Содержание
«Военная Литература»
Военная история
Старший лейтенант Анисимов

Удар по живой силе врага

Рано утром 30 ноября мы получили боевой приказ — разбомбить аэродром. Это был мой первый боевой полет.

Мы договорились с капитаном Кочевановым, что микрофоном пользоваться будем мало. Главное внимание он должен обращать на световые сигналы: продолжительный зеленый — разворот влево, продолжительный красный — разворот вправо, белый короткий — прямо и т. п.

Погоду нам предсказывали неважную: высота 100 — 400 метров, видимость 3 — 4 километра.

Взвилась зеленая ракета — старт разрешен.

С полной бомбовой нагрузкой легли на курс к «входным воротам».

Встретили истребителей. Мы дали сигнал «Я свой», и, сделав левый разворот, они ушли дальше.

На контрольном этапе я промерил ветер. Чтобы не сбиться с курса, выбирал такие контрольные ориентиры, которые по своей конфигурации и расположению можно было бы легко опознать. Производя эту работу, я старался выдерживать режим полета — курс, скорость, точность во времени при проходе над ориентирами от «входных ворот» до цели.

Двадцать одну минуту летели мы над водой. Здесь нет ориентиров. Только волны бушуют. Нас прижимает до пятидесяти метров и ниже.

— Держите курс и скорость как можно точнее, — говорю я капитану Кочеванову.

— Посмотрите на стрелки, — ответил он мне. Я посмотрел на стрелки приборов. Они почти не шевелились, разве немного, от болтанки. Кочеванов выдерживал маршрут. Нам нужно было обязательно выйти к намеченному ориентиру, чтобы от него построить маневр подхода к цели и ухода от нее.

Полет над морем показался чрезвычайно продолжительным. Вражеский берег появился совсем неожиданно, как будто вырос из воды. Начался лес. [78]

Капитан Кочеванов точно выдержал рассчитанные мною скорость и курс, — через две минуты мы летели над озером с островком посредине.

Я дал сигнал — разворот влево, в район цели, подальше от населенных пунктов, чтобы внезапно появиться над врагом.

Цель уже совсем близко... Волнуюсь.

— Смотрите, Анисимов, не завезите, — говорит мне капитан Кочеванов, — что-то ничего не видно. Лес да лес. Я проверил расчеты и отвечаю:

— До цели 6 минут... Смотрите за сигналами.

Опять уточнил снос, скорость, угол прицела.

Все установлено на прицеле и на сбрасывателе. Бросил взгляд на схему цели: она вытянута с запада на восток. Решил бомбить не с хода, а отойти километра на три юго-западнее цели и, развернувшись вправо, пройти над нею. Бомбить с хода было бы опасней, потому что пришлось бы пролететь над несколькими селами, в которых могла находиться зенитная артиллерия.

Высота 250 метров. Лес мешает издали видеть цель. Но вышли точно.

Увидев поверх деревьев крыши ангаров, капитан Кочеванов не выдержал и крикнул в телефон:

— Смотрите, ангар!.. Если нет самолетов — бомбим по ангарам и по рабочему полю.

Я дал сигнал: «Внимание».

Вижу большой ангар, слева еще два ангара поменьше, служебные постройки, аэродромное поле, справа пусто. Глаза шарят по опушке леса — нет ли там самолетов? Самолетов нет. Пусть — и без них есть, что разгромить.

Левая рука — на сигнальных кнопках, правая рука и ноги работают с прицелом, для крепости я зажал его ногами. Пора! Открываю люки. Смотрю в прицел. Цель на курсовой черте, она быстро движется на меня. Щелчок петельки на треугольнике — центр цели. Нажимаю кнопку прицела. Бомбы сброшены. Сигнализирую летчику. Закрываю люки.

И тут только вижу перед самолетом красные нити. Нас обстреливает зенитный пулемет. Прошли чуть дальше и сделали разворот вправо, летчик увидел попадание, да и стрелок-радист Дементьев доложил — бомбы попали в ангары и на рабочее поле.

Над целью мы находились не больше полминуты. Обратно капитан Кочеванов решает лететь за облаками. Спрашивает:

— Сумеем выйти к «входным воротам»?

— Ну, уж раз на цель точно вышли, то на своей земле на любой перекресток дорог выйдем.

Даю курс, уходим в облака. Для облегчения ведомым ведущий включил бортовые огни. Облака пробили на высоте [79] 800 метров. Здесь ярко светит солнце, самолеты, как лебеди, плывут в них. На душе стало весело.

Подходим к «входным воротам», надо снижаться под облачность. Опять высота 150 — 200 метров. Снег.

Вернулись все, потерь нет, только в одном самолете оказались две пулевые пробоины.

На разборе начальник штаба бригады полковник Тищенко отметил хорошую работу экипажей. Командование бригады и полка прислало телеграмму, поздравило С отличным выполнением первого боевого задания в сложных метеорологических условиях.

Следующий боевой вылет был 1 декабря. Бомбили скопление войск на стыке двух шоссейных дорог северо-западнее Выборга, Финские войска, идущие от Иматры, пропускали части, идущие от Лаппенранты и Хельсинки. Масса войск не могла, конечно, остаться без охраны истребителей и зенитной артиллерии. Четыре «Фоккера Д-21» уже подкарауливали нас. Но мы вошли в нижнюю кромку облачности и развернулись на цель. (Войск было очень много, такой благодатной цели я больше не встречал.) На боевом курсе, на секунду оторвав взгляд от прицела, я прямо перед собой увидел черные шары разрывов и в тот же момент почувствовал, как подбросило машину.

В первый момент мне показалось, что не прорваться сквозь сплошные разрывы снарядов зенитной артиллерии. Хотел сманеврировать, но капитан Кочеванов сообщил:

— Отворачивать некуда, бьют со всех сторон, разрывы между самолетами.

Я дал белый сигнал и в ту же секунду нажал кнопку — бомбы пошли, они разорвались в самой гуще белофиннов. Все перемешалось. Маневрируя по курсу, на повышенной скорости, с набором высоты, мы ушли в облачность и проскочили зону зенитного огня.

Зная, что за нами следят истребители противника, я рекомендовал летчику выйти за облачность и развернуться на юго-запад. И получилось неплохо: «Фоккеры» потеряли нас под облачностью, а мы по ее верхней кромке уходили домой.

На обратном маршруте, у острова Сескарь, мы наблюдали морской бой наших кораблей с кораблями белофиннов.

Припертые в бухте, вражеские суда метались от берега к берегу, отстреливаясь из орудий. Мы пожалели, что нет бомб — помочь нашим морякам раздавить это осиное гнездо. С советских кораблей нам дали сигнал: «Я свой», мы ответили тем же, обойдя их слева.

Особую трудность в этот момент представлял участок от «входных ворот» до аэродрома. У «входных ворот» нас пригнуло к земле, сплошной снег закрывал горизонт, мы шли, почти цепляясь за верхушки деревьев. [80]

И тут я особенно почувствовал ответственность за десять самолетов, которые должен привести на свой аэродром.

Капитан Кочеванов включил бортовые огни, передал, что он землю не видит, ведет только по приборам.

Стрелок-радист Дементьев доложил, что самолеты идут почти вплотную.

От быстрого мелькания ориентиров и снега болели глаза.

В районе аэродрома снег чуть-чуть реже, уже можно лететь на высоте 50 метров и различать ориентиры На аэродром пришли хорошо, — только две пробоины осколками снаряда.

Пятьдесят два боевых вылета, которые я сделал на Северо-Западном фронте в разных условиях и на разных высотах, научили меня тщательно готовиться к каждому боевому вылету, продумывать каждую деталь полета, быть готовым ко всяким неожиданностям и каверзам со стороны врага. [81]

Дальше