Борьба за Средний Восток.
Июнь — декабрь 1940
По англо-египетскому договору 1936 Британия получила разрешение использовать Александрию как военно-морскую базу, а также право размещать войска в Египте. Стратегической целью этого дипломатического соглашения было обеспечение безопасности Суэцкого канала. Англичане также хотели получить контроль над территориями, прилегающими к нефтяным месторождениям Ирака и Персии. Присутствие наших сил на подмандатной территории Палестины, где находились важные вспомогательные базы и нефтяной терминал в Хайфе, было гарантировано договорами с Иорданией и Ираком. Это еще больше укрепляло британское влияние. Остров Кипр, хотя и не имел портов, пригодных для крупных кораблей, [135] господствовал на торговых путях, ведущих в Левант. Наши отношения с Грецией были традиционно дружескими. В последнее время значительно улучшились отношения с Турцией, что еще больше укрепляло наше дипломатическое и стратегическое влияние в огромном регионе, обычно называемом Средним Востоком. Примерно в 800 милях на запад от Александрии лежал остров Мальта с его превосходными гаванями и отличными доками. Он контролировал Сицилийский пролив и Средиземноморские «Узости». Еще в 1000 миль на запад историческая крепость Гибралтар контролировала единственный выход из Средиземного моря в Атлантику.
Наша политика была направлена на ограничение и в случае необходимости военное пресечение агрессивной экспансии фашистской Италии. К несчастью, британское правительство приняло точку зрения армии и КВВС и решило не защищать Мальту ввиду огромного численного превосходства итальянской авиации. Это сильно ослабляло наши позиции. Правительство также опасалось больших сил итальянцев, сосредоточенных в Ливии и Абиссинии. Слабость британской армии и КВВС на Среднем Востоке была вызвана попытками оказать помощь Франции. После падения Франции это положение нельзя было быстро исправить. На первый план выходило обеспечение безопасности самих Британских островов, которые оказались под угрозой германского вторжения.
Решение не защищать Мальту значительно повысило важность Александрии, куда перед войной было переведено большинство тыловых служб Средиземноморского флота. Однако новая база не соответствовала своему значению. Она была плохо защищена, а ее ремонтные возможности были очень скромными. Риск использования плохо подготовленной базы командование флота попыталось уменьшить, создав вспомогательные базы в Порт-Саиде и Хайфе. Однако они находились гораздо дальше от Центрального Средиземноморья, где предстояло действовать флоту. Кроме того, они были защищены еще [136] хуже, чем Александрия, и не были пригодны для базирования крупных кораблей.
Однако не существовало ни малейших сомнений относительно стратегии, которую примет командующий Средиземноморским флотом сэр Эндрю Каннингхэм в случае войны с Италией. Его целью было вырвать контроль над центральным бассейном у противника, чтобы сделать невозможной доставку снабжения итальянским войскам в Африке, а также обеспечить морские коммуникации английской Армии Нила. Никто не сомневался, что главнокомандующий, человек отважный и решительный, одаренный гением флотоводца, верный боевым традициям, заложенным Блейком, Хоком и Нельсоном, будет стараться решить эти задачи, навязав вражескому флоту бой и постаравшись разгромить его. Однако добиться этого будет неимоверно сложно, так как итальянцы занимали исключительно выгодные стратегические позиции и имели множество морских и воздушных баз, которые затрудняли действия наших сил. Более того, вражеские базы в южной Италии и Сицилии находились примерно в 300 милях от портов Северной Африки (Триполи и Бенгази). Александрия находилась от этих портов вдвое дальше. Тщательно выбрав момент, противник мог провести свои конвои раньше, чем мы успеем ему помешать. Любые наши силы, которые выходили на вражеские коммуникации, неизбежно оказывались под орудиями множества итальянских баз на материке или в Африке. Поэтому географическое расположение баз сильно сокращало наши шансы на перехват вражеских конвоев. Так же невелика становилась и возможность навязать бой вражескому флоту, если он не пожелает этого. Единственным вариантом оставалось использование Мальты, господствовавшей над Узостями.
Однако существовали и другие неблагоприятные для англичан аспекты стратегической ситуации на Среднем Востоке. Наши сухопутные и воздушные силы уступали противнику. Кроме того, нашему южному флангу угрожали [137] крупные силы итальянцев в Эритрее и Абиссинии, а на западе, в Ливии, располагалась еще более мощная армия. Хотя наше обладание Суэцким каналом мешало итальянцам снабжать свои войска в Восточной Африке, наши собственные коммуникации в Красном море тоже оказались под угрозой, так как итальянцы имели в Массауа сильную эскадру, в том числе 8 подводных лодок. Наши конвои могли попасть под удар вражеской авиации на всем протяжении перехода от Адена до Суэца.
Узкие акватории Центрального Средиземноморья и Красного моря, где должны были разыграться основные бои за Средний Восток, господствующее положение Сицилии и Мальты в одном случае, и Адена и Массауа в другом, делали очевидным, что главную роль в предстоящей борьбе сыграет авиация. Мы совершенно не могли предвидеть, что угроза со стороны огромных сил Реджиа Аэронаутика окажется иллюзорной, а весь ход воздушной войны над Узостями полностью переменится после прибытия Люфтваффе. Эти соображения, а также наша слабость в воздухе, а в некоторых аспектах и на море, были причиной тревоги нашего командования на Среднем Востоке.
Ранее мы уже говорили, что Средиземноморский флот передал много кораблей для усиления Флота Метрополии во время Норвежской кампании. Остальные корабли адмиралу Каннингхэму пришлось отправить на охоту за германскими рейдерами в Южную Атлантику и Индийский океан. Как только стало ясно, что крушение Франции стало абсолютно неизбежным, а Муссолини ждет именно этого, Адмиралтейство начало перебрасывать корабли обратно в Средиземное море. Часть кораблей была собрана в отечественных водах, часть — в Ост- и Вест-Индиях, другие были переброшены из Китая и Австралии. Это был классический пример концентрации морских сил, которая была проведена в обстановке такой секретности, что лишь группа высших офицеров знала, что происходит. Поэтому в середине мая гавань Александрии [138] снова была забита светло-серыми силуэтами кораблей всех классов. Флот адмирала Каннингхэма снова имел те силы, которые предполагалось ему выделить, хотя значительно уступал итальянцам в крейсерах и эсминцах. В подводных лодках противник имел решающее преимущество. Адмирал поднял свой флаг на знаменитом линкоре «Уорспайт». Единственным преимуществом англичан было наличие 2 авианосцев.
Пока проводилась переброска кораблей в Александрию, нечто похожее, хотя и в меньших масштабах, происходило в Красном море. Там было создано Ост-Индское командование. 24 мая был отдан приказ всем судам между Аденом и Суэцем следовать только в составе конвоев. На обоих концах 1000-мильного маршрута было собрано достаточное количество эскортных кораблей. Тем временем, ситуация в Западной Европе стремительно ухудшалась. Стало ясно, что вскоре мы лишимся помощи французов на море. Поэтому Адмиралтейство создало в Гибралтаре Соединение Н под командованием адмирала Сомервилла.
10 июня, накануне вступления Италии в войну, адмирал Каннингхэм написал Первому Морскому Лорду: «Я чувствую, что единственный способ заставить итальянцев немного задуматься, это перевести крупные силы флота в Центральное Средиземноморье». Он попытался сразу навязать итальянцам бой. Но кроме потопления итальянской подводной лодкой старого легкого крейсера «Калипсо», никаких других событий не произошло. Так же не материализовалась потенциальная угроза со стороны Реджиа Аэронаутика. Однако моральный эффект походов крупных английских соединений в воды, которые итальянцы считали своей собственностью, был колоссальным. Более того, опыт этих операций позволил Каннингхэму выступить категорически против предложения Адмиралтейства эвакуировать флот из Восточного Средиземноморья. Он написал адмиралу Паунду: «Я чувствую, что мы можем полностью связать итальянцам руки». [140]
4 июля Каннингхэм добился серьезного успеха, без единого выстрела разоружив французскую эскадру в Александрии. Он повторил свой вызов противнику, выведя буквально весь флот к самым берегам южной Италии. Флот был разделен на 3 эскадры. Авангард состоял из 5 крейсеров. Далее шел флагманский линкор в сопровождении эсминцев. Арьергард состоял из 2 старых линкоров, авианосца «Игл» и 10 эсминцев. Флот покинул Александрию 7 июля. Второй задачей операции было прикрытие 2 конвоев, вывозивших с Мальты людей и технику, которые требовались в Александрии. Рано утром на следующий день одна из наших подводных лодок, развернутых в центральном бассейне, сообщила о крупной вражеской эскадре, идущей на юг, примерно на полпути между Таранто и Бенгази. Противник имел 2 линкора. 8 июля, а также в последующие 5 дней итальянские ВВС провели множество атак против нашего флота. Иногда бомбы падали в неприятной близости от кораблей. Но, несмотря на хвастливые заявления итальянцев, повреждения были невелики, а единственным кораблем, получившим прямое попадание, был один из крейсеров авангарда. Тем временем, наши разведывательные самолеты внимательно следили за вражеским соединением. Когда оно повернуло на восток, адмирал Каннингхэм пришел к правильному выводу, что вражеский флот прикрывает конвой, идущий в Бенгази. Поэтому он увеличил скорость и изменил курс, чтобы постараться отрезать противника от базы в Таранто, а также задержал выход конвоев с Мальты.
На рассвете 9 июля Каннингхэм достиг точки примерно в 60 милях от юго-восточной оконечности Греции. Он знал, что его противник имеет 2 линкора, 6 тяжелых и 10 легких крейсеров и 32 эсминца и находится в 150 милях впереди него. Было совершенно необходимо снизить скорость вражеских тяжелых кораблей, но торпедоносцы «Игла» не сумели найти противника. Крейсера вице-адмирала Дж.К. Тови бросились вперед. «Уорспайт», [141] имея скорость на 5 узлов больше, чем 2 остальных линкора, попытался поддержать их. В 14.47 крейсер «Орион» заметил вражеские линкоры. У англичан возникла надежда на генеральное сражение. Через полчаса, когда весь западный горизонт заполнился силуэтами вражеских кораблей, итальянцы открыли огонь по крейсерам Тови, которые оказались в сложном положении. Однако в 15.26 на сцене появился «Уорспайт», и его 15" орудия вынудили итальянские крейсера отойти под прикрытием дым-завесы. Последовала короткая передышка, которая завершилась в 15.50, когда «Уорспайт» заметил вражеские линкоры. Он быстро добился попадания в один из них. «Джулио Чезаре» получил серьезные повреждения и снизил скорость. Оба вражеских линкора сразу повернули назад и скрылись в клубах дыма. Последовала хаотическая перестрелка между крейсерами и эсминцами. Однако итальянские корабли умело использовали дымзавесы, и добиться попаданий было исключительно сложно. К 17.00 бой завершился. Наши самолеты сообщили, что противник отходит на большой скорости к Мессинскому проливу. Реджиа Аэронаутика еще больше усилила замешательство противника, отбомбившись по собственным кораблям. Раздраженные радиограммы итальянских адмиралов немало повеселили англичан.
Каннингхэм гнался за противником, пока не подошел на 50 миль к берегам Калабрии. Потеряв всякую надежду на продолжение боя, он повернул на юг к Мальте, где его эсминцы заправились топливом. Тем временем, оба конвоя благополучно проследовали на восток, а утром 11 июля за ними последовали главные силы флота. Итальянские бомбардировщики возобновили свои атаки, но ни один корабль повреждений не получил. С 13 по 15 июля все английские корабли собрались в Александрии.
Бой у Калабрии, как его называют, имел гораздо более серьезные последствия, чем материальные повреждения одного — двух кораблей. Он установил полное моральное [142] превосходство британского флота над итальянским, что стало характерной чертой всех последующих операций на Средиземном море. Кроме того, выяснилось, что атаки горизонтальных бомбардировщиков совершенно не опасны для кораблей. Менее чем через неделю, а точнее — 19 июля, итальянцы получили новый удар. Австралийский легкий крейсер «Сидней» и 5 эсминцев встретили у северного побережья Крита 2 итальянских крейсера. После долгой погони «Бартоломее Коллеони» был потоплен.
Тем временем, в Лондоне шли споры — стоит ли усиливать истребительную авиацию на Мальте. На острове осталось ровно 3 устаревших «Гладиатора», прозванные «Вера» «Надежда» и «Милосердие». Хотя до войны считалось, что Мальту защитить нельзя, эта точка зрения после начала военных действий была пересмотрена. Однако начать действовать по-новому оказалось нелегко. После оккупации Франции германскими войсками перебрасывать самолеты по сухопутным маршрутам стало невозможно. Единственно возможным путем доставки истребителей на остров стала посылка их на авианосцах из Великобритании. Корабль подходил к Мальте на дальность полета истребителей и поднимал их в воздух. Адмиралтейство выделило для этого старый авианосец «Аргус». В начале августа 12 «Харрикейнов» успешно перелетели с него на Мальту, когда авианосец находился юго-восточнее Сардинии. Это была первая в серии опасных и дорогостоящих операций, проведенных с целью доставки истребителей на Мальту. Они стали платой за ошибочные довоенные взгляды и неспособность обеспечить надежную оборону важнейшей заморской базы.
Начиная с августа 1940 и до конца года Адмиралтейство, несмотря на постоянные требования со всех сторон, послало адмиралу Каннингхэму значительные подкрепления во всех классах кораблей. Они благополучно пересекали Средиземное море из Гибралтара. На первом отрезке пути их сопровождало Соединение Н, а в центральном [143] бассейне встречал Средиземноморский флот. Эти операции использовались для доставки снабжения и подкреплений на осажденную Мальту. Возможности острова выдержать долгую осаду значительно улучшились.
Из всех подкреплений, посланных Каннингхэму в этот период, самым важным был новый эскадренный авианосец «Илластриес». Его относительно большая авиагруппа (35 — 40 самолетов) значительно усилила ударную мощь флота. Бронированная полетная палуба, которая являлась новинкой для этого класса кораблей, делала его относительно неуязвимым для атак горизонтальных бомбардировщиков, которыми сопровождались все вылазки британского флота в Центральное Средиземноморье. Более того, его прибытие позволило Каннингхэму реализовать давно взлелеянную мечту — нанести удар по итальянским линкорам в Таранто. Однако, прежде чем описать эту операцию, мы должны вкратце рассказать о десантной операции, которая была задумана в Англии, и в проведении которой был сильно заинтересован Черчилль.
Даже беглый взгляд на карту Атлантики показывает важнейшее стратегическое значение французской базы в Дакаре, Сенегал. Мимо него проходят все основные судоходные маршруты с севера Атлантики на юг, мимо него должны были проходить все войсковые конвои, направляющиеся на Средний Восток. Эта база являлась серьезной угрозой. Хотя сегодня стало ясно, что никаких серьезных планов относительно использования Дакара немцы не строили, а правительство Виши им этого не предлагало, сама возможность захвата противником этой господствующей высоты серьезно беспокоила Лондон. На веру были приняты совершенно неверные разведданные, согласно которым силы Свободной Франции де Голля должны были встретить в Сенегале радушный прием. Это привело к планированию экспедиции, которая помогла бы голлистам утвердиться в Сенегале, и по возможности без кровопролития. План был утвержден в конце августа. Хотя в Лондоне через несколько дней после принятия [144] решения получили информацию, что силы де Голля встретят отпор, принятое решение не было пересмотрено. 31 августа соединение вышло в море. На борту кораблей находилось около 7000 солдат, две трети которых были англичанами. Десантную группу сопровождали корабли Флота Метрополии и Соединения Н.
11 сентября, когда войсковой конвой находился в 300 милях северо-западнее Дакара, Гибралтар сообщил, что из Тулона вышли 3 французских крейсера и 3 лидера, которые покинули Средиземное море. Это еще больше спутало карты, так как план операции уже находился под угрозой из-за неожиданных политических осложнений. Адмиралтейство позднее обвинило адмирала сэра Дадли Норта, командующего зоной Северной Атлантики, в том, что он позволил французской эскадре спокойно пройти Гибралтарский пролив. Норт был снят. Однако, если взглянуть на посланные ему приказы, становится видно, что от него не требовалось останавливать французские корабли, следующие в колониальные порты. Более того, Норт просто не имел сил помешать им. И теперь мы знаем, что немцы позволяли Тулонской эскадре выходить в море только при условии сопротивления любым попыткам англичан задержать ее. В конце концов Адмиралтейство само отправило линейный крейсер «Ринаун» из Гибралтара в погоню за французами. Однако было уже слишком поздно, и французские корабли 14 сентября прибыли в Дакар.
В Лондоне резкое изменение обстановки заставило пересмотреть перспективы операции. Правительство решило отменить ее. Однако командующий морскими силами вице-адмирал Дж.Г.Д. Каннингхэм и армейские командиры считали, что имеют достаточно сил, чтобы сломить любое сопротивление. Де Голль полностью поддержал их. 18 сентября британское правительство решило, что командующий на месте «должен сделать то, что считает необходимым для достижения первоначальной цели экспедиции». [146]
20 сентября наши силы собрались во Фритауне, и через несколько дней конвой направился на север. Атака была запланирована на 23 сентября. Однако утром этого дня в районе операции стоял густой туман, который еще больше осложнил действия. Первая попытка закрепиться на берегу мирными средствами полностью провалилась. Французские корабли попытались покинуть гавань. Нашим кораблям пришлось вступить в бой с ними и с береговыми батареями. Неполадки в системе связи и густой туман сорвали запланированную высадку войск де Голля восточнее города. День закончился решительно ничем, но французский гарнизон теперь был настороже. Переданный вечером по радио ультиматум ничего не дал и был решительно отвергнут французами.
Утром 24 сентября британские корабли подошли ближе к берегу и открыли огонь по гавани, где стояли линкор «Ришелье» и 2 крейсера, прибывшие из Тулона. Однако французы поставили плотную дымзавесу поперек входа в порт. Ответный огонь береговых батарей и «Ришелье» оказался гораздо более эффективным. Некоторые наши корабли получили повреждения. Самолеты «Арк Ройяла» тоже не смогли ничего сделать ни с кораблями, ни с береговыми батареями противника. Вечером командир эскадры решил попытаться на следующий день все-таки вывести французские корабли из строя, после чего высадить британские войска. Но и третий обстрел оказался таким же безрезультатным, как первые два. Зато линкор «Резолюшн» был торпедирован и серьезно поврежден французской подводной лодкой. В полночь было принято решение отменить операцию и отвести корабли во Фритаун. Одновременно из Лондона поступил приказ о том же самом.
Так завершилась десантная операция, предпринятая на основе совершенно ложных оценок политической ситуации в Сенегале. Ей также мешали ограничения на использование силы и полная потеря внезапности. Единственное, чего мы добились — еще больше усилили антагонизм [147] с вишистской Францией, а особенно с французским флотом. Несколько ценных кораблей были повреждены. В ретроспективе следует сказать, что наилучшим решением было бы оставить Западную Африку в покое, если только немцы не проявили бы серьезного интереса к захвату Дакара. Более того, даже если бы опасения британского правительства на сей предмет были обоснованными, что выглядит более чем сомнительным, такую операцию следовало проводить гораздо более крупными силами. В то время мы просто не могли выделить для операции требуемые силы, и потому не следовало верить шатким доводам разведки. В общем, экспедиция в Дакар показала, как нации, обладающей мобильной морской мощью, НЕ следует распылять силы для решения второстепенных задач.
Через несколько дней после звонкой оплеухи в Западной Африке в Лондон пришло известие из Средиземного моря, которое открыло перед нами новые стратегические возможности, но в то же время создало цепь совершенно новых проблем. 28 октября итальянцы вторглись в Грецию. Хотя мы мало что могли выделить нашему новому союзнику из своих скудных ресурсов на Среднем Востоке, итальянская агрессия дала нашему флоту возможность использовать в качестве передовой базы прекрасную гавань в бухте Суда на северном побережье Крита. Адмиралу Каннингхэму снова пришлось заняться организационной работой, но в очередной раз мы не смогли обеспечить надежную оборону базы. Эта плохо защищенная база вскоре стала ловушкой для наших же кораблей.
В начале ноября адмиралу Каннингхэму были посланы новые подкрепления. Встретив их в центральном бассейне, он использовал благоприятную возможность для усиления обороны Мальты. Теперь он был готов к атаке Таранто, где, по нашим сведениям, находилось не менее 6 линкоров, в том числе новейшие «Витторио Венето» и «Литторио». Там же базировалось несколько тяжелых крейсеров. Планом операции предусматривалась [148] атака двух волн торпедоносцев «Суордфиш» при лунном свете. Планировалось привлечь к операции «Илластриес» и «Игл», но повреждения от близких разрывов бомб помешали «Иглу» выйти в море. 5 его торпедоносцев были переведены на «Илластриес». Планировалось использовать в ходе атаки осветительные ракеты для освещения акватории. Корабли во внутренней гавани следовало атаковать с помощью бомб. Разведывательные самолеты с Мальты сделали серию великолепных фотоснимков вражеских якорных стоянок. 11 ноября самолетом эти снимки были доставлены на «Илластриес», поэтому экипажи торпедоносцев точно знали положение своих целей. Адмирал Каннингхэм решил нанести удар этой же ночью.
Незадолго до 21.00 первая волна из 12 «Суордфишей» под командованием капитан-лейтенанта К. Уильямсона взлетела с авианосца в 170 милях юго-восточнее Таранто. Вторая волна капитан-лейтенанта Дж.У. Хэйла из-за различных неполадок сократилась до 8 самолетов. Она взлетела через час после первой. Примерно в 23.00 самолеты-осветители и бомбардировщики выполнили свою задачу и освободили место первым торпедоносцам. Те снизились к самой воде и разбились на звенья по 3 самолета, чтобы проскочить между аэростатами заграждения. Хотя противник был настороже, и зенитный огонь оказался довольно плотным, луна и осветительные ракеты обеспечили превосходное освещение. Итальянские линкоры были отлично видны. «Кавур» получил попадание 1 торпеды, а «Литторио» — 2. Потом атаковала вторая волна. Ее самолеты поразили 1 торпедой «Дуилио», и еще 2 достались «Литторио», хотя одна из них, к сожалению, не взорвалась. Каждая волна потеряла по одному самолету. Зато остальные вернулись на авианосец полностью удовлетворенные достигнутым результатом. Сделанные на следующий день фотоснимки еще больше укрепили это удовлетворение. Все 3 линкора затонули на своих стоянках. Хотя позднее «Литторио» и «Дуилио» были подняты [149] и отремонтированы, они вышли из строя на 5 и 6 месяцев соответственно. «Кавур» больше никогда не выходил в море. Бомбардировка крейсеров во внутренней гавани оказалась менее удачной, отчасти потому, что 2 попавшие бомбы не взорвались. Тем не менее, успех операции был потрясающим, особенно с учетом малого числа задействованных самолетов. Экипажи Воздушных Сил Флота полностью восстановили баланс сил в линкорах, ведь до того итальянский линейный флот был гораздо сильнее. Атака Таранто полностью оправдала веру в авианосные самолеты как наиболее мощное морское оружие новой эпохи. Каннингхэм ничуть не преувеличивал, когда описывал операцию, уничтожившую половину итальянских линкоров, как беспрецедентный пример экономии сил. Однако, как мы увидим, полностью уроки Таранто учли только японцы.
Благоприятные результаты первых месяцев войны против Италии снова подтолкнули британское правительство и Адмиралтейство провести быстроходный конвой из Англии прямо на Мальту и в Александрию. Ночью 24 — 25 ноября 3 быстроходных торговых судна прошли через Гибралтарский пролив и пошли на восток под прикрытием Соединения Н адмирала Сомервилла. Тем временем, часть флота адмирала Каннингхэма вышла на запад из Александрии, чтобы встретить конвой южнее Сардинии. Это был очередной вызов итальянским попыткам установить свой контроль над Центральным Средиземноморьем. Однако он вызвал сильное противодействие. Рано утром 27 ноября разведывательный самолет «Арк Ройяла» заметил превосходящее соединение итальянских линкоров и крейсеров возле Сардинии. Сомервилл сразу отправил свои 5 крейсеров под командованием контр-адмирала Л.Э. Холланда на перехват. «Ринаун» должен был их поддержать, а «Арк Ройял» начал готовить самолеты для атаки. В 13.00 адмирал Холланд заметил «Витторио Венето» и «Чезаре», которые открыли огонь по его крейсерам. Он временно отошел к «Ринауну», но [150] когда итальянские линкоры отвернули на северо-восток, Холланд возобновил преследование.
Тем временем, 11 торпедоносцев с «Арк Ройяла» атаковали «Витторио Венето», но не добились попаданий. Однако эта погоня увела корабли Сомервилла прочь от конвоя, за который он отвечал и который находился слишком близко к вражеским авиабазам. Поэтому Сомервилл решил прекратить преследование, но все-таки отправил торпедоносцы во вторую атаку. И снова они не нанесли повреждений итальянцам. Быстрое расширение ВСФ привело к тому, что среди экипажей «Арк Ройяла» было слишком много зеленых новичков. Условия, в которых действовало Соединение Н, мешали дать им надлежащую тренировку. И все-таки неудачная атака торпедоносцев была сильным разочарованием. Она подчеркнула необходимость тщательной подготовки экипажей, прежде чем они будут брошены в бой. Торпедная атака быстроходных кораблей в открытом море оказалась сложной тактической задачей.
Во время этого боя эскадра, вышедшая из Александрии, встретилась с Соединением Н, и к 17.00 наши силы снова были готовы защитить конвой во время прохода Узостей. Хотя во второй половине дня «Арк Ройял» подвергся сильным атакам бомбардировщиков, все последующие события шли согласно плану. 2 торговых судна оставили свой груз на Мальте, а третье и военные корабли, на которых находились 1400 солдат и летчиков, благополучно прибыли в Александрию.
Хотя операция завершилась полным успехом, Сомервилл подвергся сильной критике из Лондона за то, что прекратил преследование итальянского флота. Адмиралтейство даже создало в Гибралтаре следственную комиссию, прежде чем он вернулся в базу. К счастью, комиссия располагала всеми фактами и полностью оправдала действия адмирала. Однако необычные действия Адмиралтейства, которое выразило недоверие командующему одного из наших важнейших морских соединений, оставили неприятный осадок. [152]
Подводная война против вражеского судоходства началась на Средиземном море с первых дней конфликта. Обе стороны понесли некоторые потери. Главной причиной наших неприятностей было то, что 1 флотилия подводных лодок, находившаяся в распоряжении Каннингхэма, была укомплектована старыми и большими подводными лодками, непригодными для действий в этих водах. Хотя они потопили 12 торговых судов общим водоизмещением около 45000 тонн за первые 6 месяцев, до конца года флотилия потеряла не менее 10 лодок. Важная роль подводных лодок в борьбе за контроль над Средиземным морем была полностью осознана в Лондоне. Поэтому в Гибралтаре была сформирована новая флотилия подводных лодок, получившая на вооружение новые и более мелкие лодки типа U. Вскоре на Мальту прибыла первая лодка ставшей позднее знаменитой 10-й флотилии. Давление на итальянские морские коммуникации, ведущие в Северную Африку, усиливалось.
Итальянцы в первые месяцы войны потеряли еще больше подводных лодок, чем мы. Примерно 14 лодок погибло в Средиземном море и еще 12 — на других театрах. Несколько лодок погибли, пытаясь вырвать у нас контроль над важнейшими маршрутами в Красном море. 19 июня маленький траулер «Мунстоун» захватил подводную лодку «Галилео Галилей» и торжественно привел ее на буксире в Аден. Найденные на лодке документы дали нам сведения, которые позволили уничтожить еще 2 вражеские лодки. Итальянские корабли и авиация преуспели не больше подводных лодок и никак не помешали нашим конвоям следовать в Суэц. Мы понесли совершенно ничтожные потери. Хотя угроза нашему судоходству в Красном море не была полностью устранена до того, как наши армии в марте 1941 триумфально завершили кампанию в Восточной Африке, она оказалась гораздо слабее, чем мы опасались.
Когда 1940 год близился к завершению, стало ясно, что наши успехи на Среднем Востоке превысили самые [153] смелые ожидания. Мы полностью оправились от последствий выхода Франции из войны. Адмиралы Каннингхэм и Сомервилл господствовали на море. Мальта несколько раз получала пополнения и возродилась к жизни. Она была лучше подготовлена к осаде. Наши морские и воздушные силы нанесли тяжелые потери итальянскому торговому флоту, были потоплены 82 судна общим водоизмещением почти 190000 тонн. В Восточной Африке наши войска одержали на суше ряд крупных побед. Генерал Уэйвелл в Ливии наголову разгромил и практически уничтожил итальянскую армию. Выяснилось, что крах более слабого партнера Оси становится вполне вероятным. Однако это осознали и немцы, которые отправили в Италию крупные силы, чтобы предотвратить окончательное поражение союзника. В январе 1941 в Сицилию прибыли значительные силы Люфтваффе. После этого немцы вторглись в Грецию. В марте они успешно переправили в Ливию на помощь итальянцам Африканский Корпус Роммеля. Эти события оказали решающее влияние на ход войны на Среднем Востоке. Но, прежде чем мы перейдем к описанию побед и испытаний Средиземноморского флота в 1941, мы должны вернуться к борьбе в Атлантике и на других океанах. [154]