Победы Красной армии в 1944 г. Открытие союзниками второго фронта

Накануне

После четырех с лишним лет войны фашистская Германия была дальше от поставленных немецкими империалистами целей, чем в первые два года, когда ее вооруженные силы добились огромных военных успехов в Западной Европе. Время успехов нацистского оружия безвозвратно кануло в прошлое.

Приближающийся 1944 год не сулил побед претендентам на мировое господство. Обстановка на фронтах и театрах вооруженной борьбы становилась для завоевателей все более неблагоприятной. Международное положение рейха также резко ухудшилось. Италия уж капитулировала — совершила «предательство», как считали гитлеровцы, и находилась в состоянии войны с Германией. Дальневосточный союзник нацистов — Япония перешла к стратегии обороны, имея перед собой в лице США и Англии противников, обладавших превосходящими силами. К началу 1944 г. американские войска, несмотря на упорное сопротивление японцев, захватили на Тихом океане острова Гилберта и Соломоновы. И хотя Япония продолжала контролировать положение в основных стратегических районах центральной части Тихого океана, а также в странах Юго-Восточной Азии и на значительной части территории Китая, общее соотношение сил и здесь сложилось не в пользу агрессора. Это предопределило дальнейшее развитие военных событий на Тихоокеанском театре.

Правители нацистской Германии вынуждены были отказаться от наступательной стратегии. Гитлер и фашистские генералы главного командования — Кейтель, Йодль и др., продолжая планировать и направлять действия вермахта из «Волчьего логова» («Вольфшанце»), по существу не имели уже никакого осмысленного плана ведения войны. Впервые после развязывания агрессии гитлеровская ставка помышляла о позиционной борьбе, чтобы отдалить конец мирового поединка. С этой целью военное руководство Германии стремилось

«ослаблять силы русских и удерживать рубежи, расположенные как можно дальше к востоку от границ Германии и важнейших сырьевых источников, которые еще оставались в руках немцев»{1}.

На Восточном фронте гитлеровцы во многом полагались на глубоко эшелонированную оборону, но на южном его крыле они еще не успели ее создать.

Нацисты считались и с тем, что в 1944 г. возможна десантная операция англо-американских войск в Северной Франции [463] Вместе с тем Гитлер и его окружение все больше рассчитывали на то, что при дальнейшем развитии мировых событий США и Англия столкнутся с Советским Союзом и повернут против него свое оружие. Такие настроения были не только в фашистской ставке.

Гитлеровский генерал Ф. Меллентин впоследствии писал:

«Раскол между Советским Союзом и англо-американцами — вот что было нашей реальной надеждой»{2}.

Нацистские правители все чаще думали о возможности сепаратного мира с США и Англией, не считаясь с тем обстоятельством, что преступления фашизма делали это невозможным. Народы стран антигитлеровской коалиции не допустили бы сговора своих правительств с фашизмом, хотя в реакционных англо-американских кругах подобные устремления встречали определенную поддержку. Таким образом, расчеты нацистов на развал антигитлеровской коалиции не оправдались. Больше того, СССР, США и Англия продолжали наращивать усилия для достижения поставленных целей.

Однако ход мировой войны далеко еще не был завершен. В распоряжении главарей фашистского рейха оставалось достаточно сил и средств для продолжения борьбы. Военная экономика третьего рейха, подкрепляемая безудержным грабежом нацистами оккупированных стран, а также использованием ресурсов союзных стран, в возрастающих масштабах работала на войну. Выпуск военной продукции в 1944 г. продолжал расширяться, и только с августа началось постепенное падение военного производства. В 1944 г. германская военная промышленность выпустила 61,1 тыс. орудий калибром 75 мм и выше, 17,1 тыс. тяжелых и средних танков, 32,9 боевых самолетов (вместе с учебными 37,9 тыс.), 230 подводных лодок, 310,3 млн. снарядов и мин. Осуществлялись тотальные мобилизации людских ресурсов.

«Выжимая последние силы из страны и народа, лихорадочно стремясь отсрочить неминуемое поражение, гитлеровское руководство проводило мобилизацию за мобилизацией, нанося огромный ущерб немецкой нации»{3}.

Однако всего этого было уже недостаточно для ведения наступательных операций.

Противник к началу 1944 г. имел на советско-германском фронте 245 дивизий из 362 находившихся в действующих армиях вермахта и союзников Германии (при подсчете две бригады приравнены к одной дивизии). Из них немецких — 201 дивизия. Все вместе это составляло 4906 тыс. человек, 54 570 орудий и минометов (без 50-мм минометов и реактивных установок), 5400 танков и штурмовых орудий, 3073 боевых самолета.

Признавая, что ударная мощь вермахта в летних боях 1943 г. на Восточном фронте была сильно подорвана, Гитлер в своем приказе от 27 ноября того же года заявил:

«Я намерен восстановить боевую силу сражающихся на фронте войск с помощью [464] самых беспощадных методов и сломить посредством драконовских наказаний всякое сопротивление отданным приказам»{4}.

Но изменить развитие событий германские фашисты не могли.

Вторая мировая война вступала в четвертый, а Отечественная война народов СССР — в третий период. Перед Советским Союзом и его Вооруженными Силами стояли большие и ответственные задачи: необходимо было полностью изгнать оккупантов из пределов родной земли, освободить порабощенные народы от нацистского рабства, наконец, нанести решающий удар по фашистской Германии и заставить ее капитулировать.

Красная Армия в отличие от гитлеровского вермахта готова была к новой наступательной кампании. В истекшем 1943 г. военная экономика СССР достигла новых успехов. При этом в строй вступало и восстанавливаемое хозяйство в освобожденных районах. В последнем квартале 1943 г. там было добыто 6,5 млн. тонн угля, 15 тыс. тонн нефти и выработано 172 млн. киловатт-часов электроэнергии. Опираясь на преимущества плановой экономики, советский тыл увеличивал производство вооружения и боевой техники. Повышались боевые качества вооружения. В танковые и механизированные войска поступили тяжелый танк ИС и модернизированный танк Т-34 с 85-мм пушкой, самоходно-артиллерийские установки ИСУ-152, ИСУ-122 и СУ-100. Артиллерийские войска получали на вооружение 160-мм минометы, а авиационные соединения — истребители Як-3, Ла-7, штурмовики Ил-10. Совершенствовалась и организационная структура войск. Общевойсковая армия стала иметь, как правило, три стрелковых корпуса, насчитывавших в своем составе 8 — 9 стрелковых дивизий. В ВВС смешанные авиационные корпуса переформировывались в однородные — истребительные, штурмовые и бомбардировочные. Возрастала ударная мощь Красной Армии. Быстрыми темпами развивались бронетанковые и механизированные войска. В январе 1944 г. была сформирована шестая по счету танковая армия. Такой же процесс происходил в артиллерии и других родах войск. Возросла оснащенность войск автоматическим оружием, противотанковой и зенитной артиллерией. Все это в соединении с ростом боевого мастерства воинов привело к дальнейшему. усилению мощи Вооруженных Сил СССР.

К началу 1944 г. советские действующие фронты и флоты (с учетом действующих частей и соединений Войск ПВО страны и авиации дальнего действия) имели 6354 тыс. человек личного состава, 95 604 орудия и миномета (без 50-мм минометов и реактивных установок), 5254 танка и САУ, 10200 боевых самолетов. Это давало превосходство советским войскам над противником: по людям — в 1,3 раза, по артиллерии — в 1,7 раза, по самолетам — в 3,3 раза. Противник обладал лишь небольшим превосходством (в 1,03 раза) в количестве танков и самоходной артиллерии. [465]

Весьма важное значение имело то, что полностью решена была проблема подготовки квалифицированных кадров военачальников.

«Даже во время больших наступательных операций 1943г., — пишет маршал Г. К. Жуков, — у нас в запасе находилось более 93,5 тыс. офицеров, из которых половина имела превосходный боевой опыт и необходимую военно-техническую подготовку. В этом году вдвое увеличился генеральский состав Советских Вооруженных Сил. В 1944 г. все военные учебные заведения страны выпустили около 315 тыс. офицеров»{5}.

Советские военные кадры обогатились ценным опытом ведения современной войны.

«Организация крупнейших операций фронтов и групп фронтов, их победное завершение дали возможность Ставке, Генеральному штабу и самим фронтам глубже понять и осмыслить наиболее эффективные способы разгрома вражеских группировок, притом с наименьшими потерями людей и затратами материальных средств»{6}.

Высокие морально-боевые качества воинов являлись одним из важных источников мощи Вооруженных Сил СССР. В их составе к началу 1944 г. было 2702 тыс. коммунистов, 2379 тыс. комсомольцев. В 1944 г. в члены и кандидаты партии было принято свыше 1820 тыс. воинов. Возрос уровень партийно-политической работы в войсках. Опыт боев и операций умело обобщался и доводился до личного состава. Генеральный штаб, штабы фронтов и армий издавали специальные сборники и бюллетени, а также памятки и пособия по использованию боевого опыта, которые направлялись в войска.

Готовясь к новым наступательным операциям, Советское Верховное Главнокомандование учитывало общее соотношение сил и средств в войне с фашистской Германией, которое сложилось в пользу Советского Союза. Глубоко анализировалась и оперативно-стратегическая обстановка на фронте, которая благоприятствовала Красной Армии в нанесении ударов по флангам крупных группировок противника. На морских театрах активность немецких подводных лодок и огромное количество мин, поставленных врагом в советских водах, затрудняли эффективное использование флотов. Действия Черноморского флота к тому же осложнялись большим удалением его баз от морских коммуникаций противника. Несмотря на это, и Военно-Морской Флот СССР с честью выполнял стоящие перед ним боевые задачи.

Хотя победа и приближалась, но трудность дальнейшей борьбы была очевидна. Это показали и осенне-зимние операции 1943 г., когда гитлеровцы сумели временно создать угрозу для советских войск на Украине, а в Белоруссии затормозили их наступление. Враг сохранял также свои позиции в оккупированных районах Советской Прибалтики. [466]

Стратегический замысел Верховного Главнокомандования на зимнюю кампанию 1944 г. заключался в том, чтобы путем последовательных ударов нанести противнику поражение: на северо-западном направлении — группе армий «Север», а на юго-западном — группам армий «Юг» и «А». На центральном участке фронта наступательные действия должны были сковать силы врага. Таким образом, предусматривалось наступление от Балтийского до Черного моря с целью разгрома фланговых стратегических группировок противника в районе Ленинграда, на Правобережной Украине и в Крыму. Успешное решение этих задач создавало благоприятные условия для летне-осеннего наступления Красной Армии в Белоруссии, Прибалтике и на юго-западе.

Существенной особенностью стратегического замысла являлось то, что наступление Красной Армии в предстоящей кампании планировалось поэтапно, а не одновременно на всем протяжении советско-германского фронта. Это позволяло создавать мощные группировки советских войск с решающим превосходством сил и средств над врагом, особенно по танкам, артиллерии и авиации. Такие группировки должны были в короткий срок добиваться разгрома противостоящих группировок противника, образуя бреши в его обороне на избранных направлениях.

«Для распыления же резервов противника наиболее целесообразно было чередовать наши операции по времени и проводить их по районам, значительно удаленным друг от друга. Все это предусматривалось в планах кампании первой половины 1944 г. »{7}.

Главные наступательные операции намечались на юго-западном направлении с целью освобождения Правобережной Украины и Крыма. Первыми по времени переходили в наступление 2-й Прибалтийский, Ленинградский и Волховский фронты на северо-западном направлении. Войска этих фронтов должны были полностью освободить Ленинград от блокады и выйти к границам советских прибалтийских республик. На западном направлении перед наступающими фронтами ставилась задача продвижения на территории Белоруссии.

Решение всех этих задач приводило к полному освобождению советской земли от гитлеровских захватчиков и перенесению боевых действий Красной Армии за пределы СССР.

Победы под Ленинградом и Новгородом

После прорыва гитлеровской блокады Ленинграда в январе 1943 г. обстановка в осажденном городе во многом улучшилась. Возобновление сухопутной связи с Большой землей позволило увеличить нормы продовольственного снабжения. Они стали соответствовать нормам, установленным и для других крупнейших промышленных центров. Существенно изменилось положение [467] и с топливом. В 1943 г. в Ленинград было завезено 4441 тыс. тонн грузив, в том числе 630 тыс. тонн продовольствия, 426 тыс. тонн угля, 1381 тыс. тонн дров, 725 тыс. тонн торфа. Помимо нормированного продовольствия, ленинградцы получали продукты питания в качестве подарков от трудящихся многих областей и республик страны.

Однако Ленинград все еще жил и боролся во фронтовой обстановке. Несмотря на отлично организованную контрбатарейную борьбу ленинградцев, гитлеровская артиллерия обстреливала город. В сентябре, например, на него обрушилось 5 тыс. снарядов« Немецкая авиация в марте — мае 69 раз бомбила город. Враг находился в непосредственной близости от него. Несмотря на сохранявшиеся тяжелые боевые условия и недостаток рабочей силы, ленинградская промышленность увеличила выпуск военной продукции. При этом проводилась жесткая экономия сырья, топлива и электроэнергии. Во втором полугодии 1943 г. резко возросло производство автоматов и пулеметов: потребность в них Ленинградского фронта стала полностью удовлетворяться. Увеличилось также производство боеприпасов, особенно реактивных и артиллерийских снарядов. Знаменательно, что в это время ленинградские предприятия возобновили производство важных видов мирной продукции, в том числе турбогенераторов. Частично была восстановлена работа 85 крупных промышленных предприятий. К концу года в осажденном городе действовало уже 186 таких предприятий. Ленинградцы одними из первых в стране пришли на помощь в восстановлении разрушенного оккупантами Сталинграда.

В оккупированных районах Ленинградской области активно действовали партизаны. К началу 1944 г. их число возросло до 35 тыс. Значительны были партизанские резервы. Объединенные в 13 бригад ленинградские народные мстители наносили удары по коммуникациям и гарнизонам гитлеровских захватчиков.

Немецко-фашистская группа армий «Север» (18-я и 16-я армии), которой командовал генерал-фельдмаршал Г. Кюхлер, насчитывала 741 тыс. солдат и офицеров, 10 070 орудий и минометов, 385 танков и штурмовых орудий, 370 самолетов. За два с половиной года противник создал сильные оборонительные позиции с железобетонными полевыми укреплениями, многочисленными дзотами, системой проволочных заграждений и минных полей. Все населенные пункты в оборонительных полосах были превращены немцами в узлы сопротивления и опорные пункты. Особенно мощные укрепления находились в районе южнее Пулковских высот и севернее Новгорода. Гитлеровцы были уверены в несокрушимости своего «Северного вала».

Фашистской группе армий «Север» противостояли войска Ленинградского (без 23-й армии), Волховского и 2-го Прибалтийского [468] фронтов, насчитывавшие 1252 тыс. солдат и офицеров, 20183 орудия и миномета, 1580 танков и самоходных орудий, 1386 боевых самолетов.

Наступательная операция под Ленинградом была задумана Верховным Главнокомандованием еще в сентябре 1943 г. Ставка запросила и с некоторыми коррективами утвердила соображения военных советов фронтов по планируемой операции. Общий ее замысел заключался в том, чтобы одновременными ударами войск Ленинградского и Волховского фронтов разгромить петергофско-стрельнинскую и новгородскую группировки 18-й армии противника, а затем, развивая наступление на кингисеппском и лужском направлениях, завершить разгром этой армии. На последующем этапе путем наступления всех трех фронтов в направлениях Нарвы, Пскова и Идрицы намечалось нанести поражение немецкой 16-й армии, полностью освободить Ленинградскую и Калининскую области. Действия наземных войск должны были поддерживать 13, 14 и 15-я воздушные армии и авиация дальнего действия, а также артиллерия и авиация Балтийского флота.

Наступление готовилось с большой тщательностью. Во фронтах перегруппировывались войска для создания ударных группировок. 2-я ударная армия под командованием генерала И. И. Федюнинского была скрытно на кораблях перевезена из Ленинграда и Лисьего Носа в район Ораниенбаума. Защитники этого небольшого приморского плацдарма, находившегося западнее Ленинграда, окруженные полукольцом вражеских войск, прикрывали Кронштадт с суши, а кронштадтская крепость поддерживала их своими батареями. Ораниенбаумский приморский плацдарм должен был сыграть важную роль при разгроме противостоящего врага. С ноября 1943 г. по январь 1944 г. балтийские моряки доставили сюда морем в тяжелых погодных условиях 53 тыс. человек, 658 орудий, много танков, автомашин, тракторов, десятки тысяч тонн боеприпасов и другие военные грузы. При этом гитлеровцы были введены в заблуждение: до самого последнего момента они полагали, что советское командование перебрасывает войска с плацдарма в город.

14 января 1944 г. войска Ленинградского фронта под командованием генерала Л. А. Говорова перешли в наступление. С ораниенбаумского плацдарма в направлении на Ропшу прорывались войска 2-й ударной армии. Вначале массированный удар по противнику нанесла артиллерия армии и Балтийского флота, обрушив на позиции гитлеровцев свыше 100 тыс. снарядов и мин. Затем в атаку поднялась пехота, действуя в тесном взаимодействии с танками и артиллерией. Каждый метр земли отвоевывался с боем.

На следующий день ожесточенная борьба продолжалась. Части и соединения И. И. Федюнинского отбили до 30 контратак. [469]

Навстречу им с жестокими боями продвигалась 42-я армия генерала И. И. Масленникова, наносившая удар из района Пулковских высот. На третий день операции 2-я ударная армия завершила прорыв главной полосы обороны противника, продвинувшись в глубину на 8 — 10 км и расширив прорыв до 23 км. 19 января была взята Ропша — мощный опорный пункт обороны противника. В этот же день двигавшиеся от Пулковских высот войска штурмом овладели Красным Селом. Здесь произошла встреча частей 2-й ударной и 42-й армий Ленинградского фронта. Петергофско-стрельниыская группировка немецкой 18-й армии была разгромлена и уничтожена.

За шесть дней наступательных боев войска Ленинградского фронта продвинулись в глубину вражеской обороны на 25 км. Гитлеровская артиллерия, обстреливавшая Ленинград из района Дудергоф — Воронья гора, навсегда умолкла.

14 января перешел в наступление и Волховский фронт под командованием генерала К. А. Мерецкова. Главный удар здесь наносила севернее Новгорода в трудных условиях лесисто-болотистой местности 59-я армия под командованием генерала И. Т. Коровникова. После полуторачасовой артиллерийской подготовки танки прорыва и пехота двинулись на фашистские позиции.

«Плохая погода затрудняла артиллерии вести прицельный огонь, а из-за низкой облачности авиация вообще не сумела принять участие в подготовке наступления и вступила в действие только на второй день. Часть танков застряла в болоте: внезапная оттепель, необычная для января, превратила поросшие кустами кочковатые ледяные поля в грязное месиво»{8}/span>.

Эти препятствия не остановили наступающих.

«Отдельные полки 6-го и 14-го стрелковых корпусов, — вспоминал впоследствии маршал К. А. Мерецков, — вышли на рубеж атаки за несколько минут до окончания артподготовки, и когда артиллерия перенесла огонь в глубину, полки эти ворвались в оборону противника. Удар оказался столь мощным, внезапным и стремительным, что первая позиция гитлеровской обороны сразу же перешла в наши руки, а 15 января была перерезана железная дорога Новгород — Чудово»{9}/span>.

Южная группа войск этой армии форсировала ночью по льду озеро Ильмень и перерезала железную дорогу Новгород — Шимск, что создало угрозу для вражеских коммуникаций с юга.

Войска 59-й армии успешно прорывали и главную полосу обороны врага севернее Новгорода. Фельдмаршал Кюхлер снял из-под Мги и Чудово 24-ю и 21-ю дивизии, а из-под Сольц и Старой Руссы — 290-ю и 8-ю дивизии и бросил их в район Люболяд, чтобы заткнуть брешь. Однако советские части продолжали сокрушать оборону гитлеровцев. Утром 20 января северная и южная группировки наступающих войск соединились западнее Новгорода. В тот же день решительным штурмом древний русский [470] город был очищен от захватчиков.

«Я приехал в Новгород сразу, как только его освободили, — вспоминал К. А. Мерецков. — На улицах царила мертвая тишина. На весь город целыми остались около сорока зданий. Величайшие памятники древности, гордость и украшение старинной русской архитектуры, были взорваны»{10}.

Во время этих боев 8-я и 54-я армии Волховского фронта активными действиями сковывали силы врага на тосненском, любаньском и чудовском направлениях, препятствуя немецкому командованию перебрасывать оттуда войска к Новгороду.

Фашистское командование, видя угрозу окружения 18-й армии, отводило ее соединения и части с выступа восточное Тосно, Чудово. Наступление развертывалось по всему фронту от Финского залива до озера Ильмень. Войска Ленинградского фронта освободили Пушкин, Павловск, Гатчину и к концу января вышли на рубеж реки Луга. Волховский фронт, наступая в направлении Луги и Шимска, освободил города и железнодорожные станции Мга, Тосно, Любань, Чудово. Очищена была от гитлеровцев Октябрьская железная дорога. В это же время 2-й Прибалтийский фронт под командованием генерала M. M. Попова сковывал немецкую 16-ю армию.

Красная Армия сокрушила «Северный вал» и полностью ликвидировала вражескую блокаду Ленинграда. 27 января вечером в городе на Неве прогремел торжественный артиллерийский салют из 324 орудий. Историческую победу вместе с ленинградцами радостно отмечал весь советский народ.

Реакция на события последовала и в фашистском рейхе. Гитлеровская ставка, как и обычно при тяжелом поражении на фронте, скрыла подлинные его причины. Но командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал Кюхлер был заменен генерал-полковником Моделей, пользовавшимся репутацией «специалиста по стратегической обороне».

Советские войска продолжали развивать наступление. 2-я ударная армия Ленинградского фронта 1 февраля форсировала Лугу и штурмом овладела Кингисеппом. 42-я армия, продвигавшаяся южнее, 4 февраля вступила в освобожденный партизанами Гдов. Волховский фронт, разгромив лужскую группировку врага, 12 февраля овладел Лугой. Вскоре после этого он был расформирован, а его армии переданы Ленинградскому фронту. Наступающие соединения вышли на рубеж реки Нарва. 18-я армия гитлеровцев отступала, не выдерживая обрушивающихся на нее ударов. Отходила и 16-я армия. Преследуя ее, войска 2-го Прибалтийского фронта 18 февраля освободили Старую Руссу, а затем и город Холм.

На правом крыле Ленинградского фронта войска вступили на территорию Советской Эстонии, а на левом фланге во взаимодействии [471] со 2-м Прибалтийским фронтом заняли важный узел железных дорог — станцию Дно. К концу февраля наступающие остановились на рубеже Нарва — Псков — Остров, где заняли оборону. Необходимо было пополнить фронты новыми силами, подвезти боеприпасы, боевую технику.

В итоге полуторамесячного непрерывного наступления на северо-западном направлении Красная Армия нанесла тяжелое поражение группе армий «Север» и отбросила ее на 220 — 280 км да запад. 3 дивизии гитлеровских войск были уничтожены и 17 дивизий разгромлены. Почти вся территория Ленинградской и Калининской областей была освобождена от немецко-фашистских захватчиков. В ходе наступательной операции под Ленинградом и Новгородом от гитлеровских захватчиков были очищены южные и юго-восточные подступы к Ленинграду. Только у северных окраин этого города все еще оставались финские войска, которые участвовали в его блокаде. Необходимо было осуществить их разгром на Карельском перешейке и в Южной Карелии.

Наступлению Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов во многом содействовали Балтийский флот, авиация дальнего действия и ленинградские партизаны. Все они внесли свою лепту в освобождение Ленинграда от блокады. Корабли флота перебрасывали войска в сложных ледовых условиях на ораниенбаумский плацдарм; авиация прикрывала войска и флот, громила оборону и резервы противника; партизаны нарушали коммуникации гитлеровцев, разрушали их связь, громили подразделения врага, освобождали населенные пункты.

Великая битва за Ленинград, продолжавшаяся 900 дней, завершилась победой Красной Армии и всего советского народа. Несмотря на суровые испытания и огромные жертвы, город-герой выстоял в жестокой борьбе.

Освобождение правобережной Украины и Крыма

В течение зимней кампании 1944 г. крупные операции Красной Армии развернулись и на юго-западном направлении.

Варварскому господству германских империалистов на Правобережной Украине, в Крыму и Молдавии наступал конец. Проводя политику массового истребления советских людей, гитлеровцы уничтожили на Украине, преимущественно на Правобережье, 4,5 млн. человек и в Крыму до 90 тыс. человек. Гигантский ущерб был нанесен народному хозяйству и культуре украинского народа. Несмотря на безудержный террор оккупантов, в Кировограде, Кривом Роге, Одессе, Севастополе и многих других населенных пунктах подпольные партийные и комсомольские организации руководили борьбой советских людей против [472] гитлеровцев. В партизанской войне на Правобережной Украине, в Крыму и в Советской Молдавии к началу 1944 г. участвовало около 50 тыс. вооруженных партизан. В это число входили лишь те партизаны, которые имели связь со штабами. Кроме того, сотни тысяч украинских патриотов являлись резервом партизан. Партизанские соединения и отряды В. А. Бегмы, П. П. Вершигоры, В. С. Кузнецова, М. А. Македонского, С. Ф. Маликова, Я. И. Мельникова, М. И. Наумова, А. Н. Сабурова, А. Ф. Федорова, И. Ф. Федорова, Я. П. Шкрябача и многие другие вели героическую борьбу против немецко-фашистских захватчиков, нанося удары по вражеским коммуникациям, истребляя гитлеровцев и их боевую технику. Действия партизан увязывались с операциями Красной Армии. Население оккупированных областей и районов с надеждой ожидало прихода Красной Армии.

На Правобережной Украине находились две немецкие группы армий — «Юг» и «А», в составе которых было 1760 тыс. солдат и офицеров, 16 800 орудий и минометов, 2200 танков и штурмовых орудий, 1460 самолетов. Этим войскам противостояли 1, 2, 3 и 4-й Украинские фронты, имевшие 2230 тыс. солдат и офицеров, 28 654 орудий и минометов, 2015 танков и самоходно-артиллерийских установок, 2370 самолетов. Таким образом, советские войска обладали определенным превосходством в силах.

Гитлеровское командование считало, что Красная Армия следующий главный удар нанесет на юге, но оно не ожидало его так скоро, почти сразу же после битвы на Днепре.

В конце декабря 1943 г. первым перешел в наступление 1-й Украинский фронт под командованием генерала Н. Ф. Ватутина. Оборона противника была прорвана до 300 км в ширину и на 100 км в глубину. Наступающие войска освободили Коростень, Брусилов, Казатин, Сквиру и много других населенных пунктов. Ожесточенные бои завязались на подступах к Житомиру, Бердичеву, Белой Церкви. Командование врага в начале января перебросило в район прорыва еще 12 дивизий, снятых из других групп армий. Войска 1-го Украинского фронта к 14 января продвинулись до 200 км, после чего приостановили наступление. За три недели боев в итоге Житомирско-Бердичевской операции войска фронта почти полностью освободили Киевскую и Житомирскую области, а также многие районы Винницкой и Ровенской областей. Была создана угроза левому флангу корсунь-шевченковской группировки противника.

5 января 1944 г. в наступление перешел 2-й Украинский фронт под командованием генерала И. С. Конева. Ломая упорное сопротивление врага, наступающие к середине месяца изгнали гитлеровцев из Кировограда. При этом правый фланг группировки противника в районе Корсунь-Шевченковского оказался род угрозой удара. Гитлеровское командование, все еще рассчитывая [473] вновь захватить Киев, не подозревало о критическом положении, в котором оказывалась эта его крупная группировка.

Выполняя указания Ставки, генералы Н. Ф. Ватутин и И. С. Конев приступили к подготовке операций по окружению и разгрому корсунь-шевченковской группировки противника. В соответствии с полученной директивой путем перегруппировки сил и средств были созданы ударные группировки фронтов, которые должны были нанести встречные удары под основание выступа, удерживаемого врагом. Действия ударных группировок должны были поддерживать с воздуха 2-я и 5-я воздушные армии.

24 января 4-я гвардейская, 53-я и 5-я гвардейская танковая армии 2-го Украинского фронта под командованием генералов А. И. Рыжова, И. В. Галанина и П. А. Ротмистрова при поддержке 5-й воздушной армии генерала С. К. Горюнова развернули боевые действия под Корсунь-Шевченковским. Сутками позже перешла в наступление и ударная группировка 1-го Украинского фронта — часть сил 40-й армии генерала Ф. Ф. Жмаченко, 27-й армии генерала С. Г. Трофименко и 6-я танковая армия генерала А. Г. Кравченко. Их действия поддерживала 2-я воздушная армия генерала С. А. Красовского. Наступая навстречу друг другу, ударные группировки 1-го и 2-го Украинских фронтов соединились в районе Звенигородки. Нанесенный противником контрудар обстановки в целом не изменил, и к 3 февраля вокруг немецко-фашистских войск были образованы внутренний и внешний фронты окружения. Корсунь-шевченковская группировка оказалась в кольце советских войск, которое неумолимо сжималось вокруг нее. Попытки противника силами восьми танковых и шести пехотных дивизий прорвать внешний фронт окружения и выручить свои окруженные войска не достигли цели. Для отражения этих попыток Ставка ввела резерв — 2-ю танковую армию генерала С. И. Богданова. Не имели успеха и попытки прорыва врагом внутреннего кольца окружения.

8 февраля окруженному врагу был вручен ультиматум о капитуляции, но он был отклонен. Гитлеровцы еще надеялись на освобождение. Гитлер в своих телеграммах на имя командующего окруженными войсками генерала Штеммермана писал:

«Можете положиться на меня, как на каменную стену. Вы будете освобождены из котла. А пока держитесь»{11}.

Конец наступил 17 — 18 февраля. Корсунь-Шевченковская операция закончилась тяжелым поражением противника. В ходе боев было убито и ранено 55 тыс. гитлеровских солдат и офицеров, а свыше 18 тыс. взято в плен. На поле сражения победителям достались трофеи — боевая техника и вооружение врага.

В первой половине февраля войска 1-го Украинского фронта — 13-я и 60-я армии генералов Н. П. Пухова и И. Д. Черняховского — освободили Луцк, Ровно и Шепетовку. Войска 3-го [474] и 4-го Украинских фронтов под командованием генералов Р. Я. Малиновского и Ф. И. Толбухина в течение февраля заняли Апостолово, Никополь, Кривой Рог. В ходе всех этих сражений большую помощь наступавшим войскам оказывали партизаны, подпольные организации и местное население. Так, партизанские соединения В. А. Бегмы, И. Ф. Федорова и Н. В. Таратуты участвовали в освобождении Ровно.

В итоге успешного январско-февральского наступления советских войск были подготовлены условия для полного изгнания врага с Правобережной Украины. Эта задача была поставлена перед 1, 2 и 3-м Украинскими фронтами. Что касается 4-го Украинского фронта, то, по замыслу Ставки, ему предстояло освободить Крым.

Фронты готовились к продолжению наступления. Производились перегруппировка сил, пополнение войск людьми и боевой техникой. Противник также получал пополнения, но преимущество в силах и средствах сохранялось за советскими фронтами. Особенно заметно оно выражалось в числе танков и самоходно-артиллерийских установок (преобладание в 2,5 раза).

В начале марта наступление на Правобережной Украине возобновилось. 4 марта войска 1-го Украинского фронта под командованием маршала Г. К. Жукова{12}перешли в наступление. На следующий день они освободили ряд городов и перерезали железную дорогу Тарнополь — Проскуров и Львов — Одесса. Главные силы группы армий «Юг» были охвачены с запада.

Войска 2-го Украинского фронта, преодолев ожесточенное сопротивление врага, 11 марта овладели Уманью и, выйдя к реке Южный Буг, с ходу форсировали ее в районе Джулинки.

Войска 3-го Украинского фронта 8 марта заняли Новый Буг, а в районе Вознесенска вышли к реке Южный Буг. 6-й немецко-фашистской армии в этих боях было нанесено серьезное поражение.

Наступление всех трех Украинских фронтов развивалось успешно. Оборона противника была прорвана на широком фронте, а его войска с большими потерями отступали. Гитлеровская ставка пыталась срочными мерами укрепить положение группы армий «Юг», направив на львовское направление резервы — 6 пехотных и 2 танковые дивизии из Германии, Югославии, Франции и Бельгии.

Несмотря на все усилия, врагу не удалось задержать наступление советских войск. Войска 1-го Украинского фронта 21 марта возобновили наступление. 1-я танковая армия генерала M. E. Катукова вышла к Днестру, с ходу форсировала реку и, продолжая стремительно продвигаться, заняла Черновицы. 4-я танковая армия 26 марта освободила Каменец-Подольск и своими передовыми соединениями также вышла к Днестру. В результате успешных [475] действий танковых армий были отрезаны пути отхода на запад 1-й танковой армии немцев.

Войска 2-го Украинского фронта, форсировав Южный Буг, к 19 марта вышли в район Могилев-Подольского. Здесь соединения фронта форсировали Днестр и овладели плацдармом на его правом берегу. В обороне противника к югу от Тарнополя возникла огромная брешь. И хотя гитлеровское командование бросило сюда 1-ю венгерскую армию и ряд немецких дивизий, изменить здесь обстановку противнику не удалось.

Соединения 3-го Украинского фронта приступили к форсированию Южного Буга в его нижнем течении (в районе Новой Одессы) и захватили плацдармы на правом берегу. 28 марта войска фронта заняли Николаев, а 10 апреля освободили Одессу.

1-й Украинский фронт в конце марта завершил окружение в районе Каменец-Подольска крупной группировки противника в составе 21 дивизии. Однако ликвидировать ее не удалось: враг понес большие потери, но из окружения ему удалось вырваться.

Войска 2-го Украинского фронта, повернув в южном направлении и наступая вдоль Днестра, 26 марта вышли на Прут. Здесь была граница СССР и Румынии. Немецкое командование перебросило на это направление 6 пехотных дивизий из 6-й армии и 4-ю румынскую армию. Но остановить войска 2-го Украинского фронта врагу не удалось. Боевые действия развернулись на территории Советской Молдавии и Румынии.

Красная Армия выполнила поставленные перед ней задачи в наступательных операциях на Правобережной Украине. Что касается немецко-фашистских групп армий «Юг» и «А», то они понесли новое серьезное поражение.

Сложившаяся на юге обстановка благоприятствовала освобождению Крыма. Оборонявшая его 17-я армия противника состояла из 7 румынских и 5 немецких дивизий, имевших 195 тыс. солдат и офицеров, около 3600 орудий и минометов, 215 танков и штурмовых орудий, 148 самолетов.

По решению Ставки Верховного Главнокомандования, в освобождении Крыма должны были участвовать 4-й Украинский фронт под командованием генерала Ф. И. Толбухина, Отдельная Приморская армия генерала А. И. Еременко, Черноморский флот и Азовская флотилия адмиралов Ф. С. Октябрьского и С. Г. Горшкова. В сухопутных войсках насчитывалось 470 тыс. солдат и офицеров, 5982 орудия и миномета, 559 танков и САУ, 1250 самолетов.

В апреле начались бои за Крым. 2-я гвардейская армия, которой командовал генерал Г. Ф. Захаров, наступая на Перекопском перешейке, заняла Армянск. С плацдармов южнее Сиваша вражеские укрепления атаковали соединения 51-й армии генерала Я. Г. Крейзера. Противник вынужден был отходить. Отдельная [476] Приморская армия, начавшая наступление 11 апреля, в первый же день овладела Керчью. Немецкие и румынские дивизии отступали к Севастополю. При этом они несли большие потери от преследующих их подвижных соединений и отрядов советских войск. С воздуха удары по отходящему противнику наносили 8-я и 4-я воздушные армии генералов Т. Т. Хрюкина и К. А. Вершинина. Подводные лодки и торпедные катера, а также самолеты Черноморского флота атаковали вражеские суда в море. Значительный урон гитлеровским захватчикам наносили крымские партизаны — соединения М. А. Македонского, П. Р. Ямпольского и В. С. Кузнецова.

Наступающие войска 4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии к середине апреля вышли к внешнему оборонительному обводу укреплений Севастополя. Несмотря на безнадежность положения крымской группировки гитлеровцев, противник готовился к упорной борьбе.

5 мая войска 2-й гвардейской армии первыми начали штурм севастопольских укреплений, нанося удар в направлении Северной бухты. Через два дня перешли в наступление 51-я и Приморская армии. Особенно ожесточенные бои развернулись на Сапун-Горе. Проявив замечательное мужество, советские войска овладели этой ключевой позицией врага. 8 мая они вышли к внутреннему оборонительному обводу, а на следующий день, 9 мая, Севастополь был освобожден от захватчиков. Остатки разбитой группировки противника бежали на мыс Херсонес, где были уничтожены или взяты в плен. Немало гитлеровцев пытались спастись бегством на кораблях, но почти все они нашли могилу в Черном море. 12 мая советские войска полностью завершили освобождение Крыма. В этих боях враг потерял 100 тыс. убитыми и пленными, а также всю боевую технику.

Впечатляющи сравнительные данные о борьбе за Крым Красной Армии и гитлеровского вермахта. В 1941 — 1942 гг. врагу потребовалось 250 дней, чтобы овладеть Севастополем. В 1944 г. советские войска за 35 дней взломали мощные укрепления противника в Крыму, а штурм Севастополя был успешно осуществлен всего за 5 дней.

Вооруженные Силы Советского Союза в ходе наступательных операций на Правобережной Украине и в Крыму нанесли тяжелое поражение противнику. Многие его дивизии были полностью уничтожены. Советские войска вышли к государственной границе СССР на протяжении 400 км и заняли северо-восточные районы Румынии. Красная Армия расчленила фронт обороны противника, нарушив взаимодействие его войск к северу и югу от Карпатских гор. Черноморский флот, вернув свою основную базу в Севастополе, получил возможность для развертывания активных действий в направлении важных объектов на румынском побережье. [477] Под угрозой оказались позиции гитлеровского рейха не только в Румынии, но и в Болгарии, Венгрии. Изменение стратегической обстановки на юге должно было повлиять и на политическую ориентацию Турции.

Итоги зимней кампании 1944 г. оказались вполне успешными. Полностью были достигнуты цели, поставленные в наступлении под Ленинградом, на Правобережной Украине и в Крыму. На центральном участке советско-германского фронта, где наступательные операции велись на витебском и бобруйском направлениях, в январе — феврале советские войска освободили Мозырь, Калинковичи, Рогачев. Развить наступление на западном направлении трем советским фронтам — 1-му Прибалтийскому, Западному и Белорусскому — не удалось. Противник продолжал удерживать Витебск и Бобруйск. Однако происходившие здесь бои сковали группу армий «Центр», что воспрепятствовало командованию вермахта маневрировать ее силами. Важно было и то, что советские войска заняли более выгодные рубежи для последующих ударов.

В результате наступления стране были возвращены обширные районы советской территории площадью 329 тыс. кв. км, где до войны проживало 19 млн. человек. Значительные экономические ресурсы были вновь обращены на службу Советскому государству. Осуществленное в трудных условиях зимы и ранней весны 1944 г. наступление Красной Армии говорило о возрастании ее боевой мощи и уровня военного искусства. Важным источником достигнутых побед являлся высокий наступательный порыв войск, а также приобретенный ими боевой опыт.

Зимой и весной 1944 г. в боях на советско-германском фронте было уничтожено 30 дивизий и 6 бригад противника, а 142 дивизиям и 1 бригаде нанесены потери от половины до трех четвертей их личного состава. В ходе этой кампании враг потерял свыше 1 млн. солдат и офицеров, 20 тыс. орудий и минометов, 8400 танков и штурмовых орудий, около 5 тыс. самолетов.

В развязанной гитлеровцами агрессивной войне против СССР советская социалистическая держава уверенно шла к полной победе.

Вторжение союзных войск в Нормандию

События, происходившие на советско-германском фронте, оказывали огромное воздействие на всю международную обстановку. Одним из важных проявлений этого факта был рост национально-освободительного движения. В оккупированных фашистами странах Европы победы Красной Армии способствовали активизации борьбы патриотов за свободу и независимость. Эта борьба приобрела массовый и более организованный, чем прежде, характер. [478] Только во Франции движение Сопротивления охватывало к началу 1944 г. около 3 млн. человек.

Французские внутренние вооруженные силы (ФФИ), возглавляемые прежде всего коммунистами, готовили народ к общему восстанию. Отряды франтиреров и партизан к лету 1944 г. имели в своих рядах примерно 200 тыс. человек, которые своими активными действиями дезорганизовывали тыл немецко-фашистских войск во Франции. Они совершали смелые нападения на оккупантов, пускали под откос воинские эшелоны, разрушали мосты, связь и электролинии. Количество разрушений на французских железных дорогах от действий сил Сопротивления было значительно большим, чем от бомбардировок с воздуха союзной авиацией: в 1944 г. они составляли соответственно — 2731 и 1134 разрушения. Немецко-фашистское командование вынуждено было использовать для борьбы с французскими патриотами значительное число своих войск, полиции, жандармерии и других формирований. Так, в первой половине 1944 г. французские внутренние силы отвлекали на себя до 200 тыс. солдат вермахта из 300 тыс., находившихся во Франции.

В Италии, где союзные войска владели югом страны и вели бои за ее центральную часть, в январе 1944 г. по инициативе коммунистов был создан Комитет национального освобождения Северной Италии (КНО). В мае — июне итальянские партизанские отряды насчитывали около 80 тыс. человек. Находясь на территории, оккупированной немецко-фашистскими войсками Северной Италии, партизаны вели активную вооруженную борьбу против фашистов. Компартия стремилась к объединению всех патриотических сил и созданию единого военного командования. В результате 9 июня 1944 г. было образовано Главное командование Корпуса добровольцев свободы. В стране готовилось национальное восстание против фашистской оккупации и диктатуры.

В Югославии, Албании и Греции национально-освободительная борьба приобретала все более массовый и решительный характер. Росло движение Сопротивления в Бельгии, Голландии и Дании. Вооруженные отряды бельгийских патриотов к началу 1944 г. насчитывали свыше 150 тыс. человек. Особенно эффективны были их действия в Арденнах. Самоотверженно боролись против гитлеровских оккупантов партизаны Норвегии.

Правительства США и Англии использовали национально-освободительную борьбу народов в войне с гитлеровской Германией, но они были решительно против ее прогрессивных социальных и демократических тенденций. Поэтому союзники стремились не допустить всеобщих национальных восстаний в оккупированных фашистами странах. Особую настороженность в этом отношении вызывала у них Франция, где должно было произойти [479] открытие второго фронта в Европе. Используя движение Сопротивления в целях ведения разведки, нарушения работы транспорта и связи, организации саботажа и диверсий в тылу немецко-фашистских войск, англичане и американцы вместе с тем ограничивали доставку партизанам оружия и боеприпасов.

«До самого конца войны, — пишет де Голль, — так и не был преодолен жестокий разрыв между требованиями, а иной раз и отчаянными мольбами партизан и тем, что им направляли»{13}.

Однако развитие национально-освободительной борьбы не подчинялось диктату реакционных сил. Благодаря решающей поддержке Советского Союза угнетенные народы в состоянии были добиться победы над фашизмом без участия вооруженных сил США и Англии.

Проблема второго фронта в Европе приобрела в 1944 г. во многом иное содержание, чем это было в 1942 и 1943 гг. Совершившийся коренной перелом в ходе второй мировой войны означал, что Советский Союз способен один одержать окончательную победу над гитлеровской Германией. Правительства США и Англии не могли дальше тянуть с развертыванием активных военных действий в Западной Европе. В январе 1944 г. началась подготовка вторжения англо-американских войск в Северную Францию (операция «Оверлорд») и вспомогательного удара в Южной Франции (операция «Энвил»). Штаб верховного командующего союзными вооруженными силами в Британии 15 января был превращен в верховный штаб союзных экспедиционных сил, а американский генерал Эйзенхауэр назначен верховным командующим этими силами.

11 февраля Объединенный комитет начальников штабов утвердил директиву Эйзенхауэру, в которой говорилось, что главная задача союзных экспедиционных сил состоит в том, чтобы вторгнуться на европейский континент и совместно с другими Объединенными Нациями предпринять операции, цель которых —

«нанести удар в сердце Германии и уничтожить ее вооруженные силы»{14}.

Указывалась и дата вторжения — май 1944 г. Эта директива исходила из решений Квебекской, Тегеранской и Каирской конференций.

Неизбежность открытия второго фронта в Европе в связи с общим изменением хода войны была очевидна и для главарей нацистской Германии, а также для германского верховного командования. В этом отношении ситуация оценивалась ими довольно реалистично. Перейдя в конце 1943 г. к стратегической обороне, гитлеровцы, как и прежде, главные усилия направляли на Восточный фронт. Но этот фронт проходил еще на большом удалении от жизненных центров Германии. Другая обстановка могла возникнуть на Западе в случае открытия второго фронта во Франции. Гитлер еще в ноябре 1939 г., выступая перед высшим военным руководством третьего рейха, говорил:

«У нас есть ахиллесова [480] пята, это — Рурская область. От обладания Рурской областью зависит исход войны. Если Франция и Англия ударом через Бельгию и Голландию вторгнутся в Рурскую область, то мы окажемся в величайшей опасности. Всякие надежды на компромисс — это ребячество: победа или поражение!»{15}

Однако такая возможность не была использована ни англо-французами в 1939 г. во время германо-польской войны, ни англо-американцами в 1941 — 1943 гг.

«Постоянное откладывание правящими кругами США и Англии вторжения их вооруженных сил в Европу с Запада оказало фашистской Германии такую помощь, какую она не могла получить ни от одного из своих европейских союзников»{16}.

После краха завоевательных планов гитлеровской Германии на Восточном фронте угроза наступления союзных войск с Запада превратилась из потенциальной во вполне осязаемую.

3 ноября 1943 г. Гитлер подписал директиву № 51, в которой говорилось:

«Упорные и кровопролитные бои последних двух с половиной лет против большевизма потребовали крайнего напряжения и использования основной массы наших военных сил... Опасность на Востоке осталась, но еще большая вырисовывается на Западе: англосаксонское вторжение»{17}.

Директива намечала меры по удержанию «европейской крепости». Германское верховное командование реально увидело опасность ведения войны на два фронта, которая теперь нависла над рейхом.

К отражению вторжения противника в Западную Европу привлекались все виды немецких вооруженных сил: военно-морской флот, военно-воздушные силы и сухопутные войска, которым отводилась главная роль в решении задачи. Особое внимание войск обращалось на прочность обороны Атлантического побережья, на важность создания и усовершенствования системы мощных укреплений на побережье Франции. Распоряжение об этом отдавалось войскам еще в марте 1942 г., когда гитлеровское командование убедилось в том, что план «молниеносной» войны против Советского Союза окончательно провалился. Такие указания затем повторялись, но работы по возведению «атлантического вала» развертывались медленно. К концу 1943 г. на всем побережье (протяженностью 2600 км) имелось 2692 артиллерийских и 2354 противотанковых орудия различных калибров. Там же в это время строилось 8449 долговременных оборонительных сооружений. Всего этого было явно недостаточно для создания глубоко эшелонированной системы укреплений на Атлантическом побережье. Германия не располагала для решения такой задачи необходимыми силами и средствами. И хотя директива № 51 предлагала мобилизовать все людские и материальные ресурсы оккупированных областей в этих целях, но это существенно не изменило положения. Бывший гитлеровский генерал Б. Циммерман [481] впоследствии писал, что строительство железобетонных сооружений на побережье Ла-Манша закончить не удалось, а французская часть побережья Средиземного моря совсем не была укреплена. На северном побережье Франции, где намечалось поставить 50 млн. мин, к 20 мая 1944 г. установили лишь 4 млн. мин.

Допуская возможность успешной высадки противника на побережье, директива № 51 предписывала в этой обстановке нанесение сокрушительного контрудара силами подвижной группы войск, чтобы воспрепятствовать расширению десантной операции и сбросить англо-американцев в море. Однако и в этом отношении возможности у фашистского командования не соответствовали планам обороны Атлантического побережья.

Немецко-фашистские войска в Западной Европе (во Франции, в Бельгии и Голландии) первоначально объединялись в группу армий «Д», которой командовал фельдмаршал Г. Рундштедт. Последний считал, что оборона побережья должна строиться в основном на крупных резервах, прежде всего танковых и моторизованных соединений. Именно они, по его мнению, могли быть успешно использованы для нанесения сильных контрударов по высадившимся войскам противника. 15 января 1944 г. гитлеровское верховное командование назначило фельдмаршала Э. Роммеля командующим группой армий «Б», в которую вошли 15-я и 7-я армии и 88-й отдельный армейский корпус, расположенные в Голландии, Бельгии и Северной Франции. В составе этой группы находилось 36 дивизий, в том числе 3 танковые. Они обороняли побережье в полосе свыше 1300 км. Весной того же года 1-я и 19-я армии, занимавшие оборону на 900-километровом участке вдоль западного и южного побережий Франции, были объединены в группу армий «Г» под командованием генерала Бласковица. В ее составе насчитывалось 12 дивизий, в том числе 3 танковые. Обе группы армий подчинялись главнокомандующему немецкими войсками на Западе фельдмаршалу Г. Рундштедту. В его резерве находилось 13 дивизий, в том числе 4 танковые и 1 моторизованная (танковая группа «Запад»).

Таким образом, гитлеровцы имели в Западной Европе 61 дивизию, из них 10 танковых и 1 моторизованную. Боевые возможности этих войск были ограниченны. Осенью 1943 г. Рундштедт доносил ОКБ, что на Западном театре военных действий большинство немецких солдат слишком стары, а оснащенность войск оружием и техникой недостаточна. Об этом же свидетельствует Б. Циммерман, бывший начальник оперативного отдела штаба Западного фронта, который впоследствии писал:

«Ощущался острый недостаток в тяжелых видах вооружения, особенно в танках, а следовавшие одно за другим поражения на Восточном фронте безнадежно задерживали поступление обещанных «директивой фюрера № 51» пополнений»{18}.

Немецкие пехотные дивизии [482] в Западной Европе обычно были недоукомплектованы и состояли из 9 — 10 тыс. человек, среди них частично находились и военнопленные различных наций. Фашистское командование держало в каждой роте гестаповцев и эсэсовцев, имевших приказ расстреливать каждого, кто уклонится от участия в бою.

Значительно лучше были укомплектованы личным составом танковые дивизии, но по числу танков их обеспеченность была весьма различной (90 — 130 танков и выше). Всего в конце апреля немцы имели в Западной Европе 1608 отечественных и некоторое число трофейных танков. К концу мая число немецких танков должно было составлять около 2000. Следует отметить, что значительная часть дивизий, дислоцированных во Франции, обладала боевым опытом.

Немецкая оборона во Франции была особенно недостаточной с моря и воздуха. К началу июня 1944 г. в портах Северной Франции и Бискайского залива находилось 5 эсминцев, 6 миноносцев, 34 торпедных катера и около 500 патрульных кораблей и минных тральщиков. Из 92 подводных лодок, базировавшихся в Бресте и портах Бискайского залива, для отражения десанта противника предназначалось лишь 49 лодок, но и они не все были в боевой готовности. Что касается авиации, то дислоцированный в Западной Европе 3-й воздушный флот к началу июня 1944 г. имел незначительное количество боевых самолетов.

Существенными недостатками обладала организация военного руководства. Фельдмаршал Рундштедт, главнокомандующий сухопутными войсками, не мог непосредственно распоряжаться военно-воздушными и военно-морскими силами, дислоцированными в Западной Европе. 3-й воздушный флот подчинялся главнокомандующему военно-воздушными силами Герингу, а военно-морское командование «Запад» — командующему военно-морскими силами адмиралу Деницу. Следовательно, расположенные в Западной Европе германские вооруженные силы не имели единого командования, что не могло не затруднить их использование при отражении вторжения войск союзников.

Гитлеровским командованием был допущен просчет при определении возможного района высадки союзных войск. Оценивая стратегические и оперативные факторы, оно пришло к выводу, что США и Англия предпочтут произвести высадку десанта через пролив Па-де-Кале с последующим развитием удара в направлении Рура. При этом отрезались основные силы немецко-фашистских войск в Западной Европе от Германии. Выгодность данного района для вторжения обусловливалась и наличием хороших портов в Дьеппе, Булони, Кале, Дюнкерке, Антверпене и др., что было важно и для снабжения высадившихся войск, а также переброски новых контингентов. Кроме того, близость здесь французского побережья от Британских островов позволяла с [483] наибольшей эффективностью использовать союзную авиацию для поддержки высадившихся войск. Все эти соображения были логичны. Именно поэтому на участке севернее Сены, на побережье Па-де-Кале, фашисты создали наиболее прочную оборону, расположив здесь 9 пехотных дивизий. Средняя оперативная плотность обороны в полосе дивизии составляла 10 км побережья. Между тем в Нормандии, где в действительности произошло вторжение, на 70-километровом участке побережья от Кабура до полуострова Котантен оборону занимали лишь 3 дивизии. Соответственно выглядела и система оборонительных сооружений. К июню 1944 г. план инженерных работ в районе Кале, Булонь был выполнен на 68%, а на побережье Сенекой бухты — всего лишь на 18%.

Пролив Ла-Манш значительно шире Па-де-Кале, а участок побережья в силу ограниченности портов и наличия пересеченной местности в глубине представлял значительные трудности для вторжения с моря. Однако командованию союзников стало известно, что наиболее прочную оборону гитлеровцы создали на побережье Па-де-Кале. Поэтому, несмотря на все преимущества данного района, было решено организовать вторжение не там, где его ожидали немцы, а через пролив Ла-Манш — в Нормандию.

Разработанный штабом Эйзенхауэра план военных действий предусматривал высадку морского десанта и захват территории Нормандии и полуострова Бретань в качестве обширного плацдарма. После накопления на нем значительных сил и материальных средств войска вторжения прорывали оборону немцев и, преследуя их, двумя группами армий выходили на рубеж рек Сена и Луара, а затем и на границу Германии. Главный удар намечался на левом крыле, где наступающие армии захватывали необходимые порты и в дальнейшем создавали угрозу Руру. На правом крыле намечалось соединение с войсками, которые вторгнутся во Францию с юга. В ходе дальнейшего продвижения союзные войска должны были разгромить противника западнее Рейна, захватить плацдармы на его восточном берегу и продолжать наступление на территории Германии до ее окончательного разгрома.

Перед непосредственным проведением операции «Оверлорд» на Британских островах сосредоточились четыре армии: 1-я и 3-я американские, 2-я английская и 1-я канадская. В составе этих армий было 37 дивизий (23 пехотные, 10 бронетанковых, 4 воздушнодесантные) и 12 бригад. Численность каждой дивизии составляла: английской пехотной — 18 тыс., бронетанковой — 14 тыс. человек; американской пехотной — свыше 14 тыс., бронетанковой — 11 тыс. человек. Американская бронетанковая дивизия насчитывала более 260 танков. В операции вторжения [484] важная роль отводилась военно-воздушным силам и военно-морскому флоту. ВВС союзников имели 10 230 боевых и 1360 транспортных самолетов, 3500 планеров. Стратегические ВВС на Европейском театре военных действий состояли из 8-й американской воздушной армии и английских стратегических ВВС. Командующий 8-й воздушной армией генерал-лейтенант Карл Спаатс и его штаб координировали также действия 15-й воздушной армии, базировавшейся в Италии. Тактические ВВС состояли из 9-й американской воздушной армии и двух армий английских тактических ВВС. Командовал ими англичанин главный маршал авиации Т. Ли-Маллори. С 18 января 1944 г. руководство всеми американскими ВВС в Великобритании принял генерал Спаатс. С 14 апреля Эйзенхауэру были подчинены все союзные стратегические военно-воздушные силы. Был также создан центр координации действий американских и английских ВВС во главе с английским генералом Каннингхэмом.

Для операции вторжения выделялись 1213 боевых кораблей, 4126 десантных судов, самоходных барж и катеров, 864 торговых и 736 вспомогательных судов, всего 6939 единицi9. Штаб союзных военно-морских сил возглавлял адмирал Рамсей.

Союзники обладали подавляющим превосходством сил и средств. Хотя сухопутных дивизий гитлеровцы имели больше, но по численности войск преимущество имели союзники. В составе экспедиционных армий было 2876 тыс. солдат и офицеров, тогда как немецко-фашистские войска в Западной Европе имели намного меньше сил и средств. К тому же они были рассредоточены на огромном пространстве.

В соответствии с составленным планом осуществление первого этапа морской десантной операции началось силами 21-й группы армий под командованием английского генерала Б. Монтгомери. В ее составе были 1-я американская, 2-я английская и 1-я канадская армии. Форсирование пролива и высадку на побережье намечалось провести двумя эшелонами: 1-й американской и 2-й английской армиями, а вслед за ними 1-й канадской армией. Предусматривалась одновременная высадка пяти пехотных дивизий с частями усиления (130 тыс. человек и 20 тыс. машин) на пяти участках побережья и трех воздушно-десантных дивизий в глубине. Всего в первый день операции высаживались 8 дивизий и 14 штурмовых танковых групп и бригад, которым могли противостоять 5 немецких пехотных дивизий. Захваченные тактические плацдармы надлежало в первый же день соединить в один общий оперативный плацдарм, а затем, сковав противника в районе Кан, действиями высадившихся войск на правом фланге развивать наступление на восток. На 20-й день операции плацдарм следовало расширить до 100 км по фронту и 100 — 110 км в глубину. После этого вступала в сражение 3-я [485] американская армия. Все 37 дивизий (14 английских, 3 канадских, 18 американских, французскую и польскую) намечалось перебросить во Францию в течение семи недель.

В ходе подготовки к вторжению стратегическая авиация США и Англии наносила удары по военным объектам Германии. 29 января 1944 г. свыше 800 тяжелых бомбардировщиков 8-й американской воздушной армии совершили налет на Франкфурт-на-Майне. 15 февраля ночью английские самолеты бомбили Берлин.

Массированные налеты проводились с целью разрушения аэродромов и авиационных заводов Германии, а также нефтеперегонных заводов и предприятий синтетического топлива, транспорта. В апреле и мае 1944 г. англо-американская авиация стала наносить последовательные удары по железнодорожному транспорту и аэродромам противника в Бельгии и Франции.

Самолеты союзников использовались и для срыва готовившегося противником применения нового оружия — реактивных ракет. Удары стратегической авиации были нанесены по немецким стартовым площадкам в Северо-Западной Франции, по ракетному центру в Пенемюнде на острове Узедом в Балтийском море, по заводам «тяжелого топлива» в горах Гарц. С применением «оружия особого назначения» гитлеровцы запаздывали из-за нарушения сроков его доводки.

Между тем все было готово для вторжения в Северную Францию. С 30 мая по 3 июня войска союзников грузились на суда. 5 июня конвои десантных отрядов начали переход через пролив Ла-Манш.

В ночь на 6 июня 2 тыс. бомбардировщиков союзной авиации обрушили удары по побережью Нормандии. Большинство из них не попало в немецкие оборонительные сооружения, многие бомбы разрывались в нескольких километрах от берега. Но массированная бомбардировка заставила немецкие войска запрятаться в укрытия, что облегчило высадку воздушных десантов. 101-я и 82-я американские и 6-я английская воздушнодесантные дивизии были сброшены на парашютах и планерах в 10 — 15 км от берега.

Тысячи судов и кораблей союзников под прикрытием авиации и артиллерии военно-морского флота прошли через Ла-Манш и с рассветом 6 июня начали производить высадку десанта на пяти участках побережья. Противник не организовал решительных контрмер, чтобы сорвать действия англо-американских войск. Это означало, что операция вторжения началась при полной ее внезапности для противника.

«Первые сообщения о высадке американского воздушного десанта были получены немецкими штабами в Западной Европе вскоре после ее начала. В 2 час. 15 мин. 6 июня командующий 7-й армией объявил 84-му армейскому корпусу боевую тревогу. [486]

Она распространялась также на корабли военно-морского флота и авиационные части, находившиеся в его полосе. В 3 часа начальник штаба 7-й армии генерал-майор М. Пемзель высказал предположение, что началось основное вторжение противника, который направил главные свои усилия на Карантан и Кан. Фельдмаршал Рундштедт, адмирал Кранке и начальник штаба группы армий «Б» генерал-лейтенант Ганс Шпейдель, как и прежде, считали, что в полосе 7-й армии противник проводит крупную диверсию, а главный удар нанесет в полосе 15-й армии. Тем не менее было отдано распоряжение войскам 84-го корпуса контратаковать и уничтожить воздушный десант на Котантенском полуострове, для чего ему была переподчинена из резерва 91-я пехотная дивизия. Этих мер, разумеется, оказалось недостаточно»{19}.

 

Военно-морской флот и авиация гитлеровцев также не оказали сколько-нибудь эффективного сопротивления высадке морского десанта. Брошенные в сражение против союзного флота надводные корабли и подводные лодки лишь понесли значительные потери. В первые дни операции немецко-фашистская авиация также не оказала сколько-нибудь существенного воздействия на развитие боевых действий.

Захват плацдармов на побережье и их расширение проходили успешно. В воздухе и проливе господствовали авиация и морской флот союзников. Отдельные очаги сопротивления гитлеровцев в районе высадки подавлялись авиацией и огнем корабельной артиллерии. Только на участке, где высаживалась 1-я пехотная дивизия 5-го американского корпуса (участок «Омаха»), сложилась затруднительная обстановка. 352-я пехотная дивизия немцев, в то время проводившая учение по организации обороны морского побережья, находилась в полной боевой готовности. Американская дивизия потеряла в этих боях 2 тыс. убитыми, ранеными и пропавшими без вести, а захваченный ею плацдарм имел в глубину всего 1,5 — 3 км.

Переброска резервов в Нормандию началась гитлеровским командованием лишь к вечеру 6 июня, когда время для контрударов в значительной мере было упущено. А три немецкие дивизии, находившиеся непосредственно на побережье (709, 352 и 716-я), скованные боями на 100-километровом фронте, не смогли отразить действия англо-американских войск.

К концу первого дня вторжения союзники захватили три плацдарма, на которых высадились 8 дивизий и 1 бронетанковая бригада общей численностью 156 тыс. солдат и офицеров. Однако в нарушение плана в первый день операции создать общий плацдарм союзникам не удалось, не был также занят город и порт Кан. Это создало трудности в накоплении на побережье войск и техники. [485]

Отражая удары гитлеровцев, войска союзников продвигались в глубь побережья. 10 июня из разрозненных плацдармов был создан один, общий, имевший свыше 70 км по фронту и 8 — 15 км в глубину. К 12 июня этот плацдарм был расширен и составил 80 км по фронту и 10 — 17 км в глубину. 7-й корпус 1-й американской армии вел упорные бои на дальних подступах к Шербуру.

Командование немецко-фашистских войск продолжало подтягивать резервы, чтобы сбросить десантные войска в море и ликвидировать плацдарм на побережье.

«Но оно все еще не отрешилось от мысли, что противник осуществит основное вторжение позже, севернее Сены, и не трогало 15-ю армию, а это не позволяло ему быстро собрать необходимые силы и средства для контрудара. Господство американской и английской авиации в воздухе серьезно затрудняло и создание ударных группировок, а корабельная артиллерия и тактическая авиация не позволяли проводить успешные контратаки выдвинутыми на побережье силами»{20}.

Сосредоточенные в районе Кана три немецкие танковые дивизии вели упорные, но безуспешные бои против английских войск.

Второй фронт в Европе был, наконец, открыт. Высадившиеся на побережье Нормандии союзные войска вели бои за создание стратегического плацдарма. Они приняли затяжной характер и длились примерно до 20 июля. Главные усилия противостоящих сторон были сосредоточены на борьбе за Котантенский полуостров с портом Шербур и городом Кан. В центре плацдарма Монтгомери стремился выдвинуть союзные войска на рубеж Комон, Вилле-Бокаж.

Войска 1-й американской армии на своем левом фланге 12 июня заняли Комон, а в центре развивали наступление в направлении Сен-Ло. 7-й корпус этой армии 17 июня прорвался к побережью у Барнвиля, отрезав Котантенский полуостров. Наконец, после упорных боев 7-й корпус 29 июня захватил Шербур, а 1 июля завершил очищение от гитлеровцев полуострова Котантен.

«Противник успел разрушить сооружения порта, преградить затопленными судами доступы к фарватерам и докам. Американцы сразу же приступили к очистке порта и полностью завершили ее к 21 сентября. Осенью 1944 г. Шербур как порт снабжения американских войск стал занимать второе место после Марселя»{21}.

Сражение в Нормандии постепенно разрасталось.

Упорные бои 2-й английской армии за город Кан все еще не завершились успехом, но они сковали в этом районе крупные силы противника.

За первые 20 дней боев в Нормандии союзные войска расширили плацдарм до 110 км по фронту и 12 — 40 км в глубину. [488] Темпы наступления (в июне 0,5 — 1,5 км в сутки) значительно отставали от запланированных.

21-я группа армий готовилась к дальнейшей борьбе 1-я американская армия, наносившая главный удар, должна была наступать на фронте протяженностью около 80 км, 2-я английская армия — на фронте около 50 км.

Гитлеровцы принимали контрмеры, особенно стараясь удержать в своих руках города Кан и Сен-Ло, через которые проходили кратчайшие дороги к Парижу. В руководстве немецко-фашистскими войсками в Нормандии произошли изменения. Командующим 7-й армией вместо внезапно умершего генерала Дольмана гитлеровская ставка назначила эсэсовца генерал-полковника П. Хауссера. Фельдмаршал Рундштедт 3 июля был заменен фельдмаршалом Клюге, до того командовавшим группой армий на Восточном фронте. Вскоре Клюге принял на себя и командование группой армий «Б», так как Роммель был ранен. Командующим танковой группой «Запад» стал генерал танковых войск Г. Эбербах. Место убитого командира 84-го корпуса генерала Э. Маркса занял генерал-лейтенант Д. Холтиц.

В эти дни, когда на Западном фронте союзные войска развертывали наступательные бои, верховное командование вермахта приступило к ракетному наступлению против Англии. Многолетние исследования и экспериментальные работы по созданию «секретного оружия» в основном закончились, и в рейхе организовали серийное производство ФАУ-1 (крылатая ракета) и ФАУ-2 (баллистическая ракета).

16 июня в 2 часа ночи начался первый массированный ракетный удар, «удар возмездия». В течение 14 часов в сторону Англии были пущены 294 крылатые ракеты. Из них 73 разорвались в черте Большого Лондона, 100 разрушились в воздухе, не долетев до побережья, остальные упали в разных районах Англии. После этого налеты ФАУ-1 проводились систематически. Это было серьезное испытание, особенно для жителей Лондона, где от разрыва ракет ежедневно гибли десятки людей, разрушались сотни зданий.

К концу лета ФАУ-1 полностью разрушили в Лондоне 25 511 домов, а значительно больше зданий получили повреждения. Потери убитыми и ранеными составили 21 393 человека.

Вечером 8 сентября на Лондон упала первая баллистическая ракета. Вскоре ФАУ-2 стали использоваться только против британской столицы и Антверпена — главной базы снабжения союзных войск.

Гитлеровская верхушка возлагала большие надежды на новое «чудо оружие».

«Накануне гибели своего разбойничьего государства фашистские главари с маниакальным упорством стремились произвести как можно больше нового смертоносного оружия, чтобы [489] продолжать разрушать города и убивать новые десятки тысяч людей. Более того, руководство третьего рейха изыскивало новые способы применения ракетного оружия. Так, в конце 1944 г. в Балтийском море начались предварительные испытания ракет ФАУ-2 по проекту «Лафференц». Проект предусматривал пуск ФАУ-2 с поверхности воды из специальных контейнеров, буксируемых подводной лодкой»{22}.

Новым оружием нацисты хотели подорвать волю английского народа и принудить правительство Великобритании, а затем и США выйти из войны.

Ракетное оружие наряду с его разрушительной силой оказывало, конечно, и большое морально-психологическое воздействие на население Лондона и других английских городов. Но значение его врагом все же переоценивалось, что впоследствии признал и бывший гитлеровский министр вооружения А. Шпеер.

«Мы, — писал он, — надеялись, что это новое оружие вызовет ужас, панику и паралич в лагере противника. Мы переоценили его возможности»{23}.

Борьба против гитлеровского ракетного оружия потребовала больших усилий от британской ПВО и союзной авиации, но по мере накопления опыта эффективность борьбы повышалась.

А главное, дни третьего рейха были уже сочтены. Могучее наступление Вооруженных Сил СССР на советско-германском фронте сочеталось теперь с активными действиями союзных войск на Западном фронте.

Высадившиеся на северном побережье Франции союзные войска продолжали расширять плацдарм.

1-я американская армия 3 июля перешла в наступление, проходившее в условиях непрерывных дождей, болотистой местности, по территории с «живыми» изгородями, многочисленными ручьями и реками. Бои приняли затяжной характер. Противник оказывал упорное сопротивление. Американские войска за семь дней продвинулись всего на 4 — 8 км, понеся при этом значительные потери{24}.

2-я английская армия перешла в наступление 8 июля. К исходу следующего дня от гитлеровцев была очищена северная часть города Кана. Английские войска подошли к реке Орн и остановились здесь, так как мосты была взорваны или повреждены.

Монтгомери стремился согласованными действиями 1-й американской и 2-й английской армий сковать силы противника, прорвать его оборону, а затем главными силами развить наступление на восток. 18 июля 7-й американский корпус занял город Сен-Ло. Потеряв около 40 тыс. солдат и офицеров, 1-я американская армия за 17 дней боев в «живых» изгородях продвинулась на 11 км. 2-я английская армия после тяжелых и трудных атак [490] 19 июля овладела Каном. В последние три дня штурма города англичане потеряли 3600 солдат и офицеров и 469 танков.

Совместными действиями сухопутных войск, военно-морских и военно-воздушных сил союзные армии создали тактические плацдармы, объединили их в оперативный, а затем превратили его в стратегический. К 20 июля он был увеличен до 50 км в глубину. В распоряжении союзников оказались важные узлы коммуникаций — Сен-Ло и Кан, крупный порт Шербур. На плацдарм были высажены 3-я американская и 1-я канадская армии. Ряд соединений тактической авиации перебазировался на полевые аэродромы. Одним из важнейших условий успешного вторжения союзников в Нормандию явилось мощное наступление Красной Армии летом 1944 г., которое не позволило немецко-фашистскому командованию направить в Западную Европу войска и технику за счет стратегических резервов и переброски сил с советско-германского фронта.

На восточном фронте в начале лета 1944 г.

После зимних и весенних напряженных боев на советско-германском фронте установилось затишье. Обе стороны использовали возникшую кратковременную паузу для подготовки к летне-осенней кампании 1944 г.

В третьем рейхе эта подготовка проходила в условиях продолжавшегося распада блока фашистских государств. В Финляндии, Румынии, Венгрии и Болгарии антивоенные настроения охватывали все более широкие круги населения. Банкротство политики правящих кругов толкало их на поиски путей для избежания надвигавшейся катастрофы. В марте в Москву прибыла финская делегация с целью выяснения условий перемирия. Однако финское правительство Рюти — Линкомиеса рассматривало эти переговоры лишь как маневр и продолжало участвовать в войне против СССР. Такое решение обусловливалось и нажимом Берлина.

Румынское правительство Антонеску, проводя зондаж о возможности сепаратного мира, и даже вступив по этому поводу в переговоры с правительствами СССР, США и Англии, вместе с тем также держалось военно-политического союза с фашистской Германией.

Венгрия в марте была оккупирована германскими войсками. Необходимость такой акции по отношению к своему союзнику Гитлер объяснял тем, что он не считал «венгерское государство настолько укрепленным, чтобы стоять на своих собственных ногах». Другими словами, нацистский фюрер боялся повторения того, что уже случилось с Италией. Хорти и вновь образованное правительство Стояи раболепно подчинялись Гитлеру. [491]

Правительство Болгарии, прикрываясь нейтралитетом, на деле активно сотрудничало с гитлеровской Германией и проводило враждебную по отношению к СССР политику. Таким образом, правящие круги Финляндии, Румынии, Венгрии и Болгарии все еще не сделали необходимых выводов из развития событий и продолжали оставаться в гитлеровской колеснице. Такая политика вызывала рост возмущения народных масс и усиливала внутриполитический кризис в этих странах.

В самой Германии под влиянием поражений немецких войск на Восточном фронте росли настроения обреченности и неверия в победу. Высадка союзных войск в Северной Франции заставила фашистскую Германию вести борьбу на два фронта.

Борьба против фашистских агрессоров на Восточном фронте все более убедительно показывала преимущества Советского Союза над противником. Они проявлялись как на полях сражений, так и в состоянии тыла обеих стран. Вырос и международный авторитет СССР. Общее соотношение сил и средств антигитлеровской коалиции и стран фашистского блока также было не в пользу последнего. Все более важным фактором становилась национально-освободительная борьба в порабощенных гитлеровцами странах Европы, которая усиливалась под влиянием побед Красной Армии.

Советско-германский фронт оставался главным фронтом второй мировой войны. Вооруженные Силы СССР продолжали наращивать свое материально-техническое и боевое превосходство над гитлеровским вермахтом.

К лету 1944 г. новые крупные успехи были достигнуты в укреплении и развитии экономической и военной мощи Советского Союза. На пороге четвертого года войны Красная Армия в больших количествах получала на вооружение усовершенствованные и новые образцы танков, самолетов, артиллерийских орудий, минометов, инженерную технику и средства связи. Оснащение действующей армии производилось в таких масштабах, которые позволяли удовлетворять растущие потребности фронта. В первом полугодии 1944 г. советская военная промышленность произвела 61,6 тыс. артиллерийских орудий, 3,7 тыс. минометов, 13,8 тыс. танков и самоходно-артиллерийских установок, 19,6 тыс. самолетов, 119,5 млн. снарядов, мин и авиабомб. Опираясь на растущую поддержку тыла, советские войска имели все необходимое оружие и снаряжение для развертывания мощного наступления.

Перед началом летней кампании 1944 г. в составе действующей Красной Армии насчитывалось 6,6 млн. человек, 98,1 тыс. орудий и минометов, 7,1 тыс. танков и САУ, около 12,9 тыс. боевых самолетов. Войска фашистского блока на советско-германском фронте имели 4,3 млн. человек, 59 тыс. орудий и минометов, [492] 7,8 тыс. танков и штурмовых орудий, 3,2 тыс. боевых самолетов. По сравнению с первым полугодием численность Красной Армии возросла, а численность войск противника сократилась. Командование вермахта было уже не в состоянии полностью возмещать потери на фронте.

Где же должны были развернуться решающие сражения летней кампании 1944 г. ? В то время протяженность советско-германского фронта составляла 4450 км{25}. В результате успешного зимне-весеннего наступления советских войск на северо-западном и юго-западном направлениях в начертаниях линии фронта образовались два больших выступа. Один из них, севернее Припяти, вдавался в советскую сторону, другой, южнее этой реки, был обращен в сторону противника. Северный выступ, так называемый «белорусский балкон», прикрывал путь Красной Армии к Варшаве и Берлину. Он мог быть использован врагом и для нанесения фланговых ударов при наступлении советских войск к границам Восточной Пруссии, а на юго-западном направлении — к Львову и в Венгрию. Существование белорусского выступа сохраняло реальную угрозу налетов вражеской авиации на Москву. Что касается южного выступа, упиравшегося в Карпаты, то он рассекал фронт обороны противника и затруднял взаимодействие двух групп его армий — «Северная Украина» и «Южная Украина».

Предпринятые зимой 1-м Прибалтийским, Западным и Белорусским фронтами попытки развить наступление на западном направлении ожидаемых результатов не дали. Немецкая группа армий «Центр» упорно обороняла белорусский выступ. В то же время на юго-западном направлении наши фронты после успешного наступления вышли на люблинское и львовское направления. Разгром противника в белорусском выступе и на Западной Украине в военно-политическом отношении должен был иметь особо важное значение, приближая сроки победы над фашистской Германией.

Противник, окончательно утративший стратегическую инициативу и делавший ставку на затягивание войны, не сумел разгадать намерения советского командования на летнюю кампанию 1944 г. Немецко-фашистское верховное командование полагало, что главный удар Красная Армия будет вновь наносить на юго-западном направлении.

«Группам армий «Центр» и «Север» предсказывали «спокойное лето»»{26}, — писал впоследствии Типпельскирх.

Гитлеровская ставка к тому же считала, что советские войска после уже проведенных ими наступательных операций не смогут вскоре же активно действовать по всему фронту. Поэтому из 22 немецких танковых дивизий, находившихся в то время на Восточном фронте, 20 дивизий были расположены к югу от Припяти и только две — к северу от нее. [493]

Предположения врага были ошибочны. Стратегический замысел советского Верховного Главнокомандования на летнюю кампанию заключался в том, чтобы главный удар Красной Армии нанести в центре советско-германского фронта — в Белоруссии. Это должно было произойти после завершения операций на Правобережной Украине и в Крыму. В общих чертах такой замысел был определен еще в то время, когда планировались операции на зимний период. Позднее он неоднократно обсуждался в Ставке у Верховного Главнокомандующего с участием Г. К. Жукова, А. М. Василевского и А. И. Антонова{27}.

Весной 1944 г. началось составление конкретного плана боевых действий на летнюю кампанию. В первой половине апреля по этому вопросу было запрошено мнение командующих соответствующими фронтами. 20 мая разработанный Генеральным штабом план был представлен Верховному Главнокомандующему, а 30 мая этот план был окончательно рассмотрен и утвержден. Начало операции планировалось на 19 — 20 июня.

В основу летне-осенней кампании 1944 г. была положена идея последовательного нанесения ударов на различных направлениях. Помимо Белорусской операции, которая рассматривалась как основная в летней кампании, готовились также и другие. А. М. Василевский в своих воспоминаниях пишет, что с 17 по 19 апреля Ставка дала фронтам северо-западного, западного и юго-западного направлений директивы перейти к местной обороне и созданию оборонительных рубежей.

«В директивах указывалось, что мероприятие это временное, направленное на подготовку войск к последующим активным действиям. 2-й и 3-й Украинские фронты получили аналогичные директивы 6 мая»{28}.

Первыми переходили в наступление Ленинградский и Карельский фронты на Карельском перешейке и в Южной Карелии. Их успешное продвижение должно было вывести из войны Финляндию. Вместе с тем эти операции должны были отвлечь внимание противника от готовящейся основной операции советских войск.

Внезапное мощное наступление Красной Армии в Белоруссии не могло не вызвать переброски противником резервов с юга. И тогда в наступление должны были перейти советские войска на юго-западном направлении. Все это предусматривалось в плане операций, принятом Ставкой Верховного Главнокомандования.

К предстоящим боевым действиям в летней кампании шла всесторонняя подготовка. По указаниям Государственного Комитета Обороны осуществлялась гигантская работа по созданию резервов, запасов боевой техники, вооружения, боеприпасов, горючего, снаряжения, продовольствия.

«Больших трудов и внимания Центрального Комитета партии, Генерального штаба и центральных управлений наркоматов обороны, путей сообщений потребовали меры, связанные с предстоявшей перегруппировкой войск и с [494] переброской всего необходимого для Белорусской операции из глубины страны»{29}.

Для удобства управления войсками были созданы новые фронтовые объединения. Ленинградский фронт был разделен на два при выделении из него нового — 3-го Прибалтийского фронта. Западный фронт также преобразуется в два: 3-й и 2-й Белорусские. Белорусский фронт был переименован в 1-й Белорусский.

10 июня 1944 г. войска Ленинградского фронта под командованием генерала Л. А. Говорова перешли в наступление на Карельском перешейке. Наступающие соединения в первый же день форсировали реку Сестра и продвинулись в глубину вражеской обороны на 12 — 17 км. Мощные укрепления противника и его упорное сопротивление не могли сдержать наступающих. 20 июня они овладели Выборгом. В этих боях участвовали также корабли и десанты Балтийского флота и Ладожской флотилии. С воздуха действия наземных войск обеспечивались ударами 13-й воздушной армии и авиации флота.

21 июня в наступление перешли войска Карельского фронта под командованием генерала К. А. Мерецкова. Здесь также был достигнут крупный успех, несмотря на сильное сопротивление врага, опиравшегося на прочные оборонительные сооружения. В боевых действиях войск участвовали Ладожская и Онежская флотилии, высадившие в тылу финнов десанты. 28 июня был освобожден Петрозаводск. Войска фронта продолжали развивать наступление до 9 августа, когда по приказу Ставки оно было прекращено.

В результате наступления Красная Армия продвинулась на Карельском перешейке на 110 км, а в Южной Карелии — на 200 — 250 км. От противника были освобождены вся северная часть Ленинградской области, столица Карело-Финской ССР, Кировская железная дорога и Беломорско-Балтийский канал. Советские войска вышли к предвоенной границе с Финляндией.

Поражения, понесенные финской армией, заставили реакционные правящие круги Финляндии по-настоящему приступить к поискам мира с СССР. Они, наконец, осознали бесперспективность дальнейшего участия в фашистской коалиции и должны были учитывать рост антивоенных настроений в своей стране.

Стратегический замысел советского Верховного Главнокомандования успешно претворялся в жизнь.

Операция «Багратион»

Летом 1944 г. Вооруженные Силы СССР провели Белорусскую операцию (условное ее наименование «Багратион») — одну из самых выдающихся и крупных во второй мировой войне. Она во многом определила дальнейший ход и исход борьбы не только на [495] советско-германском фронте, но и на других фронтах и театрах военных действий.

Важнейшей целью наступления на западном направлении являлось освобождение от фашистской оккупации Белорусской ССР. Пять шестых ее территории продолжал удерживать противник. Три года население этой советской республики испытывало на себе кошмары и гнет фашистского «нового порядка», который уничтожил государственную самостоятельность Белоруссии, разрушил ее целостность, утвердил господство завоевателей, восстановил буржуазно-помещичьи порядки. Лишив белорусский народ завоеваний социалистической революции, расхищая и уничтожая его материальные, культурные и научные ценности, гитлеровцы жесточайшим террором по отношению к населению городов, сел и деревень стремились парализовать волю советских людей к сопротивлению. В фашистских концлагерях и тюрьмах, при проведении карательных экспедиций и другими способами враг уничтожил в Белоруссии свыше 1400 тыс. мирных граждан, в том числе стариков, женщин и детей. Кроме того, гитлеровцы истребили на территории республики более 810 тыс. военнопленных. Оккупанты угнали в Германию для подневольной работы около 380 тыс. человек, преимущественно юношей и девушек. Немецко-фашистские агрессоры сжигали населенные пункты, уничтожали институты, школы, клубы, музеи, больницы. Всего за время оккупации гитлеровцы разрушили и сожгли в Белоруссии 209 городов и поселков городского типа, в том числе столицу республики Минск, а также Гомель, Витебск, Полоцк, Оршу, Борисов, Слуцк и другие, 9200 сел и деревень. Фашисты разграбили и уничтожили на территории республики свыше 10 тыс. промышленных предприятий, разорили 10 тыс. колхозов, 92 совхоза, 1136 больниц, поликлиник и амбулаторий, 1085 театров, клубов, школ, высших учебных заведений, музеев, вывезли в Германию множество культурных ценностей.

«Прямой материальный ущерб, который понесла республика, составил сумму, равную 35 ее годовым бюджетам предвоенного времени»{30}.

Жестокий режим оккупации не сломил волю белорусского народа к свободе и независимости. В Белоруссии, как и во всех захваченных гитлеровцами районах СССР, враг не смог этого добиться ни террором, ни провокациями, ни лживой пропагандой. Все страшные годы фашистского владычества население верило в то, что Коммунистическая партия, братские народы Советского Союза, героическая Красная Армия принесут им избавление от фашистских поработителей.

Это ожидание не было пассивным. В тылу врага против оккупантов вели беспощадную борьбу партизаны и подпольщики. По мере изгнания немецко-фашистских войск с советской земли партизанские формирования соединялись с регулярными воинскими [496] частями. Но количество партизан оставалось большим. К середине 1944 г. на оккупированной территории их было свыше 143 тысяч. Десятки тысяч патриотов действовали в подполье и сотни тысяч являлись резервом партизан. Миллионы прибегали к пассивным формам сопротивления.

Перед началом Белорусской операции партизанские формирования держали под своим контролем около 60% территории республики. Они нападали на вражеские гарнизоны и отдельные колонны немецко-фашистских войск, срывали угон гитлеровцами населения на каторгу в Германию, уничтожали предателей, изменивших народу и родине. В ходе предстоящего наступления советских войск партизаны должны были способствовать его успеху захватом и удержанием переправ, разрушением линий связи и коммуникаций, активной разведывательной деятельностью.

Ярким примером возросшего единства действий Красной Армии и партизан явилась операция по массовому подрыву рельсов, осуществленная перед переходом в наступление советских войск. План операции был разработан Белорусским штабом партизанского движения и согласован с командованием фронтов. 6 июня он был утвержден первым секретарем ЦК КП Белоруссии П. К. Пономаренко, а затем по радио конкретные задачи были поставлены партизанам. Выполняя указания Центра, 700 участвовавших в операции бригад и отрядов произвели массовую диверсию на белорусских железных дорогах. Только в ночь на 20 июня было подорвано 40 775 рельсов. Движение на ж. д. линиях, ведущих к важнейшим участкам фронта, было парализовано. В последующие дни партизаны продолжали держать контакты с командованием фронтов и армий, оказывая активную помощь наступающим войскам. О масштабах и характере этой помощи можно судить по тому, что в течение июня они пустили под откос 230 вражеских эшелонов.

Такова была обстановка в Белоруссии накануне наступления советских войск летом 1944 г.

Противник, как уже отмечалось, не ожидал главного удара Красной Армии на центральном участке фронта. Однако верховное командование вермахта придавало очень большое значение удержанию в своих руках Белоруссии. Здесь прикрывались важнейшие восточнопрусское и варшавское направления, а также обеспечивалось стратегическое взаимодействие между группами армий «Север», «Центр» и «Северная Украина». Кроме того, Белорусский выступ позволял врагу эксплуатировать пути сообщения, которые проходят по территории Белоруссии в Польшу и Германию.

На Белорусском выступе площадью около 250 тыс. кв. км находились войска группы армий «Центр» (3-я танковая, 4, 9 и 2-я армии) под командованием генерал-фельдмаршала Буша. Кроме [497] того, к ним примыкали правофланговые соединения 16-й армии из группы армий «Север» и левофланговые соединения 4-й танковой армии из группы армий «Северная Украина». Всего в полосе предстоящего наступления советских войск было 63 дивизии и 3 бригады противника, из них: в первой линии обороны — 46 дивизий и 2 бригады, во второй линии — 8 дивизий и 1 бригада. 9 дивизий находилось в резерве. В составе всех этих войск, прикрывавших Белоруссию со стороны противника на 1100-километровом фронте от озера Нещер до Вербы, имелось 1200 тыс. человек (с учетом тыловых частей), 9500 орудий и минометов, 900 танков и штурмовых орудий, 1350 самолетов. Главная полоса немецкой обороны проходила по линии Витебск — Орша — Могилев — Рогачев — Жлобин — Бобруйск. Наиболее сильные группировки гитлеровских войск были в районе Витебска и Бобруйска, т. е. на флангах группы армий «Центр».

Противник организовал на Белорусском выступе хорошо подготовленную, глубоко эшелонированную оборону, которая искусно увязывалась с естественными условиями местности — реками, озерами, болотами, лесами. Витебск, Бобруйск, Орша, Борисов, Могилев, Минск, Рогачев и Жлобин были превращены в сильные опорные узлы обороны.

Советское Верховное Главнокомандование, разрабатывая план операции «Багратион», учитывало, что успешное ее осуществление приведет к освобождению Белоруссии, началу освобождения Прибалтики и западных районов Украины, а выход советских войск к границам Восточной Пруссии и на рубеж Вислы создаст условия для освобождения Польши и перенесения военных действий на территорию Германии. Красная Армия, продвинувшись на флангах советско-германского фронта далеко на запад, охватывала Белорусский выступ гигантской дугой протяженностью почти в 1000 км — от Полоцка до Ковеля.

В соответствии с замыслом Верховного Главнокомандования план Белорусской операции предусматривал нанесение мощных сходящихся ударов по флангам Белорусского выступа — с севера от Витебска через Борисов на Минск, что должно было привести к разгрому главных сил группы армий «Центр», находившихся восточнее Минска. Переход в наступление предусматривался одновременно на лепельском, витебском, богушевском, оршанском, могилевском, свислочском и бобруйском направлениях с тем, чтобы

«мощными и неожиданными для врага ударами раздробить его стратегический фронт обороны, окружить и уничтожить немецкие группировки в районе Витебска и Бобруйска, после чего, стремительно развивая наступление в глубину, окружить и затем разгромить войска 4-й немецкой армии восточнее Минска»{31}.

Проведение Белорусской операции возлагалось на войска четырех фронтов: 1-го Прибалтийского (командующий генерал армии [498] И. X. Баграмян, член Военного совета генерал-лейтенант Д. С. Леонов, начальник штаба генерал-лейтенант В. В. Курасов), 3-го Белорусского (командующий генерал-полковник И. Д. Черняховский, член Военного совета генерал-лейтенант В. Е. Макаров, начальник штаба генерал-лейтенант А. П. Покровский), 2-го Белорусского (командующий генерал-полковник Г. Ф. Захаров, член Военного совета генерал-лейтенант Л. З. Мехлис, начальник штаба генерал-лейтенант А. П. Боголюбов), 1-го Белорусского (командующий генерал армии К. К. Рокоссовский, член Военного совета генерал-лейтенант Н. А. Булганин, начальник штаба генерал-полковник М. С. Малинин), а также Днепровскую военную флотилию (командующий капитан 1-го ранга, затем контр-адмирал В. В. Григорьев, член Военного совета капитан 1-го ранга П. В. Боярченков).

Перед наступлением в войсках велась тщательная подготовка. Для координации действий фронтов в их расположение были направлены представители Ставки маршалы Г. К. Жуков и А. М. Василевский.

Завершилась перегруппировка войск. В намеченных планом районах сосредоточивались соединения и материально-технические средства ударных группировок. Помимо текущего пополнения людьми и техникой фронты получали дополнительно:

3-й Белорусский фронт — 11-ю гвардейскую армию и 2-й гвардейский танковый, 3-й гвардейский механизированный и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса. За войсками фронта сосредоточивалась также 5-я гвардейская танковая армия, находившаяся в резерве Ставки;

1-й Белорусский фронт — 8-ю гвардейскую и 28-ю армии, 2-ю танковую армию, 9-й и 1-й гвардейский танковые, 1-й механизированный, 2-й и 4-й гвардейские кавалерийские корпуса;

1-й Прибалтийский фронт — 1-й танковый корпус;

2-й Белорусский фронт — 81-й стрелковый корпус.

В Белоруссию должны были подойти также перебрасываемые из Крыма в резерв Ставки 2-я гвардейская и 51-я армии. Для участия в наступлении в состав воздушных армий дополнительно прибыло 11 авиакорпусов и 5 авиадивизий (2978 самолетов).

Больше всего сил направлялось в полосу 3-го и правого крыла 1-го Белорусского фронтов. В войска фронтов прибыло много отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полков и бригад, артиллерийских, минометных, инженерных частей и соединений. В составе левого крыла 1-го Белорусского фронта должна была действовать вновь созданная 1-я польская армия.

Всего в четырех фронтах находилось 2400 тыс. человек, 36 400 орудий и минометов, 5200 танков и САУ, 5300 боевых самолетов. Войска Красной Армии на белорусском участке советско-германского фронта обладали двукратным превосходством по [499] личному составу и подавляющим — по артиллерии (3,8 раза), танкам и самоходным орудиям (5,8 раза), авиации (3,9 раза). Примерно пятая часть из них включалась в наступление через две-три недели. Еще ни в одном сражении советские войска не обладали таким превосходством в силах и средствах, как в Белорусской операции. Боевое мастерство и моральный дух наших войск также отличались высоким уровнем.

Для обеспечения операции в войска направлялось до 400 тыс. тонн боеприпасов, 300 тыс. тонн горюче-смазочных материалов, около 500 тыс. тонн продовольствия и фуража. Все это перевозилось с соблюдением жестких мер скрытности. Передвижение и дислокация войск также обеспечивались строгой секретностью и искусной маскировкой. Противник оставался в неведении о готовящейся грандиозной операции советских войск. Это было очень важно, так как, по данным разведки, главное командование вермахта продолжало ожидать наступления Красной Армии не в Белоруссии, а на Украине.

Достижение высокой степени внезапности Белорусской операции опиралось на богатый опыт войны. Проводимые в этих целях мероприятия были весьма разнообразны. Так, сосредоточение в районах Киева и Чернигова восьми корпусов авиации дальнего действия имело целью поддержать наступление сухопутных войск в Белоруссии, но одновременно дезинформировало противника в отношении направления готовящегося главного удара советских войск.

«Своего рода дезинформацией являлось также то обстоятельство, что все шесть танковых армий оставались на юго-западном направлении, а уход 5-й гвардейской танковой армии в полосу 3-го Белорусского фронта не был замечен противником»{32}.

В соответствии с планом операции «Багратион» войска наступавших четырех фронтов должны были нанести согласованные удары по врагу, прорвать его оборону на различных участках, окружить и уничтожить в ее глубине гитлеровские группировки, непрерывно расширяя фронт наступления. Конкретные задачи фронтам были поставлены 31 мая.

В период подготовки Белорусской операции, как и во время ее осуществления, большую роль играла проводимая в войсках партийно-политическая работа. Политработники разъясняли личному составу в подразделениях и частях исключительную важность сохранения в тайне сосредоточения войск, готовили их к предстоящим боям с целью окончательного изгнания врага с советской земли. В последующем, когда развернулось грандиозное наступление, политработники и все воины коммунисты пламенным словом и личным примером во многом способствовали успешному решению боевых задач. [500] Грандиозная по своим масштабам и последствиям Белорусская операция началась 23 июня 1944 г. Войска 1-го Прибалтийского, 3-го и 2-го Белорусских фронтов, а на следующий день — 1-го Белорусского фронта обрушили мощные удары по немецко-фашистской группе армий «Центр».

Прорыв обороны противника производился превосходящими силами. Так, войсками 3-го Белорусского фронта для обеспечения успеха привлекались 5764 орудия и миномета, 1466 танков и самоходно-артиллерийских установок, а на участках прорыва 1-го Прибалтийского фронта — 3760 орудий и минометов, 535 танков и самоходно-артиллерийских установок. Кроме того, часть танков и самоходно-артиллерийских установок использовалась для непосредственной поддержки пехоты. Большую роль в развернувшихся грандиозных боях играла авиация фронтов — 3-я и 7-я воздушные армии, а также авиация дальнего действия. Однако в первый день операции ухудшившаяся погода не позволила в полной мере использовать самолеты. Наступающая пехота основную помощь при прорыве обороны противника получила от мощного огня артиллерии.

В первый же день наступления был достигнут успех. Войска 6-й гвардейской и 43-й армий генералов И. М. Чистякова и А. П. Белобородова 1-го Прибалтийского фронта решительной атакой прорвали фронт обороны противника юго-западнее Городка, на стыке гитлеровских 16-й армии группы армий «Север» и 3-й танковой армии группы армий «Центр». Соединения 39-й и 5-й армий генералов И. И. Людникова и Н. И. Крылова 3-го Белорусского фронта, действуя из района Лиозно, также прорвали вражескую оборону. Войска 39-й армии перерезали железную дорогу Орша — Витебск, а войска 5-й армии на богушевском направлении форсировали Лучесу и захватили плацдарм на ее южном берегу. 11-я гвардейская и 31-я армии, встретив особенно упорное сопротивление врага на оршанском направлении, вклинились лишь незначительно в его оборону.

С утра 24 июня наступление продолжало развиваться. Войска 6-й гвардейской и 43-й армий 1-го Прибалтийского фронта, ломая ожесточенное сопротивление гитлеровцев, вышли к Западной Двине, с ходу форсировали ее и завязали бои за плацдармы на южном берегу. На 3-м Белорусском фронте соединения 39-й армии отрезали врагу пути от Витебска с юго-запада. Войска 5-й армии продвигались на Богушевск. На оршанском направлении враг продолжал оказывать упорное сопротивление. Однако войска правого фланга 14-й гвардейской армии, используя успех армии Крылова, наступали к северо-западу от Орши.

В сложившейся обстановке Верховный Главнокомандующий согласился с предложением А. М. Василевского в передаче из резерва Ставки в состав 3-го Белорусского фронта 5-й гвардейской [501] танковой армии. Она направлялась в глубокий обход Орши с северо-запада, используя успех 5-й армии Крылова.

Войска смежных крыльев 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов успешно завершали нанесение сходящихся ударов по витебской группировке противника. К вечеру 24 июня в штабе группы армий «Центр»

«не оставалось уже никаких сомнений относительно масштабов наступления противника и грозившей армиям опасности»{33}.

Во второй половине дня гитлеровское командование приступило к отводу своих войск из района Витебска, но было уже поздно. На следующий день произошло соединение войск двух фронтов — 43-й и 39-й армий в районе южнее Гнездиловичей. Попавшие в окружение пять дивизий врага тщетно пытались прорваться из кольца советских войск. При первых же атаках враг потерял свыше 3 тыс. человек. Витебск был очищен от гитлеровцев. В полосе наступления 5-й армии успешно действовала введенная в прорыв конно-механизированная группа генерала Н. С. Осликовского — 3-й гвардейский механизированный и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса. Войска 11-й гвардейской и 31-й армий вели бои на подступах северо-восточнее и восточнее Орши. Отлично действовала авиация 1-й воздушной армии.

Вечером 26 июня в Москве был произведен салют 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий в честь войск 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов, освободивших областной центр Белоруссии Витебск — важный стратегический узел обороны противника на западном направлении.

Представитель Ставки маршал А. М. Василевский, находившийся на КП 3-го Белорусского фронта, 27 июня в своем очередном донесении Верховному Главнокомандующему сообщал, что наступление войск 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов развивается строго по плану четвертого дня операции. Действиями войск 5-й, 11-й гвардейской и 31-й армий был полностью очищен от врага железнодорожный узел и город Орша. 3-й гвардейский механизированный корпус генерала В. Т. Обухова находился в движении на м. Лукомль и далее на Лепель. 5-я гвардейская танковая армия под командованием маршала бронетанковых войск П. А. Ротмистрова продвигалась в направлении на Борисов. Войска Людникова завершали ликвидацию окруженной группировки противника в лесах юго-западнее Витебска. Командующий 3-м Белорусским фронтом И. Д. Черняховский к действиям по уничтожению окруженного врага привлек фронтовую авиацию. Удары, нанесенные 1-й воздушной армией, ускорили капитуляцию гитлеровцев.

Убедительным примером высокого уровня советского военного искусства являлись события в районе Орши. А. М. Василевский по этому поводу пишет следующее:

«Как известно, войска 3-го [502] Белорусского фронта, встретив сильное сопротивление противника при наступлении на Оршу с востока, направили свои основные усилия в обход врага с севера. Для немецкого командования, уверенного в крепости оршанских позиций, обход их с флангов, упиравшихся в болота, оказался совершенно неожиданным. Подвижные соединения советских войск, совершавшие обходный маневр, отлично выполнили свою задачу, несмотря на отчаянные попытки врага приостановить их движение. В ночь на 27 июня они подошли к Орше с севера и северо-запада и завязали уличные бои, в то же время советские войска, наступавшие на Оршу с востока, форсировали Днепр и ворвались в центральные кварталы города. К утру 27 июня... город был полностью освобожден от врага»{34}.

В течение 27 и 28 июня 1-й Прибалтийский и 3-й Белорусский фронты продолжали развивать наступление. Войска 1-го Прибалтийского фронта освободили Лепель и ряд других населенных пунктов, продолжая главными силами продвигаться на запад, а частью сил — к Полоцку — важной опорной базе группы армий «Север». Войска 3-го Белорусского фронта двумя подвижными гвардейскими соединениями — 3-м механизированным и 3-м кавалерийским корпусами к исходу 28 июня вышли на Березину, захватив переправы юго-восточнее м. Бегомль и в 14 км северо-западнее Борисова. Командованием фронта и войсками делалось все, чтобы обеспечить скорейший выход основных сил к Березине и ее форсирование. Нельзя было позволить врагу закрепиться на этом важном рубеже.

Развитие событий на фронте являлось полной неожиданностью для противника. При допросе на командном пункте 3-го Белорусского фронта пленных фашистских генералов, захваченных в районе Витебска, те показали, что все происшедшее в первые дни советского наступления

«представлялось им совершенно невероятным, так как они считали состояние обороны, особенно в районе Витебска, более чем надежным, прочным и готовились во что бы то ни стало выполнить приказ фюрера любой ценой отстоять город-крепость»{35}.

Враг был поражен огромным количеством разнообразной и первоклассной боевой техники, примененной советской стороной при штурме обороны, храбростью, высокой боевой выучкой войск, их искусством использования в бою мощной техники.

В соответствии с планом операции «Багратион» развертывались сражения и на участках 1-го и 2-го Белорусских фронтов. Войска генерала Г. Ф. Захарова, взаимодействуя с 1-м и 3-м Белорусскими фронтами, наносили вспомогательный удар. Основные усилия этого фронта были сосредоточены в его центре. 49-я армия при поддержке 4-й воздушной армии генерала К. А. Вершинина 23 июня прорвала оборону врага на могилевском направлении, [503] а через три дня ее передовые соединения форсировали Днепр. 33-я и 50-я армии фронта вначале вели сковывающие бои. 28 июня войска 2-го Белорусского фронта силами 49-й и 50-й армий генералов И. Т. Гришина и И. В. Болдина освободили Могилев.

24 июня перешел в наступление 1-й Белорусский фронт под командованием генерала армии (с 29 июня — Маршала Советского Союза) К. К. Рокоссовского.

На правом крыле фронта действовали две ударные группировки: из района Рогачев, Жлобин — 3-я и 48-я армии генералов А. В. Горбатова и П. Л. Романенко, а также 9-й танковый корпус генерала Б. С. Бахарова; из района южнее Паричей — 65-я и 28-я армии генералов П. И. Батова и А. А. Лучинского, конно-механизированная группа (4-й гвардейский кавалерийский и 1-й механизированный корпуса) под командованием генерала И. А. Плиева, 1-й гвардейский танковый корпус генерала М. Ф. Панова. Эти группировки наносили удары против 9-й немецкой армии, преграждавшей путь на Бобруйск.

3-я и 48-я армии в первые два дня не добились заметных результатов. Оборона врага на рогачевско-бобруйском направлении была слабо разведана, и наступающим войскам был дан слишком большой участок прорыва. Это затормозило наступление. Только после перенесения удара по вражеской обороне севернее, из лесисто-болотистого района, что еще раньше предлагалось генералом А. В. Горбатовым, противник был опрокинут и 9-й танковый корпус генерала Б. С. Бахарова стал стремительно продвигаться к Бобруйску.

«После этого удачного маневра наших войск немцы начали отход с рубежа Жлобин — Рогачев, но было уже поздно. Единственный мост у Бобруйска 26 июня был в руках танкистов Б. С. Бахарова»{36}.

Действия паричской ударной группировки сразу же принесло успех. Обе наступающие армии — 65-я и 28-я — в первый день увеличили прорыв обороны противника по фронту до 30 км и в глубину от 5 до 10 км. Генерал П. И. Батов ввел в прорыв 1-й гвардейский танковый корпус, который стремительно двинулся в тыл немецко-фашистских войск и углубил прорыв до 20 км. Сломили сопротивление врага и части 28-й армии генерала А. А. Лучинского.

На второй день командующий фронтом К. К. Рокоссовский ввел в сражение на стыке 65-й и 28-й армий конно-механизированную группу генерала И. А. Плиева, которая стала продвигаться на северо-запад. Наступление южной и северной ударных группировок поддерживалось авиацией, наносившей бомбовые удары по сопротивляющемуся врагу.

Немецкое командование, убедившись в бесплодности фронтальных сражений и видя угрозу окружения, решило отводить [505] свои войска, но было уже поздно. 27 июня войска противника в районе Бобруйска были окружены. В городе и юго-восточнее его образовались два «котла», куда попали немецкие войска 35-го армейского и 41-го танкового корпусов, всего около 40 тыс. человек. Ликвидацию их командование фронта возложило на 65-ю и 48-ю армии. Окруженные гитлеровские войска пытались пробиться на северо-запад для соединения с 4-й немецкой армией, но это им не удалось. Большой урон яростно сопротивлявшемуся врагу нанесла фронтовая авиация. Командующий 16-й воздушной армией генерал С. И. Руденко поднял в воздух 400 бомбардировщиков под прикрытием 126 истребителей. Советские самолеты обрушили точные удары по скоплениям войск и техники противника юго-восточнее Бобруйска.

«Гитлеровцы выбегали из лесов, метались по полянам, многие бросались вплавь через Березину, но и там не было спасения. Вскоре район, подвергшийся бомбардировке, представлял собой огромное кладбище — повсюду трупы и исковерканная разрывами авиабомб техника»{37}.

За два дня враг потерял свыше 10 тыс. солдат и офицеров, до 6 тыс. гитлеровцев сдались в плен. Войска 48-й армии генерала П. Л. Романенко захватили на поле боя 432 орудия, 250 минометов, свыше 1 тыс. пулеметов. «Котел» юго-восточнее Бобруйска был ликвидирован. Группировка противника, находившаяся в самом городе, также пыталась вырваться из окружения. После многократных попыток врагу удалось прорваться через боевые порядки 356-й стрелковой дивизии 65-й армии.

«В прорыв хлынуло 5 тыс. солдат во главе с командиром 41-го танкового корпуса генералом Гофмейстером, но спастись им не удалось. Наши войска, действовавшие северо-западнее города, ликвидировали и эти бегущие части врага»{38}.

29 июня соединения 65-й армии в тесном взаимодействии с 48-й армией полностью очистили Бобруйск от гитлеровцев.

Войска 1-го Белорусского фронта взломали оборону противника на южном фасе Белорусского выступа и продвинулись на 100 — 110 км. В этих боях врагу был нанесен чувствительный урон. На полях сражений он оставил до 50 тыс. трупов, более 20 тыс. гитлеровских солдат и офицеров сдались в плен. На подступах к Бобруйску в боях активно участвовала Днепровская военная флотилия.

В итоге шестидневных операций четырех фронтов немецкая оборона между Западной Двиной и Припятью была разрушена. Ключевые позиции врага в районах Витебска и Бобруйска перестали существовать. Войска Красной Армии стремительно продвигались на запад, создавая угрозу окружения всей белорусской группировки противника. В этой обстановке командование войск противника принимало далеко не лучшие решения.

«Вместо быстрого отхода на тыловые рубежи и выброски сильных группировок [506] к своим флангам, которым угрожали советские ударные группировки, немецкие войска втягивались в затяжные фронтальные сражения восточнее и северо-восточнее Минска»{39}.

Возникшая обстановка благоприятствовала дальнейшему наступлению. Задачи фронтов 28 — 29 июня были уточнены Ставкой, которая внимательно следила за развитием событий. Войска 1-го Прибалтийского фронта получили приказ наступать на Полоцк и Глубокое. 3-й, 2-й и 1-й Белорусские фронты должны были совместными действиями освободить Минск и окружить отходящие в этот район войска 4-й немецко-фашистской армии. Предусматривалось также наступление на Слуцк, Барановичи, Пинск и в других направлениях.

Наступление четырех фронтов продолжалось без какой-либо паузы. Совместными ударами 4-я ударная и 6-я гвардейская армии 1-го Прибалтийского фронта 4 июля освободили Полоцк. В этом районе подверглись разгрому шесть отборных вражеских дивизий. Северные области Белоруссии были освобождены. Войска под командованием генерала армии И. X. Баграмяна с 23 июня по 4 июля, пройдя с боями до 180 км, нанесли серьезное поражение 3-й танковой армии группы армий «Центр» и 16-й армии группы армий «Север». За это время стране возвращены были 5 тыс. населенных пунктов, в том числе Витебск, Полоцк, Бешенковичи, Лепель, Глубокое, Войска фронта вышли к границам Латвийской и Литовской советских республик.

«Действуя на стыке двух крупных групп фашистских армий, — пишет маршал И. X. Баграмян, — войска фронта надежно изолировали их друг от друга, исключили возможность группе армий «Север» прийти на помощь войскам группы армий «Центр», подвергавшимся беспощадным ударам Белорусских фронтов»{40}.

В полосе наступления 3-го Белорусского фронта противник пытался остановить наступление советских войск на рубеже Березины. Однако войска И. Д. Черняховского стремительно продвигались на запад, обходя опорные пункты врага. На правом крыле фронта 35-я гвардейская танковая бригада 3-го гвардейского механизированного корпуса утром 28 июня вышла в районе озера Палик к Березине и при содействии партизан приступила к постройке переправ. Всеми работами руководил комбриг Герой Советского Союза А. А. Асланов. К исходу дня подразделения бригады стали переправляться на западный берег. Другие бригады и части корпуса приступили к переправе 29 июня. Несмотря на активные действия вражеской авиации, 3-й гвардейский механизированный корпус генерала В. Т. Обухова первым форсировал Березину. 30 июня войска 5-й армии генерала Н. И. Крылова также приступили к преодолению этого важного рубежа, а на подходе к реке находились главные силы 11-й гвардейской армии генерала К. Н. Галицкого. К исходу 1 июля захваченный [507] на западном берегу Березины севернее Борисова плацдарм был расширен до 110 км по фронту и до 35 км в глубину.

Отступление немецко-фашистских войск принимало все более неорганизованный характер. Типична в этом смысле дневниковая запись за 27 июня у одного пленного:

«Начался путь кошмаров и ужасов. На дорогах дикие пробки. Паническое бегство. Танки русских преграждают дороги отхода... Авиация русских непрерывно сеет смерть с неба. Русские все время опережают нас параллельным преследованием. Партизаны разрушают мосты»{41}.

Конно-механизированная группа 3-го Белорусского фронта и 5-я армия генерала Н. И. Крылова, форсировав Березину, продвигались в направлении Вилейки и Молодечно. 2 июля 35-я гвардейская танковая бригада 3-го гвардейского мехкорпуса при содействии партизанской бригады «Народные мстители» ворвалась в областной центр Вилейку и с ходу овладела городом. В тот же день корпус завязал бои за Красное, а на следующий день — за Молодечно. Железная дорога Минск — Вильнюс была перерезана. Но борьба продолжалась, так как противник пытался сохранить пути отхода на северо-запад 4-й немецкой армии, окружаемой в районе Минска. В бои здесь включились войска 5-й и 11-й гвардейской армий генералов Н. И. Крылова и К. Н. Галицкого, а также 3-го гвардейского кавалерийского корпуса генерала Н. С. Осликовского.

В центре и на левом крыле 3-го Белорусского фронта наступающие войска также форсировали Березину. 5-я гвардейская танковая армия основными силами переправилась на западный берег реки 2 июля и стала продвигаться в направлении белорусской столицы. В районе Борисова, который был освобожден 1 июля, Березину форсировали 2-й гвардейский танковый корпус генерала А. С. Бурдейного, 11-я гвардейская и 31-я армии генералов К. Н. Галицкого и В. В. Глаголева.

«Глубоко обходя фланги отступающей группировки врага и упреждая его в занятии промежуточных рубежей, советские соединения и части стремительно продвигались к Минску»{42}.

На рассвете 3 июля 2-й гвардейский танковый корпус ворвался с востока в Минск. Соединения 5-й гвардейской танковой армии завязали бои к северу от города, а затем перерезали единственную автомобильную дорогу, идущую от Минска на северо-запад. Вместе с подошедшей 31-й армией генерала В. В. Глаголева танкисты Бурдейного прорывались к центру города. Положение для противника складывалось безнадежно:

«... результат длившегося теперь уже 10 дней сражения был потрясающим. Около 25 дивизий были уничтожены или окружены»{43}.

Население освобожденных районов активно помогало наступающим войскам. Свыше 100 тыс. белорусов участвовали в восстановлении [508] разрушенных железнодорожных путей, ремонте и строительстве заново многих железнодорожных мостов.

Успешно наступали также 1-й и 2-й Белорусские фронты. Войска первого из них продвигались в двух направлениях: на Пуховичи, Минск и Слуцк, Барановичи. Войска 2-го Белорусского фронта неотступно преследовали соединения 4-й немецкой армии, перехватывая и уничтожая ее отходящие колонны. Авиация 4-й и 16-й воздушных армий уничтожала гитлеровцев ударами с воздуха.

На нравом фланге 1-го Белорусского фронта 1-й гвардейский танковый корпус разгромил вражескую группировку в районе дер. Пуховичи и днем 3 июля ворвался в Минск с юга. Несколько позже сюда подошли части 3-й армии под командованием генерала А. В. Горбатова. Ожесточенные бои в городе завершились вечером 3 июля. Столица Белоруссии была полностью освобождена от гитлеровских захватчиков.

Борьба в районе Минска на этом не закончилась. Восточнее города в результате соединения двух фронтов были окружены основная группа войск 4-й немецкой армии и остатки 9-й армии, всего 105 тыс. вражеских солдат и офицеров. Враг пытался прорваться на запад и юго-запад, но безуспешно. 8 июля было закончено уничтожение или пленение главных сил окруженной группировки, а 9 — 11 июля прекратили сопротивление разрозненные группы. При ликвидации врага в «котле» гитлеровцы потеряли 70 тыс. человек убитыми и около 35 тыс. пленными. Среди пленных было 12 генералов: 3 командира корпуса и 9 — командиров дивизий.

События в районе Минска свидетельствовали о значительных достижениях в развитии советского военного искусства. Войска Красной Армии в ходе успешного наступления окружили крупные силы противника на глубине 200 — 250 км от переднего края его обороны. Достигнуто это было путем параллельного и фронтального преследования.

Главные силы группы армий «Центр» оказались разгромленными. В центре советско-германского фронта в обороне врага образовался 400-километровый разрыв. Советские войска через эту огромную брешь устремились к своим западным границам.

В соответствии с- директивой Ставки от 4 июля войска 1-го Прибалтийского фронта наступали в направлениях Даугавпилса, Паневежиса и Каунаса. Население Литвы с надеждой ожидало прихода Красной Армии. За три года фашистской оккупации Литовской республики гитлеровцы истребили около 500 тыс. мирных жителей, а вместе с военнопленными — до 700 тыс. человек. Они разрушили 80% промышленных предприятий, уничтожили около половины поголовья скота. Однако литовский народ мужественно сопротивлялся. Летом 1944 г, на территории республики [509] действовало 67 партизанских отрядов и групп, значительное число подпольных партизанских и комсомольских организаций.

В Литву вышли и войска 3-го Белорусского фронта, его правого крыла. 7 — 8 июля подвижные соединения фронта завязали бои на подступах к Вильнюсу, а затем ворвались на его окраины. Вражеский гарнизон (15 тыс. человек) оказывал упорное сопротивление, но исход борьбы был предопределен. Завершила ее подошедшая 5-я армия генерала Н. И. Крылова. 13 июля Вильнюс, столица Литовской ССР, был освобожден. Преследуя отходящего противника, 11-я гвардейская и 31-я армии 3-го Белорусского фронта подошли к Неману и стали с ходу форсировать его в районе Алитуса и южнее. Стремясь удержать этот последний крупный водный рубеж на подступах к Восточной Пруссии, противник перебрасывал к Неману пехотные и танковые дивизии, снимая их с других участков. Здесь шла ожесточенная борьба. Войска 3-го Белорусского фронта продолжали выходить к западному берегу Немана и продвигались к Восточной Пруссии. 1 августа был освобожден Каунас.

Войска 2-го Белорусского фронта заняли Новогрудок, Волковыск и Белосток, вышли на подступы к Восточной Пруссии. 1-й Белорусский фронт освободил областной центр Белоруссии Пинск и выдвигался к Кобрину.

В это время Ставка усилила 1-й Прибалтийский фронт, передав в его состав из 3-го Белорусского фронта 5-ю гвардейскую танковую армию и 3-й гвардейский механизированный корпус. Из резерва Ставки этот фронт получил также две общевойсковые армии — 2-ю гвардейскую и 51-ю под командованием генералов П. Г. Чанчибадзе и Я. Г. Крейзера. 27 июля 3-й гвардейский механизированный корпус и 51-я армия после ожесточенных уличных боев штурмом овладели Шяуляем. В тот же день 4-я ударная армия 2-го Прибалтийского фронта при содействии 6-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта освободила Даугавпилс.

1-й Прибалтийский фронт перенес главные усилия на рижское направление. 3-й гвардейский механизированный корпус генерала В. Т. Обухова и 51-я армия генерала Я. Г. Крейзера были брошены в наступление вдоль шоссе Шяуляй — Елгава. Пройдя за день 60 км, 3-й гвардейский мехкорпус к исходу 28 июля передовыми частями завязал бои за Елгаву. Генерал армии И. X. Баграмян приказал В. Т. Обухову часть сил корпуса двинуть к Рижскому заливу. И пока главные силы корпуса вели бои за Елгаву, к Рижскому заливу была брошена 8-я гвардейская механизированная бригада под командованием полковника С. Д. Кремера. Совершив стремительный марш, механизированная бригада 30 июля с ходу ворвалась в Тукумс и захватила его. Передовой отряд бригады в районе Клапкалнцнемса вышел на берег рижского залива. Сухопутные коммуникации, связывающие группу [510] армий «Север» с гитлеровской Германией и вермахтом, были перехвачены, хотя и весьма незначительными силами.

«Освобождение войсками нашего фронта, — пишет маршал И. X. Баграмян, — крупных городов Шяуляй и Елгава, выход его передовых отрядов к Рижскому заливу вынудили Гитлера сменить в конце июля командующего группой армий «Север». Вместо генерал-полковника Фриснера он назначил генерал-полковника Шернера, самого фанатичного из всех фашистских генералов»{44}.

Следует отметить, что Шернер в фашистских кругах пользовался репутацией мастера обороны и отличался особой жестокостью.

К началу августа 51-я армия полностью овладела Елгавой. Однако общее оперативное положение 1-го Прибалтийского фронта к этому времени существенно осложнилось. Войска растянулись на 500-километровом фронте. Между тем имелись данные, что противник готовит сильный контрудар с целью деблокады своих войск в Прибалтике. Предположение это вскоре подтвердилось. Гитлеровское командование решило ликвидировать шяуляйско-елгавский выступ, куда вышли советские войска, сосредоточив для этого крупную танковую группировку. 16 августа враг нанес сильные танковые контрудары на шяуляйском и елгавском направлениях. Особенно ожесточенная борьба развернулась в районе Жагаре, где оборону держала 51-я армия и 3-й гвардейский механизированный корпус. В районе Тукумса, который удерживала всего лишь одна дивизия 1-го гвардейского стрелкового корпуса, противник захватил шоссе, ведущее от Тукумса на Ригу.

«Это была наша первая и единственная серьезная неудача за все время боев в Прибалтике»{45}, — пишет маршал И. X. Баграмян.

Контрудары врага наносились силами немецкой 3-й танковой армии при содействии 16-й общевойсковой армии из района Риги. Советские 51, 43 и 42-я гвардейская армии отразили натиск противника. На шяуляйском направлении враг бросил в сражение до 400 танков. Примерно такая же обстановка была и на елгавском направлении. Командование 1-го Прибалтийского фронта при содействии представителя Ставки А. М. Василевского перебрасывало в районы боев подкрепления. 26 августа, когда подошли и с ходу вступили в бои . соединения 6-й гвардейской армии, натиск противника стал ослабевать, и к концу месяца он вынужден был отказаться от продолжения атак на этом участке фронта. Несмотря на концентрацию огромных сил против войск 1-го Прибалтийского фронта, врагу не удалось сломить сопротивление 51-й и 2-й гвардейской армий.

«Несколько километров, на которые фашистским войскам удалось продвинуться, они оплатили гибелью десятков тысяч своих солдат и офицеров, сотнями сожженных танков»{46}. [511]

Крупные события происходили и на других участках советско-германского фронта. 1-й Белорусский фронт с утра 18 июля на своем левом крыле приступил к осуществлению Люблинско-Брестской операции. В составе наступающих здесь войск находилась и 1-я армия Войска Польского под командованием генерала З. Берлинга. Главный удар наносили 47-я, 8-я гвардейская, 69-я армии генералов Н. И. Гусева, В. И. Чуйкова и В. Н. Колпакчи. Действия сухопутных войск поддерживала 6-я воздушная армия генерала Ф. П. Полынина. Прорвав немецкую оборону западнее Ковеля, войска форсировали Западный Буг и вступили в пределы восточной части Польши.

Наступление развивалось успешно. 23 июля 2-я танковая армия генерала С. И. Богданова с ходу заняла Люблин, а на следующий день подошла к Висле в районе Демблина. После этого она стала продвигаться вдоль Вислы к восточному предместью Варшавы — Праге. Войска правого крыла фронта 28 июля освободили Брест, а окруженный в этом районе враг капитулировал.

Продвигавшиеся за 2-й танковой армией 8-я гвардейская и 69-я армии вышли на Вислу и в первых числах августа захватили плацдарм на ее западном берегу в районах Магнушева и Пулавы. Бои за плацдармы носили упорный характер, они продолжались весь август, а за некоторые плацдармы — ив сентябре. Однако восстановить положение врагу не удалось, все его атаки были отбиты.

Выполняя директивы Ставки, в середине и второй половине июля в наступление последовательно включились еще четыре фронта. Войска 2-го Прибалтийского фронта, вступив на территорию Латвийской Советской Республики, вели бои на рижском направлении. Войска 3-го Прибалтийского фронта действовали на территории Эстонской и Латвийской республик. 25 августа ими был освобожден Тарту. Перешедший в наступление Ленинградский фронт 26 июля занял Нарву. 1-й Украинский фронт перешел в наступление 13 июля. Таким образом, Красная Армия в середине июля развернула общее стратегическое наступление на огромном фронте — от Балтики до Карпат.

«Успех в Белоруссии перерастал постепенно в успех всей нашей летней кампании... »{47}, — пишет маршал А. М. Василевский.

Перед 1-м Украинским фронтом была поставлена задача разгромить вражескую группу армий «Северная Украина» и завершить освобождение Украины. Войсками фронта командовал маршал И. С. Конев, членом Военного совета был (с 1 августа 1944 г.) генерал К. В. Крайнюков, начальником штаба — генерал В. Д. Соколовский. В составе фронта было много войск и техники: 140 тыс. человек личного состава, 16 100 орудий и минометов, 2050 танков и САУ, 3250 боевых самолетов.

Стремительное наступление Красной Армии в Белоруссии заставило [512] гитлеровское командование перебросить туда из западных областей Украины 6 дивизий, в том числе 3 танковые. Перед наступлением советских войск в группе армий «Северная Украина» насчитывалось около 900 тыс. человек, 900 танков и штурмовых орудий, 6300 орудий и минометов, 700 самолетов. Силы врага все же были значительными.

Население западных областей Украины, испытывавшее гнет и насилия гитлеровцев, ожидало прихода Красной Армии. Это ожидание не было пассивным. Против оккупантов велась всенародная борьба. Ни террор гитлеровцев и буржуазных националистов, ни проводившаяся ими разнузданная антисоветская пропаганда не могли изменить политическое сознание украинского народа. Борьба против оккупантов принимала все более широкий и активный характер. К тому же в западные украинские области пришли многие партизанские соединения и отряды с Правобережной Украины, которая была освобождена Красной Армией в марте — апреле 1944 г. Партизаны наносили удары по коммуникациям и гарнизонам врага. Большую роль в мобилизации народных сил на борьбу с фашистскими захватчиками играла самоотверженная деятельность подпольных партийных и комсомольских организаций.

13 июля войска 1-го Украинского фронта — передовые отряды 3-й гвардейской и 13-й армий генералов В. Н. Гордова и Н. П. Пухова — нанесли удар по врагу на рава-русском направлении. На следующий день перешли в наступление и войска, действовавшие южнее, на львовском направлении — 60-я и 38-я армии генералов П. А. Курочкина и К. С. Москаленко. В соответствии с замыслом войска фронта должны были расчленить группировку противника на части с последующим их уничтожением.

Первоначально успех наметился на северном участке, где оборона врага была прорвана на второй день боев. Введенные в прорыв подвижные войска — конно-механизированная группа генерала В. К. Баранова и 1-я гвардейская танковая армия генерала M. E. Катукова — развивали наступление на Ярослав и в обход с севера группировки гитлеровцев в районе Броды. На львовском направлении враг организовал сильный контрудар из района южнее Злочева.

Сопротивление противника не в состоянии было остановить наступающие войска, которые к исходу 18 июля расширили прорыв до 200 км и продвинулись в глубину вражеской обороны на 50 — 80 км. Группировка гитлеровцев в районе Броды (8 дивизий) была окружена и через несколько дней ликвидирована. Подразделения 1-й танковой армии генерала M. E. Катукова 17 июля форсировали Западный Буг и вступили на территорию Польши.

1-й Украинский фронт своими главными силами продолжал продвигаться да запад{48}. На правом фланге наступающие войска [513] в конце июля вышли на реку Сан и захватили плацдарм на ее западном берегу в районе Ярослава. На львовском направлении был осуществлен глубокий обходный маневр: 3-я гвардейская танковая армия генерала П. С. Рыбалко совершила стремительный марш в обход Львова с севера, а 4-я танковая армия генерала Д. Д. Лелюшенко и 60-я армия генерала П. А. Курочкина прорвались к городу с юга и востока. Смелыми и решительными ударами наступающих войск сопротивление врага было сломлено, и 27 июля Львов был освобожден от гитлеровских оккупантов. В этот же день действовавшая на левом фланге фронта 1-я гвардейская армия генерала А. А. Гречко заняла Станислав.

Взаимодействуя с 1-м Белорусским фронтом, войска маршала И. С. Конева на широком фронте выходили к Висле. 1-я и 3-я гвардейские танковые армии развернули наступление на сандомирском направлении. Часть сил фронта продвигалась к Карпатам. 29 июля передовые соединения фронта достигли Вислы и с ходу приступили к ее форсированию. В районе Сандомира был захвачен плацдарм. Развернулись ожесточенные бои с крупными силами противника, переброшенными сюда гитлеровским командованием для уничтожения переправившихся за Вислу советских войск. Борьба за удержание и расширение сандомирского плацдарма продолжалась в течение всего августа. Командование фронта перебросило сюда 5-ю гвардейскую армию генерала А. С. Жданова и 4-ю танковую армию. К концу августа сандомирский плацдарм был расширен до 75 км по фронту и 50 км в глубину.

В то время, когда шли напряженные бои за сандомирский плацдарм, войска центра и левого крыла фронта продвигались к Дембице и Карпатам. 5 августа по приказу Ставки из войск левого крыла фронта (1-й гвардейской и 18-й армий) был образован новый, 4-й Украинский фронт. Его командующим был назначен генерал армии И. Е. Петров, членом Военного совета — генерал Л. З. Мехлис, начальником штаба — генерал Ф. К. Корженевич. В состав 4-го Украинского фронта было передано и управление 8-й воздушной армии. Войска вновь образованного фронта уже 6 августа заняли крупный промышленный центр Украины Дрогобыч, а затем подошли к границам Чехословакии. 15 августа по указанию Ставки войска фронта временно перешли к обороне в предгорьях Карпат. Для преодоления возросшего сопротивления врага в сложных условиях гор необходимо было накопить силы и провести специальную подготовку.

Наступление Красной Армии на главном направлении советско-германского фронта завершилось к концу августа 1944 г. В грандиозных сражениях с обеих сторон участвовало свыше 6 млн. человек.

Гигантскую битву выиграли Вооруженные Силы Советского Союза, которые разгромили две наиболее сильные стратегические [514] группировки противника: группы армий «Центр» и «Северная Украина». 82 вражеские дивизии потеряли от 60 до 70% своего состава, а 26 дивизий были полностью уничтожены. Наши наступающие фронты полностью освободили Белоруссию и большую часть Литвы, приступили к освобождению Латвии и Эстонии. В Молдавии и на территории Румынии советские войска наносили мощные удары по немецко-фашистской группе армий «Южная Украина». В Прибалтике была изолирована группа армий «Север».

Советские войска на протяжении 950 км вышли к государственной границе СССР (на участке Каунас, западнее Самбора), почти полностью изгнав оккупантов с советской земли. Красная Армия приступила к освобождению Польши и изгнанию врага из Румынии. Впереди лежал путь и в другие страны Европы, где прихода советских войск ждали народы, ненавидевшие фашистский «новый порядок». Оборонительной стратегии противника, как и предшествовавшей ей стратегии «молниеносной» войны, было нанесено сокрушительное поражение.

Изгнание гитлеровцев из Прибалтики и Заполярья

В период летней кампании 1944 г. гитлеровские оккупанты были изгнаны более чем с половины территории Советской Прибалтики, и теперь предстояло завершить ее освобождение полностью. Однако противник прилагал все усилия к тому, чтобы удержать за собой этот стратегически важный район. Гитлеровское командование не хотело отводить группу армий «Север» из Прибалтики в Восточную Пруссию, да и осуществить это реально было уже весьма сложно.

Ставка Советского Верховного Главнокомандования решила завершить окончательный разгром группы армий «Север». Решение этой задачи возлагалось на войска четырех фронтов: Ленинградского, 1, 2 и 3-го Прибалтийских.

«Задуманное в Прибалтике наступление, — пишет маршал И. X. Баграмян, — по размаху представляло собой крупную стратегическую наступательную операцию, развертываемую на 500-километровом фронте с участием двенадцати армий, что составляло почти три четверти силы четырех наших фронтов»{49}.

Прихода советских войск ожидало население прибалтийских республик, которое за три года фашистской оккупации претерпело огромные бедствия. Гитлеровцы истребили за это время в Литве, Латвии и Эстонии около 1400 тыс. человек местных жителей и военнопленных. Трудящиеся Советской Прибалтики, несмотря на террор фашистских завоевателей и помогавших им буржуазных националистов, оказывали сопротивление оккупантам. На территории республик действовали подпольные партийные организации [515] и партизаны. Активность партизанской борьбы особенно возросла в 1944 г., когда боевые операции партизан непосредственно способствовали продвижению Красной Армии.

Немецко-фашистская группа армий «Север» объединяла оперативную группу «Нарва», 16-ю и 18-ю полевые и 3-ю танковую армии. К началу сентября в ее составе было около 730 тыс. человек, свыше 1200 танков и штурмовых орудий, 7 тыс. орудий и минометов, до 400 боевых самолетов.

Противостоящие противнику четыре советских фронта имели 900 тыс. человек, около 17 500 орудий и минометов, 3080 танков и самоходно-артиллерийских установок, 2640 боевых самолетов. В наступательных операциях должны были также участвовать авиация Балтийского флота и авиация дальнего действия.

14 сентября в наступление перешли 1, 2 и 3-й Прибалтийские фронты, а 17 сентября — Ленинградский фронт. Общее руководство их действиями осуществлял представитель Ставки маршал А. М. Василевский.

Наибольших успехов в развитии операции достиг 1-й Прибалтийский фронт под командованием генерала армии И. X. Баграмяна. Его ударная группировка — часть сил 4-й ударной и 43-я армии, наступая на правом крыле фронта из района Бауски, за три дня продвинулась на глубину свыше 50 км. 35-я танковая бригада 3-го гвардейского механизированного корпуса и передовые части 43-й армии генерала А. П. Белобородова прорвались к Балдоне и вышли к Даугаве. До Риги оставалось всего 20 км.

«Нетрудно было видеть, — пишет маршал И. X. Баграмян, — что в результате прорыва войск нашего фронта на юго-западные подступы к Риге возникла явная угроза изоляции и рассечения всей группы армий «Север». Мы понимали также, что первоочередной мерой командования этой группы армий явится усиление сопротивления на подступах к столице Латвии. Не вызывало сомнений и то, что гитлеровцы попытаются сильными контрударами отразить наступление войск 4-й ударной и 43-й армий, угрожавших Риге с юго-востока. Противник должен был предпринять контрудар хотя бы для того, чтобы успеть выскочить из мешка, который мы готовились «завязать» в районе Риги»{50}.

Войска 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов в эти первые дни наступления продвинулись незначительно, но в развернувшихся упорных боях они нанесли 18-й армии врага большие потери и сковали ее силы. Положение группы армий «Север» еще больше осложнилось. Командующий группировкой генерал-полковник Шернер, опасаясь отсечения оперативной группы «Нарва» от остальных войск, попросил разрешения на ее отвод. И если раньше реакция гитлеровской ставки на подобные предложения неизменно была отрицательной, то на этот раз последовал приказ отвести нарвскую группировку на подготовленные рубежи к востоку от [516] Противник стал отводить войска из Эстонии, что должно было почти на 300 км сократить линию фронта для группы армий «Север». Однако планомерному отходу оперативной группы «Нарва» помешал Ленинградский фронт под командованием маршала Л. А. Говорова. Его войска нанесли удар по врагу из района Тарту и развернули наступление на таллинском направлении. В то же время часть сил фронта во взаимодействии с Балтийским флотом успешно продвигалась вдоль морского побережья на Пярну. 22 сентября был освобожден Таллин — столица Эстонской ССР. Итогом десятидневного наступления войск маршала Л. А. Говорова при содействии Балтийского флота явилось полное освобождение всей материковой части Эстонии. Соединившись с войсками 3-го Прибалтийского фронта, Ленинградский фронт включился в бои за освобождение Латвии. В дальнейшем войска Говорова приступили к очищению от гитлеровских оккупантов островов Моонзундского архипелага, которое закончилось в конце ноября.

При освобождении Эстонии успешно действовали войска 2-й ударной и 8-й армий генералов И. И. Федюнинского и Ф. Н. Старикова. Особенно отличился в этих боях 8-й эстонский стрелковый корпус под командованием генерала Л. А. Пэрна, сражавшийся в составе войск 2-й ударной, а затем 8-й армии.

Войска Прибалтийских фронтов продолжали вести бои на рижском направлении.

«В двадцатых числах сентября, — пишет маршал И. X. Баграмян, — бои достигли наивысшего напряжения. Если в районе Добеле противнику удалось все же ценою огромных потерь потеснить наши войска на 5 км, то под Ригой он сам вынужден был каждый день пятиться назад, а 22 сентября был выбит и из Балдоне. На следующий день враг, введя две новые пехотные дивизии, прибывшие из Эстонии, пытался вернуть этот город, но был отбит»{51}.

Решительные действия войск Баграмяна заставили противника сосредоточить на участке их наступления главные резервы группы армий «Север». Это создало благоприятные условия для активных действий 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов, которые ударами с востока и северо-востока отбросили основные силы группировки Шернера на заранее подготовленный врагом рубеж северо-восточнее Риги. Одновременно враг продолжал удерживать в своих руках узкую полосу земли вдоль Рижского залива, последнюю сухопутную коммуникацию, связывающую группу армий «Север» с Восточной Пруссией. На рижском плацдарме сосредоточились основные силы врага, и наступление советских войск на Ригу было остановлено.

В изменившейся стратегической обстановке Ставка Верховного Главнокомандования решила перенести направление главного удара 1-го Прибалтийского фронта с рижского на клайпедское. Перед командованием фронта была поставлена задача перегруппировать [517] четыре армии и средства усиления с правого фланга к центру, в район Шяуляя, а затем нанести мощный удар на запад и прорваться на побережье Балтийского моря от Лиепаи до Немана. Осуществление этого маневра отрезало пути отхода в Восточную Пруссию группы армий «Север». В то же время 3-й и 2-й Прибалтийские фронты должны были продолжать наступление на рижском направлении.

5 октября войска 1-го Прибалтийского фронта перешли в наступление на клайпедском направлении. Главный удар из района северо-западнее Шяуляя наносился силами 6-й гвардейской, 43-й и 5-й гвардейской танковой армий. К юго-западу от Шяуляя наступала 2-я гвардейская армия. Действия войск поддерживались 3-й воздушной армией генерала Н. Ф. Папивина.

Прорвав оборону противника, наступающие войска успешно продвигались на запад. На направлении главного удара в наступление включились также 4-я ударная и 51-я армии.

«Командующий группой армий «Север» генерал Шернер, как выяснилось впоследствии, и мысли не допускал, что советские войска смогут в ближайшее время предпринять крупное наступление на клайпедском направлении. Эта недооценка наших возможностей дорого обошлась фашистам»{52}.

Глубина прорыва к исходу четвертого дня наступления достигла 60 — 90 км, а ширина — 200 — 260 км. Противник пытался яростными контратаками соединений 3-й танковой армии остановить наступающие советские войска, но безуспешно.

На тильзитском направлении, где продвигалась 2-я гвардейская армия, противник оказал особенно упорное сопротивление, но и здесь оно было сломлено. В этих боях отличилась 16-я литовская дивизия под командованием полковника А. И. Урбшаса. Воины этой дивизии сражались за освобождение родной литовской земли.

10 октября 5-я гвардейская танковая и 51-я армии генералов В Т. Вольского и Я. Г. Крейзера прорвались к побережью Балтийского моря. Вслед за ними на широком фронте севернее и южнее Клайпеды выходили к побережью и другие войска фронта. Группа армий «Север» лишилась последних сухопутных коммуникаций, связывающих ее с Восточной Пруссией. Борьба за Клайпеду приняла затяжной характер, город был взят советскими войсками лишь в конце января 1945 г. На тильзитском направлении войска левого крыла фронта заняли северный берег Немана и вышли на границу с Восточной Пруссией. Гитлеровские захватчики были изгнаны с территории Литовской Советской Республики.

Неблагоприятное для противника развитие событий на клайпедском направлении заставило фашистское командование в ночь на 6 октября приступить к отводу своих войск из района северо-восточнее [518] Риги на территорию Курляндского (Курземского) полуострова. Однако организованного отхода и здесь не получилось. Войска 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов под командованием генералов И. И. Масленникова и А. И. Еременко неотступно преследовали врага. Прорвав оборонительные полосы гитлеровцев, наступающие советские соединения 12 октября завязали бои непосредственно за Ригу и в результате трехдневных боев полностью изгнали оттуда гитлеровцев. В боях за столицу Латвийской Советской Республики отважно сражались и воины 130-го латышского стрелкового корпуса. Освобождение Латвии в основном было завершено.

Группа армий «Север», несмотря на понесенные в боях огромные потери, все еще обладала большими силами. Прижатая к морю и блокированная на Курляндском полуострове, между Тукумсом и Лиепаей, эта группировка была обречена. Прорваться в Восточную Пруссию она уже не могла, переброска же ее в Германию морем потребовала бы слишком много времени и жертв.

Ликвидация окруженной группировки была возложена Ставкой на 1-й и 2-й Прибалтийские фронты. 3-й Прибалтийский фронт был расформирован. В сложных условиях лесисто-болотистой местности Курляндии и наступившей затем неустойчивой зимы бои по уничтожению группы армий «Север» (вместо Шернера ее командующим был назначен генерал-полковник Рендулич) затянулись. Кроме того, из состава блокирующих группировку войск значительные силы были переданы другим фронтам, которые готовились к наступлению на главном, западном стратегическом направлении. Основные силы группы армий «Север», некогда удерживавшей за собой всю Прибалтику, изолированные от остальных войск вермахта, не в состоянии были участвовать в сражениях на главных направлениях заключительного этапа второй мировой войны.

В итоге осеннего наступления четырех фронтов Литва, Эстония и Латвия были освобождены от гитлеровских захватчиков. Во всех прибалтийских республиках была восстановлена Советская власть. Только на небольшой части Латвийской ССР гитлеровцы еще удерживались. Противник лишился важного для него стратегического плацдарма, которым он владел в течение предшествующих трех лет войны. Что касается Советского Союза, то с выходом Красной Армии на широком фронте к побережью Балтийского моря и очищения от врага островов Моонзундского архипелага его Балтийский флот стал надежно прикрывать со стороны Финского и Рижского заливов фланги сухопутных войск. Кроме того, появилась возможность для активных действий флота на вражеских коммуникациях в восточной части Балтийского меря. Важное значение имело то обстоятельство, что советские войска с выходом к балтийскому побережью могли нанести оттуда [519] фланговые удары по восточно-прусской группировке противника.

Советские Вооруженные Силы почти полностью завершили освободительный поход по родной земле. Положение на севере страны упрочилось и в том отношении, что из фашистского блока окончательно выпала Финляндия. Видя неминуемое поражение фашистской Германии, правительство Финляндии еще в ночь на 4 сентября заявило, что оно принимает советские предварительные условия перемирия. Направленная в Москву финская делегация 19 сентября подписала с представителями СССР и Англии соглашение о перемирии. При этом Финляндия приняла на себя обязательство изгнать или интернировать находящиеся на ее территории немецкие войска. Последние отходили к Петсамо и в Северную Норвегию, к Киркенесу.

Гитлеровское командование стремилось любой ценой удержать за собой эти районы. Отсюда враг вывозил никель и медь, в которых остро нуждалась военная промышленность Германии. Кроме того, удерживая в своих руках военно-морские и авиационные базы на Крайнем Севере, противник продолжал угрожать советским морским коммуникациям.

Ставка Верховного Главнокомандования приказала Карельскому фронту (командующий генерал К. А. Мерецков) во взаимодействии с Северным флотом изгнать гитлеровцев из Советского Заполярья.

7 октября войска 14-й армии при поддержке 7-й воздушной армии перешли в наступление. Оборона гитлеровцев была прорвана. Северный флот под командованием адмирала А. Г. Головко также включился в развернувшуюся борьбу. Петсамская группировка противника со стороны моря была блокирована. Моряки прорвали фронт гитлеровцев на перешейке полуострова Среднего. На занятое врагом побережье был высажен десант морской пехоты, который содействовал продвижению войск 14-й армии. 15 октября город Печенга (Петсамо) был освобожден. Преследуя отступающего врага, наступающие советские войска перешли границу Норвегии и 25 октября заняли портовый город Киркенес, оказав большую помощь норвежскому народу в борьбе против гитлеровских оккупантов.

1 ноября Карельский фронт полностью очистил от немецко-фашистских войск Печенгскую область. На этом боевые действия в Заполярье завершились.

1944 год вошел в историю Великой Отечественной войны советского народа и всей второй мировой войны как год решающих побед. За летне-осеннюю кампанию Вооруженные Силы СССР продвинулись на запад на 600 — 900 км. В ходе победоносного наступления [520] они освободили 600 тыс. кв. км родной земли, где до войны проживало 20 млн. человек.

Перешагнув границу СССР и вступив на территорию других государств, советские войска завершали разгром немецко-фашистского вермахта. В то же время они несли свободу порабощенным фашизмом народам Европы.

Перед Вооруженными Силами социалистической державы возникали новые проблемы в их великом движении на Запад. Политбюро ЦК партии еще в мае 1944 г. провело совещание членов военных советов фронтов и армий, посвященное задачам политического руководства войсками в новых условиях. Особое внимание уделялось вопросам интернационального воспитания личного состава. Соответствующая большая работа была проведена в частях, соединениях и объединениях.

«Находясь в Восточной Пруссии как командующий войсками 3-го Белорусского фронта, — писал маршал А. М. Василевский, — я хорошо знал о проводимых мероприятиях и считаю, что было много сделано, чтобы советские воины с честью выполнили свой патриотический долг и интернациональную миссию на завершающем этапе войны.

В чем заключались существо и особенности поведения советских воинов в то время?

Вступление советских войск на территорию Румынии, Польши, Чехословакии и других стран требовало от каждого солдата, сержанта, офицера не уронить авторитета Советской Армии, всего Советского Союза, нести высоко честь советского человека, на дружелюбие местного населения отвечать еще большим дружелюбием. Следовало разоблачить годами распространявшуюся буржуазной пропагандой клевету на советский строй, на наш образ жизни. Советские воины поистине являлись пропагандистами величия дела социализма, ленинских идей. Сюда они пришли в силу военной необходимости, не с войной, а с миром как освободители и верные друзья. Вот почему нас встречали с восторгом, цветами, улыбками. Не менее важной задачей являлось оказание помощи народам в строительстве народно-демократических государств.

Особенно большую работу необходимо было провести при вступлении наших войск на территорию фашистской Германии. Как известно, в течение всей войны советские воины жили идеей сокрушить гитлеровскую армию, отомстить врагу за все его преступления...

Однако мы не могли перенести ненависть к фашистам на все население Германии. Наша армия ничего общего не имела с человеконенавистнической идеологией врага. Она глубоко уважала все народы, в том числе и немецкий. Командиры, политработники, все коммунисты терпеливо разъясняли личному составу задачу советских войск в Германии — это искоренить фашизм. Одним [521] словом, пришло время практически провести грань между фашистским солдатом и мирным жителем Германии. И эта грань была проведена. На территории Германии советский воин показал себя патриотом-интернационалистом, умеющим различать друзей и врагов, с достоинством продемонстрировав высокие моральные качества и политическую зрелость»{53}.