Если падение белой власти в городах Западной и Средней Сибири, так же как и отход здесь белых армий, сопровождались бесчисленным множеством трагических эпизодов, то падение белой власти на Дальнем Востоке, несмотря на присутствие здесь японцев, ознаменовалось событиями [88] кошмарного свойства, свидетельствовавшими, что нет предела жестокости красных.

31 января 1920 года пал Владивосток. В город при нейтралитете японцев спустились с сопок красные партизаны под предводительством некоего Шевченко, и сформировалось новое социалистическо-коммунистическое правительство. Недолго после падения Владивостока продержались и другие большие города Дальнего Востока: Благовещенск, Хабаровск, Никольск-Уссурийск.

Солдаты белых частей в этих городах рассеивались на месте. Некоторые офицеры переходили границу и находили убежище в Маньчжурии, другие оставались на старых местах, надеясь на покровительство японцев. Атаман Уссурийского казачьего войска Калмыков перешел в Маньчжурию, но был здесь арестован и интернирован в Гирине, где был убит потом китайцами якобы при попытке к бегству.

Трагическим было положение белых в городах и местечках, удаленных от китайской границы. В частности, катастрофичной оказалась судьба Николаевска-на-Амуре, этого крупного центра русской дальневосточной рыбопромышленности, осажденного и взятого 28 февраля 1920 года красными партизанами под предводительством Тряпицына.

Этот город, столица Сахалинской области, управлялся именем Российской Социалистической Советской Федеративной Республики в течение трех месяцев, с 1 марта по 2 июня 1920 года. В этот промежуток времени представители советской социалистической власти в области расстреляли, закололи, зарезали, утопили и засекли шомполами и резинами всех офицеров городского гарнизона, за исключением одного случайно спасшегося подполковника Григорьева, громаднейшую часть интеллигенции, много крестьян и рабочих, стариков, женщин и детей. Они уничтожили всю без исключения японскую колонию с японским консулом и экспедиционным отрядом, сожгли и уничтожили дотла город Николаевск.

Всего погибло в Николаевской резне от рук представителей Ленинского социализма свыше 6000 человек{18}. [89]

Здесь же, в Сахалинской области, красные партизаны дочиста перебили небольшой белый отряд полковника Вица, сдавшийся на милость победителей на острове Де-Кастри.

Эта Де-Кастринская трагедия произошла 11 марта 1920 года.

Полковник И. Н. Виц не пожелал перенести позора сдачи красным и покончил свою жизнь самоубийством.

«Пусть знают и не смеют искажать причину моей смерти, — писал, старый полковник в своем предсмертном письме смотрителю маяка, капитану 1-го ранга Н. Н. Оводову: — Я умираю не из-за трусости или за какую-нибудь провинность. Нет! Я чист и прав перед всеми, тверд и крепок духом, но не могу больше видеть гибели дорогой моей Родины, Святой Руси...»

Написав прощальные письма родным и знакомым, полковник разостлал на площадке около маяка тюфяк, встал на нем на колени, помолился Богу и застрелился{19}.

Его тело было предано земле, но занявшие бухту Де-Кастри красные партизаны вырыли его и сбросили с утеса на берег, приказав сторожам маяка не закапывать его в землю. Хищные звери разорвали труп в клочки. Позже, в июле 1920 года, останки полковника Вица были найдены командой парохода «Эривань», положены в ящик и зарыты в землю. Над могилой поставлен был крест с надписью:

«Так закончил свою жизнь один из многих русских офицеров, погибших при исполнении своего долга...»

Приблизительно в то же самое время, как кончал свои счеты с жизнью полковник Виц, партия русских офицеров в количестве свыше 100 человек, арестованная большевиками, была зверски перебита красными палачами на реке Хор, в пределах Приморской области.

Таков повсюду был крестный путь страдальцев белой идеи — в степях Тургая, на льдах реки Кан, в пустынях Закаспийского края, в городских застенках красных палачей. Жертвы, жертвы без конца... [90]

На севере Сибири, в ее глухих, удаленных от железной дороги городах, белые гарнизоны были невелики.

Когда обозначалась неизбежность падения власти адмирала Колчака, эти города легко переходили под новую власть и не оказывали сопротивления красным силам. Иногда случалось, что белые офицеры и солдаты, из числа непримиримых, составляли небольшие вооруженные группы и уходили в тайгу, становясь на положение белых партизан.

Приблизительно так же два года тому назад осенью и зимою 1918 года скрывались в сибирской тайге группы большевиков, бежавших из городов от мести белых.

Как тогда, так и теперь этим невольным лесным бродягам приходилось претерпевать множество злоключений. Когда бежали в леса красные комиссары, они привлекли внимание таежных охотников, ибо беглецы зачастую имели с собою значительные суммы денег. Началась охота на людей. Убить человека было гораздо выгоднее порою, чем подстрелить соболя.

Устроить засаду и перестрелять группу белых не было уже таким выгодным промыслом, но все же, при случае, можно было позаимствоваться у убитых винтовками, шубами, кое-каким скарбом. В тайге даже и это — добыча.

Бежать же куда-нибудь с севера Сибири было трудно, почти невозможно.

Мой двоюродный брат, Н. П. Шерлаимов, был помощником областного комиссара Якутской области во время Сибирского правительства и правительства адмирала Колчака, т.е. исправлял примерно обязанности вице-губернатора области. После падения белой власти в Якутске он бежал в зимнее время вверх по реке Алдан с намерением выйти к побережью Охотского моря. Он находился уже недалеко от последнего, как встретился с бандой большевитствующих рабочих, пробиравшихся с Охотских золотых промыслов в Якутск, и был безжалостно убит ими.

Н. П. Шерлаимов был еще совсем молодым человеком и недавно покинул университетскую скамью.

Сами рабочие (их было несколько десятков человек) испытали в пути страшные бедствия от голода, ибо взяли с собой на дорогу ограниченные запасы пищи, которые скоро [91] истощились. Обессиленные голодом, они начали поедать друг друга.

Когда рабочих осталось уже менее половины, они наткнулись на белый отряд, бродяживший в тайге. Белые, узнав, что перед ними были большевики, которые к тому же имели для питания приготовленные запасы человечины, пришли в неописуемую ярость и прикончили людоедов всех до одного.

Много подобных трагедий разыгралось в то жестокое время в сибирской тайге, но лишь немногие из них, вероятно, будут когда-нибудь рассказаны миру...

Действия коммунистов на севере Сибири, в частности в Якутской области, скоро вызвали ропот местного населения, инородческого и русского.

1921 год прошел в области беспокойно. Зимой 1921/22 года начались здесь белоповстанческие партизанские выступления против большевиков; среди партизанских командиров выдвинулся корнет Коробейников.

Большевики из Иркутска послали в Якутскую область с карательными целями партизанский отряд Каландаришвили. Этот отряд после рассеяния его в 1918 году в Тункинском крае в 1920 году собрался вновь и участвовал вместе с другими красными партизанскими отрядами в наступлении на Читу.

На Лене, однако, отряду Каландаришвили не повезло: продвигаясь по льду реки Лены, он попал в засаду и почти начисто был выбит меткими выстрелами якутов-охотников. Был убит и сам Каландаришвили. Из всего отряда спаслось, кажется, только два-три человека...

К лету 1922 года белоповстанцы почти очистили всю область от большевиков, но не смогли взять Якутска, который они держали на положении осады. Иркутские власти послали в область свежие военные силы, чтобы ликвидировать там белоповстанческое движение. Из Владивостока на помощь повстанцам высадился в сентябре на побережье Охотского моря отряд генерала Пепеляева. Но было уже поздно.

Во время отступления Южной армии через степные районы Западной Сибири значительная ее часть рассеялась внутри страны. Отдельные мелкие отряды под командой [92] отчаявшихся во всем офицеров, не желая сдаваться на милость красных, бродили по Тургайской и Акмолинской областям и прилегающим районам Оренбургской губернии. Эти отряды делали набеги на небольшие города и селения, громили советские учреждения, убивали коммунистов, причем местное население порою помогало им, чем было в силах. Особенную известность в указанном районе приобрел антибольшевистский партизанский отряд, находившийся под командой генерала Белова, бывшего командующего Южной армией.

В конце января 1921 года вспыхнуло со стихийной силой крестьянское восстание против большевиков в Западной Сибири, которое охватило почти всю Тобольскую губернию и часть территорий Томской губернии и Акмолинской области, перекинувшись и на соседние районы Урала.

Это восстание созрело на почве острого недовольства крестьян новыми, советскими, порядками.

Как-то вдруг, стихийно, почти в один и тот же день, точно по уговору, началось оно на огромном пространстве Тобольской губернии. В каждом селе, в каждой деревне крестьяне стали избивать коммунистов: убивали их жен, детей, родственников, рубили топорами, отрубали руки и ноги, вскрывали животы. Особенно жестоко расправлялись крестьяне с советскими чиновниками, ведавшими продовольственными делами. Руководителями восставших были солдаты-фронтовики. Вооружались повстанцы, чем могли: охотничьими ружьями, пиками, топорами и вилами.

Повстанцы захватили Тобольск, откуда коммунисты бежали в соседний город Тару. В Тобольске было образовано Временное Сибирское правительство, сумевшее просуществовать около трех месяцев. Из других городов Тобольской губернии был захвачен Ишим, а в Акмолинской области, где к повстанцам-крестьянам присоединились и сибирские казаки, — город Петропавловск{20}.

Красные подавили восстание к маю месяцу с исключительной жестокостью. Лишь немногим повстанческим отрядам удалось пройти через Степной край и выйти к китайской границе. [93]