Героическая оборона
(Сентябрь — ноябрь 1942 г.)
Задачу овладеть Сталинградом гитлеровское командование возложило на свою "знаменитую" 6-ю армию, прошедшую всю Европу, воевавшую в Польше, Бельгии, Франции, под командованием Паулюса и 4-ю танковую армию под командованием Гота.
Но когда стойкость защитников Сталинграда показала врагу, что Сталинград с хода взять не удастся, немецко-фашистское командование приняло спешные меры к усилению 6-й армии новыми дивизиями. Многократно пополняемая новыми соединениями 6-я армия действовала до конца Сталинградской битвы. В ней и 4-й танковой армии к октябрю — ноябрю насчитывалось 14 пехотных, 3 моторизованные и 3 танковые дивизии.
В сталинградскую группировку немецко-фашистских войск входили также румынские войска, состоявшие из 5 пехотных и 2 кавалерийских дивизий. Кроме того, в ней было большое число отдельных артиллерийских полков (не считая тех, которые входили организационно в состав каждой дивизии), артиллерийские дивизионы, полки шестиствольных минометов, зенитные дивизионы и другие части усиления, а также саперные и строительные батальоны. С середины ноября перед началом наступления наших войск немецко-фашистское командование стало использовать в Сталинграде также специальные технические подразделения, преимущественно саперные батальоны, переброшенные на самолетах с других участков фронта.
Командование группировкой Гитлер возложил на генерала танковых войск, генерал-полковника, впоследствии [41] генерал-фельдмаршала, фон Паулюса, одного из наиболее опытных представителей германского генералитета.
Ударной группировке противника был придан 8-й воздушный корпус. По своим боевым качествам корпус считался самой лучшей ударной единицей военно-воздушных сил Германии. Его появление на том или ином направлении обычно служило признаком начала широких и активных операций немецко-фашистских войск. Это был как бы воздушный таран гитлеровской Германии.
С подходом вражеских полчищ к предместьям города начался третий, самый тяжелый и вместе с тем самый славный этап сражения 62-й армии за Сталинград. Армия вступила в тяжелые уличные бои.
12 сентября 1942 г. командование 62-й армией принял генерал-лейтенант Василий Иванович Чуйков{5}.
Сорокатрехлетний генерал Чуйков прошел большую и суровую школу жизни. Выходец из крестьян Тульской области, он с двенадцати лет начал работать по найму — сначала мальчиком в одной из гостиниц Петербурга, потом учеником в шорной мастерской. Октябрьские дни 1917 г. застали семнадцатилетнего юношу в Кронштадте, где его братья — моряки Балтийского флота — принимали активное участие в Октябрьской социалистической революции.
В Советской Армии В. И. Чуйков — с первых дней ее организации. Еще будучи курсантом военного училища, он был направлен на подавление эсеровского мятежа в Москве. В годы гражданской войны он сражался в рядах бригады Сиверса, воевал на Восточном фронте против Колчака, на Западном — против белополяков, принимал участие в ликвидации бандитизма. В 1919 г. вступил в ряды Коммунистической партии.
По окончании гражданской войны В. И. Чуйков непрерывно служил в Советской Армии, окончил академию им. Фрунзе, участвовал в освобождении Западной Украины и Западной Белоруссии, командовал армией во время финской кампании 1939/40 гг.
И сентября 1942 г. генерал В. И. Чуйков был вызван в Военный Совет Сталинградского и Юго-Восточного фронтов к товарищам Хрущеву и Еременко.
Товарищ Хрущев зачитал приказ Военного Совета о возложении с 12 сентября обороны Сталинграда на 62-ю армию и назначении генерала Чуйкова командующим армией. Товарищ Еременко предупредил Чуйкова, что положение очень тяжелое, Сталинград находится под ударом, что приказ товарища Сталина — отстоять Сталинград во что бы то ни стало. [42]
Чуйков ответил: "Задачу я понимаю очень хорошо, задача будет выполнена... Клянусь: или умру в Сталинграде, или отстою его". Прибыв в Сталинград, Чуйков принял 62-ю армию, значительно обессиленную длительными кровопролитными боями с противником.
С первого же дня прибытия в армию Чуйков потребовал от всех воинов 62-й армии еще большей выдержки, смелости, решительности. Штаб и политотдел армии он обычно располагал хотя и в наименее уязвимых, но всегда в наиболее близких к противнику местах, в гуще войск армии.
Позднее Чуйков вспоминал: "Уйди я за Волгу, меня расстреляли бы на том берегу и вправе были бы это сделать, так как за Волгой для нас земли нет".
Мы, видевшие Чуйкова повседневно в чудовищно тяжелых условиях обороны Сталинграда, нередко удивлялись спокойствию [43] и смелости этого человека в обстановке самых жарких схваток с врагом, когда, казалось, весь воздух наполнен пулями, осколками бомб, снарядов и мин.
То в форме простого солдата, в ватнике и ушанке, то в форме генерала, в шинели и папахе, Чуйков часто в сопровождении двух генералов и старших офицеров, а чаще — один с адъютантом появлялся на самых опасных участках обороны города обходя окопы, блиндажи, огневые точки, внося уверенность в ряды воинов. Чем опаснее и напряженнее становилась обстановка, тем чаще он бывал в боевых порядках армии.
Теперь через известный промежуток времени после окончания Сталинградской битвы, можно вспомнить, что среди офицеров говорили о суровости Чуйкова, но все сходились на том мнении, что это выдающийся по своим способностям, храбрости и хладнокровию генерал.
Да кое-кому крепко доставалось от Чуйкова, и по заслугам! Но отважные защитники Сталинграда ему верили и любили его Они знали, что Чуйкова в Сталинград послал товарищ Сталин, что на этом человеке лежит огромная ответственность за судьбу защищаемого города и вверенной ему армии. Воины всегда видели его рядом с собой, то сурового и взыскательного, то одобряющего за хорошие боевые дела, то ведущего задушевную беседу, то проверяющего качество питания и обмундирования. Чуйков — талантливый командарм — часто вопреки устаревшим положениям, исходя из конкретной обстановки, обобщения опыта боев в Сталинграде, внедрял в войска новые тактические приемы. Достаточно отметить родившуюся и оправдавшую себя в сталинградских боях организацию мелких штурмовых групп для ведения рукопашного боя в городе, чтобы понять роль командарма Чуйкова в боях за Сталинград.
О Чуйкове можно сказать, что он показал себя одним из генералов сталинской школы, умеющим в самой сложной обстановке инициативно и точно выполнять указания Верховного Главнокомандования.
Большой жизненный и военный опыт имел и член Военного Совета 62-й армии генерал-лейтенант Кузьма Акимович Гуров.
К. А. Гуров — сын крестьянина Калужской области. Двенадцати лет он уже работал пастухом, потом чернорабочим на фабрике, батрачил у кулаков. В гражданскую воину был рядовым, воевал на Дальнем Востоке, участвовал в ликвидации банд барона Унгерна, генерала Дитерихса. Был награжден орденом Красного Знамени. В 1921 г. вступил в партию. В 1936 году окончил Военно-политическую академию имени В. И. Ленина. С первых дней Великой Отечественной воины К. А. Гуров — на фронте. В 62-ю армию он прибыл 15 июля [44] 1942 г., т. е. в тот период, когда армия еще только вступала в бои с противником на западном берегу Дона. Общая обстановка, сложившаяся в это время на сталинградском направлении, где противник ввел мощную группировку, была исключительно тяжелой и трудной для Советской Армии...
В период боев часто трудно решить, как сочетать партийно-политическую работу, пропаганду и агитацию в войсках с выполнением боевых приказов, а между тем от этого зависит успех дела.
Генерал Гуров обладал исключительной способностью находить конкретные формы политического обеспечения боевых приказов.
Чуйков создает в Сталинграде штурмовые группы и Гуров сразу же находит формы и методы партийно-политической работы в этих группах; Чуйков решает осуществить снабжение армии через только что замерзшую Волгу, и для выполнения его приказа, имевшего решающее для обороны Сталинграда значение, Гуров находит формы активной помощи коммунистов. [45]
Подобных примеров множество. Генерал Гуров сумел так организовать партийно-политических работников армии, что они были первыми во всех проводимых операциях, всегда вовремя могли мобилизовать солдат и офицеров на выполнение заданий командования.
Касалось ли это боевых действий штурмовых групп или целых войсковых соединений, устройства оборонительных сооружений, переправ через Волгу, перевоза раненых на левый берег или устройства дорог и подходов к Волге, организации питания или оборудования бань-блиндажей, Гуров через политотдел армии быстро организовывал политическое обеспечение.
Должность начальника штаба 62-й армии занимал опытный военный руководитель генерал-майор Николай Иванович Крылов. В годы гражданской войны Н. И. Крылов воевал с Врангелем в Крыму, потом сражался на Дальнем Востоке. На командных должностях в Советской Армии с 1921 г.; в партию вступил в 1927 г. Великая Отечественная война [46] застала Н. И. Крылова на Дунае, в крепости Измаил. Он участвовал в героической обороне Одессы и Севастополя, будучи начальником штаба Приморской армии. Приступая к исполнению должности начальника штаба 62-й армии, генерал Крылов уже имел большой опыт обороны городов-героев Одессы и Севастополя.
Опыт войны учит, что штаб армии, где рождаются планы боевых операций, должен работать в наиболее спокойных условиях. Таких условий, конечно, в Сталинграде не было. И тем не менее в блиндажах штаба армии кипела нормальная жизнь, составлялись планы, ежечасно звонили десятки телефонов, жужжали аппараты, шумели радиопередатчики, приходили и уходили связные офицеры.
Свою работу в 62-й армии начальник штаба начал необычно. До прибытия Чуйкова генерал Крылов одновременно исполнял и обязанности командующего армией.
На его плечи выпала тяжелая задача организовать отпор врагу в дни прорыва его к Волге, руководить тяжелыми боями на Сталинградском обводе.
Крылову нередко приходилось организовывать из штабных офицеров армии группы для защиты штаба, непосредственно руководить переброской через Волгу прибывающего пополнения.
Командиры и политработники штаба и политотдела армии прикрывали переправу в Сталинград гвардейской дивизии Родимцева в сентябрьские дни 1942 г.
В другой раз автоматчики противника вышли к командному пункту гвардейской части генерала Гурьева. Гурьев по радио сообщил Крылову, что командный пункт забрасывается гранатами и что своих сил недостаточно, чтобы отбить атаку противника. У Крылова же остался единственный резерв — батальон охраны. По тревоге Крылов поднял охрану, бросил ее в атаку против вражеских автоматчиков. Он лично руководил этой "операцией".
Таковы были люди, возглавлявшие и направлявшие всю боевую деятельность армии в период Сталинградской битвы.
Генерал Чуйков прибыл в штаб армии, находившийся тогда на Мамаевом Кургане, 12 сентября. К этому времени 62-я армия удерживала фронт: Рынок, пос. Спартаковец, Орловка, МТС (северо-восточнее разъезда Разгуляевка), Ельшанка, Купоросное.
Взвесив обстановку под Сталинградом, генерал Чуйков понял, что если только обороняться, значит быть битым; необходимо не давать противнику ни минуты покоя, изматывать его контрударами. Обороняться наступая — такова была принятая им тактика ведения боев в городе. [47]
14 сентября 1942 г. противник бросил на город 7 своих лучших кадровых дивизий, 500 танков, несколько сот самолетов, 1400 орудий.
Утром 14 сентября бои шли в районе высоты 102,0 (Мамаев Курган), у реки Царица, в районе элеватора, на западной окраине пригорода Минина. Враг, стремясь во что бы то ни стало добиться своей цели, применял самые коварные методы борьбы. Он перекрашивал свои танки под цвет советских, ставил на них пятиконечные звезды. Но эта подлая хитрость фашистов была быстро разгадана нашими воинами. [48]
Днем 14 сентября передовые отряды противника, просочившись в районе железнодорожного вокзала, вышли к центру города. Центральной переправе через Волгу угрожала непосредственная опасность.
Начались уличные бои в городе, продолжавшиеся до 2 февраля 1943 г., т. е. 143 дня.
В эти тяжелейшие для города дни на правый берег Волги начала переправляться испытанная, закаленная в боях гвардейская дивизия, которой командовал Герой Советского Союза гвардии генерал-майор Александр Ильич Родимцев.
Генерал Родимцев начал службу в Советской Армии рядовым. Строгий начальник, совмещавший в себе требовательность к людям с отеческой заботой о них, человек большого темперамента, сильной воли, необыкновенной храбрости — таков был Родимцев, один из молодых, но уже прославленных генералов. Когда его дивизия подошла к Сталинграду, положение в городе требовало переправляться на правый берег Волги немедленно, не дожидаясь ночи, т. е. под непрерывным огнем противника.
Большую помощь в организации этой сложнейшей переправы дивизии Родимцеза оказали начальник штаба 62-й армии генерал-майор Н. И. Крылов и политотдел армии. Крылов создал из офицеров штаба и политотдела армии группу с пятью танками и послал ее на решающий участок пристани, чтобы помочь высадиться на берег первым эшелонам гвардейцев. И это решило успех дела.
Переправившиеся гвардейские полки, выйдя на правый берег Волги, сразу же вступили в бой.
"Никогда еще не приходилось вести таких боев, — писал Василий Гроссман в очерке "Сталинградская битва". — Здесь все общепринятые понятия сдвинулись, сместились, словно в город над Волгой шагнули леса, степные овраги, горные кручи и ущелья, равнины и холмы. Здесь словно воедино собрались особенности всех театров войны — от Белого моря до Кавказских гор. Одно отделение в течение дня переходило из-за кустарников и деревьев, напоминавших рощи Белоруссии, в горную расщелину, где в полумраке нависающих над узким переулком стен приходилось пробираться по каменным глыбам обвалившегося брандмауэра, еще через час оно выходило на залитую асфальтом огромную площадь, во стократ более ровную, чем Донская степь, а к вечеру ему приходилось ползти по огородам среди вскопанной земли и полуобгоревших поваленных заборов, совсем как в дальней курской деревеньке. И эта резкая смена требовала постоянного напряжения командирской мысли, быстрой перестройки всех приемов боя. А иногда часами длились упорные штурмы домов, бои происходили у стен дома, в заваленных кирпичом, полуразрушенных [49] комнатах и коридорах, где сражающиеся путались ногами в сорванных проводах, среди измятых остовов железных кроватей, кухонной и домашней утвари. И эти бои не были похожи ни на один театр от Белого моря до Кавказа".
Переправившись с левого берега Волги в Сталинград, дивизия Родимцева сразу же вступила в бой. Дивизия начала свои боевые действия в Сталинграде не с обороны, а с наступления. Она сразу же отбросила противника от района Центральной переправы, предотвратив тем самым разрыв фронта армии.
К этому времени враг захватил многие улицы города и высоты, господствующие над местностью. Центральная переправа против Красной Слободы непрерывно обстреливалась противником из пулеметов и минометов.
Предстояли тяжелые, ожесточенные бои. Гвардейцам Родимцева было приказано занять оборону, а затем, не давая врагу передышки ни днем, ни ночью, наносить ему непрерывные удары.
Внимание гвардейцев Родимцева привлек один из домов, стоящий несколько в стороне от других зданий. В обороне участка этот дом играл решающую роль. Разведать, кто находится в доме, послали гвардии сержанта Якова Павлова с тремя солдатами.
Пробравшись под огнем противника, разведчики установили, что в доме находятся наши раненые солдаты и санинструктор Калинин. Четыре разведчика немедленно укрепились в доме и послали Калинина в штаб полка с донесением и за помощью. Калинин сообщение передал, но пока прибыло подкрепление, четырем героям-разведчикам пришлось одним выдержать ожесточенный бой с наседавшим врагом.
Так началась героическая оборона этого дома, названного гвардейцами "домом Павлова".
Все пути к нашему переднему краю обороны лежали через "дом Павлова". Разведчики, получая задание, ориентировали маршрут по "дому Павлова". Командир, сообщая обстановку, писал: "Северо-западнее "дома Павлова" или "Двести метров левее "дома Павлова".
Много дней отражал атаки врага героический гарнизон. Наконец, наступило памятное 13 октября. На рассвете противник открыл сильный артиллерийский огонь. В 8 часов утра гитлеровцы начали штурм. С площади дом атаковала пехота, правее, из-за группы зданий, — танки. Фашистские самолеты бомбили единственный подход к дому, через который Павлов мог получить помощь. Телефонная связь была прервана.
Павлов то появлялся у минометов, то спешил к пулеметчикам. [50]
— Огонь, ребятки! Огонька побольше, чтобы фашисты не забыли, "чья это улица, чей это дом"!
Бой шел трое суток подряд.
Вечером 15 октября все стихло. Павлов спустился в подвал дома, в свой штаб, залпом выпил три кружки воды и взял трубку телефона:
— Товарищ гвардии полковник... Люди на местах Посты выставлены... Остальные отдыхают...
Уронил голову на стол и заснул...
Почти в самом центре города стоит этот полуразрушенный дом. Свыше тридцати дней без сна, без отдыха в нем защищали [51] Сталинград советские люди — русские Яков Павлов, ныне Герой Советского Союза, Александров, Афанасьев, украинцы Сабгайда, Глущенко, грузины Мосияшвили, Степаношвили, узбек Тургунов, казах Мурзаев, абхазец Сукба, таджик Турдыев, татарин Ромазанов и десятки их боевых друзей.
В ночь на 16 сентября гвардейцы полковника Елина приняли участие в штурме Мамаева Кургана. Так как времени на подготовку не было, командирам батальонов еще до рекогносцировки местности было приказано сосредоточить свои подразделения у северных скатов этой господствующей над городом высоты.
Пока батальоны выдвигались к исходному положению для наступления, офицеры, вызванные на наблюдательный пункт командира полка, произвели короткую рекогносцировку, после чего получили приказ на наступление и штурм Мамаева Кургана.
Готовясь к выполнению этой ответственной боевой задачи, командиры и политработники провели большую агитационную работу. Перед наступлением в ротах коммунисты и комсомольцы провели с гвардейцами беседы о предстоящем наступлении. Солдаты и командиры поклялись во что бы то ни стало взять Мамаев Курган.
Первый батальон должен был овладеть северным скатом высоты, а второй — восточным скатом. Дивизионная и полковая артиллерия не успела еще переправиться с левого берега, поэтому решено было итти в атаку без артиллерийской подготовки.
Скрытно заняв исходное положение, гвардейцы начали штурм Мамаева Кургана. Противник открыл ураганный минометный огонь, вражеская авиация начала бомбить и обстреливать боевые порядки наступавших гвардейцев. Это не помешало батальонам продолжать наступление. В 7 часов утра они ворвались в окопы врага. Завязалась рукопашная схватка. К полудню гвардейцы овладели гребнем и стали закрепляться на достигнутых рубежах.
Первым на Мамаев Курган ворвался батальон гвардии капитана Кирина. На следующий день, рано утром, пехота противника при поддержке танков и авиации предприняла яростную атаку, стремясь отбросить наши подразделения и восстановить положение. Но гвардейцы стойко и упорно обороняли высоту, отбивая одну за другой непрерывные атаки врага.
В штурме Мамаева Кургана участвовало также подразделение капитана Асеева из соединения погибшего на Дону полковника Сологуба. [52]
Получив новую боевую задачу, гвардейцы Родимцева передали оборону Мамаева Кургана воинам полковника Горишного. Уже в первые дни боев в Сталинграде 62-я армия получила большое подкрепление. На помощь героям-сталинградцам Родина направляла свежие, отлично снаряженные войска Они сейчас же переправлялись на правый берег Волги и с хода вступали в бой.
В первые дни непосредственной обороны города 62-я армия была пополнена частями генерала Сараева, полковника Горохова, подполковника Болвинова, генерала Смехотворова подполковника (впоследствии генерал-майора) Батюка, генерала Родимцева, генерала Гурьева, генерала Жолудева, полковника Гуртьева. Защитники Сталинграда повседневно чувствовали сталинскую заботу о себе, знали, что Родина дает им все, что надо для победы, и это подымало дух воинов удесятеряло их силы.
Большую помощь войскам 62-й армии с первых же дней уличных боев в Сталинграде оказывала авиация Сталинградского фронта.
В своем письме к летчикам, штурманам, техникам и младшим авиаспециалистам одного воздушного соединения написанном после разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом [53] (11 февраля 1943 г.), командующий 62-й армией генерал Чуйков так оценил роль авиации в решающие сентябрьские дни:
"Как сейчас помню день 13 сентября прошлого года. Враг тогда всеми силами старался прорваться к Волге и разъединить наши части, действующие в заводском районе, с находящимися в центре города. Для осуществления этого замысла он избрал район высоты 102 — Мамаев Курган и бросил сюда почти всю свою авиацию. Сотни вражеских самолетов летали над нашими головами, сбрасывали на боевые порядки наших войск тысячи бомб. Вся земля содрогалась от их разрывов.
Единственное спасение было в нашей авиации. Мы запросили помощи... Прошло не больше получаса, как в воздухе появились советские истребители. Они смело ринулись на очередную стаю вражеских бомбардировщиков, рассеяли их, а шесть "мессершмиттов" вогнали в землю вместе с их экипажами. Надо было видеть, чтобы представить себе, как ожили тогда наши солдаты, как благодарны были они летчикам.
Так и всегда, когда требовалось нанести удар на решающем направлении или помешать действиям вражеской авиации, мы связывались с товарищем Хрюкиным, который бросал в бой все, что только мог, и тем самым предоставлял нам возможность более успешно осуществлять боевые операции".
В сентябрьских воздушных боях под Сталинградом бессмертной славой покрыл себя летчик Рогальский. Штурмуя [54] узел сопротивления противника, он повторил легендарный подвиг Гастелло. Его самолет в результате прямого попадания снаряда получил серьезное повреждение и загорелся. Рогальский направил свой горящий самолет на группу вражеских танков, автомашин и врезался в нее.
Героическая борьба защитников Сталинграда заставляла противника ежедневно подтягивать и вводить в бой новые резервы. Противнику удалось занять элеватор и консервный завод, что очень ухудшило положение наших войск в городе. 15 сентября противник захватил Купоросное. Находившиеся в Сталинграде войска 62-й армии оказались отрезанными от соседей с юга и севера и прижатыми к Волге.
Масштабы Сталинградского сражения разрастались; оно принимало все более напряженный и грандиозный характер. В эти трудные сентябрьские дни снайпер-комсомолец Василий Зайцев сказал:
— За Волгой для нас земли нет!
Эти слова выражали мысли и чувства, которыми жили все солдаты и офицеры 62-й армии.
16 сентября армейская газета вышла с лозунгом: "Назад от Сталинграда для нас дороги больше нет. Она закрыта приказом Родины, приказом народа. Отечество требует от всех защитников города биться до последнего, но удержать Сталинград",
В одном из следующих номеров армейская газета писала: "Защитники Сталинграда, ведущие уличные бои, обязаны помнить: каждый дом — это крепость, а подразделение, которое его защищает, — это гарнизон, не имеющий права сдать ее врагам".
В эти же дни Военный Совет фронта обратился к защитникам Сталинграда с приказом, призывающим их к новым подвигам.
Приводим текст приказа полностью.
ПРИКАЗ
ВОЙСКАМ СТАЛИНГРАДСКОГО И ЮГО-ВОСТОЧНОГО ФРОНТОВ
№ 726 сентября 1942 г.
Действующая армия.Товарищи бойцы, командиры и политработники!
Уже скоро два месяца, как гитлеровские стервятники рвутся к Сталинграду. Через горы трупов своих солдат и офицеров, уничтоженных нашими славными воинами Юго-Восточного и Сталинградского фронтов, кровавый Гитлер снова и снова гонит свои ослабленные части в бой.
Главный удар врага пришелся на части Юго-Восточного фронта, защищающие непосредственно Сталинград. Они героически, с гордостью защищают город, который носит имя великого Сталина, отбивая ежедневно [55] по нескольку атак танков и пехоты противника. За этот период отбито более ста атак противника, при этом бойцы, командиры и части в целом проявили исключительное упорство в борьбе и небывалый героизм. За это время уничтожены сотни танков и много другой техники врага, истреблены тысячи фашистских солдат и офицеров.
Сейчас враг находится у стен Сталинграда.
Враг, истекая кровью, продолжает рваться к городу.
Задача войск Сталинградского фронта — скорее, в наикратчайший срок оказать помощь своим братьям, защитникам Сталинграда, а войск Юго-Восточного фронта — еще упорнее защищать город, нанося контрудары по зарвавшемуся врагу.
Всем войскам действовать решительно и смело, быстро и храбро.
Артиллеристам сильным огнем прокладывать путь танкам и пехоте, уничтожать противотанковую артиллерию, пехоту и танки врага.
Гвардейцам-минометчикам накрывать своим мощным огнем боевые порядки врага, его скопления, контратакующие группы, прокладывать путь пехоте и танкам, держать связь с пехотой, не отставать от нее, выдвигаться вперед и преследовать врага огнем.
Танкисты, стремительно врезывайтесь в боевые порядки врага, стреляйте с хода, уничтожайте врага огнем и давите танками!
Пехота, своим мощным минометным, автоматическим и ружейным огнем истребляй врага всюду, где бы его ни встретила, бегом выдвигайся за танками, от танков не отставай. Танки прикрывают пехоту, а пехота прикрывает танки. Нет танков — двигаться без них — быстрота удара решает успех боя!
Бронебойщики, уничтожайте танки и бронемашины противника! Бей в борт танка — нанесешь больше потерь врагу!
Летчики-истребители, смелее атакуйте врага в воздухе!
Штурмовики и бомбардировщики, бесстрашно атакуйте и беспощадно уничтожайте прицельным огнем врага на земле. Ни одной бомбы по пустому месту!
Требуем от всех войск величайшего напряжения и героизма, от всего командного состава — непосредственного руководства в бою. Пусть не дрогнет рука ни у одного воина в этой великой битве.
Трусам и паникерам нет места в наших рядах!
Общая задача всех родов войск — уничтожить врага под Сталинградом и положить начало его разгрому и очищению нашей страны от кровавых захватчиков. И мы этого добьемся обязательно. Для этого у нас сил и средств достаточно. Отомстим варварам, поджигателям войны, разорившим наши сада, города и заводы, опозорившим наши семьи, пролившим много крови нашего мирного населения. Нет пощады врагу, вперед смело в бой! — таков призыв Родины, таков призыв Великого вождя Сталина.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, экипажах и командах.
Военный Совет Сталинградского и Юго-Восточного фронтов
Этот приказ доводился до воинов в то время, когда на улицах происходили жестокие схватки с врагом. Положение защитников Сталинграда осложнялось с каждым днем. Противник стремился во что бы то ни стало столкнуть наши войска в Волгу и полностью овладеть Сталинградом. Он не считался с огромными потерями и предпринимал одну атаку за другой. С 14 по 23 сентября, напрягая усилия своих войск, [56] противник прямо с хода бросал вновь прибывавшие части в бой.
Перед фронтом 62-й армии в самом городе действовали в эти дни 2 танковые дивизии (14-я и 24-я) и отдельные части 16-й танковой дивизии, 1 мотодивизия (29-я), несколько подразделений 60-й мотодивизии, 6 пехотных дивизий (71, 76, 94. 100, 295 и 389-я).
Пользуясь значительным превосходством в силах, противник стремился путем частных ударов разрезать войска 62-й армии на отдельные группы, отрезать их друг от друга и сбросить в Волгу. В соответствии с этим планом первый удар противник нанес по дивизии Родимцева, оборонявшей центр города.
К исходу 20 сентября враг сосредоточил большие силы пехоты и артиллерии в районе Дар-Гора и начал вести оттуда сильный артиллерийский и минометный огонь по переднему краю и переправам. С этого же пункта вражеские автоматчики пытались прорваться на левый берег реки Царица и к переправам через Волгу.
Все атаки противника были отбиты нашей артиллерией и частью Героя Советского Союза полковника Батракова.
Семнадцати морякам из части Героя Советского Союза полковника Батракова отвели участок обороны. В течение двух суток моряки, возглавляемые старшими лейтенантами Жуковым и Филимоновым, младшим политруком Золотниковым, мужественно отражали ожесточенные атаки врага.
Гитлеровцы держали этот участок под непрерывным артиллерийско-минометным огнем, неоднократно бомбили его с воздуха.
Первую группу танков и пехоты противника встретило отделение старшины второй статьи Борисоглебского. Борисоглебский открыл меткий огонь из противотанкового ружья. После первого же выстрела танк остановился. Борисоглебский взял на прицел вторую вражескую машину и тоже подбил ее. Но остальные танки, беспрерывно стреляя, продолжали двигаться и приближались к позициям моряков. Старшина продолжал вести огонь по танкам. Он подбил еще один танк, и только тогда танки отошли за укрытие.
После некоторого перерыва танки появились опять.
Теперь к встрече их приготовился комсомолец Балацин. Он спокойно выжидал удобного момента, чтобы ударить в бортовую часть или в моторную группу фашистской машины. Наконец, такой момент наступил. Крепко прижав к плечу приклад, Балацин точно навел ружье и выстрелил. Вражеский танк остановился. Затем еще двумя меткими выстрелами комсомолец подбил вторую бронированную машину. [57]
Наступавшую за танками пехоту уничтожал пулеметчик матрос Кудреватый. Он подпускал фашистов на 25—30 метров и только тогда открывал огонь. Его меткие очереди разили врага, заставляли гитлеровцев откатываться назад после каждой их атаки.
В этом бою храбро сражались все воины и особенно матрос Репин, подбивший вражеский танк. За два дня 17 храбрецов отбили шесть атак. Противник потерял на этом участке 8 танков и до 300 солдат и офицеров. Рубеж обороны остался в наших руках.
21 сентября в центре города вражеская пехота при поддержке танков атаковала гвардейцев Родимцева. Атака была отбита с большими для врага потерями. Все же до двух рот автоматчиков противника просочилось в район Центральной пристани. Они засели в домах и взяли под обстрел переправу. Связь с южной группой прервалась, переправа прекратила работу.
Гвардейцы Родимцева вступили в борьбу с вражескими автоматчиками, начали очищать от них дома, но на следующий день гитлеровцы на этом участке вновь предприняли атаки силой до пехотной дивизии, поддержанной большим количеством танков. Ожесточенные бои продолжались целый день. Лишь к вечеру, когда противник бросил большое количество танков, пехоты и авиации, ему удалось потеснить несколько наши части и передовыми отрядами выйти по Тамбовской улице к берегу Волги, к Центральной переправе.
В это же время пехотный полк противника с танками, наступавший по Киевской и Курской улицам, вышел в район Дома специалистов.
Об ожесточенности боев можно судить по тому, что только гвардейцы Родимцева за один день 22 сентября отбили 12 атак противника, уничтожив при этом 32 танка.
Несмотря на огромное превосходство, особенно в танках, противнику не удалось, как он этого ни добивался, отрезать дивизию Родимцева от основных сил армии. Гвардейцы несколько отошли севернее Центральной переправы, но центр города отстояли. После 22 сентября, несмотря на ожесточенные атаки, противнику так и не удалось продвинуться ни на шаг.
Не добившись 22 сентября разрыва фронта 62-й армии, противник подтянул новые соединения, готовя удар в другом направлении. Ожесточенные бои в эти дни шли в южной части города. Ценой огромных потерь к 26 сентября врагу удалось почти полностью овладеть южной частью Сталинграда и выйти к центру города. [58]
Утром 27 сентября после ночной артиллерийской подготовки немецко-фашистские войска вновь перешли в наступление, На этот раз противник силою до 2 пехотных дивизий в сопровождении 150 танков и большого количества самолетов наносил главный удар на поселок Красный Октябрь и высоту 102,0 (Мамаев Курган). Артиллерия и минометы противника вели непрерывный огонь по боевым порядкам наших частей, переправам и командному пункту армии. Около 80 вражеских танков прорвались в районе поселка Красный Октябрь. Однако армия прочно удерживала свои рубежи, нанося гитлеровцам тяжелый урон. За 28 сентября было уничтожено 20 танков и свыше 1500 солдат и офицеров противника.
На следующий день враг большими силами пехоты и танков при поддержке авиации перешел в наступление на село Орловку с северо-востока и с запада и вклинился в оборону наших частей. Наступление пехоты и танков сопровождалось массированными налетами авиации. Ко второй половине дня обстановка на фронте значительно осложнилась, бои в районе Орловки приняли исключительно ожесточенный характер.
Одновременно с этим противник предпринял наступление силами до пехотной дивизии с 60—70 танками и на заводскую часть города. На заводе "Баррикады" наступала пехота с 32 танками. Свыше 30 танков с пехотой противника возобновили [59] атаки в направлении на поселок Красный Октябрь. В течение всего дня армия вела ожесточенные оборонительные бои, нанося большой урон врагу. На следующий день бои разгорелись с новой силой, в особенности в районе Орловки. Только на одном участке северо-восточнее Орловки было отражено пять танковых и пехотных атак. В результате шестой атаки танки противника при поддержке 60 самолетов вплотную подошли к Орловке. За день противник потерял в этом районе только убитыми 900 солдат и офицеров и 14 танков.
28 сентября ценой огромных потерь врагу удалось полностью занять южную часть города (южнее реки Царица) и овладеть высотой 102,0. Наибольший урон враг понес в районе высоты 102,0 (Мамаев Курган) и поселка Красный Октябрь.
При допросе военнопленных было установлено, что в ротах 295-й и 100-й дивизий противника осталось не более чем по 40—50 человек.
Бои в Сталинграде не утихали ни на минуту. Враг стремился взять город любой ценой. Жестокая битва шла на улицах, в заводских поселках, на территории заводов. Части 62-й армии отстаивали каждый метр сталинградской земли, стояли крепко, до последней крайности.
"Удержать рубеж обороны, не пропустить гитлеровцев к Волге" — такой приказ был дан взводу пулеметчиков, которым командовал младший лейтенант Иосиф Иванович Зайцев. Между заводами "Красный Октябрь" и "Баррикады" тянулся на несколько километров от Волги на запад овраг, в который многие годы два сталинградских гиганта сваливали шлак. Его то и избрали гитлеровцы местом для прорыва нашей обороны. Взвод младшего лейтенанта Зайцева занимал оборону на направлении главного удара.
Днем здесь нельзя было поднять головы. Гитлеровцы обстреливали каждый камень, каждый окоп, каждый метр земли. Зайцев привел сюда свой взвод ночью. Тихо, не выдавая своего присутствия, пулеметчики занимали позиции. Вместе с сержантами Карасевым и Козловым лейтенант Зайцев проверил огневые позиции каждого пулеметного расчета, исправность оружия, наличие боеприпасов, наметил секторы обстрела. Пулеметчики тщательно продумали план своих действий. Пулеметы были расставлены так, что кинжальным огнем простреливался каждый метр расположенной перед ними местности. [60]
К рассвету все подготовительные работы были закончены. Спать никому не хотелось. Бойцы долго беседовали. К ним присоединился командир роты Гуров.
Вспоминали прошлое. Все они еще молоды. До войны работали на заводах; Зайцев работал в Москве, Карасев — в Красноярске, Козлов — на Алтае, Гуров — в Ростове. Были передовыми людьми, стахановцами.
— Когда я уезжал на фронт, — рассказывал Карасев, — отец мне наказывал: "Бей фашистов так, сынок, как работал на заводе!" А сейчас в каждом письме спрашивает: "Сколько, Петро, убил немцев?".
— Ну что же ты ему отвечаешь? — спросил Зайцев.
— Говорю, пока что только тридцать, — маловато, конечно.
Утром противник начал артиллерийскую подготовку, сосредоточив по оврагу массированный огонь артиллерии и минометов. Гитлеровцы перешли в наступление.
— По местам, — сказал командир роты.
Стремясь во что бы то ни стало прорваться к Волге, противник не считался с потерями. Без устали работали наши пулеметчики. От непрерывной стрельбы кипела вода в кожухах пулеметов.
На минуту смолк пулемет: ранен пулеметчик. Секретарь парторганизации рядовой Емельянов заменил выбывшего наводчика. Вскоре лег за пулемет и сам командир роты Гуров.
Ранен в правую руку сержант Козлов. Кровью набух рукав шинели.
— Ползите в тыл!.. За поворотом санитарный пост, — приказывает ему командир взвода.
Козлов просит разрешения остаться; он говорит, что в такую минуту не может покинуть товарищей. Упершись правым плечом в левую рукоятку затыльника пулемета, он пальцами левой руки нажимает на спусковой рычаг.
Не смолкал пулемет и заместителя политрука Балихина. Но гитлеровцы, не считаясь с потерями, продолжали рваться вперед.
Фашистская пуля ранила в грудь отважного командира Зайцева. Рана была смертельной. Герой нашел в себе силы громко крикнуть товарищам:
— Передайте в партийную организацию, что я умираю коммунистом. Отомстите, пулеметчики!
Комсомолец сержант Карасев заменил командира взвода.
До вечера продолжался бой, но гитлеровцы так и не смогли прорвать нашу оборону, сломить волю сталинградцев-пулеметчиков.
Дорого обошлась противнику попытка выйти к Волге — свыше 80 вражеских солдат осталось лежать в овраге. [61]
— Ну и денек, ребята, выдался нам сегодня. Поработали мы крепко, да отдохнуть некогда,— сказал командир роты Гуров.
А когда затих бой, здесь же на передовой, в окопах, состоялось партийное собрание. Не отходя от пулеметов, коммунисты слушали сообщение секретаря парторганизации о боевых делах Козлова, Карасева, Гурова, подавших заявление о приеме в партию. Все трое были приняты кандидатами в члены Коммунистической партии.
В период тяжелых сентябрьских боев к защитникам Сталинграда обратились с письмом участники царицынской обороны 1918 года.
"Не сдавайте врагу наш любимый город, — писали они. — Любой ценой защищайте город Сталина! Бейтесь так, чтобы слава о вас, как и о защитниках Царицына, жила в веках".
Это письмо нашло горячий отклик во всех частях и подразделениях армии.
Гвардейцы Родимцева, обращаясь ко всем солдатам и офицерам Сталинградского фронта, писали:
"Мы получили обращение к защитникам Сталинграда славных ветеранов гражданской войны, участников героической обороны Царицына. С волнением и трепетом слушали мы призыв поседевших бойцов. Каждый из нас в эти минуты думал об одном: от нас, и только от нас зависит исход борьбы за любимый город Сталина. Каждый из нас еще и еще раз проникся сознанием того, как велика ответственность, возложенная на нас народом, страной".
Примеру гвардейцев Родимцева последовали гвардейцы-танкисты.
"К нам обратились с боевым призывом отцы наши — герои Царицына, — писали они в своем обращении ко всем танкистам Сталинградского фронта. — На нас с надеждой смотрит советский народ, Россия, весь мир.
Клянемся повторить подвиг защитников Царицына — у стен Сталинграда положить начало окончательному разгрому гитлеровского нашествия на русскую землю".
Об этом же писали в своих ответных письмах летчики и артиллеристы. Одно чувство, одно желание, одна мысль объединяли всех — любой ценой защитить Сталинград, умножить героическую славу Царицына.
Наступил октябрь 1942 г., месяц самых трудных, самых тяжелых и кровопролитных уличных боев в Сталинграде.
Близилась зима. Гитлеровцы мечтали о теплых квартирах и дрались с особенным ожесточением. Октябрьские бои развернулись в заводских поселках северной части города, в районе Сталинградского тракторного завода, заводов "Баррикады" и "Красный Октябрь". [62]
Ожесточенность сражения нарастала с каждым днем. Местами наши окопы находились от переднего края противника на расстоянии 20—25 метров. Шли гранатные бои.
4—5 октября особенно тяжелые бои шли за рабочий поселок СТЗ, а также на некоторых улицах поселка Красный Октябрь, где противник действовал крупными силами пехоты и танков при поддержке авиации. Враг атаковывал наши войска в одном месте, но, наткнувшись на сильный огонь, откатывался назад и бросался в другое место. Но куда бы ни кинулись гитлеровцы, везде они встречали могучий отпор; всюду наши войска, переходя в контратаки, отбрасывали врага.
К середине октября сражение в Сталинграде достигло таких размеров, каких не знала еще история войн. Гитлер назначил своим войскам новый срок взятия Сталинграда — 14 октября. Немецко-фашистское командование, подтянув к городу еще 3 свежие дивизии, создало сильную ударную группировку, на которую и возложило задачу любой ценой взять Сталинград. Количество самолето-вылетов противника в это время ежедневно превышало тысячу, а 14 октября достигло 2540. Вокруг все горело. Немецкая артиллерия подожгла нефтебаки, разлилась горящая нефть. Пламя поднималось на высоту 800 метров. Горела земля, горела Волга. Штаб армии находился в это время в 200 метрах от переднего края. Горящая нефть достигла его блиндажей. Нечем было дышать.
Противник непрерывно бросал свои танки на боевые порядки армии. Одна атака сменялась другой. Земля содрогалась от разрывов снарядов, мин и бомб. Обваливались блиндажи командных пунктов. Страшный гул все время стоял в воздухе, облака пыли и дыма превратили день в ночь. Казалось, все, что есть живого, должно было погибнуть среди этого моря огня, среди непрекращающихся бомбежек, что человеческие нервы не способны выдержать подобное напряжение. Писатель Василий Гроссман очень хорошо обрисовал обстановку, в которой работали штаб и Военный Совет 62-й армии в это тяжелое время:
"Блиндажи сотрясались так, словно находились в центре мощного землетрясения. Казалось, что могучие бревна крепления сгибаются словно эластичные прутья, земля ходила волнами под ногами, кровати и столы приходилось прибивать к полу, как в каютах кораблей во время бури. Бывало, что посуда на столе рассыпалась на мелкие черепки от постоянной вибрации высокой частоты.
Уши уже не воспринимали грохота, казалось, что две стальные иглы проникают в ушные раковины и мучительно давят на мозг. Вот в такой обстановке проходили дни. [63] А ночью, когда стихала бомбежка, командарм Чуйков, сидя за картой, отдавал командирам дивизий приказы; в дивизиях и полках появлялся спокойный Гуров; вел свою работу над картами, таблицами, планами, писал доклады, проверял тысячи цифр, думал Крылов. И все поглядывали на часы и вздыхали: "Вот скоро рассвет, и снова бомбардировка".
Как ни тяжело было, но армия выдержала. Сказалась суровая закалка предыдущих боев. Воодушевленные справедливыми целями войны, величественными задачами обороны Сталинграда, войска 62-й армии несокрушимой стеной стояли на своих рубежах. До последней капли крови обороняли советские воины свои позиции.
Основной удар противник наносил на Сталинградский тракторный завод и завод "Баррикады", стремясь прежде всего отрезать правый фланг армии по реке Мечетка и уничтожить части, которые действовали севернее Мокрой Мечетки.
Разгадав маневр врага, стремившегося расчленить фронт армии, отрезать фланги от основных сил, командование своевременно произвело перегруппировку своих частей. На направление главного удара гитлеровцев, в район Сталинградского тракторного завода, были переброшены с другого участка сначала полк, а потом целая дивизия. Борьба за СТЗ началась 3 октября. В течение десяти дней все атаки врага, пытавшегося овладеть заводом, успешно отражались.
С 14 октября бои здесь приняли особенно ожесточенный характер.
На заводской район, где оборону заняли сибирская дивизия полковника Гуртьева и соединение генерала Жолудева, противник обрушил всю мощь артиллерии и авиации. На рассвете 14 октября враг ввел в бой свежую дивизию, которую поддерживали 150 танков. К вечеру они прорвались к заводу. Бои продолжались днем и ночью до 18 октября. Ценой огромных потерь противнику все-таки удалось прорвать фронт в районе СТЗ, захватить завод и отрезать северную группировку войск (части Болвинова, Андрюсенко и Горохова) от основных сил армии.
Однако основной цели своего октябрьского наступления противник не достиг. Он отрезал поселки Рынок и Спартаковец, вышел к Волге, взял СТЗ, расчленил фронт армии, но не смог уничтожить северную группировку войск армии. Эта группировка, будучи охвачена с трех сторон и прижата к Волге, продолжала героически обороняться до перехода наших войск в наступление. [64]
Не будет преувеличением сказать, что бои 14—18 октября решили участь Сталинграда. В этих боях враг был измотан, обескровлен. Он начал выдыхаться. Он утопал в собственной крови. Нового удара, подобного по силе октябрьскому удару, противник уже повторить не мог.
62-я армия устояла против невиданно ожесточенного натиска врага, она выполнила свою задачу — удержала город.
В этой схватке армия была не одна. В борьбе за Сталинград участвовали также войска других армий Сталинградского и Донского фронтов.
В упорных оборонительных боях подавляющее превосходство немецко-фашистских войск таяло с каждой неделей, с каждым днем. Планы зарвавшихся гитлеровцев были окончательно сорваны.
Вдохновляемые благородными освободительными целями войны, защитники Сталинграда, несмотря на неимоверные трудности борьбы, крепли, стойкость их возрастала все больше и больше. Теперь воины Советской Армии научились бить врага наверняка.
Горячая любовь к великой социалистической Родине, преданность делу партии Ленина — Сталина, сплоченность вокруг своих партийных организаций в труде и борьбе с врагом, — все это помогло защитникам Сталинграда совершить величайший подвиг, неотделимый от героической борьбы всего советского [65] народа, поднявшегося как один для защиты своей великой Отчизны.
Со второй половины октября инициатива ведения боев в Сталинграде постепенно начала переходить в руки 62-й армии. Это не значит, что немецко-фашистское командование больше не предпринимало наступлений. Ожесточенные атаки врага продолжались, но это были уже последние судорожные усилия, последние прыжки смертельно раненого зверя.
Особенно тяжелые бои шли на северном и центральном участках фронта армии, на участках заводов "Красный Октябрь" и "Баррикады".
С утра 17 октября противник силами трех дивизий (2 пехотных и 1 танковой) предпринял яростные атаки против наших частей, оборонявшихся на территории завода "Баррикады". Напряженные бои здесь продолжались до 19 ноября.
Одновременно шла не менее ожесточенная борьба и в районе завода "Красный Октябрь".
Во второй половине дня 27 октября, введя в бой резервы, противник усилил атаки и к вечеру овладел северо-западной частью завода "Красный Октябрь". 62-й армии пришлось еще теснее прижаться к Волге.
6 и 7 ноября, в дни празднования 25-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, гитлеровцы предприняли многочисленные атаки. Все они были отбиты с большими для противника потерями.
11 ноября немецко-фашистское командование, произведя перегруппировку войск, предприняло отчаянную попытку овладеть Сталинградом. На этот раз оно возлагало большие надежды на усилившиеся трудности снабжения 62-й армии в связи с тем, что Волга начала замерзать и переправа через нее была почти невозможна.
К исходу 11 ноября ценой огромных потерь врагу удалось овладеть районом завода "Баррикады" и отрезать часть полковника Людникова Ивана Ильича. Фронт этой части проходил вдоль Волги. Несколько сотен метров отделяли воинов части Людникова от соседней части Горишного. Но заняв обрыв, противник к Волге не вышел, так как берег с обеих сторон обстреливался нашими войсками.
С этого времени армия вела борьбу в трех очагах обороны: с севера сражались части Болвинова, Андрюсенко и Горохова; в центре, на маленьком клочке земли в районе завода "Баррикады", упорно оборонялись воины части полковника Людникова, а дальше, после небольшого разрыва, шел основной фронт армии, на левом фланге которого стояла дивизия Родимцева. [66]
Несмотря на всю трудность обстановки, в которой оказалась в середине ноября армия, прижатая к Волге, уже в это время было ясно, что враг не только остановлен, но что он окончательно измотан и обескровлен, что он уже не может больше добиться какого-либо успеха.
6 ноября 1942 года, накануне празднования 25-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, солдаты, командиры и политработники Сталинградского фронта обратились к товарищу Сталину с письмом, в котором, подводя итоги боев за волжскую твердыню, давали великую клятву своему Верховному Главнокомандующему — отстоять город во что бы то ни стало.
"Сражаясь сегодня под Сталинградом, — писали в своем письме защитники города-героя, — мы понимаем, что деремся не только за город Сталинград. Под Сталинградом мы защищаем нашу Родину, защищаем все то, что нам дорого, без чего мы не можем жить. Здесь, под Сталинградом, решается судьба нашей Родины. Здесь, под Сталинградом, решается вопрос — быть или не быть свободным советскому народу.
Вот почему мы напрягаем все силы, вот почему мы сражаемся до последнего, ибо каждый из нас понимает, что дальше отступать нельзя.
Посылая это письмо из окопов, мы клянемся Вам, что до последней капли крови, до последнего дыхания, до последнего удара сердца будем отстаивать Сталинград и не допустим врага к Волге.
Перед лицом наших отцов, поседевших героев Царицынской обороны, перед полками товарищей других фронтов, перед нашими боевыми знаменами, перед всей Советской страной мы клянемся, что не посрамим славы русского оружия, будем биться до последней возможности.
Под Вашим руководством отцы наши победили в Царицынской битве, под Вашим руководством победим мы и теперь в великой битве под Сталинградом!"
В своем историческом докладе о 25-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции 6 ноября 1942 г. товарищ Сталин вскрыл существо стратегических планов немецко-фашистского командования в период летне-осенней кампании 1942 г. и определил тем самым решающее значение Сталинградской битвы.
В приказе от 7 ноября 1942 г. товарищ Сталин указывал: "Враг остановлен под Сталинградом... Героические защитники Москвы и Тулы, Одессы и Севастополя, Ленинграда и Сталинграда показали образцы беззаветной храбрости, железной дисциплины, стойкости и умения побеждать. По этим [67] героям равняется вся наша Красная Армия. Враг уже изведал на своей шкуре способность Красной Армии к сопротивлению. Он ещё узнает силу сокрушительных ударов Красной Армии"{6}.
В этих словах заключалась и высокая сталинская оценка боевых дел защитников Сталинграда и определялись дальнейшие перспективы борьбы. Они как бы подводили итог одному периоду боев — периоду героической активной обороны — и закладывали начало новому периоду — периоду наступательных боев, в которых Советская Армия полностью оправдала и сталинскую оценку и сталинские слова: "Будет и на нашей улице праздник!"
Характеризуя в целом более чем двухмесячный период уличных боев в Сталинграде, можно смело сказать, что в эти труднейшие месяцы героической обороны (сентябрь—ноябрь) все соединения, все части 62-й армии показали исключительные образцы стойкости.
Когда 14 октября враг прорвался к Сталинградскому тракторному заводу, основная тяжесть удара пала на части подполковника Болвинова и полковника Горохова.
Часть Горохова прибыла в Сталинград 29 августа 1942 г. В этот же день, выбив противника из поселков Спартаковец и Рынок, она заняла оборону. Начались тяжелые бои, горячие дни и ночи Сталинградской битвы. Особенно напряженное положение создалось для части в середине октября, когда врагу удалось отрезать ее от соседней. Боеприпасы, продукты питания, медикаменты доставлялись лишь катерами через Волгу и самолетами По-2.
— Бывало, ночью наш летчик низко спустится и кричит с самолета: "Ребята, куда бросать? Не вижу, давайте сигнал, а то немцам гостинцы достанутся", — вспоминают солдаты.
Гитлеровцы неистовствовали в своем стремлении сбросить наши части в Волгу. Но ни беспрерывные бомбардировки, ни артиллерийский и минометный огонь, ни яростные атаки не сломили советских воинов. Вера в победу помогла им выстоять и измотать врага.
24 ноября 1942 г. прижатые к Волге и отрезанные от основных сил армии части Горохова и Болвинова перешли в наступление, выбили гитлеровцев из села Латашанка, захватили высоту и соединились с основными силами соседней армии. Это стало возможно благодаря той помощи, которую оказали войска соседней армии. [68]
Рядом с частями Горохова сражались войска подполковника Болвинова, одного из замечательных героев Сталинградской битвы, бесстрашного воина, скромного коммуниста.
Стрелковая часть Болвинова была сформирована в Западной Сибири. В конце августа она вошла в состав 62-й армии. 29 августа 1942 г. часть была сосредоточена в Сталинграде, в районе завода "Баррикады". Уже первые бои, в которых участвовали болвиновцы, показали, что они обладают всеми лучшими качествами прославленных сибирских стрелков.
"Сибиряки не отступают!" — гордо говорили болвиновцы. И они оправдали эти слова своими боевыми делами. Их командир подполковник Болвинов всегда появлялся на самых решающих, самых опасных участках боя. Твердо, уверенно, с полным знанием обстановки отдавал он приказания.
Три месяца в северной части Сталинграда вели ожесточенные бои болвиновцы, уничтожив за это время до 9000 фашистов и большое количество военной техники врага.
В части были замечательные люди, прибывшие из далекой Сибири защищать город Сталинград.
По боевому приказу армии часть подполковника Болвинова 29 августа была сосредоточена в Сталинграде, в районе завода "Баррикады", с тем чтобы отбросить части противника, подошедшие очень близко к Тракторному заводу.
Всю ночь личный состав части готовился к первому сражению. Никто не спал. Бойцы приводили в порядок оружие, командиры проверяли готовность своих подразделений.
Командир части всю ночь обходил свои подразделения. Одних он инструктировал, другим делал замечания за медлительность, третьим приносил благодарность за хорошую подготовку. В штабе он сам определял, где и в каком месте нанести удар по врагу, кто первый начнет наступление, подбадривал командиров и требовал от них максимальной заботы о бойцах.
За ночь все было подготовлено к наступлению.
На рассвете началась артиллерийская подготовка.
Шквал артиллерийского огня, обрушенный на передний край обороны врага, медленно передвигался в глубину его обороны. Настало время начала первой атаки, первой смертельной схватки сибиряков с гитлеровцами. Трудно сказать, о чем думали бойцы перед атакой. Многие из них говорили, что ни о чем не думали, а было страшновато. Но доподлинно знаем, что все они с замиранием сердца ждали того момента, когда им прикажут нанести по врагу сокрушительный удар. [69]
И этот момент наступил.
На направлении главного удара действовали бойцы подразделения майора Самойленко. Вслед за шквалом артиллерийского огня с криком "Ура, за Сталина, за Родину!" подразделения в стремительном порыве поднялись в атаку. Завязался жаркий кровопролитный бой с эсэсовцами 79-го гренадерского полка 16-й танковой дивизии. Противник, видя силу нашего наступления, ввел в бой свои резервы, создав большое численное превосходство. Как львы дрались сибиряки. Они уничтожали эсэсовцев ружейно-автоматным и пулеметным огнем, забрасывали их гранатами, кололи штыком. Наступил решающий момент боя.
В эти минуты военком батальона старший политрук Невзоров, следивший за ходом боя, поднял роту второго эшелона и повел ее в атаку, на помощь своим. Передние ряды насмерть стоявших сибиряков с еще большим упорством начали отбивать вражеские атаки. А Невзоров во весь рост, не считаясь ни с чем, спешил на помощь. Вражеская пуля сразила героя. Весть о смерти любимого политрука облетела цепь бойцов. Бойцы ринулись в решительное наступление.
В бою иногда бывают такие моменты, когда, не считаясь с силой вражеского огня, бойцы встают во весь рост и с оружием наперевес бросаются в сторону врага. Так было и здесь. С именем Сталина на устах воины-сибиряки ринулись на врага, уничтожая его огнем, штыком и прикладом. Враг был отброшен, и задача выполнена. К ночи бой стал затихать. Противник оставил на поле боя свыше 400 трупов.
Ночью часть Болвинова получила приказ перейти к обороне, окопаться на достигнутых рубежах и не допустить противника с севера к Тракторному заводу.
С рассветом следующего дня противник начал ожесточенные атаки. Три раза фашисты переходили в атаку и три раза откатывались назад с огромными потерями. Первые два дня боев показали, что часть Болвинова умело ведет наступательные и оборонительные бои и что недаром она послана на защиту города Сталина.
После первых дней активных боев наступило относительное затишье, но и в это время каждый день боевой счет части увеличивался. Время "затишья" было полностью использовано для укрепления оборонительных сооружений.
В части развернулось снайперское движение. Выросли замечательные сверхметкие стрелки, не дававшие врагу поднять голову над землей. Началась охота сибирских стрелков за диким зверем в образе человека.
В первые дни боев младший лейтенант Шумилин записал на свой лицевой счет 27 убитых эсэсовцев. Его примеру последовали младший лейтенант Гладков, лейтенант Федоренко, [70] старший сержант Доронин, красноармейцы Воронин, Череда, Татарихин, Серебрянников и другие. Целыми днями они охотились за фашистами и ежедневно увеличивали свой боевой счет. Свыше 500 вражеских солдат и офицеров убили снайперы за время "затишья".
Подразделению под командованием старшего лейтенанта Кильдишева было приказано вступить с противником в бой на другом участке фронта, в районе Александровка — Городище. Двое суток подразделение выдерживало яростные атаки превосходящих сил врага. Двое суток, без перерыва бомбила сибиряков вражеская авиация, обстреливали ураганным огнем артиллерия и минометы врага. Танки и пехота противника не раз их атаковывали. Но сибиряки стояли неприступной стеной. Было очень тяжело. Были и потери, но болвиновцы знали, что надо стоять насмерть, что нельзя ни на шаг отступить назад. И они стояли. На группу бойцов лейтенанта Марычева враг бросил авиацию, танки, обрушил лавину артиллерийского и минометного огня, в десятки раз превосходящие силы пехоты, но группа Марычева стояла до конца и атаки гитлеровцев разбивались о стойкость героев, как морские волны разбиваются об утес.
Батальон Кильдишева был окружен противником, разрезан на несколько частей, но каждый окоп, каждое отделение вело беспощадный бой с врагом. До последней капли крови сражались герои сибиряки-сталинградцы. Смертью героев пали многие воины, но врага не пропустили.
И лишь после того как был получен приказ на отход, бойцы и командиры подразделения Кильдишева под покровом ночи прорвали вражеское кольцо окружения и соединились со своей частью.
В начале октября рота лейтенанта Позднякова обороняла высоту 97,9, прикрывавшую подступы к СТЗ с запада.
Двое суток с утра до ночи вражеская авиация бомбила район этой высоты. Одна партия "юнкерсов" за другой пикировала на расположение роты. Бомбы рвались непрерывно.
Ранним утром 2 октября на высоте побывал командир части подполковник Болвинов. Он предупредил воинов, что гитлеровцы готовятся к решительному штурму высоты.
И действительно, вскоре после посещения командира вражеская пехота, численностью до полка, начала штурм. Пьяные эсэсовцы лезли в полной уверенности, что двухдневной бомбардировкой с воздуха все живое на высоте уничтожено. Однако враг был встречен мощным ружейно-пулеметным огнем, поддержанным из глубины артиллерией. Одновременный огонь нашей пехоты и артиллерии был настолько [71] мощным, что гитлеровцы вынуждены были немедленно залечь. Через некоторое время на защитников высоты посыпались сотни вражеских снарядов и мин. Над головами снова повисли фашистские стервятники Во время налета осколком бомбы убило лейтенанта Макаренко, командовавшего ротой после ранения Позднякова. Тогда роту возглавил командир взвода сержант Гулеватый.
В середине дня противник вновь предпринял наступление. И опять он был встречен шквалом огня. Гитлеровцы залегли. Они поняли, что, несмотря на их превосходство в силах, взять высоту в лоб им не удастся. Над окопами героических защитников этого небольшого, но важного участка родной земли вновь повисли вражеские пикировщики. С фронта теперь действовали мелкие группы автоматчиков, а главный удар был направлен на фланги. К вечеру гитлеровцам удалось окружить роту.
Однако это не сломило воинов. Все были проникнуты одной мыслью: отстоять высоту, не дать врагу продвинуться вперед. Телефонная связь прервалась. Радист передал радиограмму: "Рота дерется в окружении. Я работаю на радиостанции, а мой товарищ лежит у входа в блиндаж и отстреливается". Это была последняя радиограмма.
Рядовой Горяинов, один из всего пулеметного расчета оставшийся в живых, дрался до тех пор, пока не иссякли патроны. Тогда он взял у убитого товарища автомат и стал расстреливать наседавших фашистов. Патроны кончились, автомат умолк. Гитлеровцы с громким криком "Рус, сдавайсь!" бросились к пулеметчику. Две метко брошенные гранаты — и эта вражеская атака была отбита.
До самой темноты Горяинов бился против взвода наступавших на него фашистов.
Ночью на командный пункт батальона пробрался посыльный с коротенькой запиской от Гулеватого: "Продолжаю удерживать рубеж. Вышлите боеприпасы".
Мало уже осталось в живых защитников высоты. Гитлеровцы продолжали яростно атаковать блиндаж, оборонявшийся сержантом Гулеватым, секретарем комсомольского бюро младшим политруком Тихомировым и старшим лейтенантом Медведевым, который прибыл, чтобы принять командование ротой. Ни минометы, ни артиллерия — ничто не могло сломить стойкости этого маленького гарнизона. Тогда фашисты бросили на блиндаж тяжелый танк, который начал почти в упор бить из пушек. Под градом пуль старший лейтенант Медведев с противотанковой гранатой в руке пополз к бронированной машине. Но герой не успел осуществить свой замысел — вражеским снарядом он был убит. [72]
Свыше двух батальонов потерял противник, пока ему, наконец, удалось овладеть высотой, защищавшейся одной ротой. Все солдаты и офицеры этой роты до последнего дыхания защищали свои оборонительные рубежи.
Так сражались сибиряки-сталинградцы части Болвинова. После трехдневной усиленной бомбардировки противник, подтянув значительные резервы танков и пехоты, предпринял крупное наступление. Свыше 50 танков и до 2 пехотных дивизий на участке, достигавшем едва одного километра, бросил противник 15 октября 1942 г. в направлении Тракторного завода.
В течение двух суток капитан Митрофанов отбивал атаки врага артиллерийским огнем. Дом, где находился наблюдательный пункт, был окружен, но капитан продолжал корректировать огонь. Наша артиллерия точно вела огонь по целям, указываемым Митрофановым. Вражеские танки прямой наводкой в упор били по дому. А когда автоматчики противника вплотную подошли к дому и стали в окна бросать гранаты, отважный артиллерист вызвал огонь на себя. Гитлеровцы дорого заплатили за смерть капитана Митрофанова.
Подразделения старшего лейтенанта Серова и старшего лейтенанта Беспятова в течение суток сдерживали противника, пытавшегося прорваться на территорию завода. Они уничтожали вражескую пехоту огнем автоматов и пулеметов. Неоднократные атаки гитлеровцев успеха не имели. Тогда враг бросил против смельчаков танки. Но болвиновцы не дрогнули: подпустив бронированные машины, они уничтожали их противотанковыми гранатами, зажигательными бутылками. К вечеру черные остовы танков врата остались неподвижно стоять на площади Дзержинского.
Ночью некоторым вражеским танкам удалось прорваться через боевые порядки в тыл. Одновременно с фронта противник предпринял новое наступление, пытаясь расчленить боевые порядки части. В эти дни вражеская авиация делала до 2 тыс. самолето-вылетов в день. С ревом проносились десятки самолетов, сбрасывая сотни бомб, но закаленные в боях сибиряки со свойственной им молчаливостью и суровостью продолжали уничтожать врата.
Ценой огромных потерь противнику удалось вклиниться в нашу оборону. До двух взводов вражеских автоматчиков просочилось в тыл. Подполковник Болвинов приказал уничтожить прорвавшихся гитлеровцев. Эта задача была возложена на группу в составе лейтенанта Митюхляева и младшего политрука Вайникле-Мирского. В течение часа горстка храбрецов вела бой с противником. Задача была полностью выполнена — почти все гитлеровские автоматчики, прорвавшиеся в тыл, были уничтожены. [73]
Двое суток в неимоверно тяжелых условиях, отрезанные от своих тылов, геройски сражались сибиряки-сталинградцы.
Командир части подполковник Болвинов лично руководил боевыми операциями на самых важных участках. Там, где создавалось самое напряженное положение, всегда можно было видеть отважного командира.
17 октября часть подполковника Болвинова вместе с воинами Горохова была отрезана от основных сил армии частями противника, вышедшими к Волге.
Чрезмерно усложнилась связь, доставка боеприпасов и продовольствия, доставка всего того, что требуется на войне.
И в этих тяжелых условиях никто не думал об оставлении позиций.
Сибиряки не только устояли против вражеских полчищ, но и отвлекли на себя большие силы противника, дав возможность основным силам провести перегруппировку и нанести врагу смертельные удары.
Более месяца часть Болвинова воевала, отрезанная от главных сил армии, более месяца героически сражались бойцы и командиры. А сколько народных героев выросло в этих боях!
По приказу командования батарея политрука Виноградова 3 октября была выдвинута на открытые позиции для стрельбы прямой наводкой. Засевшие в ближних домах вражеские автоматчики открыли огонь по батарее. Затем батарею атаковали танки. Три орудия вышли из строя. Несмотря на это, Виноградов приказал: "Держаться до последнего, пока не дадут приказа об отводе батареи". Под огнем противника он подполз к поврежденным орудиям, установил, что одно из них может еще стрелять. Придерживая раненую руку, Виноградов подтаскивал снаряды, заряжал пушку и бил прямой наводкой по танкам противника и домам, где засели гитлеровцы.
Так он выпустил 15 снарядов. Видя бесстрашие своего комиссара, к Виноградову подползли два бойца. Из орудия было выпущено еще полсотни снарядов. Атака вражеских танков была отбита, и боевой рубеж остался за советскими воинами.
Несмотря на ранение и контузию, Виноградов отказался итти в госпиталь, а через несколько дней еще раз прославился своими боевыми делами.
Противник предпринял психическую атаку. Два взвода гитлеровцев во весь рост, под прикрытием сильного пулеметного и минометного огня, шли на храбрецов. Из строя вышли все орудия. Но не дрогнули артиллеристы Болвинова. Подпустив врага на близкое расстояние, они забросали противника [74] гранатами, а затем штыками завершили неравный бой.
Два фашистских взвода были почти полностью уничтожены.
А сколько подобных примеров было в части Болвинова!
В этих тяжелых боях пало смертью храбрых много героев-сибиряков. Они отдали жизнь за Родину, за Сталинград, покрыв себя неувядаемой славой.
Погиб замечательный командир бригады народный герой. беззаветно преданный Родине, партии, Сталину подполковник Болвинов, но память о нем будет жить в веках.
24 ноября часть Болвинова соединилась с нашими частями, ведущими наступление с севера, и сразу же включилась в наступательные бои.
4 октября 1942 г. вступили в бой гвардейцы генерала Жолудева.
До прибытия в Сталинград гвардейцы уже имели боевой опыт. Ведя тяжелые бои северо-западнее Сталинграда, они знали, что оказывают помощь своим товарищам по оружию— славным защитникам города великого Сталина.
В первых числах октября гвардейцам выпала честь выступить на защиту города, включиться в бои непосредственно в городе Сталинграде. Такая почетная миссия, выпавшая на долю гвардейцев Жолудева, подняла еще выше патриотический дух в подразделениях. Гвардейцы клялись, что с честью оправдают высокое доверие, оказанное им товарищем Сталиным.
Прямо с хода вступила дивизия в уличные бои с фашистскими войсками в заводском районе, юго-западнее Тракторного завода.
В первый день боев на боевые порядки гвардейцев противник сбросил сотни бомб. Было сделано более 600 самолетовылетов. Враг вел непрерывный минометный и артиллерийский огонь. Однако гвардейцы стойко удерживали занятые рубежи. Одно подразделение, заняв оборону в районе улиц Воздухоплавательной и Авиатор, отразило девять атак противника. За день боя было уничтожено до двух рот солдат и офицеров противника, подбито четыре танка и одна бронемашина.
Первые пять дней гвардейцы вели бои по очищению близ расположенных зданий от засевших в них гитлеровцев. Неоднократные попытки немецко-фашистского командования сломить сопротивление гвардейцев и занять рабочий поселок и СТЗ потерпели крах.
К исходу 10 октября подразделение гвардейцев предприняло наступление и овладело несколькими домами. Эта [75] операция была продумана, предусмотрены все детали, проведена тщательная разведка противника. Приказ командования своевременно был доведен до каждого бойца. Каждое отделение получило объект штурма (дом, сарай, дзот).
Перед атакой необходимо было подавить огневые средства врага. Эту задачу успешно выполнили артиллеристы и минометчики. Действия штурмовых групп поддерживала дивизионная артиллерия.
Дом, который составлял основное звено в огневой системе противника, было приказано взять штурмовой группе под командованием капитана Бондаренко. Гвардейцы ползли от укрепления к укреплению, быстро приближаясь к намеченному объекту.
Группа Бондаренко подползла к зданию и забросала окна гранатами. Сильный бой завязался в доме. Фашисты продолжали сопротивляться. В этой тяжелой схватке был ранен капитан Бондаренко. Группу оставшихся гвардейцев возглавил связист Яцков. Под его командованием был завершен разгром фашистов и занято здание.
13 октября гвардейцам Жолудева было приказано контратаковать противника. В течение дня происходила перегруппировка наших сил. К вечеру, преодолевая сопротивление наступающего противника, гвардейцы с боем продвинулись вперед.
Противник оказывал упорное сопротивление, ведя интенсивный минометный и артиллерийский огонь по боевым порядкам гвардейцев.
На следующий день, пытаясь во что бы то ни стало сломить наступательный порыв наших частей, немецко-фашистское командование бросило танки. Авиация противника сделала более 1000 самолето-вылетов. Отражая удары вражеских танков и автоматчиков, гвардейцы овладели тремя домами.
15 октября началось решительное наступление немецко-фашистских войск. Противник с утра начал сильную артиллерийскую подготовку. Авиация непрерывно бомбила боевые порядки гвардейцев. Затем 2 пехотные и 1 танковая дивизии противника при мощной поддержке авиации, артиллерии и минометов перешли в наступление. Основной удар наносился на позиции гвардейцев Жолудева.
Борьба шла за каждый метр земли, за каждый дом, за каждый этаж. На переднем крае обороны гвардейцы подбили и сожгли более 20 танков и уничтожили до батальона пехоты противника. Ценой огромных потерь противнику удалось прорвать линию обороны. В ожесточенных боях гвардейцы подбили еще 28 танков и уничтожили более двух батальонов вражеской пехоты. [76]
В период с 15 по 30 октября гвардейцы Жолудева вели тяжелые оборонительные бои с численно превосходящим противником. За эти дни было отбито более 80 атак пехоты и танков. Замечательно действовала наша артиллерия. Противник понес огромные потери: было убито более 2 тыс. солдат и офицеров, подбит и сожжен 41 танк, подавлен огонь 13 минометных батарей, разбито 17 станковых крупнокалиберных пулеметов, сбито 2 вражеских самолета.
С чувством величайшей ответственности за судьбу Родины и Сталинграда бойцы и командиры шли в бой и громили ненавистного врага.
Отделению, которым командовал гвардии младший сержант Миронов, приказано было занять дом. Вражеская пехота уже успела в нем закрепиться, расставила огневые средства. Все подступы, к зданию простреливались автоматным и пулеметным огнем. Особенно яростный обстрел велся из большой комнаты на первом этаже дома. Командир отделения приказал одной группе гвардейцев вести непрерывный огонь, демонстрируя наступление. С другой группой Миронов скрытно подполз к дому. Приблизившись, он подобрался к окну комнаты, где засели гитлеровцы. Увлеченные боем фашисты все внимание сосредоточили на бойцах, отвлекавших внимание от группы Миронова.
В это время командир отделения приподнялся и бросил в окно одну за другой несколько гранат. Раздались взрывы. Миронов первым ворвался в здание. За ним последовали остальные. Не дав фашистам опомниться, они быстро очистили все здание. Стойкость и отвага гвардейцев, солдатская сметка, взаимная помощь и поддержка в бою обеспечили успех.
За время ожесточенных боев в городе гвардейцы Жолудева уничтожили свыше 7 тыс. гитлеровцев, подбили и подожгли около 100 танков.
В октябрьских и ноябрьских боях за завод "Баррикады" покрыли себя неувядаемой славой сибирские стрелки полковника Леонтия Николаевича Гуртьева{7}. Эта часть формировалась в Сибири и состояла исключительно из сибиряков. Командир ее Гуртьев — участник первой мировой войны — службу в Советской Армии начал в годы гражданской войны с командира взвода. Скромный, отзывчивый и требовательный, он пользовался огромной любовью и уважением всего личного состава. [77]
В течение октября гитлеровцы произвели 117 атак на часть Гуртьева. Был день, когда сибиряки отбили 23 атаки вражеских танков и пехоты. Весь месяц фашистская авиация беспрерывно бомбила боевые порядки сибиряков. Против Гуртьева действовали 3 дивизии. И все это происходило на фронте в несколько километров.
Однажды тяжелая мина, разорвавшись на дне оврага, засыпала блиндажи командного пункта. Чуть ли не весь штаб оказался заживо погребенным под крутым обрывом оврага. Но жизнь не угасала и под землей. Пока блиндажи откапывали, в штабе продолжалась напряженная работа.
Храбро и стойко рядом с частями Гуртьева сражались соединения Людникова, Гурьева, Соколова, Батюка и другие.
Стрелковое соединение Людникова в 1939 г. воевало с белофиннами и было награждено за эти бои орденом Красного Знамени. Во время Великой Отечественной войны, до переброски в Сталинград, соединение вело тяжелые бои на Керченском полуострове.
Иван Ильич Людников с двенадцатилетнего возраста работал на шахтах в Донбассе, потом токарем на заводе. После Великой Октябрьской социалистической революции семнадцатилетним юношей вступил он в Советскую Армию, громил Каледина, воевал с немецкими оккупантами на Украине, с Деникиным и Врангелем. В 1918 г. вступил в комсомол, в 1925 г. — в партию. Всю гражданскую войну Людников был рядовым, потом стал учиться, окончил Военную академию. С первого дня войны с немецко-фашистскими полчищами И. И. Людников сражался на самых опасных участках фронта. Он участвовал в освобождении Ростова в ноябре 1941 г., воевал в Крыму.
Часть Людникова была переброшена в Сталинград в первой половине октября. Она заняла оборону в районе завода "Баррикады". Наиболее ожесточенные бои ей пришлось вести уже в самом городе.
Особенно тяжелыми были для нее дни 11 —13 ноября. 11 ноября гитлеровцам удалось вбить клин в боевые порядки части на стыке с соседом — соединением Горишного. В последующие два дня гитлеровцы яростно рвались к Волге. На рассвете 13 ноября пьяные гитлеровские солдаты и офицеры бросились в атаку, стремясь сбросить часть Людникова в Волгу. Положение было критическое. В течение 11 часов шел кровопролитный бой, но враг натолкнулся здесь, как и всюду, на непоколебимую стойкость советских воинов.
Противнику удалось отрезать Людникова от основных сил армии, прижать к Волге, но сломить сопротивление отважных воинов ему оказалось не под силу. [79]
Убедившись после нескольких безуспешных боев, что лобовой атакой ничего нельзя добиться, гитлеровцы стали действовать мелкими группами, пытаясь захватить отдельные здания. Начались рукопашные и гранатные бои за дома, а внутри зданий — за этажи, комнаты, лестничные площадки. Бывали случаи, когда фашисты занимали один этаж, а на другом продолжали сражаться наши солдаты. Иногда на командный пункт сообщали, что гитлеровцы захватили кухню и ванную в квартире, а остальные комнаты в наших руках.
В один из этих ноябрьских дней в землянке Людникова шло совещание.
"Положение очень тяжелое, но не безвыходное", — говорил Иван Ильич Людников. Начальника артиллерии подполковника Тычинского он предупредил, что в случае прорыва противника непосредственно к командному пункту и к берегу Волги он вызовет огонь всей артиллерии на себя. Сигнал вызова — серия зеленых и красных ракет — будет немедленно передан по радио. Вскоре после этого разведчик Петухов доложил Людникову, что враг находится в 60 метрах от командного пункта. В бой вступили десять героев-саперов. Во главе с командиром батальона лейтенантом Косаревым с возгласом "За Родину, за Сталина!" они бросились в контратаку. Ошеломленные гитлеровцы, бросив оружие, обратились в бегство, оставив около командного пункта свыше 40 трупов.
Отрезанные от своих соседей, ощущая острый недостаток в боеприпасах и продовольствии, воины части Людникова вели непрерывные бои с врагом. Позади была родная Волга, единственный путь, по которому доставлялись боеприпасы, вооружение, продовольствие, но и этот путь к середине ноября стал почти непроходимым: еще не окрепший лед не давал возможности построить переправы.
Подходили к концу запасы хлеба и сухарей. Иссякли патроны для автоматов, гранаты и мины. Кончались медикаменты. Выброска на небольшую территорию боеприпасов и продовольствия на парашютах была очень сложным и трудным делом.
Командование 62-й армии делало все возможное, чтобы помочь героическим частям Людникова. Генерал Чуйков сообщил по радио, что на помощь им идут бронекатера героической Волжской флотилии. 20 ноября прибыла первая партия бронекатеров с боеприпасами, хлебом, сухарями, шоколадом, перевязочными материалами, медикаментами.
" Теперь не только обороняться, но и наступать можем". — говорили воины.
Сорок дней, отрезанные от основных сил армии, героически сражались отважные советские воины. 22 декабря совместно [80] с другими частями Советской Армии воины Людникова прорвали фронт гитлеровских войск, соединились с основными силами армии и начали вести наступательные бои.
За весь сорокадневный период блокады гитлеровцам удалось продвинуться на этом участке всего на 200 метров, и за каждый метр продвижения противник платил сотнями трупов своих солдат и офицеров.
Командир соединения Иван Ильич Людников, вспоминая самые тяжелые дни обороны Сталинграда, рассказывал:
"Был у меня солдат Попов. Так он, когда к нему немцы подбираться стали, в одну сторону поставил ручной пулемет, в другую автомат, а сам с винтовкой. Гранаты у него разложены вокруг. Если много гитлеровцев наступало, он ложился за пулемет; если появлялся один немец, из винтовки стрелял. Поближе подползут—гранатами забрасывал. Так и дрался.
А вот другой случай. Шесть человек держали оборону. Через сутки пять человек выбыли — убиты и ранены, остался один, — жалко, не знаю фамилии. Окоп шел зигзагом. Герой расставил винтовки своих товарищей по местам, зарядил их, приготовил гранаты около каждой. Потом пройдет с правого фланга, постреляет, бросит гранату; идет к другой винтовке, опять постреляет, тоже гранату бросит; пройдет до левого фланга, потом обратно. Получилось, что сражается целое отделение. Весь день он так отбивался. И лишь вечером доложил командиру части по телефону:
— Товарищ командир, скучно одному! Прислали бы еще одного.
— Как один?
Пробрались к нему и убедились, что этот герой один стреляет из шести винтовок".
По соседству с частью Людникова дралось соединение под командованием полковника Василия Павловича Соколова. Это была дивизия, воевавшая еще в гражданскую войну на Украине, созданная в те годы Щорсом.
В ее составе сражались Богунский, Таращанский и Донской полки, чьи знамена были овеяны боевой славой в боях с немецкими оккупантами в 1918 г. Под Сталинградом они свято хранили традиции щорсовцев и приумножили боевую славу. За героизм и доблесть, проявленные в Сталинградской битве, части получили звание гвардейских.
Гвардейцы Гурьева участвовали в боях на дальних и ближних подступах к Сталинграду, Они переправились в Сталинград, в район "Красного Октября", в момент самых ожесточенных боев — 30 сентября и в течение месяца стойко отражали яростные атаки врага.
В конце октября, когда противник ворвался на завод "Красный Октябрь", гвардейцы Гурьева сумели удержать за [81] собой отдельные цехи завода — мартеновский и ширпотреба. Это помогло им потом совместно с дивизией Соколова полностью очистить завод от гитлеровских захватчиков.
Товарищ Сталин, неоднократно указывавший, что для успеха войны артиллерия является исключительно ценным родом войск, постоянно заботился о том, чтобы она стала первоклассной. Благодаря этому Советская Армия уже к началу Великой Отечественной войны располагала самой сильной и самой совершенной артиллерией в мире.
"Артиллерия — бог войны" — так определил товарищ Сталин роль советской артиллерии.
В 62-й армии артиллерией управлял генерал-майор Николай Митрофанович Пожарский. Артиллерия повседневно оказывала огромную помощь другим родам войск во время всей Сталинградской битвы.
Гвардейский артиллерийский полк под командованием подполковника Клебановского прибыл в Сталинград во второй половине сентября. В те дни в городе шли ожесточенные уличные бои.
— С первых дней, — рассказывал командир стрелкового батальона гвардии капитан Плетухин, — мы почувствовали силу огня гвардейского артиллерийского полка. И чем жарче были бои, тем чувствительнее становилась помощь артиллеристов.
Артиллеристы-разведчики на наблюдательных пунктах круглосуточно следили за действиями противника.
Многое зависело от умения выбрать наблюдательный пункт, хорошо замаскировать его. Но это еще не все. Надо было уметь защитить его.
В расположение батальона гвардии капитана Плетухина гитлеровцы прорвались к артиллерийским наблюдательным пунктам. Тогда командир батареи коммунист, орденоносец, капитан Родь скомандовал на батарею: "Огонь по мне". А когда разорвался последний снаряд, капитан Родь бросился на врага. За ним последовали все артиллеристы, находившиеся в то время на наблюдательном пункте. В жаркой рукопашной схватке они действовали бесстрашно. Атака гитлеровцев была отбита с большими для них потерями.
Исключительное мужество и храбрость проявили артиллеристы — истребители танков. В сентябре, когда дивизия отбивала ожесточенные атаки противника, гвардейцы ежедневно уничтожали десятки вражеских танков. Особенно прославился командир орудия младший сержант Леонид Любавин. [82] Лучший агитатор в батарее, человек большой скромности — таков был командир 1-го орудия коммунист Любавин. Любавину довелось защищать свой родной город: в Сталинграде он родился, учился, работал, вступил в партию Ленина — Сталина. И как верный сын ее, он все свои силы и знания отдавал Родине. Когда батарея, в которой служил Любавин, была на отдыхе, он день и ночь обучал свой расчет. Вскоре расчет Любавина стал лучшим не только в батарее, но и в дивизионе. А когда был получен приказ переправляться на правый берег Волги и стать на защиту Сталинграда, Любавин на митинге заявил, что он будет защищать город Сталина до последней капли крови.
В первых же боях расчет Любавина доказал, что свято держит свою клятву. 14 сентября орудие Любавина сожгло два танка, отбив совместно с гвардейцами подразделения Лазарева все атаки пехоты и танков врага.
Во второй половине сентября, когда гитлеровцы, пытаясь разрезать дивизию Родимцева, рвались к Волге, гвардейцы отбивали по десять и более атак в день. Однажды на одной из улиц Сталинграда, где стояло противотанковое орудие коммуниста Любавина, появилось 15 вражеских танков. Стреляя на ходу из пушек и пулеметов, бронированные машины приближались к орудию. Хорошо укрытое и замаскированное орудие было в полной боевой готовности. [83]
С истинно железной выдержкой Любавин дождался, пока вражеские танки дойдут до заранее намеченного места, и только тогда скомандовал: "По головному, огонь!". Первым же снарядом танк был подожжен. Остальные вражеские машины, обходя справа и слева горевший танк, продолжали двигаться. Второй снаряд попал в борт другой вражеской машины. Черный дым, взрыв — и танк превратился в груду металла. Гитлеровцы сосредоточили огонь по орудию Любавина. Снаряды рвались справа и слева. Ранен наводчик. За панораму становится Любавин. Выстрел — и третий танк объят пламенем.
Справа ударило соседнее орудие, и четвертый танк врага остановился.
В это время осколок вражеского снаряда ранил отважного артиллериста. Из строя вышел весь расчет, убит второй номер, ранен подносчик. У орудия остался один Любавин. А вражеские танки уже в пятидесяти метрах от него. Осколками вражеского снаряда Любавин ранен вторично, на этот раз тяжело, в обе ноги. Превозмогая боль, он зарядил орудие и с возгласом "За Сталина, за родной Сталинград!" нажал спусковой рычаг. Четвертый танк вспыхнул в пятнадцати метрах от орудия. Соседнее орудие подбило еще два фашистских танка.
Теряя сознание, отважный артиллерист видел, как горели вражеские танки.
Товарищи вынесли Любавина из-под огня, перевязали и доставили на переправу. Прощаясь с гвардейцами своей батареи, он говорил: "Выполняйте приказ Сталина — ни шагу назад! Защищайте Сталинград до последней капли крови".
За героический подвиг отважный артиллерист-сталинградец, воспитанник партии Ленина — Сталина, был награжден высшей правительственной наградой СССР — орденом Ленина.
В грозные августовские дни прибыл в Сталинград из далекой Сибири истребительно-противотанковый артиллерийский полк майора Бричикова. Полк занял оборону на рубеже р. Царица — Аэродром.
Вскоре пехота и танки противника, поддержанные авиацией, начали атаку. Командир полка майор Бричиков и батальонный комиссар Герой Советского Союза Бабоченко передали на батареи приказ: "Стоять и биться до последней возможности, не пропустить врага!"
Артиллеристы подожгли уже около десятка танков, но враг все рвался вперед. К орудиям начали подбираться автоматчики противника. Бронебойными снарядами артиллеристы били по танкам, осколочными по пехоте, а затем взялись за автоматы, винтовки и отбили атаку. [84]
В 4-й батарее выбыл из строя командир орудия. Его заменил командир батареи, орденоносец, старший лейтенант Сагтаров. Был ранен наводчик — командир батареи встал на место наводчика. Он подбил один танк, но в это время снарядом разбило орудие Сагтарова. Старший лейтенант побежал ко второму орудию, весь расчет которого выбыл из строя, но успел сделать только два выстрела: орудие было выведено из строя.
Тогда бесстрашный командир встал к третьему орудию и первым снарядом подбил идущий на него танк.
3-ю батарею обошли вражеские автоматчики. Отражая их нападение, командир орудия Иванов и наводчик Тихонов уничтожили 40 автоматчиков. Во время боя их ранило. Им предложили отправиться в санчасть, но артиллеристы категорически отказались.
— Не можем мы покинуть орудия, когда решается судьба Сталинграда, — заявили они.
1-я батарея отличилась 14 октября — в самый тяжелый, критический для всей армии день. Огневым налетом врага были выведены из строя все орудия этой батареи, стоявшие в районе цирка. Батарея оказалась в полукольце.
Казалось, судьба батареи решена. Но положение спас парторг батареи сержант Надеждин. Выстрелом из противотанкового ружья он зажег головной танк. Вражеских автоматчиков расстреливали другие артиллеристы. Сержант Надеждин подбил из своего противотанкового ружья еще один танк, а затем зажег и третий фашистский танк, пробравшийся в тыл к артиллеристам. Атака была отбита с большими для противника потерями.
Геройски сражались и артиллеристы стрелковых частей.
На участке обороны, где занимала позицию батарея лейтенанта Авакьяна, единственным местом, где могли пройти танки, был переезд через железнодорожную насыпь. Артиллеристы забаррикадировали этот переезд. По бокам баррикады Авакьян поставил два орудия.
За переездом показалось 10 тяжелых фашистских танков. За каждым из них шло 10—12 автоматчиков. Танки двигались медленно, часто останавливались, стреляли из пушек и пулеметов. Авакьян открыл по ним огонь из своих орудий. Противник обнаружил батарею и открыл по ней огонь. Прямым попаданием снаряда было разбито одно орудие. Вслед за тем вышел из строя расчет второго орудия. Авакьян подполз к этому орудию, зарядил его и прямой наводкой с расстояния в 75 метров зажег головной танк. Автоматчики противника открыли по орудию сильный огонь. На помощь лейтенанту бросился солдат Абрикосинов. Больше на батарее не было людей, способных вести бои. Но вот выбыл из строя и [85] Абрикосинов. Лейтенант остался один у орудия. Вражеский танк начал заходить ему во фланг. Авакьян спокойно подпустил фашистскую машину к самому переезду и первым же выстрелом подбил ее.
Остальные танки повернули назад и скрылись за каменными домами.
Замечательную стойкость проявил в уличных боях командир противотанкового орудия Болтенко.
Орудие Болтенко заняло позицию среди развалин дома, от которого, как шутили солдаты, уцелел только адрес — табличка на столбике: "Улица Ввозная, дом 76а. Гришин". Болтенко так хорошо укрыл свою пушку среди бревен, кирпича и разбитого домашнего скарба, что самый зоркий наблюдатель не смог бы ее обнаружить.
Орудийный расчет состоял всего из трех человек: командира и двух подносчиков снарядов. Остальные выбыли из строя. Болтенко ждал замены, но на всякий случай приготовился к тому, что придется работать одному за командира, наводчика и заряжающего.
Из-за железнодорожной насыпи показался вражеский танк-разведчик. Болтенко поджег его первым снарядом. Гитлеровцы, выскочившие из машины, были скошены меткими выстрелами из карабинов — стреляли солдаты Болтенко, подносчики снарядов.
— Ну вот, так теперь и будем воевать! Я бью по танкам, а вы по экипажам. Получается хорошее взаимодействие артиллерии с пехотой, — шутил Болтенко.
Спустя полчаса из-за насыпи показалось восемь танков. Они шли прямо на орудие Болтенко, но стреляли совсем в другую сторону. Экипажи танков, очевидно, и не подозревали, что из развалин дома три пары глаз зорко наблюдают за каждым их движением. Тремя снарядами Болтенко подбил головную машину. К ней подошел еще танк. Несколько точных выстрелов — и этот танк остался навсегда неподвижным. Броневая башня танка стала медленно и зловеще поворачиваться. Но маленькая пушка Болтенко выстрелила раньше. Снаряд пробил башню фашистского танка. Остальные шесть танков, видя неплохие результаты работы советских артиллеристов, быстро свернули в овражек. Но вскоре, неуклюже переваливаясь через железнодорожное полотно, вражеские танки опять пошли в атаку. Теперь их было пятнадцать. Прячась за броню танков, бежала пехота.
Один из артиллеристов предложил скорее откатить пушку в овраг.
— Не совладать нам, товарищ командир, с такой силой. Лучше отойти.
— Не было мне на это приказа,— сурово отрезал командир. [86]
Пятнадцать танков — это пятнадцать пушек и пятнадцать пулеметов. А у Болтенко всего одна пушка и два карабина. Первая схватка с танками тоже была неравной, но тогда на стороне советских артиллеристов было преимущество — внезапность. Сейчас этого преимущества они не имели. Враг уже обнаружил их огневую позицию. Разрывные пули с треском ударялись о щит орудия. Но это не сломило твердости духа Болтенко: он был настоящим сталинградцем. Со своей пушкой, приютившейся в развалинах дома, он вступил в поединок с пятнадцатью танками и вышел из него победителем.
Противотанковая пушка подожгла головную фашистскую машину и заставила отказаться противника от дальнейших атак.
Существует поговорка — "Один в поле не воин". Но младший лейтенант Калинин прославился именно тем, что один одолел пять танков. Услышав однажды шум моторов, он вышел из блиндажа и увидел вражеский танк, переваливший через полотно железнодорожной ветки. Схватив противотанковое ружье, Калинин перебежал к небольшому каменному дому, занятому группой его солдат, и залег возле него. Танк открыл огонь. После второго выстрела Калинина вражеская машина вздрогнула и остановилась. На выручку подбитому танку вылезал из-за насыпи второй. Калинин подбил и этот танк. Появилось еще несколько вражеских машин. Гитлеровцы заметили, откуда ведет огонь наш бронебойщик, и стали поворачивать стволы орудий в сторону дома. Но прежде чем они успели открыть огонь, Калинин из своего противотанкового ружья поджег еще два танка.
Вражеский снаряд попал в стену домика. Калинина оглушило. В это время в тылу у него появились гитлеровские автоматчики. Не потеряв присутствия духа, младший лейтенант подал команду солдатам приготовить гранаты, и, когда вражеские автоматчики приблизились, воины забросали их гранатами. "Слева танк!" — крикнул вдруг один из бойцов. Калинин опять взял ружье и, пока его солдаты расправлялись с уцелевшими автоматчиками, поджег пятый танк.
Огневые позиции артиллеристов находились на левом берегу Волги, а командный пункт — на правом, в Сталинграде.
Командир части подполковник Клебановский приказал начальнику связи во что бы то ни стало установить телефонную связь с левым берегом.
Находчивые связисты опустили на дно реки простой кабель. Многие не верили в успех этого дела, говорили о [87] необходимости специального провода. Обстановка требовала навести связь немедленно. Отделение связистов, положив катушки с кабелем в лодку, потянуло линию через Волгу. Через час были проведены три линии, и все они отлично работали.
В дни, когда Волга и ее берега подвергались артиллерийскому минометному обстрелу противника, связистам неоднократно приходилось наводить линии заново. За два месяца напряженных боев в Сталинграде связисты проложили через Волгу 19 телефонных линий.
4 ноября противник предпринял наступление на одно из наших стрелковых подразделений. Сильным артиллерийским и минометным огнем была порвана телефонная связь. Гвардии рядовой Чигринский смело выскочил из укрытия и, невзирая на обстрел, устранил повреждение. Однако из-за непрерывного обстрела связь в этом бою нарушалась очень часто. И весь день — где ползком, где перебежками — Чигринский пробирался по линии и исправлял ее. Обеспечивая командованию управление боем, он устранил 34 повреждения.
Лейтенант Форсин приказал связисту Захарову выйти на линию и восстановить прервавшуюся связь с соседним батальоном.
Линия связи проходила через полотно железной дороги, обстреливаемое минометами и артиллерией. [88]
Захаров взял с собой связиста Кочерина и под разрывами мин и снарядов отправился на линию. На протяжении 200 метров кабель оказался порванным в 26 местах. Связисты устранили все эти повреждения. Дальше линия проходила через полотно железной дороги, неподалеку от которой остановились фашистские тайки. Захаров по-пластунски пополз вперед вдоль линии.
Танки заметили связиста и открыли по нему огонь из пулеметов. Захаров притворился мертвым.
Танки прекратили огонь, но не уходили. Захаров пролежал шесть часов, не подавая никаких признаков жизни.
Как только стемнело, Захаров пополз дальше. Приказ командира был выполнен — связь с соседним батальоном восстановлена.
Связь с отрезанными частями Болвинова и Горохова поддерживалась только по радио. Эти части вели напряженные оборонительные бои, а питание для радиостанции подходило к концу. Перед связистами майора Бурлакова была поставлена задача: любыми средствами обеспечить работу радиостанции.
Все попытки пробраться берегом не дали результатов. Оставался один путь: на лодке через Волгу, по которой шла сплошная шуга.
Коммунист лейтенант Юшков произвел разведку, выбрал наиболее удобное место для переправы, подобрал способных для этого дела солдат.
На лодку погрузили питание для рации, продукты для связистов и шесть ящиков боеприпасов. Лодка, на которой находились лейтенант комсомолец Шевченко и семеро солдат, с трудом пробиралась сквозь лед. Несмотря на минометный обстрел, связисты продолжали бороться со льдом.
Эта переправа была одним из наиболее тяжелых испытаний физических и моральных сил воинов. Связисты под командой комсомольца Шевченко с честью выдержали это испытание. Они во-время доставили ценный груз. Радиостанция получила питание.
Комсомолка Рита Соколовская пришла в армию добровольцем. Ей поручили переправлять почту через Волгу, и не было случая, чтобы она не доставила ее во-время на командный пункт части или на передовую.
Однажды гитлеровцы подвергли бронекатер, на котором была Рита, сильному минометному обстрелу. Комсомолка Соколовская не растерялась. Она не только сохранила и доставила по назначению почту, но и помогла спасти жизнь тяжело раненому старшему лейтенанту Сулимову. [89]
Как желанного гостя встречали солдаты и Полину Барнашову. Добравшись до передовой, она раздавала воинам письма от родных и друзей, газеты, журналы, собирала письма для отправки, снабжала бойцов бумагой, конвертами.
Сколько раз, переправляясь через Волгу, Полина попадала под обстрел противника! Отважную девушку не страшили пули. Она знала, что весточка из дому придает силы славным защитникам Сталинграда, и забывала об опасности.
Никакая непогода, никакой обстрел не были страшны Антонине Тяпкиной, которая также доставляла воинам письма и газеты. Нередко она садилась за весла и переправлялась через Волгу, чтобы в обычный час появиться с двумя тяжелыми мешками почты на командном пункте. Бывало, рвутся мины, воют над головой фашистские самолеты, а "наш Антон", как прозвали Антонину солдаты, ходит из блиндажа в блиндаж, раздает свежую почту.
Великий русский писатель Алексей Максимович Горький создал изумительный по силе и красоте образ сказочного героя Данко, сжегшего свое сердце для счастья людей. "...Жили на земле встарину одни люди, непроходимые леса окружали с трех сторон таборы этих людей, а с четвертой — была степь. Были это веселые, сильные и смелые люди. И вот пришла однажды тяжелая пора: явились откуда-то иные племена и прогнали прежних в глубь леса. Там были болота и тьма... Нужно было уйти из этого леса... Повел их Данко... Это был трудный путь, и люди, утомленные им, пали духом... И стали они упрекать его в неумении управлять ими...
"— Что сделаю я для людей?!" — сильнее грома крикнул Данко.
"И вдруг он разорвал руками себе грудь и вырвал из нее свое сердце и высоко поднял его над головой.
"Оно пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал, освещенный этим факелом великой любви к людям..."
Так, с пылающим сердцем в гордо поднятой руке Данко привел народ в степь, где сияло солнце, спас свой народ от иноплеменного рабства и гибели.
Михаила Паникака прозвали в 62-й армии народным героем Данко, вторым Гастелло.
То, что белорус Гастелло совершил в воздухе, украинец Паникака сделал на земле.
Родился он в Донбассе, в городе Сталине. Служил моряком на Дальнем Востоке. [90]
"Пока бьется мое сердце, пока руки мои держат винтовку, буду беспощадно бить фашистских захватчиков!" — так заявил он, переправляясь через Волгу в Сталинград.
Противник выбрал для прорыва участок, который обороняли солдаты морской пехоты. Несколько танков двигалось к окопу Михаила Паникака, непрерывно стреляя из пушек и пулеметов. Паникака уже израсходовал все гранаты, а танки все приближались. Оставались две бутылки с горючей жидкостью. Он высунулся из окопа, размахнулся, целясь одной бутылкой в ближний танк. В это мгновение пуля разбила бутылку, поднятую над головой. Живым факелом вспыхнул боец. Он не стал сбивать пламя. Адская боль не затуманила сознания. Танк был рядом. И все увидели, как горящий человек выскочил из окопа с бутылкой в руке, подбежал вплотную к фашистскому танку и ударил бутылкой по решетке моторного люка. Мгновенье — и гигантская вспышка огня и дыма поглотила его вместе с подожженной им фашистской машиной.
Так сражались воины 62-й армии. Среди защитников Сталинграда были прославленные герои и воины, только что начинавшие войну. Казалось, сама земля Сталинграда, пропитанная кровью лучших сынов народа, погибших за Родину, призывала к мужеству, стойкости. Сталинград стал символом героизма, символом сопротивления, не виданного еще в истории войн.
62-я армия устояла, несмотря на неслыханные трудности борьбы. Героическая оборона подготовила победоносное наступление.
Пришло, наконец, время для нанесения мощного, сокрушительного удара по врагу. Наступил и на нашей улице праздник!