По огоньку папиросы

Батальон капитана Сукача готовился к прорыву укрепленного района белофиннов севернее деревни Вяйсянен. В это время взвод противотанковой артиллерии, которым я командовал, получил боевой приказ: прямой наводкой проделать проходы в поясе каменных надолб, чтобы пропустить танки на участке намеченного прорыва.

При стрельбе по относительно малой цели, как надолбы, необходима исключительная точность огня. Такой точности можно достигнуть лишь на расстоянии 150 — 200 метров от цели. Как же подготовить незаметно для противника огневую позицию?

Все места, подходящие для огневой позиции, были расположены в районе, пристрелянном пулеметами и минометами врага. Оставалось одно: работать ночью.

Вечером я отправился в разведку с командирами орудий. Осторожно ползли мы по снегу. Неподалеку от вражеских гнезд выбрали огневую позицию. От нее до надолб, которые предстояло нам громить, было метров сто двадцать пять-сто тридцать.

С наступлением темноты мы приступили к оборудованию огневой позиции. Ночь выдалась очень темная. Выбранная нами позиция находилась в низкорослом густом сосняке. Чтобы иметь возможность стрелять отсюда, необходимо сделать расчистку. Как же это осуществить в такой темноте?

— Товарищ Васильев, — отдал я приказание бойцу, — отползите назад, в укрытие, зажгите папиросу и приползите с ней обратно.

Боец удивился, но приказание выполнил: через несколько минут он явился с папиросой в зубах.

— Ложитесь, — говорю ему, — на то место, где у нас будет стоять орудие, и через каждые пять минут на одну-две секунды поднимайте папиросу до уровня орудийного прицела.

Так, ориентируясь на еле заметный огонек папироски, я с группой сапер бесшумно расчистил секторы обстрела. [305]

А на рассвете наводчики моего взвода увидели цель, как на ладони. Мы открыли огонь бронебойными снарядами. Через 15 минут надолбы на протяжении 15 — 20 метров были начисто снесены, словно их ветром сдуло. Проход для танков сделан.

Когда враг опомнился и стал довольно точно бить по сосновой рощице, нас уже там не было. Мы не только успели ускользнуть отсюда, но и приступить к завтраку.

За едой Васильев балагурил:

— Обкурился я, товарищ командир... Пока вас ориентировал, четыре папиросы выкурил — все боялся, что ориентир потухнет. [306]