Планы, силы и подготовка сторон

(Схема 3)

Планы германцев

Цели и планы Лодзинской операции в различных источниках и документах изложены различно. Бывший начальник штаба австро-венгерской армии генерал Конрад в своем труде «Из моей служебной деятельности 1906—1918 гг.» пишет, что идея Лодзинской операции принадлежит именно ему и мыслилась им как решительное поражение русских, с возможным даже выводом России из войны, как перенос центра тяжести борьбы на восток. Немецкая официальная история мировой войны (Рейхсархив, т. VI) излагает план Лодзинской операции как задуманный и выполненный самостоятельно Гинденбургом и Людендорфом. Из того же источника видно, что у главного германского командования имелось предположение в ноябре 1914 г. перебросить с французского фронта пять-шесть пехотных, два-три кавалерийских корпуса и значительное количество артиллерии для усиления Восточного фронта. Но обстановка на Западном фронте заставила германское главное командование ограничиться усилением Восточного фронта к началу Лодзинской операции лишь двумя кавалерийскими корпусами (1-м и 3-м) и тяжелой артиллерией.

Судя по ходу операции, Гинденбург и Людендорф составили свой план без обсуждения его с Конрадом, который, узнав о нем, пытался согласовать с ним свои действия. Стратегический план Гинденбурга сводился к тому, чтобы произвести глубокий контрудар во фланг и тыл готовящимся к наступлению на Познань 2-й и 5-й русским армиям.

Для выполнения этого плана 9-я германская армия в составе 3 1/2 корпусов, пополненная и усиленная свежими силами, должна была совершить быструю железнодорожную рокировку с фронта Ченстохов, Велюнь, куда она отошла от Варшавы, в район Торна (на 300 км), откуда [9] нанести неожиданный фланговый удар 2-й и 5-й русским армиям.

На усиление 9-й армии пошли два кавалерийских корпуса (1-й и 3-й), прибывших с запада, и перевозились из состава 8-й армии 1-й и 25-й рез. корпуса. Кроме того, из гарнизонов крепостей Познань, Бреславль и Торн формировались три сводных корпуса.

Наконец, Конрад, узнав о решении Гинденбурга, начал срочную переброску с юга 2-й австро-венгерской армии в район Крейцбурга с целью обеспечить правый фланг германских войск, нацеленных на Лодзь с запада, и действовать против 5-й русской армии. Юго-западнее Крейцбурга оставался германский ландверный корпус ген. Войрша, предназначенный вместе со 2-й австро-венгерской армией для сковывания русских с запада.

Из Восточной Пруссии против 1-й русской армии должен был действовать на Млавском направлении сильный корпус Цастрова.

Таким образом, Гинденбург в своих руках для осуществления Лодзинской операции имел, даже если не считать 2-й австро-венгерской армии и корпуса Войрша, около десяти пехотных корпусов и трех корпусов конницы. Из этих войск в районе Тори, Ярочин создавалась мощная ударная армия в составе 5 1/2 пехотных и двух кавалерийских корпусов для наступления во фланг и тыл русским армиям, которые развертывались для наступления на Познань и далее в глубь Германии.

Остальные германские силы составляли как бы вспомогательные группы; их задача была — отвлекать на себя как можно больше русских сил и способствовать ударной группе в окружении русских армий.

После сосредоточения 9-й армии на фронте Торн, Ярочин Гинденбург считал необходимым развернуть ее на линии Лович, Ленчица, откуда и нанести фланговый удар русским на Лодзь, Петроков. В это время корпуса «Бреславль» и «Познань» должны были сковать 5-ю русскую армию с фронта. 8-я германская армия должна была перейти к обороне против 10-й русской армии, прикрываясь Мазурскими озерами. 1-я русская армия должна была сковываться корпусам Цастрова, усиленным кав. корпусом Холлена. Австро-венгерские армии должны были в то же время перейти на своих фронтах от обороны в наступление 10 ноября было назначено окончательным сроком сосредоточения 9-й германской армии. 11 ноября она должна [10] была перейти в наступление. Но к этому времени готова была только 9-я армия, а остальные войска находились еще в стадии срочного формирования и сосредоточения. Кав. корпус Холлена (2-я и 4-я кав. дивизии) мог прибыть с запада на Восточный фронт только 15 ноября. Корпуса «Познань» и «Бреславль» могли закончить свое формирование и развернуться не ранее 16 ноября. 2-я австро-венгерская армия могла закончить свое сосредоточение в районе Крейцбурга не ранее 18 ноября.

Несмотря на все это, Гинденбург, зная, что 14 ноября собираются перейти в наступление русские, приказал начать наступление 13 ноября. Следует подчеркнуть, что германское командование перехватывало и расшифровывало все . директивы, приказы и сводки русских, посылаемые по радио, и поэтому знало все, что делается на русской стороне, знало все планы и намерения русского командования и знало также, что все приготовления немцев к удару не были разгаданы русскими.

Только этим можно объяснить крайне рискованный, вернее, авантюристический план действий Гинденбурга и Людендорфа против русских, который сводился к вклинению левым флангом 9-й армии в глубокий мешок между 1-й и 2-й русскими армиями.

Только этим можно объяснить и смелую рокировку целой армии вдоль фронта на 300 км в незначительном удалении от русских. Немцы знали, что русские войска временно должны прекратить свое движение вперед. И, наконец, этим объясняется и слабое прикрытие этой перегруппировки, и слабое обеспечение своей территории на фронте 2-й и 5-й русских армий.

Германское командование было также уверено, что и во время самой операции оно все будет знать о русских, в то время как русские должны будут довольствоваться скромными данными наземной (кавалерийской) разведки.

В отношении материального обеспечения германских войск в Лодзинской операции немецкое командование приняло все меры для бесперебойного снабжения частей всем необходимым — боеприпасами, продовольствием, фуражом и техническим имуществом. На конечно-выгрузочных станциях, в полевых складах немецкие корпуса имели также значительные запасы всех видов.

В смысле политико-морального состояния войска 9-й германской армии, пополненные свежим людским и конским [11] составом и средствами вооружения, являлись вполне боеспособными. Перед началом операции среди войск была проделана большая соответствующая политико-моральная обработка солдатских масс. В частности, отступление 9-й германской армии объяснялось как хитрая ловушка для русских, придуманная Гинденбургом; последнему создавался особый авторитет победителя, распространялись ложные сведения о слабости русских, раздувалась шовинистическая пропаганда и т. д.

К началу Лодзинской операции численность германских сил, непосредственно участвовавших в ней, была следующая:

Армии и их состав	Штыков и сабель	Пулеметов	Орудий
9-я германская (5½ пех. корпусов и 5 кав. дивизий)	155 000	450	960
Корпуса Цастрова и Холлена	58 000	100	120
Корпус «Познань»	23 000	50	95
Корпус «Бреславль»	22 000	50	170
Корпус «Торн»	21 000	50	95
Итого около	280 000	700	1 450

Если к этим силам еще прибавить 2-ю австро-венгерскую армию и корпус Войрша, то силы немцев значительно возрастут.

Планы русских

(Схема 3)

В то время, когда Гинденбург производил подготовку сильного удара во фланг и тыл 2-й и 5-й русских армий, не подозревавшее об этом русское командование готовило вторжение в Германию, выполняя требование союзников — привлекать на себя как можно больше германских сил.

Решение было принято русской ставкой верховного главнокомандования в тот самый момент, когда германская армия, отступавшая от Варшавы на фронт Велюнь, Ченстохов, оторвалась от преследования и, прикрываясь арьергардами и пограничными частями, производила рокировку в район Торна. [12]

Русская ставка и штаб Северо-западного фронта имели о положении немецких армий противоречивые данные. Во всяком случае, только по отрывочным данным штаба 2-й армии русская ставка предположила возможность перегруппировки 9-й армии. Но ясных сведений о готовящемся ударе во фланг 2-й армии со стороны Торна у русского командования не было. Эти обстоятельства привели главнокомандующего Северо-западным фронтом ген. Рузского к предвзятому плану наступления.

Стратегическое понимание обстановки и план наступления ген. Рузского видны из его директивы от 13 ноября 1914 г.

«Около четырех германских корпусов отошли к Ченстохову, около двух корпусов — к Велюню, на линии Клобуцко, Жарки — укрепленная позиция, у Калиша — около корпуса, со стороны Торна наступают около двух дивизий (подчеркнуто нами.— Д. Р.), замечена переброска из Восточной Пруссии к Торну.

Верховный главнокомандующий повелел перейти в наступление для глубокого вторжения в Германию, сломить сопротивление немцев, если они попытаются его оказать, и утвердиться на линии Ярочин, Кемпен, Каттовиц. Для исполнения сего приказываю: 1) 1-й, 5-й и 4-й армиям занять исходное положение; разграничительными линиями назначаются: между 4-й и 5-й армиями Пржедборж, Розенберг, между 5-й и 2-й армиями Белхатов, Питшен, между 2-й и 1-й армиями остается прежняя; 2) обеспечение левого фланга возлагается на 3-й кавказский корпус, обеспечение правого фланга — 2-й корпус, которому наступать севернее Ленчица, Унейов, Калиш в связи с остальными корпусами 2-й армии и с левым флангом 1-й армии; 3) наступление начать 14 ноября; 4) 1-я армия действует согласно данных ей указаний».

После запроса ставки о задачах 1-й армии Рузский сообщил, что 1 -я армия имеет задачу — обеспечивать правый фланг армий, наступающих в Германию, для чего 6-й сибирский корпус должен начать переправу на левый берег Вислы.

Таким образом, из этой основной директивы мы видим, что перегруппировка 9-й германской армии из района Ченстохова на север к Торну осталась для русского командования нераскрытой, что оно продолжало считать 9-ю германскую армию еще в районе Ченстохова и что со стороны Торна вместо целой армии ожидали только около двух дивизий. [13]

В этом и кроется основная ошибка составленного штабом Северо-западного фронта плана наступления в Германию.

Несколько позже ставка обратила внимание ген. Рузского на то, что, по некоторым данным разведки, между Вислой и Вартой находится не две дивизии, а до четырех корпусов. Рузский ответил, что он при наступлении это учтет, однако, в действительности не учел и долго не верил этим данным.

При рассмотрении плана и подготовки к Лодзинской операции мы указывали на своевременную и вполне удовлетворительную подготовку к ней со стороны германского командования.

Гораздо хуже и медленнее шла подготовка к этой операции на русской стороне. Перед самой операцией русская ставка решила провести реорганизацию своей легкой артиллерии, заключавшуюся в том, что вместо 8 орудий в батарее стало 6 орудий, число же батарей в дивизиях не увеличивалось. После такой реорганизации число орудий в русских дивизиях стало вдвое меньше, чем в дивизиях германской армии (36 и 72). Эта мера вызвала в русских войсках большое и справедливое недовольство.

В частях русской армии ощущался большой недостаток в переправочном имуществе. В ряде дивизий было напряженное положение с боеприпасами, продовольствием и фуражом. Совсем не было теплого обмундирования. Многие железнодорожные линии и шоссе были разрушены немцами во время их отхода в октябре из-под Варшавы; это замедляло движение войск и особенно обозов.

Местное население не имело продовольствия и фуража, так как отходившие немецкие войска все реквизировали.

В глубоком тылу русская промышленность не смогла полностью удовлетворить всех запросов фронта, а запасы мирного времени подходили к концу.

Несмотря на это, политико-моральное состояние частей русских армий было хорошим; многие дивизии, участвовавшие уже в боях с немцами и австро-венгерцами, показали себя в смысле боеспособности выше, чем немецкие части. Однако, были и такие части, которые являлись почти необученными, в частности, в 5-м сибирском корпусе 79-я дивизия сплошь состояла из запасных, и сибирской она оказывалась только по названию, а сибиряков там не было.

Численность русских армий, принимавших участие в Лодзинской операции, была следующей: [14]

Армии и их состав	Штыков и сабель	Пулеметов	Орудий
1-я армия (4 корпуса, 3½ кав. дивизии)	123 500	200	440
2-я армия (5 корпусов, 4 кав. дивизии)	158 500	350	540
5-я армия (3 корпуса и 1½ кав дивизии)	85 000	190	320
Всего	367 000	740	1 300

Сравнивая общие планы сторон, подготовку к операции и соотношение сил, следует притти к выводу, что распространяемое немецкими источниками и даже русскими военными историками мнение о превосходстве в этой операции русских сил не соответствует действительности.

Если брать численное соотношение между указанными силами русских и немцев, включая 2-ю австро-венгерскую армию и корпус Войрша, которые должны были действовать против 5-й русской армии, то на стороне русских никакого превосходства не получится. Известно также, что со стороны русских в Лодзинской операции принимали участие не все дивизии указанных трех русских армий. На стороне германцев было значительное превосходство в артиллерии, особенно тяжелой, что сыграло большую роль в разыгравшихся боях.

Что же касается группировки сил сторон перед операцией, то следует признать большое преимущество в этом отношении на стороне немцев, которые скрытно сумели сосредоточить против растянутого русского фронта, или, вернее, против почти не обеспеченного разрыва между внутренними флангами 1-й и 2-й русских армий, мощный кулак силою до шести армейских и двух кавалерийский корпусов.

Если к этому добавить, что немецкие войска имели лучшее материальное обеспечение, а главное, что немецкое командование перехватывало все радиограммы русских и знало о них все, в то время как последние не знали уверенно, где им готовится фланговый удар, — то ясно, что в более выгодных условиях в этой операции были во всех отношениях не русские, а германцы. [15]