Танки форсируют реку

Приказ командира был короток; моему взводу предстояло совершить марш на станцию Ино и поступить в распоряжение командира отряда.

Я был уверен в боевой сплоченности моих людей. Утром 7 декабря повел танки по заданному маршруту. Через час дошли до реки Ной-йоки. Мост взорван, объездов нет. Все мои попытки перейти реку вброд оказались безуспешными. Тогда решаю навести мост силами взвода. Младший лейтенант Василий Груздев был за инженера, младший лейтенант Котунов на танке подвозил лес. Работу закончили засветло, и машины прошли по трясучему мосту. Марш проделали уже в сумерках, в любую минуту готовые принять бой. Но все было тихо.

В лесу бродил скот, разбежавшийся из сожженных шюцкоровцами деревень.

А утром мы двинулись вперед, на захват пункта Юккола. За нами в 100 метрах двигалась пехота. Когда мы подходили к передовой линии, мой танк внезапно скользнул под откос. Соскочила гусеница. Стоять нельзя было ни минуты, и я решил перейти к Котунову. Приказав ему с моим экипажем вывести танк, я, командуя двумя машинами, принял первый бой.

В тот же день мы заняли Юкколу и после двух суток преследования отступавшего противника быстрым ударом взяли высоту 29,21.

У нас оставалось по десятку снарядов. Задача была выполнена, и можно, казалось, отправляться в обратный путь. Но в тот же день товарищ Ф. Дудко привез мне новый приказ — следовать дальше с отрядом — и снабдил нас горючим и боеприпасами.

Утром взвод двинулся на штурм местечка Тойвола. Я действовал с левого фланга, идя впереди батальона. Как только рассвело, мы стали спускаться с высоты 29,21. Помню слова моего боевого друга Василия Груздева (впоследствии ему было присвоено звание Героя Советского Союза): [89]

— Многому нас с вами, товарищ командир взвода, научит это утро. Вождение, тактика, огневое дело — все тут. Приедем домой, будет чем гордиться!..

Вот уже близок противник. Впереди река, моста нет. С противоположного берега нас встретили ураганным пулеметным огнем. Танки стоят, артиллеристы ведут огонь, заработали все наши пулеметы. Пехота залегла позади нас. Но долго стоять нельзя, без нашей помощи пехота понесет ненужные потери на правом фланге. Тогда я решил сам разведать реку.

Вышел из танка и ползком пробрался к берегу. Все в порядке — река проходима, только подходы местами минированы, и нужно обходить стороной. Найден обход, теперь можно вернуться в машину.

В это мгновение меня заметил финский снайпер.

Я услышал треск автомата и почувствовал боль в правом плече. Кровь потекла в рукавицу. Всем телом прижался я к мерзлой, холодной земле. Оказывается, и правая нога ранена. Стараюсь быстрее добраться до танка. Наконец, дополз.

О своем ранении я умолчал, только крикнул Груздеву:

— Сейчас повернем вправо, река проходима!

Когда я садился в танк, третья пуля разорвала мускулы правой руки. Я упал под машину. Груздев, увидев, что я лежу на снегу, кинулся ко мне. Скрипя зубами от злости и прижав меня к груди, мой товарищ Вася Груздев крикнул:

— Командир ранен! Команду принимаю я!

Он прикрыл меня шубой и, прыгнув в танк, подал команду:

— Вперед!

Я остался на дороге под теплой шубой и вскоре услышал, как танки с ревом взяли водную преграду. [90]