Глава 3.

Рабаул и Гуадалканал

К лету 1942 года первая фаза грандиозного японского плана по завоеванию Юго-Восточной Азии была завершена. Более того, наступление опережало график, а потери оказались исключительно малыми. Зато сами японцы нанесли тяжелые потери союзникам: в Пирл-Харборе были уничтожены линейные силы американского флота, у берегов Малайи потоплены британские линкоры «Принс оф Уэлс» и «Рипалс», одержаны победы в морских боях в Яванском море и в Индийском океане. Японцы с легкостью захватили Бирму, Малайю, Сингапур, Борнео, Филиппины, Голландскую Ост-Индию. Большой вклад во все эти успехи внесла авианосная авиация, а точнее — снайперское бомбометание пикировщиков.

Однако пора головокружительных побед закончилась, и летом 1942 года японцы столкнулись с неожиданно яростным сопротивлением. Сначала их продвижение замедлилось, потом приостановилось, а потом они были вынуждены начать медленное и кровопролитное отступление. После нерешительного сражения в Коралловом море в мае 1942 года, в июне японцы потерпели сокрушительное поражение при Мидуэе. Но, несмотря на это, они упрямо не желали отказываться от планов дальнейшего наступления на юг — в направлении Порт-Морсби, [351] откуда они могли угрожать Австралии. Рассматривались варианты наступления на юго-восток — на Самоа и на запад в Индийском океане. Однако бои на суше постепенно начали принимать позиционный характер. Союзники прекратили отступать, и теперь японская армия повсюду встречала ожесточенное сопротивление. Это изменение обстановки вынудило японцев перейти от победоносного марша к жесткой обороне. И во многом это было обусловлено тем, что союзники начали в широких масштабах использовать пикировщики.

В результате катастрофического поражения при Мидуэе погибла элита авианосных эскадрилий, причем японские пикировщики даже не получили шанса повлиять на исход битвы. После этого японцы начали реорганизацию своей морской авиации. Им стало ясно, что теперь задачу удержания оборонительного периметра придется возложить на базовые пикировщики, пока не будут восстановлены силы флота и укомплектованы новые авианосные эскадрильи.

В марте 1942 года японское продвижение на юге Тихого океана достигло своей максимальной точки. Противник намеревался отрезать Австралию от Соединенных Штатов. Японцы наступали по двум направлениям: на Порт-Морсби, расположенный на южном берегу Новой Гвинеи, и вдоль цепи Соломоновых островов в направлении Фиджи. Хотя от высадки морского десанта в Порт-Морсби пришлось отказаться после боя в Коралловом море, вместо этого началось наступление по суше через горы хребта Оуэн Стэнли. На другом направлении японские войска дошли до маленького островка Тулаги, где была создана основная база. Более крупный Гуадалканал для японцев имел не столь важное значение. На нем началось строительство вспомогательного аэродрома, для чего в джунглях была прорублена просека. Отсюда японские самолеты должны были поддерживать следующий прыжок своих войск. Все эти передвижения обеспечивались и снабжались с главной японской [352] базы на юго-западе Тихого океана — Рабаула, расположенного на северо-западной оконечности острова Новая Британия.

В Рабауле до войны располагался центр австралийской администрации, управлявшей Соломоновыми островами, однако оборона этого города была чисто символической. За несколько месяцев до начала войны гражданский аэродром Лакунаи был превращен в базу истребителей, а подразделение армейских саперов начало строить взлетную полосу для бомбардировщиков в Ванукануа. Первые самолеты Королевских австралийских ВВС должны были прибыть сюда в октябре. Здесь планировалось разместить тяжелые бомбардировщики «Хадсон» и истребители «Вирравэй», однако «Хадсоны» были вынуждены убраться после японских воздушных налетов в декабре 1941 и январе 1942 года. Японская 17-я Армия подготовила на Труке соединение численностью около 4000 солдат для захвата Рабаула.

Высадка была произведена ночью 22/23 января на западном берегу бухты Каравиа и Симпсон-Харбор. Город был занят в тот же день. Непосредственную поддержку войск обеспечивали около 100 японских истребителей и пикировщиков. Сопротивления в воздухе они не встретили, а вся ПВО базы состояла из пары 76-мм зенитных орудий. К полудню пикировщики японского флота уже могли действовать с аэродрома Лакунаи, хотя отступающие австралийцы и попытались его заминировать. После этого японцы высадились на островах Новая Ирландия и Герцога Йоркского, где разместили свои гарнизоны. 8 февраля они заняли Гасмату на острове Новая Британия и высадились на полуострове Папуа. В марте они захватили Лаэ и Саламауа.

13 марта японский флот высадил десант на остров Бука и начал строить там аэродром. Затем последовали высадки в Буине на острове Бугенвилль, а в конце мая японцы по цепи Соломоновых островов спустились до Гуадалканала, где началось строительство очередного аэродрома. [353]

Однако только к августу этот аэродром, которому предстояло сыграть исключительную роль в ходе всей войны на Тихом океане, был близок к завершению.

Тем временем японцы продолжали развивать и укреплять базу в Рабауле, намереваясь превратить его в исходный пункт для продолжения наступления на юг и юго-запад. К июню 1942 года там базировались 25-я и 26-я воздушные флотилии, а также 958-я авиагруппа и авиакорпус Иокогама. Однако пока они не имели в своем составе пикирующих бомбардировщиков, в случае необходимости здесь появлялись флотские подразделения. В тот день, когда штаб в Рабауле намеревался отправить первые самолеты на Гуадалканал, там высадилась американская морская пехота. Началась битва за Соломоновы острова.

Сам город Рабаул располагается на северном берегу великолепной бухты Симпсон-Харбор. Он имеет великолепную защищенную якорную стоянку в бухте Бланш, которую прикрывает остров Матупи. На Газельем полуострове японцы вскоре построили несколько аэродромов, множество складов, командных пунктов армии и флота, береговые и зенитные батареи. В конце концов северная оконечность Новой Британии превратилась в могучий бастион, из которого щупальца японского осьминога тянулись ко всем соседним островам.

Один из пилотов, служивших там, так описывает свои первые впечатления от Рабаула:

«Я не мог поверить собственным глазам. Если остров Бали был раем, то прибыв в Рабаул, мы погрузились в самые глубины ада. Там имелась узкая и пыльная взлетная полоса, на которой должна была базироваться наша авиагруппа. Это был самый плохой аэродром, из всех, какие я видел до сих пор. Сразу позади этой никудышной полосы на 700 футов вверх поднимался конус вулкана. Каждые несколько минут земля содрогалась, и вулкан глухо ворчал, затем выплевывал кучу камней и облако [354] густого едкого дыма. Еще дальше стояли мертвые скалы, лишенные даже признаков зелени».

К этим уже имевшимся взлетным полосам вскоре добавились новые. Всего в Рабауле имелись 5 аэродромов. Один был построен рядом с самим городом, в Лакунаи, его использовали в основном истребители. Второй располагался юго-западнее, в Керавате, у основания самого большого полуострова Вунакануа (бывшая база КВВС, которую использовали бомбардировщики). Третий был построен у мыса Лессон к востоку от Рапоро, а еще один — далее к югу между этими двумя, в Табере. В Сульфур Крик находилась база гидросамолетов, ремонтные мастерские и главные силы ПВО. На всех аэродромах базировалось более чем достаточно самолетов, в основном флотских, хотя имелись и армейские. В руках японцев Рабаул стал крепким орешком. Со временем там было построено большое количество подземных ангаров, бункеров, командных постов, складов боеприпасов, которые позволяли укрываться от бесконечных бомбардировок союзников.

Сначала главными обитателями аэродрома были самолеты 25-й воздушной флотилии, которой командовал контр-адмирал Садаёси Ямада. Ее средние бомбардировщики могли атаковать цели на Новой Гвинее и в других районах под прикрытием истребителей «Зеро». Однако рутинная жизнь в Рабауле рухнула навсегда, когда 7 августа 1942 года американская морская пехота высадилась на Тулаги и захватила взлетную полосу на Гуадалканале. Позднее она была названа аэродромом Гендерсон. Вокруг покрытого малярийными джунглями острова и его единственной взлетной полосы разгорелась одна из самых жестоких битв за всю войну, в ходе которой произошло множество сражений на земле, на море и в воздухе. В течение нескольких месяцев японцы отчаянно пытались вернуть утерянный аэродром, но американцы прочно уцепились за него. Кровавые бои происходили [355] нa берегу и на полоске воды между островами, известной как Слот — «Щель». Не менее ожесточенные бои начались и в воздухе. Каждая из сторон пыталась захватить господством в небе над островом.

В этой битве решающим фактором стало расстояние от Рабаула до места боев. Оно равнялось 550 морским милям. Это было слишком много для «Вэлов», которые японский флот спешно перебросил в Рабаул после сообщения о высадке американцев, так как они имели дальность полета только 874 мили. В своей книге «Зеро!» Масатакэ Окумия и Дзиро Хорикоши вспоминают: «Наши пикирующие бомбардировщики «Вэл», несмотря на это, были отправлены в полет, из которого экипажи не могли возвратиться. Попросту говоря, самолет не имел достаточно бензина, чтобы долететь от Рабаула до Гуадалканала и вернуться обратно».

Как только пришло сообщение о высадке, командование 25-й флотилии приказало поднять в воздух 27 средних бомбардировщиков «Бетти» в сопровождении истребителей «Зеро». «Бетти» были вооружены бомбами вместо более привычных и более эффективных торпед. Немного позднее в тот же день была послана вторая группа, состоящая из 16 пикировщиков «Вэл». Обе группы японских самолетов были перехвачены американскими истребителями с авианосцев «Энтерпрайз», «Саратога» и «Уосп». В это время над кораблями находился воздушный патруль VF-6, состоящий из 4 истребителей Грумман F4F «Уайлдэкт» под командованием лейтенанта Э. О. Ворса. В 14.00, когда радар засек приближающихся японцев, немедленно были подняты еще 6 «Уайлдкэтов», чтобы помочь отразить налет.

Впервые Ворс заметил противника в 14.30 над островом Саво. Он обнаружил 3 «Вэла», приближающиеся с юга, со стороны Гуадалканала, к якорной стоянке транспортов возле Тулаги.

Японские пикировщики, когда они были обнаружены, находились на той же высоте, что и истребители, но [358] было ясно, что вскоре они начнут пикировать на корабли. Времени на какие-либо маневры не оставалось, поэтому VF-6 ринулась прямо на японский строй и открыла огонь по замыкающему японскому бомбардировщику. Это предупредило пилотов пикировщиков, и они бросили свои машины в пике, надеясь стряхнуть «Уайлдкэты» у себя с хвоста, одновременно выходя в атаку на корабли. Обычно во время такой атаки пикировщики выпускали воздушные тормоза, самолет резко сбрасывал скорость, и истребители проскакивали вперед. Ворс приготовился к таким действиям японцев, однако те этого не сделали. Это была роковая ошибка японских пилотов, так как Ворс получил возможность продолжить обстрел «Вэла». Он завершил атаку на высоте 2000 футов, и Ворс видел, как горящий пикировщик рухнул в воду прямо посреди пролива Слот. Однако другие американские истребители оказались не столь удачливы. Когда остальные «Вэлы» бросились в атаку, они потеряли японцев.

Тем временем вторая группа F4F получила по радио сообщение, что атака неизбежна, однако о появлении японцев она узнала, лишь когда было замечено черное облако зенитных разрывов, окружившее головной «Вэл». Лейтенант Дэниэл Раньон логично предположил, что они намерены атаковать транспорты морской пехоты, и повел свои истребители прямо к участку высадки «Красный-1». Он вместе с лейтенантом Паккардом заметил одиночный «Вэл» над мысом Лунга и атаковал его. Несчастный японский пикировщик, за которым погнались сразу 2 истребителя, не имел никаких шансов. Под огнем Паккарда «Вэл» взорвался в воздухе, обломки посыпались в пролив Железное Дно.

Почти сразу эти два «Уайлдкэта» нашли следующую жертву. Ведомый «Вэл», потеряв ориентировку, пошел в одиночку прямо на американские истребители. Попав под сосредоточенный огонь, пикировщик был быстро сбит. После этого Раньон заметил еще 2 пикировщика, которые завершили атаку и сейчас летели низко над водой, [359] направляясь на северо-запад. Раньон сбил один из них, а лейтенанты Марч и Шумейкер атаковали второй и тоже уничтожили его.

Таким образом, первый налет пикирующих бомбардировщиков превратился в побоище. Американские пилоты утверждали, что сбили все «Валы», кроме двух. Единственным успехом японцев стало попадание в эсминец «Магфорд», однако корабль получил лишь небольшие повреждения.

На следующий день бомбардировщики «Бетти» снова были отправлены в атаку, но на сей раз с торпедами. 26 торпедоносцев отважно бросились на малой высоте на американские корабли, стоящие на якорях у побережья. Однако американцы были готовы и сбили 17 японских самолетов. Затем последовал новый налет, в ходе которого были сбиты много «Вэлов». Пилоты двух пикировщиков, тяжело поврежденных зенитками, решили не пытаться вывести машины из пике, а направить их прямо на американские корабли. Один из них получил еще несколько попаданий и взорвался прямо в воздухе, зато второй врезался в транспорт «Джордж Ф. Эллиотт», который загорелся. Транспорт пылал всю ночь, перед тем как затонуть. Это был единственный успех японцев. Однако американское командование совершило грубую ошибку, в тот же день отведя свои авианосцы. В результате морские пехотинцы остались без прикрытия и поддержки с воздуха.

Адмирал Ямамото был возмущен тем, что американцам позволили закрепиться на берегу. Он предупредил адмирала Микаву:

«Положение на Гуадалканале крайне серьезное, более серьезное, чем то, с которым столкнулись наши отцы, когда они должны были захватить Порт-Артур до прибытия Балтийского флота. Если мы немедленно не бросим в бой более 3 дивизий, последствия могут оказаться исключительно тяжелыми». [360]

Он оказался совершенно прав. Однако даже Ямамото не смог предугадать ожесточение, размах и продолжительность борьбы за Соломоновы острова. Точно так же он не предвидел, что эта борьба завершится разгромом японских сил в этом районе. Япония ни в коем случае не могла позволить себе вести войну на истощение, тогда как Америка с ее неисчерпаемыми ресурсами техники, людей и денег — могла. И уж никто не мог предвидеть, что эта борьба приведет к гибели самого Ямамото.

Напрасно погубив практически всю имеющуюся авиацию, японцы были вынуждены подготовить новый план. В августе в Рабаул начали перебрасывать подкрепления, чтобы выбить американцев с Гуадалканала до того, как они окопаются там всерьез. Это была только первая из серии аналогичных попыток. Однако каждый раз японцы обнаруживали, что американцы к этому времени перебросили новые подкрепления и превосходят их по численности. Первое наступление, операцию КА, должны были провести 1500 солдат полковника Итики. Чтобы ослабить американскую оборону, 11-я воздушная флотилия должна была подвергать аэродром Гендерсон непрерывным бомбардировкам. Но вмешалась погода, которая вынудила отменить многие из запланированных налетов. В течение 23 дней удалось провести только 10 бомбардировок. К 7 сентября японцы построили возле Буйна вторую взлетную полосу, одновременно начав строить аэродром в Кахили.

Японцы постоянно наращивали численность авиации в Рабауле: с 153–173 самолетов в июне 1942 года до 600 в ноябре. Большая часть их принадлежала 11-й воздушной флотилии. Армия концентрировала свою авиацию в основном на Новой Гвинее в Веваке, где базировалась 4-я воздушная армия. К ноябрю 1942 года к 24 пикировщикам Аичи D3A-2 «Вэл» 552-го авиакорпуса присоединились 20 новых машин Йокосука D4Y-1C «Джуди» 501-го авиакорпуса. Флот перебрасывал с Трука примерно по 50 самолетов в месяц, что позволяло [361] восполнять потери. Иногда в Рабаул прилетало до 300 самолетов с авианосцев Объединенного флота, чтобы помочь базовой авиации.

Типичным налетом этого периода с использованием пикирующих бомбардировщиков стала операция 1 августа 1943 года, когда начались бои за Нью Джорджию. В результате этих сражений американцы захватили Мунду. 6 быстроходных американских транспортов (переоборудованные эсминцы — APD) и 5 больших пехотно-десантных судов LCI выгружали войска возле острова Баракулу. Их прикрывали 5 эсминцев, в воздухе патрулировали 32 истребителя. Несмотря на это, японским пикировщикам удалось добиться полной внезапности. Когда в 8.30 прозвучал сигнал воздушной тревоги, 6 «Вэлов» уже приближались к эсминцу «Лэнг», тогда как остальные направлялись к флотской радиостанции на острове Бау. Два «Вэла» спикировали на «Лэнг», и один из них сбросил 550-фн бомбу, которая разорвалась в 300 ярдах слева по борту, но не причинила никакого вреда. Бомбы рвались по всему берегу между Лиана и островом Ровиана. Один «Вэл» был сбит и разбился на Нью Джорджии, упав на опушку джунглей. Ответным огнем был подбит один из истребителей прикрытия — F4U «Корсар», который пилотировал лейтенант морской пехоты Страджер. Истребитель разбился, но пилот успел спастись.

Малый радиус действия одномоторных бомбардировщиков, которые имели обе стороны, мешал использовать их во время кампании на Соломоновых островах. Однако это было на руку американцам. Когда шли бои за аэродром Гендерсон, американцы оборонялись, поэтому от их SBD «Доунтлессов» требовалось одно — пережить ночной обстрел с моря и на рассвете быть в готовности к взлету. Они нанесли серьезные потери японской пехоте, пытавшейся штурмовать аэродром, а также конвоям, перебрасывавшим подкрепления на Гуадалканал. Однако японские пикировщики «Вэл» действовали в совсем иных условиях. Чтобы атаковать аэродром, им [362] приходилось совершать вылет на расстояние, превышающее их предельный радиус действия. Поэтому не приходится удивляться, что потери были исключительно высокими. То же самое относилось и к действиям японской авиации, поддерживающей свои войска в Новой Гвинее.

Один из вылетов, который японские пикировщики совершили в сентябре 1942 года, может считаться типичным для иллюстрации проблем, с которыми сталкивались молодые пилоты при попытке добраться до указанных целей. В это время «Вэлы», базирующиеся в Рабауле, часто использовались для ударов по бухте Милн на крайней восточной оконечности Папуа. Японцы пытались вести наступление на Порт-Стэнли с двух направлений — по суше и вдоль берега, поэтому австралийские и японские войска вели ожесточенные бои на тропе Кокода.

Австралийцы лихорадочно перебрасывали подкрепления. Несколько конвоев голландских транспортов, груженых войсками, техникой и боеприпасами, были отправлены в Порт-Морсби в период с мая по август. 24 августа голландский сухогруз «Тасман» с грузами, предназначенными для Порт-Морсби, отправился в Гили-Гили на разгрузку. В этот момент было получено сообщение, что туда же движется японский конвой с десантом. В действительности это был тот же самый войсковой конвой, который 25–26 августа высадил 1170 солдат в бухте Милн. На следующую ночь прибыли новые подкрепления. Операцию прикрывали корабли Объединенного флота и поддерживали бомбардировщики 2-го авиакорпуса из Рабаула. Японские войска столкнулись с сильнейшим сопротивлением и были вынуждены отступить.

Однако непосредственным результатом высадки стало то, что уязвимый транспорт был отозван. Его сопровождал новейший австралийский эсминец «Арунта». Когда кризис разрешился, «Тасман» в сопровождении «Арунты» снова вышел в море. Два корабля прибыли в бухту [363] Милн 2 сентября. Здесь они были замечены японцами (сообщили о легком крейсере и транспорте), и против них были брошены пикировщики.

Звено из 3 самолетов возглавлял один из ветеранов японской морской авиации, который был снова призван на службу после начала войны, уоррент-офицер Ота Генга. Штурманом с ним летел Ямакадо Макаэ. Генга уже участвовал в нескольких налетах на бухту Милн и хорошо знал этот район. Однако сопровождавшие его пилоты Сусуму Танака и Такеси Маруяма только что закончили училище и не имели практически никакого боевого опыта. Их сопровождали 6 истребителей «Зеро», однако через 3 часа после вылета из Рабаула они были вынуждены бросить бомбардировщики, так как у них кончалось топливо. В результате 3 «Вэла» полетели дальше на юг в одиночестве.

Они так и не прибыли к бухте Милн. Нет никаких сведений о действиях японской авиации в тот день, и с кораблей не видели японские самолеты. Что произошло с этими 3 «Валами» — так и осталось загадкой. Однако позднее с воздуха были замечены 3 «Вэла», лежащие на берегу в бухте Тэйбл, на южном побережье Новой Гвинеи, на полпути между Абау и бухтой Милн. Сначала решили, что самолеты были повреждены в воздушном бою, однако когда позднее в этот район прибыла поисковая партия, то выяснилось, что это не так. Кабины всех самолетов выгорели, потому что летчики подожгли собственные парашюты. Наименее пострадавший «Вэл» был потом погружен на баржу и отправлен в тыл для детального изучения. Японские летчики сняли хвостовые пулеметы, но карты, документы и продукты, которые не удалось унести, закопали в землю неподалеку.

Туземцы-следопыты привели солдат союзников к шестерым летчикам, которые пытались добраться до своих, перевалив через горы. Однако в Динуге японцы были перехвачены, и в последовавшей перестрелке 3 летчики были убиты. Остальным трем удалось бежать, но не спастись. [364] Другой патруль перехватил их, и они тоже погибли. Выяснилось, что летчики были обуты в пехотные ботинки, имели при себе деньги, стальные шлемы, походные рационы и даже виски! Возникло даже предположение, что это специальная разведывательная группа, которая намеренно совершила посадку в отдаленном районе. Но это выглядит более чем сомнительно. Скорее всего, эта маленькая группа японских пикировщиков была отправлена в очередную бессмысленную атаку. Японцы понапрасну тратили свои силы, вместо того чтобы нанести еще один массированный удар пикировщиками по Порт-Дарвину. Такая операция могла дать неплохие результаты и изменить ход боев на Папуа.

Постоянные отчаянные попытки японцев ослабить давление американцев на Соломоновых островах вели лишь к истощению их собственных сил. Например, 13 августа бомбардировщики потопили возле Гуадалканала еще один транспорт — «Джон Пенн». 30 августа 18 японских бомбардировщиков атаковали аэродром Гендерсон, и один из них потопил эсминец-транспорт «Калхоун». Однако 8 сентября очередной налет бомбардировщиков из Рабаула, которые атаковали транспорты «Беллтрикс» и «Фуллер», доставившие снабжение американским войскам в Лунга Пойнт, не дал никаких результатов.

11-я воздушная флотилия вице-адмирала Джинити Кусака к этому времени имела около 220 самолетов. С 16 по 25 октября над Гуадалканалом происходили крупные воздушные бои, однако при этом японцы понесли серьезные потери от истребителей морской пехоты, базирующихся на аэродроме Гендерсон.

26 октября во время отчаянной штыковой атаки, которой командовал генерал Кавагути, рукопашные бои завязались на территории самого аэродрома Гендерсон. В 2.30 генерал отправил радиограмму, сообщая о захвате аэродрома. Однако японцы не сумели удержать его, яростная контратака морской пехоты отбросила их назад. Поэтому соединение из 14 истребителей и множества [365] бомбардировщиков, взлетевшее с японских авианосцев, долго кружило в воздухе, ожидая разрешения на посадку, пока атака американских истребителей не открыла им, что аэродром по-прежнему в руках американцев.

11 ноября 11-я воздушная флотилия провела очередной мощный налет на аэродром Гендерсон. Во многих ожесточенных схватках на суше, на море и в воздухе японцы оказались победителями, однако все это подорвало силы их авиации, и в начале ноября японский флот был вынужден отойти на Трук. В результате прибывшая на Гуадалканал свежая дивизия «Хиросима» была вынуждена полагаться лишь на артиллерийский обстрел аэродрома. Однако к середине декабря был достроен новый аэродром в Мунде на острове Нью Джорджия. Поэтому было решено попытаться нейтрализовать Гендерсон, используя Мунду и аэродром в Виле, в южной части острова Коломбангра. Японцы рассчитывали, что эти аэродромы позволят им удержать Соломоновы острова. Рабаул по-прежнему оставался главной базой, опираясь на которую, японцы планировали атаки. Впрочем, сейчас им чаще приходилось эвакуировать туда свои войска. Японское командование никак не могло отказаться от порочной тактики перебрасывать самолеты на юг мелкими группами, что позволяло американцам поочередно перемалывать их, не неся при этом ощутимых потерь.

1 февраля в районе мыса Эсперанс японские бомбардировщики потопили эсминец «Де Хэйвен» и повредили эсминец «Николас». Они входили в состав группы из 4 американских эсминцев, пытавшейся помешать эвакуации японских войск с Гуадалканала — операции КЕ.

Адмирал Ямамото перебросил в Рабаул последние драгоценные резервы, которые приберегал для комплектации авианосцев 3-го Флота адмирала Одзавы. Вместо этого они были отправлены для усиления 11-й воздушной флотилии. Адмирал планировал нанести в начале апреля сокрушительный удар силами авиации — операцию I-GO. С 4 авианосцев туда были отправлены не менее [366] 65 пикировщиков D3A1 «Вэл». В Рабауле уже находились 27 «Вэлов». И эти огромные силы были брошены против американцев.

Первая массированная атака против американских кораблей возле Гуадалканала была проведена 7 апреля. В Лунга Роудз был потоплен эсминец «Аарон Уорд», новозеландский корвет «Моа» и американский танкер «Канова», еще один танкер и один транспорт были серьезно повреждены. Снова и снова пикировщики бросались на стену зенитного огня, на американские истребители, а потом возвращались на свои аэродромы в джунглях. Поредевшие эскадрильи заправлялись, подвешивали новые бомбы и повторяли вылет. Опять началась война на истощение, которую японцы не могли выиграть. 11 апреля был проведен воздушный налет на бухты Оро и Гарви возле Буны на Новой Гвинее. На следующий день налету подвергся сам Порт-Морсби. 14 апреля японские самолеты атаковали бухту Милн, где были потоплены 2 транспорта. Японские пилоты значительно преувеличили свои успехи. Потери японцев составили 49 самолетов, но при этом им удалось лишь немного обеспокоить американцев, но не более того. Японские авианосцы были вынуждены отойти в Японию, чтобы переукомплектовать авиагруппы.

Когда они снова вернулись в район боев с новыми экипажами, результат получился тем же самым. 5 июня 81 японский самолет, вылетевший из Рабаула, над островом Рассел столкнулся со 101 американским истребителем. В последовавшем бою были уничтожены 24 японских самолета и 7 американских. 16 июня 94 японских самолета из Рабаула и с Нью Джорджии еще раз атаковали якорную стоянку у берегов Гуадалканала. Были потоплены танко-десантный корабль LST-340 и транспорт «Селено», но остальные корабли крупного конвоя попаданий не получили. 9 июля 4 американских эсминца обстреляли Мунду и при этом были атакованы 100 японскими самолетами. Несмотря на колоссальный перевес [367] японцев, их атака была отбита. Однако 6 сентября японская авиация добилась определенного успеха. К востоку от Лаэ, Новая Гвинея, было атаковано американское десантное соединение. LST-339 был потоплен, повреждения получили эсминец «Конингхэм», LST-471 и LST-473. Американцам не помогло даже то, что они с помощью радара обнаружили приближение японских самолетов.

После создания аэродрома в Буине на южном побережье Бугенвилля японские пикировщики получили определенную свободу действий. 26-я воздушная флотилия была переброшена на новую базу, а в начале июля ей на помощь прибыли самолеты 2-й дивизии авианосцев под командованием контр-адмирала Сакамаки. Служивший в штабе флотилии капитан 2 ранга Масатакэ Окумия так описывает жизнь на аэродроме Буйна:

«Буин был жалкой базой, не сравнимой по своим возможностям с базами, находящимися в распоряжении противника. Наши пилоты имели только одну взлетную полосу 4000 футов длиной и 800 футов шириной, которая шла под прямым углом к береговой черте. От одной стороны полосы отходили многочисленные дороги, ведущие в джунгли, где мы прятали наши самолеты от вражеских самолетов-разведчиков. Каждую ночь мы убирали все самолеты с летного поля под прикрытие джунглей. Днем укрывались все самолеты, кроме дежурных. Такое рассредоточение сводило наши потери от вражеских бомбардировок и обстрелов к минимуму.

Наш штаб и жилища располагались на побережье, примерно в 1,5 милях к западу от аэродрома. «Квартирами» служили простые бараки, точнее сказать, даже навесы, беспорядочно разбросанные по полю. Мы поднимали пол на 6 футов над землей, чтобы спастись от жары и сырости.

Я пробыл в Буине примерно 3 месяца, со 2 июля по 28 сентября 1943 года. В течение этого времени я вел детальное описание нашей беспокойной жизни в джунглях. [368]

Ежедневная активность на авиабазе начиналась примерно за 3 часа до восхода солнца. В клубах горячего пара повара, окруженные тучами насекомых, начинают готовить пищу на день. Большая часть наземного персонала поднимается в это время, чтобы подготовить самолеты к дневным вылетам. Работа наших механиков наиболее утомительна, так как они должны вытащить из джунглей все самолеты, способные летать. Одна за другой машины появляются из-под деревьев. Группы людей тянут и толкают тяжелые самолеты по мягкой земле. Все приходится делать вручную, ни одного трактора на аэродроме! Через 2 часа, за час до того как солнце поднимется над горизонтом, весь аэродром оживает. Все люди расходятся по своим местам. Пилоты и члены экипажей волочат свои летные комбинезоны на сборный пункт, который летчики устроили рядом со взлетной полосой. Здесь они будут завтракать, выслушивая приказы на день.

Когда пилоты получали первичный инструктаж, разведывательный самолет, который должен был выполнить поиск в районе Гуадалканала, с ревом пробежал по полосе и пропал в светлеющем небе. Теперь все исправные «Зеро» стояли в готовности к немедленному взлету, чтобы защитить свою базу от вражеских атак. Заправленные и вооруженные истребители были выстроены вдоль взлетной полосы, так что пилотам было достаточно просто дать газ, чтобы взлететь. Дежурные пилоты ждали возле жилых хижин, слушая сообщения разведывательного самолета по радио и ожидая донесений от наземных постов наблюдения на островах по соседству с вражескими аэродромами.

Громкоговорители выкрикнули предупреждение. Самые отдаленные наблюдательные посты заметили вражеские самолеты, строящиеся над своими аэродромами и берущие курс в нашем направлении. Командир истребителей тщательно проверил донесения каждого поста, чтобы определить время прибытия противника. Он будет [369] ждать до последнего момента, прежде чем приказать им подниматься в воздух. Истребители покачивались и подпрыгивали, разбегаясь по полосе. Они мчались все быстрее, моторы ревели, за самолетами стелились шлейфы пыли. Наконец они поднялись в воздух, превратились в крошечные черные пятнышки и вообще пропали, набрав высоту. Они будут ждать высоко над аэродромом, чтобы спикировать со стороны солнца на вражеский строй. Преимущество в высоте может решить исход воздушного боя.

На базе стало тихо. Единственным звуком был металлический треск громкоговорителей, шум механизмов и голоса людей. Внезапно наблюдатель на вышке схватил бинокль и что-то прокричал. Мы посмотрели следом за ним на юг. Да... это они! Вражеские самолеты приближаются к аэродрому. Сирена предупреждающе завыла, и люди на летном поле бросились в укрытия. Очень вовремя, так как американские бомбардировщики стремительно приближались к аэродрому.

На самом деле никто не прятался в блиндажах и окопах. Сотни людей следили за бомбардировщиками, ожидая, когда «Зеро» начнут пикировать на вражеские самолеты. И вот они появились. Истребители мчатся сверху, чтобы расколоть строй противника. Но прежде чем они обрушились на более медленные бомбардировщики, им навстречу взмыли вражеские истребители. Не имело значения, насколько решительно «Зеро» выполняли свою атаку, американские бомбардировщики сохранили строй. Когда японские и американские истребители рассыпались по всему небу, сцепившись между собой, мы услышали противный свист бомб. Земля содрогнулась. Зловещие цветы огня, стали и дыма распустились по всему аэродрому, когда серии бомб легли вдоль рулежных и взлетных полос. Резкий грохот больно ударил по ушам. Наши зенитчики яростно стреляли по кружащим в небе бомбардировщикам, хотя взрывы становились все чаще и чаще. Рев моторов бомбардировщиков, усиливающийся [370] и затихающий вой истребителей, отрывистый треск пулеметов, более медленное буханье пушек. Небо затянули пыль, огонь и дым. Самолеты на аэродроме ярко горят, обломки разбросаны по всему полю, которое теперь изрыто огромными воронками.

Сквозь дым мы могли видеть беспорядочно мечущиеся вверх и вниз истребители, которые сцепились в смертельной схватке. Наши люди ругались или стояли молча, когда видели охваченный пламенем «Зеро», который летел вниз, рассыпая фейерверк искр и волоча за собой длинный хвост жирного черного дыма. В ясном голубом небе резко выделялись белые парашюты, медленно спускающиеся к земле.

Затем налет внезапно заканчивался. Прекращались сотрясающие землю разрывы бомб. Как только опадал фонтан земли от последней бомбы, наземный персонал выскакивал из бомбоубежищ с лопатами в руках и мчался к взлетной полосе. Начиналась отчаянная работа. Люди не замечали полчищ москитов и мошек, садящихся на их разгоряченные тела. Они забрасывали грязью образовавшиеся воронки, пытаясь исправить полосу до того, как начнут садиться наши поврежденные истребители.

Люди шарахались в стороны, когда подбитый истребитель направлялся к полосе. Его металлическая обшивка была изрешечена вражескими пулями. Большая часть самолетов садилась благополучно, однако очень часто, если повреждения были тяжелыми, шасси подламывались, или истребитель вообще переворачивался. Как только севший самолет завершал пробежку, его тут же окружали техники. Они сталкивали истребители с полосы, немедленно заправляли бензином, перевооружали. Пилоты, уставшие после очередной утренней стычки, собирались на командном пункте и докладывали офицеру разведки о результатах боя. Сразу после отчета пилоты возвращались на сборный пункт.

Эти ежедневные атаки стали привычными. Тем временем наши бомбардировщики ожидали приказа на вылет. [371] Наконец разведчик сообщал о наиболее заманчивой цели, бомбардировщики разбегались по полосе и взмывали в воздух. Их сопровождали «Зеро». Американские истребители с каждым днем становились все настойчивей.

Долгий день завершался. Сгущающаяся темнота была приятным зрелищем, так как обещала хоть какой-то отдых, по крайней мере, передышку от мощных вражеских налетов. Ни мы, ни противник не имели приборов, которые позволяли бы проводить полноценные ночные налеты. Как только солнце садилось, свободные от вылетов экипажи устало брели вздремнуть.

Однако механики не имели и этого. После целого дня напряженной работы им не полагалось никакой передышки или сна. Самолеты, вернувшиеся из очередного вылета, были изрешечены пулями и осколками, их крылья и фюзеляжи были изорваны пушечными очередями. Моторы громко скрежетали, их следовало отрегулировать. Нужно было спешно ставить заплатки. Требовалось перебрать заклиненные пулеметы, отремонтировать элероны и рули, проверить радиостанции, заменить разбитые детали остекления.

Обслуживающий персонал был измотан до предела, однако люди с трудом доползали до летного поля, чтобы откатить самолеты в джунгли. Они молились, чтобы боги послали им хоть один трактор, каких у американцев было в избытке, но знали, что подобной «роскоши» им не видать как своих ушей. Пролетели 3 часа после захода солнца, механики и техники с красными от недосыпания и усталости глазами выползали из джунглей, чтобы поужинать. Стояли сине-черные сумерки. Люди ели, слишком усталые, чтобы разговаривать. Ужин проходил в полной темноте, так как из-за опасности вражеских налетов строго соблюдалось затемнение. Разгоряченные, вспотевшие, грязные и усталые, они торопливо ели и спешили к своим постелям. Люди были слишком измотаны, чтобы читать, писать письма или просто [372] говорить. Единственным их желанием было выспаться, и они падали на свои матрасы, уже ничего не видя.

На аэродроме было темно и тихо. Может быть, если нам повезет, вечер пройдет спокойно. До сих пор слишком часто все было иначе. Одновременно с воплями сирен мы слышали отдаленный рокот моторов приближающихся бомбардировщиков. Зенитные орудия хрипло лаяли на мелькающие в небе черные силуэты, мерцающие лучи прожекторов шарили по небу, описывая круги. Они пытались обнаружить врага. Затем по ушам ударяла серия ужасных взрывов. Земля тряслась и качалась под ногами, дым заволакивал весь аэродром. Возможно, над нами кружил единственный вражеский самолет, изредка сбрасывая по одной бомбе, однако он держал нас в напряжении много часов подряд. А когда он улетал, его место занимал новый противник.

Наконец бьющий по ушам грохот стихал. Снова на аэродроме воцарялась тишина. Но это было слабым утешением. Механики и наземный персонал проклинали наступающий день и принимались за свою изматывающую работу.

Все дни походили один на другой, сливаясь в бесконечную цепь чередований дня и ночи, заполненных только работой, утомлением и бесконечными вражескими атаками. Но при этом все большее количество пилотов и экипажей не возвращалось».

Еще одна взлетная полоса была построена на острове Коломбангра, ближе к району боев в Мунде. Это позволило бы улучшить поддержку войск и немного облегчить участь измученных до предела механиков. Здесь условия были еще более примитивными, но японцы все-таки создали какое-то подобие базы, которая использовалась все время, пока проводились атаки из Буйна. Однако вскоре сам Буин оказался в тяжелом положении, подвергаясь ежедневным налетам американских самолетов с аэродрома Гендерсон и из Новой Гвинеи. [373]

Следующий бросок на север американцы совершили в период с 15 по 25 августа 1943 года. На восточном побережье острова Велья-Лавелья высадилась 25-я пехотная дивизия под командованием генерал-майора МакКлюра. Она обошла сильный гарнизон, который японцы держали на Коломбангре. Противник появился буквально на пороге Буйна, и японцы просто были вынуждены отреагировать. Они бросили в бой все, что только имели. Американский конвой был обнаружен самолетом-разведчиком еще ночью 14 августа. На рассвете 12 пикировщиков «Вэл» под командованием лейтенанта Татибаны поднялись в воздух, чтобы атаковать его. Их сопровождали около 50 истребителей «Зеро».

Японскую авиагруппу встретили около 50 американских истребителей, над участком высадки завязался ожесточенный бой. Пока истребители сражались между собой, «Валы» прорвались к кораблям и бросились в атаку. Как всегда, их встретил шквал огня из 127-мм орудий, 40– и 20-мм зенитных автоматов. 5 пикировщиков, в том числе самолет Татибаны, рухнули, объятые пламенем. Погибли также 3 японских истребителя. Пилоты заявили, что прямыми попаданиями потопили 2 больших и 1 малый транспорт, повредили еще 4 корабля. Японцы считали, что также сбили 7 американских самолетов.

В тот же день были проведены еще несколько атак. Самолеты из Буйна совершили по крайней мере 3 вылета, в которых участвовали 36 «Вэлов». Японцы совершили в общей сложности 220 самолето-вылетов, но напрасно. Американская высадка была проведена строго по намеченному графику, задержать противника не удалось. Американцы вскарабкались на очередную ступеньку на лестнице Соломоновых островов. Американцы еще на один шаг приблизились к Рабаулу.

Постоянные налеты вынудили японцев в середине октября оставить Буин. 26-я воздушная флотилия была отведена в Рабаул, где по-прежнему находилась 25-я флотилия. Им на помощь были присланы самолеты сначала [374] 1-й дивизии авианосцев, а потом и 2-й дивизии. Время от времени пикировщики «Вэл» вылетали из Рабаула, чтобы использовать в качестве аэродрома подскока Трипоару, расположенный к северу от Буйна. Это позволяло увеличить радиус действия и наносить удары по конвоям и транспортам у острова Моно к югу от Бугенвилля. В таких налетах никогда не участвовало более 25 пикировщиков за один раз, поэтому достижения были довольно скромными. Тем не менее, Рабаул оставался крепким орешком. 12 октября там на 5 действующих аэродромах базировались 329 самолетов. Лакунаи и Вунакануа, захваченные в январе 1942 года, были значительно расширены и улучшены. Рапоро, был построен в декабре того же года, Керават и Тобера — в 1943 году. Эти аэродромы прикрывали 367 зенитных орудий. Была развернута широкая сеть наблюдательных постов и радиопеленгаторов, так как радара японцы не имели. В этом районе располагался сильный гарнизон, построивший мощную систему укреплений. Поэтому совершенно не удивительно, что американцы предпочли обойти эту крепость, а не штурмовать ее. Исключением были постоянные воздушные налеты.

Для нейтрализации Рабаула американские армейские ВВС под командованием генерала Кеннеди провели серию атак. Первый удар нанесли 12 октября 349 самолетов, из которых лишь 4 были сбиты. Однако следует отметить, что заявления американских пилотов после этих атак превзошли даже выдумки японцев. Отчеты американских летчиков о потерях противника читаются как настоящие сказки. Генерал МакАртур заявил, что во время первой же атаки Рабаул был разгромлен, получился «Пирл-Харбор наоборот». По заявлениям американцев, были уничтожены 177 японских самолетов. Однако за целый октябрь в Рабауле погибли от всех причин 55 самолетов, еще 25 были потеряны в следующем месяце. Несмотря на это, штаб МакАртура объявил об уничтожении 732 японских самолетов и потоплении 138 кораблей, [375] в том числе 1 тяжелого крейсера и 7 эсминцев. Действительные цифры составили 203 самолета и 1 эсминец.

Однако воздушные налеты продолжались непрерывно, и численность японской авиации стала быстро сокращаться. Чтобы восполнить потери, 6 авианосцев 3-го Флота в очередной раз вышли с Трука. Для проведения операции RO — нового воздушного наступления на Соломоновых островах — их самолеты снова были отправлены в Рабаул. К 1 ноября туда прибыли около 300 авианосных самолетов, и численность авиации в Рабауле достигла максимума — 550 машин, из которых 390 были истребителями. Однако новые воздушные атаки союзников довольно быстро уничтожили и эти подкрепления, причем японцы так и не сумели решительно ничего добиться. Несмотря на оптимистические заявления, они не потопили ни одного крупного корабля союзников, и лишь очень немногие были повреждены.

Гораздо хуже было то, что к атакам базовой авиации союзников вскоре присоединились авианосцы адмирала Хэлси. 5 ноября сам Рабаул стал целью атак самолетов с авианосцев «Саратога» и «Принстон». Они повредили все корабли крейсерской эскадры японцев, стоящей в гавани, потеряв всего 10 машин.

Ночью 1/2 ноября американцы высадили очередной десант. 27-я пехотная дивизия высадилась на мысе Торокина, остров Бугенвилль. 2 ноября флотские «Вэлы» атаковали отходящую американскую эскадру и повредили легкий крейсер «Монпелье». 8/9 ноября сильная авиагруппа, состоящая из 26 «Вэлов», атаковала якорную стоянку и добилась прямого попадания в транспорт «Президент Джексон». Вторая атака была проведена против крейсерской эскадры прикрытия. Легкий крейсер «Бирмингем» получил попадания бомбами и торпедами.

Американские авианосцы вернулись к Рабаулу 11 ноября в сопровождении новых подкреплений. Теперь это были «Эссекс», «Банкер Хилл» и «Индепенденс». Они подверглись мощной контратаке японцев, в которой участвовали [376] 67 «Зеро», 14 «Кейтов» и 27 «Вэлов». Вот как все это видел лейтенант Оливер Дженсен, находившийся на борту одного из авианосцев:

«Атака началась в 13.30 и продолжалась в течение часа. Япошки атаковали тремя волнами, первыми шли пикирующие бомбардировщики «Аичи». Истребители «Эссекса» немедленно взлетели прямо в гущу японского строя и сбили несколько пикировщиков, даже не успев убрать шасси после старта. На авианосцах наблюдатели насчитали 11 горящих японских самолетов в считанные секунды. За пикировщиками последовали две волны торпедоносцев. Они бросили на нас все, что имели. Вокруг кораблей вздымались клокочущие гейзеры. Это были многочисленные близкие разрывы. Один горящий пикировщик явно намеревался врезаться в «Эссекс», но за пару секунд до попадания взорвался, оставив после себя только облако черного дыма. Крыло падало отдельно, заметно медленнее, чем сам самолет. Оно упало так близко от кормы, что люди, стоявшие на полетной палубе, потеряли его из вида».

Другие смотрели на атаку «Вэлов» глазами профессионалов, в том числе один из пилотов «Хеллдайверов», лейтенант Рип Клин. Он стоял на палубе «Банкер Хилла» в нескольких футах от своего самолета, к которому была подвешена 1000-фн бомба. Позднее он в цветах и красках описал Бобу Олдсу свои ощущения:

«Он обнаружил, что оценивает действия вражеских пилотов. Рип следил за падением первых бомб. Он решил, что будут недолеты. Так и вышло. Траекторию следующей бомбы определить было сложнее. Наконец Рип сказал, что она ляжет перелетом. Тоже правильно. Затем возникла пара бомб, о которых сообщил Джонни. Они были сброшены хорошо, в глубине души Рип даже восхитился этим. Это будет верное попадание. Но потом он [377] сообразил, что бомбы идут прямо на него и взорвутся совсем рядом. Однако капитан отдал приказ, и корабль круто повернул».

Американцы заявили, что сбили более 90 японских самолетов, хотя на самом деле было уничтожено только 33. Японские летчики в свою очередь сообщили, что разгромили оперативное соединение, хотя ни один американский корабль не получил попаданий и не был сбит ни один американский самолет.

В условиях постоянных бомбардировок жизнь экипажей «Вэлов» на береговых базах превратилась в кошмар: нехватка отдыха, нехватка сна, отвратительный климат, нехватка запасных частей, растущие потери, замена опытных летчиков зелеными новичками, не способными справиться с ожидающими их трудностями. При этом японцы понимали, что непрерывные полеты и огромные потери не то что не останавливают американское наступление, но даже не могут его притормозить. Противник становился все сильнее, несмотря на то что тоже нес некоторые потери. Это угнетало летчиков, однако они продолжали полеты. Предложение отправиться на отдых воспринималось ими как оскорбление. Та же самая участь ожидала авиагруппу 2-й дивизии авианосцев. Снова обратимся к воспоминаниям Окумии:

«Во время разговоров с летчиками 26-й воздушной флотилии я понял, что они держатся такого же мнения относительно будущих боев. Дальнейшее сопротивление может только отсрочить неизбежное поражение. Когда 2-я дивизия авианосцев прибыла в Рабаул, то реакция летчиков оказалась просто удивительной. Известие, что их отводят на Трук, не вызвало никакой радости. Большая часть личного состава видела оскорбление в том, что их сменяют. Летчики полагали, что их отводят с фронта потому, что они плохо исполняют [378] свои обязанности. Они подозревали, что флот поручил 2-й дивизии авианосцев сделать то, что они не смогли. Такое отношение крайне опасно, потому что может привести к моральному разложению самой сильной армии в кратчайший срок».

Когда 28 октября адмирал Кога приказал самолетам 3-го Флота перелететь на аэродромы Рабаула, в составе авиагруппы числились 45 «Валов». После налетов на плацдармы Бугенвилля в начале ноября японцы потеряли почти 75 процентов экипажей пикировщиков. 12 ноября авианосцы были опять вынуждены направиться в Японию за очередными пополнениями. Из 175 авианосных самолетов лишь 52 через несколько недель вернулись на свои авианосцы, стоящие в лагуне Трука.

Безжалостное давление американцев не ослабевало. Теперь они высадили крупные силы уже на самом острове Новая Британия. 26 декабря 1943 года, на Святки, 1-я дивизия морской пехоты высадилась на мысе Глостер под прикрытием большой эскадры. Снова японцы отреагировали довольно энергично. В тот же день для атаки плацдарма были брошены около 300 самолетов. Удару подвергся и второй плацдарм, на южном берегу острова, в Араве. В налете на мыс Глостер участвовали около 60 японских самолетов, которые появились буквально через час после начала высадки. Тем же утром последовал второй налет, а во второй половине дня — третий, когда смешанное соединение пикировщиков и торпедоносцев атаковало эскадру прикрытия. Эсминец «Браунсон» получил попадание и затонул, эсминец «Шоу», перестроенный после тяжелейших повреждений, полученных в Пирл-Харборе при атаке «Вэлов», снова был серьезно поврежден. Повреждения получили эсминцы «Дрейтон» и «Лэмсон», танко-десантные корабли LST-66 и LST-202. Но в целом атаки успеха японцам не принесли, и американцы сумели закрепиться на берегу. Был сделан новый шаг. [379]

Это была последняя крупная операция базовых «Вэлов» из Рабаула. Все ветераны погибли в ходе жестоких боев, их сменили неопытные новички. Поэтому авианосная битва в Филиппинском море в июне 1944 года завершилась катастрофой для японцев. Японские авианосные силы перестали существовать.

Для некогда непобедимых «Вэлов» Императорского Японского флота кампания на Соломоновых островах стала началом конца. Масатакэ Окумия и Дзиро Хорикоши писали: «Нашу авиацию, а следом за ней армию и флот засосало бездонное болото, в котором нас ждали только поражения». [380]