Коммунисты в бою

Я был избран ответственным секретарем партбюро одного из полков 70-й стрелковой дивизии и оставался одновременно комиссаром батальона. Партийная забота о боеспособности целой части, о воспитании людей связана с большими трудностями. Даже среди коммунистов и комсомольцев, впервые попавших на войну, было немало товарищей, недостаточно подготовленных к суровым боевым испытаниям. Надо было пробудить в них инициативу и находчивость, укрепить мужество и боевую отвагу, обеспечить их партийное влияние на всю массу бойцов.

Организованность и сплоченность подразделений во многом зависят от правильной расстановки сил коммунистов и комсомольцев. Это не значит, что надо заниматься перетасовкой личного состава. Ведь в каждом подразделении есть прекрасные люди, непартийные большевики, которые при надлежащем внимании к ним быстро вырастают в крепких, закаленных коммунистов.

Однажды политрук пулеметной роты тов. Селезнев обратился ко мне с жалобой, что у него в роте нет крепкого коммунистического ядра, и просил перебросить к нему из других подразделений двух-трех членов партии.

Порой, когда этого требовали обстоятельства, мы перед самым боем усиливали партийное ядро одного подразделения за счет другого, где коммунистов было больше. Но на этот раз я ответил Селезневу:

— Что касается помощи, то я сам приду к вам, а вот партийное ядро в роте может легко увеличиться завтра же, в бою.

Селезнев меня понял. Поняли и многие отважные бойцы-активисты, давно желавшие вступить в ряды партии.

Товарищи Аленкин, Исаев, Романов, Павлов, Келин, Дроздов и другие заявили о своем желании вступить в ряды ВКП(б).

— Мы хотим идти в бой коммунистами, — сказал Дроздов. [293]

— Хорошо, — ответил я, — партийная организация пойдет вам навстречу.

И каждый из этих товарищей получил партийное задание.

Спустя два дня, мы действительно принимали в партию Дроздова, Аленкина, Исаева и других. Бюро знало, что перед ним смелые молодые большевики, личным примером и отвагой доказавшие, что они достойны высокого звания коммуниста. Впоследствии эти молодые коммунисты проявляли всегда подлинное мужество и большевистскую доблесть в бою.

Однажды мы вели бой за так называемый «Военный городок». Чтобы приблизиться к укреплениям противника, надо было во что бы то ни стало пройти просеку, расположенную левее городка, на подступах к нему. Бой шел упорный и напряженный. Рота, которой были приданы пулеметчики, потерпела сильный урон. Противник начал окружать ее. В этот момент командир роты был ранен и выбыл из строя.

Тогда Дроздов, который на фронте был принят в партию, взял на себя командование ротой. Он принял решение не отступать. И когда белофинны, предвкушая скорую победу, пошли в атаку на уставшую роту, Дроздов встретил их уничтожающим огнем. Финны, ошеломленные неожиданным сопротивлением, стали отступать, а рота, ободренная успехом, поднялась в контратаку и выполнила задачу, поставленную перед ней командованием.

Партбюро строго следило за тем, чтобы не стать на путь кампанейщины в отношении приема в партию. Наоборот, к вступающим в ряды партии предъявлялись очень высокие требования.

Партийное бюро требовало от каждого, вновь вступающего в партию, подтверждения на деле его передовой роли в бою.

Среди многих десятков заявлений, поступивших в партбюро в первые дни военных действий, было и заявление комсомольца тов. Суходерова, бойца конной разведки. Он писал: «Я всегда был предан Родине, но в бой хочу идти партийным большевиком».

— Конечно, вы будете приняты в партию, — сказал я Суходерову, — но до собрания вы должны показать себя подлинным передовиком, обеспечить партийное влияние в отряде конников, показать пример смелости в бою...

Шел бой за деревню. Отряд конной разведки в 20 сабель с двумя ручными пулеметами шел впереди части. В составе разведки находился и Суходеров.

Уйдя далеко вперед, отряд встретился с эскадроном финских всадников. В нем было до 175 сабель, станковый пулемет.

Несмотря на численное превосходство противника, наши конники решили принять бой. В разгаре схватки пять лошадей нашего отряда, вспугнутые пулеметной и ружейной стрельбой, [294] вырвались из рук бойца и помчались в сторону врага. Красноармеец Смирнов, охранявший лошадей, бросился вслед за ними, но, тяжело раненый, рухнул в глубокий снег.

Оценив опасность, которая грозила отряду из-за потери лошадей, Суходеров вскочил на коня, кинулся один навстречу финским кавалеристам, догнал своих лошадей и тут же, под сильным ружейным огнем, связал их поводья. Затем взял раненого Смирнова к себе в седло и вместе с лошадьми умчался к своему отряду. Все это было проделано молниеносно.

Бой кончился. Финны отступили, потеряв 17 человек убитыми и нескольких тяжело ранеными, которых также не успели подобрать.

После этого боя Суходеров был принят в кандидаты партии.

Работа полкового партийного бюро все время протекала в ротах. И первой особенностью ее было то, что постоянных планов, в обычном смысле этого слова, партбюро не применяло. Составлялись планы-задания на время, в которое подразделения выполняли то или иное боевое задание. Часто такой план рассчитан был только на один день.

Все, из чего складывалась боеспособность подразделений, привлекало внимание партбюро, входило в круг его повседневной деятельности.

Разведка получает задачу: разведать расположение противника, выяснить его численность и вооружение, а в случае надобности — вступить в бой.

Партбюро немедленно составляет дневной план работы в роте. Проверяются и укрепляются все звенья роты, в особенности те мелкие подразделения, на которые падает главная часть задачи. Здесь каждый коммунист в отдельности получает конкретное партийное задание.

Партийное бюро учило коммунистов проявлять большевистскую дружескую заботу о своих беспартийных товарищах, чутко относиться ко всем их нуждам, помогать им закаляться и выполнять свой долг воина Красной Армии.

Как-то политрук одного подразделения сообщил мне, что у него есть красноармеец Лебедев, который почему-то загрустил.

Я пришел в землянку и как бы невзначай заговорил с Лебедевым о нашем житье-бытье. Он открыл мне свои тревоги. Дома у него остался сын. У мальчика нет родной матери, и Лебедев беспокоится за его судьбу.

На другой же день я написал письмо сыну Лебедева в Чудово. В письме я рассказал о героизме бойца Красной Армии Лебедева, о том, каким должен быть сын такого человека. «Гордиться нужно им и не забывать его!» — писал я мальчику. Вскоре от Игоря Лебедева пришел ответ. Мальчик восторженно отзывался об отце и сообщал, что окружен [295] настоящей заботой своей матери, хотя и не родной. Письмо сына благотворно подействовало на красноармейца, и тревожное состояние у него прошло.

А таких тревог было немало, у бойцов. Одни давно не получали писем из дому, другие беспокоились о своем имуществе, оставленном наспех. На все это надо было откликаться. писать письма, запрашивать колхозы, сельсоветы.

Большое место в работе партбюро занимает помощь политработникам в организации досуга бойцов и командиров в те немногие часы отдыха, которые удается урвать между жаркими боями.

23 декабря белофинны, вооруженные автоматами, пытались прорваться в наш тыл, захватить огневые рубежи артиллерии и уничтожить штаб. Противник находился в более выгодных условиях, чем мы. Наш полк растянулся на большом пространстве. Правый фланг оставался незащищенным. Сохраняя организованность и спокойствие, бойцы приняли бои. Дерзкая вылазка финнов потерпела неудачу. Противник был разбит, оставив на поле боя до 800 трупов.

Вечером, когда все пришли в себя после яростного, многочасового боя, всех нас охватили горячая радость и законная гордость в связи с такой победой. Я решил использовать этот душевный подъем бойцов и организовал «вечер рассказов о проведенном боевом дне». Бойцы с увлечением рассказывали [296] о мельчайших событиях памятного дня, приводили примеры героизма своих товарищей. Вечер закончился художественной самодеятельностью: рассказами, тихой песней (громко петь нельзя было — враг находился довольно близко), пляской под приглушенный звук гармоники.

В период подготовки к прорыву укрепленного района противника все коммунисты соревновались на лучшее освоение приемов борьбы в штыковой атаке, блокировки дотов, хождения на лыжах и т. д.

Накануне 11 февраля партбюро еще раз проверило готовность коммунистов подразделений к решающему бою. И он начался рано утром...

Батальон наступал на высоту. Вслед за огневым налетом артиллерии ринулись на штурм бойцы. Впереди одной из рот шел отважный воин, недавно принятый в партию — заместитель политрука Болеслав Матусий. Красивый юноша, с горящими боевым возбуждением глазами, он устремился к укреплению врага, держа красный флажок. Ливень пуль хлестал по рядам бойцов, рвались снаряды. И все-таки возглавляемая Матусием рота неудержимо продвигалась вперед.

Но вот Матусий покачнулся, упал. Товарищи хотели его вынести с поля боя. Но доблестный большевик, обливаясь кровью, поднялся и, высоко подняв красный флажок, первым

взобрался на высоту. На руинах белофинского дзота взвился победный красный флаг.

У Матусия потемнело в глазах. Он упал, и последнее, что он слышал, было громкое «ура», подхваченное сотнями голосов. Это его товарищи ворвались в укрепленный район. На искаженном страданием лице появилась едва уловимая улыбка...

Матусий выполнил свой долг воина, коммуниста, питомца славной партии Ленина — Сталина.

Так, по-большевистски выполняли в бою свой долг перед Родиной сотни и тысячи коммунистов. [297]