за малочисленности группы, удалось вызвать и арестовать еще трех агентов, обученных подрывному делу.

Дальше