Абоский мирный договор со Швецией и его последствия
В январе 1743 года в городе Або, захваченном к тому времени русскими войсками, начались переговоры о мире. Российскую империю на переговорах представляли генерал-аншеф А.И. Румянцев, полный генерал-инженер барон фон Любрас, советник императорской канцелярии А.И. Неплюев и секретарь посольства Семен Мальцев.
Шведское королевство представляли барон Герман фон Цедеркройц и барон Эрик фон Нолькен, бывший посол в Петербурге.
Шведские войска были полностью изгнаны из Финляндии, посему у командования русских войск возникло естественное желание не пускать туда шведов и впредь. 22 февраля 1743 года Елизавета Петровна велела высшим военачальникам и чиновникам империи сообщить их мнение об условиях мира со Швецией. Фельдмаршал князь Трубецкой заявил, что надо всеми силами удержать всю Финляндию:
"Возвратить ее Шведской короне ни по каким правильным причинам невозможно, ибо в противном случае не только всему свету подастся повод рассуждать не к пользе и не к славе оружия ее величества, но и для благополучия и безопасности Российской империи [388] весьма надлежит, чтоб граница была отдалена, ибо опасность от близкой границы нынешняя война доказала; наконец, обыватели финляндские, видя, что их страну возвратили шведам, в другой раз будут противиться всеми силами русским войскам".
Как видим, мнение было весьма логично.
Его поддержал вице-канцлер граф Бестужев-Рюмин, предложив заключить мир на условиях "uti possidetis" ("кто чем владеет") и лишь в крайнем случае присоединить к России районы Або и Гельсингфорса, а на остальных финских землях создать независимое нейтральное государство. По мнению фельдмаршала Ласси, адмирала Головина и других нужно было бы отдать шведам лишь северные районы Финляндии, а остальные присоединить к империи.
Но каприз Елизаветы, которому успешно подыгрывали шведы, оказался сильнее мнения опытных полководцев и политиков. Дело в том, что король Швеции Фредерик I не имел детей, и шведский риксдаг был сильно озабочен поисками наследника престола. Ряд шведских аристократов предложил избрать наследником шведского престола любекского епископа Адольфа Фридриха Голштинского. Елизавета пришла в восторг от этой идеи. Во-первых, Адольф был двоюродным дядей юному Карлу Петру Удьриху Голштинскому{88}, которого Елизавета назначила своим наследником. Кстати, детские годы он провел у Адольфа в Любеке. Во-вторых, Адольф приходился родным братом Карлу-Августу, который был женихом самой Елизаветы, но умер в июне 1727 года в Петербурге незадолго до венчания. Нетрудно догадаться, какое впечатление произвела смерть красавца-принца на его 17-летнюю невесту. Елизавета помнила жениха всю жизнь. А тут появилась возможность помочь его родному брату. Разумеется, 33-летняя Елизавета уже не была наивной и сентиментальной, но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Она всерьез думала, что Адольф, взойдя на престол, станет если не другом, то хотя бы ее союзником. [389]
Шведские же уполномоченные объявили Румянцеву и Любрасу, что епископа Любекского можно избрать наследником престола только на определенных условиях, как-то: Россия вернет Швеции все завоеванное, заключит с ней оборонительный и наступательный союз, ибо в случае выбора епископа Любекскго война с Данией неизбежна. Дело в том, что датский король Кристиан VI сам норовил пролезть в наследники шведского престола.
В ответ на подобные предложения шведов Румянцев ответил, что в деле наследства они вольны поступать как хотят, но только императрица никогда всей Финляндии им не возвратит, а если шведы будут упрямиться, то русская делегация покинет Або. Однако тем временем при дворе Елизаветы сформировалась партия сторонников Адольфа. Видную роль среди них играли Брюммер (гофмаршал наследника Петра), лейб-медик Лесток, тайный советник Бреверн и другие. О таких Румянцев писал в Петербург Бестужеву, что им "в том нужды нет, хотя бы мы и Новгород отдали, только бы его герцог королем избран был".
В конце концов, кучка иностранцев убедила императрицу уступить шведам. В результате 17 июня 1743 года был подписан так называемый "Уверительный акт". В нем шведскому риксдагу рекомендовалось избрать наследником шведского престола принца Адольфа Фредерика, регента герцогства Гольштейн, епископа Любекского. Швеция уступала России Кюменигордскую губернию, то есть весь бассейн реки Кюмийоки, а также крепость Нейшлот (Нюслотт) в Саволакской губернии, а Россия возвращала Швеции занятые в ходе войны русскими войсками губернии Эстерботтенскую, Бьернборгскую, Абоскую, Тавастскую, Нюландскую, часть Карелии (западной) и губернию Саволакс, кроме города Нейшлота. Петр Ульрих, герцог Голштейн-Тотторпский, в знак избрания его наследником российского престола отступится от тех требований, которые всегда выдвигало его герцогство (Голштейн) по отношению к Швеции.
23 июня 1743 года король Фредерик и риксдаг единогласно избрали "коронным наследником" принца Адольфа Фридриха. 7 августа 1743 года в Або был подписан окончательный мирный договор. Согласно Абоскому миру [390] к России отходила Кюменегордская губерния, то есть бассейн реки Кюмийоки с городами Фридрихсгамом и Вильманстрандом, а также город Нейшлот (по-фински Олавилинна) из провинции Саволакс. Русско-шведская граница, начиная от побережья Финского залива, шла с этих пор прямо на север по руслу реки Кюмийоки, а затем по ее первому притоку слева и по границам бассейна реки Кюмийоки на востоке вплоть до города Нейшлота в Саволаксе, а оттуда по старой русско-шведской границе.
Императрица Елизавета Петровна велела выдать Адольфу Фридриху 50 тысяч рублей подъемных на проезд из Любека в Стокгольм.
После подписания Абоского договора русский галерный флот покинул Аландские острова и прибыл 17 августа в Гельсингфорс. Однако шведское правительство, испугавшись датчан, срочно потребовало у Елизаветы помощи. 3 сентября шведский риксдаг обратился к русскому генералу Кейту с просьбой посадить на галеры пехотные полки и идти зимовать в Стокгольм. Русским войскам было предложено дислоцироваться в местечках Седерманландия и Остерготия. Из-за плохой погоды галерный флот прибыл туда лишь в конце ноября.
В случае необходимости Россия предполагала задействовать против Дании и свой корабельный флот. Однако русский корабельный флот в августе-сентябре простоял у Наргена и в Ревельской гавани. Лишь в сентябре 1743 года фрегат "Россия" сходил к Копенгагену на разведку.
К лету 1744 года Швеция сумела уладить свои отношения с Данией без войны. При этом весомым аргументом шведов стали полки Кейта под Стокгольмом. В конце июля 1744 года русский галерный флот с пехотными полками на борту покинул Швецию и 2 августа прибыл в Ревель.
Дальнейшие события показали недальновидность политики императрицы Елизаветы. В 1746 году в Швеции к власти пришла антирусская "партия шляп". А ее любимый принц Адольф Фридрих стал одним из лидеров этой партии. Так закончилась эта война, нелепая и бездарная с точки зрения военной стратегии и тактики, не решившая к тому же ни одной политической проблемы. [391]