Начало боевых действий в Желтом море

Командующий «Соединенным флотом» вице-адмирал Того, находясь в базе Сасебо, 5 февраля 1904 года получил указ микадо о начале военных действий против России. На совещании флагманов и командиров кораблей Того отдал следующий приказ:

«Я предполагаю теперь же со всем флотом направиться в Желтое море и атаковать суда неприятеля, стоящие в Порт-Артуре и Чемульпо. Начальнику 4-го боевого отряда контрадмиралу Уриу со своим отрядом (с присоединением крейсера «Асама») и 9-му и 14-му отрядам миноносцев предписываю итти в Чемульпо и атаковать там неприятеля, а также охранять высадку войск в этой местности. 1-й, 2-й и 3-й боевые отряды, вместе с отрядом истребителей, пойдут прямо к Порт-Артуру. Отряды истребителей ночью атакуют неприятельские суда, стоящие на рейде. Эскадра же предполагает атаковать неприятеля на другой день»{47}.

6 февраля японский флот в составе б броненосцев, 14 крейсеров и свыше 20 миноносцев вышел в море.

Наместник царя адмирал Алексеев, он же главнокомандующий вооруженными силами края, бывший в курсе всех происходивших за последние годы событий на Дальнем Востоке, сам по существу делал все, чтобы развязать войну и, несмотря на явные признаки начала ее, не принял даже элементарных мер по приведению в боевую готовность подчиненных ему армии и флота. [43]

Тихоокеанская эскадра, находившаяся в «вооруженном резерве», начала кампанию только 1 февраля. В этот день она почти в полном составе вышла в море. 4 февраля эскадра возвратилась и стала на якорь на внешнем рейде. Алексеев считал, что держать флот в гавани крайне опасно; внезапно появившийся противник мог закупорить проход на внутренний рейд, затопив в проходе транспорты, и таким образом эскадра оказалась бы в ловушке.

Решение Алексеева в сложившейся обстановке держать флот на внешнем рейде было неправильным. Но коль скоро оно было принято им, следовало организовать надлежащую охрану эскадры. Однако не случилось и этого. Принятые для безопасности меры оказались явно непродуманными и недостаточными, а в военном отношении просто безграмотными. Дозорная служба была организована для видимости, формально, без учета обстановки: ежедневно в дозор на ночь выделялись только два миноносца [44] и одна канонерская лодка. Дозорные корабли, имея включенными бортовые и сигнальные огни, выходили в море на расстояние до 20 миль; по разработанной инструкции они, встретив подозрительные суда, должны были не задерживать их, а немедленно возвращаться в базу с докладом. Два дежурных корабля, находясь на рейде всю ночь, светили прожекторами, связь, хотя бы флагманского броненосца с береговыми батареями, отсутствовала, общей сигнализации для флота и береговой обороны, как и инструкции по общей боевой тревоге на эскадре, тоже не было. Разведывательная служба в Желтом море отсутствовала, не велось наблюдения за действиями японского флота.

Флот не был готов к боевым действиям.

Зная о разрыве дипломатических отношений, Алексеев не объявил крепость на военном положении. Больше того, он даже не отдал приказа о приведении в боевую готовность главных своих сил — флота. А когда командующий эскадрой вице-адмирал Старк обратился к нему за разрешением установить на кораблях противоторпедные сети, развести пары и усилить разведку в море, Алексеев заявил: «Преждевременно! Мы никогда не были так далеки от войны, как сегодня»{48}.

В ночь на 9 февраля эскадра находилась на внешнем рейде без паров по диспозиции мирного времени. Броненосцы и крейсеры стояли в шахматном порядке по четыре в линии, всего 16 вымпелов. Остальные корабли были на внутреннем рейде. В дозоре в эту ночь находились миноносцы «Расторопный» и «Бесстрашный». Подходы к рейду освещали прожекторами броненосец «Ретвизан» и крейсер «Паллада». Дежурные крейсеры «Аскольд» и «Диана» были под парами на случай выхода по тревоге в море. В 11 часов вечера на флагманском броненосце «Петропавловск» закончилось совещание у начальника эскадры вице-адмирала Старка, на котором обсуждались мероприятия против возможных атак противника; присутствовавший на совещании начальник морского штаба контр-адмирал Витгефт, прощаясь перед съездом с корабля, сказал: «Войны не будет»{49}.

Между тем «Соединенный флот» приближался к Порт-Артуру. В авангарде его шел отряд быстроходных крейсеров и миноносцы, вслед за ними — броненосные крейсеры и броненосцы. 7 февраля отряд Уриу, состоявший из пяти крейсеров, восьми миноносцев и трех транспортов с десантными войсками, отделился и повернул в Чемульпо, остальные силы флота продолжали итти к берегам Квантуна. К вечеру 8 февраля флот собрался у острова Роунд, в 44 милях от базы русского флота. Здесь был встречен английский пароход, шедший из Порт-Артура с японскими резидентами, возвращавшимися на родину, через которых Того узнал диспозицию русской эскадры. В 6 часов [45] вечера он поднял сигнал миноносцам о выходе в операцию. Десять миноносцев пошли к Порт-Артуру, восемь — в Талиенван. Командующий флотом, разделив миноносцы на два отряда, допустил этим грубую ошибку. Главные силы японцев взяли курс на острова Эллиот.

Командиры японских миноносцев на большом расстоянии заметили русские дозорные корабли и, потушив свои ходовые огни, незаметно обошли их. Ориентируясь по свету прожекторов «Ретвизана» и «Паллады», японцы вышли к месту стоянки эскадры. В 11 часов 33 минуты вечера первый отряд миноносцев выпустил торпеды. Через несколько минут русские корабли были атакованы 3-м отрядом, а затем произвели атаку два отставших миноносца. Всего ими было выпущено 16 торпед, три из которых попали в цель. Броненосцы «Ретвизан», «Цесаревич» и крейсер «Паллада» оказались надолго выведенными из строя{50}.

Огонь по атакующему противнику был открыт вскоре после начала атаки. Миноносцы его, имея небольшие повреждения и потери в людях, отвернули в открытое море. Для преследования их и для отражения повторного нападения вышли крейсеры «Новик», «Аскольд», «Боярин» и эскадренные миноносцы. Не обнаружив противника на подходах к рейду, корабли образовали дозорную цепь. Под этой охраной главные силы русских находились до утра, когда на горизонте показались главные силы японского флота. Того, получив предварительные данные о результатах ночной атаки, рассчитывал появиться у Порт-Артура, обстрелять русскую эскадру, затем увлечь ее за собой в море и там в сражении уничтожить.

Противник был обнаружен в 11 час. 07 мин. Его корабли (16 вымпелов) шли полным ходом (до 16 узлов) в кильватерной колонне, имея в голове броненосцы. С дистанции около 35 кабельтовов Того открыл огонь. Русская эскадра (пять броненосцев и пять крейсеров), хотя и с опозданием, снялась с якоря и в строю фронта двинулась навстречу неприятелю, отвечая огнем на огонь. Немного спустя, Старк перестроился в строй кильватера. Бой продолжался на контркурсах, причем расстояние между сражающимися сократилось до 25 кабельтовов. Когда японцы приблизились к Ляотешану, в бой вступила [47] крепостная артиллерия с Золотой горы и Электрического утеса; противник сразу же был накрыт метким огнем.

Понимая тактическую невыгодность своего положения, Того немедленно изменил курс и ушел в море. Старк не преследовал противника, хотя и имел свыше 20 миноносцев. Морское сражение у Порт-Артура, продолжавшееся около 40 минут, закончилось безрезультатно. В японской официальной истории по поводу отступления флота говорится, что «...адмирал Того, опасаясь атаки неприятельских миноносцев, приказал... отступать на юг с большой скоростью»{51}.

Потери русских в бою составили 14 убитых и 71 раненых; японцы, по их данным, потеряли убитыми 3 и ранеными 69 матросов и офицеров. Наши корабли имели крайне незначительные повреждения, японские пострадали сильнее: у флагманского броненосца «Миказа» двумя крупнокалиберными снарядами была разрушена часть кормового мостика и срезана грот-мачта, сбит боевой флаг корабля; у броненосца «Фуджи» оказались простреленными труба и дымовой кожух, разбиты шлюпки, поврежден корпус, и японцы вынуждены были поставить после боя броненосец в док; броненосец «Хацусе» был поражен тоже несколькими снарядами, один из них, пролетев вдоль корабля с кормы к носу, произвел сильные разрушения надстроек, другой снаряд проник в каюту адмирала, пробил нижнюю палубу и, разорвавшись, вывел из строя 11 человек; броненосец «Шикишима» потерял 17 человек команды, многие помещения корабля были основательно разрушены. Большие повреждения имел крейсер «Касаги», в который попало несколько двенадцатидюймовых снарядов.

Морской бой 9 февраля между японским и русским флотами характерен полной тактической беспомощностью как адмирала Того, так и адмирала Старка {52}. Того построил свой флот, имевший корабли различного назначения и с разным вооружением, в одну кильватерную колонну (броненосцы, броненосные крейсеры и легкие крейсеры) и в этом строю приблизился на 25 кабельтовов к крепости, имевшей крупнокалиберную береговую артиллерию. Это была грубейшая тактическая ошибка, которой, однако, не воспользовался в полной мере Старк. Вместо того, чтобы, занимая фланговое положение по отношению к неприятелю, всеми силами эскадры при поддержке береговых батарей обрушиться на его строй, Старк принял бой на контркурсах. Попытка командира крейсера «Новик» капитана 2 ранга Эссена самостоятельно выйти в атаку на противника окончилась безуспешно. Эссен не был поддержан другими кораблями и, встреченный огнем всей японской эскадры, отвернул. [48]

Первый день войны на море был днем неудач русского флота. Правда, японцам, несмотря на внезапность и вероломство, не удалось нанести решающего поражения Тихоокеанскому флоту, но он все же понес тяжелые материальные потери. Не адмирал Того одержал успех, а царские адмиралы во главе с Алексеевым своей преступной беспечностью, военным невежеством и зазнайством нанесли труднопоправимый ущерб боеспособности русского флота.

Кроме подорванных торпедами на рейде Порт-Артура двух броненосцев и одного крейсера, наша эскадра потеряла в корейском порту Чемульпо находившиеся там стационары крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец», которых Алексеев снова по беспечности своевременно не отозвал в Порт-Артур. Адмирал Уриу предложил командиру «Варяга» капитану 1 ранга Рудневу сдаться. Велико было негодование моряков; Руднев решил принять бой. При выходе из порта «Варяг» и «Кореец» были атакованы неприятельской эскадрой, состоявшей из шести крейсеров и восьми миноносцев. Русские корабли упорно пытались прорваться в открытое море через японскую эскадру. Много героических усилий было совершено русскими моряками. Бой продолжался [49] 45 минут. «Варяг» выпустил по неприятельским кораблям 1105 снарядов. Несмотря на то, что русские моряки героически сражались, уйти от неприятеля им не удалось. Слишком большое превосходство в силах было у японцев; только один их броненосный крейсер «Асама» превосходил по силе огня «Варяга» « «Корейца» вместе взятых. «Варяг» в ходе боя получил пять подводных пробоин, треть его команды вышла из строя, была подбита вся артиллерия. Вместе с «Корейцем» израненный «Варяг» возвратился в Чемульпо. Надежды на помощь из Порт-Артура не было, и корабли пришлось уничтожить. Команда «Варяга» затопила крейсер на рейде, «Корейца» взорвали. Боевой военно-морской флаг не был спущен перед врагом. Герои, уничтожив свои корабли, перешли на нейтральные военные корабли, стоявшие в Чемульпо. Только командир американского корабля отказался принять раненых матросов и офицеров. Впоследствии моряки возвратились на родину.

О мужественном подвиге героев «Варяга» русские люди рассказали в песнях, которые живут в народе вот уже десятки лет.

Под прикрытием эскадры японцы высадили с транспортов в Чемульпо первые эшелоны 1-й армии, которые через день захватили столицу Кореи — Сеул.

После 9 февраля стало ясно, что «Соединенный флот», появившийся в Желтом море, использует все средства, чтобы уничтожить оставшиеся корабли русской эскадры. Можно было ожидать высадки десанта на Квантунский полуостров для захвата Порт-Артура; японцы, можно было предполагать, знали о его слабой защите с суши. В связи с этим русское командование решило немедленно минировать подступы к Порт-Артуру и Дальнему, а также ближайшие к крепости бухты и заливы. За несколько дней минные транспорты «Енисей» и «Амур» выставили 640 мин.

Первоначальный успех японского флота на море способствовал быстрому развертыванию сухопутных сил Японии. Японцы перебросили морским путем в Чемульпо и Цинампо 1-ю армию. генерала Куроки, которая к середине апреля 1904 года появилась на реке Ялу в районе Тюренчена на три недели раньше предполагаемого русским планом войны срока.

Для русского флота обстановка на море с первых же дней войны сложилась явно неблагоприятно. Японский флот сравнительно легко 8 и 9 февраля положил начало завоеванию господства на море и без особенных потерь добился некоторых успехов, которые, однако, в этот период еще не были стратегическими. Русский флот попрежнему еще представлял серьезную угрозу; со временем, введя в строй поврежденные корабли, он мог вступить в решительную борьбу за море, и исход ее было трудно предопределить. Поэтому главная ставка в Токио приказала адмиралу Того блокировать русскую эскадру в Порт-Артуре, лишив ее возможности выходить в море и действовать на японских коммуникациях. [50]

Заблокированную эскадру приказывалось уничтожить перекидным огнем с броненосцев.

Положение Тихоокеанской эскадры безусловно было тяжелым, но поправимым. Бездарные Алексеев и Старк, прямые виновники первых неудач войны, потеряли всякий авторитет среди офицеров и матросов и не могли исправить создавшегося на флоте тяжелого положения. Флот мог привести в боевую готовность только талантливый флотоводец, пользующийся всей полнотой власти, знающий вопросы ведения войны на море в сложных условиях того времени, флотоводец, в которого бы поверили команды кораблей и пошли за ним. Таких адмиралов в царском флоте было слишком мало. Об одном из них — герое русско-турецкой войны 1877–1878 годов, к тому времени уже ученом с мировым именем, и заговорили на флоте.