Под огнем

Мы прибыли 6 декабря в район деревни Лоунатиоки. Дорога в этом районе была непригодна для передвижения. Мост через реку был взорван. На дороге возле реки имелись железобетонные надолбы и завалы. На том берегу, около разрушенного моста, белофинны сделали с двух сторон эскарп, чтобы затруднить проход танков и постройку объездов. А объезды и так делать было очень трудно. По обе стороны дороги тянулось топкое болото.

Чтобы обеспечить продвижение танков, артиллерии, автомобильного и другого транспорта, начальник инженерной службы дивизии военинженер 2 ранга Мерман приказал:

«Командиру саперного батальона капитану Аксенову — проложить дорогу для объезда по болоту; усилить мост, построенный для пропуска легких грузов; построить новый мост под тяжелые грузы; расчистить дорогу от надолб и завалов. Время на работу — 24 часа».

Задача была очень сложная. Она требовала большого напряжения сил. Капитан Аксенов приказал командиру роты старшему лейтенанту Стародубцеву заготовить лесоматериалы, применив всю имеющуюся технику. Командир парка старший лейтенант Кужну должен был обеспечить своевременный подвоз лесоматериалов.

Перед саперной ротой, которой командовал я, была поставлена задача: построить мост.

Для ускорения работы по забивке свай на одном берегу реки был поставлен взвод лейтенанта Титова, а на другом — взвод младшего лейтенанта Пшеничникова. 3-й взвод подносил бревна.

Работа не прерывалась ни днем, ни ночью. Младший командир Тасим и красноармеец Бохалов, надев прорезиненные костюмы, полезли в ледяную воду и пробыли там около двух часов, расчищая дно от камней. Сваи забивали вручную. Только слышались дружные возгласы: «Взяли!», «Разом!», «Эй, ухнем!», «Еще раз!», «Сама пойдет!». [85]

Это было после длительных переходов под огнем противника, когда бойцы и командиры не спали по трое и более суток. Невдалеке горел костер. Иной боец пойдет к костру перекурить, да и заснет. Дав ему поспать с полчаса, товарищи будили его, и он с новой силой принимался за работу.

Мост был построен на два часа раньше срока. Через 2 — 3 дня, пройдя по этому мосту, наши части заняли Пэрк-ярви.

* * *

Зимняя ночь была на исходе. Луна освещала острые верхушки хвойного леса. Бойцы и командиры, ожидая приказа, сидели в шалашах из еловых веток и грелись у маленьких костров. Говорили вполголоса о предстоящем бое.

В этот предрассветный час я вспомнил днепровские плавни, баштаны, город Берислав, где родился и провел детство. Вспомнил, как давным-давно шли через Берислав на Каховку красноармейцы и двигались орудия, как по улице проходил один-единственный танк, и все бериславские жители, в том числе и я, тогда девятилетний мальчишка, смотрели на него, как на чудо. Вспомнил, как полураздетые бойцы гнали белых, и рассказал сейчас об этом своим бойцам. Напомнил о боевых традициях Красной Армии, разгромившей Колчака, Юденича, Деникина, Врангеля, выгнавшей вон с нашей родной земли полчища интервентов. Рассказал о боях [86] у озера Хасан, на Халхин-Голе, о боях, показавших тем, кто это забыл, что славные традиции Красной Армии живут и крепнут. И мы в лесах и снегах Финляндии высоко несем и будем нести эти боевые традиции.

Подошел командир батальона старший лейтенант Земсков. Он отдал приказ об устройстве переправы на реке Косен-йоки: «Произвести усиление льда для пропуска танков». Было 7 часов 30 минут.

Прежде чем приступить к устройству переправы, надо было поднести все щиты и доски к реке, на самый край опушки леса. Собрав командиров взводов, я объяснил, какую задачу поставил перед нами командир батальона и как ее выполнить. Бойцы стали подносить щиты и доски на край опушки леса. Носили их, пригнувшись, бегом или быстрым шагом. Во время работы искусно маскировались, чтобы белофинны с противоположного берега не обнаружили места подготовлявшейся переправы. Передвигались со щитами и досками небольшими группами, по разным дорожкам.

Вот подготовительные работы окончились. Каждый боец, прижавшись к земле, наблюдал за берегом противника. Ожидали приказа приступить к усилению льда.

Ко мне подходит красноармеец Голубев, спрашивает:

— Скоро ли начнем строить переправу? А то бойцы никак не могут дождаться команды.

— Скоро, товарищ Голубев. Как только подойдет наша пехота, так и начнем, — ответил я ему.

Через несколько минут была подана команда.

Напряженность ожидания разрядилась. Саперы подхватили щиты и двинулись к реке. Река текла по открытой холмистой местности. От опушки леса до берега было 200 метров. Передние бойцы находились уже на полпути. Белофинны, увидев, что начинается постройка переправы, открыли сильный ружейный и пулеметный огонь. Нам пришлось залечь и, толкая щиты и доски перед собой, ползти вперед. Вот поднялся младший командир Логинов, поднялись заместитель политрука Лопухов, красноармейцы Лапин, Мануйлов и другие и побежали к месту переправы.

Из-за реки, где лес подходил к берегу, слева и с фронта били белофинские снайперы и пулеметы. Вражеской пулей был убит красноармеец Иван Лапин, упали ранеными лейтенант

Шулятьев, отделенный командир Гуляков и красноармеец Белоусов.

Наконец, интенсивный огонь нашей артиллерии заставил противника замолчать. Воспользовавшись этим, мы броском достигли места переправы. Только начали укладывать щиты на лед, как на нас вновь обрушился свинцовый град. Младшие [87] командиры Логинов, Лопухов, бойцы Голубев, Мануйлов, Шаров, Кушин, Кузнецов и другие остались работать под огнем. Работали, переползая по-пластунски. Изредка перебрасывались словами: «Давай скорей», «Забивай». Несмотря на огонь, одни из сапер продолжали усиление льда, а другие подносили щиты. Работали мы под огнем всего 20 минут, а нам показалось, что прошло очень много времени.

Так была устроена переправа в районе деревни Хопила на реке Косен-йоки. Танки быстро перешли реку и двинулись туда, где был враг. Враг отступил. [88]