Хотели ли белые спасти царскую семью?

Один из узловых моментов гражданской войны, наиболее активно обсуждаемый в наши дни и к тому же всегда спаянный в сознании всего мира с Екатеринбургом, — это трагедия в доме Ипатьева. Убийство царской семьи. Сейчас об этом кровавом эпизоде нашей истории настрочили горы книг и статей, и все же...

Распространенный штамп восприятия: белогвардейцы «яростно рвались к Екатеринбургу освобождать царскую семью». Так написано в книге Э. Радзинского «Господи... спаси и усмири Россию». И это если не оправдывает, то хотя бы объясняет действия красных. Если их вообще можно понять и оправдать.

Итак, белые идут на помощь... А так ли сие? Обратимся к фактам.

Гражданская война на Урале началась в ночь на 15 ноября 1917 года захватом Оренбурга отрядом атамана А. Дутова. Сопротивление дутовцев было сломлено к середине апреля 1918 года, и до конца мая военных действий на Урале не проводилось. Вновь они начались 24 мая 1918 года в связи с восстанием чехословацкого корпуса. Центром размещения чехословаков на Урале был Челябинск. 26 мая город был захвачен ими. Это стало сигналом к выступлению всех антибольшевистских сил и открыло новую страницу в истории вооруженного противостояния на Урале.

Красным противостоят чехи и русские белогвардейцы, в основном казаки и офицерские части. Все это — регулярные, хорошо подготовленные войска с высокой боеспособностью. Чехов в царской России несколько лет готовили к участию в Первой мировой войне против регулярных германских и австрийских войск, и там, где такая встреча происходила, они этот экзамен выдержали с честью — об одном таком эпизоде повествует А. Н. Толстой на страницах романа «Хлеб». Уральские и оренбургские казаки... Что ж, боевые подвиги русского казачества известны всему миру. В австро-венгерской армии, к слову, существовала официальная инструкция — вступать в бой с казаками, лишь имея пятикратное численное превосходство (!). Наконец, что касается офицерских частей — пусть читатели вспомнят хрестоматийный эпизод «психической» атаки из фильма «Чапаев» и сделают свои выводы.

Характерная деталь: частями, наступавшими на Екатеринбург, будет командовать полковник С. Войцеховский. Это один из самых талантливых командиров Сибирской армии белых. Впоследствии С. Войцеховский в 1920 году заменит умершего от тифа генерала В. Каппеля на посту командующего армией и осуществит беспримерный по самоубийственному героизму прорыв от Иркутска к Чите в сорокаградусный мороз по льду Байкала — так называемый Ледовый поход. И тут возникает вопрос: а кто противостоит этому, весьма солидному противнику?

В Екатеринбурге к лету 1918 года гарнизон состоит из ... нескольких сот человек. Мне довелось видеть фотографии того времени, запечатлевшие Красную гвардию уральской столицы: большинство вооружены охотничьими ружьями и револьверами. Дисциплина у них крайне слабая. Процветает пьянство. Показательно, что в день убийства царской семьи многие участники расстрела, в том числе верх-исетский комиссар П. Ермаков, были пьяны. Наконец, одна очень характерная деталь. Ее часто вспоминают, когда говорят об ужасающем зверстве большевиков в «ипатьевскую ночь» расстрела царя. Мне же хотелось бы обратить в той ночи внимание не на эстетическую, а на чисто военную сторону дела — опять-таки к вопросу о пресловутой боеспособности красных. Итак, предоставим слово одному из участников расстрела, Кабанову: «Демидова лежала на полу еще живая... Я вбежал в помещение и крикнул — живых докончить штыками... Один из товарищей вонзил ей в грудь штык американской винтовки «винчестер». Штык был тупой и грудь не пронзил».

Как говорится, комментарии излишни... И не случайно генерал М. Дитерихс, военный комендант Екатеринбурга, после занятия его белыми, в своих мемуарах вспоминает: «Части полковника Войцеховского вошли в город, рассеяв Красную гвардию». Яснее не скажешь — не разбив, а именно рассеяв. Пишу об этом столь подробно с единственной целью — показать, что с военной точки зрения проблем со взятием Екатеринбурга у белогвардейцев явно не возникало.

Центр антибольшевистского сопротивления на Урале, как вы помните, был в Челябинске. От Челябинска до Екатеринбурга сегодня — шесть-семь часов по железной дороге (со всеми остановками) или три-четыре часа на «моторе» (без остановок). Что мешает белому командованию совершить этот рывок на север и с налету захватить Екатеринбург? Не обязательно даже удерживать город — достаточно ворваться в него хотя бы на несколько часов. Кстати, это постоянная практика гражданской войны, когда та или иная воюющая сторона захватывает город на несколько дней или даже часов либо проходит через него транзитом, не задерживаясь. Такую ситуацию описывают многие авторы — Н. Островский в романе «Как закалялась сталь», Н. Мельгунов в книге «Красный террор в России», В. Урусова в своих воспоминаниях и многие другие. Так что и с Екатеринбургом такое могло быть возможным — при условии, что жизнь царя, его близких была для белых «приоритетом номер один».

Такое могло бы быть. А что было?

Напомню: восстание в Челябинске началось 24 мая. А взятие белыми Екатеринбурга случилось 25 июля. Два месяца! За это время белогвардейцы и чехи захватывают города Кыштым, Миасс, Троицк, Верхнеуральск, Магнитогорск, Златоуст. Все города — южнее и западнее Челябинска, то есть на противоположном Екатеринбургу направлении. Также завоеваны Шадринск, Курган, Петропавловск (этот город к юго-востоку от Челябинска), Тюмень (этот захват вообще трудно комментировать). Наконец, белые после ожесточенных боев занимают Нижний Тагил, затем бросаются на Верхотурье, Надеждинск (Серов) и Богословск (Краснотурьинск). То есть к северу от Екатеринбурга! К концу июля город, по сути, окружен с трех сторон. Но кольцо не замыкается — железная дорога на Кузино, Кунгур, Пермь свободна, и по ней впоследствии большевики будут отступать. В ходе этих операций белые ввязываются в тяжелые бои с крупными, по местным масштабам, группировками красных в Троицке и Нижнем Тагиле. Оба города взяты со второй попытки — первый штурм в обоих случаях захлебнулся — с серьезными потерями. Два чешских полка в тагильских боях полегли полностью, под Троицком был уничтожен чешский бронепоезд. В Тагиле уличные бои шли в городском районе Гальянка, отделенном от центра города лишь прудом на реке Тагил. Красные в этих боях также пускались во все тяжкие. Например, первый штурм Нижнего Тагила был отбит благодаря переброске в город 1-го Петроградского полка из Перми (полк этот вступил в бой, плохо ориентируясь на местности, и его бойцы все поголовно погибли) и благодаря подходу отрядов из Егоршино и Алапаевска. Кстати, последний факт говорит об отсутствии ясно выраженной линии фронта: ведь и Егоршино, и Алапаевск — города, лежащие уже в Зауралье, в зоне, как бы уже контролируемой белыми. То есть на территории района имеются своего рода белые и красные анклавы, кстати, такое положение еще более типично для Сибири и Дальнего Востока, а также Северного Кавказа. В общем, антибольшевистские силы тратят энергию на любые задачи, кроме удара по почти беззащитному Екатеринбургу. Городу, где тщетно ждет спасения царская семья.

Еще деталь. В городе находится эвакуированная из Петрограда действующая Академия Генерального штаба. То есть в Екатеринбурге — много бывших офицеров. И ни одной попытки нападения с целью освобождения августейших узников. Кстати, не было их и в Тобольске, где до этого находился Николай II с семьей. Были только попытки связаться с пленниками со стороны некоего Соловьева, оказавшегося авантюристом и проходимцем. Впоследствии красные будут сами организовывать фальшивую «переписку» с царем, чтобы сфабриковать дело о несуществующем «монархическом заговоре» и на этом основании уничтожить узников. А если всерьез: зачем реальным заговорщикам переписываться с Николаем? Кстати, подобная переписка — лучший способ демаскироваться и сорвать свою операцию. Неужели у царя надо еще спрашивать разрешение на его спасение? Не лучше ли просто спасать? Повторяю, если это всерьез...

Наконец, еще одно соображение. Выкрасть царскую семью можно было бы и силами специально подготовленного диверсионного отряда, если хотите, спецназа. Чтобы читателю эта мысль не показалась слишком фантастической, приведу общеизвестный факт.

В 1921 году Азиатская дивизия барона Унгерна вместе с монгольскими повстанческими отрядами осадила город Ургу (ныне — Улан-Батор), занятый оккупировавшими Монголию китайскими войсками. Предстоял штурм, но... В руках китайцев на положении заложника находился Богдо-гэген Джебузун-Дамба-хутухта, духовный и светский владыка Монголии. Пока он был в руках китайцев, о штурме нечего было и думать. И вот по приказу Унгерна был сформирован отряд особого назначения, состоящий из стрелков под командованием бурятского офицера Тубанова. Цель — освобождение Богдо-гэгена (слепого старца, к слову) и его жены. Задачу отряд выполнил, что называется, ювелирно: сперва диверсанты поодиночке проникли в город и заняли позиции, затем под видом монахов провели в Ургу компактную группу «спецназовцев», перебили охрану дворца, где содержался пленник, затем вынесли царственную чету на руках (!) из города под грохот боя, который завязала другая часть отряда. В этом бою они не потеряли ни одного человека: спасена жизнь пленников и произведен поистине шоковый эффект на психику оккупантов, что обеспечило успех предстоящего штурма.

Отметим: все это унгерновцы проделали в городе, который обороняли почти десять тысяч китайцев! Когда впоследствии в ЧК допрашивали уже арестованного Унгерна, следователи поинтересовались, как барону удавались такие подвиги в стиле приключенческих романов. Надо сказать, в биографии Унгерна этот эпизод отнюдь не единичен. И барон ответил: «Все можно сделать, была бы энергия».

Да! Требовались энергия, желание, а возможности для освобождения царской семьи у белых, безусловно, существовали. Но желания, судя по всему, не было. И Екатеринбург до конца июля 1918 года, обложенный с трех сторон и почти не охраняемый, не подвергался нападению. Показателен в этом отношении следующий факт. Как известно, партизанская армия В. Блюхера в июле начала прорыв из Белорецка (в Башкирии) на соединение с основными силами красных. Конечным пунктом их похода стал Кунгур. Но мало кто помнит, что первоначальный маршрут блюхеровцев лежал на Екатеринбург — его считали местом, где Советская власть держится устойчиво. И лишь 28 июля партизаны, получив известие о сдаче города, изменили маршрут. Это говорит о том, что у красных было достаточно времени для маневра. И не только военного: судьба царской семьи решалась не в одночасье и не на берегах Исети. Такая ситуация смогла сложиться только потому, что со стороны чехов и белогвардейцев видимого нажима на екатеринбургском направлении не было.

Вообще, создается впечатление, будто белогвардейцы предлагают красным своего рода чудовищную «игру в поддавки»: мы даем вам время и шанс сделать ответный ход в отношении царской семьи; мы на вас наступаем, но не так, чтобы отрезать все концы, — нет, мы вас обкладываем, как волка флажками, но при этом ниточку Транссибирской магистрали не перерезаем: пожалуйста, драпайте, как вашей душе угодно! И царя вывозите, куда хотите! Ведь если вспомнить, что Голощекин умудрился в этой ситуации съездить в Москву за инструкциями и вернуться — вернуться в полуокруженный Екатеринбург — для того, чтобы ликвидировать семью, и отнюдь не сразу, а еще как минимум через неделю (в условиях гражданской войны это чудовищно много). И то после телеграфного сигнала, который дал ему из Перми командующий фронтом Р. Берзин. Как понимать такие действия «рвущихся на спасение» белых? И простым совпадением фактов все сие не объяснишь. Как писал известный писатель Виктор Суворов: «Золотой закон разведчика: если совпадений больше двух — это уже не совпадения». В нашем случае их куда больше двух.

Итак, похоже, белые не очень-то спешили с освобождением Николая II и его родных. Звучит дико, ну, а если разобраться? Положение сразу проясняется, если мы вспомним, кто правил бал в политическом руководстве белым движением в Сибири и Поволжье весной и летом 1918 года. Это был так называемый комитет Учредительного собрания (Комуч) в Самаре, с филиалом в Омске. Доминируют в этом правительстве меньшевики и эсеры. Давайте назовем эти партии не традиционными прозвищами, а их подлинными именами: социал-демократы и социалисты-революционеры. То есть социалистические партии! Партии, всегда составлявшие левое крыло в политической палитре России, партии, всегда бывшие непримиримыми оппонентами самодержавия. Само название этого правительства говорит о том, что его члены отнюдь не считали себя правопреемниками не только имперской власти, но даже и Временного правительства. Комуч — представительный (по идее) орган разогнанного большевиками Учредительного Собрания, где большинство было откровенно эсеровским. И такое положение сохранится вплоть до 18 ноября 1918 года, пока в Омске адмирал Колчак не произведет переворот и не возьмет власть в свои руки. Но и А. Колчак объявит себя сторонником не монархии, но все того же Учредительного собрания. Так что абсолютно прав в упомянутой книге Э. Радзинский, говоря, что «свергая большевиков, чехи и Сибирская армия отнюдь не восстанавливали царскую власть... Если бы императора освободили — у освободителей наверняка возникли бы проблемы».

В этой связи чрезвычайно показательна следующая история. Войдя в город 25 июля, белые начали расследование резни в Ипатьевском доме. Генерал М. Дитерихс свидетельствует: в Ипатьевском доме он побывал уже 26-го. Общеизвестно: следствие вел Николай Соколов. Вел его всю жизнь — даже тогда, когда кончилась гражданская война и он оказался в эмиграции. Но мало кто знает, и во многих исследованиях — например, в «23 ступени вниз» Касвинова — сей знаменательный факт даже не упоминается, что Соколов был не первым следователем по делу об убийстве царя. Соколова назначил лично Колчак, а до него были два следователя, назначенные Омским правительством, — Наметкин и Сергеев. Почему мы о них ничего не знаем? Да потому, что от их деятельности не осталось никаких результатов. Если соколовское расследование было чрезвычайно плодотворным и легло в основу всех дальнейших изысканий на эту тему, то Наметкин и Сергеев вели дело без всякого энтузиазма. И это нельзя объяснить, скажем, нерадивостью или невысокой квалификацией следователей. Ну подумайте, кто же будет ставить ленивого или некомпетентного следователя на дело об убийстве императора? Нет, пассивность Наметкина и Сергеева можно объяснить только одним — они действовали в духе установок или инструкций омских властей, заинтересованных не столько в том, чтобы раскрыть дело, сколько в том, чтобы его замять. Что и дало моральное право исследователям проигнорировать их деятельность.

Такова неожиданная (и страшная) правда истории.

Но и у большевиков отношение к свергнутому императору не было столь однозначным, как это представляется теперь большинству людей. И сюда вмешивалась тайная политика. Как бы сейчас сказали — аппаратные, или подковерные, игры.