19. Бой.

В исходе 6 часа подошли Туркестанцы, и генерал Комаров направил к ним 1/2 батарею.

К передовой афганской конной массе подъехал Наиб-Саляр со словами: «Подвизайтесь во славу Божию»! Ему отвечали троекратным Алла и обещанием сражаться во имя Господне.

Алиханов, полагая, что тотчас афганская конница ринется в атаку, быстро спешил казачьи сотни и тех туркмен, у коих (20 человек) были ружья. На [63] правом фланге осталась на коне сотня Мервской милиции,{21} на левом туземцы конвоя и свиты Комарова. Огня все еще не было. Афганцы, видимо, не решались. Но вот из их рядов раздалось 4 ружейных выстрела по нашей коннице и была ранена казачья лошадь. Наши спешенные люди дали залп и продолжали непрерывный частый огонь. — Афганцы открыли огонь по всей позиции из ружей и пушек. Им отвечали все наши колонны. Афганская кавалерия заколебалась, отхлынула, но стала опять строиться к атаке, и скоро всадников 300 бросились с бугра в равнину охватывая нашу конную колонну с левого и правого флангов и тыла. Но прочая конная масса дрогнула и бежала, вместе с ротой, выдвинувшейся на ее левый фланг. Это случилось, едва казаки выпустили 5-й патрон...

Контр-атака части афганской конницы заставила шарахнуться часть лошадей от коноводов и группу конных туземцев, стоявших на левом фланге Алиханова. Лошади и всадники эти помчались мимо Кизил-тепе в лагерь, Эпизод этот хорошо потом рассказывался старшим врачом 3 Закаспийского стрелкового батальона, Надворным Советником Мороховцом, стоявшим на бугре Кизил-тепе, за которым был расположен его перевязочный пункт. «Пелена тумана скрывала, говорит он, картину начавшегося боя, долетал только гул стрельбы... И вот через несколько минут после ее начала я услыхал топот и мимо бугра понеслись в лагерь лошади в седлах и без седоков с брошенными поводьями и туземцы-всадники во всю прыть... Очевидно, там произошло столкновение, и я ждал с минуту на минуту появления афганской конницы, приготовляясь к самообороне... [64]

Атаковавшие афганцы были отбиты огнем ближайшей пехоты и атакой Мервской милиции. Получив приказ Алиханова ударить в шашки на афганцев, милиция эта тронулась нерешительно налево кругом в тыл своим коноводам, которые с коня открыли огонь. В атаку бросились джигиты не дружно, большинство первую минуту замялось, только командующий сотней прапорщик Баба-Хан с несколькими храбрецами по первой же команде врубился в толпу афганцев. Алиханов подскакал к остальным, крикнув: «Умрите тут все, или истребите их!» — и джигиты тогда дружно бросились в шашки.

Заметив движение неприятельской конницы на нашу, фланговые части сводного Закаспийского стрелкового батальона открыли по ней огонь: залпами часть правофланговой цепи 3 роты 3 батальона, ротный резерв той же роты и 2 роты того же батальона. Прочие части батальона продолжали в это время свое наступление.

Туркестанцы еще раньше отбития этой контр-атаки открыли огонь по афганской конной колонне в 200 ч., стоявшей уступом назад на их крайнем левом фланге. Цепь 1 роты (штабс-капитана Турне) обстреливала ее залпами. Афганцы открыли огонь с коня, явно несли большия потери и после 3 залпа отхлынули с бугра вниз к р. Кушке, где пытались строиться. Тогда цепь 1 роты была удлинена всем ротным резервом справа и этот участок ее продолжал стрелять по коннице у р. Кушки, а левый участок цепи 1-й роты перенес свой огонь в тыл афганской батареи на бугре. 2-я же рота туркестанцев, шедшая уступом вперед 1 роты, вела огонь против конницы, бывшей против фронта Алиханова. По коннице же, заскакавшей в тыл Алиханову, дал два залпа 2 взвод 2 роты туркестанцев, бывший в ротной поддержке под командой унтер-офицера Кузьмы Ожгибесова. [65]

Контр-атака была опрокинута, часть ее полегла, прочие рассеялись. Афганская конница бросилась за р. Кушку в полной панике, прыгая с обрывов бугра, толпясь густыми массами и у брода и моста, неся большия потери под нашим огнем.

Под нашим частым огнем афганская пехота попряталась в свои траншеи с бойницами для стрелков; пушки их все действовали через амбразуры, будучи хорошо прикрыты окопами.

Затем, спешенные части Алиханова, к которым присоединились и Мервские милиционеры, двинулись с туркестанцами на афганские траншеи и батарею на бугре, а Сводный Закаспийский стрелковый батальон атаковал в штыки равнинный участок Кушкинской позиции афганцев.

Афганцы подпустили атакующих шагов на сто к своим траншеям, отстреливаясь мужественно и только не выдержали натиска на ура, хотя в отдельных группах геройски защищались.

По свидетельству туркестанцев, огонь афганских траншей на бугре был силен, особенно против казаков; в образовавшиеся интервал своей цепи, туркестанцы ввели 3 взвода 6-й роты (шт.-капитан Плешков) огонь наш стал живей, огонь афганцев стал затихать, видны были у них потери, из ложементов стали отходить менее стойкие, кто вдоль хребта к мосту, кто прямо к обрыву и р. Кушку, где у бродов сильно толпились теперь и пешие с конницей. 2 и 4 роты шли по бугру, 1-я б. ч. по низине на берегу Кушки и вела удачно огонь по отступающим. Трупы людей и лошадей валялись по обоим берегам речки, темнели в русле и уносились ее быстринами; 3 рота тоже вела огонь. Массы отступавших, отстреливаясь, группировались все ближе к изгибу у моста, [66] провожаемые огнем 1 и 3 роты. 2 и 4 роты очищали в это время окопы от афганцев на бугре, совместно с казаками и милиционерами, причем афганцы очень упорно обороняли батарею, где принял участие в рукопашном бою 2-й взвод 4-й роты с казаками, взяв 2 орудия из 4-х{22}. Знамя оборонявшегося на бугре батальона было взято временной Мервской милиции урядником Иолотанским сарыком Аман-Клычем, знакомым уже нам как начальник Кизиль-Тепинского поста и по своему лихому ответу афганскому генералу.

За 2 и 4 ротами туркестанцев, беспрерывно наступавшими по бугру к мосту и ведшими огонь, по краю его обрыва к Кушке шла 3 рота, стрелявшая по отступавшим, и 1-я шла низиной, сжимая противника от бродов к мосту. Полковник Казанцев спускаясь с обрыва к 1 роте, подвергся внезапно нападению и выстрелам несколько афганцев, выскочивших из арыка. Находившиеся вблизи рядовые 1-й роты Николай Мурашев, Антон Нефедов и Михаил Павлов, дав по выстрелу, бросились и после короткой штыковой схватки уложили афганцев, причем Мурашев получил удар прикладом в руку, Павлов по кисти руки, а Нефедов рану штыком в бедро. Все трое, легко раненые остались в строю. Исправлявший должность штаб-офицера капитан Осипов распоряжался энергично действиями правой части туркестанской цепи.

Артиллерия наша в этот период боя помогала пехоте своим огнем и сообщением дистанций. Выехав на позицию тотчас по завязке боя, она стреляла во фланг и тыл афганцам, потом по переправам, где [67] толпился противник, затем по его толпам, строившимся на высотах другого берега и по орудию, действовавшему с Ак-тепе.

С начала боя неприятельская артиллерия, не меньше 6 орудий, вела частый огонь по Закаспийскому стрелковому батальону, по цепи и резервам, с бугра, долины и с Ак-тепе. Закаспийские стрелки обратили свой огонь на афганские батареи. Одно отделение 3 роты 3 батальона, по командам подпоручика Косьмина, своими залпами быстро заставило замолчать два афганских орудия. Подойдя перебежками на близкое расстояние к траншеям, цепь с резервами бросились одновременно на них. Неприятель не выдержал схватки и бежал к мосту, бросив 3 орудия. Знамя оборонявшегося здесь батальона взял 6-го Закаспийского батальона взводный унтер-офицер Кобылка.

Афганцы не оставляли попытки оборонять правый берег Кушки и строились на южном краю лагеря, конница южнее пехоты, в то время как единственное их орудие действовало с Ак-тепе.

Дойдя до конца бугра 2 и 4 роты туркестанцев заняли его оконечность и продолжали огонь по афганским пешим толпам за мостом, а 1 и 3 роты по толпам конницы.

Конница Алиханова по западному краю и скату бугра, достигнув моста, села на коней и стала переходить через Кушку. Мост же был уступлен нашей пехоте, и Туркестанцы и Закаспийцы двинулись через него. Конница наша за Кушкой рысью выехала на холмы афганского лагеря, с которых уже отступили афганцы, не выдержав нашего огня и ударившись в полное паническое бегство.

Войска прошли лагерь и расположились к востоку от него, преследуя афганцев огнем. Афганский [68] отряд с правого берега Мургаба тоже бежал вверх по долине.

Англичане с раннего утра поместились на бугре у могилы пендинского святого Ак-Джана, наблюдали, бой и затем отступили с афганцами.

Огонь массовый затих, но отдельные выстрелы долго слышались.

Афганцы не в большом числе попрятались по рытвинам поля боя и под мостом и стреляли в наших. Посланы были по окрестностям наши патрульные партии обыскать складки местности и выбить этих затаившихся.

Лагерь занят нами около 8 часов утра, еще через 2 часа были перебиты или переловлены и все укрывшиеся фанатики.

20. Отсутствие преследования.

Генерал Комаров не позволил преследовать афганцев и даже вернул сотню, двинутую было к Пенде для этого. Стратегии был поставлен политикой предел — «непреследованием» подчеркнуть умеренность наших требований, поддержанных силой оружия, об очищении левого берега р. Кушки.

Около полудня капитан Йет прислал одно за другим два письма подполковнику Закржевскому.

В первом прочли: «Доктор Оуэн просит меня написать Вам, чтобы предложить услуги на случай, если количество раненых у Вас не под силу Вашим врачам. Если примете его предложение — пришлите ему конвой из туркмен» и проч.

Во втором: «Позвольте просить назначить мне свидание и сказать, что при настоящих обстоятельствах положение наше не безопасно, и мы просим Вас о покровительстве и конвое» и проч. [69]

В докторе Оуэне мы не нуждались и отвечать не хотели, а для оказания помощи англичанам послали подполковника Закржевского с 3 офицерами и несколькими джигитами в Пенде. Когда Закржевский приехал в аул, где жил Йет, то, увидал вдали его, удаляющегося со своими всадниками и оставившего сказать через жителей, что уехал, думая, что письмо не дошло. Закржевский приказал двум джигитам нагнать англичан и сказать, что Закржевский прибыл для беседы и выполнения их просьбы. Джигиты нашли капитана Йета, окруженным конвоем из бенгальских улан и толпою конных бежавших афганцев. Выслушав джигита, англичане уклонились (!) от всякого ответа.

21. Добыча и потери.

Нам достался в добычу полный лагерь афганцев с запасами продовольствия (мукой и ячменем), вся артиллерия, 8 орудий с зарядными ящиками и артиллерийскими припасами, большое количество пороху и свинца, множество барабанов и труб, большое количество сотенных значков, два батальонных знамени, большой бунчук, 70 верблюдов. В лагере валялось множество платья, белья и мелких вещей домашнего обихода, а по полю сражения много ручного оружия и обуви. Убитых, определенных на глаз в 500 чел., оказалось втрое больше. Пленных в виду отсутствия преследования, взято немного — 24 человека: 7 не раненых и 17 раненых, один из них найден закованным по ногам и за шею. Сам Наиб-Салар считал свою потерю более 1 т. чел.; из числа бежавших более половины оказалось раненых. Много пострадало афганских начальников. Сам Наиб-Салар ранен двумя пулями в бедро, убиты один [70] Карнель, два капитана, начальник Хазарейской кавалерии Шир-хан. Наша потеря была, сравнительно, не велика. Убито у нас 9 человек и 7 лошадей и одна пропала, ранено 22 чел. и 11 лошадей, ещё контужено 23 человека. Патронов истрачено 134230 штук (т. е. от 100 до 200 патронов на одного убитого афганца) и 28 снарядов (11-ть обыкнов. гранат и 17 картечных гранат). Больше всего пришлось потерь на долю конницы и Сводного Закаспийского стрелкового батальона; туркестанцы отделались легко.

Из офицеров убит прапорщик милиции Сеид-Назар-Юз-Баши, из нижних чинов убито 7 Закаспийских стрелков и 1 милиционер.

Ранены: два обер-фицера — командир 1-й сотни, сотник Кобцов (тяжело) и подпоручик Хабилов 6-го Закаспийского стрелкового батальона (легко); нижних чинов: 11 в Закаспийском батальоне (тяжело 3), 2 в Кавказск. казач. сотнях (тяжело 1), 2 в Туркестанском батальоне (легко) и 2 в милиции.