Катастрофа на Дальнем Востоке — и восстановление
Перед началом войны Адмиралтейство ясно осознало, что в случае вступления в войну Японии следом за европейскими партнерами Оси мы просто не сможем послать на восток крупный флот, если только не оставим Средиземное море полностью на попечение французов. Однако, когда в конце 1941 начали сгущаться штормовые тучи, нам потребовалось сформировать новый флот, чтобы противостоять Японии, несмотря на [229] то, что мы полностью потеряли французский флот еще год назад. В августе был разработан план посылки в Сингапур 6 линкоров, современного авианосца и легких сил весной 1942. Но потери, которые понесли в последнее время Флот Метрополии и Средиземноморский флот, помешали отправить хоть один корабль до октября 1941. Именно тогда новый линкор «Принс оф Уэлс» был выбран флагманским кораблем контр-адмирала сэра Т. Филлипса, бывшего заместителя начальника штаба ВМФ. Но в Лондоне неожиданно вспыхнули споры по стратегическим вопросам. Адмиралтейство желало сосредоточить все силы, которые удастся собрать, в Индийском океане, где флот будет находиться в самом центре важного стратегического района. Зато премьер-министр хотел расположить небольшое соединение быстроходных и современных кораблей в Сингапуре. Он полагал, что таким образом будет оказано сдерживающее влияние на агрессивные намерения японцев. Форин Оффис поддержал точку зрения премьера, и наконец Первый Морской Лорд согласился послать «Принс оф Уэлс» в Кейптаун с условиям, что его дальнейший маршрут будет определен позднее. Но ни Адмиралтейство, ни адмирал Филлипс не сомневались, что его пошлют в Сингапур. 21 октября за 2 дня до выхода линкора из Клайда, Адмиралтейство сообщило, что пунктом назначения будет эта восточная база. 11 ноября Адмиралтейство приказало линейному крейсеру «Рипалс» встретиться с «Принс оф Уэлсом» на Цейлоне и вместе с ним двигаться в Сингапур, куда они и прибыли 2 декабря. К несчастью, новый авианосец «Индомитебл», который был предназначен адмиралу Филлипсу, получил повреждения, сев на мель у берегов Ямайки.
В свете последующего опыта можно думать все, что угодно, относительно посылки несбалансированного соединения на отдаленную и уязвимую базу при полном отсутствии шансов на быстрое прибытие подкреплений. Но военному кабинету было исключительно трудно выработать [230] правильную политику на Дальнем Востоке в конце 1941. Морские силы Соединенных Штатов, Голландии и Британского Содружества были разбросаны по обширному региону. Единой системы командования не существовало даже у стран, которые уже воевали. Соединенные Штаты соблюдали благожелательный нейтралитет. Правительство президента Рузвельта оказывало все возрастающую помощь в Атлантике, но было бы немного слишком оптимистично ожидать, что Соединенные Штаты объявят войну Японии в случае нападения только на Британскую империю. Поэтому Сингапур мог послужить отличной базой для сосредоточения флотов союзников, находясь в самом центре региона. Тихоокеанский флот Соединенных Штатов базировался в Пирл-Харборе на Гавайских островах. Эти базы разделяли 6000 миль. На Филиппинах находилась еще одна относительно слабая группа американских кораблей (3 крейсера, 13 эсминцев, 29 подводных лодок), которая называлась Азиатским флотом. Голландцы имели еще меньше сил — 3 крейсера, 7 эсминцев и 13 подводных лодок. Они были в основном озабочены обороной собственных территорий, особенно Явы и Суматры. Австралия и Новая Зеландия передали большую часть своих кораблей британскому командованию для действий в европейских водах. Они зарезервировали себе право решать вопросы использования кораблей, оставшихся в их распоряжении. Наконец, до прибытия адмирала Филлипса Королевский Флот имел только 3 старых крейсера и несколько мелких кораблей на весь район от Гонконга до Малайи. Но даже эту разнородную коллекцию кораблей всех национальностей можно было собрать в Сингапуре и отдать под единое командование. Тогда совместные тренировки позволили бы создать что-то напоминающее реальный флот. Но и в случае присоединения к союзникам Азиатского флота США, они получили бы силы, много уступающие отлично обученным и хорошо оснащенным эскадрам японского флота. [231]
В начале декабря беспокойство Адмиралтейства относительно уязвимой позиции соединения адмирала Филлипса стало еще более серьезным. Было решено вывести эти 2 линкора из Сингапура. 5 декабря «Рипалс» вышел из Сингапура в Порт-Дарвин, северная Австралия. Однако, когда на следующий день в Южно-Китайском море был обнаружен японский конвой, линейный крейсер был отозван обратно в Сингапур. 7 декабря японцы нанесли неожиданный удар, причем не только по Тихоокеанскому флоту в Пирл-Харборе, но и по Филиппинам, Гонконгу, Сиаму и Малайе. Сложилась именно та ситуация, которой больше всего боялся штаб ВМФ. Этот период войны превратился для нас в подлинную трагедию.
Вечером 8 декабря адмирал Филлипс вышел из Сингапура с «Принс оф Уэлсом», «Рипалсом» и 4 эсминцами, чтобы атаковать японские десантные силы, намеревавшиеся высадиться в Сингоре на северо-восточном берегу Малайи. Перед выходом в море он потребовал от КВВС провести разведку к северу от предполагаемого курса, а также обеспечить истребительное прикрытие над районом возможного боя. Однако рано утром 9 декабря Сингапур известил его, что истребителей не будет. Адмиралу также передали, что, по данным разведки, в Индокитае собрано большое число японских бомбардировщиков. Эта информация, а также тот факт, что его соединение было обнаружено японскими самолетами, заставили Филлипса отказаться от намеченной атаки. В тот же день в 20.15 он повернул назад в Сингапур. Незадолго до полуночи Филлипс получил радиограмму из Сингапура, что противник высаживается в Куантане, который находится гораздо южнее Сингоры. Этот пункт лежал не слишком далеко от обратного курса британской эскадры. 10 декабря в 1.00 Филлипс повернул на запад, чтобы выйти к Куантану. Однако он не сообщил в Сингапур о своих намерениях и не запросил выслать истребители, чтобы встретить эскадру у берега. Его нежелание нарушать радиомолчание вполне понятно, но нельзя [232] было требовать от командования базы, чтобы оно угадало намерения Филлипса и тоже отреагировало на сообщение о японской высадке. В итоге информация о японской высадке оказалось ложной, а линкоры остались без истребительного прикрытия в районе, где легко могли подвергнуться мощной воздушной атаке. Японцы, действуя на основе вчерашней информации о передвижениях Филлипса, которую передали дозорные подводные лодки, выслали из Сайгона 34 горизонтальных бомбардировщика и 51 торпедоносец. Они разминулись с противником, когда летели на юг, но, к несчастью, на обратном пути японские самолеты натолкнулись на британскую эскадру. 10 декабря в 11.00 началась искусная и решительная атака. Очень быстро британский флагман получил 2 попадания торпедами, которые причинили серьезные повреждения рулям и винтам. Почти вся зенитная артиллерия линкора вышла из строя. «Рипалс» сначала уклонялся от торпед, умело маневрируя. Но его атаковало слишком много самолетов. В конце концов, линейный крейсер получил 4 торпедных попадания, и его судьба была решена. Тем временем «Принс оф Уэлс» получил еще 2 торпедных попадания. Линкор медленно двигался на север с большим креном. В 12.33 «Рипалс» перевернулся и затонул. Через 50 минут перевернулся и «Принс оф Уэлс». Эсминцы подобрали 2081 человека из 2921, находившегося на борту двух кораблей. Ни адмирала Филлипса, ни командира «Принс оф Уэлса» капитана 1 ранга Дж.К. Лича среди спасенных не было.
Таким образом, всего через 48 часов после начала военных действий японцы добились своей цели и сломали хребет морским силам Британии и Соединенных Штатов в западной части Тихого океана. Они захватили абсолютное господство на море, что позволило им легко оккупировать обширные богатые территории, которые являлись целью японской агрессии. С британской точки зрения, потопление «Принс оф Уэлса» и «Рипалса» имело немедленные и тяжелые последствия. Моральное состояние [234] защитников Малайи и Сингапура было подорвано. Судьба всех наших владений в Юго-Восточной Азии была предрешена. Редко когда еще поражение на море имело такие далеко идущие последствия.
В ретроспективе можно сказать, что отправка слабого и несбалансированного соединения на театр, где находились крупные силы противника, являлось очевидной ошибкой. Можно только жалеть, что Адмиралтейство пошло на поводу у тех, кто утверждал, будто такое соединение окажет «сдерживающий эффект» на японцев. (Почему «у тех»? У Черчилля! А.Б.) Что касается последней операции, то первоначальная цель адмирала Филлипса — атака десантных сил у Сингоры — была вполне разумной. Он не мог стоять неподвижно, когда Малайя и Сингапур, защита которых являлась главной целью его прибытия туда, находились в серьезной опасности. Фил-липе превосходно понимал, что риск такого похода исключительно велик. Трудно сказать, какова была бы судьба его эскадры, если бы он не отреагировал на ложное сообщение о высадке возле Куантана. Но еще труднее объяснить его нежелание сообщить на базу о своих планах ночью 9—10 декабря. Впрочем, если бы Филлипс даже сделал это, перегруженные КВВС вряд ли смогли бы надежно прикрыть его корабли. Адмиралтейство превосходно понимало, каким опасностям подвергалась британская эскадра в начале декабря. Оно посоветовало Филлипсу увести корабли из Сингапура. Можно лишь пожалеть, что были отправлены рекомендации, а не прямой приказ. Судьба Сингапура, где мы собрали большое количество вооружения и запасов, вызывала в Лондоне серьезные опасения. Но правда заключалась в том, что база, на укрепление которой мы потратили столько времени и денег, была бесполезна, так как у нас не имелось флота, который мог бы действовать оттуда.
После потери «Принс оф Уэлса» и «Рипалса» адмирал сэр Джеффри Лейтон снова принял командование Восточным флотом. Но теперь это был флот без кораблей. [235] Подкрепления, которые Лейтон срочно затребовал, не существовали в природе. В Малайе и Гонконге у нас остались только легкие силы. Хотя в январе 1942 было спешно создано новое командование АБДА, которое должно было координировать действия американских, британских, голландских и австралийских сил, командующий флотом АБДА американский адмирал Т.К. Харт имел в своем распоряжении лишь небольшую коллекцию разномастных крейсеров, эсминцев и подводных лодок. А ему противостоял самый сильный в мире флот.
Первой задачей АБДА стала доставка подкреплений в Малайю и Голландскую Ост-Индию. Решать ее пришлось остаткам британской эскадры и голландским кораблям. С 1 января по 8 февраля мы провели в Сингапур 44 транспорта в составе 7 конвоев. Потери понес лишь последний из них. Большой лайнер в его составе был подожжен вражескими бомбардировщиками. За эти 5 недель мы доставили в Малайю примерно 45000 солдат. Туда же со Среднего Востока было переброшено большое число истребителей. Например, в конце января авианосец «Индомитебл» перебросил на аэродромы Явы 50 «Харрикейнов». Однако все эти усилия принесли мало пользы. Ситуация в Малайе постоянно ухудшалась. Одной из самых больших проблем, которые испытывали наши сухопутные войска, были небольшие десанты, которые японцы высаживали на фланге и в тылу обороняющихся. Мы просто не имели легких сил, которые могли бы противодействовать японцам в прибрежных водах. Несколько оставшихся кораблей пытались сделать все возможное, проявляя исключительную отвагу. Однако большей частью это были спешно вооруженные гражданские суда, и серьезно повлиять на исход боев на полуострове они не могли.
В конце января Сингапур подвергался таким сильным бомбардировкам, что военно-морская база больше не могла действовать. Была проведена подготовка к уничтожению складов и нефтехранилищ, но слишком многие сооружения остались целыми. 9 февраля японцы захватили [236] плацдарм на острове Сингапур, парализовав передвижения британских войск. Через 3 дня все уцелевшие корабли покинули осажденную базу, но к этому времени японские корабли перекрыли все пути на юг. Они захватили и потопили много этих слабо вооруженных кораблей. А за чередой поражений последовал и окончательный крах. 15 февраля Сингапур капитулировал. Из всех факторов, которые стали причиной этой катастрофы, вне всякого сомнения, самым важным было уничтожение нашей морской мощи. И последствия этой капитуляции были ужасны. Мы не только потеряли обширные и богатые территории. В глазах всей Азии произошло катастрофическое падение престижа белой расы. То, что в плен попали примерно 130000 солдат Британской империи, произвело неизгладимое впечатление заката мощи Запада.
Задолго до завершения боев в Малайе японские войска начали продвижение на юг, чтобы захватить голландские и британские владения в Индонезии. Хотя голландские подводные лодки сумели потопить несколько японских кораблей, замедлить темп наступления противника не удалось. Японцы наступали по трем направлениям. Западное соединение нацеливалось на восточную оконечность острова Суматра, а центральное и восточное — на ключевой остров Ява, где японцы планировали захватить большой порт Батавию и военно-морскую базу в Сурабае. В период с 9 по 11 февраля соединение, выделенное для захвата Суматры, вышло из портов Индокитая. Как только его намерения прояснились, командование АБДА немедленно сформировало ударное соединение из 5 крейсеров (1 английский, 1 австралийский и 3 голландских) и 10 эсминцев (4 голландских и 6 американских). Эти силы сосредоточились в Батавии 14 февраля и вышли на север, чтобы перехватить вражеский конвой. Однако после серии сильных воздушных атак голландский контр-адмирал Доорман, который командовал соединением, приказал отходить. Через 2 дня японцы [237] высадились на восточной оконечности Суматры, изолировав Яву с запада. Центр тяжести событий переместился на восточную Яву. Угроза этому району была наиболее реальной. Последовала серия столкновений на море, в ходе которых получили повреждения несколько голландских кораблей. Но это практически не помешало продвижению японцев. 18 февраля они высадились на острове Бали, отрезав Яву с востока. Тем временем их главные силы, состоящие из 4 эскадренных авианосцев, 2 линкоров и кораблей сопровождения, совершили рейд в море Тимор. 19 февраля около 150 пикировщиков и торпедоносцев атаковали Порт-Дарвин, единственную базу в северной Австралии, откуда можно было доставлять подкрепления и грузы на Яву. ПВО базы, и так не слишком сильная, была застигнута врасплох. Японцы потопили 11 транспортов и судов снабжения и нанесли тяжелые повреждения складам и хранилищам базы. Этот сокрушительный удар ясно дал понять, что Ява долго не продержится. Однако союзники снова собрали эскадру под командованием адмирала Доормана, чтобы попытаться взять под контроль восточные подходы к Яве. Как уже не раз бывало на этом театре, спешно сколоченное соединение из 5 крейсеров и 10 эсминцев четырех различных флотов не смогло сдержать отлично подготовленного противника, имеющего превосходство в силах. Эскадра АБДА не успела провести никаких совместных тактических учений, и она не имела поддержки с воздуха.
26 февраля, как раз в день создания эскадры Доормана, пришло сообщение, что большое вражеское соединение замечено в 200 милях северо-восточнее Сурабаи. Доорман немедленно вышел в море, но до наступления ночи противника не обнаружил и вернулся в порт, чтобы дозаправить свои эсминцы. Как только он вошел в гавань, пришло сообщение, что замечены 2 японских конвоя всего в 80 милях от порта. Доорман немедленно повернул назад. 27 февраля в 16.00 начался бой в Яванском море. Первая фаза вылилась в артиллерийскую дуэль [238] с 4 японскими крейсерами и 14 эсминцами, которые сопровождали силы вторжения. Перестрелка началась на таком большом расстоянии, что огонь вели только тяжелые крейсера «Эксетер» и «Хьюстон», а легкие крейсера лишь созерцали это. Потом 203-мм снаряд попал в «Эксетер», который так резко снизил скорость, что колонна союзников пришла в полное замешательство. В этот момент японской торпедой был потоплен один из голландских эсминцев. Доорман приказал 3 английским эсминцам контратаковать, а поврежденный «Эксетер» был отправлен в Сурабаю. Разумеется, контратака такими слабыми силами ничего дать не могла и привела лишь к гибели эсминца «Электра». Наступила ночь, и Доорман повел свои корабли на юг, к берегу Явы. 4 американских эсминца, которые израсходовали торпеды, вернулись в Сурабаю для дозаправки. Вскоре после этого союзники получили новый удар. Внезапно взорвался английский эсминец «Юпитер», вероятно, на голландской мине. Тем не менее, адмирал, у которого остались поврежденный американский крейсер «Хьюстон», голландские крейсера «Де Рейтер» и «Ява», австралийский «Перт» и британский эсминец «Энкаунтер», опять повернул на север. Примерно в 22.00 бой возобновился. Через 20 минут «Де Рейтер» и «Ява» получили попадания торпедами и взорвались. «Хьюстон» и «Перт» вернулись в Батавию, чтобы попытаться выскочить из захлопнувшейся мышеловки через пролив Сунда. Там, поздно вечером 28 февраля, они были встречены превосходящими силами японцев и после жестокого боя потоплены. 4 из 5 американских эсминцев вышли из Сурабаи и покинули Яванское море через пролив Бали. Поврежденный «Эксетер» не мог пройти этим мелководным проливом. Он, вместе с эсминцем «Энкаунтер» и американским эсминцем «Поуп», в сумерках 28 февраля покинул Сурабаю, чтобы попытаться пройти проливом Сунда. Утром они были перехвачены крупной эскадрой противника, которая потопила все 3 корабля. Таким образом, бой в Яванском море [239] закончился полным уничтожением ударного соединения союзников. Японцы смогли спокойно реализовать план высадки десантов. После этого они прочесали воды южнее Явы, чтобы перехватить корабли, которые пытались удрать на юг, в Австралию. К началу марта 1942 от морских сил союзников в Юго-Восточной Азии не осталось ничего, кроме воспоминаний об отваге, которую показали в неравных боях «Эксетер», «Перт», «Хьюстон» и другие корабли.
Тем временем, далеко на юге уцелевшие корабли Австралии и Новой Зеландии были сведены в эскадру Анзак. Однако они использовались в основном для переброски подкрепления на Фиджи, Новые Гебриды, Новую Каледонию, которые лежали вдоль маршрута, по которому американские войска прибывали в Австралию. А в целом, флаг Св. Георгия исчез с Тихого океана.
После этого в действиях на море наступила небольшая передышка, так как японцы занимались консолидацией своих позиций на захваченных территориях и вырабатывали планы дальнейшего наступления. Зато на суше они начали наступление в Бирме, и 8 марта захватили крупный порт Рангун. Через день капитулировала Ява, и существование командования АБДА лишилось смысла. Таковы были тяжелые последствия цепи поражений, которые мы потерпели на море с 10 декабря 1941 по 27 февраля 1942.
К началу марта 1942 мы поняли, что нам следует воссоздавать свою морскую мощь в Индийском океане, используя в качестве главной базы Цейлон. Именно такую политику и желало первоначально проводить Адмиралтейство. Во-вторых, следовало подготовить использование Австралии в качестве тыловой базы для будущего контрнаступления на юге Тихого океана. Но нам требовались безопасные передовые базы, так как Сидней и Брисбен находились слишком далеко от театра военных действий. Поэтому были предприняты значительные усилия для развития баз в Нумеа на Новой Каледонии и в [240] Эспириту-Санто на Новых Гебридах, которые до этого находились а зачаточном состоянии. До этого, мы не могли перевести туда возрожденный флот (который состоял почти целиком из американских кораблей), чтобы парировать наступление японцев на юг. Тот же самый флот должен был обеспечить безопасность морских коммуникаций между Соединенными Штатами и Австралией.
Но прежде чем мы сумели решить эти стратегические задачи, в Индийском океане разразился новый кризис. К концу марта Адмиралтейство сумело наскрести достаточно кораблей, чтобы сформировать новый Восточный флот, который состоял из 2 больших авианосцев и 1 малого, 5 линкоров (из которых 4 принадлежали к старому и тихоходному типу R), 7 крейсеров, 16 эсминцев и 7 подводных лодок. Командующим был назначен адмирал сэр Джеймс Сомервилл, который прославился в качестве командира Соединения Н в Гибралтаре. Хотя на бумаге его силы выглядели внушительно, в действительности дело обстояло совершенно иначе. Во-первых, его авиация была слишком слаба, чтобы противостоять японскому ударному авианосному соединению. Во-вторых, большая часть его кораблей устарела, и они находились в плохом состоянии. В-третьих, система баз не отвечала потребностям флота. Все это заставляло всерьез опасаться за итоги рейда в Индийский океан мощного, имеющего огромный боевой опыт авианосного соединения адмирала Нагумо. Было совершенно ясно, что следующей его целью будет Цейлон. К концу марта мы имели достаточно указаний, что такая атака последует в самом близком будущем. Адмирал сэр Джеффри Лейтон, который недавно был назначен командующим всеми нашими силами на Цейлоне с подчинением всех военных и гражданских властей, предпринял ряд энергичных мер. Так как Коломбо и Тринкомали были слишком плохо защищены, флот Сомервилла действовал с секретной базы на атолле Адду в группе Мальдивских островов. 31 марта Сомервилл вышел оттуда в море, чтобы сосредоточить [242] свои силы южнее Цейлона. Его разведывательные самолеты осматривали восточные районы океана, откуда появление противника было наиболее вероятным. Однако до 2 апреля Сомервилл не получил никаких сообщений о приближении японцев. Поэтому он решил восстановить нормальный режим судоходства, а сам вернулся на атолл Адду для дозаправки кораблей. Когда он уже подходил к базе, то получил сообщение, что в 360 милях юго-восточнее Цейлона замечено крупное японское соединение. В действительности адмирал Нагумо с 5 авианосцами (около 300 самолетов), 4 линкорами и 3 крейсерами покинул базу на Целебесе 26 марта, прошел южнее Суматры и вышел 3 апреля в Индийский океан. Одновременно небольшое соединение адмирала Одзавы (1 легкий авианосец и 6 крейсеров) пересекло Бенгальский залив, выйдя из Мергуи в южной Бирме. Он намеревался атаковать наше судоходство у восточных берегов Индии. Во второй половине дня наши самолеты заметили соединение Нагумо, и это сообщение заставило адмирала Лейтона приказать всем кораблям немедленно покинуть гавань Коломбо. Он также повернул тяжелые крейсера «Дорсетшир» и «Корнуолл», которые Сомервилл 2 апреля направил на Цейлон, на соединение с главными силами флота.
5 апреля в 8.00 начался налет на Коломбо. Однако все системы обороны были приведены в готовность, и меры адмирала Лейтона позволили свести повреждения портовых сооружений и потери к минимуму. Последствия этого налета оказались абсолютно не сравнимы с разгромом Порт-Дарвина. Хотя потери японцев в самолетах были гораздо меньше, чем мы считали в то время, все-таки монолитность победоносных авиагрупп Нагумо оказалась нарушена. К несчастью, успехи защитников Коломбо не были подкреплены дальнейшими действиями. Уже во второй половине дня японские самолеты обнаружили «Дорсетшир» и «Корнуолл», которые двигались на юг. Пикировщики Нагумо потопили оба крейсера. Тем временем [243] Сомервилл шел к Цейлону, но его тихоходные линкоры остались далеко позади быстроходного отряда. Главнокомандующий ожидал удара по секретной базе, так как адмирал Лейтон передал, что сильное вражеское соединение идет от Цейлона к Адду. Весь день 5 апреля самолеты с авианосцев обшаривали океан. Однако они не смогли обнаружить Нагумо, который отходил на юго-восток. Поэтому вечером Сомервилл повернул на северо-запад, чтобы прикрыть свою базу. В это же время самолеты Нагумо искали британский флот южнее и восточнее Цейлона. Можно только радоваться, что японцы не нашли никого. 8 апреля один из наших базовых самолетов заметил соединение Нагумо в 400 милях восточнее Цейлона. Оно снова направлялось к острову. Гавань Тринкомали еще раз была очищена от кораблей. Ожидаемая атака состоялась на следующее утро. К несчастью, некоторые из ушедших кораблей были обнаружены японцами недалеко от берега. Японские самолеты потопили маленький авианосец «Гермес», эсминец, корвет и 2 танкера.
Тем временем, соединение адмирала Одзавы вошло в Бенгальский залив. С 4 по 7 апреля оно истребляло беззащитные торговые суда, которые собрались южнее Калькутты, чтобы не попасть под удар прямо в гавани. Приказ покинуть гавань Калькутты был достаточно разумным, но по непонятной причине он остался в силе до 6 апреля, хотя уже стало ясно, что судам лучше вернуться в порт. В результате за 5 дней соединение Одзавы уничтожило у восточных берегов Индии 23 судна общим водоизмещением около 112000 тонн. К этому следует добавить еще 5 судов водоизмещением 32400 тонн, потопленных японскими подводными лодками у западного побережья. Британское судоходство в водах вокруг Индии было парализовано. Уверенность моряков торгового флота в том, что Королевский Флот может их защитить, была поколеблена.
К счастью, японцы не планировали долгосрочные действия в Индийском океане и не собирались заходить западнее [244] Цейлона. 12 апреля Нагумо и Одзава вернулись в Сингапур через Малаккский пролив. Адмиралтейство предложило Сомервиллу отвести тихоходные линкоры типа R к берегам Восточной Африки, чтобы прикрывать войсковые конвои WS. После этого в Индийском океане наступило относительное спокойствие. Мы смогли перевести дух, чтобы улучшить оборону баз и наладить защиту судоходства. Адмирал Сомервилл начал понемногу получать подкрепления, посланные из Англии. Тем не менее, шок, вызванный рейдом Нагумо и Одзавы, оказался тяжелым. Нам продемонстрировали, настолько хрупки и уязвимы наши позиции в Индийском океане. Сейчас можно сказать, что катастрофа в апреле 1942 была подготовлена прошлой осенью, когда под мощнейшим давлением премьер-министра Адмиралтейство неохотно согласилось отправить слабое и несбалансированное соединение адмирала Филлипса в Сингапур. Сейчас трудно сказать, какой оборот получили бы события декабря 1941 — апреля 1942, если бы была принята политика Адмиралтейства, настаивавшего на концентрации всех сил на Цейлоне. Но совершенно ясно, что такая стратегия была гораздо более разумной. В любом случае, корабли Филлипса могли сыграть важную роль в защите позиций в Индийском океане. Это не могло спасти Малайю и Голландскую ост-Индию, но могло предотвратить японский рейд в Индийский океан. Это могло спасти Рангун, и наверняка сократило бы время, потребовавшееся нам, чтобы перехватить инициативу в действиях на море.
Пока мы переживали трудные времена в Индийском океане, наши позиции на юге Тихого океана постепенно укреплялись. Мы перебрасывали подкрепления на острова Фиджи, Новую Каледонию и Новые Гебриды и готовили передовые базы на этих островах. 20 апреля японское соединение вышло с Каролинских островов, чтобы захватить Порт-Морсби на южном берегу Новой Гвинеи и таким образом установить контроль над северными [245] подходами к Австралии. Однако разведка союзников уловила нечто неладное, и американцы отправили в этот район 2 мощных оперативных соединения, сформированных вокруг авианосцев «Йорктаун» и «Лексингтон». С 7 по 9 мая в Коралловом море произошел первый в длинной серии боев авианосцев, в ходе которых корабли противника не видели друг друга. Японцы потеряли легкий авианосец «Сёхо», а более крупный «Сёкаку» был поврежден. Оба американских авианосца тоже получили попадания. При этом повреждения «Лексингтона» оказались такими тяжелыми, что его пришлось затопить. Хотя бой в Коралловом море завершился вничью, японцы потерпели серьезную неудачу, так как соединение оккупации Порт-Морсби повернуло назад.
Тем временем, в Лондоне рейд Одзавы вызвал серьезную тревогу за судьбу уязвимых войсковых и других конвоев, следующих вокруг мыса Доброй Надежды в Египет. Мы имели очень слабые морские и воздушные силы в Южной и Восточной Африке. Между Саймонстауном и Килиндини (Момбаса) не существовало никаких морских баз. Чтобы улучшить прикрытие конвоев на этом длинном маршруте, правительство решило захватить ключевые пункты на принадлежащем французам острове Мадагаскар. В Диего-Суаресе имелась превосходная гавань, которую мы не могли использовать, так как губернатор острова остался верен режиму Виши. Десантное соединение со всеми войсками и техникой вышло из Англии в Дурбан в марте. Ему предстояло пройти около 8000 миль. Большая часть военных кораблей, участвовавших в операции, принадлежала Соединению Н из Гибралтара. Командир Соединения Н контр-адмирал Э.Н. Сифрет был назначен «общим командующим» экспедицией. Мы не забыли катастрофических последствий, которые имело разделение командования во время экспедиции в Дакар в сентябре 1940. К концу апреля большая часть кораблей, выделенных Адмиралтейством, собралась в Дурбане. Но только 1 мая правительство дало окончательное разрешение [246] на атаку. В это время экспедиция уже приближалась к цели. Планом предусматривался захват Диего-Суареса с суши, после высадки десанта на западном побережье острова. Таким образом, мы вышли бы в тыл оборонительным позициям. Рано утром 5 мая тральщики очистили подходы к берегу, а самолеты «Индомитебла» и «Илластриеса» нейтрализовали французские аэродромы и корабли в гавани. После этого войска успешно высадились на берег. Французы упорно защищали узкий перешеек, который отделял Диего-Суарес от бухт на западном побережье, где мы провели высадку. Однако ночью подразделение морской пехоты прорвалось на эсминце прямо в гавань, захватив защитников врасплох. Сопротивление прекратилось, и вечером 7 мая, примерно через 60 часов после высадки, адмирал Сифрет сумел войти с главными силами своей эскадры в гавань. Успех этой экспедиции был особенно ценным потому, что он показал, что мы смогли наконец создать нормальную систему командования десантной операцией. Тщательное планирование, использование специально подготовленных войск, тесное взаимодействие морских, сухопутных и воздушных сил не только обеспечили успех, но и стали нормой в дальнейших операциях. Более того, опыт экспедиции на Мадагаскар показал способность авианосцев обеспечить поддержку с воздуха десантной операции. Хотя американский флот, а не британский, довел искусство десантных операций до полного совершенства, мы тоже использовали этот опыт позднее на Средиземном море и Тихом океане.
Когда британское десантное соединение приближалось к Мадагаскару, японцы тоже начали готовить десантную операцию. Ее целью был захват острова Мидуэй, входившего в состав Гавайев. С 24 по 27 мая огромные силы Объединенного флота вместе с войсковыми транспортами и судами снабжения начали выдвигаться на восток. Еще раз американская разведка предупредила заранее о намерениях противника. Командующий Тихоокеанским [247] флотом адмирал Нимиц имел достаточно времени, чтобы подготовиться к отражению удара. Однако японцы превосходили его во всех классах кораблей. Главной силой японского флота были авианосцы Нагумо — «Акаги», «Кага», «Сорю», «Хирю», на которых базировалось примерно 270 самолетов. Против них Нимиц сумел выставить только «Энтерпрайз», «Хорнет» и «Йорктаун», имевшие 233 самолета. Первый контакт имел место рано утром 4 июня, а к концу дня американские авианосные пикировщики потопили все 4 авианосца адмирала Нагумо. Хотя «Йорктаун» был тяжело поврежден японскими самолетами и 7 июня затонул, торпедированный японской подводной лодкой, битва при Мидуэе стала блестящим примером решительной победы одной из сторон. Для англичан это означало, что они больше могут не опасаться рейдов в Индийский океан, вроде того, который был проведен японцами в апреле. С точки зрения стратегии, последствия боя были еще более далеко идущими. Это бой означал конец периода японского превосходства. Почти 6 месяцев японцы сметали все на своем пути, но после битвы при Мидуэе у союзников больше не было необходимости ограничиваться обороной. Уже близился день, когда мы восстановим свою морскую мощь и сможем атаковать оборонительный периметр, который прикрывал захваченные японцами территории. Такое огромное значение имели несколько часов морского боя. [248]