Инициатива и бдительность

Когда наш полк достиг поселка Кивиниеми на берегу Суванто-ярви, противник занял оборону по северному берегу озера и реки Вуоксен-вирта. Отступая, белофинны взорвали железнодорожный мост и укрепились в четырех дотах, построенных у северного берега водопада Кивиниемен-коски. Это был мощный узел сопротивления. Он давал возможность простреливать все окрестные ложбины, дороги и тропы.

Под покровом ночи, при круговом охранении, у самого берега водопада нами был вырыт глубокий окоп с мощным перекрытием. От ближайшего дота его отделяло не более 150 — 200 метров. Ночью же командир батареи полковой артиллерии старший лейтенант Стрельбицкий занял этот наблюдательный пункт и в течение следующего дня детально просмотрел расположение дотов и их амбразуры.

На другой вечер Стрельбицкий доложил о своих наблюдениях начальнику полковой артиллерии и предложил смелый план. Речь шла о том, чтобы вывезти противотанковое орудие по дороге к водопаду, пользуясь темнотой, и с наступлением рассвета обстрелять амбразуры ближайшего дота. На случай, если орудие попадет под артиллерийский и минометный огонь противника, решили подготовить 76-миллиметровую батарею к стрельбе с закрытых огневых позиций.

План был одобрен.

На рассвете 25 декабря, когда начали выдвигать пушку, командир орудия Иванов привязал к лафету длинный, прочный канат и оставил его концы в 100 метрах позади, за бугром. Впоследствии его инициатива принесла немалую пользу.

Стало светать. Орудие открыло меткий огонь по амбразурам дота. Послышались глухие взрывы. Из амбразур показался дым. Орудие успело выпустить около 30 снарядов. Затем, как мы и предполагали, оно подверглось сильнейшему огню из фланговых точек противника. Всю свою огневую силу белофинны направили против одного небольшого орудия. [208]

Расчет принужден был покинуть орудие и залег в соседней лощинке.

Убедившись, что около орудия никого нет, противник прервал огонь. Белофинны стали выжидать, уверенные, что расчет скоро вернется, чтобы забрать орудие. Тут-то и пригодилась выдумка Иванова.

Враг просчитался! Расчет воспользовался передышкой и, искусно применяясь к местности, пробрался назад, к концам каната.

— Раз, два, взяли! — скомандовал Иванов.

Белофинны сразу заметили, что орудие тронулось с места. Снова открыли они сильнейший ружейный и пулеметный огонь, а вскоре ввели в действие и минометы. Но, к недоумению противника, орудие продолжало откатываться все дальше.

Враг понапрасну израсходовал большое количество боеприпасов. Орудие было благополучно оттянуто в укрытие. Наша артиллерия с закрытой позиции продолжала интенсивно обстреливать те огневые точки белофиннов, которые дополнительно обнаружили себя при попытке уничтожить загадочное «самодвижущееся» орудие.

Темная ночь. Полное безмолвие на северном берегу реки Вуоксен-вирта. Местность кажется вымершей. Но это впечатление обманчиво. Бойцы и командиры 4-й роты, расположенной на противоположном берегу, знают, что враг хитер. Белофинны тщательно замаскировались и ждут удобного случая для нападения.

Неоднократно противник пытался небольшими группами просочиться через этот участок. И каждый раз он наталкивался на наши полевые караулы и засады.

Рота вместе с приданным ей взводом полковой артиллерии должна была обеспечивать стык двух полков. Ночью 12 января рота, как и всегда, занимала боевой порядок, имея систему полевых караулов, засад и патрулей. Часть бойцов, свободная от нарядов, отдыхала в землянках. Взвод полковой артиллерии стоял на своих огневых позициях под охраной бойцов из одного орудийного расчета.

Часовые прислушиваются к малейшему звуку. Все также безмолвен северный берег Вуоксен-вирта. Но вот бойцу Алексееву послышалось, будто что-то зашуршало в лесу... Потом все стихло, и снова раздался шорох, сдавленный кашель...

— Гляди в оба, Ситников, а я сообщу командиру взвода, — шепнул Алексеев товарищу и быстро направился по ходу сообщения к землянке.

Командир взвода лейтенант Глазунов подал команду. Бойцы немедленно заняли свои места у орудий. [209]

Проходили секунды. Они казались бесконечно долгими. Но нужна была выдержка. И вот лейтенант разглядел ползущих белофиннов. Они двигались вперед, стараясь полукольцом охватить роту.

Как выяснилось потом, это был большой отряд, численностью до батальона. Он форсировал Вуоксен-вирта на соседнем участке, чтобы, пользуясь ночной темнотой, неожиданно ударить с тыла.

Враги были видны уже совсем отчетливо.

— Картечью, беглый огонь!

Не прошло и секунды, как густой сноп картечи ударил по врагу. Белофинский офицер, вскочив, в бешенстве закричал;

— В атаку!

Но быстрота артиллеристов и внезапный огонь ротных пулеметчиков сделали атаку невозможной. Новый сноп картечи. Груды убитых и раненых. Снова картечь...

Неся огромные потери, враг обратился в паническое бегство. Хитрость не удалась. Стык двух полков по-прежнему оставался недоступным для белофиннов. [210]