Персидский поход графа Зубова
Во время десятилетней борьбы на Северном Кавказе Грузия была предоставлена самой себе и в 1775 г. подверглась страшному разгрому со стороны нового правителя Персии, жестокого Ага-Магомет-хана.
Снисходя к просьбе Ираклия и соглашаясь с мнением Гудовича о необходимости наказать персов, императрица решила послать экспедицию в Персию, сформировав особый отряд в составе: Кавказского гренадерского полка, двух мушкетерских полков, одного егерского корпуса, 30 эскадронов драгун, 3 тысяч человек из лучших легких войск, 33 орудий и 20 понтонов. Для замещения этих войск Кавказской линии были назначены войска с Дона, из Крыма и внутренних губерний, а с линии в Астрахань — 2 мушкетерских батальона (для десанта). [471]
Начальником эскпедиционного отрада назначался генерал-поручик граф В. А. Зубов, которому, кроме того, были подчинены Каспийская флотилия, отряд М. Г. Савельева и войска, находившиеся в Грузии под начальством полковника Сырохнева. Выступление в поход предполагалось произвести самою раннею весной, до наступления сильной жары.
По составленному плану военные действия предполагалось открыть с двух сторон: берегом Каспийского моря и со стороны Грузии.
Зубов прибыл в Кизляр 25 марта 1796 г. Назначенные в составе Каспийского корпуса войска сходились весьма медленно, и к началу апреля только часть их была сосредоточена у Кизляра. Кавказский же корпус еще не собрался. Граф Зубов решил не ожидать окончательного сбора всех частей и 10 апреля принял начальство над собравшимся отрядом, численность которого доходила до 12 300 штыков и сабель.
Перед выступлением в поход отряд этот, состоявший из 8 батальонов, 28 эскадронов, 7 казачьих команд и 21 орудия полевой артиллерии, был разделен графом Зубовым на 4 бригады — две пехотные (1-я генерала Булгакова, 2-я — Римского-Корсакова) и две кавалерийские (1-я генерала барона Бенигсена, 2-я — бригадира графа Апраксина). Все иррегулярные войска, составляя резерв, были подчинены генерал-майору Платову.
Генерал-майор князь Цицианов был оставлен в Кизляре до окончательного сформирования корпуса. Сосредоточив под своим начальством все запоздавшие части войск, Цицианов должен был следовать на соединение с Каспийским корпусом.
10 апреля Каспийский корпус переправился через реку Терек и, совершив один переход, остановился из-за недостатка запасов и запоздания формирования подвижного магазина.
Ближайшей целью являлось овладение Дербентом. 18 апреля отрад двинулся далее по направлению к Дербенту, имея за собой сверх полкового обоза 1414 фур с боевыми припасами и продовольствием.
Отрад генерал-майора Савельева, находившийся у Кубы, также должен был наступать во владение Шейх-Али-хана дербентского. Савельев первый подошел к Дербенту и из устроенных батарей открыл огонь. [472]
Отряд графа Зубова первое время продвигался довольно быстро; 21 апреля войска Каспийского корпуса были уже в Тарках, где за 3 версты от города были встречены шамхалом с сыновьями.
23 апреля отряд достиг реки Озени, где и расположился лагерем. Здесь граф Зубов получил известие, что отряду Савельева грозит опасность нападения с тыла со стороны табасаранских и каракайтагских ущелий вследствие того, что хамбутай казыкумский обещал дербентскому хану помощь. Это обстоятельство заставило графа Зубова поторопиться соединиться с отрядом Савельева, для чего от реки Урусай-Булак отправил в обход Дербента с южной стороны бригаду Булгакова, присоединив к ней две роты гренадер Владимирского полка, два драгунских полка, всех хоперских и семейных казаков, 6 орудий полевой артиллерии и обеспечив их провиантом на 20 дней.
2 мая Каспийский корпус подошел к Дербенту. Войска расположились по высотам, окружающим город. Дербентская крепость разделялась на три части: первая, или верхняя, почти примыкавшая к горам, состояла из весьма укрепленного природою и искусством замка Нарын-Кале, вторая часть собственно и называлась Дербентом, состоя из города, обнесенного стеною, и, наконец, третья часть, ближайшая к морю, называлась Дубари и отделялась от жилого города поперечною стеною; эта часть служила местом, где жители держали свой скот. Стены города имели до 7 сажен вышины и, начинаясь в основании с 2 сажен толщины, вверху оканчивались зубцами. Из стен выступало до 80 башен и из них 10 больших. Кроме того, впереди замка Нарын-Кале с западной стороны была устроена особая башня. Крепостные стены были вооружены пушками и несколькими фальконетами. В больших башнях помещалось до 100 человек, в средних — до 50 и в малых — от 15 до 20. В интервалах между башнями на крепостной стене расставлялась частая цепь, и затем все остальные защитники располагались в городе близ стен.
Осмотрев город и произведя рекогносцировку окружающей его местности, граф Зубов увидел, что прежде всего [473] необходимо овладеть передовой башней, которая препятствовала укреплению батарей. Он приказал тотчас же открыть огонь из нескольких орудий по разным частям города и направить выстрелы одной 12-фунтовой пушки исключительно против башни. Выпущенные четыре ядра не произвели никакого действия на ее стены, и потому огонь был прекращен. Зубов, видя невозможность разрушения башни огнем артиллерии, решился овладеть ею штурмом. С этой целью в ночь на 3 мая он приказал батальону и двум гренадерским ротам Воронежского полка овладеть башней. Штурм этот не удался: окружив башню, воронежцы увидели, что она четырехъярусная и весьма крепкой кладки, — отсутствие штурмовых лестниц не позволяло подняться на стены, а частый огонь противника заставил воронежцев отступить.
В этот же день графом Зубовым было приказано заложить батарею на 4 орудия для действия против башен, расположенных по северную сторону замка Нарын-Кале. Не имея об отряде Булгакова известий, Зубов послал ему приказание спешить и, подходя к Дербенту, занять старое укрепление вблизи него, войдя в связь с главными силами. Булгакову пришлось сделать более 80 верст пути и в том числе 20 по весьма трудной горной дороге. Ночью 2 мая отряд вступил в долину Девечумагатан, где начинались владения дербентского хана.
Оставив обозы на перевале, войска не имели при себе палаток. Вследствие проливного дождя, лившего весь день, вся долина в несколько часов покрылась водою, и люди были вынуждены всю ночь простоять в воде, не смыкая глаз. Только ясное и теплое утро 3 мая дало возможность солдатам обогреться и обсушиться. В 11 часов утра отряд двинулся дальше и в час пополуночи подошел к Дербенту.
Оттеснив неприятеля, Булгаков протянул цепь: с одной стороны — до берега моря, а с другой — до соединения с цепью главных сил. Таким образом Дербент был обложен со всех сторон и ни жителям не было возможности выбраться из города, ни союзникам Шейх-Али-хана оказать ему помощь. [476]
В ночь с 6 на 7 мая была построена вторая брешь-батарея, вооруженная тремя 12-фунтовыми орудиями, но, произведя около восьмидесяти выстрелов по передовой башне, убедились, что снаряды не приносят ей никакого вреда. Каменистый грунт исключал возможность вести подкоп, и единственным средством к овладению башней оставался вторичный штурм ее.
В состав штурмующей колонны под начальством Булгакова были назначены те же две гренадерские роты Воронежского полка и третий батальон Кавказского егерского корпуса. Утром 7 мая Зубов лично объехал штурмующий отряд и объявил, что «башню надо взять непременно, что штурм произойдет на глазах всех жителей Дербента и неудача может повлечь за собой торжество персиян, которые издревле привыкли трепетать перед русским именем». Став на высоком кургане, откуда он мог видеть подробности боя, граф Зубов приказал начать наступление.
Вдохновленные присутствием любимого начальника, гренадеры, не обращая внимания на огонь неприятеля, с криком «ура» бросились к башне. И через несколько минут поручик Чекрышев с гренадерами был уже на башне. Здесь завязалась горячая схватка. Переколов штыками защитников верхнего этажа, гренадеры быстро разобрали половицы и вместе с досками и балками обрушились в нижний этаж на головы неприятеля, которого немедленно истребили.
Пока гренадеры бились в башне, батальон егерей атаковал прикрытие, стоявшее у наружной ограды, и загнал его в крепость. Около полудня башня была взята, несмотря на отчаянную храбрость защитников. Падение этой башни позволило русским войскам спуститься с высот и заложить в тот же день траншеи на весьма близком расстоянии от городских стен. Подступы решено было вести против замка Нарын-Кале как командующего над всем городом.
К рассвету 8 мая в ближайшем от стен расстоянии были построены две брешь-батареи. Двухдневное жестокое бомбардирование и брешь, сделанная в одной из башен, поколебали [477] упорный дух защитников Дербента. Крепостные ворота отворились, и оттуда хлынула толпа во главе со старшинами и представителями различных народностей, защищавших Дербент. Подойдя к нашим войскам, толпа встала на колени и от нее отделился седой 120-летний старец, который поднес графу Зубову на блюде серебряные ключи от города. Это был тот самый старец, который за 74 года перед этим поднес те же ключи и на том же самом месте императору Петру I.
Вслед за тем и Шейх-Али-хан в сопровождении своих чиновников, с повешенною саблею на шее, приехал в русский лагерь. Не приняв хана, Зубов приказал поместить его в большом шатре.
После занятия Дербента, Каспийский корпус оставался на месте в течение двух недель для устройства дел покоренного ханства, снабжения войск продовольствием и обеспечения флангов и тыла для дальнейшего движения.
Управление дербентским ханством Зубов поручил сестре бывшего хана Периджи-Ханум. Шейх-Али-хану было приказано следовать с русским отрядом. Зубов не решился выслать в Россию бывшего правителя Дербента, и это имело весьма вредные последствия на ход дальнейших событий.
Неналаженность подвоза необходимых запасов из Астрахани заставила приостановить экспедицию. Для обеспечения тыла необходимо было занять Дербент сильным отрядом и создать там промежуточную базу. При дальнейшем движении в Персию требовалось также оставить сильный гарнизон в Баку.
Все эти мероприятия сильно уменьшали численность экспедиционного отряда. Первоначальный план действия одновременным движением по берегу Каспийского моря и со стороны Ганжи не мог осуществиться, так как Кавказский корпус, назначенный для действия со стороны Грузии, едва-едва только собирался у Кизляра, причем возможность его продовольствия местными средствами была весьма сомнительна. Ввиду этого Зубов просил об усилении его новыми войсками. [478]
24 мая по прибытии чугуевского полка с Платовым и донского полка Орлова отряд выступил в Баку. В Дербенте был оставлен Савельев с 3 батальонами, 200 казаками и 4 орудиями.
Движение совершалось в общем беспрепятственно, 15 июня передовой отряд Рахманова занял Баку, а отряд Булгакова — Кубу. Оставив гарнизон в Кубе и Баку, 19 июня Зубов направился в Шемаху. На первом же переходе из отряда бежал Шейх-Али-хан. И, поселившись в селении Хырыз, он стал возбуждать кубинцев против русских, подстрекая их оказать сопротивление, а когда узнал о попытках русских изловить его, то отправился к лезгинам.
С удалением дербентского хана в кубинском и дербентском ханствах наступило относительное спокойствие.
В течение этого времени принял подданство и хан шекинский. Конечно, подданство это так же, как и подданство шемахинского хана, было вынужденное.
Бежавший в Дагестан Шейх-Али возбудил казикумухцев и других горцев.
Получив сведения, что в Казикумухе собирается значительное ополчение, Зубов отправил отряд Булгакова к верховьям Самура.
29 и 30 сентября партия горцев напала на наш транспорт с хлебом и скотом. Получив сведения, что горцы собираются напасть и на его отряд, Булгаков отправил на розыски неприятеля капитана Семенова со 100 егерями. Неприятель был встречен по дороге, ведущей к селению Алпаны. Соединившийся с отрядом подполковника Бакунина (3 роты, 1 с. казак., 2 орудия), этот отряд 1 октября напоролся в ущелье, при подходе к селению, на 15 тысяч горцев и понес страшные потери. Высланный Булгаковым на выручку углицкий полк рассеял штыками увлекшихся горцев и освободил остатки отряда. Движения отрядов Булгакова к Самуру и Савельева из Дербента к Ханжал-Кале успокоили горцев.
Эти события задержали экспедиционный корпус в Шемахе почти на шесть недель.
В начале октября прибыли войска, отправленные с линии на усиление Каспийского корпуса. 21 октября Зубов направил к Ганже отряд Римского-Корсакова, который на пути [479] должен был присоединить к себе отрад Сырохнева, находившийся в Тифлисе. Одновременно с движением отрада Римского-Корсакова выступил и Каспийский корпус по направлению к Старой Шемахе, а 21 ноября прибыл к урочищу Джеват, лежавшему при слиянии рек Куры и Аракса, где расположился лагерем.
На этом месте, для утверждения нашего владычества на берегу Каспийского моря и устройства безопасного постоянного сообщения с Грузией, Зубов предполагал построить крепость и при ней основать город с названием Екатериносерд. Кроме этого, предположено было построить крепости в Тарках и Гуссейн-Булаке, а также усилить укрепления Баку. Но предположениям этим не суждено было осуществиться, так как 6 ноября 1796 г. скончалась императрица Екатерина, и на другой день председатель государственной Военной коллегии граф Салтыков отправил к Зубову курьера с уведомлением о восшествии на престол императора Павла I и с приказанием приостановить военные действия впредь до особого повеления.
Император Павел, как известно, не разделял политических планов своей великой матери. Война с Персией не входила в планы императора, и потому в начале декабря 1796 г. все полковые командиры получили именные высочайшие указы о немедленном возвращении с полками на линию. 6 декабря 1796 г. Зубов собрал к себе всех начальников и, объявив им высочайшую волю, сложил с себя звание главнокомандующего.
В командование войсками Каспийского корпуса и Кавказской линии снова вступил генерал-аншеф Гудович.
Между тем выступивший 21 октября отрад Римского-Корсакова, вследствие распутицы и трудности доставки провианта, только 13 декабря достиг крепости Ганжи и в тот же день занял ее. Из-за начавшейся зимы отрад остался в окрестностях Ганжи и только весною вернулся на линию. Таким образом, персидский поход графа Зубова, начатый блистательным успехом, окончился возвращением Персии всех завоеванных областей. Несчастная Грузия опять была предоставлена ее собственной участи, и только смерть сурового [480] повелителя Персии Ага-Магомет-хана избавила ее от нового страшного нашествия.
Гудович получил от императора Павла рескрипт, который обрекал его на оборонительный образ действий и возлагал только одну заботу о защите наших границ от набегов хищников.
Между тем в 1798 г. скончался царь Ираклий, и на грузинский престол вступил старший сын его, Георгий, под именем Георгия XII. Разоренная Ага-Магомет-ханом и терзаемая внутренними раздорами внутри членов царского дома, Грузия не могла продолжать самостоятельной жизни. Георгий отлично это сознавал и тотчас же по вступлении на престол стал хлопотать о принятии Грузии в подданство России. Павел I изъявил на это согласие, и в 1799 г., оставляя престол за царем Грузии, ее правителем назначил статского советника Коваленского, а командующим войсками на Кавказской линии и в присоединенной Грузии генерал-лейтенанта Кнорринга. Для обороны Тифлиса от нападения хищников и поддержания русской власти в Грузию был отправлен 17-й егерский (ныне Лейб-Эриванский его величества) полк и мушкетерский Кабардинский генерал-майора Гулякова под начальством генерал-майора Лазарева. 26 ноября 1799 г. оба эти полка торжественно вступили в Тифлис. Манифест о присоединении Грузии был подписан императором в Петербурге 18 декабря 1800 г., а 28 декабря в Тифлисе скончался последний царь Грузии Георгий XII.
По воле императора Павла I грузинским царством стал управлять сын Георгия, Давид, который с первых же шагов начал нарушать условия, заключенные его отцом с Россией, и мало-помалу присвоил себе почти царскую власть в Грузии. Вступивший на российский престол 11 марта 1801 г. император Александр I манифестом 18 сентября того же года упразднил грузинский престол, и Грузия вошла в состав Российской Империи как отдельная область. Но это обстоятельство сильно встревожило членов грузинского царского дома, они начали интриговать и волновать народ, желая снова вернуться к власти. Почти повсеместно стали возникать беспорядки, и это заставило Александра I обратить особое внимание на Грузию. 8 сентября 1802 г. Кнорринг был отозван, а на его место был назначен князь Цицианов. [481]