Греко-турецкая война
Военно-политическая обстановка в конце Первой Мировой Империалистической войны
Триполитанская война (1911–1912 гг.) и Балканские войны (1912–1913 гг.) продолжили, а Мировая империалистическая война (1914–1918 гг.), в которую Турция была втянута авантюрной политикой младотурецкого триумвирата (Энвер — Талаат — Джемаль), довершила распад Оттоманской империи. Но Мировая война послужила отправным моментом для зарождения освободительного движения, создавшего на развалинах Оттоманской империи национальную и независимую турецкую республику.
Уже в течение Мировой войны велись переговоры между союзниками о разделе Турции, вылившиеся в марте 1915 г. в соглашение Англии, Франции и России о правах России на Константинополь и проливы после успешного окончания войны, а в феврале 1916 г. составляется детальный проект раздела Турции, по которому Англия получает Месопотамию и порты Акку и Хайфу, Франция — Сирию, Россия — Курдистан, Армению и побережье Черного моря до пункта, [20] подлежащего определению к западу от Трапезунда.
Территория между Сирией, Палестиной и Месопотамией предоставлялась Арабскому государству с разделением ее на две сферы влияния. Палестина интернационализируется. Италия после упорной борьбы в апреле 1917 г. (совещание в Сен-Жане) закрепила за собой Смирну в качестве порто-франко{1}.
Разгром Болгарии, осуществленный Восточной армией союзников под командованием Франте д'Эспере (перемирие 28 сентября 1918 г.), сыграл решающую роль в судьбе Мировой войны. Общее положение на фронтах резко изменилось. Прямое сообщение Турции с Германией было прервано, и поражение Турции стало вопросом нескольких дней, тыл германской армии, занимавшей Румынию, оказался под угрозой удара{2}.
Франше д'Эспере смотрел на разгром Болгарии как на первый шаг к осуществлению более широких планов. Он рассчитывал двинуться на север: на Будапешт, Вену и Мюнхен. В январе 1919 г. он намеревался войти в столицу Германской империи.
Эти планы встретили возражения не только в Лондоне и Риме, но и в Париже. Отклоняя планы Франше д'Эспере, Клемансо руководствовался не столько военными, сколько политическими соображениями. Он должен был считаться с Англией, которая энергично противилась развитию военных действий на Балканском фронте и настаивала на скорейшем разгроме Турции.
Предоставляя Франции играть первую скрипку на Западном фронте, Англия имела свои виды на завершение [21] войны на Востоке. Игнорируя свое соглашение 1916 г., Англия, желая безраздельно закрепить за собой турецкое наследство, в 1918 г. форсирует свои операции на всех участках турецкого фронта.
В конце сентября турецкой армии в Палестине уже не существовало, а в середине октября Маршалль достиг успехов на Месопотамском фронте, на подступах к Мосулу.
С выходом из войны Болгарии (30 сентября 1918 г.) Турция оказалась в тяжелом положении, будучи отрезанной от своих союзников. Турецкая армия под натиском английских войск генерала Алленби в беспорядке отступала. Месопотамия, Палестина, Сирия были заняты англичанами. С поражением Болгарии дорога на север к Дунаю и на восток к Константинополю была открыта. Опасность грозила столице Оттоманской империи.
В начале октября совещание союзных правительств постановило начать наступление Салоникской армии генерала Милна на восток, на р. Марицу.
В половине октября произошла смена турецкого кабинета, и новый кабинет изъявил готовность заключить сепаратный мир.
Адмиралу Кальторпу было дано полномочие заключить перемирие, проект которого был ему отправлен 28 ноября 1918 г. Адмиралтейство требовало, чтобы Кальторп особенно настаивал на принятии турками первых 4 параграфов перемирия, касающихся занятия союзниками Босфора и Дарданелл, содействия вытраливанию мин. и устранения других заграждений в проливах, а также возвращения военнопленных.
«Первые четыре параграфа, - говорилось в инструкции, — имеют первостепенное значение и в случае точного их выполнения сделают нас настолько хозяевами положения, что желательно как можно скорее добиться согласия на эти параграфы и не настаивать на принятии остальных двадцати, если это связано с риском не получить немедленного согласия на первые четыре».
В заключение адмиралу Кальторпу предписывалось никого не приглашать к участию в переговорах, но разрешалось уведомить о происходящем французского адмирала Аме. Английское правительство понимало, что хозяином [22] положения будет тот, кто первый введет в проливы свои силы, заменив турецкие войска своими. Для английской политики на Востоке надо было быть впереди Франции, интересы коей на этом театре противоположны английским{3}.
Турецкие уполномоченные, в числе которых был турецкий морской министр Реуф-бей, прибыли в Мудрое 26 октября, и на следующий день начали обсуждение проекта перемирия, которое было подписано 30 октября 1918 г. в Мудросе на борту английского линкора «Агамемнон».
Условиями Мудросского перемирия достигалось преимущественное положение Англии. По статье 15-й союзникам предоставлялось право занять Батум и Баку. Статья 16 предусматривала сдачу всех гарнизонов Геджаса, Аравии, Йемена, Сирии, Месопотамии «ближайшему командованию»; таковым везде было английское. Таким образом англичане заранее обеспечивали за собой месопотамскую и закавказскую нефть. Один из пунктов перемирия предусматривал сдачу всех военных судов в турецких водах.
Мировая война поставила Восточный вопрос в полном объеме. Разгром Турции поставил ее перед угрозой полного расчленения. Советская республика в корне изменила положение на Черном море, заявив о своем отказе от какой бы то ни было политики захвата. Германия и Австрия были разбиты. Италия была отвлечена своими внутренними делами и неурядицами в Адриатике. Таким образом, на ближневосточном театре остались два главных претендента на турецкое наследство — Англия и Франция.
Мудросским договором о перемирии Англия лишила Турцию всех ее суверенных прав и обратила правительство султана в безвольного выполнителя требований английской ближневосточной политики. Английский адмирал [23] действовал от имени союзников, но для всех было ясно, что в лаконически редактированных 25 статьях Мудросского договора под словом «союзники» должна пониматься почти исключительно Англия.
В связи с развалом германской оккупационной армии на Украине и вероятностью перехода власти на Украине к большевикам, 27 октября 1918 г. Клемансо дает новую директиву Франше д'Эспере с изложением плана действий, которые следует принять в отношении России не только для продолжения борьбы против Центральных держав, но и для того, чтобы осуществить экономическое окружение Советской России и вызвать ее падение.
Междусоюзническая интервенция явится естественным продолжением операций, проводимых Восточной армией. «Дальнейшее развитие этой интервенции будет зависеть от обстоятельств, — говорит этот план, — после того как окончательная капитуляция Турции позволит нам проникнуть в Одесский район через Черное море».
Эта секретная директива наглядно показала, как стратегические интересы, связанные с завершением войны с Германией, были подчинены интересам борьбы с пролетарской революцией. Именно в этом надо искать главную причину, почему Клемансо отверг план Франше д'Эспере. Кроме того, рассчитывая на компенсацию со стороны Англии, когда дело дойдет до реализации победы над Германией, Клемансо уступил Ллойд-Джорджу в ближневосточных делах.
Обстоятельства заключения Мудросского перемирия еще раз показали, как велики были противоречия англичан и французов в ближневосточных делах и как Англия накануне окончания войны спешила захватить в свои руки командные посты на Ближнем Востоке.
На другой день после подписания Мудросского перемирия «Таймс» открыто заявила, что доступ в Черное море откроет, наконец, путь к широкой интервенции против Советской России.
«Доступ в проливы даст нам не только власть над Черным морем, но и наилучшую возможность оказывать влияние на русские дела. Пока Черное и Балтийское моря закрыты для нашего флота, [24] наша морская мощь не может оказывать влияния на будущее России. Сибирь, Мурманск в лучшем случае неудобный черный ход. Но когда британский флот находится вЧерном море, — открыта парадная дверь. Близкое господство союзников над Черным морем прозвучит похоронным звоном владычеству большевиков в России!»
4 ноября адмиралы Кальторп и Аме получили приказ войти в Константинополь. После 9-дневного траления (180 мин. союзников и 480 мин. противников) 13 ноября английская и французская эскадры вошли в Константинополь. Английские отряды заняли форты Дарданелл, французские отряды форты Босфора. Весь турецкий флот был интернирован в Золотом Роге и разоружен, «Гебен» разоружен в Измите. Германские подлодки распределены между союзниками.
11 ноября 1918 г. последовала капитуляция Германии (3 ноября — Австрии). Английский военный кабинет вынес решение о подтверждении подписанного год назад англо-французского соглашения о разделе России на зоны влияния{4}. 12 ноября командование Восточной армии получило приказ об отправке войск с Салоникского фронта в северные порты Черного моря.
Франше д'Эспере телеграфировал Клемансо{5}:
«Я не располагаю достаточным количеством войск, чтобы вступить в эту огромную, холодную страну, в особенности зимой. В крайнем случае я мог бы занять Одессу и соседние с ней порты. Но я должен поставить вас в известность, что наши войска охотно двинулись бы в Венгрию, предвидя триумфальное вступление в Германию, но плохо приняли бы распространение операций на Украину и Россию и их оккупацию. Эти операции связаны с риском вызвать серьезные затруднения».
В декабре 1918 г. генерал Бориус, командовавший первым высаженным десантом, в день прибытия в Одессу записал в свой дневник: «Вот предприятие, которое, несомненно, окончится плохо». [25]
К концу декабря была создана главная морская база в Константинополе, второстепенные были устроены в Варне, Констанце, потом в Севастополе, Одессе, Тендре.
Опасения французского командования полностью оправдались. Под Тирасполем и под Вознесенском, под Херсоном и под Одессой войска интервентов отказывались сражаться против украинского народа, защищавшего свою социалистическую родину.
Матросы французских военных кораблей, руководимые Марти, готовились к вооруженному восстанию. Войска Антанты оказались неспособными вести борьбу против революционной Советской России. Комиссары держав — Англии (Кальторп), Франции (Аме), Италии и Греции — образовали комиссию по контролю за выполнением условий перемирия, но каждый занялся интересами своего государства.
Слишком независимое поведение английских военных и морских властей привело к назначению верховным комиссаром главнокомандующего союзными армиями на Востоке Франше д'Эспере (8 февраля 1919 г.).
Державы Антанты совершенно не считались с условиями перемирия. Их армии и флот под различными предлогами оставались в Константинополе. Аданский вилайет был оккупирован французами, в Аталии и Копии находились итальянские войска, Урфа, Аинтаб, Марош заняты англичанами, Мосул захвачен англичанами. Империалистические хищники рвали на куски побежденную Турцию, а султанское правительство скрепляло своими подписями и печатями все новые акты насилия и грабежа, имевшие целью окончательно ликвидировать подгнившую Оттоманскую империю.
В мае 1919 г. союзники дали согласие Венизелосу на занятие Смирны греческими войсками. При поддержке союзного флота под командованием английского адмирала Кальторпа 15 мая 1919 г. высадилась в Смирне греческая армия, которая произвела жестокую резню мусульманского населения и начала захват прилегающих областей уже без официального согласия союзников. [26]
Национально-освободительное движение в Турции
Казалось, положение Турции было безнадежно. Предательская политика султана, дрожавшего за свою жизнь, отдавала народ в кабалу иноземцам. Младотурецкий комитет «Единения и прогресса» стушевался, но народ осознал ту пропасть, куда привело его правительственное ничтожество, и нашел в себе силы для национально-освободительного движения, поднятого в Анатолии. В глубине Анатолии, в таких городах, как Измир (Смирна), Самсун, Трапезунд пробивались ростки национально-освободительного движения, направленного против империалистических захватчиков и султанского правительства. Это стихийно возникшее движение масс возглавил Мустафа Кемаль.
Мустафа Кемаль по своему происхождению не принадлежал к народу, за свободу которого он боролся. Его отец — наполовину серб, наполовину албанец, мать — наполовину албанка, наполовину македонка.
Он родился в Салониках в 1881 г., получил военное образование, окончил Академию Генерального штаба в Константинополе в 1905 г. Еще в Академии примкнул к движению, направленному против султанского самодержавия. По окончании Академии был арестован и после нескольких месяцев заключения сослан в Дамаск. В Сирии он создал организацию «Родина и свобода» для борьбы против султана.
В 1907 г. переведен в Македонию и здесь принял участие в Младотурецкой (Комитет «Единение и прогресс») революции 1908 г. и участвовал в походе революционеров на Стамбул в качестве начальника штаба македонской армии. Но в 1909 г. Кемаль разошелся с верхушкой Комитета «Единения и прогресса», к которому перешла фактическая власть в -Турции, и с этого времени посвятил себя военному делу, принимая участие решительно во всех войнах. Он воевал с друзами, с болгарами, с итальянцами в Триполи, отличился в борьбе с англичанами на Галлипольском полуострове, боролся с русскими на Кавказе, участвовал в Сирийской кампании 1918 г. [27]
Как во время Дарданелльской операции, так и в Сирии, Кемаль энергично боролся против немецких генералов из-за их вмешательства во внутренние турецкие дела.
Среди солдат он пользовался большим авторитетом, как человек исключительно хладнокровный и безошибочных суждений. В политических кругах он не пользовался симпатией и сам не скрывал своего презрения к беспочвенным проектам Комитета «Единения и прогресса», вследствие этого признание его заслуг было смешано с враждой и завистью.
Конец Мировой войны застал Кемаля на посту командующего армией в Палестине.
Рабское подчинение султанского правительства Антанте и нарушение ею условий Мудросского перемирия, в частности захват англичанами Моссула, вызвали резкий протест Кемаля. В конце 1918 г. он выехал в Стамбул для вербовки сторонников борьбы за независимость Турции.
В мае 1919 г. он получил командировку в Анатолию, в качестве инспектора 3-й армии, для наблюдения за демобилизацией, и по прибытии 19 мая в Самсун, сразу же стал во главе национально-освободительного движения.
Вместо того, чтобы распускать мобилизованные на местах войска, он, наоборот, приложил все усилия, чтобы удержать их под ружьем для новой борьбы за независимую Турцию. Напуганный известиями о деятельности Кемаля, султан приказал ему вернуться в столицу, но Кемаль отказался выполнить волю султана. «Я останусь в Анатолии, заявил он, — до тех пор, пока турецкий народ не добьется независимости»{6}. Это могло казаться пустым бахвальством. Против него были и султан, и Антанта. Но именно то, что эти ненавистные турецкому народу силы были против него, и помогло ему привлечь общественное мнение на свою сторону. На неприступных возвышенностях центральной Анатолии ему были не опасны все его враги. При том он умело пользовался каждым событием для своей агитации среди масс. [28]
Когда султан пытался поднять против него курдов, это послужило ему для агитации против султана: ведь истинный патриот не призвал бы ненавистных курдов расправляться с турками.
Когда греки высадились в Смирне 15 мая 1919 г. при поддержке союзного флота, это нашествие чужеземцев, грабивших и сжигавших турецкие деревни, явилось материалом для агитации против султана и Антанты, не соблюдавшей перемирия.
На прелиминарной мирной конференции в Париже в июне 1919 года Англия настаивала на изгнании турок в Азию, против чего резко возражала Франция.
Под руководством Кемаля был проведен в июле 1919 г. съезд делегатов Национального собрания в Эрзеруме, где уже организовалось «Общество защиты прав восточных вилайетов». Вторично съезд собрался в Сивасе в сентябре того же года. На нем был избран «Представительный комитет» (Исполнительный совет), под председательством Кемаля, явившийся по существу первым временным правительством новой Турции. С этого времени власть султана и его правительства становится номинальной. В Сивасе был организован революционный Комитет защиты прав Анатолии и Румелии.
Широкая популярность Кемаля, как способного боевого вождя, его давнее участие в революционном движении против султанского абсолютизма, его твердость и организаторские способности содействовали его выдвижению на пост руководителя национально-освободительного движения.
Мустафа Кемаль перенес свой Главный штаб в Анкару (Ангору) — отличную естественную крепость в центре Анатолии и конечный пункт железнодорожного пути из Стамбула.
В Анкаре Исполнительный совет обнародовал «Национальный Обет», который должен был стать фундаментом нового турецкого государства. Кемалисты отказывались от всяких притязаний на арабские земли Оттоманской империи, но настаивали на том, чтобы области, «большинство населения которых составляют турки-мусульмане, объединяемые общей религией, общей расой и общими целями [29] образовали как по существу, так и по форме одно целое, не допускающее дележа на части в силу каких бы то ни было соображений»{7}.
По настоянию округов Анатолии назначались новые выборы депутатов и созыв меджлиса (парламента). Укреплению единства и подъему турецкого национального духа способствовали дальнейшие действия союзников, раздувших пламя турецкого национально-освободительного движения.
По мирному договору, заключенному Антантой с Болгарией в Нейи 27 декабря 1919 г., к союзникам отошла Фракия. После опубликования «Национального Обета» в Анкару пришло известие о том, что союзники готовы признать национальный парламент, если он легально соберется в Стамбуле. Кемаль знал обстановку в столице и сомневался в искренности союзников, почуяв ловушку. Но анкарские делегаты, увлеченные перспективой признания, поехали в Стамбул.
26 января 1920 г. в Стамбуле открылся новый меджидие и провозгласил выработанный на Эрзерумском и Сивасском собраниях «Национальный обет», основой которого являлось достижение самостоятельного существования Турции.
Предоставляя оккупированным союзниками арабским областям решать самим свою дальнейшую судьбу, «Обет» требовал объединения и освобождения от чужеземного ига всех османов-мусульман и их столицы — Константинополя. Вопрос о присоединении к Турции трех восточных вилайетов (Карс, Ардаган, Батум) и западной Фракии должен быть решен свободным волеизъявлением (плебисцитом). Только при выполнении этих основных условий меджидие считал возможным вести с другими державами переговоры об открытии проливов для торгового мореплавания всех наций, гарантиях меньшинств, финансовых и прочих вопросах.
Провозглашение «Национальным Обетом» принципа независимости Турции и требование невмешательства в ее внутренние дела было абсолютно неприемлемо для [30] империалистов. 7 марта 1920 г. англичане высадили десант, оккупировали Константинополь и штыками разогнали турецкий парламент.
Значительная часть депутатов была арестована и сослана на Мальту. Избегнувшие ареста члены меджлиса, которым удалось бежать в Анатолию, и не поехавшие в Стамбул Кемаль и его сподвижники образовали в Анкаре «Центральный Комитет защиты прав» и 28 апреля 1920 г. открыли там заседание разогнанного меджлиса, который был преобразован в Великое Национальное собрание Турции, председателем которого и главнокомандующим армии был избран Кемаль. Великое Национальное собрание сосредоточило в своих руках законодательную и исполнительную власть.
С этого момента турецкий народ и его вождь Кемаль вступили в открытую борьбу с империалистическими интервентами и султанским режимом. Через три дня после открытия Великого Национального собрания Кемаль послал Советскому правительству письмо с просьбой о поддержке турецкого национального движения.
Советская Россия, сама ведшая более двух лет героическую борьбу против иностранной интервенции и контрреволюции (в апреле 1920 г. вторжение белополяков при поддержке Антанты), протянула дружескую руку обратившейся к ней за помощью Турции. В ответном письме Наркоминдел писал, что Советское правительство «в эти дни, тяжелые для Турции, счастливо заложить прочный фундамент дружбы, которая должна связать турецкий и русский народы»{8}.
Советской России была слишком близка судьба освобождавшихся из-под гнета народов Востока. Она уже отказалась от всех действовавших при царском правительстве несправедливых прав и преимуществ России в странах Ближнего Востока. Кроме того, как прибрежная Черноморская держава, она была жизненно заинтересована в разрешении ближневосточного вопроса, отвечающем требованиям ее мирного развития. [31]
Революционная борьба турецкого народа сходна в некоторых отношениях с борьбой, которую вела Советская республика в период гражданской войны и интервенции. Турецкий народ боролся против захватов империалистов, против деспотизма султана и его пашей, боролся за свою независимость и свободу; вел борьбу на нескольких фронтах, боролся со вспышками измены внутри, выковывал революционную народную армию в ходе самой войны.
Сочувствие Советской республики национально-освободительному движению и борьбе турецкого народа за свою независимость позволило Кемалю, после ликвидации армянского восстания на своем восточном фронте и в войсковых частях в Карсе, Александрополе, Ардагане, Артвине быть спокойным за восточную границу и стянуть все силы для борьбы на западе.
20 мая 1920 г. открылась конференция в Сан-Ремо для установления окончательных условий мирного договора с Турцией, а в июне, с одобрения Англии, Франции и Италии греки начали войну с Турцией. Целью Антанты было заставить турецких националистов согласиться на их условия, направив на турок их естественного врага — греков. Достижение этой цели могло быть осуществлено предоставлением займа, пребыванием английского флота в Мраморном море и французской армии в Киликии. Идея войны исходила от греческого премьера Венизелоса и была с энтузиазмом подхвачена Ллойд-Джорджем. Проект Венизелоса — создание «Великой Греции» отвечал затаенному стремлению сесть на Босфор, воскресить Византийскую империю. Но последнее немыслимо без значительных владений в Малой Азии.
Вот почему греки, которые после высадки в Смирне 15 мая 1919 г. уже в течение целого года чинили насилия над турецким населением, с таким жаром ухватились за весь запад Малой Азии, доставшийся было Италии, но оставленный ею вследствие желания стать не столько сухопутной державой, сколько сильнейшей морской державой на Средиземном море.
Греки хотели подобрать долю Италии, превосходившую в 10 раз доставшийся им мирнский клочок, и прикрывали ее от новой Анкарской Турции двумя своими [32] наличными корпусами (отчасти уже демобилизованными) тысяч в пятьдесят. Кроме того, они имели в Константинопольском оккупационном корпусе бригаду. При том они были прекрасно снабжены военным снаряжением, которое союзники сосредоточили в Македонии во время Мировой войны.
10 августа 1920 г. союзники опубликовали договор Севрский договор, под которым три так называемые представителя Турции поставили свои подписи.
Чтобы оценить все значение этого договора, надо представить себе географическое положение Турецкого государства. Малоазиатская Турция представляла собой высокое плоскогорье в центре, окруженное со всех сторон горными хребтами. Эти горы простираются до самого моря и только в трех местах имеются плодородные прибрежные полосы. Первая расположена на берегу Мраморного моря и на юго-западном берегу Черного моря, вторая в округе Смирны, где отлично растут виноград и оливки, третья — в районе Аталии, где условия почвы позволяют выделывать превосходный хлопок и зерновые культуры.
По замыслу составителей договора, первый из этих районов передавался в распоряжение союзнической комиссии. Округ Смирны должен был отойти к Греции, Адалия — к Италии. Туркам предстояло быть запертыми в пределах окруженного горами плоскогорья, а чтобы стеречь их с востока, предполагалось создать два новых государства — Армению и Курдистан. Местопребывание правительства должно было быть в Стамбуле, который оказался бы посредине района, подчиненного союзнической комиссии. А Фракия должна была принадлежать Греции.
Севрский договор, опубликованный 10 августа, лишал Турцию большинства ее владений. Признавалось право Турции на Константинополь как столицу и резиденцию султана. Турции разрешалось иметь армию в 50 000 чел. разных родов оружия, но без авиации; она лишалась права иметь какой-либо флот.
Проливы объявлены свободными для прохода торговых и военных судов как в мирное, так и в военное время. Ими должна ведать особая международная комиссия, и они были окружены находящейся в распоряжении Лиги [33] Наций нейтральной зоной. От Европейской Турции отходила Фракия, Адрианополь и весь Галлипольский полуостров. В Азии Турция теряла Сирию, Киликию, Палестину, Месопотамию и Армению, условно Курдистан, Смирну и острова Эгейского моря. Смирна и ее район остаются под турецким «суверенитетом». Но осуществление прав суверенитета передается Греции. Греции же передавались острова: Имброс, Тенедос и другие, занятые ею острова Архипелага. Италия получала Родос и острова Додеканеза, Англия — Кипр.
Турция отказывалась от своих прав на Египет, признав над ним британский протекторат (5 декабря 1914 г.). от прав на Суэцкий канал в пользу Англии; признавала англо-египетское соглашение о Судане, независимость Геджаса, отказывалась от прав на Ливию и признавала протекторат Франции над Тунисом и Марокко. Вместе с тем в Турции восстанавливался режим капитуляций.
Рассчитывая получить на Ближнем Востоке надежного агента на будущее в лице Греции, Англия шла навстречу ее домогательствам создания «Великой Греции», расширив ее территорию на север отдачей ей Македонии, Западной Фракии и обещав поддержку в получении и Восточной Фракии до Чаталджинских высот, которая по Севрскому договору поступала в распоряжение Лиги Наций. Получение Грецией по Севрскому договору важного в политическом и экономическом отношении Смирнского вилайета окончательно обессиливало Турцию, лишая ее экономически важного порта в Средиземном море.
Севрский договор, имевший целью расчленить и привести к полному ничтожеству Турцию, был подготовлен главным образом Англией, преследовавшей здесь исключительно свои выгоды, вопреки и в ущерб политике Франции. Противоречия экономические и политические интересов Англии и Франции обратились теперь в открытое соперничество, сдерживаемое только заинтересованностью Франции в военной помощи со стороны Англии. Англии нужна была раздробленная и бессильная Турция, Франции же нужна была цельная и по возможности здоровая Турция, и было опасно усиление Англии в Месопотамии и ее владение проливами. [34]
Севрский договор был наиболее циничным примером империалистической жадности. В сравнении с ним, условия Версальского кажутся мягкими. Опубликование Севрского договора показало туркам, что союзники не остановятся ни перед чем, пока не уничтожат Турцию и что единственная их надежда — это Мустафа Кемаль и националисты{9}.
Договор не был признан Анкарским народным правительством Турции. В Анкаре Мустафа Кемаль лихорадочно работал над организацией национальных сил. Первым препятствием на его пути было восстание самих турок, правоверных мусульман, которые поддались агитации и выступили на защиту султана-халифа против безбожных националистов. Кемаль подавил это восстание.
Затем, ему надо было создать из его ополчения регулярную армию. Он выказал большой организаторский талант созданием новой «Национальной Анатолийской армии» из обломков старой турецкой армии, У него было около 5000 офицеров старой турецкой армии, среди которых выделялись генерал Исмет-паша, Али-Фуад-паша, Азим-Карабекир. С их помощью Кемаль сумел создать армию из крестьян и разного люда, приходивших к нему в лагерь необученными, невооруженными, часто босыми. Большинство его войск составляли горцы. Старшины горных племен не пускали их в регулярную армию националистов, предпочитая наносить удары грекам путем изолированных бесцельных набегов.
Но даже и регулярная армия Кемаля вначале не представляла собой настоящего войска. Она насчитывала около 25 000 бойцов, была плохо снаряжена и почти не имела артиллерии. С точки зрения западных специалистов такая армия не могла считаться серьезным противником. Но она была воодушевлена непобедимым духом, увлекшим ее вперед. Каждый солдат знал, что он сражается за существование своей родины. [35]
Первый период войны, июнь 1920 — июнь 1921 г.
Кампания 1920 г. вначале проходила для греков вполне благополучно. На трех фронтах они добились успехов: турецкие национальные войска были вытеснены из Фракии, оттеснены с юго-восточного берега Мраморного моря; сильная греческая армия продвигалась от Смирны на Ушак. Однако дальнейшие успехи греков были приостановлены внутренними раздорами и противодействием развертывавшейся армии Кемаля.
В ноябре 1920 г. Венизелос и его партия, по инициативе которого началась война, потерпел поражение на новых парламентских выборах. Внезапная смерть короля Александра дала повод к возвращению Константина, призванного новой палатой. Венизелос отправился в изгнание. Неожиданный вотум страны подтвердил еще раз, что она была вовлечена в войну, толкаемая союзниками.
В конце 1920 г. национальная турецкая армия состояла из 2 групп: Измитско-Смирнской (12-й, 14-й, 20-й корпуса) под командованием Фуада и Восточной (13-й и 15-й корпуса) под командованием Азима-Карабекира. На границе у Сиваса находился 3-й корпус, в Трапезунде — одна дивизия. Таково было исходное положение сил Кемаля.
Партизаны составляли крупные придаточные отряды; на армянском фронте у Карабекир-паши такие отряды делали большие дела. Новые области Турции, прежде русские, прислали Кемалю до 30 000 бойцов. Партизаны дали возможность Кемалю заменить ими регулярные войска, которые стягивались для борьбы с греками.
Кемаль организовал склады боевых припасов в Афьон-Карагиссаре, Ески-Шеире и в Сивасе. Они пополнялись после разгрома армянской армии, снабженной союзниками. При разгроме дашнаков и занятии Карса, Ардагана, Александрополя турки захватили сотни орудий, пулеметов, десятки тысяч ружей и большое количество снарядов и патронов, столь необходимых для Турции, не имевшей своих фабрик и заводов. Кроме того, не секрет, что итальянцы, уходя из Малой Азии, сдали часть военного снаряжения туркам. [36]
Греки были обмануты своими первыми удачами, пока Кемаль сосредоточивал свои силы. Они слишком легкомысленно катились вперед, даже в своем наступлении подбирались к Афьон-Карагиссару, главной базе Кемаля. Но ответный удар Кемаля опрокинул их. Ведя ряд упорных арьергардных боев, греки отходили по всему фронту.
Глубокий поход от берега Средиземного моря внутрь враждебно настроенной страны требует больших сил, которые тают на этапах, заслонах, от лишений и потерь.
Когда же при том обозначилось, что новая Турция воинственна, что у нее оказался талантливый вождь Кемаль и несколько хороших генералов, что туркам удалось быстро потушить армянское восстание и перегруппироваться на запад против греков, французов и Босфорского заслона Антанты, когда Кемалю удалось поднять народно-партизанскую войну на всей территории, занимаемой греками и, когда на рубеже 1920–1921 гг. тыл и фланги греческой армии находились в опасном положении, — Греции пришлось напрячь все силы своего разношерстного государства.
К началу 1921 г. Греция развернула в Малой Азии уже вдвое более сил (до 100000 человек) — всего 10 дивизий трехбригадного состава, сведенных отчасти в корпуса. Греческие войска жили отчасти местными средствами, отчасти подвозом из метрополии, являющейся охватывающей базой обеспеченными морскими сообщениями.
Однако и силы турок росли быстро вследствие переброски с востока целой армии и добавочных отрядов иррегулярных войск.
Успехи Кемаля, давшие ему обладание Арменией и влечение к нему всех недовольных антантовским режимом на Балканах и в оккупированных областях Малой Азии, в связи с советизацией Кавказа и сочувствием Турции со стороны Советской республики привели к Лондонской конференции в феврале — марте 1921 г.{10} для обсуждения минимальных требований великого Национального собрания Турции. Успехи Кемаля всколыхнули [37] весь отдаленный мусульманский мир новым глубоким чувством к Турции. 16 марта 1921 г. был подписан договор о дружбе и братстве Советской республики с Турцией{11}.
К апрелю 1921 г. у греков было уже развернуто 12–15 дивизий, прикрытых конницей, против многочисленной иррегулярной турецкой конницы. Много белых эмигрантов находилось в рядах греков, особенно в период заминки операций и при нужде в комсоставе для новых македонских и фракийских формирований. В мае 1921 г. союзники заявили о своем нейтралитете, обеспечивая в то же время за собой нейтральную зону на проливах и в Киликии. [38]
К июню греческая армия отошла до следующих пределов:
На левом, северном, фланге они должны были покинуть берег Черного моря и обнажили границу зоны, оккупированной войсками Антанты на Скутари-Измитском полуострове, подпустив кемалистов на 50 км к Стамбулу за р. Сакарью.
Все левое крыло греков было отброшено турками на линию Бурсса — Антрос, загнулось левым флангом к Гемликскому заливу Мраморного моря и было притиснуто тылом к нейтральной зоне проливов.
Правое греческое крыло откатилось к Смирне и задержалось на позициях Ушакского нагорья, прикрывая главные коммуникации греков Смирна — Бурсса с железнодорожными ветками Ала-Шаир — Ушак и Айдин — Денизли.
В этом положении правый фланг и его тыл страдали от неприязненных действий местного населения, летучие отряды партизан которого хозяйничали здесь, портя железные дороги, шоссейные мосты, затрудняя или вовсе прекращая транспортировку товаров с побережья внутрь страны и препятствуя эксплуатации местных средств.
В то же время греки были осведомлены, что Турцию питают через анатолийские порты различными припасами другие страны Антанты (особенно Италия), добывая разными путями пропуск своим судам из Средиземного в Черное море через проливы, охраняемые Антантой. Тогда Греция стала настаивать на пропуске части своего боевого флота к своим фракийским берегам, в Черное море, что ей было позволено, когда нажим кемалистов по дорогам на Константинополь стал беспокоить Антанту.
Неуспех греков на фронте совпал с политическими затруднениями внутри Греции. В связи с упадком духа у греков образовалась большая партия за прекращение борьбы. Все это грозило династии Константина, который и настоял на пропуске своего флота в Черное море, установил там блокаду анатолийского побережья для прекращения контрабандного провоза европейцами туркам оружия и боевых припасов; и к июню 1921 г. объявил новый призыв под знамена нескольких возрастов.
К этому времени греки, наконец, организовали свой тыл, был разработан план военных действий; их армия теперь [39] состояла из 80 000 превосходно вооруженных и отлично снабженных солдат, которой должен был содействовать и флот. Объектом наступления являлась столица националистов — Анкара.
IV. Второй период войны с июля 1921 г. по август 1922 г.
План греков для второй фазы борьбы — наступательный — предусматривал действия двумя главными армиями в Анатолии и флотом — в Черное море.
1-я Северная армия, вернув связь с флотом на Черном море и постепенно овладевая Черноморским побережьем для действительной блокады Турции, должна была наступать на Анкару по двум путям: главной массой от Бурссы и вспомогательной от Гемлика, от р. Сакарья. У Эскишехира правое крыло 1-й армии должно было войти в прочную связь с левым флангом 2-й армии.
2-я Южная армия, закрывая туркам южные обходные пути на Айдин — Смирну и подавляя народно-партизанскую войну в своем районе, должна была главными силами наступать на Анкару, охватывая левый фланг турок и ища тесного сближения с 1-й армией на равнинах у Эскишехира для генерального боя с турками. Первым этапом этого наступления намечен крупный административно-хозяйственный центр Афьон-Карагиссар.
Для осуществления этого плана понадобилось сосредоточить в центре расположения греков до 9 дивизий, фланги оставлены слабыми. Перегруппировка производилась до июля 1921 г. Военный совет греков состоялся 7 июля в Смирне. Начало наступления было назначено на 10 июля 1921 г.
В это время у турок миновал период раздумья{12}, и они решили сперва разбить южную армию греков по операционному направлению на Смирну через Ушак. Перебросив значительные силы с Бурсского направления на юг, в пространства, бедные поперечными путями, турки 8 июля, начав наступление на Ушак, ясно раскрыли свои планы и перегруппировку своих сил к югу. [40]
В результате начальный удар греков 10 июля от Бурссы на Эскишехир имел успех. Но правый фланг Бурсской армии и вся Смирнская армия греков были остановлены упорством турок на линии Ушак — Кутайя. Турки быстро укрепились против Кутайи, переходя от стратегического наступления к тактической обороне, но маневр главного резерва 1-й (Бурсской) греческой армии с севера заставил турок очистить сильные Кутайские позиции и поспешить с отходом к Эскишехиру, чтобы закрыть прямой путь на Анкару. При этом турки побросали много трофеев и потеряли много пленных. Здесь выяснилось превосходство сил у греков, позволившее им столь широкое маневрирование. Чтобы отвлечь внимание и силы турок с направления Бурсса — Анкара и тем еще более ослабить турецкий центр для последующего его прорыва, греки, выдвинувшись к морю левым флангом, произвели десантный поиск отрядом тысячи в четыре, вернувшись затем с большими потерями назад. Это была так называемая высадка у Кара-Мурксола.
Давление греков на Анкарский путь отступления турок заставил последних оставить план наступления на Смирну, оттянуть назад на восток от Ушака свои главные силы. Это дало возможность грекам сблизить фланги обеих своих армий у Эскишехира, и в середине июля 2-я греческая армия взяла крупный узел дорог и административный центр Афьон-Карахиссар, нанеся делу местных партизан большой удар.
16 июля 1921 г. турки проиграли сражение у Эскишехира (который был занят греками в конце июля), а в тылу стали нести большие потери от греческих воздушных эскадрилий.
Главная квартира греков расположилась на стыке внутренних флангов своих армий на прямой дороге в Анкару — у Кутайи. Попытка турок охвата Эскишехира с северо-востока крупными силами (14-я пехотная и две кавалерийских дивизии) с одновременным натиском на фронт 2-й греческой армии не имела успеха.
Пришлось отступить на последние заготовленные позиции в гористой местности у р. Сакарья и верховьев Пурсанчая, куда стали стягиваться силы и со Стамбульской [41] дороги и от портов Черного моря. Центр турок не был прорван. Доблестная турецкая армия отходила к Анкаре от Эскишехира, упорно обороняясь, и на арьергардной позиции у Сминдигози центр держался трое суток в жарком сражении, дав флангам отойти за линию своего фронта. Неустройство тыла задержало наступление греков, и они вынуждены были остановиться в конце июля 1921 г.
Это дало передышку туркам, фронт которых тянулся тогда от полуострова Измита (позиции на р. Сакарьи) — через середину расстояния от линии Эскишехир — Афьон до Анкары, не представляя сплошной линии; в промежутки иногда врывалась конница греков. Греческий фронт тянулся от Скутари на Измит и восточнее Эскишехира и Афьона.
Только через месяц, с середины августа, устроив тыл и образовав запасы продовольствия, греки снова начали нажим своими главными силами на Анкару, демонстрируя в центре и пытаясь охватить главные силы турок наступлением на фланги. Но охватывающие греческие войска сначала не могли преодолеть Соляной пустыни, дойдя только до р. Гёксу, ввязались здесь в длительный, упорный бой и, опрокинутые контрманевром турок, стали отходить за р. Сакарья, где центр греков тоже понес большие потери от удачной контратаки турок, особенно под Гордиумом. Все же грекам удалось затем отбросить центр турок на 10 км от р. Сакарья.
В течение 14 дней на р. Сакарья шли горячие бои. Наконец, греки дрогнули и начали отступление на Эскишехир. Анкара была спасена. Современная история знает мало битв, решавших исход войны, но сражение на р. Сакарья надо отнести именно к числу таких битв. В муках этих 14 дней была рождена турецкая нация. Подготовленность подступов к Анкаре в фортификационном отношении остановила дальнейшее продвижение греков и дала туркам возможность передохнуть и затянуть борьбу на весь сентябрь.
За эту победу Кемаль получил от Великого Национального совета титул «гази», что значит «победитель». Пользуясь подошедшим подкреплением, турки собрали кулак на своем южном фронте, против которого правый фланг греков, казалось, был обеспечен Соляной пустыней. В конце сентября 1921 г. турки повели наступление на [42] правый фланг греков через Соляную пустыню, двигаясь скрытно и быстро (по ночам).
Внезапный нажим на правое греческое крыло, сопровождавшийся упорными боями, поколебал его и тем заставил весь греческий фронт обеих армий отходить в их исходное положение. Непосредственным результатом этой победы явился сепаратный договор, который Франция заключила с Анкарским правительством, и уход французской 80-тысячной армии из Киликни.
Севрский договор, служа исключительно интересам Англии, совершенно не удовлетворял Францию, которая подписала его, потому что Англия подписала невыгодный для нее, но выгодный для Франции Версальский договор, и не предвидя еще, до какой степени Англия использует преимущества, даваемые ей Севрским договором. Однако, увидев вскоре возможные для себя и Турции последствия политики Англии на Ближнем Востоке, Франция переходит на позицию противодействия Англии и уже с весны 1921 г. входит в переговоры с Кемалем, обещая ему оказать полную моральную и материальную поддержку. Этим Франция надеялась ограничить преимущество Англии, обеспечить себе симпатии обновленной Турции с расчетом получить от нее экономические выгоды и, наконец, оторвать новую Турцию от возможного союза с Советской республикой, устранив тем опасность распространения большевистского влияния на Ближнем Востоке.
20 октября 1921 г., несмотря на возмущение, протесты и угрозы со стороны Англии, Франция вошла в сепаратное соглашение с Кемалем, в котором тщательно предусмотрела обеспечение своих интересов.
По этому договору{13} состояние войны между Францией и Турцией прекращалось (статья 1), произведено освобождение военнопленных и заключенных (статья 2), войска обеих сторон отведены за определенную договором линию. Для Александреттской области устанавливался особый административный район с турецким языком как официальным (статья 4). Установлена пограничная линия между Сирией и Турцией (почти по параллели от Александреттского залива до р. Тигра), французам предоставлялась [43] концессия на участок Багдадской железной дороги (Бозанти и Нусейбан) и на ветви в Аданском вилайете.
Соглашение 20 октября 1921 г. встретило резкий протест Англии и Италии. По поводу его заключения английская пресса писала: «Начало выполнения единоличного захвата Францией трехсторонней зоны, уже заложенное франко-кемалистским договором, заставляет британское правительство не признать его»{14}. При этом оспаривалась «законность» передачи Турции Киликии, которая была оккупирована французскими войсками, — от имени Франции, но не от имени всех союзников.
С этого момента еще более углубилось расхождение между Англией и Францией в важнейших политических вопросах: на западе — Германия и репарации (Версальский договор), на востоке — Турция и Греция (Севрский договор).
К началу 1922 г. положение турок на фронте все еще было серьезным. Греки удерживали Эскишехир и всю местность к востоку от него. Но среди греческих войск уже обнаруживались явные признаки деморализации.
Наступление зимы, распутица, трудности военных тыловых подвозов и новый разгар народной войны вынудили греков занять позиции на границе оспариваемой ими области (итальянское наследие) и проводить зиму позиционно. До июля 1922 г. наступило затишье в военных действиях. Обе армии изнемогли и нуждались в отдыхе и укреплении своих сил.
Между тем положение Анкарского правительства улучшилось благодаря выходу Франции из антитурецкого блока Антанты и особенно благодаря укреплению отношений с Советской республикой, выгнавшей к этому времени всех интервентов.
Выводы
1. Обоим противникам понадобилось огромное напряжение всех сил, чтобы развернуть почти полумиллионную армию с каждой стороны, считая потери и пополнения. [44]
2. Греки смогли использовать флот не только для перебросок войск и подвоза снабжения, но и для блокады портов южного берега Черного моря с целью затруднить снабжение лишенной промышленности Турции.
3. Партизанская и народная война, проводимая турками на занятой греками территории, весьма затруднила работу греческого тыла и задержала наступление греков.
4. Несмотря на превосходство в силах и боевых средствах до авиации и танков включительно, греки встретили огромное препятствие в местных условиях и в силе позиций на подходе к Анкаре, укрепленных турками, мастерами фортификационного искусства.
5. Оба противника показали себя упорными противниками в бою, причем греки обнаружили большое уменье маневрировать по немецкой системе — обходами, заставляя противника оставлять позиции и выходить из них для встречного боя.
Третий период войны, август — октябрь 1922 г.
В августе 1922 г. турецкая армия перешла в наступление. Шаг за шагом отступали греки под напором победоносных турецких войск. Они отходили вдоль железнодорожной линии по направлению к Ушаку. После Ушака отступление греков превратилось в паническое бегство.
30 августа 1922 г. турки окончательно разгромили греков при Домлу-Пунаре, и 9 сентября турецкая армия вступила в освобожденную Смирну, когда последние остатки греческой армии садились на пароходы{15}.
Таким образом, революционные войска меньше чем в 2 месяца вытеснили греческую армию из Малой Азии и продолжали двигаться по направлению к Проливам, несмотря на угрозы Англии, требовавшей прекращения дальнейшего движения. [45]
Командующий турецкой армией продолжал наступление, далеко перейдя объявленную Севрским договором и охраняемую англичанами нейтральную зону у Проливов. Национальное собрание решительными нотами отвечало на угрозы англичан, требуя немедленного очищения и передачи ему Восточной Фракии и ухода союзных войск из зоны Проливов, без чего оно не хотело вести никаких переговоров, а англичане не соглашались на проход турок через Проливы. Мустафа Кемаль продолжал настаивать. Ллойд-Джордж не уступал. Казалось, что вот-вот начнется война.
Тогда для удержания Турции выступила Франция. Такой быстрый и самостоятельный успех не входил в ее расчеты, ибо он лишал ее опеки над Турцией и внушал ей опасения разрыва с Англией. Поэтому она поспешила оказать давление на Турцию, грозя ей не только отказом в дальнейшей поддержке, но и совместными с Англией репрессиями. Это показало Кемалю цену французской дружбы и поддержки и понудило его остановить войска и согласиться на переговоры о перемирии с Грецией. Эти переговоры (с 3 по 11 октября) происходили в Муданье под руководством представителей Антанты.
Конвенция, подписанная 11 октября, содержала «решение союзных правительств передать правительству Великого Национального собрания Турции Восточную Фракию, включая сюда Адрианополь», определило границы отвода греческих войск из Восточной Фракии, способ и сроки эвакуации греческих войск, характер администрации в Восточной Фракии и меры обеспечения порядка и безопасности в ней. Как эти, так и дальнейшие 14 пунктов не оправдали надежд Турции и позволили державам Антанты сохранить положение в зоне Проливов, где должны были оставаться союзные войска и флот, равно как и Константинополь должен был оставаться в руках союзников до «окончательного решения предстоящей мирной конференции», каковая первоначально намечалась на 20 октября в Венеции, а затем в Лозанне на 20 ноября{16}. [46]
Союзники послали приглашение о посылке делегатов на имя султана-халифа. Это было оскорблением Национального собрания, и Кемаль воспользовался этим, проведя в спешном порядке через Собрание закон, разделявший звание султана и халифа, а затем второй закон 1 ноября 1922 г., упразднявший султанскую власть.
Между тем положение союзников становилось не особенно прочным. В самом Константинополе начался ряд вспышек и выступлений, против которых английский комиссар был бессилен; во всей Восточной Фракии чувствовалось глухое, но сильное брожение. По совету союзных комиссаров султан вынужден был бежать из дворца в больничной карете на английский военный корабль, доставивший султана на Мальту.
Последний султан Оттоманской империи, Ван Эддин, «гроза неверных», сошел со сцены. Его племянник стал халифом.
Военный разгром вызвал в Греции революцию. Армия и флот объявили Константина низверженным (он отрекся в пользу своего старшего сына Георга II). Чрезвычайный трибунал судил министров и генералов, виновников катастрофы; шесть из них, во главе с Гунарисом, были расстреляны.
Лозаннская конференция открылась 20 ноября 1922 г. Переговоры в Лозанне превратились в поединок между лордом Керзоном и Исмет-пашой, другом Мустафы Кемаля. Трудно представить людей более противоположных, чем высокомерный английский дипломат и несговорчивый приземистый турецкий воин.
Требования Исмета были очень просты. Он настаивал на условиях, установленных в «Национальном Обете» и не хотел ни в чем уступать.
Советская республика под предлогом неучастия ее в Севрском договоре и в греко-турецкой войне не была привлечена к участию в Лозаннской конференции в целом, но участвовала только в Комиссии по установлению режима в Проливах. Советское правительство в своих нотах указывало союзным правительствам, что отсутствие на Лозаннской конференции представителей прибрежных к Черному морю России, Украины и Грузии несправедливо [47] и непрактично, ибо всякое решение, принятое одной стороной без согласия другой, притом жизненно заинтересованной, не может быть прочно.
Требования эти сначала оставались без ответа, затем союзные державы поняли, что обойти Россию в этих вопросах нельзя, и сообщили, что представители прибрежных республик будут привлечены к рассмотрению вопроса о режиме на Проливах. Остальные же вопросы, по разъяснению союзных держав, не могут касаться Советской республики, так как у России с Турцией уже есть договор от 16 марта 1921 г. Лишь 27 ноября Советское правительство получило предложение прислать представителя в Лозанну для участия в рассмотрении вопроса о режиме на Проливах.
Великое Национальное собрание Турции также заявило, что оно не может признать правильным решение, которое состоится без участия Советской республики.
В течение всего хода работ комиссии обнаружились непримиримые противоречия точек зрения Антанты (главным образом Англии), настаивавшей на свободном доступе через Проливы для торговых и военных судов в мирное и военное время, т.е. на фактическом господстве в Черном море и Проливах наиболее сильных морских держав, — и России отстаивавшей свободу торгового плавания и закрытие Проливов для всех военных судов, кроме турецких.
Для рассмотрения этих вопросов выделена была комиссия под председательством лорда Керзона, который 6 декабря 1922 г. объявил выработанный английской, французской и итальянской делегациями текст проекта конвенции о Проливах.
В основе его лежал принцип полного открытия Проливов для плавания военных и торговых судов и воздушных аппаратов под любым флагом в мирное и военное время. Нахождение Турции в состоянии войны не должно препятствовать свободному плаванию военных и торговых судов и воздушных аппаратов нейтральных стран.
Вместе с тем каждая держава получала право вводить в Черное море свои морские силы, не превышающие по своему составу наиболее сильные находящиеся в это время в Черном море флоты прибрежных Черноморских держав. [48]
В случае же согласия прибрежных стран на полную демилитаризацию Черного моря, каждой из внечерноморских держав предоставлялось право ввода в Черное море 3 судов, не свыше 10 000 тонн каждое.
Наконец, устанавливался принцип демилитаризации Проливов (Босфора, Мраморного моря и Дарданелл).
Советская делегация заявила, что подобный режим на Проливах она считает совершенно неприемлемым не только для себя, но также и для Турции и, главным образом, для установления прочного мира на Ближнем Востоке, а следовательно, и во всей Европе.
Советская Россия, стремящаяся к миру, требует закрытия Проливов для военных судов в целях избежания войны и гарантии безопасности Турции и ее столицы.
Турецкая делегация не согласилась с проектом союзников, но и не отвергла его, указав на необходимость некоторых изменений. Она заявила о трех основных желательных ей пунктах:
1. Гарантии ненападения на Константинополь и Проливы (конкретно гарантии не указывались).
2. Ограничение прав ввода военных судов в Черное море (разрешить ввод только легких судов).
3. Полная свобода торгового мореплавания в Проливах в любое время.
Кроме того, турецкая делегация считала нужным освободить от демилитаризации побережье Мраморного моря и еще некоторые пункты, и иметь право содержать на Галлипольском полуострове хотя бы минимальные гарнизоны для отражения внезапной атаки.
Таким образом, турецкая делегация сразу стала на путь уступок в вопросе о Проливах, упорно отстаивая другие экономические вопросы.
На заседании Комиссии 18 декабря был оглашен измененный (второй) проект союзников. Он предусматривал несколько меньшие зоны демилитаризации. Но главные принципы, т.е. демилитаризации и открытия Проливов для военных судов, — остались в силе. Сверх предусмотренной ранее максимальной морской силы разрешалось [49] вводить в Черное море «в военное время и при всяких обстоятельствах» 3 судна, не свыше 10 000 тонн каждое.
Советская делегация подтвердила свое мнение о неприемлемости подобного режима и предложила свой проект, сводившийся к следующему:
1. Полный суверенитет Турции над Проливами.
2. Полная свобода торгового мореплавания на Проливах под любым флагом, в любое время.
3. Закрытие Проливов для плавания военных судов и воздушных аппаратов всех флотов, кроме турецких; право Турции разрешать проход Проливами легких судов (кроме подлодок), не свыше 6000 тонн и с вооружением не свыше 6» орудий).
4. Гарантии реального закрытия Проливов путем предоставления Турции права вооружения всех зон Проливов по своему усмотрению.
5. Разработка и подписание международного акта, признающего Черное море «закрытым» морем Черноморских держав, даже в случае изменения впоследствии режима на Проливах.
Турецкая делегация не протестовала против проекта союзных держав, и лишь считала необходимым внести в него некоторые поправки.
После этого начался ряд сепаратных совещаний экспертов, на которые советские эксперты не допускались, несмотря на протесты советской делегации; такое положение продолжалось 6 недель.
Тем временем отношения между Англией и Францией ухудшались с каждым днем.
Наконец, 29 января 1923 г. советской делегации и Турции был вручен третий проект союзников — договор в 46 статей. На конвенцию о Проливах Турция дала условное согласие (то есть согласилась бы в случае достижения соглашения по остальным вопросам). Третий проект конвенции о Проливах немногим разнился от второго, сохраняя прежние принципы: открытие Проливов, демилитаризация зон, вход в Черное море предусмотренных ранее сил [50] и образование «Комиссии по Проливам» под руководством Лиги Наций, контролирующей соблюдение конвенции.
Советская делегация на последнем заседании 1 ноября 1923 г. выразила протест, высказав (Чичерин), что весь проект союзников направлен к тому, чтобы создать на Черном море сферу своих политических и военных влияний. Если проект будет осуществлен, то ни одна из Черноморских держав не будет уверена в своей безопасности, особенно Советская Республика, не находящаяся до сих пор в договорных отношениях со многими державами. Проект союзников дает не мир, а тревогу и необходимость усиленного вооружения.
К этому времени отношения между Францией и Англией дошли до крайнего обострения. Франция занимала Рур{17} и совершенно не желала считаться с мнениями, советами и интересами Англии.
Естественно, обострились отношения и в Лозанне; терялось последнее подобие «единой линии поведения» союзников. Керзон стал грубо проводить в Ближневосточном вопросе политику соблюдения одних английских интересов, причем держал себя вызывающе надменно. Его раздражение увеличивалось еще тем, что турецкая делегация, учтя благоприятный для себя разлад между союзниками и чувствуя за собой опасную для Антанты поддержку России, повела правильнейшую в тот момент политику неуступчивости и отстаивания своих интересов. Дело дошло до того, что Керзон стал обращаться с ультиматумами не только к Турции, но и к французской делегации, которая довольно недвусмысленно предложила Турции прервать переговоры в Лозанне и договориться с гораздо большим успехом по отдельным вопросам с Францией.
Конференция явно уперлась в тупик. Керзону надо было закончить дела в Лозанне и ехать в Лондон в связи с Рурскими событиями. Он поставил турецкой делегации резко-ультимативное требование о подписании договора [51] в течение суток и заявил, что 7 ноября он покидает Лозанну в случае невозможности достичь соглашения.
Поддерживаемая Советской Республикой Турция не испугалась, и конференция была прервана на неопределенный срок.
Достигнутые этой конференцией результаты были невелики: турецкая делегация согласилась подписать конвенцию о Проливах и о границах Фракии, существеннейшие же вопросы для Турции о режиме капитуляций, об оттоманском долге, о Моссуле и пр. остались висящими в воздухе. Одно время казалось, что Национальное собрание Турции вынесет порицание Исмету, т.к. среди членов Собрания усиливалась оппозиция против политики Кемаля и Исмета. Эту оппозицию возглавлял Реуф-бей. Но Кемаль добился отклонения Собранием резолюции с выражением осуждения.
Против всяких ожиданий, Лозаннская конференция возобновилась в июне 1923 г. в условиях разгоревшейся классовой борьбы в Рурской области в связи с ее оккупацией французами.
Исмет-паша вернулся в Лозанну, место Керзона на конференции было занято Рембольдом, и вторая сессия конференции привела к разрешению всех вопросов. Вопрос о режиме на Проливах, как решенный на первой сессии, теперь не рассматривался, и советская делегация, несмотря на настояния Советского правительства, не была допущена на вторую сессию. Но мощь Советской России, изгнавшей интервентов из своих пределов, стояла перед глазами Антанты и поддерживала турецкую делегацию.
Договор был подписан 24 июля 1923 г. Турция лишилась большей части арабских земель, уступила в вопросе о Проливах, но добилась главного — признания суверенных прав Турции, самостоятельности в своем управлении страной, отмены режима капитуляций.
Лозаннский договор означал полный триумф турецких националистов. Вместо раздела Турции, которого союзники требовали в Севре, Лозаннский договор устанавливал суверенную власть Турции над всей Анатолией, Константинополем и Восточной Фракией. Христианские [52] меньшинства в Турции лишались своей автономии: миллионы греков, живших в Западной Анатолии и Фракии, подлежали выселению в Грецию. Турция впервые за свое историческое существование становится нацией.
В том, что Турция вышла победительницей из неравной борьбы, что Севрский договор был разорван доблестной анатолийской армией, в том, что возрожденная Турция вернула себе Константинополь и Восточную Фракию, что она стала суверенным и независимым государством, немалую роль сыграли противоречия главных империалистических держав, но главное, что решило судьбу турецкого народа, это то, что за ней стоял мощный и дружественный сосед — Советская Россия.
Пробуждение национального самосознания, сочувствие СССР национально-освободительному движению, нашедшему своего выразителя в лице Кемаля, удесятерило силы турецкого народа в его борьбе за независимость. Только в одном пункте союзники не уступили туркам: вопрос о юго-восточных границах Турции не был разрешен, он должен был быть урегулирован позднейшим соглашением (в связи с разделом Аравии союзниками, системой мандатов, образованием арабского государства и нового государства Ирак).
Советскому правительству было предложено присоединиться к подписанию конвенции о режиме на Проливах. В своей ответной ноте (19 июля) Советское правительство подтвердило еще раз, что предлагаемая к подписанию конвенция не является справедливым или хотя бы удовлетворительным решением сложного вопроса о мире на Ближнем Востоке. Напротив, она является прямой угрозой как по отношению к Турции, так и по отношению к мирному развитию Черноморских держав, оставляя возможность для сильнейших морских держав при случае захватить первостепенную военную и морскую стратегическую позицию Константинополя и Проливов и использовать ее против Советской Республики.
Принимая, однако, во внимание то, что Турецкое правительство согласилось на подписание этой конвенции, а также и то, что в данный момент нет другой возможности установить иное, лучшее, соглашение на Ближнем Востоке, [53] Советское правительство согласно подписать конвенцию в виде опыта сотрудничества с державами Согласия.
Вместе с тем Советское правительство заявило, что если практика применения конвенции обнаружит недостаточные гарантии интересам торговли, безопасности Советской Республики и всеобщего мира, она будет принуждена поднять вопрос о прекращении ее действия.
Конвенция о Проливах была подписана представителем Советского правительства (Иорданским) в Риме 14 августа 1923 г. Согласно статьям I и II особого протокола, приложенного к Лозаннскому договору, оккупирующие Константинополь союзные гарнизоны должны быть эвакуированы в шестинедельный срок после ратификации Турцией договора. 23 августа 1923 г. состоялась ратификация конвенции, и 24 августа началась эвакуация английских войск (15000–20000) разного рода оружия в Англию, Гибралтар, Мальту, Египет и Индию.
Турция избавилась теперь от иностранных агрессоров, но и только. Вся работа по строительству новой Турции была впереди. Казалось, что турки имели так же мало представления о будущей природе нового государства, как весь капиталистический мир. Одни из них стояли за союз с Советской Россией, оказавшей ей помощь в борьбе против западного империализма. Другие считали, что новая Турция, будучи самостоятельным мусульманским государством, должна явиться ядром возрождения ислама. Третьи полагали, что дух новой Турции найдет для себя наилучшее выражение в конституционной монархии по западному образцу.
Когда после подписания мирного договора было созвано Национальное собрание, Мустафа Кемаль и Исмет-паша подготовили законопроект о провозглашении в Турции республики и заставили Собрание принять этот закон. Около половины членов Собрания не принимали участия в голосовании: фактически это был переворот{18}. Но тем не менее, когда Кемаль объявил себя президентом Турецкой республики, это имело под собой подобие законного основания. [54]
Новая Конституция давала Кемалю фактически неограниченные полномочия: будучи президентом, он держал в руках кабинет министров, как вождь «народной партии» он являлся полновластным хозяином единственной в стране политической организации, а как главнокомандующий он распоряжался армией. Лозаннская конференция прошла ряд фазисов, на которых отразились укрепление турецкого национального государства и изменение внешней политики Антанты. То и другое было не в пользу Греции. Она лишилась Фракии и Малоазиатской территории с выводом из Малой Азии 180000 греков, скрывшихся в горах; 200 000 греков, проживавших в Константинополе, были высланы на родину, а из Греции выселено 400 000 мусульман.
Острова Лесбос, Самофракия, Лемнос, Хиос, Самос, Икария отошли к Греции (Родос и Додеканез получила Италия).
16 декабря 1923 г. после новых выборов республиканская партия предложила Георгу II покинуть страну. Краткое возвращение Венизелоса к власти (4 января — 10 марта 1924 г.) подтвердило его бессилие, и он покинул страну. 26 марта 1924 г. в Греции была провозглашена республика. Через несколько месяцев после избрания Кемаля президентом Турции он решил упразднить халифат. [55]
Военный флот Греции в 1921–1922 годах{19}
1. Линейные корабли — 5 единиц
«Киликис»
«Лемнос»
Бывшие американские «Айдахо» и «Миссисипи», 1905 г. постройки{20}.
13 000 т, 17 узлов, четыре 305-мм, восемь 200-мм, восемь 178-мм орудий; броня до 229 мм. [56]
«Псара»,
«Гидра»,
«Спетсай»
1889 г. постройки{21}
5000 т, 17 узлов, три 270-мм и пять 150-мм орудий.
2. Броненосный крейсер
«Георгиос Аверов»
1910 г. постройки{22}
10 000 т, 24 узла, пять 230-мм, восемь 190-мм орудий; броня до 200 мм.
3. Легкий крейсер
«Хелла»
Бывший китайский «Фэй-Хуна», 1912 г. постройки{23} 2600 т, 22,5 узла, два 150-мм, восемь 102-мм орудия
4. Эскадренные миноносцы — 10 единиц{24}
4 — типа «Афос» (1910–1912 гг., 100 т, 32 узла, четыре 102-мм орудия){25}.
3 — типа «Тиела» (1907 г., 400 т, 32 узла, два 76-мм орудия){26}. [57]
3 — типа «Ники» (1907 г., 350 т, 30,5 узл., два 76-мм орудия).
1 — типа «Смирна» (бывший, австрийский «Улан», 400 т, 29 узл., четыра 76-мм орудия).
5. Миноносцы — 12 единиц{27}.
6. Минные заградители — 3 единицы
(1881 г. постройки).
7. Канонерские лодки — 5 единиц (устаревшие).
8. Транспорты — 5 единиц.
9. Подводные лодки — 2 единицы.
«Дельфин»
«Ксифиас»
Французской постройки (1911–1912 гг.){28} 300 т, 14,9 узл., 5 торпедных аппаратов. [58]
Договор о дружбе и братстве между Россией и Турцией{29}
(Краткое содержание)
Правительство РСФСР и Правительство Великого Национального собрания Турции, разделяя принципы братства наций и права народов на самоопределение, отмечая существующую между ними солидарность в борьбе против империализма, равно как и то, что всякие трудности, созданные для одного из двух народов, ухудшают положение другого, и всецело воодушевляемые желанием установить между ними постоянные сердечные взаимоотношения и неразрывную искреннюю дружбу, основанную на взаимных интересах обеих сторон, решили заключить договор о дружбе и братстве и назначили уполномоченных:
Со стороны РСФСР:
Народного комиссара иностранных дел и члена ВЦИК Чичерина.
Члена ВЦИК Коркмасова.
Со стороны Турции:
Народного комиссара народного хозяйства Юсуф-Кемаль-бея.
Народного комиссара просвещения доктора Риза-Нурбея.
Полномочного посла Турции Али-Фуад-паши.
Сущность договора сводилась к следующему: 1. Обе стороны согласились не признавать никаких мирных договоров, к применению которых принуждалась бы силою одна из договаривающихся сторон.
РСФСР согласилась не признавать никаких международных актов, касающихся Турции и не признанных Национальным правительством Турции. [59]
Под Турцией разумеется территория, объявленная Оттоманской Палатой депутатов в Константинополе 28 января 1920 г. Северо-восточная граница Турции определялась: линией от дер. Сари на берегу Черного моря вдоль северной административной границы Арданского и Карского санджаков, по течению р. Арпа-чай и Аракса, до устья нижнего Карасу.
2. Турция соглашается уступить Грузии сюзеренитет над портом и городом Батуми и территорией, лежащей к северу от границы, указанной в п. 1, и составлявшей часть Батумского округа, при условии, что:
1) население будет пользоваться широкой местной автономией в административном отношении, обеспечивающей культурные и религиозные права, и правом установления земельного закона;
2) Турция получает свободный транзит беспошлинно через Батуми и право пользоваться портом;
3) Нахичеванская область образует автономную территорию под покровительством Азербайджана.
4. Обе стороны, констатируя соприкосновение между национально-освободительным движением народов Востока и борьбой трудящихся России за новый социалистический строй, торжественно признают за этими народами право на свободу и независимость и их право избрания формы правления по их желанию.
5. Обе договаривающиеся стороны соглашаются передать окончательную выработку международного статута Черного моря и Проливов особой конференции из делегатов прибрежных стран, при условии, что вынесенные ею решения не нанесут ущерба полному суверенитету Турции, ее безопасности и безопасности ее столицы — Константинополя.
6. Все договоры, до сих пор заключенные между обеими странами, признать отмененными, как не отвечающими обоюдным интересам. Турция считается свободной от всяких денежных и иных обязательств, вытекающих из договоров Турции с царским правительством
7. Правительство РСФСР, считая режим капитуляций несовместимым с свободным национальным развитием всякой страны, равно как с полным осуществлением ее [60] суверенных прав, считает потерявшими силу все действия и права, относящиеся к этому режиму.
13. РСФСР обязуется вернуть в Турцию за свой счет всех военнопленных и гражданских пленных турок, находящихся в России.
Всех статей 16. [61]