Военная тревога 1878 года
В мае 1878 г. в портах Англии началось сколачивание так называемой «особой эскадры» для войны с Россией. Командовать ею был назначен адмирал Купер Кей. «Особая эскадра» должна была войти в Балтийское море и атаковать Кронштадт. 7 июня адмирал Кей поднял свой флаг на броненосце «Геркулес» (водоизмещение 8680 т; вооружение: 8–10-дюймовых, 2–9-дюймовые и 4–7-дюймовые пушки).
Кроме Геркулеса в составе эскадры было шесть казематных броненосцев: «Уорриор» (водоизмещение 9210 т; вооружение: 4–8-дюймовые и 28–7-дюймовых пушек); «Резистанс» (6150 т; 2–8-дюймовые и 14–7-дюймовых пушек); «Гектор» и «Вэлиент» (оба по 6710 т; по 2–8-дюймовые и по 16–7-дюймовых пушек), «Пенелопа» (4470 т; 8–8-дюймовых и 3–5-дюймовые пушки) и «Лорд Уорден» (7940 т; 2–9-дюймовые, 14–8-дюймовых и 2–7-дюймовые пушки).
В составе эскадры были и два башенных броненосца. «Тандерер»{51} — самый мощный корабль водоизмещением 9330 т имел две башенные установки, в каждой из которых находилось по две 318-мм (12,5-дюймовые) пушки в 38 т. Таким образом, формально по огневой мощи он не уступал сильнейшему русскому броненосцу «Петр Великий». Но сей «Громовержец» имел, как и все без исключения британские [288] корабли, дульнозарядные орудия. А чтобы орудия стреляли, их нужно было заряжать. И, как уже говорилось, дульнозарядные нарезные орудия нужно заряжать с ювелирной точностью, чтобы шипы (выступы) на снаряде попадали в нарезы. Орудия калибра до 9 дюймов кое-как заряжали вручную, а на более мощных пушках применяли гидравлические системы. Так, чтобы зарядить 12-дюймовую пушку «Громовержца», требовалось гидравлическим устройством опустить орудие со станком и платформой, затем повернуть башню в положение для заряжания, наклонить ствол и из-под палубы специальным устройством дослать заряд, а потом снаряд.
В ходе образцово-показательной стрельбы среднее время заряжания составляло 3 мин 46 с, но там были идеально подобраны углы вертикального и горизонтального наведения, при других же углах время заряжания превышало 5 мин. Как «Громовержец» и другие подобные броненосцы стреляли при волнении, скажем, два-три балла и выше, британские моряки умалчивают. Я же как инженер уверен, что они вообще не могли стрелять при столь хитрой системе заряжания.
Для сравнения, все русские башенные суда имели систему заряжания, целиком расположенную внутри башни. Снаряд легко подавался в камору, как его ни поворачивай относительно оси. Заряжать пушки можно было при любом угле горизонтального наведения. Скорострельность русских казнозарядных орудий была гораздо выше, чем у английских дульнозарядных. К примеру, в ходе стрельб в 1874 г. из 11-дюймовых пушек на «Адмирале Спиридове» промежутки между выстрелами были 2 мин при подаче снарядов из бомбового погреба. При наличии в башнях кранцев для первых выстрелов это время сокращалось до 1 мин.
Вторым английским башенным броненосцем был «Принц Альберт» водоизмещением 3900 т, вооруженный четырьмя 9-дюймовыми пушками в однобашенных установках. [289]
В «особую эскадру» англичане включили и четыре строившихся в Англии броненосца, купленных британским правительством в феврале — марте 1878 г. в добровольно-принудительном порядке. Так, броненосец «Нептун», числившийся фрегатом, строили в Англии для Бразилии и назывался он «Индепенденсия» («Independencia»). Его водоизмещение составляло 8960 т, а вооружение — четыре 12-дюймовые пушки весом по 36 т в двух башнях, при этом башни имели «мертвый» угол в 20° на нос и на корму. Поэтому на носу установили две 7-дюймовые в 6,5 т пушки, а на корму (20°) не могло стрелять ни одно орудие. За это «чудо-юдо» англичане уплатили Бразилии 600 тыс. фунтов стерлингов, а еще 90 тыс. фунтов стерлингов ушло на его доделку. Причем полностью доделан он были лишь в 1881 г.
Броненосец (фрегат) «Суперб» строился для Турции и назывался «Момдухье». Это был классический казематный броненосец водоизмещением 9130 т, вооруженный двенадцатью 10-дюймовыми пушками Армстронга весом в 12 т. У него также на нос и корму были «мертвые» углы в 20°. Слабой компенсацией этого были две 7-дюймовые в 6,5 т пушки Армстронга, поставленные одна на носу, а другая на корме. В строй «Суперб» удалось ввести только в конце 1880 г. Покупка «Суперба» обошлась Англии в 440 тыс. фунтов стерлингов.
Броненосцы (корветы) «Белле Айл» (Belle Isle) и «Орин» строились для Турции и назывались «Пейк-и-Шариф» и «Бурди Зафер». Их водоизмещение составляло 4870 т. В казематах корветов находилось по четыре 12-дюймовых пушки в 25 т. Они были установлены по углам каземата, так что в одну точку горизонта могло стрелять только одно орудие. По этому поводу известный теоретик адмирал Коломб сказал: «Белле Айл» отрицал любую принятую форму морского боя: он был одинаково сильным и одинаково слабым в любом направлении». За оба корвета Англия уплатила 240 тыс. фунтов стерлингов.
Кроме того, в «особую эскадру» входили один парусный фрегат, четыре канонерские лодки и одно посыльное судно. [290]
Таким образом, хваленая «особая эскадра» представляла собой сборище разнотипных судов, неспособных взаимодействовать в составе соединения.
Зато британская пресса не скупилась на похвалы своей непобедимой армаде. Кульминацией пропагандистской кампании стал высочайший смотр «особой эскадры» 13 августа 1878 г. Адмирал Фишер, заместитель адмирала Кея, знал, что королева Виктория не любит громкой пушечной пальбы, и сделал так, чтобы, когда эскадра давала «королевский салют», яхта королевы находилась на приличном расстоянии, чтобы «не слишком беспокоить ее величество». Эти меры предосторожности оказались кстати, и адмирал Кей получил благодарность от ее величества за «хорошее состояние кораблей эскадры».
А что ждало «армаду» на Балтике? Как уже говорилось, на борту броненосных судов Балтийского флота состояло [291] 123 пушки калибра от 8 до 12 дюймов. Главным же препятствием англичанам стала Кронштадтская крепость. Броненосцы могли пройти мимо Кронштадта к Петербургу только южным узким (в несколько сотен метров) фарватером под кинжальным огнем кронштадтских фортов «Константин», «Александр I», «Павел I», «Кроншлот» и др. Северным же фарватером могли пройти только мелкосидяшие суда. Однако в северной части залива от острова Котлин до финского берега тянулась цепь номерных фортов.
С начала 1877 г. строительство новых и модернизация старых фортов в Кронштадте резко ускорились. В 1877 г. на эти цели ушло 261,6 тыс. рублей, из них 120 тыс. — из [293] экстраординарных ассигнований, предназначенных для приведения крепости в оперативную боевую готовность. В 1878 г. экстренные работы продолжались, всего было затрачено 255 тыс. рублей, в том числе из экстраординарного кредита около 137 тыс. рублей.
К 20 августа 1876 г. на вооружении кронштадтских фортов было орудий обр. 1867 г.: 14-дюймовых пушек — 1; 11-дюймовых пушек — 51; 9-дюймовых пушек — 79; 8,5-дюймовых пушек — 8; 8-дюймовых пушек — 98; 6,03-дюймовых пушек — 8; 24-фунтовых (6-дюймовых) — 30. Гладкоствольных орудий имелось: 10,75-дюймовых пушек — 5; 3-пудовых (273-мм) пушек — 176. Кроме того, имелось 79 6-дюймовых мортир обр. 1867 г., которые с дистанции 4 версты представляли серьезную опасность для британских броненосцев, часть из которых имела тонкую палубную броню, а большинство не имело и того. Дульнозарядных нарезных орудий ни флот, ни крепости в России вообще не имели, если не считать небольшого числа малокалиберных (9-фунтовых и 4-фунтовых) пушек.
Через год с небольшим число орудий в кронштадтских фортах составляло: обр. 1867 г.: 14-дюймовых пушек — 1; 11-дюймовых пушек — 51; 9-дюймовых пушек — 98; 8-дюймовых пушек — 87; 24-фунтовых пушек — 33; гладких: 10,75-дюймовых пушек — 5; 3-пудовых пушек — 171; 6-дюймовых мортир обр. 1867 г. — 69. 8,5-дюймовые и 6,03-дюймовые пушки и часть 8-дюймовых пушек и 6-дюймовых мортир были отправлены в действующую армию.
Главным же событием была установка в 1877 г. в Кронштадте принципиально новых орудий обр. 1877 г. В 1877 г. в Германии было закуплено и доставлено в Россию по железной дороге через Вержболово одна 14-дюймовая и пятнадцать 11-дюймовых пушек новой системы Круппа. В Кронштадт они прибыли в апреле — июле 1877 г. Их первоначально называли дальнобойными, а с 1878 г. — системами обр. 1877 г. Снаряды этих пушек имели по два медных пояска, а устройство канала ствола почти не отличалось от устройства канала нарезных орудий конца XX в. [296]
Орудия обр. 1877 г. имели большую начальную скорость, дальность и меткость стрельбы, чем орудия обр. 1867 г. Так, 14-дюймовая пушка обр. 1877 г. стреляла бронебойным снарядом весом 519 кг с начальной скоростью 396 м/с на дальность 7470 м при угле возвышения 18° (предельный угол для ее лафета). А 11-дюймовая пушка обр. 1877 г. стреляла 250-кг бронебойным снарядом на 9 верст при начальной скорости 457 м/с и угле возвышения 21°. Забегая вперед, скажу, что при увеличении заряда пушки и увеличении угла возвышения лафета до 35° 11-дюймовая пушка обр. 1877 г. стреляла 221-кг снарядом на дальность 12 377 м при начальной скорости снаряда 515 м/с{52}.
Крайне важной была и установка в 1877 г. на кронштадтских фортах 33 9-дюймовых мортир обр. 1867 г., стрелявших 126-кг снарядами на дальность 6470 м.
В начале 1878 г. в Кронштадт прибыло двенадцать 11-дюймовых пушек обр. 1877 г., изготовленных на Обуховском заводе по чертежам Круппа, две 9-дюймовые мортиры обр. 1867 г. Пермского завода, двенадцать 6-дюймовых стальных пушек обр. 1867 г. Пермского завода и десять 6-дюймовых мортир обр. 1867 г., отлитых в Петербургском арсенале.
Пушки кронштадтских фортов были установлены за толстым каменным бруствером, а частично — в закрытых каменных казематах. Причем три казематные батареи (около двадцати 11-дюймовых пушек обр. 1867 г.) помимо укрытия за толстыми каменными стенами были прикрыты также броней толщиной от 190 до 225 мм.
Две 11-дюймовые пушки обр. 1867 г. были установлены на форту «Константин» на скрывающейся установке, спроектированной генерал-майором Г. Е. Паукером. После выстрела установка в течение 1,5 с уходила вниз каземата на [298] 2,5 м, где происходило заряжание, затем установка поднималась и делала выстрел.
Двенадцать 11-дюймовых пушек обр. 1867 г. были установлены в шести бронированных башнях на батарее № 3 «Граф Милютин». Башни были рассчитаны так, чтобы они могли выдержать прямое попадание 14-дюймовых бронебойных снарядов, выпущенных почти в упор (с 300–500 м). Снаружи башни имели броневой пояс толщиной 305 мм, далее следовала 510-мм подкладка из тикового дерева, а затем — два слоя брони толщиной 76 мм и 51 мм. Вращение башен производилось паром, для чего на каждую башню имелась паровая машина мощностью 10 л.с., а на три башни — паровой котел. С помощью парового двигателя производился и подъем снарядов из погребов к орудиям (на высоту свыше 6 м). Постройка башенной батареи обошлась казне более чем в 3 млн рублей.
В случае появления британского флота на Балтике Финский залив в районе Кронштадта должен был быть перегорожен в несколько рядов минными и ряжевыми заграждениями. При этом большинство мин должно было быть крепостными.
Русские морские мины делились на два типа — гальваноударные и гальванические. Оба типа мин срабатывали одинаково: корабль своим корпусом сминал свинцовые колпачки (их моряки называли «рогами»), сминание колпачков замыкало электрическую цепь, ток проходил через запал и производил взрыв. Разница была в том, что в гальваноударных минах электрическая батарея находилась в самой мине, а в гальванических — на берегу. Гальванические мины соединялись с берегом кабелем, что вызывало дополнительные трудности при их постановке. Зато оператор на берегу простым поворотом рубильника мог перевести минное заграждение из боевого положения в пассивное для того, чтобы свои корабли могли ходить по минному полю без риска подорваться на мине. [299]
Гальваноударные мины использовались Морским ведомством, а гальванические — Военным, а конкретно они состояли на вооружении береговых крепостей.
Для постановки мин как флот, так и Кронштадтская крепость располагали несколькими паровыми и гребными судами. [300]
Большое внимание уделялось различным подводным преградам. Так, согласно докладу комиссии Главного инженерного управления: «Подводная преграда, расположенная по линии морских батарей Северного фарватера Кронштадта для воспрепятствия прорыва судов неприятельскаго флота между укреплениями, состоит частию из отдельных ряжевых ящиков, наполненных камнями, и частию из сплошного каменного мола, образованнаго наброскою из булыжнаго камня» <40. С. 301>.
В южной части залива ряжевые заграждения в два ряда тянулись от южного берега до форта «Павел I».
Таким образом, не только «особая эскадра», но и пять таких эскадр не смогли бы взломать русскую оборону в районе Кронштадта. Если бы адмирал Кей пожаловал на Балтику, перед ним бы оказалась альтернатива — или постоять пару-тройку месяцев у входа в Финский залив, захватить десяток малых каботажных судов, пограбить дюжину чухонских деревень, изнасиловать десятка два чухонок, т.е. в точности повторить стояние британской эскадры на Балтике в 1854–1855 гг., или атаковать в лоб Кронштадт. Последний вариант привел бы к уничтожению не менее половины британских броненосцев.
Надо ли говорить, что лорды Адмиралтейства не были дураками, и всерьез нападать на Кронштадт никто не думал. «Особая эскадра» была одним из великих британских блефов, на который, увы, купились Александр II и его «железный канцлер». Был, естественно, и финансовый аспект сбора великой армады. Не надо забывать, что воруют не только в России. В 1877–1878 гг. десятки миллионов фунтов стерлингов уплыли в бездонные карманы подрядчиков и лордов Адмиралтейства.
Между тем Россия готовилась не только к пассивной обороне, но и к нападению на британские коммуникации. Русские крейсера, корветы и клипера были отправлены в Атлантику и Тихий океан.
Кроме того, русское правительство решило в марте 1878 г. приобрести в США двенадцать пароходов с тем, [301] чтобы вооружить их и переоборудовать в крейсера, однако из-за финансовых затруднений было решено ограничиться четырьмя судами. Естественно, что вся операция проводилась в строжайшей тайне. 1 апреля 1878 г. из Ораниенбаума вышел зафрахтованный Россией под командованием капитан-лейтенанта К. К. Гриппенберга германский пароход «Цимбрия», на борту которого находились 66 русских морских офицеров и 606 нижних чинов. Замечу, что все господа офицеры получили огромные для того времени подъемные: мичман — 400 рублей, капитан-лейтенант — 800 рублей. Поэтому недостатка в добровольцах не было. Только в море Гриппенберг вскрыл пакет и прочитал приказ: «...обогнуть Северную Англию и... идти в небольшой порт Северо-Американских Штатов, South-West-Harbour». Этот порт, расположенный в штате Мэн почти на границе с Канадой, как нельзя лучше подходил для пребывания русских экипажей — подальше от любопытных глаз и ушей. Впрочем, была и еще одна причина, чисто русская: в штате Мэн действовал «сухой закон» и были запрещены все крепкие напитки.
16 апреля «Цимбрия» прибыла в Саут-Вест-Харбор. Прибывшие представились русскими эмигрантами, приехавшими в Америку. «Эмигранты» были в штатском, но уж больно однообразно одеты, да и выправка выдавала.
Гриппенберг немедленно отправился на телеграф и отослал несколько шифрованных цифрами телеграмм в Россию. Телеграфистам никогда не приходилось отправлять цифровые телеграммы, и это обстоятельство привлекло большее внимание прессы, чем сам факт прибытия «Цимбрии». Увы, у наших адмиралов не хватило ума составить зашифрованный текст на английском языке.
Покупку судов вел капитан-лейтенант Л. П. Семечкин, ранее прибывший в США на рейсовом пароходе. Кстати, Семечкин был в Америке в 1863 г. с эскадрой адмирала Лесовского. Семечкин заранее вступил в сговор с филадельфийским банкиром Вортоном Баркером. В марте 1878 г. [302]
Баркер объявил, что собирается создать судоходную компанию для обслуживания линии Аляска — Сан-Франциско и приобрести три-четыре быстроходных парохода. Благодаря огромному капиталу и связям в правительственных кругах этот проект возражений не встретил. Правительство оставило за собой лишь право освидетельствовать пароходы и признать их годными для предполагаемой цели. Так возникло, очевидно, не без ведома американского правительства, фиктивное пароходство Баркера.
«Интимный» же договор Баркера с Семечкиным гласил: «В. Баркер приобретает на свое имя столько судов, сколько ему будет заказано, производит на них такие переделки... какие ему укажут», после чего Баркер должен был вывести суда в океан под американским флагом «в такое время, какое будет вызвано соображениями русского правительства. Для затрат ему делаются необходимые авансы. Окончательный расчет производится при исполнении всех взаимных обязательств. При найме капитанов, офицеров и команды В. Баркер руководствуется указаниями Семечкина и для исключения всяких претензий со стороны властей заключает с ним нотариальный договор». Выведя пароходы за пределы территориальных вод, Баркер «в присутствии необходимых свидетелей и нотариуса передает... Семечкину все свои права на пароходы, совершив на все купчую крепость» <8. С. 95>.
Первым судном, которое купила Россия уже через двое суток после прибытия Семечкина в Америку, стало «Stat of California». Л. П. Семечкин писал впоследствии: «Я остановился в Филадельфии, чтобы возобновить сношение с некоторыми из прежних друзей... и осмотреть на верфи г. Крампов оконченный в постройке, но еще не спущенный пароход «Stat of California»... Осмотрев внимательно корпус, стоявший на стапеле, и машину, собранную в мастерской, я убедился, что пароход... имеет право называться лучшим в Соединенных Штатах по тщательности и прочности постройки» <8. С. 95>. [303]
Пароход был признан годным «для крейсерских целей» и куплен за 400 тыс. долларов.
Узнав о намерении русских, англичане также начали скупать через своих агентов в Америке пароходы. «Положили глаз» они и на «Stat of California», за который Крамп запросил с них 500 тыс. долларов. Но в британском Адмиралтействе слишком долго думали и рассчитывали, и разрешение на его покупку пришло через два дня после того, как пароход приобрела Россия.
Покупка «Stat of California» сильно взволновала американскую прессу, газеты подняли шум: «Имеют ли русские право покупать суда? Даже если соблюдены все формальности, должно ли этим довольствоваться правительство?» Тогда русские представители обратились к самым крупным юристам-международникам, среди которых были известный государственный деятель, соратник Авраама Линкольна, сын и внук двух президентов Ч. Адамс, крупнейший юрист и дипломат бывший министр юстиции К. Кашинг, член Конгресса герой Гражданской войны генерал В. Бутлер и другие. Все они симпатизировали русским. «Г-н Адамс созвал репортеров главнейших газет и разъяснял, что американский закон позволяет продавать оружие, но запрещает выпускать вооруженные экспедиции. Закон... позволяет продавать корабли, но последние должны выходить из гавани без пороха и вооруженных людей... Статьи, разъясняющие дело, были напечатаны в 3500 газетах» <8. С. 96>.
Но американские юристы настаивали на том, чтобы спуск американского флага и подъем Андреевского должны производиться вне территориальных вод США, т.е. на расстоянии трех морских миль от американского берега. «Всякий корабль пользуется правом экстерриториальности. Приобрести его он может только у своих берегов или в пределах вод, никому не принадлежащих» <8. С. 96>.
Американские судовладельцы быстро посчитали ожидаемые барыши от продажи пароходов русским и пришли к выводу, что дело это очень выгодное. Большую роль сыграла [304] и поддержка Промышленной лиги, объединявшей полторы тысячи заводов и более двух миллионов рабочих. «Русские дали работу многим тысячам людей, и потому Лига также приняла сторону наших» <8. С. 96>.
Проблема была решена, и 8 мая 1878 г. пароход «Stat of California» сошел на воду. Впоследствии, будучи переоборудованным в крейсер, он получит название «Европа».
Затем Россия купила в Филадельфии за 275 тыс. долларов пароход «Columbus», переименованный затем в «Азию». Его также переоборудовали на заводе Крампа.
«Последовательность... и осмотрительность, с которой действовала наша экспедиция, произвела на американцев сильное впечатление» <8. С. 96>, — вспоминал Л. П. Семечкин. Американские судовладельцы резко подняли цены на пароходы, они были уверены в кредитоспособности русских, а сколько им понадобится еще пароходов — никто не знал. И третий пароход, «Saratoga», переименованный в «Африку», пришлось купить уже за 335 тыс. долларов. Переделывался он также на заводе Крампа. Русские моряки — офицеры и нижние чины — активно участвовали в переоборудовании купленных пароходов.
Между тем Морское ведомство России заказало Крампу за 275 тыс. долларов крейсер «Забияку». По контракту на постройку корабля от закладки до спуска на воду отводилось всего четыре месяца. В случае невыполнения договорных условий предусматривалась система штрафов. Всего за три недели была разработана проектная документация, и 1 июля 1878 г. на верфи Крампа произошла закладка крейсера. 9 сентября «Забияка» был спущен на воду и уже 27 сентября прошел пробные ходовые испытания. Зима в этот год выдалась суровая, реку Делавэр рано сковало льдом, и это не позволило закончить испытания в 1878 г. Только на следующий год Крампу удалось сдать крейсер, да и то с большими штрафами. За опоздание со спуском на 9 дней с Крампа сняли 63 тыс. долларов, за переуглубление на 9 дюймов — 60 тыс. долларов, за меньшую на 0,5 узла скорость [305] — 35 тыс. долларов. В результате Крамп получил всего 153 тыс. долларов, да еще он должен был за свой счет снабдить корабль всем необходимым для перехода в Европу. В итоге «Забияка» стал самым дешевым крейсером русского флота.
21 декабря 1878 г. «Европа» и «Азия» с русской командой вышли в океан. В трех милях от берега они спустили американские и подняли русские Андреевские флаги. Через пять дней тоже проделала и «Африка».
Поскольку к этому времени кризис миновал, все три крейсера под Новый год пришли в Копенгаген, где и перезимовали, ожидая освобождения кронштадтского рейда ото льда.
Об этой экспедиции и до 1917 г., и после написано очень много. Однако во всех источниках обойден один очень любопытный момент — откуда на русских крейсерах взялись орудия? Ведь без орудий эти корабли были абсолютно беспомощны. Получалось, что в условиях войны с Англией надо идти в Кронштадт, там вооружаться, а затем вновь идти в океан на британские коммуникации? Надо ли объяснять бредовость такой мысли.
На самом же деле орудия для русских крейсеров были заказаны фирме Круппа. «Европа» получила одну 8,26-дюймовую (210-мм) гаубицу, три 5,9-дюймовые (149,3-мм) пушки и четыре 9-фунтовые (107-мм) пушки; «Азия» — три 5,9-дюймовые и четыре 9-фунтовые пушки; «Африка» — пять 5,9-дюймовых и четыре 9-фунтовые пушки. Все эти орудия были изготовлены Круппом. Кстати, 5,9-дюймовые крупповские пушки в 1878 г. получили и другие наши крейсерские суда, например корветы «Богатырь» и «Варяг».
Первоначальный замысел предусматривал вооружение «Европы», «Азии» и «Африки» в море с нейтральных пароходов, доставивших пушки из Германии. И лишь после окончания Берлинского конгресса было решено пушки ставить в Кронштадте.
Покупка пароходов в Америке была осуществлена Морским ведомством и на казенные деньги. Однако параллельно [306] по всей стране в 1878 г. шел сбор средств с населения на покупку за границей крейсерских судов. Инициативу в сборе средств проявило «Императорское общество содействия русскому торговому мореходству». В Москве был учрежден главный комендант для сбора пожертвований, а звание почетного председателя принял на себя цесаревич Александр Александрович. К началу мая 1878 г. было собрано уже более двух миллионов рублей, в мае 1879 г. — 3 835 500 рублей, к концу 1881 г. — 4 132 800 рублей. 6 июня 1878 г. Россия купила в Германии первые три парохода, переименованные в «Россию», «Москву» и «Петербург». А 17 июля, отремонтированные, вооруженные крупповской артиллерией и укомплектованные военными экипажами, они уже стояли на кронштадтском рейде в полной готовности для крейсерской службы. 26 июня был приобретен пароход «Нижний Новгород».
Между тем мирный исход Берлинского конгресса устранил угрозу войны, и 1 августа крейсера были исключены из списков военного флота и переведены в ведение комитета. Крейсера были отправлены на Черное море и участвовали в перевозке русских войск из Сан-Стефано в Одессу (до 13 тыс. человек, 3600 лошадей и около 5 тыс. т другого груза). [307]