Действия отдельных родов войск. Управление и связь
Пехота
Опыт всех крупных операций, проведенных в Испании, опыт июльских боев в особенности, подтверждает, что пехота остается основным и решающим родом войск. Следовательно, качество пехоты является важнейшим фактором. На примере июльских боев мы видим, что пехота, располагающая инженерным обеспечением, в состоянии выдержать сильнейший нажим наступающей стороны, обладающей авиацией, танками и артиллерией. Вместе с тем ни авиация, ни танки, ни артиллерия не в состоянии закрепить достигнутых ими успехов, если стоящая за ними пехота не сумеет взаимодействовать с техническими родами войск, не будет обучена ведению во взаимодействии со средствами усиления наступательного и оборонительного боя.
Пехота республиканцев в июльской операции показала недостаточную тактическую подготовку. Особенно это относится к мелким подразделениям (отделение, взвод). Объясняется это недостатком в республиканской армии подготовленных кадров младшего командного состава. Поэтому пехота республиканцев действовала преимущественно ротами, так как в ротном звене в период Брунетской операции управление стояло на более высокой ступени. Групповых боевых порядков пехота не применяла: она действовала на поле боя густыми цепями.
Пехота плохо использовала свою малокалиберную артиллерию. Вместо того, чтобы следовать непосредственно с основными массами наступающей пехоты, малокалиберные орудия занимали позиции в 1,5–2 км, за первыми эшелонами пехоты и поддерживали их лишь дальним огнем. Там, где малокалиберные орудия шли вместе с пехотой (например 15-я дивизия), результаты получались очень хорошие.
Взаимодействие огня и движения у пехоты республиканцев отсутствовало. Не применялись перебежки мелкими группами и по одному. Обычно продвижение вперед совершалось целой ротой, а это вело к излишним потерям, тем более что пулеметы пехоты в своей массе также плохо использовались ею и недостаточно обеспечивали ее продвижение. [74]
Несмотря на сильный огонь обороны и свои густые построения, наступавшая пехота несла сравнительно незначительные потери от ружейно-пулеметного огня противника. Это в значительной степени следует отнести за счет недостаточной стрелковой подготовки войск противника. Однако, как и в операции на р. Харама в феврале 1937 г., с достаточной убедительностью выяснилось, что решающей фазой боя пехоты является ближний бой на дистанциях от 400 м и менее.
Из-за отсутствия взаимодействия с другими родами войск и неумения использовать собственное оружие пехота республиканцев часто запаздывала с переходом в атаку. Это в равной мере относится и к танкам. Поэтому гарнизоны обороны, загнанные авиацией и артиллерией в убежища, имели достаточно времени для того, чтобы вновь занять места в окопах и отразить идущую в атаку пехоту и танки.
Неумение обеспечить подлинное взаимодействие пехоты с танками привело к тому, что танки действовали без доверия к пехоте, все время оглядываясь на нее, а так как пехота запаздывала с началом атаки, то и танки, вместо того чтобы вести огонь с хода, вели его с места и также несли значительно больше потерь, чем это имело бы место при наличии правильного взаимодействия. Атака пехоты может быть успешной лишь при том непременном условии, что пехота умеет взаимодействовать с артиллерией, танками и авиацией и быстро использует результат воздействия на противника этих средств усиления.
Пехота должна отлично владеть своим тяжелым оружием на ближних дистанциях. В ближнем бою в случае отсутствия огневой поддержки со стороны средств усиления она должна умело использовать пехотные огневые средства, в первую очередь станковые пулеметы, малокалиберные орудия, минометы и бомбометы. Все они значительно облегчают ведение боя пехоты на ближних дистанциях в критический момент атаки.
При подготовке крупной наступательной операции пехота должна считаться с необходимостью преодолеть серьезные трудности. Она должна быть готовой встретить большое упорство обороны, проявить еще большее упорство для преодоления этой обороны противника. К такой упорной борьбе пехота, участвовавшая в июльской операции, в своей массе подготовлена не была. Там, где такая подготовка имелась (например, отдельные батальоны 11 и 15-й дивизий), пехота двигалась успешно; где такой подготовки не было, не было взаимодействия с танками и артиллерией, там люди топтались на месте, теряя драгоценные часы.
Пехота противника показала значительную стойкость в обороне и умение использовать полевую фортификацию, роль которой для всех родов войск, а для стойкой пехоты в особенности, необычайно возросла.
Артиллерия
Артиллерийская подготовка операции заключалась в рекогносцировке района операции. Первая рекогносцировка была проведена [75] 25 июня командованием фронта с участием артиллерийских начальников. 27 июня рекогносцировку повторил начальник артиллерии фронта совместно с командирами артиллерии корпусов. В последующие дни, до 4 июля, рекогносцировку вели начальник артиллерии АРГК и начальники артиллерии корпусов с командирами дивизионов, а последние — с командирами батарей. Следовательно, район операции был хорошо изучен всеми звеньями артиллерийских начальников.
В состав артиллерии прорыва были включены:
На участке 5-го корпуса: два дивизиона 75-мм пушек (6 батарей — 18 орудий), дивизион 105-мм гаубиц (3 батареи — 9 орудий), батарея 115-мм гаубиц (3 орудия) — всего 10 батарей (30 орудий).
На участке 18-го корпуса: 4 батареи 75-мм пушек (12 орудий), 2 батареи 105-мм гаубиц (4 орудия), одна батарея 105-мм горных гаубиц (3 орудия), 2 батареи 115-мм гаубиц (6 орудий), — всего 9 батарей (25 орудий).
Группа ДД (армейская): 2 батареи 75-мм пушек (6 орудий), 8 батарей 105-мм пушек (24 орудия), одна батарея 105-лш гаубиц (2 орудия), одна батарея 115-мм гаубиц (3 орудия), 2 батареи 155-мм гаубиц (4 орудия), — всего 14 батарей (39 орудий).
Таким образом, на участке прорыва было сосредоточено 33 батареи — 94 орудия. Такое количество артиллерии давало возможность выделить артиллерию обоим корпусам, действовавшим на направлении главного удара (5 и 18-му), и создать группу ДД, которая находилась в руках начальника артиллерии фронта. Нужно учесть, что такое решение стало возможным лишь потому, что фронт прорыва был узким (около 10–12 км). При более широком фронте прорыва с теми силами, которые удалось здесь собрать, создание группы ДД оказалось бы, понятно, невозможным. Артиллерийское насыщение на 1 км фронта составляло 9,4 орудия.
Полное отсутствие дальнобойной артиллерии в значительной степени усложняло борьбу с артиллерией противника.
На участках вспомогательных ударов было сосредоточено 23 батареи (72 орудия). Всего для этой операции привлекалось, следовательно, 56 батарей (166 орудий).
В обоих корпусах, действовавших на направлении главного удара, были выделены группы ПП и общего назначения. Тем самым предопределялась возможность по мере развития успеха передачи части артиллерии дивизиям. В процессе развития операции мы видим на участке главного удара взаимное привлечение групп общего назначения корпусов и группы ДД (армейской) для контрбатарейной борьбы, подавления резервов и отдельных наиболее важных объектов в системе обороны противника. Корпуса, в свою очередь, привлекали обе группы — ПП и общего назначения — к решению огневых задач в масштабе корпуса.
На направлении главного удара в период артиллерийской подготовки и в первый день сражения управление артиллерией оставалось централизованным. С выходом 11-й дивизии к Брунете [76] в подчинение дивизии был передан дивизион 75-мм пушек. С выходом пехоты на рубеж высота Льянос — Вильянуэва де ла Каньяда артиллерия корпусов перешла в подчинение командиров корпусов. При дальнейшем развитии боя она должна была перейти в подчинение командиров дивизий в качестве групп ПП.
Управление артиллерией обеспечивалось проволочной связью. Недостатком ее была излишняя сложность схемы. Лучше налаженной оказалась связь в группе ДД (армейской).
Сосредоточение и развертывание артиллерии происходило с опозданием на сутки против ранее намеченных сроков. Задержка произошла главным образом из-за затяжки в переброске артиллерийских частей с других фронтов и медленного сосредоточивания дивизионов 105-мм орудий.
В позиционных районах артиллерия развернулась в ночь на 5 июля. День 5 июля был отведен на подготовку исходных данных, оборудование ОП и НП.
Пристрелку артиллерия начала в 5.30 6 июля. Она проходила нормально. Из-за большой пыли, которую поднимали рвущиеся снаряды, и отсутствия достаточного количества наблюдательных пунктов корректировка оказалась затрудненной.
Продолжительность артиллерийской подготовки не превышала 30 минут. Она велась рядом огневых налетов по площади. Из опыта прошлых боев было уже известно, что при большом моральном эффекте такой метод артиллерийской подготовки оставляет много непораженных огневых точек. Вот почему часть огневых точек противника, особенно ПТО, приходилось подавлять уже в процессе самого наступления.
Полностью была упущена возможность взаимодействия бомбардировочной авиации с артиллерией. Распределение целей между авиацией и артиллерией давало возможность часть огня артиллерии перенести на другие цели, которые при отсутствии взаимодействия либо остались вовсе нетронутыми, либо оказались после артиллерийской подготовки мало пораженными.
Проведенная в 5-м корпусе за день до наступления рекогносцировка командиров бригад с начальником артиллерии корпуса и командирами дивизионов позволила, повидимому, определить задачи артиллерии в период артиллерийской подготовки и в период прорыва оборонительной полосы противника. В 18-м корпусе из-за бездеятельности командира и начальника артиллерии корпуса этого сделано не было, а связь пехоты с артиллерией осуществлялась только через командиров дивизий. Это привело к тому, что связь стала менее гибкой, т. е. эффект получился как раз обратный желательному. По действовавшему в то время наставлению, артиллерия имела право открывать огонь только по решению высшего начальника, в данном случае командира корпуса. Лишь в ходе операции командиры дивизий и бригад получили право открывать огонь.
Взаимодействие артиллерии и танков было очень слабым, так как артиллерия не умела подавлять обнаруженные средства ПТО. Вместе с тем артиллерия оказалась способной сосредоточивать [77] огонь нескольких дивизионов по крупному пункту, вести интенсивный заградительный огонь, наконец, организовать и осуществить контрбатарейную борьбу.
Из существенных недостатков работы артиллеристов следует отметить крайнюю медлительность при переносе огня. Большая их слабость заключалась в том, что они не умели вести уточненный корректируемый огонь по небольшим целям — окопам, пулеметным гнездам, орудиям ПТО и живым двигающимся целям, и что само корректирование огня велось с командных пунктов, расположенных далеко в тылу. Формально имея ОСП, артиллерия пришла к июльской операции с точки зрения связи с пехотой неподготовленной. Своих наблюдателей в пехотных цепях она не имела.
Все же в этой операции артиллерия республиканцев работала лучше, чем во всех предыдущих, несмотря на то, что задачи, которые ей пришлось теперь решать, в огромной мере возросли. Хорошо было уже то, что почти на всех участках она не отставала от пехоты, имея всегда свои позиции в 1,5–2 км за передовыми линиями пехоты.
Танки и противотанковая оборона
Противотанковая оборона в огромной мере облегчалась трудной для использования танков местностью, наличием недоступных для танков каменных строений и стен. Значительно усилились у обоих противников активные средства ПТО.
Каждая из наступавших на направлении главного удара пехотных бригад республиканцев имела одну противотанковую батарею (3 орудия). Эти же малокалиберные пушки предназначались и для непосредственного сопровождения пехоты (борьбы с противотанковыми орудиями противника, со станковыми пулеметами и отдельными его огневыми точками). Но со стороны противника танки в этой операции почти не участвовали в боях.
В качестве основного средства ПТО противник в июльском сражении применял 37-мм противотанковые пушки с оптическим прицелом, явившиеся действительным средством борьбы против республиканских танков и причинившие им значительные потери. Но эти потери объясняются не столько особыми качествами пушки (как бы хороша она ни была, в ее конструкции не содержится ничего такого, что к тому времени не было бы известно), сколько недостаточной тактической и технической подготовкой танковых экипажей республиканцев и фактически полным отсутствием своевременной поддержки и обеспечения атакующих танков со стороны других родов войск.
Обе эти причины привели к тому, что в подавляющем большинстве случаев республиканские танки вели огонь с места или двигались на малых скоростях, далеко не используя превосходных тактических качеств своих машин. Это-то и послужило причиной того, что танки несли от огня ПТО гораздо больше потерь, чем это было бы при нормально организованном взаимодействии с другими родами войск. [78]
Кроме противотанковой артиллерии, в июльской операции использовались минные поля и бутылки с горючей жидкостью. Последние, как и в более ранних операциях, оказались вполне действительным средством против танков, не снабженных дизельными моторами. Ручные гранаты и связки гранат в борьбе с танками почти не применялись, но бронебойные пули нашли себе широкое и успешное применение.
Основной вывод из опыта в области противотанковой обороны сводится к следующему: пехота, умело использующая средства ПТО, поддерживающая их в состоянии непрерывной боевой готовности, не боится танков и успешно отражает их атаки с большими для танков потерями.
Авиация
В области применения авиации июльская операция республиканцев, безусловно, принесла нового больше, чем в каком бы то ни было другом роде войск. С точки зрения боевого использования авиации она отличается от всех предыдущих операций тем, что масштабы, активность и ожесточенность действий в воздухе и с воздуха по наземным целям достигли наиболее высокого уровня. Поэтому июльскую операцию надлежит рассматривать как пример вполне современной воздушной операции.
Республиканцы привлекли к началу июля на центральный фронт 133 самолета: 45 скоростных истребителей типа «Кертисс», 17 маневренных истребителей типа «Боинг», 56 штурмовиков и 15 двухмоторных скоростных бомбардировщиков типа «Дуглас».
Соотношение республиканской авиации по типам самолетов видно из нижеследующей таблицы:
| Типы самолетов | Количество | Отношение ко всему составу авиагруппы в % |
| Истребители{2} | 62 | 47 |
| Штурмовики | 56 | 42 |
| Скоростные бомбардировщики | 15 | 11 |
| Всего | 133 | 100 |
В интересах скрытности операции сосредоточение авиации было отнесено на самые последние часы. Основная масса самолетов была переведена с тыловых на оперативные аэродромы только к исходу дня 5 июля. Небольшая авиационная группа (15 машин), выделенная для содействия атаке частей 3-го корпуса на Сесенья, была сосредоточена на сутки раньше.
В процессе развития операции 10–12 июля состав основной авиационной группы республиканцев был усилен 10 маневренными истребителями типа «Боинг» и 10 скоростными двухмоторными бомбардировщиками типа «Дуглас». Вся группа была разбита на 13 легких эскадрилий. [79]
По своей боевой подготовке эти эскадрильи были неравноценными. Из 6 эскадрилий истребителей только одна участвовала в более ранних боях. Из 6 эскадрилий штурмовиков 3 участия в боях также еще не принимали. Экипажи скоростных бомбардировщиков в подавляющем большинстве своем состояли из молодежи и до этого времени боевых вылетов не имели.
Аэродромная сеть центрального фронта республиканцев к началу операции оказалась исключительно ограниченной. В процессе подготовки к операции республиканцам удалось построить только две новые посадочные площадки. Аэродромы размещались в районе северо-восточнее Мадрида очень скученно, и угроза бомбардировки с воздуха была высока.
Основные недостатки местной республиканской аэродромной сети заключались в том, что противник знал месторасположение аэродромов по предыдущим операциям (из всех аэродромов только три не подвергались ранее налетам бомбардировочной авиации противника), и в том, что несколько основных аэродромов располагались в одну линию, что облегчало авиации противника последовательное нападение.
Учитывая все это, командование республиканцев организовало подготовку ряда новых аэродромных узлов в более глубоком тылу и тем самым получило возможность работать одновременно с двух аэродромных зон. Расчет оказался правильным. Создание тыловых узлов позволило республиканцам своевременно выводить свою авиацию из-под ударов бомбардировочной авиации противника, который с 10 июля начал особенно активно действовать против республиканских аэродромов.
Базирование авиации на более отдаленные от линии фронта тыловые аэродромные узлы имело, однако, свои отрицательные стороны. В процессе развития операций это мероприятие повело к снижению интенсивности боевой работы, так как на полеты к району Брунете авиация республиканцев была принуждена тратить от 45 до 70 минут. Прежнее же удаление аэродромов республиканской авиации от линии фронта равнялось: для истребителей 40 км, для штурмовиков 80 км, для скоростных бомбардировщиков 100–120 км.
Полное осуществление одновременной боевой работы с двух аэродромных зон (старой и новой) республиканцам не удалось. Хотя запасы и транспорт находились на всех аэродромах как первой, так и второй зоны, но основным препятствием, устранить которое оказалось возможным лишь позднее, был острый недостаток в техническом составе (авиатехники и оружейники).
Наличие достаточного количества автотранспорта и хорошая дорожная сеть в районе аэродромных узлов давали республиканцам возможность быстро перебрасывать необходимые запасы и средства с одного аэродрома на другой. Поскольку организация авиационного тыла республиканцев была превосходна, они не имели никаких перерывов в авиаснабжении.
Боевые действия основной массы республиканской авиации развернулись главным образом в районе Брунете. Местность там облегчала скрытный подход для атаки целей с севера и [80] северо-востока. Находившаяся в этом районе авиация противника, в свою очередь, имела преимущества. Юго-западнее Мадрида противник имел 12 полевых площадок и мог по тревоге быстро сосредоточивать свои истребители к полю боя. Кроме того, пересеченная местность на территории республиканцев в случае вынужденной посадки неизбежно служила причиной аварий республиканских самолетов.
Управление республиканской авиацией осуществлялось с командного пункта в Каса дель Пино, где также располагался командный пункт начальника зенитной артиллерии и наблюдательный пункт командующего центральным фронтом. Штаб и начальник штаба авиации оставались в тыловом центре управления. Решение старшего авиационного начальника передавалось в штаб по телефону. Штаб отдавал распоряжения в части и вел контроль вылетов.
Штаб авиации республиканцев имел прямую связь со всеми аэродромами истребителей и с наблюдательными пунктами ПВО на линии фронта. В штабе же была оборудована запасная телефонная станция, которая помещалась в бетонированном убежище: сюда переносилась вся работа в случае налета авиации противника. За время операции штаб подвергся двадцатикратной бомбардировке.
Кроме телефонной связи, республиканцы использовали телеграф, а в отдельных случаях легкие самолеты связи. Бомбардировочная авиация получала все распоряжения из штаба по кодированным картам, без упоминания пунктов.
Со своей стороны противник в июльской операции использовал ряд новых, до сих пор не применявшихся им в Испании типов машин. Основную массу истребителей составляли «Фиаты», преимущественно типа СR-32, но с более мощными моторами, чем они имели ранее.
Как только противник установил силу и направление главного удара республиканцев на земле, численность его воздушных сил на центральном фронте начала быстро возрастать. Так, 7 июля было обнаружено в полете самолетов противника 32, 10 июля 63, 11 июля 99, 13 июля 109 и 18 июля 150.
Республиканская авиация в июльской операции действовала крайне напряженно. За 25 дней ею было сделано до 3000 боевых самолетовылетов, т. е. в среднем по 23 боевых вылета на каждый самолет. Анализ боевых вылетов по отдельным видам авиации дает следующую картину:
| Вид авиации | Количество самолетовылетов | Отношение к общему количеству самолетовылетов в % |
| Скоростные бомбардировщики | 470 | 16 |
| Штурмовики | 860 | 28 |
| Истребители | 1670 | 56 |
| Всего | 3000 | 100 [81] |
Авиация противника действовала также чрезвычайно активно и напряженно. Всего за 25 дней операции она сделала до 2500 самолетовылетов, т. е. в среднем до 16 вылетов на каждую боевую машину.
Посмотрим и сравним, как работала авиация обеих сторон.
Действия скоростных бомбардировщиков. В задачи республиканских скоростных бомбардировщиков входила бомбардировка аэродромов и тылов противника, бомбардировка войск и позиций пехоты противника на поле боя, дальняя разведка.
Бомбардировка аэродромов противника велась республиканцами почти ежедневно. Налеты предпринимались как на расположенные вблизи фронта, так и на дальние, тыловые аэродромы. Во многих случаях бомбардировка аэродромов давала отличные результаты.
Так, при бомбометании по аэродрому в Севилье было уничтожено одновременно 11 самолетов противника. На аэродроме в Саламанке при первом налете 13 республиканских бомбардировщиков было уничтожено 6 самолетов, при повторном налете еще 2. На аэродроме в Авила уничтожено 2 тяжелых самолета; столько же уничтожено на аэродроме в Альморокс.
Республиканские бомбардировщики практиковали следующий метод бомбометания: подход к цели звеньями с разных, но смежных направлений на большой высоте, с приглушенными моторами и, по возможности, со стороны солнца. Бомбы сбрасывались сериями. Размер серии (количество бомб) зависел от величины целей. Уход от зенитного огня выполнялся «змейкой», на максимальной скорости со снижением.
При бомбометании над полем боя двухмоторные скоростные бомбардировщики дополняли собой легкую бомбардировочную авиацию. Они заполняли промежутки между массовыми налетами штурмовиков и действовали отдельными звеньями, держа войска противника в постоянном напряжении.
Бомбометание по войскам противника производилось с высот порядка 2500–4500 м. Несмотря на относительно большую высоту бомбометания и близость целей к позициям своей пехоты, случаи относа бомб на республиканскую территорию были единичными.
Бомбардировочная авиация противника действовала как по тылам республиканцев, особенно по аэродромам, так и по войскам, главным образом по их штабам. Она применяла бомбы весом от 5 до 250 кг, а в отдельных случаях — при действиях против аэродромов — и до 500 кг. Для поражения войск применялись мелкие бомбы — осколочные и электронные зажигательные. Жаркая погода содействовала успеху применения зажигательных средств. В расположении республиканцев возникали большие пожары построек, рощ, лесов, сухой травы и посевов. Все это затрудняло действия пехоты и наносило ей существенный урон.
Как правило, противник применял бомбардировочную авиацию массированно против войск и их штабов. Днем действовал группами в 30–40 машин либо 2–3 эшелонами по 10–15 машин [82] в каждом. Эшелоны следовали с таким расчетом, чтобы перерывов между работой двух волн практически не было. Ночью высылались группы до 3 машин, также с малыми перерывами. При действиях по тыловым объектам количество эшелонов как днем, так и ночью обычно не превышало двух. Бомбардировка производилась и днем и ночью с высот до 5 000 м.
Значительное внимание бомбардировочная авиация противника уделяла борьбе с зенитной артиллерией республиканцев. Первая группа самолетов стремилась вызвать огонь батарей зенитной артиллерии и тем определить их местоположение; последующие же подразделения бомбардировщиков атаковали обнаруженные зенитные батареи. Бомбардировка с воздуха, применявшаяся против республиканских войск, причиняла им относительно небольшие потери. Значительнее был моральный эффект бомбардировки, особенно если учесть, что противник предпринимал бомбардировку войск по нескольку раз в сутки.
Бомбардировка тыловых объектов, особенно аэродромов, в этой операции авиацией противника производилась плохо. Во время ночных бомбардировок, сбросив осветительные бомбы, противник обычно все остальные бомбы сбрасывал на освещенный район. Днем он часто бомбардировал пустые поля или не занятые республиканцами аэродромы, причиняя самые незначительные потери. За весь период операций республиканцы потеряли на аэродромах только 3 самолета.
Следует иметь в виду, что налеты бомбардировщиков противника облегчались тем, что аэродромы республиканской истребительной авиации располагались близко к линии фронта. Вот почему истребители республиканцев не всегда успевали встречать бомбардировочную авиацию противника на подходах к объекту бомбардировки. Надо учитывать также и то обстоятельство, что центр тяжести работы истребителей республиканцев был перенесен на прикрытие действий своих легких бомбардировщиков. Для охраны наземных сил самолетов оставалось сравнительно мало, а это, естественно, было использовано противником.
Дежурство отдельных звеньев республиканских истребителей в воздухе для охраны своих аэродромов себя не оправдало, так как в подавляющем большинстве случаев истребители не замечали приближавшегося противника. Более действительными оказались взлеты истребителей по тревоге, но этот метод борьбы с бомбардировщиками противника сильно изматывал личный состав истребительной авиации республиканцев.
За весь период операции, особенно во второй ее половине, когда противник получил численное превосходство над авиацией республиканцев, его бомбардировочная авиация действовала чрезвычайно активно, настойчиво, несмотря на сильный в общем огонь зенитной артиллерии и воздушные бои с истребителями. При явном недостатке сил республиканцы сумели все же нанести авиации противника столь значительные потери, что к концу июля авиация противника вообще и бомбардировочная в частности [83] оказались вынужденными к большей осмотрительности и резкому сокращению своей активности.
Действия легких бомбардировщиков. Легкая бомбардировочная авиация республиканцев выполняла задачи по бомбардировке войск, позиций, артиллерии на поле боя и в ближнем тылу противника. Лишь в виде исключения силами штурмовиков, численностью до 10 машин, был произведен налет на аэродром в Эспинар.
Действия легких бомбардировщиков, как правило, массировались и осуществлялись при наличии сильного прикрытия истребителей. Так как истребительной авиации у республиканцев было явно недостаточно для выполнения работы в полном объеме, а наличные летчики-истребители непомерно перегружались, была разработана следующая вполне действенная система работы, значительно сокращавшая потребность в сопровождении истребителями. Цели атаковывались последовательно сменявшимися через каждые 30 минут эскадрильями или группами легких бомбардировщиков, а прикрывавшие их истребители оставались над районом действий без смены до тех пор, пока бомбардировщики не заканчивали выполнения своих задач.
Вылеты легких бомбардировщиков и их прикрытия организовывались следующим образом. Все эскадрильи легких бомбардировщиков собирались к указанному времени над своей территорией к одному из истребительных аэродромов; после сбора бомбардировщиков истребители взлетали, догоняли их и шли вместе к линии фронта в район атаки.
Налет производился на высотах порядка 600–3200 м. Правда, это затрудняло работу истребителей прикрытия, но рассредоточивало огонь зенитной артиллерии противника и внимание его войск, вследствие чего уменьшались потери.
Заходы легкими бомбардировщиками выполнялись с разных, но смежных направлений и с приглушенными моторами. Бомбометание производилось сериями или залпами. От цели самолеты уходили с резким разворотом или снижением. Для возвращения на свои аэродромы избирался кратчайший путь. В зонах особенно сильного зенитного огня бомбардировщики уходили от цели на бреющем полете. Несмотря на молодой состав экипажей, легкие бомбардировщики республиканцев в июльской операции работали героически и успешно выполнили поставленные перед ними задачи.
Противник не имел на вооружении легких бомбардировщиков и штурмовиков. Он использовал для штурмовых действий против пехоты и артиллерии итальянские истребители «Фиат», поскольку они составляли основную массу истребительной авиации на центральном фронте.
Действия истребительной авиации. Истребительная авиация республиканцев имела в июльской операции гораздо бóльшую нагрузку, чем все другие виды самолетов. По объему работы — абсолютному количеству самолетовылетов истребителей — июльская операция также не имела себе равной. В позднейших операциях (Сарагосской и Теруэльской) масштабы июля 1937 г. [84] оказались, конечно, превзойденными. Тем не менее Брунетская операция с точки зрения использования истребителей остается одной из самых крупных и напряженных. Были дни, когда отдельные эскадрильи истребителей республиканцев делали по 6–7 вылетов, из которых 3–4 были связаны с упорными воздушными боями.
Главной задачей истребительной авиации республиканцев являлось прикрытие легких бомбардировщиков и своих войск от бомбардировщиков противника. В качестве добавочных задач истребительная авиация выполняла разведку и прикрытие аэродромов.
Вылет для сопровождения легких бомбардировщиков отнимал у истребительной авиации республиканцев около 3 часов. времени, много сил и почти все наличные машины. На это время войска республиканцев оставались почти без прикрытия истребителями.
Распределение сил истребителей при вылетах для прикрытия легких бомбардировщиков практиковалось обычно следующее. Непосредственное прикрытие легких бомбардировщиков осуществлялось 1–2 эскадрильями, летевшими вместе с ними; главные же силы республиканских истребителей следовали самостоятельно, на высотах порядка 3 500–5 000 м, и свободно выбирали объекты для атаки.
Эскадрильи истребителей, непосредственно поддерживавшие легкие бомбардировщики после выполнения последними задачи, продолжали их сопровождать на свою территорию на глубину до 20–30 км, после чего оставляли их самостоятельно продолжать полет на базы и вновь уходили к полю боя для поддержки главных сил.
Для прикрытия своих войск республиканские истребители вызывались с командного пункта начальника авиации. Вся истребительная группа собиралась в воздухе над центральным по расположению истребительной группы аэродромом и уже оттуда строем направлялась в район прикрытия, постепенно набирая боевую высоту. Республиканские маневренные истребители типа «Боинг» атаковывали истребителей противника, а скоростные истребители типа «Кертисс» вели атаку против бомбардировщиков. Почти все бои, начиная с И июля, проходили в обстановке численного преимущества противника, причем к 18 июля это преимущество стало особенно чувствительным. Основной задачей истребителей республиканцев была атака бомбардировщиков. В бой с истребителями противника они вступали только в случае крайней необходимости. Одним из немногих случаев боя республиканских истребителей с противником, не конвоировавшим свои бомбардировщики, был бой 12 истребителей республиканцев против 51 истребителя противника 9 июля. Бой завязался между истребителями республиканцев, прикрывавшими свою пехоту, и истребительной группой противника, атаковавшей случайно оказавшиеся в районе боя 3 скоростных бомбардировщика республиканцев. Бомбардировщики успели скрыться, а бой — один из самых продолжительных и ожесточенных за все [85] время операции: он длился 55 минут, — завершился уничтожением двух машин противника и возвращением истребителей республиканцев на свою базу без потерь.
Во второй половине операции, когда республиканцы нанесли авиации противника значительные потери, истребители противника зачастую не принимали боя, бросали прикрываемых ими бомбардировщиков и уходили на свою территорию.
Воздушные бои происходили ежедневно, даже тогда, когда в действиях наземных войск наступала пауза. В некоторых боях с обеих сторон в общей сложности участвовало до 90–100 истребителей, не считая самолетов других типов.
Особенно сложными для республиканцев были воздушные бои, связанные с прикрытием истребителями легких бомбардировщиков. Истребители противника стремились отвлечь республиканцев от прикрываемой группы, с тем чтобы атаковать их своим вторым эшелоном. Были случаи, когда истребители противника формировали специальную группу для атак бомбардировщиков республиканцев. Эта группа держалась на бреющем полете, не ввязывалась ни при каких обстоятельствах в бой, выжидая удобного момента для атаки бомбардировщиков в хвост.
Как в предыдущих и во всех последующих операциях, в Брунетском сражении истребители завязывали бой всей группой, но после первого же удара разбивались на отдельные звенья. Вскоре бой принимал характер поединка между одиночными самолетами. Особенно это относится к скоростным истребителям. Несмотря на это, слаженность подразделения и части обеспечивала республиканцам при меньшей их численности возможность вести успешный бой с превосходными силами противника.
Маневренные истребители, имеющие меньшую скорость, вступали в бой и вели его большей частью в составе звена и реже одиночными машинами. В воздушных боях над Брунете противник широко практиковал метод выхода из боя резким пикированием и уходом к земле либо симуляцией повреждений с последующим выходом из свободного падения у самой земли и возвращением в свой тыл на малых высотах. Таким образом, необходимо было прослеживать каждую подбитую машину противника для получения твердой уверенности в ее гибели.
Истребители противника прикрывали свои бомбардировщики таким образом, что последние оказывались в центре группы. В голове, со снижением до 1 000 м, располагалась группа истребителей, имевшая задачей защищать тяжелые машины от лобовых атак и связывать боем истребителей республиканцев. Вторая группа шла в хвосте бомбардировщиков и выше их на 600–800 м. Во второй группе сосредоточивались лучшие летчики, остававшиеся в стороне от боя и выжидавшие возможности успешного нападения на отдельные истребители республиканцев с целью их уничтожения.
В соответствии с этим строился и боевой порядок истребителей республиканцев. Он состоял из трех групп. Первая атаковала и связывала боем обе группы истребителей противника. Вторая вела бой с бомбардировщиками. Третья, из отборных [86] летчиков, дралась исключительно с лучшими летчиками противника, приходя на помощь тем из своих, которым угрожала непосредственная опасность.
Особо нужно отметить ночные воздушные бои между истребителями республиканцев и бомбардировщиками противника. С 10 июля противник начал вести систематическую ночную бомбардировку ближнего тыла республиканцев и их аэродромов. Республиканцы выделили для борьбы с ночными бомбардировщиками специальный ночной истребительный патруль. Сначала патруль лишь отгонял бомбардировщиков, не допуская беспрепятственного выполнения ими бомбометания. В ночь с 25 на 26 июля патруль сбил у противника первый тяжелый бомбардировщик, за которым последовали другие.
Воздушный ночной бой истребителей против бомбардировщиков, как показал опыт июльской операции, оказался делом вполне возможным при условии тщательной специальной подготовки людей. В светлую ночь истребители могут вступать в бой даже без поддержки прожекторов, если известен район, где летают самолеты противника.
Наибольшей трудностью для ночных действий истребителей является необходимость одновременных поисков противника и сохранения ориентировки. Заблаговременная подготовка на земле световых ориентиров для своих истребителей значительно облегчает им ведение ночного боя против бомбардировщиков и ориентировку. Ночные истребители должны действовать предпочтительно в одиночку, на разных высотах, чтобы избежать столкновения в воздухе друг с другом и не стеснять свободы маневра. Огонь по ночным бомбардировщикам лучше открывать с коротких дистанций (100 м).
Воздушная разведка. Отсутствие у республиканцев специального типа дальнего разведчика заставило их вести разведку на большие дистанции скоростными бомбардировщиками, а ближнюю разведку выполнять одноместными истребителями. Оба эти типа самолетов недостаточно приспособлены для разведки. Следует лишь отметить, что одиночные скоростные самолеты, использовавшиеся для разведки, за все время операций не имели боевых встреч с воздушным противником, но, как правило, попадали под зенитный огонь с земли. Высота полета разведчика была обычно до 2500 м. Иногда республиканские истребители вели ближнюю разведку в особо интересующих командование районах на бреющем полете. Разведка велась, как правило, на больших скоростях, разведчики подходили к объекту на высотах порядка 6 000 м, а в ряде случаев и больше, с широким использованием облачности и с максимальной скрытностью.
Несмотря на численное превосходство авиации противника во второй половине операции, республиканская авиация успешно выполнила все возложенные на нее задачи. Однако численно она была явно недостаточна, и недостаток этот повседневно сказывался. [87]
Использование республиканцами своей авиации имело и отрицательные стороны.
1. В первый период операции республиканцы использовали свою дальнюю и ближнюю бомбардировочную авиацию недостаточно массированно, разбрасывая боевые усилия на весь фронт ударной группы, стремясь обеспечить авиационной поддержкой каждую дивизию, каждый корпус. Совершенно очевидной была необходимость максимального сосредоточения сил на немногих, но главных решающих участках фронта.
2. Обеспечив истребительной авиацией действия легких бомбардировщиков, республиканцы запоздали с переключением своих истребителей на выполнение задач по обеспечению своих войск. Это дало возможность быстро усилившейся авиации противника произвести ряд успешных бомбардировочных налетов на войска и ближние тылы республиканцев. Не располагая достаточными воздушными силами, республиканцы рассматривали задачу обеспечения своих войск как второочередную.
3. Республиканская авиация несколько запоздала принять меры воздействия против неприятельской зенитной артиллерии, дав ей возможность спокойно действовать в первый период операции против воздушных сил республиканцев.
Личный состав и материальная часть республиканской авиации оказались по качеству значительно лучшими, чем у противника, хотя его авиация и была пополнена новыми, действительно современными типами машин. В июльской операции из устаревших образцов в строю у противника оставались лишь тяжелые бомбардировщики (трехмоторные), в основном использовавшиеся для ночных налетов. Таблица потерь авиации обеими сторонами за весь период операции характеризует это положение с достаточной наглядностью.
| Причины гибели самолетов | У республиканцев | У противника |
| Сбито в воздушных боях | 17 | 66 |
| Погибло от огня зенитной артиллерии | 5 | 14 |
| Уничтожено на аэродромах | 3 | 21 |
| От разных причин | 8 | неизвестно |
| Всего | 33 | 101 |
Большой процент потерь республиканцев в графе «от разных причин» объясняется частично недостаточной выучкой летного состава, частично невыгодными для республиканцев условиями местности в их тылу (сильная пересеченность, отсутствие удобных посадочных площадок). Подбитые машины республиканцев, успевшие уйти на свою территорию, при вынужденной посадке на трудной местности имели аварии и катастрофы. [88]
Зенитная артиллерия и ПВО
Во всех предыдущих операциях авиация противника редко вела борьбу с зенитной артиллерией республиканцев, избегала единоборства с ней и считалась с наличием зенитной артиллерии у республиканцев как с неизбежным и трудно устранимым фактором противодействия. В июльской операции противник перешел к более активной тактике и выделил значительную часть своей авиации специально для борьбы с зенитной артиллерией республиканцев. Атаки на позиции зенитной артиллерии велись как днем, так и ночью. Положение противника облегчалось тем, что его бомбардировочная авиация могла действовать, не опасаясь атак республиканских истребителей, которые были, во-первых, отвлечены на выполнение других задач, а во-вторых, не всегда обеспечивали надежное прикрытие с воздуха позиций зенитной артиллерии. Вместе с тем явно недостаточное для операции такого масштаба количество истребительной авиации у республиканцев и отвлечение ее на выполнение задач, не связанных с прикрытием наземных войск, делали роль зенитной артиллерии более важной и ответственной, нежели при наличии у республиканцев достаточных сил в воздухе. Сложность работы республиканской зенитной артиллерии усугублялась также и тем, что авиация противника в этой операции стремилась одновременно воздействовать на весь боевой порядок республиканцев, не исключая органов управления и ближних резервов.
Для бомбардировок зенитной артиллерии республиканцев противник выделил до 10–15% всей своей тяжелой бомбардировочной авиации. Его метод обнаружения местоположения зенитных батарей сводился либо к разведке, которая, предшествуя бомбардировочным атакам, старалась вызвать огонь республиканской зенитной артиллерии и тем уточнить ее огневые позиции, либо к выделению специальных подразделений бомбардировщиков, которые привлекали на себя огонь ЗА и устанавливали ее позиции. После этого основная бомбардировочная группа атаковывала обнаруженные огневые позиции. Налеты бомбардировочной авиации противника на огневые позиции зенитной артиллерии выполнялись систематически, с очень небольшими промежутками времени.
В ряде случаев бомбардировщики противника взаимодействовали со своей полевой артиллерией, которая вела огонь по расположению зенитных батарей республиканцев во время воздушной бомбардировки их. Наблюдались и штурмовые действия истребителей против зенитных батарей, которые положительных результатов не дали.
Изложенное показывает, что действия зенитной республиканской артиллерии в июльской операции развертывались в тяжелых условиях непрерывного воздействия неприятельской авиации.
Трудно проходимая местность и недостаточная дорожная сеть также в немалой степени затрудняли боевую работу зенитной артиллерии Огневые позиции во время продвижения республиканцев [89] вперед все время оставались в зоне действительного огня артиллерии противника, а недостаток дорог приковывал зенитную артиллерию к тем немногим дорогам, которые существовали в районе прорыва. Это облегчало авиации противника задачу нахождения огневых позиций зенитной артиллерии республиканцев. Для обеспечения операций было сосредоточено 7 батарей зенитной артиллерии, из них 4 батареи должны были прикрывать ударную группу (5 и 18-й корпуса).
Стрельба зенитной артиллерии протекала в трудных условиях. Высокая температура воздуха при значительном превышении огневых позиций над уровнем моря резко влияла на балистику, работу орудий и приборов управления огнем. Бомбардировочная авиация противника летала на высотах до 5000 м при скоростях, доходящих до 120 м/сек. Постоянная дымка и дым от разрывов на поле боя, яркое солнечное освещение и хорошо подобранная маскировочная окраска самолетов противника также затрудняли стрельбу.
Как пример условий, в которых приходилось работать батареям зенитной артиллерии, можно привести эпизод, относящийся к батарее, ставшей на ОП 11 июля. На рассвете этого дня бомбардировщики пытались напасть на расположение наземных войск, но были отбиты огнем зенитной артиллерии, занявшей позиции в Брунетской долине в предшествовавшую ночь. Через час после окончания первого налета до 30 скоростных бомбардировщиков противника предприняли вторичный налет. Головной эшелон бомбардировщиков, шедших звеньями, начал сбрасывать бомбы с целью подавить огонь батареи зенитной артиллерии, огневые позиции которой были установлены во время предыдущего налета, и тем открыть второму эшелону беспрепятственное движение к транспортной и войсковой колонне, движущейся по дороге в направлении на Брунете. Батарея отвечала огнем, а затем, несмотря на продолжающуюся бомбардировку ее позиции, перенесла огонь на второй эшелон с целью ослабить угрозу шедшей по дороге колонне. Второй эшелон бомбардировщиков противника рассеялся, но бомбы первого эшелона стали ложиться в непосредственной близости от огневой позиции зенитных орудий. Батарея продолжала ведение огня по второму эшелону, заставив его уклониться в сторону: сбрасываемые им бомбы ложились вне дороги. Угроза колонне была устранена.
Несмотря на большие трудности, зенитная артиллерия республиканцев нанесла противнику значительные потери, сбив 14 самолетов: 7 истребителей и 7 тяжелых бомбардировщиков. Из общего количества сбитых самолетов 2 сбито малокалиберной зенитной артиллерией. Но основным результатом работ зенитной артиллерии было то, что противник оказался принужденным летать на высотах не ниже 5000 м, что снизило сильно эффективность прицельного бомбометания и стеснило маневр воздушных сил противника. В ряде случаев бомбардировщики противника оказывались вынужденными сбрасывать бомбы по случайным целям, а иногда и над территорией, занятой собственными войсками. [90]
Самый факт отвлечения 10–15% бомбардировочной авиации противника на борьбу с зенитной артиллерией республиканцев свидетельствует о том, что последняя оказала значительную помощь своим войскам в этой операции и в какой-то мере восполнила острый недостаток, ощущавшийся в истребителях. Напряженность работы республиканской зенитной артиллерии за весь период операции была исключительно высокой. В отдельные дни расход снарядов по 4 зенитным батареям доходил до 3000 штук — по 750 выстрелов на каждую батарею. Общий расход снарядов зенитной артиллерии за 25 дней июльской операции составил около 20000 — по 5000 снарядов на батарею.
Зенитная артиллерия противника, превосходившая республиканскую по количеству орудий в 3–4 раза, работала в период июльской операции значительно слабее. Несмотря на свою численность, она сбила лишь 5 самолетов.
Из других средств войсковой ПВО республиканцы имели лишь малокалиберные (20-мм ) пушки Эрликон, использованные для обороны огневых позиций зенитных батарей от штурмовых атак. Малокалиберные пушки оказались вполне действительным средством ПВО против самолетов, летавших на малых высотах (50–800 м).
Специальных зенитных пулеметов у республиканцев не было. Работа приспособленного тяжелого стрелкового оружия из-за его неоднородности не представляет существенного интереса. Общая же подготовка республиканских войск в отношении ПВО оказалась недостаточно высокой, что привело к повышенным потерям их от бомбардировочных и штурмовых действий авиации противника.
Прожекторов и звукоулавливателей республиканцы почти не имели, а те, которые были, оказались устаревшими.
Службу ВНОС следует признать неудовлетворительной, так как наблюдательных постов, связанных телефонной связью между собой и с аэродромами истребительной авиации, оказалось недостаточно.
Инженерное обеспечение
Для инженерного обеспечения операции на участке главного удара (5 и 18-го корпусов) республиканцы выделили 4 саперных батальона. Ввиду того что ко времени Брунетского сражения республиканская пехота не имела шанцевого инструмента, непосредственное сопровождение наступающей пехоты осуществлялось двумя из этих 4 батальонов, по одному на корпус. 2 саперных батальона остались в распоряжении главного командования для устройства колонных путей и постройки командного и наблюдательных пунктов штаба ударной группы. В период подготовки к операции (3–6 июля) в районе предстоящих действий ударной группы работал фактически лишь один саперный батальон, занятый устройством колонных путей. За 4 суток он успел оборудовать около 30 км пути. На большинстве участков этого пути работы были сравнительно легкими (расчистка от [91] больших камней и профилирование). Трудных участков оказалось относительно мало, все же в одном случае пришлось пройти 800 м сплошной скалы. Эта работа была выполнена хорошо. Особо тщательно саперы выполнили повороты с уширениями. Обочины выкладывались камнями для ориентирования водителей автомашин при ночном движении.
Остальные 3 батальона и их имущество были переброшены в район операции с большим запозданием, лишь к вечеру 6 июля.
Острый недостаток в инженерных войсках, не вполне серьезное отношение части командования к вопросам инженерного обеспечения операции привели к тому, что командные и наблюдательные пункты своевременно подготовлены не были. К началу операции имелось лишь одно оборудованное убежище для штаба ударной группы и далеко не полностью оборудованные наблюдательные пункты командиров корпусов. В начале операции, когда противник имел мало артиллерии, республиканские штабы не несли больших потерь; когда же бои приняли ожесточенный характер, пренебрежение к оборудованию командных пунктов сказалось. Работа штабов стала затрудненной.
Противник не вел инженерной подготовки обороны на направлении главного удара республиканцев. Правда, Вильянуэва де ла Каньяда и Кихорна были окружены сплошными окопами для стрельбы стоя со дна рва, но они были стары и во многих местах обвалились. Вильянуэва де ла Каньяда была оборудована хуже, Кихорна — несколько лучше. Пулеметные гнезда имели плохое перекрытие, не обеспечивавшее от осколков снаряда. Все же впереди окопов почти повсеместно была установлена проволока в два ряда (и лишь на незначительном числе участков в один ряд) на деревянных кольях.
Кольцевые окопы перед линиями основных окопов, соединенные с ними ходами сообщения, были удобны для обороны. Они мало поражались огнем авиации, не допускали продольного обстрела со стороны наземных родов войск и позволяли разместить в них в нужный момент достаточное количество защитников. Диаметр такого кольцевого окопа равнялся 5 м. Наконец, к обороне были приспособлены строения всех деревень, сами по себе достаточно прочные.
Тем не менее, даже при недостатках в инженерном оборудовании местности, под сильным артиллерийским огнем и бомбардировкой с воздуха Вильянуэва де ла Каньяда продержалась полтора дня, а Кихорна — свыше трех дней. Эти факты снова и снова подчеркивают необходимость для пехоты использовать средства полевой фортификации во всех видах боя и приступать к инженерному оборудованию местности немедленно после занятия позиций.
Инженерные части республиканцев, приданные войскам, начали свою работу немедленно после атаки первого дня. Уже в ночь на 7 июля саперный батальон 5-го корпуса выделил 3 роты в распоряжение командира 11-й дивизии для укрепления захваченного района Брунете. Остальные 2 роты этого батальона обеспечивали атаку на Кихорна. [92]
Саперный батальон, приданный 18-му корпусу, работал на фронте наступающих бригад этого корпуса.
Из двух инженерных батальонов, оставшихся в распоряжении главного командования, один приступил к укреплению высот юго-западнее Вальдеморильо, по левому берегу р. Пералес, в основном на фронте 101-й бригады 46-й дивизии, другой продолжал строить колонный путь от Вильянуэва де ла Каньяда к Брунете, продвигаясь вслед за войсками.
К 9 июля республиканцы в районе Брунете имели уже окопы. К этому времени в связи с расширением фронта республиканцев при продвижении их на восток количество инженерных войск, выделенных для обеспечения операции, оказалось явно недостаточным. Республиканцам пришлось подтянуть к полю сражения еще 2 батальона, доведя их общее количество до 6, а затем и до 7. Эти 7 саперных батальонов (35 рот) общей численностью до 4 500 человек и остались на направлении главного удара до самого конца операции.
Саперные части использовались командирами пехотных бригад неумело. Это повело к потере инженерными войсками драгоценного времени и сил. Все же саперы сумели обеспечить все находившиеся в бою пехотные бригады окопами. На многих участках фронта в течение ночи сразу же после захвата пехотой той или иной позиции устанавливались проволочные заграждения. Особенно усиленно республиканцы делали это на правом фланге, где раньше, чем на других участках, началась стабилизация фронта.
К 17 июля республиканские инженерные части закончили постройку окопов для стрельбы стоя со дна рва от высот Пахаро Бланко до Брунете и высоты 670. Здесь же была поставлена проволока в два кола. В районе Брунете республиканцы успели построить даже две линии окопов, усиленных двумя рядами проволочных заграждений.
Все эти укрепления республиканские саперные части возводили под непрерывным ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем и при бомбардировке с воздуха — днем и под ружейно-пулеметным огнем — ночью. Неудивительно, что потери саперных частей в этой операции были значительными.
Начиная с 20 июля, когда республиканцы окончательно и повсеместно перешли к обороне, саперы занимались оборудованием оборонительных позиций. Всего за время с 6 по 30 июля саперными частями было отрыто около 10 км окопов и поставлено около 50 км проволочных заграждений. Впервые за весь период войны республиканцы использовали проволочные заграждения в столь значительном масштабе.
Делать вывод, что пехоте необходим шанцевый инструмент и что им следует пользоваться, значило бы говорить прописные истины. Там, где пехота имела окопы, ее потери были в 2–3 раза меньшими. 100-я бригада, например, ведя бои с 18 по 21 июля и имея хорошие окопы, потеряла убитыми и ранеными лишь около 200 человек, хотя она неоднократно находилась под сильным артиллерийским огнем и бомбардировкой с воздуха. В то [93] же самое время 9-я бригада, оборонявшаяся без окопов, понесла значительно бóльшие потери. Такие же потери на этом же участке понесла сменившая 9-ю бригаду 1-я бригада.
Июльская операция показала, что расчеты на привлечение к инженерным работам местного населения не всегда оправдываются. В занятых в дни наступления республиканцами селениях гражданское население оказалось эвакуированным.
Наконец, еще одно замечание. Брунетское сражение развертывалось в сухую, очень жаркую погоду, и вопрос водоснабжения приобрел особую остроту. Источники водоснабжения были поделены между корпусами. Вода к войскам подвозилась в автоцистернах или в больших металлических ящиках. Специальной гидротехнической службы не существовало, вследствие чего в ряде бригад имели место перебои в водоснабжении.
Управление войсками. Связь
Управление войсками со стороны недостаточно сильных войсковых штабов республиканцев осуществлялось главным образом посредством письменных приказов. Так как старая испанская армия отличалась невероятно пространными и всеобъемлющими приказами и эта скверная традиция продолжала существовать в тех штабах республиканской армии, где было много старых офицеров, то подготовка боевых распоряжений поглощала значительное время. Часто приказы запаздывали, и войскам оставалось лишь минимальное время для подготовки к боевым действиям, что чрезвычайно вредно отзывалось на всем ходе операции.
Понятно, что этим традициям оставалась чужда вся та часть командного состава — Модесто, Листер, Кампесино и другие, которая поднялась в процессе войны. Эта часть командного состава предпочитала живое руководство войсками либо предельно короткими письменными приказами, либо устными распоряжениями с командно-наблюдательных пунктов через делегатов связи.
Командиры старой школы предпочитали находиться на значительном удалении от войск и не наблюдать хода боя. К чему привело это в сочетании с длиннейшими письменными приказами, видно на примере командира 18-го корпуса. Темпы наступления этого корпуса были недопустимо замедлены, и в конечном счете он не выполнил своих задач.
В тех соединениях, где командиры лично наблюдали ход боя хотя бы на главном направлении, успех был гораздо более ощутимым. Из этого следует, что личное наблюдение командира за полем боя является одним из условий успеха.
К началу операции республиканцы имели 1 батальон связи армейского типа, не считая рот связи пехотных дивизий и взводов связи бригад. Последние не были полностью укомплектованы материальной частью.
Армейский батальон связи состоял из 4 рот общей численностью до 400 человек и имел в своем распоряжении 900 км кабеля, 600 телефонов, 33 радиостанции разных мощностей и [94] 6 телеграфных станций. Из средств армейского батальона связи шло доукомплектование имуществом подразделений связи в дивизиях и бригадах. К началу операции все части связи были укомплектованы имуществом до штатного состава. Был создан также резерв из 300 км кабеля, 100 телефонов и 5 радиостанций.
Благодаря наличию большого количества обходных путей связи и достаточного метража кабеля республиканцы за все время операции не испытывали больших нарушений в телефонной сети, так как испорченный кабель немедленно заменялся.
Работа связи в июльской операции затруднялась тем, что общевойсковые командиры республиканской армии были еще недостаточно подготовлены к правильному использованию всех средств связи. Обычно они пользовались телефоном, не применяя в достаточно широкой мере средств дублирования: радио, телеграфа, мотоциклистов и т. д. Сильно страдало качество связи от неумения отделить срочные переговоры от несрочных, что вело к перегрузке проводов. Радиосвязь же была недостаточно загружена из-за неумения штабов пользоваться ею.
Вследствие того что проволока была в этой операции основным средством связи, ее повреждения немедленно отражались на управлении войсками. Проволока часто выходила из строя В результате авиационных бомбардировок и артиллерийского обстрела. Связистам пришлось столкнуться и с новым видом повреждений — пожаром проводов, в результате близких разрывов зажигательных (электронных) бомб. От воздействия зажигательных бомб у республиканцев в период июльской операции сгорело значительное количество кабеля.
Выяснилось, что для обеспечения линий связи от обрывов необходимо проводить линии вдали от основных дорог, в обход населенных пунктов; линии, идущие в одном направлении, прокладывать на расстоянии 15–20 м одну от другой; основные линии связи дублировать прокладкой вторых линий в стороне и отдельно от основных; узлы связи от всех командных пунктов и штабов надлежит располагать в надежных укрытиях, где они окажутся недосягаемыми для авиации и артиллерии противника.
Материальное обеспечение
Планированием материального обеспечения операции занимался отдел служб штаба фронта. Руководил этим отделом второй помощник начальника штаба армии. Однако, так как ответственность по каждому виду материального обеспечения лежала на соответствующих начальниках родов войск, штаб не нес прямой ответственности за материальное обеспечение. Отдел служб имел отделения: ремонта, артиллерии, инженерное, интендантское, транспортное и почтовое. Вопросы санитарной службы разрешались начальником санитарного управления и его аппаратом, так как в отделе служб специалиста-врача не было.
Корпуса имели собственные отделы служб непосредственно при своих штабах. [95]
Из схемы организации подвоза видно (схема 15), что со станции снабжения грузы, перебрасываемые армейским транспортом, поступали на склады армии. Отсюда эти грузы следовали на склады корпусов и уже со складов корпусов поступали в части. Из корпусных складов доставка грузов производилась транспортом частей. В случаях, когда склады частей или корпусов располагались вблизи станции снабжения, грузы перевозились армейским транспортом непосредственно на склады частей.
К началу операции штабом были проведены следующие мероприятия.
Созданы 4 продовольственных склада для 5 и 18-го корпусов, по 2 на каждый корпус. Для каждого склада было установлено количество продовольствия в суточных пайках и точное время получения продуктов частями. Созданы 4 склада горючего, по 2 для каждого корпуса, емкостью по 70 тыс. литров газолина и 7 тыс. литров масла. Для армейского транспорта созданы, кроме того, 3 склада на 100 тыс. литров газолина и 10 тыс. литров масла каждый. Расход горючего из корпусных складов пополнялся за счет армейского резерва.
В Эскориаль и Торрелодонес организованы склады боеприпасов для пехоты. К началу операции на складах находились боеприпасы из расчета: на винтовку 100 патронов, на ручной пулемет 2000 патронов, на станковый пулемет 3000 патронов; ручных гранат на складе было 5000 шт. Расход пополнялся из армейского резерва.
Созданы были также склады инженерного имущества для обоих ударных корпусов (5 и 18-го).
Для обеспечения водой к каждому корпусу прикрепили водные источники — ключи и колодцы.
Движение на путях подвоза до корпусных складов осуществлялось односторонне. Транспорт распределялся: для боеприпасов — 1 взвод, интендантства — 2 взвода, санитарных нужд — 1 взвод, инженерного имущества — 1 взвод, порожняк — для эвакуации легко раненых.
Таким образом, основные вопросы организации тыла были как будто разрешены; неподготовленным оказался лишь планомерный ремонт материальной части и машин во время операций. [96]
Всего за июль было направлено в войска боеприпасов в пять раз больше, чем в июне. Корпуса ударной группы получили:
| 7-мм патронов | около 30000000 штук |
| 45-мм снарядов | около 68000 штук |
| 75-мм снарядов | около 39 000 штук |
| 105-мм снарядов | около 24 000 штук |
В корпуса, действовавшие на направлении главного и вспомогательного ударов было направлено:
| Наименование боеприпасов | 5-й корпус | 18-й корпус | 2-й корпус |
| Патронов 7-мм | около 8 млн. | около 7 млн. | около 7 млн. |
| Снарядов 45-мм | около 22500 | около 41 000 | около 3800 |
| Снарядов 75-мм | около 21 000 | около 16000 | около 1300 |
| Снарядов 105-мм | около 8600 | около 9000 | около 1800 |
Подготовка операции потребовала от автотранспорта большого напряжения. Всего за июнь было использовано для перевозок 13 146 машинодней; из них было предоставлено для перевозки:
| войск | 3421 (26%) |
| саперных частей | 2548 (19,4%) |
| материальной части и боеприпасов | 3129 (23,8%) |
| интендантских грузов | 4048 (30,8%) |
Хорошо организованной оказалась служба регулирования. Посты регулирования находились в 15–20 км друг от друга. В важнейших пунктах посты возглавлялись офицерами.
Рацион бойца во время операции состоял из 630 г хлеба (или соответствующего количества галет), 200 г сухих овощей, 60 г жиров, 250 г мяса (в процессе операции уменьшено до 150 г), 20 г кофе (уменьшено до 10 г), 50 г сахара (или 60 г шоколада, взамен кофе и сахара), 0,25 л вина.
Санитарное обеспечение
Подготовительный период. Подготовительный период для санитарной службы начался 29 июня и закончился 5 июля.
Были установлены пути эвакуации для корпусов: для 5-го корпуса — Галапагар, Серседа, Кольменар Виехо, Фуенкорраль, протяжением 43 км; для 18-го корпуса — Торрелодонес, Ойо де Мансанарес, Кольменар Виехо, Мадрид, протяжением 48 км; запасный — Галапагар, Торрелодонес, Эль Пардо, Фуенкорраль, Мадрид, протяжением 38 км.
Для организации неотложной хирургической помощи, с целью обслуживания обоих ударных корпусов, в районе Галапагар, Кольменарехо, Торрелодонес развернулось несколько хирургических групп.
Госпитальные резервы были созданы в Эскориаль, Фуенфриа, Мирафлорес и Мадриде. Полевые подвижные госпитали оставались в распоряжении начальника санитарной службы армии с целью выдвижения их вперед в период развития наступления. [97]
Расчет количества коек, хирургических групп и транспорта. По опубликованным позднее в испанской печати данным можно восстановить таблицу расчета необходимого количества коек, исходящего из предполагаемых потерь.
Расчет необходимого количества коек
| Корпус | Общие потери | Санитарные потери | Дни | ||||||||||||||||
| 1-й | 2-й | 3-й | 4-й | 5-й | 6-й | 7-й | 8-й | ||||||||||||
| % | количество | % | количество | % | количество | % | количество | % | количество | % | количество | % | количество | % | количество | % | количество | ||
| 5-й | 20 | 5000 | 4000 | 20 | 800 | 20 | 800 | 15 | 600 | 15 | 600 | 10 | 400 | 10 | 400 | 5 | 200 | 5 | 200 |
| 18-й | 20 | 5000 | 4000 | 20 | 800 | 20 | 800 | 15 | 600 | 15 | 600 | 10 | 400 | 10 | 400 | 5 | 200 | 5 | 200 |
| Всего | 10000 | 8000 | 1600 | 1600 | 1200 | 1200 | 800 | 800 | 400 | 400 | |||||||||
Расчет хирургических групп
| Корпус | Производственная мощность хирургической группы за 1 час работы | Производственная мощность хирургической группы за 16 час. работы | Потребность в хирургических группах для обработки раненых | Всего | ||||||
| легких | средних | тяжелых | легких | средних | тяжелых | легких | средних | тяжелых | ||
| количество операций | число групп | |||||||||
| 5-й | 10 | 2 | 1 | 160 | 32 | 16 | 3 | 9 | 8 | 20 |
| 18-й | 10 | 2 | 1 | 160 | 32 | 16 | 3 | 9 | 8 | 20 |
Расчет хирургической помощи был взят из справочных норм санитарных потерь: тяжелых 15%, средних 35%) легких 50%.
Расчет ожидаемых потерь
| Санитарные потери | 5-й корпус | 18-й корпус | Итого |
| Легкие ранения | 400 | 400 | 800 |
| Средние ранения | 280 | 280 | 560 |
| Тяжелые ранения | 120 | 120 | 240 |
Всего фронт располагал 17 хирургическими группами, — следовательно нехватало 23.
Госпитальное обеспечение. Дислокация госпиталей и количество коек даны на схеме 16. При использовании всех дивизионных, корпусных и местных госпиталей число коек доводилось до 2120. За подготовительный период нужно было укомплектовать и привести штаты медперсонала и помещения в должный порядок.
Ко времени начала операции необходимо было подготовить также и тыловые госпитали. В Мадриде госпитали вмещали 11000 коек. К началу июля до 5000 коек были свободны. Но в первые же дни операции Мадрид мог быть забит, и нужно было заранее позаботиться о том, чтобы число свободных коек увеличить до возможного предела. Это и было сделано. Расчет транспорта, необходимого для эвакуации раненых в тыл, дан в нижеследующей таблице.
Расчет санитарного транспорта
| Корпус | Общие потери | Из них перевозится | Необходимо машин для раненых | Всего | ||
| сидя | лежа | сидячих | лежачих | |||
| 5-й | 800 | 400 | 400 | 40 | 100 | 140 |
| 18-й | 800 | 400 | 400 | 40 | 100 | 140 |
Транспорт. Как видно, при расчете санитарного транспорта исходили из того, что сидячих и лежачих раненых будет примерно поровну. Длина путей эвакуации достигала 70 км. В сутки можно было сделать до трех рейсов; следовательно, для покрытия санитарных нужд требовалось до 93 машин, а считая машины, находящиеся в ремонте, — до 100 машин.
5 и 18-й корпуса имели всего 74 машины, чего было, конечно, недостаточно. Поэтому эвакуацию из районов 5 и 1-го корпусов подчинили начальнику санитарной службы 5-го корпуса с передачей ему всех транспортных средств обоих корпусов — 70 машин. Эвакуацию из районов 18 и 6-го корпусов подчинили начальнику санитарной службы 18-го корпуса с подчинением ему всех транспортных средств — 60 машин.
Работа войсковых пунктов. Войсковая сеть медицинской помощи состояла, как видим, из батальонных, бригадных, дивизионных и корпусных пунктов. По плану батальонные и бригадные пункты должны были работать как перевязочные, а дивизионные и корпусные — как классификационные. Этого удалось добиться только в конце операции. Поэтому раненые, не получая на бригадных пунктах определенного назначения, проходили этапы, где получали новые перевязки (количество их достигало 3–5 в сутки). Первая повязка накладывалась ротным санитаром или батальонным врачом. [99]
Батальонный пункт медицинской помощи располагался не далее 500–700 м, а часто и на расстоянии 100–200 м от линии огня. Бригадные пункты находились в 1,5–2,5 км, но не всегда их местоположение определялось наиболее удобными путями следования раненых, что являлось большим недостатком. Не меньшим, если не большим недостатком было и то, что почти все они располагались под открытым небом.
Работу пунктов, как бригадных, так и дивизионных и корпусных, следует признать неудовлетворительной. Все пункты дублировали друг друга. На бригадных пунктах делали перевязки почти всем раненым, пришедшим с батальонных пунктов, производили инъекции. То же делали и дивизионные пункты. По мысли организаторов, корпусные пункты должны были быть классификационными, — на деле они оказались теми же перевязочными. Это происходило оттого, что корпусные пункты не имели связи с дивизионными, не получали от них сведений и, по существу, не могли регулировать поток раненых.
Корпусные пункты располагались на путях эвакуации, и весь поток раненых поступал к ним, но из-за недостатка медицинского персонала они не могли справиться с работой. Дивизионные пункты в большинстве своем дублировали работу бригадных пунктов с той лишь разницей, что, помимо перевязок, впрыскивали сыворотку.
Работа госпиталей. Работа госпиталей также имела ряд существенных недостатков. Здесь не полностью соблюдались [100] правила асептики, предъявляемые современными армиями. По мере возможности эти недостатки исправлялись.
По данным семи основных госпиталей, за время с 6 по 28 июля через них прошло 10330 раненых и больных; из них: раненых 9457 (91,6%), больных 873 (8,4%). По роду ранящего оружия: раненных пулями 5636 (64,6%), осколками 3821 (37,2%). Из числа осколочных ранений 36,6% было от артиллерийских снарядов.
Из общего количества раненых имели ранения: головы 8%, лица, шеи 7,2%, груди 12,6%, живота 8,7%, верхних конечностей 28,3%, нижних конечностей 35,2%.
Общий процент смертности — 9%; из них среди раненых 7,8%, среди больных 21,2%.
Из общего количества раненых оперировано 1429 человек (15,1%). Смертность среди оперированных равнялась 26,7%, не оперированных — 4,4%.
Смертность по характеру ранений распределялась: ранение головы 16,7%, лица, шеи 3,2%, груди 14,3%, живота 26,3%, верхних конечностей 2,8%, нижних конечностей 3,3%.
Раненые поступали в госпитали в сроки от 1 до 7 часов после ранения; операции же часто запаздывали вследствие плохо организованной сортировки.
Из общего количества операций произведено: в первый день после ранения 1376, на второй день 36, на третий день 17. Умерли: в первый день после ранений 419 человек, на второй день 303, на третий день 202.
Эвакуировались в тыл: в первый день после ранения 5890 человек, на второй день 2159, на третий день 1177.
Подверглись госпитализации в войсковых госпиталях 465 человек (4,5%).
Общее количество санитарных потерь за всю операцию — 14948 человек; кроме того, танковые части потеряли 306 человек, авиация 69 человек. Из общего количества санитарных потерь: умерло от ран 255 человек (1,7%), раненых 13475 (90,1%), больных 1 218 (8,2%).
Общий процент убитых колебался в пределах 8–10.
По выборочным сведениям войсковых пунктов, на 2235 обследованных поражений приходится: ружейно-пулеметных ранений 54,3%, артиллерийских 31,1%, авиационных 10,1%, прочих ранений 1,6%, контузий (ушибов) 2,9%.
Возвращено в строй из госпиталей Мадрида за время операции 5225 человек, в том числе бойцов и командиров 5 и 18-го корпусов 3483 человека (22,5% общих потерь). [101]