Содержание
«Военная Литература»
Военная история

Глава шестая.

Совместная работа союзников.

Основной принцип пропаганды. — Результаты успешного совещания. — Политика, средства и пути.

Опыт Дома Крю учит, что для союзников одинаково важно централизовать пропагандистскую деятельность, как и верховное военное командование. Вести пропаганду без определенной политики достаточно плохо, запирать же, так сказать, в герметические помещения целые группы сотрудников по пропагандистской работе, работающих самостоятельно друг от друга, каждый по отношению к другой национальности вызвало бы просто насмешки вместо того, чтобы привлечь к себе серьезное внимание интеллигентного врага и вместо того, чтобы создать противоречивые мысли и путаницу в умах неразумного врага.

Принцип пропаганды союзных народов в будущих войнах будет состоять в том, что должна быть установлена ясная общая политика, которая покоилась бы на твердых фактах и справедливости, так чтобы ее в существенном не приходилось менять, но которой безусловно можно и должно будет строго придерживаться. Безусловно, будет необходимо избрать особую политику для каждого народа неприятельского союза в отдельности, если противником будет являться не один народ.

Также совершенно понятно, что политика в пропаганде должна быть согласована с политикой дипломатических, военных и военно-морских учреждений.

Ввиду того, что пропаганда сама по себе не наделена полномочиями исполнительной власти, она зависима от названных учреждений в тех случаях, когда она пожелает перейти от политики к делу. И здесь отсутствие согласованности повлекло бы за собою разнобой, противоречивые [92] распоряжения и вытекающую отсюда безрезультатность. Пропаганда может по праву являться предвестником остальных правительственных учреждений — успехи указаны в других главах нашей книги — или же им следовать, но она, безусловно, должна быть с ними согласована.

Лорд Нортклифф в качестве основного принципа пропаганды против неприятельских стран всегда требовал, чтобы относительно принятой и одобренной английским правительством политики для пропаганды всегда испрашивалось согласие остальных союзных правительств для того, чтобы их учреждения, работающие по пропаганде, могли действовать в согласии с этой политикой. Практика показала, что быстрее всего могла бы быть достигнута согласованная работа путем устройства совещаний представителей отделов пропаганды отдельных союзных государств.

Одним из первых действий лорда Нортклиффа был созыв в Доме Крю совещания союзников, в котором приняли участие лорд Бивербрук, министр государственного осведомительного бюро г-н Франклин-Бульон (Франция) и сеньор Талленга-Стюарт (Италия), а также много других английских, французских, итальянских и американских представителей.

До известной степени это заседание подготовило путь для дружной совместной работы союзников в Италии. Лорд Нортклифф пожелал немедленного учреждения общесоюзного бюро пропаганды, предназначенного для неприятельских стран, но пришлось столкнуться с трудностями, из-за которых образование такого учреждения было отложено на будущее время. Между тем была установлена теснейшая связь с соответствующими итальянскими учреждениями. По ходу же событий лорд Нортклифф понял, что для успеха пропаганды в странах неприятеля необходима общественная конференция. Поэтому он в согласии с английским военным кабинетом разослал правительствам Франции, Италии и С.-А. С. Штатов приглашения с просьбой прислать в Лондон на официальное заседание своих представителей. Эти приглашения были приняты с большим удовольствием, и 14 августа 1918 года в Доме Крю собралась конференция. Кроме представителей учреждения, которое возглавлял лорд Нортклифф и представителей союзных бюро по пропаганде, участие в конференции приняли представители английского министерства иностранных дел, [93] военное министерство, адмиралтейство, министерство воздушных сил и государственного осведомительного бюро.

Вот полный список участников:

Великобритания.  
Виконт Нортклифф (председатель) Управление по пропаганде в неприятельских странах.
Подполковник сэр Кэмпбелл Стюарт
Сэр Чарльз Никольсон (баронет) член парламента
Г-н Уикгэм Стад
Контр-адмирал сэр Реджинальд Холл (директор военно-морского осведомительного бюро) Адмиралтейство.
Капитан Гай-Гоунт
Корвет-капитан Дж. Стэндинг
Бригадный генерал Дж. К. Кокерил (заместитель директора военно-осведомительного бюро) Военное министерство.
Майор граф фон Керри (член парламента)
Капитан П. Чалмерс-Митчель
Г-н Ц. И. Филипс Министерство воздушных сил.
Полковник Дэвидсон Министерство иностранных дел.
Сэр Родерик Джонс (заместитель министра по осведомлению) Государственное осведомительное бюро.
Г-н Кэнлифф-Оувен (контролер пропаганды против Турции)
Франция.  
Г-н Клобуковский  
Г-н Аженин
Г-н Сабатие Д'Эспейран
Генерал-майор Виконт де-ла Паноуз
Капитан принц Петр Аренбург
Лейтенант граф Станислав Монтебелло
Г-н Комерт
Лейтенант П. Манто
Италия.  
Профессор Боржезе  
Г-н П. Эмануель
Капитан граф Вичино-Паллавичино
Лейтенант Р. Кайрати-Кривелло [94]
Северо-Американские Соединенные Штаты.  
Г-н Джемс Килей Присутствовали в качестве слушателей.
Капитан Вальтер Липпман
Капитан Гебер Бланкенгорн
Лейтенант Чарльз Мерц
Лейтенант Лудлоу Гриском

В речи, которой лорд Нортклифф, как председатель, открыл конференцию, он заявил, что английская пропаганда в неприятельских странах достигла такой стадии, на которой для полного достижения цели необходимо более прочное соединение целей и усилий союзных держав. Пропаганда в неприятельских странах предполагает следующее:

а) избрание, по крайней мере, в целях пропаганды, определенной союзной политики по отношению к нашим врагам;

б) официальное провозглашение этой политики и

в) изучение технических возможностей и ее главнейших отличительных черт.

Лорд Нортклифф предложил конференции образовать комиссии, которые сделали бы доклады по разным вопросам. Эти комиссии должны были рассмотреть следующие вопросы:

1. Широкую тему о политике пропаганды.

2. Вопрос о средствах распространения пропагандистской литературы: а) среди мирного населения и б) среди войск.

3. Вопрос о пропагандистской литературе.

4. О воспитательных мерах по отношению к военнопленным, которые, быть может, возвратятся в Германию и расскажут своим соотечественникам правду.

При отсутствии точных принципов и вполне определенной политики пропаганда может проводиться только спорадически и поверхностно. На основе же ясной политики пропаганда может разлагать неприятеля, может служить ценной поддержкой военных операций и действовать подготовительно на необходимые предварительные условия прочного мира.

Три неприятельских страны, с которыми учреждение лорда Нортклиффа, главным образом, имело дело, были Австро-Венгрия, Болгария и Германия. Он упоминает в первую очередь Австрию, так как среди наших врагов Габсбургская монархия была полем, на котором можно было раньше всего собрать плоды. [95]

В течение первых месяцев 1918 года, когда лорд Нортклифф начал свое дело, Германия была еще слишком воодушевлена своими легкими победами в России, а потому мало восприимчива к пропаганде. Поведение Болгарии было слишком тесно связано с судьбой Германии, а потому в этот момент Болгария также нелегко поддавалась действию пропаганды. Кроме того политика союзников по отношению к Болгарии была тесно связана с общей балканской политикой союзников, которая в свою очередь по необходимости зависела от избрания той или иной политики по отношению к Австро-Венгрии. Все эти соображения указывали на Австро-Венгрию, как на первый объект нападения и, следовательно, как на страну, по отношению к которой немедленно требовалась совершенно ясная политика для пропаганды.

Далее лорд Нортклифф описал шаги, которые уже были предприняты по отношению к Австро-Венгрии (см. о них более подробно в главе III нашей книги). Лорд Нортклифф констатировал, что имеется достаточно доказательств того, что начатое дело способствовало отказу австрийцев от наступления в апреле и парализовало наступление, предпринятое ими, наконец, в июне. Имеется также достаточно оснований предполагать, что значительно большие результаты были бы достигнуты, если бы раньше предприняли нечто подобное. Это открывает перспективы на жизненную связь между политической пропагандой и военными операциями, на что он, лорд Нортклифф, обратил серьезное внимание совещания. Он выразил надежду, что политическая комиссия конференции будет в состоянии сделать в этом направлении ценные предложения.

Остается коснуться чрезвычайно важного вопроса о работе общими силами союзников в области, пропаганды.

«Ясно, — утверждал лорд Нортклифф, — что если каждый из союзников будет вести в неприятельской стране пропаганду по-своему, не считаясь с тем, что союзник предпринимает, то получилось бы большое распыление сил, вмешательство одного союзника в действия другого, а возможны и противоречивые друг другу утверждения и, быть может, даже и противоречащие друг другу цели. Для обеспечения наибольшего военного успеха союзные державы учредили в Версале Совет и согласились назначить общего главнокомандующего. До сего времени единственным общесоюзным учреждением по проведению пропаганды является общесоюзная [96] комиссия в Падуе. Работа этой комиссии показала большие, преимущества единства руководства работой, но обнаружила также известное несовершенство, которое можно будет устранить путем более согласованной совместной работы в области пропаганды».

Лорд Нортклифф поэтому внес принципиальное предложение, которое может быть изменено в деталях, а именно, чтобы для пропаганды в неприятельских странах была учреждена центральная организация.

«Этим шагом, — сказал лорд Нортклифф, — было бы возможно избежать многих промедлений, соблюдать большую бережливость в расходовании сил и денег и добиться успехов в достижении, единства пропаганды союзников и в средствах осуществления пропаганды».

Г-н Клобуковский, лидер французской делегации, после лорда Нортклиффа обратился к конференции с искусной речью и заявил о своем согласии во всем сказанном с лордом Нортклиффом.

«Французское правительство, — сказал он, — с удовольствием последовало приглашению английского правительства прислать своих представителей на конференцию по вопросам пропаганды в неприятельских странах. Созыв конференции казался французскому правительству необходимым для того, чтобы укрепить огромные боевые средства, находящиеся в распоряжении союзников, путем методичной работы общими силами. Точно установить, что можно сделать, точно узнать, что предпринять в дальнейшем — вот что надо определить. Кампания систематической лжи, которую ведет неприятель, ни на минуту не должна отклонить союзников от избранного пути. {26} Искренность никогда не покажется союзникам дешевой политикой.
Французская пропаганда старалась ярко осветить вопрос об ответственности за войну.
Со стороны наших врагов Мировая война является наступательной войной {27} и служит интересам завоевательной политики и порабощения других народов. Со стороны союзников война является просто оборонительной войной для защиты не только территории, но и великого дела права, которое было нарушено в Бельгии, Эльзас-Лотарингии, Польше, Украине, Сербии, Румынии и других балканских государствах. [97] Мы стараемся в неприятельских странах приблизиться к совести тех людей, которые до сего времени отклоняли от себя независимые взгляды и которые до сих пор не давали себе отчета. Мы пытаемся открыть глаза и уши, которые теперь еще, благодаря необыкновенной господствующей среди людей дисциплинированности, были закрыты. Мы это делаем с помощью не только аргументов, которые мы основываем на фактах, и которые могут быть признаны заведомо произвольными, но и при помощи того, что наши враги в своих декларациях сами признали. Искренность этих деклараций бесспорна, так как они исходят от собственных агентов неприятеля или от лиц, которые осмеливались писать о том, что знали, как, например, князь Лихновский и д-р Мюлон».
«Наша совместная работа по освобождению угнетенных народов, — продолжал г-н Клобуковский, — установила ясно и определенно одну из целей нашей кампании против Австро-Венгрии; но хотя мы не можем отметить немедленных успехов, пропаганда против Германии была бы все-таки не менее необходима. Если Австрия виновна в отношении различных населяющих ее народов, то Германия виновна перед всем миром. С начала войны Франция была постоянно и исключительно занята мыслью о том, как бы осуществить пропаганду по отношению к Германии. Ввиду ужасных искажений фактов, которые правительство кайзера пытается навязать всему миру, первая французская желтая книга от декабря 1914 года дает полный перечень преступлений, делающих Германию ответственной за войну, и, возвращаясь к самому началу войны, доказывает, что Германия подготовляла и, в конце концов, вызвала войну.
Поэтому одна из главных целей пропаганды союзников должна заключаться в постоянных указаниях на причины начала войны, и можно надеяться, что такие приемы не будут напрасными. С этой точки зрения опыт с запиской Лихновского был бы весьма ободряющим, но этого недостаточно, ибо большинство германского народа все еще верит официальным объяснениям, которые дает правительство кайзера причинам мирового конфликта. Нельзя позволить немцам оборонительную войну союзников ставить на одну доску с наступательной войной. Союзники должны неустанно утверждать, что они сделались жертвой заранее хорошо обдуманной наступательной войны.
С другой стороны, в интересах союзников доказывать все больше и больше, что война, которую им навязали, является для них оборонительной, что они защищаются, что они защищают право и человечество. Это должно являться их целью войны, а все другие их цели были бы только ее логическими последствиями.
Как бы германский народ ни был проникнут доктринами исторического реализма и как бы германское правительство ни было враждебно политике, основанной на уважении к праву, наступит когда-нибудь день, когда восторжествует понимание своих сил, когда, с одной стороны, их просветление, становящееся все более и более очевидным, вскроет преступные деяния, являющиеся причиной войны. [98]
С другой стороны, постоянные неудачи этой надежды мирового господства заставят самих немцев искать виновного. Опасения за несправедливость его дела наступит, в конце концов, у германского народа.
Также важно доказать, как бесполезны старания неприятеля нарушить согласие между державами Антанты.
Неприятельская пресса не перестает давать своим читателям вымышленную картину несогласия между ее врагами. Ее рассказы о том, что Франция находится на пути к завоеванию ее английской армией, дополняются утверждением, что Америка намеревается осесть во Франции.
Всякая кампания в пользу заключения мира, предпринимавшаяся германским правительством в моменты затруднений на фронте свидетельствовала о наивной надежде его великолепно осведомленных деятелей на возможность нас поссорить.
Доказать, что фронт союзников является неразрывно стойким, что он распространится от военной области на экономическую, — вот каков должен быть ответ союзников.
Прежде всего, должно быть объявлено, что союзники победят, что они имеют на это силы. И не следует вступать в переговоры. Имеется всегда опасность, что враг присвоит какую-либо формулу союзников, после устранения из нее ее содержания. Запутанный и коварный германский, дух обладает величайшей способностью обращать чужие принципы в свою пользу. Возможно, что Германия еще раз попытается ввести народы в заблуждение, написав на своем знамени их лозунги, сохранив, однако, за собой возможность впоследствии дать этим лозунгам диаметрально противоположное толкование. Важнее всего — оградить общественное мнение в странах союзников от этих попыток, которые, несомненно, будут предприняты немцами. Освобождение народов, уверения в справедливости дела союзников, перечисление нарушений права, совершенных центральными державами, — вот основа союзной пропаганды.
Изложенное находится в полном согласии с общими политическими принципами и направлено к тому, чтобы обеспечить за всеми народами право на свободное развитие так же, как конституции союзных государств признают за всяким человеком равноправие. Таким путем победа союзников носила бы характер морального подъема, что, впрочем, всегда являлось характерной исторической чертой великих союзных наций. Однако, прежде чем мы добьемся этой победы, свободы и права, «давайте воевать», — говоря крепкими словами Клемансо».

Представитель Италии сеньор Боржезе сказал, что он, в общем, одобряет идеи и предложения лорда Нортклиффа.

«В самое последнее время итальянцы были особенно деятельны в области пропаганды против неприятеля. Так, например, у них имелось бюро, задача которого состояла в распространении сообщений о неприятеле, [99] направленных к ослаблению его мирового положения и сил.

В Швейцарии они также имели большую организацию, задача которой заключается в том, чтобы ежедневно собирать сведения о событиях в неприятельских странах и широко использовать всевозможные средства к получению сведений о внутреннем их положении. Первым актом совместной пропаганды союзников против неприятеля являлся римский конгресс в апреле 1918 года, который состоялся, главным образом, благодаря согласию и дружбе просвещеннейших и сознательных общественных элементов Англии и Италии. Результатом этого конгресса были чреватые тяжелыми последствиями события в Австро-Венгрии и повсюду в неприятельских странах. Главной задачей было бы теперь продолжение пути, намеченного на римском конгрессе. При обсуждении мотивов, влиявших на Италию в ее кампании против Австрии, должно, конечно, быть принято во внимание особое положение Италии, как противника Австрии.

Объяснения лорда Нортклиффа, влияние которого чрезвычайно велико в вопросах пропаганды против неприятеля, а также речь г-на Клобуковского в своих тенденциях являются несомненно антиавстрийскими.

Что касается итальянцев, то они — враги Австрии не только потому, что Австрия их враг, но и потому, что они чувствуют, что таков самый прямой и верный путь к одолению Германии и германской расы. Те итальянцы, которые поняли положение вещей с самого начала войны, являлись всегда врагами Австрии в этом смысле и наилучшими способами и средствами старались напасть на германский милитаризм на пути через Австрию. Хотя германский милитаризм не вполне неуязвим, и хотя уязвимость Германии не так велика, как Австрии, последняя все-таки является ахиллесовой пятой Германии. Два важных предварительных условия, которые сделают возможными данные операции против Австрии, заключаются в том, чтобы весь мир признал необходимость расчленения Австрии, и чтобы ответственность Австрии за войну была бы признана не только союзниками, но и самим неприятелем.

Лихновский и Мюлон признали, что прямым главным виновником войны является Австрия. Вопрос об ответственности за войну является, несомненно, одним из важнейших вопросов, с которым сталкивается пропаганда, и этот вопрос будет рассматриваться комиссией, ибо он, Боржезе, полагает, что ускорение процесса духовного переворота в Германии и Австрии будет возможно, если будет широко обнародовано признание ответственности за войну».

Касаясь результатов итальянской пропаганды за последние месяцы, Боржезе упомянул о бюро в Риме и Берне, о которых он обещал сообщить более детально в комиссии. Что касается работы общесоюзной комиссии в Падуе, то, [100] по словам Боржезе, это было действительно большим делом, если судить о комиссии по ее деятельности, а не по личным впечатлениям, а именно по оценке ее со стороны врага, который даже открыто признал, что поражение на Пиаве вызвано было частью усилиями Падуанской комиссии, частью сообщениями, которые были распространены с помощью югославов и чехословаков.

«Пропаганда союзников, — продолжал Боржезе, — должна быть пропагандой правды. Главнейшее затруднение заключается в том, чтобы делать различие между подражанием неприятельской системе фактических военных операций и подражанием методам, применяемым им в идейной борьбе. Правда, что военная техника на войне должна определяться техникой, которая применяется неприятелем, дабы не оказаться отсталым.

Имеется, однако, опасность, что мы и в идейной войне будем подражать неприятелю — это означало бы подражание германским приемам пропаганды. Хотя некоторые лица того мнения, что союзники должны подражать обманам и лицемерию германской пропаганды, он, Боржезе, убежден в том, что лучшим орудием пропаганды является пропаганда правды. Союзники могут говорить правду, так как они убеждены в своей правоте. {28} Им легко иметь свою систему идей, так как они в нее верят как в своего рода религию. Германия и Австрия будут внимательно прислушиваться к нашим словам, — не именно к словам, сказанным на этой конференции, а к словам наших правительств.

Политические акты и пропаганда в конце нашей кампании достигнут большего значения, и он, Боржезе, надеется, что Италия будет в состоянии внести свою лепту в дело сокращения и победоносного конца этой войны.

Тем обстоятельством, которое союзникам дает абсолютную гарантию победы, и которое является доказательством моральной чистоты их дела, является, по словам Боржезе, вступление в войну С.-А. С. Штатов, которые никто — даже и неприятель не может заподозрить в корыстных целях. {29} В то время, как европейских союзников можно, правда, совершенно несправедливо, упрекнуть в преследовании корыстных целей, о С.-А. С. Штатах нельзя сказать, что они вступили в войну не в защиту высоких, принципов, а по каким-либо другим мотивам. Поэтому он, Боржезе, вполне согласен с лордом Норклиффом и г-ном Клобуковским в том, что чем шире будет сделано известным народам неприятеля значение американских мероприятий [101] в материальной и моральной области, тем скорее наступит моральный упадок народов противника и тем вернее будет заключен справедливый мир, который является великой целью всех союзников и целью их военных и пропагандистских операций».

Джемс Килей, представитель С.-А. С. Штатов сказал, что «он назначен делегатом на конференцию комиссией по публичному осведомлению при правительстве С.-А С. Штатов. Четыре американских офицера от военно-осведомительного отдела Генерального штаба присутствуют на конференции в качестве зрителей. Они все принимают участие в конференции в качестве учеников и имеют серьезное желание учиться, дабы иметь возможность принять полное участие во всех других фазах операций союзников.

После учебы у опытных людей они будут в состоянии предоставить все свои силы общему делу. Они сообщат американскому правительству, что опытные люди считают здесь правильным, и можно надеяться, что на основании этого доклада быстрейшим образом будет создана американская организация, которая сможет широко, искренне и успешно работать совместно с соответствующими организациями союзников. Не будет ошибкой предполагать, что С.-А. С. Штаты смогут кроме материального вооружения доставить другой элемент, который сможет иметь особо важное значение в этой работе. Население С.-А. С. Штатов содержит большое количество соотечественников среднеевропейских народов. Эти народы внутри С.-А. С. Штатов хорошо организованы и за некоторыми малыми хорошо известными исключениями преданы делу союзников. Эти лица, конечно, находятся в близких отношениях с народами Центральной Европы, и более чем возможно, что они были бы очень полезными при передаче ими сообщений за границу. По этому пункту американская делегация была бы очень рада получить от конференции совет».

После этих речей были назначены упомянутые лордом Нортклиффом комиссии для того, чтобы перейти к обсуждению вопросов политики, распространения пропагандистской литературы и вопросов о военнопленных. Члены конференции надлежащим образом были распределены по комиссиям, которые деловым образом оказали неоценимые услуги и представили свои доклады на обсуждение пленарного заседания конференции.

Политическая комиссия под председательством Клобуковского исчерпывающим образом рассмотрела проблему политики в пропагандистской работе во всех областях и во всех стадиях применения. Дискуссия членов комиссии вылилась в ряд решений и предложений, которые должны были быть представлены и утверждены, [102] изменены или отклонены союзными правительствами. Конечно, всем было ясно, что эти решения являются только основой и не обязательны для соответствующих правительств.

В отношении пропаганды против Австро-Венгрии комиссия находилась в полном согласии с руководящими директивами, которые были одобрены английским правительством и восполнены решениями английского, французского и итальянского правительств на римском конгрессе или в связи с последним. Комиссия признала, что такое расширение политики, поскольку оно вытекало из директив союзников, частью уже соответствовало действительным потребностям данной стадии пропаганды.

Последнее в свою очередь соответствовало потребностям положения на фронте и в особенности вызывалось необходимостью использовать принятые Антантой принципы в целях воспрепятствования или задержки австро-венгерского наступления против Италии. Связанные с этим действия и распоряжения союзных правительств и правительства С.-А. С. Штатов ясно показали, что общая политика союзников все более и более направляется к осуществлению свободы племен, угнетаемых Австро-Венгрией. По этой причине главная задача комиссии в отношении пропаганды в Австро-Венгрии заключалась в объединении различных решений и распоряжений, касающихся пропаганды, и в возможной подготовке пути к опубликованию совместной декларации союзников, последняя могла бы дополнить и сделать более успешной пропагандистскую работу внутри Австро-Венгрии и среди австро-венгерских войск на фронте.

Дискуссия относительно полезности и возможности такой общей декларации союзников была исчерпывающая и поучительная. Касательно уже принятой союзными правительствами и С.-А. С. Штатами линии поведения по отношению к чехословакам, полякам и румынам выяснилось, что главный вопрос, требовавший разъяснения — вопрос об объединении и о самостоятельности югославов и отношение Италии к этому вопросу. Комиссия приняла следующую резолюцию:

«Что касается лучших средств поддержки пропаганды союзников в пользу свободы народов, подчиненных Австро-Венгрии, то комиссия выражает твердую уверенность в том, что все спорные вопросы о границах между Италией [103] и будущей Югославией будут умалчиваться югославской прессой и вождями вне и поскольку они могут оказывать влияние в этом направлении также и внутри австро-венгерской монархии, так как этих вопросов не касались важнейшие органы итальянской печати и публичные речи влиятельных итальянских политических деятелей».

Во время прений об этой резолюции выяснилось, что комиссия признала итальянские национальные требования об объединении областей и городов Трентино, Триеста и других областей итальянского характера не только безусловно справедливыми — надеялись, что это признает и конференция, — но комиссия считала также элементарным требование соблюдения союзниками принципа национальностей и равноправия национальностей. Именно ввиду того, что комиссия поддержала принятые в итало-югославском соглашении от марта 1918 года принципы и последние признала основой для успешных совместных действий Италии, Югославии и других угнетенных Австро-Венгрией народов, комиссия высказалась за то, что вышеупомянутые национальные права не могут быть предписаны и не подлежат общему обсуждению.

Комиссия также признала, что в интересах пропаганды и будущей независимости и моральной и политической прочности итальянского народа главная часть задачи создания свободной и единой Югославии должна быть, конечно, возложена на Италию. Поэтому комиссия после тщательного обсуждения приняла следующее решение и предложило его конференции:

«Ввиду того, что итальянское правительство, как усматривается из речи премьер-министра от апреля 1918 года, придерживается решений конгресса подчиненных Австро-Венгрии народов (которые содержали соглашения между югославами и итальянской комиссией), что также видно из телеграммы, посланной недавно сербскому премьер-министру Пашичу, далее ввиду дополнения к политике союзников в отношении Австро-Венгрии во французской и итальянской конвенции с чехословацким национальным советом, далее, принимая во внимание английскую декларацию, коей чехословаки признаны союзной нацией, далее, ввиду объявленной союзниками на Версальской конференции декларации в пользу единства и независимости Польши, и заявления Ланцинга от 1–28 июня, что все ветви славянского племени должны быть совершенно освобождены из-под власти Германии и Австро-Венгрии, наконец, принимая во внимание чрезвычайную важность, чтобы в особенности ввиду возможного развития событий на итальянском фронте, союзная политика освобождения угнетаемых Габсбургами народов должна быть в первую очередь осуществляема Италией, на фронте которой [104] пропаганда против Австро-Венгрии особенно сильно представлена, принимая во внимание все эти обстоятельства, политическая комиссия общесоюзной конференции по пропаганде предлагает итальянскому правительству взять на себя инициативу к изданию следующей общей официальной декларации:
«Все союзники считают образование свободного и объединенного государства Югославии, которое объединяло бы сербов, хорватов и словенцев, одним из основных условий справедливого и прочного мира и господства справедливости в Европе».

При обсуждении вопроса о пропаганде против Болгарии комиссия признала принципиальную связь между пропагандой союзников против Австро-Венгрии и против балканских государств. Без выбора союзными правительствами определенной политики в отношении вопроса о единстве и независимости югославов и румын было невозможно избрать какую-либо политику для пропаганды против Болгарии. Относительно главных пунктов пропаганды в Болгарии комиссия единогласно придерживалась основных принципов, упомянутых во вступительной речи лорда Нортклиффа, т. е. того, что основным предварительным условием для каких-либо переговоров с Болгарией является полнейший и действительный отказ ее, как неприятеля союзников, от своей политики. До того как этот отказ состоится, цель пропаганды союзников должна заключаться в том, чтобы внушить болгарскому народу чувство страха перед опасностями, которые ему грозят, если он своим поведением не сможет убедить союзников в том, что он раскаялся. Комиссия также полагала, что пока эта перемена еще не решенный вопрос, — сербы и греки не должны оставаться в неизвестности о политике, которой главнейшие союзные державы будут придерживаться в пропаганде.

Относительно Польши председатель комиссии сделал краткое, но меткое заявление, сказав, что политика пропаганды в отношении Польши вполне согласуется с избранной президентами Вильсоном и Пуанкаре и премьер-министрами союзных государств 3 июня политикой, которая была выражена следующими словами:

«Создание объединенного и независимого польского государства со свободным выходом к морю является одним из условий солидного и справедливого мира и господства права в Европе». К этому он добавил, что усиление господства Пруссии является бедствием и что настоящего своего положения Пруссии [105] достигла благодаря разделу Польши. Вследствие этого он энергично указал на то, что воссоединение разрозненных частей Польши означало бы не только устранение исторической несправедливости, но что оно препятствовало бы возрождению прусской системы. Он придавал большое значение тому, что чем сильнее будет Польша, тем более вооружена будет против возрождения агрессивного прусского милитаризма Европа и весь мир. В последовавшей затем дискуссии всеми делегатами было выражено согласие с этим взглядом, но было сказано, что воссоединенная Польша будет тем сильнее, чем прочнее будет этнографическая база ее территории, и если в Польшу не будут включены другие примыкающие к ней народы других племен, в мирной жизни с которыми заинтересована Польша. Эти народы представляли бы собой источник беспокойства и слабости, если они против своей воли будут присоединены к Польше. Далее делегаты выразили желание, чтобы польский национальный комитет в своем намерении быть союзником не менее полезным в качестве поддержки и пропагандистской агентуры в неприятельских странах, чем чешский и югославский комитеты, расширил бы сферу своей деятельности, так чтобы была обеспечена поддержка со стороны различных течений польского общественного мнения. Комиссия приняла следующую резолюцию и предложила ее на утверждение конференции, рекомендуя сообщить эту резолюцию польскому национальному комитету:

«Конференция убеждена в том, что создание объединенного и независимого польского государства со свободным выходом к морю представляет собою существенное условие прочного мира в Европе, и выражает свое мнение в том смысле, что будущее польское государство будет при заключении мира играть тем более сильную роль, чем более границы его будут соответствовать ее этнографическим границам, и что отношения Польши к ее соседям, которые так же, как поляки, стремятся создать для себя свободное существование, будут тем более гармоничными.
Стремясь путем союзной пропаганды весьма правдоподобно выразить желание польского народа как целое и содействовать его благополучию, конференция выражает надежду, что польский национальный совет расширит основы своей деятельности так, что он будет в состоянии и в дальнейшем оказывать помощь пропаганде союзников в неприятельских странах».

По эльзас-лотарингскому вопросу комиссия оказалась в полном согласии с декларацией своего председателя о том, [106] что возвращение этих двух провинций Франции является обязательным требованием международной справедливости, а не уступкой союзников национальному чувству Франции. Устранение ужасной несправедливости, совершенной Германией в 1871 году, было таким очевидным условием справедливого мира, что это не требовало дальнейших объяснений. Помимо исторического оправдания французских притязаний на воссоединение этих аннексированных Германией провинций Франции, право эльзас-лотарингского народа определить самому свою принадлежность вытекало из ее свободного присоединения к Франции в 1790 г. и из протеста его представителей против Франкфуртского мира во французском национальном собрании в Бордо в 1870/71 году и в германском рейхстаге в 1874 году. Относительно Эльзас-Лотарингии комиссия была того мнения, что пропаганда союзников в Германии должна разъяснить германскому народу решимость союзников во что бы то ни стало настаивать на защите права. Ввиду сего Комиссия приняла следующую резолюцию:

«1. Пропаганда в Эльзас-Лотарингии должна быть проведена согласованно и в соответствии с общими директивами, указанными Францией.
2. Аргументом, которым следует оперировать постоянно на первом плане, должно являться соображение о праве, нарушенном насильственным образом и о воле населения, выражаемой в его торжественных и неоднократных протестах.
3. Эльзас-лотарингский вопрос является вопросом международного права, разрешение которого интересует весь мир».

Что касается пропаганды среди германского народа относительно будущего положения Германии, то комиссия вполне согласилась с политикой, рекомендованной лордом Нортклиффом, одобренной английским правительством и очерченной лордом Нортклиффом кратко в его вступительной речи. Комиссия была того мнения, что пропаганда союзников должна открыто выразить, что их главная цель заключается в достижении переворота в Германии, но не в уничтожении германского народа. Германский народ может рассчитывать на подобающее место среди других государств и на допущение его в будущее общество наций, если он окажется достойным равноправного с цивилизованными государствами положения при условии выполнения необходимых репараций и восстановления разрушенного (главным образом Бельгии) путем свержения системы прусского милитаризма, и если он, германский [107] народ, действительно откажется от всех своих претензий на гегемонию в Европе. Одновременно комиссия подчеркнула важность внушить германскому народу понимание экономического давления, которое в состоянии произвести и будут производить союзники и в особенности С.-А. С. Штаты, пока немцы не примут условий справедливого мира.

С этой целью комиссия энергично настаивала на том, чтобы в различных союзных странах и в С.-А. С. Штатах был изучен и выработан широкий план международной организации, и чтобы в особенности были официально разъяснены и сообщены немцам уже предпринятые шаги к установлению определенной экономической политики союзников и С.-А. С. Штатов. По этому поводу комиссия приняла и предложила конференции следующую резолюцию:

«Принимая во внимание то обстоятельство, что союзные правительства в сферах своей деятельности и посредством совместной работы уже успешно приступили к созданию совместной экономической работы, которая в настоящий момент является могучим военным орудием и которая после войны сможет служить основой систематической организации источников материальных средств всего мира, конференция выражает свое удовлетворение по поводу уже достигнутых успехов. Она считает целесообразным разъяснить общественному мнению неприятельских государств с помощью осведомительного аппарата принципы экономической кампании союзников и ее результаты в повседневной практике, а также всю тяжесть опасности, которая угрожает неприятелю».

Далее необходимо было наглядно показать все выгоды, проистекающие для тех, которые будут допущены к совместной работе с союзниками.

Комиссия приняла следующую резолюцию:

«Ввиду большой важности единодушного и совместного проведения политики и дружной работы организацией по осуществлению пропаганды в неприятельских странах, необходимо создать постоянную организацию.
Эта организация должна состоять из четырех членов от четырех различных учреждений, принявших участие в настоящей конференции. Каждый из этих членов должен быть уполномочен в случае необходимости назначить себе помощника или заместителя или того и другого.
Временно эта организация должна помещаться в Лондоне в доме Крю, пока не будет подыскано постоянное местонахождение. Расходы на содержание этой организации должны нести все четыре правительства, для чего создается постоянный секретариат».

Поддерживая эту резолюцию и решая ее предложить союзным правительствам и С.-А. С. Штатам, политическая комиссия [108] руководилась надеждой на то, что предложенное учреждение ускорит совместную работу союзников по проведению политической пропаганды, облегчит в нужный момент подготовку совместных деклараций союзных правительств и поможет организации конгрессов.

Работы комиссии по вопросам распространения литературы были чрезвычайно интересны и богаты результатами. Они простирались по всему полю деятельности пропаганды. Доклад комиссии перечислил средства распространения уже применявшиеся и дал оценку каждому из них. Что касается военных средств, то выяснилось, что итальянцы пользовались аэропланами, артиллерийскими снарядами и воздушными шарами, англичане на западном фронте — только воздушными шарами, а на восточном — аэропланами и что необходимо применять гидропланы для того, чтобы достигнуть известных целей в Средиземном море. Каждая страна сделала доклад о применяемых ею приемах, но все согласились с тем, что необходим постоянный обмен информациями о достигнутых результатах. В известных случаях, так, например, на гористом итальянском фронте, где приходилось иметь дело с узкоограниченными целями, было необходимо разбрасывать литературу в закрытых пакетах. В большинстве случаев выяснилось, что были необходимы способы, допускавшие покрытие разбрасываемыми листовками больших участков, так чтобы отдельные солдаты их могли поднять и спрятать. Французы описали приспособление, над которым производились опыты, и которое давало возможность автоматического разбрасывания литературы с аэропланов. Так называемые «сбрасывательные аппараты» английских воздушных шаров были признаны очень удобными для разбрасывания пропагандистской литературы. Различные изобретения, применявшиеся на снарядах, были годны для разбрасывания литературы, если траектория полета снаряда была очень высока и ветер благоприятный. При разбрасывании воззваний они до сих пор, однако, не имели успеха. Было подтверждено, что аэропланы являются лучшим средством для верного достижения далеко отдаленных целей, и что для более коротких расстояний в несколько сот ярдов до десяти миль артиллерийские снаряды давали большую точность.

В отношении расстояний признано было, что аэропланы [109] дают наибольшие возможности, и сбрасывание литературы над Берлином французами и над Веной итальянцами являлось бы выдающимся предприятием, обещающим большую пользу.

Далее признано, что применявшиеся виды бумажных воздушных шаров, несомненно, целесообразны при расстояниях до 20–30 миль и с менее точным попаданием на расстоянии 100–150 миль, что, однако, для воздушных шаров более значительного размера расстояния могут быть доведены до многих сотен миль. (Так, например, матерчатые шары англичан или новые и более объемистые, пропитанные особым составом, бумажные воздушные шары, проектируемые в настоящее время в Англии или усиленные бумажные воздушные шары, испытываемые во Франции.)

Что касается груза литературы, который может быть помещен на снаряде, то было установлено, что всякий нормальный воздушный шар, который тогда применялся у англичан и французов, мог поднять 4 фунта 2 унции, а снаряд — от нескольких унций до 8 или 9 фунтов литературы. Большие матерчатые шары, находившиеся тогда в распоряжении Главной квартиры, могли поднимать до 15 фунтов груза. Члены комиссии были согласны с тем, что применение воздушных шаров не встречало возражений, так как применение их не мешало другим работам и у неприятеля не могло вызвать желание возмездия. Применение снарядов могло вызвать соответствующие меры со стороны противника, если они не будут применяться ночью или только в ограниченных размерах. Относительно применения аэропланов опыт и мнение расходились. Итальянцы и французы установили, что в случаях пленения их летчиков неприятель не применял к ним каких-либо исключительных мер, и что они не замечали каких-либо трудностей при использовании летчиков для пропаганды. Англичане, однако, сообщили, что Германия применяла строгие меры и угрожала и впредь так поступать с летчиками, попавшими в плен при разбрасывании листовок. Представитель английского министерства воздухоплавания установил, что после зрелого обсуждения данного вопроса и, несмотря на полную оценку важности пропаганды, его министерство высказалось против применения аэропланов для целей пропаганды, частью потому, что эта деятельность производит плохое впечатление на молодых пилотов и летчиков, частью потому, что пополнение [110] обученным персоналом и машинами для основных задач недостаточно. Представитель Главной квартиры во Франции заявил, что английская армия присоединилась к этому мнению. Он добавил, что на западном фронте воздушные шары могут применяться в среднем 3 раза в неделю и что не имеется технической причины, по каковой распространение литературы при помощи воздушных шаров не сможет быть так расширено, что будет удовлетворять всем разумным требованиям.

В течение дискуссии по вопросу о целесообразности одновременного сбрасывания бомб и листовок, один из французских представителей сообщил мнение известного германского подданного, дружественного Антанте, о том, что поскольку речь идет о рейнских городах и богатых местностях Германии, пропаганда страхом, т. е. сбрасывание бомб будет иметь больше успеха, чем одно разбрасывание пропагандистской литературы.

Далее делегаты согласились с тем, что предложенный способ применения аэропланов для разбрасывания листовок с большой высоты параллельно неприятельским линиям встретит больше всего возражений, уже сделанных по поводу прямых перелетов линий, и не устранит связанную с этим опасность. В комиссии было дано объяснение и показано изобретение, которое было испытано на опытах в Англии, но не применялось вследствие опасности, которой могли подвергнуться аэропланы. Это изобретение состояло в том, чтобы листовки подымать наверх и разбрасывать с помощью привязного змея. Это средство было рекомендовано как дешевое и годное для применения в тех случаях, когда пользование им не могло быть опасным для аэроплана.

Члены комиссии вполне согласились с тем, что регулярный обмен информациями о применяемых союзниками приемах и о достигнутых успехах будет иметь важное значение, и было предложено создать постоянное бюро, которое собирало бы такие информации и сообщения и ведало бы обменом их. Что касается мирных средств распространения пропагандистской литературы, то комиссия рекомендовала уделять повышенное внимание помещению известий и статей в нейтральных органах печати, читаемых или цитируемых в неприятельских странах. Особо отмечена была важность завязывания полезных связей с органами печати, соблюдающими [111] строгую нейтральность или проявляющими германофильские тенденции.

Далее комиссия рекомендовала, чтобы каждая из участвующих держав при помощи своих собственных агентур попыталась создать пути, по которым можно было бы влиять на корреспондентов неприятельских газет или снабжать их сообщениями. Задача сближения со всеми, хотя бы несколько влиятельными корреспондентами, с которыми еще не установлена связь, должна была быть возложена на агентуры. Добытые таким образом связи агенты различных союзных держав должны были сделать друг другу доступными.

Имея в виду широкие размеры все еще открытой нормальной продажи книг в Германию, комиссия рекомендовала издание в нейтральных странах таких печатных произведений, которые являлись бы безусловно подходящими для воспитания общественного мнения неприятельских стран в демократическом смысле, даже если эти произведения прямо не намекали на цели войны. Комиссия, имея в виду полезность, признала желательным всеми средствами обеспечить обращение в неприятельских странах тщательно подобранной литературы, в особенности той, которая написана подданными неприятельских государств, проникнутыми дружественными Антанте или революционными тенденциями. Ввиду замысловатости и деликатности этого предприятия комиссия подчеркнула необходимость разыскания и создания новых путей для распространения такого рода литературы.

Лучшей директивой, согласно которой, по мнению комиссии, следовало работать, это — насколько возможно резкое подчеркивание американских мероприятий на фронте и у себя внутри страны, на фабриках, верфях и в сельском хозяйстве. Одновременно надлежало по возможности яснее указывать на мрачные перспективы в торговле, на опасности, угрожающие немцам благодаря контролю запасов сырья союзниками, на раскрытие многих коммерческих тайн немцев и создание во Франции, Италии Англии и С.-А. С. Штатах таких отраслей промышленности, которые до войны составляли почти монополию Германии. Следовало немцам рассказать правду о положении продовольственного вопроса во Франции и Англии, что до сего времени от немцев скрывалось германским правительством, и надлежало возможно скорее сообщить немцам об успехах союзников. [112]

Следовало у немцев вызвать возможно сильнее депрессию, но вместе с тем рекомендовалось не давать немцам повода думать, что они навсегда исключаются из торгового оборота и теряют дружбу с народами, которые с ними в настоящее время воюют. Если они так бы думали, то они, отчаявшись, решились бы продолжать войну сколько только возможно. Здоровой директивой для пропаганды комиссия считала необходимость оставить немцам лазейку, через которую они после уничтожения пангерманизма и отказа от теории мирового господства кровью и железом позднее вновь могли бы вернуться свободно к прежнему коллективу государств.

В будущем следовало избирать более тщательно разработанные обоснования и декларации для воззваний, которые будут контрабандным путем ввозиться в Германию. В каждом возможном случае следовало давать литературе содержание, привлекающее к себе надолго глаз читателя.

По вопросу о революционной пропаганде состоялись продолжительные совещания. При этом высказан был взгляд, что вместо того чтобы нападать на кайзера, будет лучше поносить германскую националистическую партию и на нее сваливать ответственность за войну и за все те невзгоды, которые терпела, и в дальнейшем еще будет терпеть, благодаря этой партии, Германия. С другой стороны, было замечено, что нападки на какую-либо личность всегда успешнее, чем нападки на партию. В результате члены комиссии пришли к тому выводу, что все то, что будет говориться о Гогенцоллернской династии, должно черпаться либо действительно, либо как бы из германских источников, дабы избежать риска, чтобы нападки, исходящие с очевидностью из союзных источников, не только не ослабили, но даже усилили авторитет кайзера в глазах народа. Относительно той массы литературного материала, который имелся в распоряжении, указано было, что выгода, которую доставляла, например, циркуляция речей социалистов, могла быть ослаблена тем, что соответствующие ораторы стали бы менее склонны к новым аналогичным речам. Некоторые социалисты уже обращались к французскому правительству с просьбой не пользоваться их речами для пропаганды, ибо это могло ослабить их политическую работу. Единогласно было признано, что возможно и полезно возбуждение германских солдат к неповиновению. [113]

Рекомендован был ввоз в Германию фотографических снимков с военнопленных, только что взятых в плен, когда они обыкновенно находятся в жалком состоянии и снимки с них два месяца спустя, когда состояние их здоровья опять нормально.

Относительно Австро-Венгрии комиссия обсуждала вопрос, допустимо ли использование поголовного голода среди мадьярских крестьян и недовольства немецкого пролетариата. Здесь пришли к заключению, что не является вредным поддерживать крестьянских агитаторов в Венгрии, что союзники, однако, не поддерживая большевистской пропаганды среди австрийско-немецкого рабочего населения, должны распространять только собственную литературу этого населения. Было предложено С.-А. С. Штатам мобилизовать свои собственные славянские элементы и этим сделать излишним представительство отдельных славянских государств в аппаратах пропаганды в Англии и Франции.

Пропаганда в Болгарии зависела от политики, которой державы Антанты и С.-А. С. Штатов решили придерживаться в отношении названной страны.

Пока эта политика не была окончательно выработана, нельзя было ничего предпринять в широких размерах. Однако было полезным осведомить болгар о некоторых фактах, которые до сих пор им не были известны, например, о тщетных стараниях путем подводной войны, вызвать в Англии голод, об огромном количестве американских войск, уже находящихся во Франции и т. д. На Салуньском фронте с аэропланов регулярно сбрасывались листовки различного содержания. Также через посредство болгар, находившихся в Швейцарии, по мнению и по предложению комиссии, можно было многое сделать. Пока, однако, болгары думали, что С.-А. С. Штаты являются их друзьями и при всех обстоятельствах придут им на помощь, нельзя было на них произвести большое впечатление.

Относительно совместной работы различных организаций, занимающихся пропагандой, было предложено установить более тесные связи между местными агентами союзных государств в нейтральных странах. Они должны были время от времени собираться для обмена мнениями и исчерпывающими информациями о своей деятельности. Особое значение придано было необходимости совместной работы этих местных агентов [114] с дипломатическими и военными представителями и со всеми агентурами, занимавшимися пропагандой. Это предложение было принято комиссией единогласно с оговоркой, чтобы местные агенты по возможности находились под руководством центральной комиссии, к которой они обращались бы за инструкциями и советами. Пока создание такого центрального органа было вопросом будущего, приняты были меры к тому, чтобы различные пропагандистские бюро немедленно начали бы взаимный обмен информациями обо всех своих действиях. Со всего литературного материала были сняты копии и разосланы другим бюро. Господствовало, конечно, единодушие в том, что циркуляция литературы будет составлять одну из главных операций этого проектируемого центрального органа, который этим делом сможет заняться с величайшей быстротой и наибольшей пользой.

Согласились и с тем, что этот центральный орган будет очень полезным для выяснения результатов пропаганды. Имевшиеся в распоряжении средства были всеми признаны недостаточными. Лишь путем совместной работы и сравнения их можно было улучшить. Решили, что система опроса военнопленных в целях добытая военных сведений должна быть дополнена особым допросом пленных в целях получения сведений о ходе пропаганды, и был поднят вопрос о том, чтобы представители пропаганды получили разрешение на производство таких допросов. Были разрешены некоторые важные пункты, связанные с пропагандой в Германии при посредстве нейтральных стран, и было единогласно решено, чтобы контроль и распространение кинофильм, которое должно было осуществляться особой Международной комиссией в Швейцарии, распространился бы также на другие нейтральные государства, как, например, на Швецию. Имевшиеся в распоряжении комиссии информации доказали, что кинотеатры, находившиеся в руках немцев, с некоторого времени размножились как в Швейцарии, так и в Скандинавии и что кинофильмы более легкого содержания получались из государств Антанты в то время, как Германия поставляла особые фильмы, предназначенные для пропаганды. Если взять поставку фильм из стран Антанты под контроль, то можно было бы значительно сократить деятельность этих театров, а может быть и подорвать. [115]

Достигнуто было согласие и по поводу того, что желательно пригласить в Америку некоторых корреспондентов и издателей нейтральных газет. Считали статьи об их впечатлениях и суждениях о духе американской нации очень подходящими для оказания полезного воздействия на общественное мнение Германии. В целях влияния на общественное мнение Германии делегаты нашли, что следует создать в нейтральных странах большое количество осведомительных бюро, которые публике казались бы независимыми и самостоятельными. Далее, следовало напрячь все усилия, чтобы в неприятельских газетах помещались не статьи воинственного характера, но констатирование известных фактов, рисующих достижения союзников в экономической области, и эти статьи следовало так писать, как написал бы немец, опасающийся за будущность своей страны. Наконец, следовало усовершенствовать и расширить доставку газет государств Антанты в нейтральные страны, так, чтобы было больше шансов за то, что эти газеты попадут в Германию.

Работы комиссии о военнопленных показали, что относительно разумных приемов пропаганды, которые применялись Домом Крю, существовало согласие, и доклад комиссии отметил то, что, в общем, союзникам рекомендуются приемы, применявшиеся Домом Крю.

В заключительном пленарном заседании от 17 августа 1918 года конференция единогласно постановила принять доклады комиссий и передать их через председателей четырех комиссий на утверждение и для руководства соответствующим правительствам. Далее, по предложению политической комиссии конференция постановила создать перманентный, общесоюзный орган пропаганды в неприятельских странах, и этим решением сделала большой шаг вперед.

Чтобы сохранить тесную связь с органами французской пропаганды, лорд Нортклифф назначил на пост представителя Дома Крю полковника лорда Онслоу. Когда было подписано соглашение о перемирии, то различные правительства назначили своих представителей в перманентный общесоюзный орган, и все необходимые приготовления к этому были сделаны вполне удовлетворительно. Эта организация представляла бы собою новую главу пропаганды во время войны, если бы не [116] наступило прекращение военных действий. Лорд Нортклифф в своей заключительной речи сказал, что создание перманентного общесоюзного органа было бы шагом вперед к согласованию целей войны и объединению организаций, которое благодаря опыту войны сделалось условием быстрых и успешных действий. Работа конференции сама по себе неоценима, так как она дала обзор политики и организации пропаганды против неприятеля во всех ее стадиях и с различных точек зрения в тот момент, когда пропаганда вступила в интенсивную стадию.

Доклады, сделанные на конференции, являются учебником науки и искусства пропаганды. [117]

Дальше