Глава 12.

Последний поход «Шарнхорста»

А теперь мы должны ненадолго вернуться к событиям начала лета 1943 года, чтобы рассказать, что творилось во Флоте Метрополии. 8 мая, после 2,5 лет командования, отмеченных большими событиями и успехами, адмирал сэр Джон Тови сдал командование своему заместителю адмиралу сэру Брюсу Фрезеру. Этот офицер обладал большими техническими знаниями и выдающимися тактическими талантами. Но ресурсы, имевшиеся в его распоряжении, оказались даже более скудными, чем у его предшественника. В частности, на все действия флота влияло отсутствие авианосцев. «Викториес» был отправлен на Тихий океан, чтобы помогать американцам. У Фрезера остался только ветеран «Фьюриес», который завершал свою долгую службу и в данный момент вообще стоял в доке. В августе прибыли американские корабли: авианосец «Рейнджер», тяжелые крейсера «Огаста» и «Тускалуза» и дивизион эсминцев. Но эсминцев все равно не хватало. Когда в июне адмиралу Фрезеру сообщили, что осенью возобновится проводка русских конвоев, он сказал, что видит только две веские причины для этого. Первая: доставка грузов в Россию по северному маршруту жизненно важна для ведения войны; вторая: конвои могут вынудить немецкие корабли вступить в бой. Он сомневался в том, что эти конвои так [187] важны для России. В отношении второй причины Фрезер не думал, что немецкая эскадра осмелится выйти в море, если только ей не представится шанс уничтожить слабо защищенный конвой либо атаковать поврежденный линкор или авианосец. Однако еще до того как Адмиралтейство успело высказать свое мнение по данному вопросу, произошли события, описанные в предыдущей главе, и стратегическая картина в Арктике изменилась. Кроме того, в августе адмирал сэр Дадли Паунд был вынужден уйти в отставку по болезни. На посту Первого Морского Лорда его сменил адмирал сэр Эндрю Каннингхэм. Нам следует отдать должное блестящим качествам адмирала Паунда и тому, как он поддерживал славные традиции Королевского Флота в первые — самые тяжелые годы войны. Но это стало большой удачей, что его сменил такой блестящий командир. Если у Черчилля и были сомнения относительно возможности сработаться с новым Первым Морским Лордом, они вскоре рассеялись. Каннингхэм был откован в нельсоновской кузне. Королевскому Флоту требовался именно такой главнокомандующий, когда война вступила в завершающую фазу и требовалось вести наступление на всех фронтах.

Черчилль в своих воспоминаниях пишет, что 21 сентября русский министр иностранных дел Молотов вызвал британского посла в России и потребовал немедленно возобновить проводку конвоев. Он также приводит текст телеграммы, отправленной Сталину, в которой говорится, что возобновление конвоев станет «не предметом торга или сделки, а выражением наших честных намерений». В своем ответе Сталин отверг эти высокопарные заверения и снова связал поставки снабжения северным маршрутом с операциями советских армий. Весьма деликатный вопрос истинного значения арктических конвоев для России мы выясним позднее, но интересно отметить, что в британских и американских штабах в то время царила уверенность, что заявления Сталина по этому поводу делались скорее в пропагандистских целях, чем выражали истинные потребности России. В данном [188] случае ответ Сталина был сформулирован в таких грубых выражениях, что Черчилль отказался принять его. Он отмечает, что такой поступок произвел большое впечатление на советское правительство. В качестве нового подтверждения своего неудовольствия Черчилль приостановил отправку эсминцев, которые должны были вывести из России пустые транспорты. Министр иностранных дел Иден, который в это время находился в Москве, обсудил этот вопрос с Молотовым, который заверил, что русские высоко ценят помощь союзников.

В Адмиралтействе начали разрабатывать планы возобновления конвоев, так как разведка подтвердила, что «Тирпиц» получил серьезные повреждения. Хотя самая большая угроза со стороны немецких кораблей была устранена, еще оставались линейный крейсер «Шарнхорст» и несколько эсминцев, стоящие в Альтен-фиорде. «Шарнхорст» один был способен разгромить слабо защищенный конвой.

Черчилль сообщил Сталину, что намерен послать в Россию 4 конвоя примерно по 35 судов каждый в течение 4 месяцев, с ноября по февраль включительно. Чтобы исключить всякие случайности, министерство военных перевозок увеличило число судов до 40, и Адмиралтейство было вынуждено согласиться. Адмирал Фрезер, как и его предшественник, протестовал против отправки больших конвоев. Наконец стороны пришли к соглашению, что конвои будут делиться на 2 части, каждая примерно из 20 судов, и следовать с интервалом 2 недели. Такой график ставил флот в трудное положение, но при данных обстоятельствах это было наилучшее решение.

Первой в серии новых операций стало возвращение 13 торговых судов, которые все лето простояли в Кольском заливе. Для сопровождения конвоя были отправлены 9 эсминцев, 2 тральщика и корвет под командованием капитана 1 ранга И.М.Р. Кэмпбелла. Конвой также провожали 5 русских тральщиков и 6 катеров. Кэмпбелл вспоминает, что впервые русские позволили его флотилии [189] использовать военно-морскую базу Полярное, вместо того чтобы отстаиваться на якоре в бухте Ваенга. Несмотря на отважные попытки британских офицеров подружиться с русскими, вездесущие комиссары ухитрялись испортить любую встречу. Конвой, названный RA-54A, вышел в море 1 ноября. Под прикрытием густого тумана он благополучно прибыл в Великобританию. В Россию из Лох Ю 15 ноября вышел конвой JW-54A, состоящий из 18 судов. Через неделю в путь отправилась вторая половина конвоя — JW-54B, состоящая из 14 судов. Разгрузка в русских портах шла медленно, и только 8 транспортов освободились к отправке обратного конвоя RA-54B, который вышел 26 ноября. Все эти 3 конвоя имели нормальный эскорт, ближнее и дальнее прикрытие из крейсеров и линкоров соответственно, и все они добрались до цели без помех со стороны противника. Погода в это время года тоже была неплохой, но не следовало ожидать, что это будет тянуться бесконечно. Вражеская радиоразведка, на которую немцы возложили задачу обнаруживать выход конвоев, заподозрила, что происходит нечто, когда в море вышел конвой JW-54A. Возле острова Медвежий была развернута завеса подводных лодок — 3 лодки севернее и 3 лодки южнее него. Боевая Группа в Альтен-фиорде получила приказ развести пары и находиться в трехчасовой готовности к выходу. Однако до 27 ноября ничего не было обнаружено, и возобновилось обычное патрулирование. 12 декабря из Лох Ю вышла первая половина ежемесячного конвоя — JW-55A, которая состояла из 19 судов. Эскорт и прикрытие были обычными. 18 декабря подводная лодка U-636 обнаружила эскортный корабль и сообщила об этом. Ее сообщение вместе с данными радиоразведки заставило РВМ предположить, что в море находится еще один конвой. 3 лодки, которые готовились выйти в Атлантику, были переданы в распоряжение командующего флотом. И снова информация была получена слишком поздно, чтобы что-то предпринять. Конвой без потерь дошел до Кольского залива. Адмирал Фрезер, который на линкоре «Дьюк оф [190] Йорк» осуществлял дальнее прикрытие конвоя, узнав от своей радиоразведки, что противник знает об операции, предположил, что может последовать бой с кораблями Боевой Группы из Альтен-фиорда. Поэтому он решил, что «Дьюк оф Йорк» должен проследовать вместе с конвоем в Кольский залив. Так был создан прецедент. Ведь мы помним, что и Адмиралтейство, и предшественник Фрезера адмирал Тови считали нежелательным рисковать тяжелыми кораблями, заходя восточнее мыса Нордкап. Однако теперь обстоятельства были совершенно другими. Угроза, которую представляли Люфтваффе на севере Норвегии, резко снизилась. Воздушная разведка в период полярной ночи была неэффективной. Более того, «Тирпиц» был выведен из строя, а встрече с «Шарнхорстом» или любым из крейсеров англичане только обрадовались бы. Риск атак подводных лодок был умеренным, так как они в основном тащились за конвоем. 16 декабря «Дьюк оф Йорк» вместе с крейсером «Ямайка» и 4 эсминцами пришел в Кольский залив и снова вышел в море 18 декабря. Это маленькое соединение было расположено очень удачно, чтобы отразить любую попытку германских кораблей напасть на конвой. Во время короткого пребывания в России адмирал Фрезер встретился с командующим Северным флотом адмиралом Головко и выяснил детали общей ситуации. Выйдя из Кольского залива, Фрезер повернул свое соединение в Акурейри на северном побережье Исландии. Как только его корабли заправились, они сразу вышли в море, чтобы прикрыть очередную пару конвоев.

Следует напомнить, что адмирал Дениц, вскоре после того как стал главнокомандующим германского флота, пришел к общему мнению с Гитлером относительно использования тяжелых кораблей. Но прошло 12 месяцев, прежде чем подвернулся случай использовать согласие фюрера. Дениц страстно желал доказать Гитлеру правильность своих взглядов. Еще весной он выработал основные принципы, на основе которых Боевая Группа должна была действовать против конвоев. [191]

«Условия, необходимые для успешных операций надводных кораблей против судоходства в Арктике, будут выпадать крайне редко, так как противник, опираясь на прошлый опыт, развернет для прикрытия конвоев — прямого и косвенного — такие силы, которые несомненно будут превосходить наши. Тем не менее, может появиться возможность атаковать неохраняемые или слабо защищенные транспорты или мелкие группы судов, следующие самостоятельно. Когда такая возможность появится, ее следует использовать решительно, но при этом не нарушая тактических принципов.

Иногда придется считать необходимой атаку сильно защищенного конвоя всеми наличными силами. Приказ начать такую атаку будет отдан, если будет ясно, что конвой имеет такое значение, что его уничтожение становится первоочередной стратегической задачей».

Когда Дениц впервые узнал, что конвои снова возобновили переходы, он на первой же встрече с Гитлером 19/20 декабря сообщил ему, что намерен использовать «Шарнхорст» и эсминцы Боевой Группы для атаки следующего конвоя, отправленного из Англии в Россию, если успех операции будет гарантирован. Судя по всему, Гитлер никак не прокомментировал это предложение. Он давно потерял веру в тяжелые корабли. Даже ухудшение положения на Восточном фронте не могло заставить его отказаться от предубеждений. Делая это заявление, Дениц должен был знать, в каких условиях кораблям придется действовать после наступления зимы. Затяжной период темноты помогал эсминцам противника. Торпедные атаки против линкоров становились особенно опасными. Короткий период сумерек не позволял рассчитывать на эффективную атаку конвоя, особенно если его охраняет агрессивный эскорт. А еще была погода. Зимой в Арктике обычны жестокие шторма и слепящие снежные шквалы, огромные волны и жуткий, пронизывающий холод. Все это увеличивает сложности поиска конвоя и снижает эффективность авиаразведки. Гораздо более [192] важным было то, что английские радары намного превосходили немецкие. Дениц прекрасно знал все это, но тем не менее намеревался дать бой противнику.

22 декабря немецкий самолет-разведчик заметил конвой «из 40 судов» в районе Фарерских островов. На самом деле это был конвой JW-55B из 19 судов, который вышел в море 2 дня назад. Командующий Группой ВМФ «Север» адмирал Шнивинд сосредоточил 8 имеющихся подводных лодок у острова Медвежий, где они должны были дождаться появления конвоя. Одновременно кораблям Боевой Группы было приказано находиться в трехчасовой готовности к выходу. Это была рутинная предосторожность, на случай появления конвоя противника. Шнивинд полагал, что конвой прикрывают линкоры, хотя они пока еще не были обнаружены. Всю операцию англичан он рассматривал как уловку с целью выманить Боевую Группу в море и уничтожить. Как показали последующие события, Шнивинд был совершенно прав. Тем временем, 23 декабря авиаразведка сообщила более точные сведения о конвое. Теперь летчики заявили, что он состоит из 17 судов и находится в 300 милях юго-восточнее острова Ян Майен. На следующий день пришло сообщение, что конвой находится уже в 220 милях восточнее этого острова. 5-й Воздушный Флот не имел ударных самолетов, чтобы атаковать конвой. Да и постоянное воздушное наблюдение летчики соглашались вести, только если будет твердо решено, что Боевая Группа выйдет в море. Но даже в этом случае можно было осмотреть лишь ограниченный район — радиусом около 480 миль вокруг конвоя, то есть расстояние, равное суточному переходу линкора. Эта информация подтвердила сомнения Шнивинда. Риск был слишком велик, а шансы на успех — призрачны. Однако он позвонил в Берлин в РМВ, чтобы выяснить намерения гросс-адмирала. Еще одним фактором, серьезно повлиявшим на ход последующих событий, стало отсутствие командира Боевой Группы вице-адмирала Кумметца, который находился в отпуске по болезни. Его временно заменил командир эсминцев [193] контр-адмирал Эрих Бей. Он был специалистом по торпедному вооружению и неплохим тактиком, но, как мы увидим, не слишком хорошим командиром. Бей был типичным миноносником — грубоватым и добродушным Он участвовал во Втором бою у Нарвика в апреле 1940 года. Черты его характера ясно обрисовываются из докладной относительно действий Боевой Группы, которую он представил Шнивинду сразу после того, как сменил Кумметца. В целом Бей соглашался с мнением предшественника, что в условиях полярной ночи следует проводить лишь набеги эсминцев. Однако Бей был оптимистом, и он закончил свой рапорт словами: «Любая возможность успеха зависит либо от случайности, либо от грубой ошибки противника. Несмотря на наши слабости, война давала нам много благоприятных возможностей, и опыт оправдывает ожидания того, что удача будет с нами». Докладная Бея попала в Берлин уже перед самым началом операции. Однако там уже знали о возобновлении проводки конвоев и выпустили директиву, в которой пересматривались взгляды на использование Боевой Группы. Высказывалось предположение, что выходы в темный период возможны, «если они соразмеримы с нашими силами». Также нужны были погодные условия, которые позволят вести воздушную разведку. Но этого не было. Да и вообще, в докладной Бея трудно увидеть предложение использовать «Шарнхорст». Скорее всего, как и адмирал Кумметц, он говорил об атаке эсминцами.

Мы оставили адмирала Фрезера на линкоре «Дьюк оф Йорк», когда он вместе с крейсером «Ямайка» и 4 эсминцами двигался на север, чтобы прикрыть переход конвоев RA-55A и JW-55B. Первый состоял из 22 судов и вышел из Кольского залива 22 декабря. На следующий день Кольский залив покинул вице-адмирал Барнетт на крейсере «Белфаст» в сопровождении крейсеров «Норфолк» и «Шеффилд». Он должен был обеспечить прикрытие этих конвоев в опасных районах к востоку от острова Медвежий. 24 декабря в полдень конвой JW-55B [194] находился в 240 милях восточнее острова Ян Майен и примерно в 400 милях западнее Альтен-фиорда. Он был почти на 400 миль впереди эскадры адмирала Фрезера, и потому его положение было довольно уязвимым. Поэтому главнокомандующий Флотом Метрополии, опасаясь за безопасность конвоя, в 14.00 решил пойти на риск и нарушить радиомолчание. Он приказал командиру эскорта повернуть назад на 3 часа, а сам увеличил скорость до 19 узлов. Эти меры сократили разрыв между ними на 100 миль. Разрыв между линкором и конвоем стал следствием непредвиденного захода «Дьюк оф Йорка» в Кольский залив и ограниченной дальности плавания эсминцев. Все это сыграло важную роль в событиях последующих 2 дней.

Адмирал Фрезер намеревался двигаться со скоростью 15 узлов, чтобы находиться между островами Ян Майен и Медвежий, когда конвой окажется чуть восточнее последнего. Потом он намеревался провести в этом районе 30 часов, но уже крейсируя с высокой скоростью, при которой эсминцы будут расходовать топливо гораздо быстрее. На Рождество, когда эскадра следовала на север, поднялся сильный шторм с юго-запада. Высокие волны и снежные шквалы сильно затрудняли плавание и сокращали и без того плохую видимость. Огромные водяные горы с белыми гребнями набегали с левой раковины, подхватывали эсминцы и сбивали их с курса. Рулевым приходилось трудиться в поте лица. Даже тяжелый «Дьюк оф Йорк» раскачивался с выматывающей душу монотонностью. Качка становилась все сильнее по мере усиления шторма. По мнению адмирала Фрезера, эскадра провела «весьма неприятную» ночь. Как мы теперь знаем, немцы не заметили обратный конвой RA-55A. Адмирал Фрезер еще раз нарушил радиомолчание и приказал адмиралу Барнетту повернуть этот конвой чуть севернее, а также направить 4 эсминца из состава его эскорта на помощь конвою JW-55B. Теперь в охранении этого конвоя шли 14 эсминцев, чего хватило бы для отражения любой попытки немецких кораблей атаковать [195] JW-55B. Они встретили бы сильнейшее сопротивление как раз того рода, какого больше всего опасались.

Хотя раньше германская служба радиоперехвата была более эффективна, чем допускало Адмиралтейство, сейчас она не перехватила ни одной из двух радиограмм адмирала Фрезера. Но условия передачи и приема в Арктике всегда были неустойчивыми. Поэтому Дениц, вернувшись в Париж, утром на Рождество начал анализировать ситуацию. Вот как она для него выглядела: «Конвой с военными грузами для России следует через район, где может быстро оказаться наша Боевая Группа. Крейсерское сопровождение не сможет сдержать наш линкор. Их координаты, курс и скорость известны. Так как лед вблизи острова Медвежий мешает уклониться, а немецкие корабли имеют превосходство в скорости, у конвоя нет шансов уклониться от атаки».

С этого момента следует считать, что Дениц окончательно решил дать бой британским крейсерам. Однако одной из характерных особенностей боевых приказов была оговорка: «Бой можно прекратить по вашему усмотрению. Вы в принципе должны выходить из боя в случае появления крупных вражеских сил». Хотя, как мы видели, воздушная разведка была недостаточно надежной из-за нехватки самолетов и плохих погодных условий, он считал, что даже если английские линкоры и выйдут в море, они будут держаться на большом расстоянии от конвоя. Из этого Дениц делал вывод, что «Шарнхорст» имеет все шансы провести стремительную атаку. Но в глубине сознания Дениц помнил об ухудшающейся ситуации на русском фронте, которая требовала какого-нибудь героического поступка от флота. Гросс-адмирал использовал это в поддержку своего решения отправить в рейд Боевую Группу. Он заявлял, что его решение поддержали адмирал Шнивинд и РВМ, но, судя по всему, Шнивинд не столь оптимистично смотрел на операцию, которую затеял его начальник.

Шнивинд время от времени получал донесения о продвижении конвоя. В 9.00 подводная лодка U-601, поддерживавшая [197] контакт с конвоем, сообщила, что тот только что прошел над ней. В 10.00 координаты конвоя сообщил самолет, который вскоре после этого вернулся на базу. В 12.15 Шнивинд все еще ждал приказа из Берлина отправить в море Боевую Группу, однако он приказал привести корабли в часовую готовность. Наконец, в 14.15 он получил условный сигнал от Деница: «Ostfront 1700» Это означало, что выход назначен на 17.00, однако позднее время было изменено на 19.00, чтобы дать время адмиралу Бею с его штабом перебраться с «Тирпица» на «Шарнхорст». Тот факт, что это все еще не было сделано, ясно указывает, что Бей не ожидал приказа о выходе в море. В 14.20 U-601 снова сообщила курс и скорость конвоя, а завершила радиограмму сводкой погоды: «Ветер южный 7 баллов (33 узла), дождь, видимость 2 мили». Получив это сообщение, Шнивинд позвонил по телефону в Берлин, предложив отложить операцию, поскольку не было данных авиаразведки, а погода оказалась слишком плохой. Он также предложил атаковать конвой силами эсминцев, которые прикрывал бы «Шарнхорст». Но Дениц не согласился менять план. Интересно отметить, что Шнивинд, несмотря на отказ Берлина, в своем приказе на операцию предоставил Бею самые широкие полномочия.

«1). Боевая Группа должна атаковать конвой на рассвете 26 декабря (примерно в 11.00) силами «Шарнхорста» и 5 эсминцев.

2). Совместная атака проводится, только если позволяют условия (погода, видимость, достоверная информация о противнике).

3). Если условия соответствуют, эсминцы атакуют одни. Линейный крейсер находится поблизости и следит. Если адмирал сочтет желательным, «Шарнхорст» находится в готовности в одном из внешних фиордов».

Боевая Группа вышла в море согласно приказу, и как только земля скрылась из вида, взяла курс на север, развив [198] 25 узлов. Волна шла почти точно с кормы, и «Шарнхорст» чувствовал себя совсем неплохо. Однако эсминцы с их тяжелыми 150-мм орудиями сильно качало. Около полуночи Бей нарушил радиомолчание, чтобы сообщить в штаб Группы ВМФ «Север», что он прибыл в район операции, однако действиям эсминцев сильно мешает погода, поэтому он вынужден снизить скорость. Шнивинд ответил Бею, что он может отпустить эсминцы, если те не в состоянии справиться с волной, и продолжать крейсерство с одним «Шарнхорстом». Термин «крейсерство» должен был подчеркнуть, что следует использовать ту же тактику, что и крейсера в дальнем походе, то есть не атаковать хорошо защищенный конвой. Радиограмма заканчивалась словами: «Оставляю решение на усмотрение командира Боевой Группы». Примерно в это же время Бей получил напутственную радиограмму Деница, который предлагал ему «использовать тактическую ситуацию умело и отважно, решительно атаковать, используя превосходство «Шарнхорста» в огневой мощи. Прекращение боя оставляется на усмотрение адмирала, а если будут встречены превосходящие силы, от боя следует уклониться». Смысл этих инструкций не слишком понятен, так как Дениц полностью доверял Бею. Появление в радиограмме фразы о необходимости избегать боя с превосходящими силами имела такие же несчастливые последствия, как и в случае с Кумметцем год назад.

Но Бей уже совершил свою первую ошибку, нарушив радиомолчание, чтобы послать упомянутую радиограмму. Бдительная английская служба радиоперехвата засекла ее, и был сделан вывод, что «Шарнхорст» находится в море. Эта информация немедленно была передана адмиралу Фрезеру, и он получил ее 26 декабря в 3.39. Ситуация на этот момент складывалась следующая:

а). Следующий на запад конвой RA-55A находится в 220 милях к западу от острова Медвежий и движется курсом W со скоростью 8 узлов. Противник его не обнаружил. [199]

b). Следующий на восток конвой JW-55B находится в 50 милях южнее острова Медвежий и движется курсом ONO со скоростью 8 узлов. За ним следит U-601.

с). Крейсера вице-адмирала Барнетта находятся в 150 милях на восток от конвоя JW-55B и следуют курсом SW-t-W со скоростью 18 узлов.

d). Адмирал Фрезер на линкоре находится в 220 милях юго-западнее конвоя JW-55B и следует на восток со скоростью 24 узла. После получения сообщения о «Шарнхорсте» скорость была немедленно увеличена.

е). Примерно в 100 милях юго-восточнее конвоя находится «Шарнхорст», который вместе с эсминцами Z-29, Z-30, Z-33, Z-34, Z-38 идет на север со скоростью 25 узлов.

В 4.01 адмирап Фрезер снова нарушил радиомолчание, чтобы приказать вице-адмиралу Барнетту и командиру эскорта JW-55B сообщить свои координаты. Одновременно он указал положение свой эскадры. В условиях темноты, плохой видимости и отвратительной погоды преимущества наличия точной информации о положении всех соединений перевешивали возможные недостатки, которые появятся, если они будут запеленгованы противником. Но вышло так, что немцы не сумели перехватить эти сообщения. В 6.28 адмирал Фрезер отправил еще одну радиограмму, приказав конвою повернуть на северо-восток, чтобы затруднить «Шарнхорсту» поиски. Он также приказал крейсерам держаться ближе к конвою.

В течение ночи адмирал Бей получил копии радиограмм от самолетов-разведчиков, переданных ему с большим опозданием. Из вчерашнего сообщения от 15.10 он узнал, что радар самолета не обнаружил никаких вражеских кораблей на расстоянии 50 миль от конвоя. Проанализировав полученную информацию, Бей определил, что к 6.30 он окажется в 30 милях от своей цели. Поэтому в 7.00 он повернул на юго-запад, действуя, судя по всему, на основании сообщения подводной лодки и неточно [200] вычисленной позиции конвоя. Бей приказал эсминцам выдвинуться на 10 миль вперед и развернуться строем фронта с интервалами 5 миль. В этот момент немецкое соединение пошло навстречу шторму, и ему пришлось снизить скорость до 10 узлов. Разумеется, Бей поступил бы гораздо умнее, если бы вышел к предполагаемой западной точке нахождения конвоя и вел поиск на восток. В этом случае ветер и волны приходились бы ему в корму.

В 8.40 крейсер «Белфаст», флагман адмирала Барнетта, который 25 минут назад повернул на северо-восток и увеличил скорость до 24 узлов, чтобы сблизиться с конвоем, обнаружил «Шарнхорст» радаром на расстоянии 17,5 миль почти точно на западе. Немецкий корабль находился между крейсерами и конвоем в 30 милях к востоку от последнего. По причинам, которые так и останутся неизвестными, в 8.20 Бей повернул «Шарнхорст» на север и увеличил скорость, не сообщив эсминцам об этом. Теперь он шел навстречу британским крейсерам, и расстояние между ними быстро сокращалось. В 9.21, когда «Шеффилд» сообщил: «Вижу неприятеля», дистанция составляла 6,5 миль. Через 3 минуты «Белфаст» выпустил осветительный снаряд, а в 6.29 Барнетт приказал своей эскадре открыть огонь. Но в этот момент линия огня 2 головных крейсеров была перекрыта, и приказ выполнил только «Норфолк». Он попал в линейный крейсер вторым и третьим залпами, уничтожив его носовую радарную установку. «Шарнхорст» был захвачен врасплох. Он сразу увеличил скорость и повернул на юго-восток. Как только «Шарнхорст» оторвался от крейсеров, он снова повернул на северо-восток, а потом на север. Можно было предположить, что он старается обойти крейсера и прорваться к конвою. Чтобы помешать ему, Барнетт сначала последовал за Беем на юго-восток. Поняв, что немецкий корабль, двигаясь против волны и ветра, сможет держать более высокую скорость, чем крейсера, Барнетт повернул обратно к конвою. Он постарался перекрыть пути подхода с юго-запада. [201]

Адмирал Дениц критиковал действия Бея в этой первой стычке по двум пунктам. Прежде всего, он сказал: «Имелись все основания, после того как утром был установлен контакт с противником, довести этот бой до конца». Во-вторых, Бей ошибся, не приказав эсминцам присоединиться к нему. Но эта критика была высказана задним числом. Бей не имел точных сведений о силе эскадры, с которой столкнулся. Он помнил приказ Деница не вступать в бой с превосходящими силами. «Шарнхорст» имел 9–280-мм, 12–150-мм, 14–105-мм орудий и 2 трехтрубных торпедных аппарата. Его поясная броня имела толщину 350 мм, а две броневые палубы — 50 мм и 95 мм. Поэтому корабль был хорошо защищен и неплохо вооружен. «Белфаст» и «Шеффилд» имели по 12–152-мм орудий, а «Норфолк» был вооружен 8–203-мм орудиями. Если бы Бей сохранил при себе 5 эсминцев, каждый из которых имел по 5–150-мм орудий, его превосходство в огневой мощи стало бы подавляющим. Задача адмирала Барнетта стала бы во много раз сложнее. В 10.09 Бей запросил у командира дивизиона эсминцев капитана 1 ранга Иоханнесена, находившегося на Z-29, его координаты. Иоханнесен сообщил, что действует согласно плану и движется на юго-запад со скоростью 12 узлов, а также передал свои координаты. Через 18 минут он получил приказ повернуть на ONO и увеличить скорость до 25 узлов.

Тем временем в 9.30 адмирал Фрезер приказал конвою повернуть на север и приказал командиру эскорта выделить 4 эсминца на помощь Барнетту. Это было сделано, и в 10.25 командир дивизиона эсминцев капитан 2 ранга Р.Л. Фишер сообщил об этом Барнетту. Через 25 минут эсминцы присоединились к крейсерам и заняли место впереди них. Теперь эскадра Барнетта находилась в 10 милях впереди конвоя. Главнокомандующему было ясно, что если крейсера не сумеют восстановить контакт с «Шарнхорстом», он сам не сможет вступить в бой с немцами. Однако самой главной заботой британских адмиралов оставалось обеспечение безопасности [202] конвоя. Такая стратегия часто вынуждала действовать излишне осторожно, но в данном случае от нее пришлось отказаться. Англичанам пришлось вести конвой через район, который контролировал противник. Никакого другого способа навязать бой немцам не имелось. Барнетт был совершенно уверен, что «Шарнхорст» попытается вернуться к конвою, поэтому он держал свои силы сосредоточенно, так как лишь в этом случае адмирал мог отогнать линейный крейсер. Если бы он развернул эскадру для поисков, каждый корабль по отдельности оказался бы много слабее противника. Кроме того, пытаясь сохранить контакт с «Шарнхорстом», Барнетт мог столкнуть с другой проблемой. Немецкий корабль мог оторваться от него и первым догнать конвой, так как, следуя против волны и ветра, мог держать более высокую скорость, чем английские крейсера. Именно эти соображения впоследствии высказало Адмиралтейство, но правильность действий Барнетта в сложившейся обстановке нельзя оспаривать, и Фрезер поддержал его в своем рапорте.

В 10.12 немецкий самолет сообщил, что обнаружил с помощью радара несколько кораблей, которые дали на экране одну большую отметку и группу мелких. Из-за темноты визуально опознать корабли было невозможно. Координаты, переданные самолетом, указывали точку в 49 милях на ONO от истинного места эскадры адмирала Фрезера и в 107 милях на SW от «Шарнхорста». Так как дул сильнейший юго-западный ветер, такая ошибка вполне объяснима, особенно если экипаж самолета не подготовлен специально к действиям над морем. Получил «Шарнхорст» это сообщение или нет, мы не знаем. Это зависело от того, был ли его приемник настроен на частоты Люфтваффе. В любом случае, адмирал Бей продолжил поиски конвоя, но предположение, что сообщение было получено, поддерживает заявление унтер-офицера Гёдде, спасенного с «Шарнхорста». Он говорит, что около 11.00 по внутрикорабельной связи команде корабля объявили, что в 150 милях на запад замечены английские [203] линкоры. По другим сообщениям, это объявление последовало только в 15.00, когда команде было разрешено обедать, хотя, может быть, это был повтор раннего сообщения. В 11.58 Бей снова обменялся координатами с командиром эсминцев и приказал ему атаковать конвой, так как считал, что подводные лодки 2 часа назад передали его координаты. К этому времени эсминцы находились намного восточнее конвоя, поэтому им снова пришлось повернуть навстречу волне.

Примерно в поддень адмиралу Фрезеру пришлось принимать сложное решение, так как запасы топлива на его эсминцах стали подходить к концу. Ему пришлось выбирать: следовать в Кольский залив или возвращаться в Исландию. Существовала вероятность, что после стычки с крейсерами противник отменил операцию и взял курс на Альтен-фиорд. В этом случае шансов перехватить его почти не оставалось, поэтому риск появления в Баренцевом море мог оказаться неоправданным. Но в 12.05 проблема разрешилась сама собой, так как с «Белфаста» пришло сообщение, что он снова установил контакт с «Шарнхорстом». Линейный крейсер находился в 15 милях на ONO от него. «После этого я понял, что у нас есть все шансы поймать противника», — писал позднее адмирал Фрезер. Вражеский корабль шел на запад со скоростью около 20 узлов. Так как английские крейсера шли на восток, дистанция стремительно сокращалась. В 12.21 «Шеффилд» заметил вражеский корабль, и все 3 крейсера немедленно открыли огонь с дистанции 5,5 миль. Снова «Шарнхорст» немедленно отвернул прочь, что помешало эсминцам капитана 2 ранга Фишера использовать свои торпеды. Началась перестрелка, которая продолжалась около 20 минут. За это время «Норфолк» получил 2 попадания 280-мм снарядами. Одна башня на нем была разбита, а радарные установки вышли из строя. В 12.41 Барнетт приказал своим кораблям прекратить огонь. Он начал преследование линейного крейсера, который уходил на SSO со скоростью 28 узлов, что позволяло «Дьюк оф Йорку» без труда перехватить его. Дениц [204] снова заметил, что Бей должен был продолжить бой с крейсерами, особенно потому, что на сей раз выгоды освещения были на его стороне. Британские корабли были четко видны на западном горизонте. И снова Бей оказался в трудном положении, так как с ним не было эсминцев, поэтому он не мог похвастаться тем, что удача была на его стороне. Если бы он повредил крейсера, вынудив их снизить скорость, или повернул на юго-запад против волны и оторвался бы от преследователей, он получил бы хорошие шансы на спасение. В 13.06 командующий силами Люфтваффе на Лофотенских островах передал по радио рапорт самолета, полученный 3 часа назад. Однако при этом он опустил упоминание о крупном корабле. Это сообщение наверняка было получено на «Шарнхорсте», но какое действие оно возымело, нам не известно. Если бы Бей предположил, что речь идет о линкоре, и проложил на карте курс английской эскадры от точки, где она была обнаружена в 10.12, то он сразу понял бы, что «Шарнхорст», следуя выбранным курсом, почти наверняка столкнется с англичанами. Но Бей, похоже, не подозревал о грозящей опасности и продолжал двигаться на SSO. В 15.25 он передал в штаб Группы ВМФ «Север» расчетное время прибытия в базу.

Тем временем немецкие эсминцы подтянулись к тому, который находился южнее всех, и повернули на запад, разыскивая конвой. Они были совсем близко к успеху, так как около 13.00 прошли всего в 8 милях южнее конвоя, не заметив его. В 14.18 Бей приказал им прекратить операцию. Капитан 1 ранга Иоханнесен заспорил было, но через 2 минуты получил приказ возвращаться в базу. После этого эсминцы пропали с места событий.

Всю вторую половину дня адмирал Барнетт вместе 3 крейсерами и 4 эсминцами в лучших традициях крейсерской войны продолжал следить за вражеским кораблем, постоянно сообщая адмиралу Фрезеру о его маневрах. Это позволило главнокомандующему Флотом Метрополии привести в исполнение план боя, который он разработал еще до выхода в море как раз на такой [205] случай. Он намеревался сблизиться на дистанцию 6 миль, прежде чем открыть огонь, надеясь, что противник не обнаружит «Дьюк оф Йорк». В этом случае 356-мм снаряды английского линкора смогут пробить поясную броню противника, а в ночном бою тот, кто нанесет первый удар, получает большое преимущество. К тому же Фрезер знал, что высокая скорость «Шарнхорста» позволит ему попытаться ускользнуть, если огонь будет открыт слишком рано. Поэтому линейный крейсер может выскочить за пределы эффективной досягаемости орудий «Дьюк оф Йорка» еще до того, как получит серьезные повреждения. На малой дистанции идущие настильно снаряды не смогут пробить броневую палубу, которая прикрывает наиболее важные части корабля, но увеличение вероятности попадания перекрывало это неудобство.

В 16.17 «Шарнхорст», который находился в 22 милях на NNO от английского флагмана, был обнаружен радаром «Дьюк оф Йорка». В это же время Бей впервые понял, что вражеские корабли следят за ним и передал по радио сообщение об этом. Дистанция быстро сокращалась, и командир «Дьюк оф Йорка» капитан 1 ранга достопочтенный Г.Г. Рассел приказал зарядить орудия. Он ждал сообщения из боевого информационного поста, что наступил момент повернуть вправо и ввести в действие всю артиллерию. В соответствии с приказом адмирала Фрезера 4 эсминца увеличили скорость и начали выдвигаться вперед, по двое с каждого борта линкора. Это была идеальная позиция для торпедной атаки, когда будет замечен противник. В 16.32 артиллерийский радар «Дьюк оф Йорка» обнаружил цель на расстоянии 14 миль. Через 12 минут из БИП поступило сообщение, что пора подготовить всю артиллерию, и линкор повернул вправо на 30°. Одновременно «Белфаст» открыл огонь осветительными снарядами, то же самое сделал и «Дьюк оф Йорк». Через несколько секунд стал четко виден «Шарнхорст», разрезающий отороченные белой пеной волны. Его башни были развернуты по-походному. В 16.50 «Дьюк [206] оф Йорк» и «Ямайка» открыли огонь, и битва началась. Противник немедленно отреагировал на внезапное нападение и тут же повернул влево, на север. «Дьюк оф Йорк» повернул следом, но артиллерийский огонь двух крейсеров Барнетта («Шеффилд» сильно отстал из-за поломки кронштейна гребного вала) вынудил «Шарнхорст» снова повернуть вправо. Линейный крейсер пошел на восток, «Дьюк оф Йорк» и «Ямайка» гнались за ним, держась на правой раковине. Оправившись от шока внезапности, капитан 1 ранга Хинтце быстро ввел в действие свою артиллерию. Сначала стрельба «Шарнхорста» была беспорядочной, но вскоре она улучшилась, и снаряды стали ложиться в неприятной близости от «Дьюк оф Йорка». Оба корабля применяли одну и ту же тактику — чуть доворачивали вправо, чтобы дать залп всем бортом, а потом ложились на прежний курс, пока не будут готовы все орудия. 4 эсминца получили приказ адмирала Фрезера не использовать торпеды, пока он не отдаст специальный приказ. Может быть, это следовало сделать до начала артиллерийской дуэли, но Фрезер потом объяснил, что не хотел попусту расходовать торпеды, так как неповрежденный «Шарнхорст» легко мог от них уклониться. В результате перед эсминцами встала перспектива затяжной погони. Хотя в 17.13 они получили приказ атаковать, сближение происходило мучительно медленно, и они все еще были на расстоянии 6 миль от «Шарнхорста». У адмирала Фрезера, который следил за происходящим на экране радара, родилось неприятное ощущение, что противник может ускользнуть, несмотря на великолепное взаимодействие английских кораблей. Через 25 минут после начала боя крейсера Барнетта были вынуждены прекратить огонь, так как дистанция стала слишком велика для них. Бой превратился в дуэль между двумя линкорами, причем противни имел преимущество в скорости на 4 узла. Хотя «Шарнхорст» представлял собой не самую лучшую мишень, стрельба «Дьюк оф Йорка» была исключительно точной. Он постоянно накрывал своего противника, который [207] тоже делал все, что мог. Обе мачты «Дьюк оф Йорка» были пробиты 280-мм снарядами, которые, к счастью, не взорвались. Однако один из этих снарядов вывел из строя антенну артиллерийского радара. Чтобы исправить ее, лейтенант Г.Р.К. Бейтс в кромешной тьме вскарабкался на мачту, и вскоре радар снова действовал. Дистанция между кораблями постепенно увеличивалась, и вместе с ней росли шансы на смертельный удар. Теперь снаряды падали по более крутой траектории, и вместо толстого пояса они встречали лишь относительно тонкие броневые палубы. Внезапно в 18.20 «Шарнхорст» прекратил огонь. Адмирал Фрезер заметил, что 4 эсминца, от которых зависело так много, начали догонять противника. Вероятно, вторым или третьим залпом «Дьюк оф Йорк» попал в кормовую часть «Шарнхорста» вблизи ватерлинии, и теперь затопление вынудило немецкий корабль снизить скорость{5}. Эсминцы «Сэведж» и «Сомарец», атаковавшие с северо-запада, были встречены плотным огнем средней артиллерии, зато «Скорпион» и «Сторд» сумели незаметно подойти с правого борта на расстояние 3000 метров. Внезапно немцы увидели их, и «Шарнхорст» круто повернул вправо, но оба эсминца выпустили торпеды, добившись, по крайней мере, одного попадания. В результате этого поворота «Сэведж» и «Сомарец» оказались чуть впереди правого траверза «Шарнхорста», что сразу использовали, выпустив 12 торпед из имевшихся 16. По крайней мере, 3 из них попали в цель. (Один торпедный аппарат на «Сомареце» был поврежден артогнем.) Теперь судьба «Шарнхорста» была решена. [208]

Как только стало ясно, что ход боя изменился в пользу англичан, адмирал Фрезер, который до этого старался отрезать «Шарнхорст» от норвежского берега, приказал капитану 1 ранга Расселу идти прямо на противника, чтобы как можно быстрее сократить дистанцию. В 19.01 «Дьюк оф Йорк» и «Ямайка» снова открыли огонь с дистанции 5 миль. Линейный крейсер получил много попаданий, и вскоре превратился в пылающую развалину. Тем не менее, «Шарнхорст» продолжал отважно отстреливаться, хотя его главный калибр был выведен из строя. В 19.19 адмирал Фрезер приказал «Белфасту» и «Ямайке» потопить его торпедами. Через несколько минут свой шанс получили эсминцы капитана 2 ранга Фишера. «Дьюк оф Йорк» прекратил огонь и отошел, чтобы не путаться в толчее, которая началась вокруг тонущего корабля. Всего англичане выпустили 55 торпед, из которых 11 считаются попавшими в цель. В 19.45 «Шарнхорст» начал погружаться носом вперед, перевернулся через правый борт и затонул. Из почти 2000 человек экипажа, в том числе 40 кадетов, были спасены только 36 унтер-офицеров и матросов.

Тем временем конвой JW-55B, из-за которого разыгралась эта битва, спокойно продолжил путь и пришел в Кольский залив 3 дня спустя. Адмирал Фрезер на «Дьюк оф Йорке» вместе с остальными кораблями прибыл туда 27 сентября. Сообщение об этой победе растопило обычную русскую ледяную холодность. [209]