Артиллерия дальнего действия

Противник применял довольно хитрую тактику использования артиллерии; каждая его батарея имела от пяти до семи огневых позиций. Сегодня, к примеру, батарея вела огонь с одной позиции, на следующий день — с другой, потом опять с первой, затем с третьей и т. д. Сделав не более 20 — 24 выстрелов, батарея уходила на другую позицию. Часто противник применял фланговый огонь батарей с соседних участков. Все это затрудняло нам разведку и особенно стрельбу на поражение.

Прежде всего мы постарались разгадать систему неприятельских «позиционных гнезд» и установили постоянную слежку за деятельностью обнаруженных батарей с целью их подавления и уничтожения.

Из всех средств артиллерийской разведки в условиях финского театра военных действий самым сильным оказалась, как и следовало ожидать, звукометрическая разведка. Звуковая разведка нашего артиллерийского полка, во главе которой стоял опытный командир старший лейтенант Погодин, дала полную картину расположения огневых позиций белофинских батарей на участке Вяйсянен — станция Лейпясуо.

Финны предполагали, что если они выпускают за малый промежуток времени ограниченное количество снарядов, то тем самым не дадут нам возможности разведать их огневые позиции. Но финны просчитались. Передовые звукометрические наблюдатели после первых же двух выстрелов противника пускали в ход регистрирующий прибор, и на его ленте появлялась не приятная для финской батареи запись. Через несколько минут в штабе группы на карту наносился условный значок — местонахождение батареи. Координаты батареи сообщались в соответствующие дивизионы, батареи готовили исходные данные и заносили их в каталоги целей. Разведанная огневая позиция бралась под наблюдение.

Авиаразведка в условиях лесистой местности и при отличной маскировке огневых позиций противника не всегда достигала [312] успеха. Поэтому самолеты-разведчики обычно доразведывали цель, уже обнаруженную звуковой разведкой, уточняли координаты цели и корректировали огонь.

Группа артиллерии дальнего действия, чтобы своевременно получить данные о деятельности батарей противника, в особенности фланговых, которых не в состоянии засечь звуковая разведка, держала тесную связь со штабами групп артиллерии поддержки пехоты и даже со штабами стрелковых полков.

Получавшиеся от них сведения вначале сводились к тому, что, мол, по командному пункту вечером стреляла «откуда-то» батарея противника. Такие неточные данные не могли служить отправным пунктом для постановки задач органам инструментальной разведки. Но тут было установлено, что многие финские снаряды не разрываются и оставляют за собой борозды. При этом условии даже скудные, иногда сбивчивые сообщения, которые давались пехотой, сопоставляемые с наблюдениями за бороздами от неразорвавшихся снарядов, позволяли определить примерный район расположения батареи противника.

При штабе группы артиллерии дальнего действия была создана специальная команда осколочников. В ее задачу входило: объезжать рано утром командные пункты групп артиллерии поддержки пехоты, стрелковых полков и даже батальонов и собирать все данные о деятельности артиллерии противника (откуда, по какому району, когда, сколько времени вела огонь финская батарея).

Команда осколочников с увлечением проводила свою интересную работу. Она детально изучала районы обстрела, подбирала осколки, по которым можно было определить калибр и форму снаряда, разыскивала дистанционные трубки, исследовала борозды от неразорвавшихся снарядов и т. д.

В штабе группы по осколкам снарядов устанавливали систему орудия, а по справочникам — его баллистические данные. По борозде брали направление на батарею и в дальнейшем по карте определяли примерный район ее огневой позиции, к которому и приковывалось внимание органов звуковой разведки.

Сопоставление полученных данных, взаимная проверка их различными разведывательными органами с последующим внимательным изучением, нанесение на карту предполагаемых огневых позиций вражеских батарей — все это позволяло нам в конце концов устанавливать систему огневых позиций противника.

Об отдельных эпизодах артиллерийской дуэли с врагом мне и хочется рассказать в этой статье. [313]

1. Точный огонь

В конце декабря группа артиллерии поддержки пехоты одного из стрелковых полков занимала огневые позиции в районе Таперниеми на юго-западном берегу озера Муола-ярви. Отдельные наши батареи хорошо просматривались с северо-восточного берега, занятого противником, большинство же батареи обнаруживало себя при открытии огня.

Однажды начальник артиллерии дивизии звонит на командный пункт нашей группы и сообщает, что батарея противника ведет огонь «откуда-то» из-за озера Муола-ярви по расположению группы поддержки пехоты.

Обнаружить эту батарею с помощью звукометристов нельзя было, так как она стояла на фланге. Самолет не мог вылететь из-за плохих метеорологических условий. Сделав несколько выстрелов не причинивших вреда, финская батарея прекратила огонь. Однако на следующий день она возобновила свою деятельность. Мне доставили осколок от дна снаряда. Этот осколок меня очень удивил. Выходило, что стреляет финская батарея 107-миллиметровых пушек раздельного заряжания, образца 1887 года, на жестком лафете. Мы давно отвыкли от подобных систем. Как-то даже не верилось, что мы имеем дело со столь старомодной системой. [314]

Я вызвал начальника артиллерийского снабжения и спросил, показывая осколок:

— Что это за странный снаряд?

— Ну и ну, — заметил начальник артснабжения. — Быстро, однако, финны истощили свои ресурсы, если вытащили на огневую позицию эдакую бабушку...

Когда о результатах исследования осколка я доложил по телефону, то в штабах корпуса и дивизии отнеслись к моему докладу весьма скептически.

Но осколок говорил сам за себя...

Батарею противника необходимо было разведать и уничтожить. Я решил снять один из звуковзводов с основного направления и развернуть его вдоль юго-западного берега озера Муола-ярви, специально для разведки этой батареи.

Взвод развернулся и приступил к наблюдению.

Через некоторое время батарея была разведана, один из дивизионов группы подготовил исходные данные и был готов к ее подавлению.

Но батарея, как назло, не возобновляла огня. Вскоре наступила летная погода. Она позволила доразведать и уточнить место огневой позиции батареи. Затем самолет приступил к корректировке стрельбы. После нескольких очередей беглого огня летнаб сообщил:

— Одно орудие подбито.

Вскоре было уничтожено второе орудие и, наконец, — третье. Снимок, сделанный летнабом, подтвердил это.

Когда была прорвана линия Маннергейма, я выслал разведку, чтобы определить результаты подавления батареи. Разведчики запечатлели на фотоснимке тела старинных пушек, валяющихся в снегу, и перевернутые лафеты с перебитыми колесами.

2. Инициатива летнаба

Незадолго до прорыва линии Маннергейма два дивизиона нашего полка занимали огневые позиции в районе западнее пристанционного поселка Пэрк-ярви.

Летнабу тов. Витрику была поставлена задача — доразведать батарею немного западнее станции Лейпясуо.

Сделав два круга, Витрик доложил, что батарея разведана, и передал ее координаты. Дивизион подготовил данные. Мы с начальником штаба группы внимательно следили за ходом пристрелки.

Неожиданно перед самым переходом на поражение Витрик дал для 2-й и 3-й батарей какие-то странные отклонения. Дивизион был прекрасно сострелян, и столь больших отклонений, да еще сразу у двух батарей, произойти не могло. Ясно было, что Витрик перенес огонь двух батарей в новый район. [315]

Высоко ценя прекрасные качества Витрика как наблюдателя, мы не вмешивались в ход стрельбы. И вот одна наша батарея начала вести огонь на поражение, корректируемый с самолета, а две с помощью того же самолета заканчивали пристрелку по новому району. Затем и они повели огонь на поражение.

Наконец, наше недоумение разрешилось. Витрик доложил по радио, что он перевел огонь на новый район, так как обнаружил колонну финской пехоты до батальона, идущую к линии фронта. После огневого налета летнаб донес:

— Заметил несколько прямых попаданий в батарею противника, жизнь на ней прекратилась. Наблюдал также, что финская пехота понесла значительные потери и рассеялась по лесу, оставив на дороге разбитые повозки...

Этот эпизод говорит об инициативности летнаба Витрика. Батарея противника находилась уже под поражающим огнем и уйти от него не могла. Но колонна пехоты имела возможность в любую минуту свернуть на замаскированную с воздуха дорогу, а таких дорог у противника было порядочно. И летнаб поступил правильно, переведя огонь двух батарей на поражение новой цели.

3. Как мы разрушали доты

В период прорыва линии Маннергейма железобетонные огневые точки, находившиеся у железной дороги Пэрк-ярви — Лейпясуо, приостановили продвижение наших войск. Необходимо было эти железобетонные точки разбить. Решили выдвинуть на открытую позицию одно из орудий 4-й батареи под командой старшего лейтенанта Егорова.

Заблаговременно разведали дорогу и выбрали в 250 — 300 метрах от дота огневую позицию, замаскированную небольшими деревьями.

Орудие было выведено на огневую позицию вполне благополучно, но шум работающего трактора привлек внимание белофиннов, и в скором времени противник обстрелял этот участок из минометов, впрочем, никому не причинив вреда.

Орудие открыло огонь. Первые же снаряды попали в цель. Прекрасно работавший наводчик «клал снаряды в точку». Шесть или семь снарядов пробили многоплитную стальную и железобетонную стенки сооружения. Белофинны выбежали из дота, пытаясь спастись в ходах сообщения.

Пехота атаковала дот и захватила его.

Орудие на ночь ушло на свою основную огневую позицию.

На другой день были разрушены еще две железобетонные точки противника и разворочены ходы сообщений.

Ворота для продвижения стрелковых частей были пробиты. [316]