Предисловие

Холодная воина» закончилась, и призрак Третьей Мировой войны теперь гораздо дальше, чем когда либо. Вспоминая упорное противостояние Соединенных Штатов и Советского Союза, которое на памяти более чем двух поколений, можно только удивляться тому, что Третья Мировая война так и не началась. С конца 1940-х годов и до конца 1980-х годов миллионы людей жили в постоянном страхе ожидания войны. И эти опасения никогда не были столь сильны и широко распространены, как во время Корейской войны. Несмотря на то что боевые действия велись лишь на территории небольшой азиатской страны и начинались как противостояние двух корейских армий, в конечном счете в конфликт оказались втянутыми правительства двадцати стран, расположенных на шести континентах. Более половины учтенных боевых потерь составили иностранные военнослужащие. Война принесла стране ужасные разрушения, но так и не смогла решить проблему политической разобщенности, которая и сегодня остается источником напряженности и фактором непредсказуемости. Но именно эта война в значительной степени способствовала возникновению и развитию той системы межгосударственных отношений, которая сумела избавить мир от ужаса прямого столкновения сверхдержав. Изучая хронологию событий и характер боевых действий в этом конфликте, можно сказать, что Корейская война стала своеобразным аналогом Третьей Мировой войны. [15]

В книге показывается международный характер этой войны — во-первых, путем подробного рассмотрения дипломатических шагов, предпринятых в то время разными странами, и во вторых, путем анализа влияния Корейской войны на международную политику. Когда и то и другое можно было показать с помощью хронологического изложения фактов, тогда эти описания входили в основные главы книги. Там, где это оказалось невозможным и речь заходила о явлениях более широкого масштаба, рассмотрение событий было вынесено в предисловие и в заключительную главу.

Через изложение фактов проходят несколько взаимосвязанных тем. Наиболее важной из этих тем является многоплановый характер войны, причем это относится как к побудительным причинам войны, так и к ее дальнейшему развитию. Побудительные причины возникли еще в 1945 году, когда Советский Союз и Соединенные Штаты разделили полуостров на оккупационные зоны. Это разделение сохранилось, так как последующие попытки договориться об условиях объединения полуострова провалились. Соперничество, развернувшееся между двумя державами, привело к резкому обострению политической обстановки в Корее и к разделению страны на два враждебных лагеря. Тем временем в соседнем Китае коммунисты уже были близки к победе в гражданской войне, а поддерживаемый СССР лидер Северной Кореи Ким Ир Сен рассматривал конфликтную обстановку в Корее как предоставленную его армии возможность получить боевой опыт. С помощью Москвы эта армия в конечном счете достигла решающего превосходства над поддерживаемыми США и ООН правительственными войсками, которые находились южнее 38-й параллели. Когда, получив моральную поддержку и материальную помощь от СССР, Ким бросил свои войска на Юг в попытке подчинить себе весь полуостров, США при поддержке ООН сразу же попытались остановить вторжение. Южная Корея и Соединенные Штаты, вступившие в войну на стороне ООН, предоставили более 90% живой силы — но кроме них некоторое количество своих войск послали сюда еще шестнадцать стран. Во время войны Япония отправила на полуостров сотни рабочих, в которых промышленность Южной Кореи испытывала острый дефицит. В корейских гаванях работали землечерпалки, маневрировали грузовые суда-лихтеры, минные тральщики и даже американские танкодесантные корабли. С противоположной стороны в конфликте приняли участие сотни тысяч военнослужащих Китайской Народной Республики. [16]

Из иностранных государств наиболее значительную роль в полномасштабных боевых действиях сыграли США и Китай, хотя некоторые другие страны тоже оказали значительное влияние на ход войны. Советский Союз предоставил широкую помощь Северной Корее и Китаю. Советские летчики совершили сотни вылетов в районы боевых действий, а присутствие в Маньчжурии советских войск{*3} и значительного количества авиации стало главным средством сдерживания американской военной активности — хотя советские войска и находились за пределами Кореи. Военное присутствие СССР в других регионах также способствовало достижению этой цели. Советская дипломатия повсюду, включая ООН, активно защищала действия Северной Кореи и Китая и выступала в качестве посредника между своими союзниками и Соединенными Штатами. Что касается Запада, то в решающие моменты союзники США (особенно Великобритания и Канада) становились своего рода противовесом стремлениям Вашингтона начать эскалацию войны, которая в этом случае могла бы перерасти в Третью Мировую. Их убежденность в необходимости сдерживания конфликта нашла значительную поддержку у Индии и других нейтральных азиатских стран, а иногда эта твердая позиция даже выдвигала Великобританию и Канаду в число лидеров.

Вторая тема касается роли ООН — организации, которая, по мнению некоторых исследователей, в основном выполняла функции инструмента внешней политики США. Справедливости ради следует признать, что эта международная организация и в самом деле часто выполняла такую роль — но столь же часто она, через союзников и нейтральные страны, сама оказывала давление на США. По сути она была тем ограниченным пространством, внутри которого слабые страны могли координировать свои усилия и оказывать влияние на мощные сверхдержавы. Нередко эти усилия заканчивались успехом. В какой-то мере причиной этого успеха было то, что большинство этих стран осуществили ввод своих войск в Корею. Роль ООН в Корейской войне заслуживает внимания не только потому, что эта организация обеспечивает коллективную безопасность, направленную против агрессии, но и потому, что ООН способна сдерживать чрезвычайно опасные начинания, иногда затеваемые сверхдержавами. [17]

Третьей темой является участие в войне различных сторон, его причины и характер. Зачастую это участие являлось результатом расчетов, не имевших к Корее почти никакого отношения. Причиной того, что весной 1950 года советский лидер Иосиф Сталин дал Киму зеленый свет, были планы Сталина в отношении Китая и Европы. Причиной участия в Корейской войне малых стран — сторонников ООН в значительной степени оказались надежды повлиять на политику, проводимую США за пределами Кореи.

Это подводит нас к четвертой теме книги — а именно к тому, что, несмотря на ограниченный масштаб боевых действий, эта война имела глобальное значение. И дело здесь не в стратегическом значении Кореи, которое представляет лишь региональный интерес, а в вызове, который был сделан нападением северокорейцев на территорию, контролируемую правительством, созданным по инициативе США и ООН. Вашингтон считал, что Москва имеет прямое отношение к действиям Пхеньяна и что это отношение является отражением новой советской агрессивности и угрозы интересам США во всем мире. Лидеры стран Западной Европы согласились с решением Соединенных Штатов препятствовать агрессии. Как и руководители США, они вспомнили неудачные попытки западных дипломатов остановить набиравший силу в 1930-е годы экспансионизм Японии, Германии и Италии с тем, чтобы избежать большой войны. Поскольку к 1950 году у Советского Союза и просоветских режимов было значительное военное преимущество в Центральной и Юго-Восточной Европе, союзники по Североатлантическому договору (НАТО) согласились как с тем, что нужно оказать сопротивление продвижению северокорейцев, так и с тем, что необходимо наращивать собственную военную мощь.

Через три года вооруженные силы НАТО увеличились приблизительно до трех миллионов человек. США разместили на временных базах в Европе шесть своих дивизий, а европейские союзники создали сложную организационную и материально-техническую инфраструктуру, задачей которой стало обеспечение наращивания живой силы. Союзники НАТО приняли в свои ряды Турцию и Грецию и далеко продвинулись в направлении перевооружения Западной Германии. Хотя Югославия никогда не входила в НАТО, она получала значительную помощь от США, Великобритании и Франции. Она также участвовала в военных переговорах с Соединенными Штатами, Грецией и Турцией, причем с двумя последними подписала оборонительный [18] договор{*4}. Реакция Запада на Корейскую войну стала главным фактором, сдерживающим вторжение вооруженных сил СССР и просоветских режимов в Югославию{*5}.

Но ответная реакция Запада не ограничилась Кореей и Европой. США заключили оборонительные договоры с Японией, Филиппинами, Австралией и Новой Зеландией, значительно расширили военную помощь французам в Индокитае и двигались в направлении заключения мягкого мирного договора с Японией, участвовать в подписании которого отказался Советский Союз. Этот договор не исключал будущего перевооружения Японии. После войны США заключили оборонительные договоры с Южной Кореей и Тайванем и выступили с инициативой создания Организации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Таким образом, Корейская война сыграла решающую роль в перевооружении Запада и в глобальном распространении американского военного присутствия. Характер американской помощи другим странам, которая до июня 1950 года была в большей степени экономической, чем военной, изменился кардинально: помощь стала носить преимущественно военный характер.

Советский блок состязался с Западом в наращивании военной мощи. Хотя статистические данные по странам коммунистического блока неточны, однако ясно, что расширение и модернизация [19] вооруженных сил в Советском Союзе и странах Восточной Европы началась в конце 1948 года и приобрела значительное ускорение сразу после начала Корейской войны. Ко времени окончания конфликта, то есть к 1953 году, вооруженные силы союзников Северной Кореи насчитывали примерно 1,5 миллиона человек. Согласно заявлению Никиты Хрущева, численность советских вооруженных сил, в период с 1948 года по 1955 год увеличилась примерно в два раза. И хотя это заявление Хрущева было явным преувеличением, значительное увеличение численности советских вооруженных сил без сомнения, имело место. Кроме того, воинские части были моторизованы и оснащены модернизированным вооружением. Возможности советских военно-воздушных сил на большей части Евроазиатского континента чрезвычайно возросли.

Пятая тема заключается в том, что наращивание вооруженных сил как со стороны западных союзников, так и со стороны советского блока, имело важные экономические и политические последствия. Они, в свою очередь, оказали влияние как на ход боевых действий, так и на всю заключительную стадию войны. Япония стала одним из главных поставщиков сырья для войск ООН в Корее — это в значительной степени содействовало тому, что экономика Японии окончательно оправилась от последствий Второй Мировой войны и была интегрирована в экономическую систему Запада. В Западной Европе увеличение военных расходов привело к дефициту бюджетов и росту стоимости доллара, которые были усугублены увеличением цен на сырье и сократившейся американской экономической помощью. Соединенные Штаты жаловались на то, что они называли «медленной поступью европейской милитаризации», а европейцы обижались на то, что американцы оказывали на них давление, с тем чтобы они еще более эффективно задействовали свою и без того истощенную экономику. Такие ссоры, часто публичные, приводили к тому, что лидеры противоположной стороны верили в то, что противоречия во вражеском лагере в конечном счете приведут к тому, что коалиция рухнет. В течение длительного периода эта вера препятствовала тем силам в США, которые стремились завершить войну в Корее.

Недовольство, которое появилось внутри советского блока в 1953 году, отчасти было вызвано милитаризацией Восточной Европы и, возможно, стало причиной уступок коммунистического блока и заключения перемирия в Корее. Хотя Москве и удавалось сохранять свой диктат в западных частях своей [20] империи, однако напряженность отношений между СССР и его восточноевропейскими союзниками оказалась гораздо большей, чем противоречия между США и западноевропейскими странами. Эта напряженность внутри коммунистического лагеря и ответная реакция Запада на северокорейское вторжение оказались мощным средством сдерживания военных авантюр Кремля с использованием обычных видов оружия за пределами советской сферы влияния. И если за три года — с 1950 по 1953 — общий уровень милитаризации в мире значительно возрос, то вероятность того, что две сверхдержавы вступят в прямой военный конфликт, значительно уменьшилась. Корейская война подняла напряженность «холодной войны» на новый уровень, именно эта война оказала влияние на преемников Сталина, которые стали проводить политику разрядки в отношении Запада и своенравного коммунистического режима Иосипа Броз Тито в Югославии.

Китайская Народная Республика (КНР) положила начало мирным переговорам с Западом — хотя они велись медленно и касались ограниченного круга вопросов. Оказалось, что барьеры, стоявшие на пути конструктивного сотрудничества между Пекином и Вашингтоном, труднее преодолеть. Именно в Корее Китай и США вступили в прямой контакт — как на поле брани, так и за столом переговоров. В результате у обеих сторон надолго осталось чувство горечи и взаимного недоверия. Война также стала удобным поводом для американской интервенции на Тайвань, который оставался последним оплотом националистического правительства Китая. Целью интервенции было предотвращение завоевания острова коммунистическим Китаем. К моменту начала прямого участия КНР в Корейской войне американская политика в отношении Тайваня стала камнем преткновения в китайско-американских отношениях. Без уступок Вашингтона по этому вопросу лед во взаимоотношениях двух стран не мог растаять.

Тем не менее враждебность, существовавшая в отношениях Китая и США, не препятствовала все большему отдалению Пекина и Москвы. Корейская война чрезвычайно подняла международный авторитет нового Китая, который до конца сражался с величайшей мировой державой. Особенно вырос авторитет Китая в Северной Корее. Советский Союз внес существенный вклад в борьбу Северной Кореи и Китая, но Пхеньян и Пекин рисковали и жертвовали в гораздо большей степени. И если накануне войны Китай буквально упрашивал Советский Союз выступить [21] единым фронтом, то, выходя из конфликта, он снова обрел былую самонадеянность, которая со временем переросла в решимость проводить независимую внешнюю политику. Ну а Северной Корее ради достижения собственных целей приходилось играть на противоречиях обоих своих союзников. Корейская война расширила долговременные перспективы разрыва китайско-советских отношений{*6}, повлияла на стабилизацию режима Северной Кореи, а также помогла выстоять антисоветскому коммунистическому правительству Югославии — тем самым подорвав позицию СССР как непререкаемого лидера международного коммунизма. Среди всех великих держав Советский Союз явно больше всех потерял в этой войне.

Отчасти эти и другие последствия были результатом того, что война продолжалась более трех лет, а ее результаты так и остались неопределенными. Таким образом, последняя тема этой книги состоит в том, что главные действующие лица имели множество возможностей остановить разрастание войны — уже не говоря о ее последствиях для самого полуострова. К примеру, Сталин мог убедить северокорейцев отступить на довоенную границу в течение нескольких недель после принятия американцами решения о посылке на полуостров боевых частей. По всей вероятности, это могло бы положить конец войне в течение лета 1950 года. Такое развитие событий представляло бы собой величайшую победу США — но и присутствие американцев не было бы столь продолжительным.

Война могла бы закончиться и осенью 1950 года — либо когда войска ООН, высадившись в Инчхоне, остановились до 38-й параллели, либо после их победного марша к реке Ялу. Подобный ход событий также означал бы полную победу США — но его воздействие на международную политику было бы иным. Престиж США не потускнел бы в такой степени, как это случилось после столкновения с Китаем, а военные приготовления Запада и стран советского блока росли бы более скромными темпами. Успешные усилия США объединить полуостров под властью дружественного режима стали бы решающим ударом по СССР — если бы эти усилия не были столь вялыми, как это произошло в реальности. [22]

Наконец, война могла бы закончиться в начале 1951 года — если бы китайцы закончили свое продвижение на юг в районе 38-й параллели. Она могла завершиться летом или осенью того же года в течение недель или месяцев после начала мирных переговоров либо же весной 1952 года, когда единственным препятствием на пути достижения мира оказался вопрос о военнопленных. В любом из этих случаев международные последствия войны были бы совсем другими. Это касается и самой Кореи, и развития внутриполитической обстановки в Китае, Соединенных Штатах и любой другой стране.

Этот краткий экскурс в область гипотетических возможностей необходим для всестороннего анализа Корейской войны и является нужным дополнением к нашему исследованию. Иногда разрастание конфликта выходило из-под контроля. Он мог закончиться практически там же, где и начался (как это фактически и произошло в июле 1953 года), либо на реке Ялу, или на берегах Японского моря — если бы полуостров оказался объединен под властью одного правительства. В конце концов, демаркационная линия могла пройти и в самом узком месте полуострова — севернее Пхеньяна и Вонсана.

То, что война и началась, и закончилась именно так, в определенном месте и в определенное время, во многом повлияло не только на ход военных действий в Корее, но и на принятие решений и развитие событий далеко за ее пределами. Поэтому главной целью настоящего исследования, помимо освещения действий собственно корейских вооруженных сил, является и анализ действий великих держав, наиболее активно принимавших участие в войне — Соединенных Штатов, Советского Союза и Китая.

Все вышеупомянутые темы представляют собой сложное переплетение стратегических интересов и специфических национальных особенностей, идеологий, внутренней политики и индивидуальных характеров конкретных людей. Хотя идеологическая конфронтация между авторитарным коммунизмом и либеральным капитализмом часто оказывалась самым важным фактором в контексте борьбы сверхдержав, в Корее она всегда зависела от национальных особенностей, общественного мнения внутри каждой страны и отдельных личностей. Таким образом, идеология обычно носила ограниченный характер и лишь разъясняла принимаемые решения. Приверженность принципам марксизма-ленинизма заставила Сталина и китайского лидера [23] Мао Цзе-дуна вместе выступить против Соединенных Штатов, но именно уязвимость этих стран перед мощью США укрепила их союз. В то же время различные перспективы национального развития создавали отличные друг от друга приоритеты. Эти отличия в свою очередь потребовали расширения межправительственных связей, которые в значительной степени повлияли на ход событий Корейской войны. С западной стороны этот процесс ограничился лишь наличием большего числа действующих лиц и большего политического плюрализма. Но даже совокупность идеологических и национальных интересов не смогла бы отразить всей сложности международных взаимоотношений во время Корейской войны. Особенности характеров главных действующих лиц сыграли очень важную роль. Сталин и Мао Цзе-дун были волевыми людьми, и их личные качества накладывали свой отпечаток на политику, проводимую правительствами СССР и Китая. То же можно сказать и о лидере Северной Кореи Ким Ир Сене — хотя его влияние по сравнению с влиянием его союзников уменьшилось сразу после начала войны (особенно после того, как Китай ввел в страну свои войска). Решение Китая вступить в войну лучше всего иллюстрирует, какую роль играла личность в коммунистических странах. Среди лидеров КНР, которые все до единого были китайцами и марксистами, произошел глубокий раскол в вопросе о необходимости ввода войск в Корею, однако Мао Цзе-дун твердо поддержал решение вступить в вооруженную борьбу с США. Конечно, на Западе отдельные личности не могли оказать такого влияния на правительство, как это делали Сталин или Мао, но президенты Гарри Трумэн и Дуайт Эйзенхауэр, генерал Дуглас Макартур, госсекретарь Дин Ачесон и министр обороны Джордж Маршалл — каждый из них в свое время оказывал влияние на принятие решений — чего другие, оказавшись на их месте, возможно, не смогли бы сделать. Если теория о роли «великой личности» в истории и является неверной, то и структурные подходы, которые отводят исключительную роль идеологии или борьбе за главенство среди независимых государств, вряд ли устроят нас в качестве альтернативы.

Одним словом, данное исследование не только обобщает характер и роль Корейской войны, а также анализирует многочисленные факторы, которые привели к принятию тех или иных решений. Зачастую изобилие поверхностных фактов вводит историка в заблуждение, но я убежден в том, что самым надежным методом в поисках истины всегда является внимательное [24] изучение источников данного периода истории. В значительной степени эта книга основана на первоисточниках, многие из которых являются архивными. И хотя отсутствие всех необходимых документов и мои собственные ограниченные возможности создавали препятствия на моем пути, я попытался их преодолеть, используя переводы и другие вторичные источники. Исследуя политику стран коммунистического блока, я широко использовал официальные отчеты западных стран: из Москвы — главным образом английские и американские, из Пекина — английские. С помощью англичан и канадцев мне удалось получить и индийские отчеты из Пекина. Я также воспользовался английскими, американскими, канадскими и австралийскими отчетами из Нью-Йорка. С точки зрения концепции и метода эта работа сочетает в себе черты научного синтеза и исследовательской монографии.

Отдавая издателю плод моего многолетнего труда, я ловлю себя на том, что испытываю непривычные мне ощущения — в первую очередь чувство смирения, которое пришло через понимание того, как мало я знаю о Корейской войне и как много придется сделать тем, кто пойдет по моим стопам. Кроме того, теперь я особенно хорошо понимаю предупреждение историка Майкла Ханта о риске дилетантизма у тех, кто отважился заниматься историей международных отношений. Он говорил о том, что это детальное и объективное исследование потребует с должным профессионализмом подобрать и оценить материал, а затем представить его на строгий суд специалистов. Но я все же надеюсь, что специалисты в различных областях знаний, изучившие мою работу, были достаточно строги в своих критических оценках — а я был достаточно добросовестен, чтобы учесть их критику. Второе чувство, которое я испытываю — это чувство надежды, что мой особый подход к истории международных отношений поможет пролить свет на факты, не замеченные другими, и даст понимание сути этих фактов. Я надеюсь, что эта работа по крайней мере расширит дорогу познания и проложит путь тем, кто еще не ступил на нее. [25]