Поражение на суше, бегство морем.
Апрель — июнь 1940
Когда главные силы Флота Метрополии спешно отправились из Скапа Флоу на северо-восток 7 — 8 апреля, чтобы постараться блокировать германский прорыв в Атлантику, немцы сумели установить локальное господство в южной части Северного моря, чтобы реализовать свой план вторжения в Норвегию. Только в Осло-фиорде, где береговые батареи потопили тяжелый крейсер «Блюхер», их планы сорвались. Даже далеко на севере в Нарвике, где силы вторжения подвергались наибольшей опасности, 10 больших германских эсминцев совершили долгий переход по Вест-фиорду незамеченными. [81] Адмиралтейство приказало эсминцам, патрулировавшим у нового минного заграждения, идти в море на соединение с «Ринауном». Немцы легко сломили сопротивление норвежцев в Нарвике и успешно высадили 2000 солдат. Первое столкновение между британским и германским флотами произошло совершенно случайно. Эсминец «Глоууорм» из состава прикрытия «Ринауна» отделился от эскадры для поиска упавшего за борт моряка. 8 апреля около 9.00 он внезапно встретил тяжелый крейсер «Блюхер» в сопровождении 4 эсминцев. Эти корабли шли в Тронхейм, имея на борту 1700 солдат. «Глоууорм» получил смертельные повреждения, но в ходе героического боя сумел таранить «Хиппер» и серьезно повредил его. Из экипажа британского эсминца почти никто не спасся.
Когда адмирал Форбс получил сообщение «Глоууорма» о встрече с противником, он отправил ему на помощь «Рипалс» в сопровождении нескольких эсминцев. «Ринаун» в это время попытался отрезать противнику путь в Вест-фиорд. Но к полудню 8 апреля северо-восточный ветер превратился в настоящий шторм. Чтобы уберечь эсминцы, флот был вынужден снизить скорость. Вечером Форбс приказал «Рипалсу» с его эскадрой идти на помощь «Ринауну» к Вест-фиорду, а сам повернул на юг с 2 линкорами, 1 крейсером и эсминцами прикрытия. Но прежде чем прибыли подкрепления, «Ринаун» имел короткую стычку с группой «Хиппера». 9 апреля около 3.30 он внезапно натолкнулся на линейные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау», которые шли на север, чтобы увести за собой английские корабли из центральной части Северного моря. Германские корабли отвернули и начали удирать полным ходом. Последовала перестрелка, которой сильно мешали крупное волнение и снежные заряды. Хотя британский линейный крейсер имел только 6 — 15" орудий против 18 — 11" на двух германских кораблях, он добился 3 попаданий в «Гнейзенау», нанеся ему серьезные повреждения. Но германские корабли воспользовались [82] своим превосходством в скорости и скрылись в тумане и метели. «Ринаун», который практически не получил повреждений, проследовал к Вест-фиорду.
Тем временем в Лондон хлынул поток сообщений от наших кораблей и из норвежских портов, где начали высаживаться немцы. Адмиралтейство не стало ожидать развития событий, а сразу приказало всем кораблям идти на соединение с адмиралом Форбсом. Это приказа касался и 4 крейсеров, грузивших в Розайте войска для занятия ключевых норвежских портов. Однако это изменение ранее намеченных планов лишило нас возможности немедленно высадить войска в подвергшейся нападению стране. Можно считать просто чудом, что адмирал Форбс сумел разобраться в крайне сложной ситуации, не дрогнув под потоком срочных и противоречивых приказов из Лондона. Однако вечером 8 апреля Адмиралтейство приказало ему считать своей главной задачей перехват «Шарнхорста» и «Гнейзенау» на обратном пути в Германию. Поэтому в течение ночи Форбс двигался на юг. Утром на следующий день Форбс предложил Адмиралтейству атаковать Берген и даже отделил для этого 4 крейсера и 7 эсминцев. Но Адмиралтейство отменило его план. Даже сегодня трудно объяснить, почему это было сделано. Если бы атака была проведена, как намечал Форбс, мы захватили бы в порту германскую эскадру. А в результате, спустя некоторое время, Адмиралтейство возродило этот же план, приказав использовать для удара торпедоносцы «Фьюриеса». Он так спешно вышел из Клайда на соединение с Флотом Метрополии, что не успел забрать свои истребители с берегового аэродрома. В результате авианосец ничем не мог помочь в защите флота при налете вражеской авиации.
9 апреля Люфтваффе нанесли мощный удар по главным силам флота. Это убедило командующего, что посылать лишенные истребителей авианосцы в пределы досягаемости вражеских базовых самолетов будет форменным самоубийством. Однако в тот же день в Лондон пришло [84] известие об успехе. Подводная лодка «Труант» торпедировала в Каттегате легкий крейсер «Карлсруэ». Он был так тяжело поврежден, что корабли сопровождения затопили его. Рано утром 10 апреля 15 «Скуа» ВСФ, взлетевшие с базы на Оркнейских островах, атаковали с пикирования и потопили в Бергене легкий крейсер «Кенигсберг». Он стал первым в мире крупным кораблем, потопленным самолетами. Эта атака была как луч света для морских летчиков. Но остатки бергенской группы («Кёльн», «Бремзе» и легкие корабли) сумели удрать.
Тем временем Форбс с главными силами флота пошел дальше на запад. Севернее Шетландских островов он встретился с «Уорспайтом» и «Фьюриесом» и отправил часть своих крейсеров и эсминцев в Скапа Флоу на до- заправку. После этого он снова пошел на северо-восток, намереваясь использовать авианосцы для атаки Тронхейма. Он также хотел прикрыть конвой из 37 торговых судов. Шкипер одного из них, Дж.С. Пинкни, действуя по собственной инициативе, увел эти суда из Бергена незадолго до прихода туда немцев. Весь конвой благополучно добрался до Англии, ускользнув из-под самого носа неприятеля.
Теперь мы должны посмотреть на север, чтобы выяснить, что происходит возле Вест-фиорда. Мы оставили «Ринаун» и «Рипалс» патрулировать у входа в фиорд после перестрелки «Ринауна» с вражескими линейными крейсерами 9 апреля. Слухи о вражеских кораблях в Нарвике достигли флагманского корабля, и Форбс приказал командиру 2 флотилии эсминцев капитану 1 ранга Б.Э.У. Уобертону-Ли идти в фиорд и помешать высадке войск. Уобертон-Ли взял с собой 5 эсминцев своей флотилии («Харди», «Хотспур», «Хэйвок», «Хантер» и «Хостайл»). От норвежского смотрителя маяка на входе в фиорд он узнал, что значительно более сильная германская эскадра прошла туда рано утром. Тем не менее, Уобертон-Ли сообщил, что «намерен атаковать с утренним приливом». 10 апреля около 4.00 британские эсминцы подошли [85] к Нарвику, совершив исключительно трудный переход по фиорду в снежную метель. Они ворвались в гавань и потопили 2 германских эсминца, повредив еще 3. Однако из соседних фиордов появились еще 5 германских эсминцев, атаковавшие «Харди» и другие эсминцы, как раз когда англичане начали отход. Они поставили Уобертона-Ли в два огня, и счастье отвернулось от него. «Хантер» был потоплен, а «Харди» выведен из строя. Чтобы не затонуть, эсминец выбросился на берег. Командир флотилии погиб. «Хотспур» был тяжело поврежден. Однако немцы не сумели развить успех, и уцелевшие 3 английских эсминца скрылись. По пути они потопили германский транспорт боеприпасов, который шел в Нарвик. Первый бой у Нарвика закончился вничью. Но Адмиралтейство желало прикончить загнанных врагов. 13 апреля в Нарвик был отправлен «Уорспайт»с 9 новыми эсминцами. Пока грохот залпов 15" орудий линкора отражался от заснеженных утесов, эсминцы обыскивали каждый закуток в поисках врага. В ходе Второго боя у Нарвика были потоплены 8 больших германских эсминцев и подводная лодка. Ее потопил бомбой гидросамолет, катапультированный с линкора. В результате германские войска в Нарвике внезапно оказались лишенными любой поддержки с моря. К несчастью, у нас просто не было сил, чтобы использовать их трудное положение и разгромить этот отряд, прежде чем противник оправится от шока.
Так завершилась первая фаза норвежской кампании. Немцы пошли на значительный риск, но добились стратегической и тактической внезапности. Они заложили хорошие основы для последующей быстрой оккупации всей страны. На второй фазе, которая началась с выхода первого войскового конвоя из Клайда 11 апреля, Королевскому Флоту пришлось решать задачу обеспечения спешно подготовленной заморской экспедиции. От него требовалось доставлять снабжение армии в те районы, где противник господствовал в воздухе. Королевские ВВС [86] просто не могли быстро создать базы истребителей на оккупированной территории. Самолеты с аэродромов в Британии могли дать лишь короткую передышку. Поэтому в качестве замены мы были вынуждены использовать авианосные истребители. Однако они плохо подходили для охоты за современными германскими бомбардировщиками, особенно за Ju-88. Впервые Королевский Флот обнаружил, что не может свободно действовать во вражеских прибрежных водах, если не имеет истребительного прикрытия. Тем не менее, попытку следовало сделать. Британское и французское правительства пообещали оказать всю возможную помощь норвежским войскам. Часть войсковых транспортов из состава первого конвоя уже во время перехода была перенацелена из Нарвика в Намсус, маленький порт севернее Тронхейма. В Лондоне решили попытаться захватить Тронхейм, который являлся ключом к центральной и южной Норвегии. Через несколько дней военные корабли приняли на борт еще 700 моряков и морских пехотинцев и высадили их в маленьких портах Ондальснес и Мольде южнее Тронхейма. Позднее крейсера и другие корабли Флота Метрополии доставили подкрепления на северный и южный плацдармы. Однако Люфтваффе быстро уничтожили порты разгрузки. В результате получилось, что морская часть плана была исполнена великолепно, зато высаженные войска столкнулись с серьезными трудностями. Провалилась и попытка создать временную базу истребителей КВВС на замерзшем озере. Хотя авианосец «Глориес», недавно отозванный со Средиземного моря, доставил их в Норвегию, и они благополучно сели на озеро, все они были быстро уничтожены германскими бомбардировщиками. Наземные операции шли исключительно плохо. И тут Черчилль начал требовать от адмирала Форбса лобовой атаки Тронхейма силами Флота Метрополии. После долгого и жаркого препирательства между Лондоном и штабом флота Форбс согласился доставить войска на военных кораблях, но наотрез отказался использовать [87] войсковые транспорты. Однако времени не хватало, и приготовления к высадке, намеченной на 22 — 23 апреля провести было некогда. К своему облегчению 19 апреля Форбс узнал, что операция отменена. При одновременном ведении десантных операций в северной Норвегии и вокруг Тронхейма у флота и так хватало забот. Поэтому предпринять еще и лобовую атаку сильной позиции, прикрываемой крупными силами авиации, было бы слишком рискованно. Тем более, что Форбсу приходилось решать проблемы, связанные с сокращением сил флота, В связи с угрожающей позицией Италии Адмиралтейство спешно восстанавливало численность флота адмирала Каннингхэма.
К концу апреля в Лондоне, наконец, осознали, что высадка в районе Тронхейма провалилась. 28 апреля Форбс получил приказ эвакуировать оттуда войска. Он снова послал свои крейсера и эсминцы. В ходе нескольких умелых и отважных ночных операций они вывезли почти все 11000 солдат, которые были там высажены, норвежскую королевскую фамилию, правительство и золотой запас страны. Германские бомбардировщики потопили 2 эсминца, один из которых был французским.
Тем временем войска, посланные для захвата Нарвика, прибыли в Вест-фиорд. В Харстаде была создана временная база. Для руководства морской частью операции Черчилль выбрал офицера в очень высоком звании — адмирала флота лорда Корк энд Оррери. Через несколько недель он стал верховным командующим всей экспедицией. Но трудности взаимопонимания оставались, и вряд ли в Лондоне полностью осознавали их масштаб. В Норвегии еще лежал глубокий снег, а транспорты не были «тактически нагружены», поэтому быстро освободить их от груза было нельзя. Мы располагали всего лишь несколькими специальными десантными судами. Более того, германские бомбардировщики стали проявлять все больше внимания к якорным стоянкам наших кораблей и судов снабжения. Наши потери стали расти. Хотя обстрел с [88] кораблей не вынудил германский гарнизон к капитуляции, 8 мая мы успешно высадили десант в голове фиорда. Но войска продвигались к цели с большим трудом. Мы предпринимали отчаянные усилия, чтобы построить аэродром возле Вест-фиорда. 23 мая с авианосцев «Фьюриес» и «Глориес» на берег перелетели первые истребители КВВС. Но к этому времени ситуация в Норвегии уже стала критической. Немецкие войска успешно продвигались на север, и высаженный южнее Вест-фиорда десант не сумел остановить их. 28 мая мы, наконец, захватили Нарвик. Но к этому времени кампания в Европе приняла настолько неблагоприятный для нас характер, что правительство решило не удерживать плацдарм в Норвегии. Было приказано начать эвакуацию доставленных туда 25000 солдат.
Эвакуация началась в первых числах июня. Несколько конвоев покинули Вест-фиорд, «Арк Ройял» и «Глориес» обеспечивали истребительное прикрытие. 8 июня ушли последние британские суда. Пилоты КВВС благополучно посадили свои самолеты на палубы авианосцев. Но мы не знали, что 4 июня из Киля вышли «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Хиппер» под командованием адмирала Маршалла. Они должны были атаковать наши корабли в районе Харстада. Немцы все еще не знали, что мы эвакуируем свои силы. Через 4 дня они встретили и потопили танкер и пустой войсковой транспорт, возвращавшиеся в Англию из Вест-фиорда. Немцы успешно заглушили радиограмму транспорта, которая могла предупредить наши корабли о присутствии противника. И вскоре противнику крупно повезло. 8 июня около 16.00 германские линейные крейсера заметили авианосец «Глориес», который шел в сопровождении всего лишь 2 эсминцев «Акаста» и «Ардент». Авианосец имел на борту полдюжины «Суордфишей», но по причинам, которые так и останутся неизвестными, он не использовал их для ведения разведки. В результате английские корабли были застигнуты врасплох. Хотя техники отчаянно пытались вооружить [90] «Суордфиши» торпедами и поднять их в воздух, авианосец был уничтожен огнем германских кораблей раньше. Эсминцы проявили исключительную отвагу, пытаясь прикрыть авианосец дымзавесами, но сами тоже были потоплены. Однако «Акаста» сумел попасть в «Шарнхорст» одной торпедой. Линкор получил серьезные повреждения. В результате адмирал Маршалл отменил операцию и пошел в Тронхейм. «Хиппер» отделился от линкоров накануне. Их 1561 человека экипажей 3 кораблей спаслось всего 46. Но нет никаких сомнений, что торпеда «Акасты» спасла несколько слабо защищенных войсковых конвоев, которые находились недалеко от района боя.
Адмирал Форбс получил сообщение об этом бое только на следующее утро. Основная радиостанция «Глориеса» была уничтожена одним из первых попаданий, а слабый сигнал запасной рации был принят только тяжелым крейсером «Дорсетшир». Однако тот увозил из Тромсё в Англию короля Норвегии и не рискнул нарушить радиомолчание, чтобы передать сообщение дальше. В это время конвои прикрывал только 1 линкор. 2 линейных крейсера Форбса гонялись за призраками у берегов Исландии. Так как он опасался за судьбу кораблей Северного Патруля, то задержал кое-какие силы в Скапа Флоу. Сейчас можно сказать, что такие крупные перевозки следовали прикрывать более надежно. Хотя 25000 солдат из Вест-фиорда и большая часть их техники благополучно прибыли в Англию, мы едва избежали еще более страшной катастрофы, чем гибель «Глориеса». События 7 — 9 июня показали, что на наши самолеты-разведчики полагаться нельзя, и противник значительно превосходит нас в этом аспекте.
Так завершилась Норвежская кампания. Для Королевского Флота она стала тяжелым испытанием, так как более чем 2 месяца его корабли, особенно крейсера и эсминцы, были вынуждены действовать в водах, где небо находилось в полном распоряжении Люфтваффе. Итоги кампании так охарактеризовал командир одного из наших [91] эсминцев: «Это ни в коем случае нельзя назвать триумфом воздушной мощи над морской. Несмотря на полное отсутствие воздушного прикрытия, короткие ночи и отличную погоду, по-моему, не была сорвана ни одна морская или десантная операция. Мы смогли постоянно держать в фиордах эскортные корабли, одинокие и неподвижные. Но вы не сможете добиться ничего серьезного во вражеских водах, если противник господствует в небе полностью. А несчастные беззащитные солдаты не добьются вообще ничего».
Хотя наши военный и торговый флоты успешно доставили в Норвегию все войска и их технику, а также почти целиком вывезли войска обратно, они понесли тяжелые потери. Королевский Флот потерял 1 авианосец, 2 крейсера и много мелких кораблей. Торговый флот потерял 8 больших судов, в том числе 2 войсковых транспорта и 2 танкера. Но сильнее всего досталось эсминцам. 9 эсминцев были потоплены, и еще 12 были повреждены. И в скором времени в Западной Европе начался кризис, во время которого нам понадобились именно эти корабли. 10 мая гитлеровцы начали наступление в Бельгии и Голландии, и разгорелись бои в проливах. Во время Норвежской кампании немцы потеряли «Блюхер», «Кенигсберг», «Карлсруэ» и 10 эсминцев. Были повреждены «Лютцов», «Хиппер» и оба линейных крейсера. Но хотя германский флот и понес тяжелые потери, цена за полученные стратегические преимущества оказалась приемлемой. Теперь противник имел базы для своих кораблей и подводных лодок на 1000 миль ближе к нашим атлантическим маршрутам. Он обошел невидимый, но непроницаемый барьер, который наш флот поставил между Шетландскими островами и Норвегией. Теперь у нас не осталось иной альтернативы, как отодвинуть этот барьер дальше на запад. Хотя его южный фланг по-прежнему опирался на Оркнейские острова, требовалось найти опору для северного фланга. Этой опорой могла послужить только принадлежащая Дании Исландия. Германская оккупация [92] Дании дала нам законные основания для оккупации Исландии. 10 мая, когда Гитлер вторгся в Голландию, крейсера Флота Метрополии вышли из Клайда в Рейкьявик с морскими пехотинцами на борту. Небольшое подразделение морской пехоты было высажено на датских Фарерских островах. Через неделю в Исландию была доставлена пехотная бригада. В июле ответственность за оборону острова взяли на себя канадские войска. Были приняты меры к созданию военно-морской базы в Хвальфиорде севернее Рейкьявика. Началось строительство аэродрома для самолетов Берегового Командования. Мы также начали ставить минное заграждение между Оркнейскими островами и Исландией, чтобы усилить наш контроль над этим проливом. Однако очень быстро выяснилось, что это бессмысленное занятие. Так началась новая фаза борьбы за контроль над атлантическими коммуникациями. Мы отодвинули на запад свой барьер, но все-таки удержали его. И на этой новой фазе борьбы Исландия сыграла исключительно важную роль. Но, прежде чем рассказать, как все это происходило, вернемся с севера в проливы, отделяющие Англию от материка.
Вскоре после начала войны штаб флота на всякий случай выработал план действий в ситуации, которая на самом деле сложилась в мае 1940 в Западной Европе. Это произошло внезапно, но не неожиданно. Мы подготовились вывести все наши суда из Бельгии и Голландии, заблокировать их важнейшие порты и уничтожить портовые сооружения, уничтожить запасы топлива и вывезти золотой запас и алмазы. Сразу было ясно, что эти страны не смогут оказывать долгое сопротивление немцам, даже если британская и французская армии сразу придут им на помощь. Но эти планы, как и многие другие задачи флота, возникающие совершенно внезапно, требовали увеличения сил военно-морских баз в Норе и Дувре за счет кораблей Флота Метрополии. Силы адмирала Форбса сократились до опасно низкого уровня, ведь ему пришлось также вернуть на Средиземное море корабли, отобранные [93] недавно у адмирала Каннингхэма. К счастью, потери, понесенные германским флотов во время Норвежской кампании, были серьезнее, чем мы считали в то время. Немцы не смогли немедленно предпринять вылазку на наши атлантические коммуникации. Но многие крейсера и эсминцы Флота Метрополии были отправлены из Скапа Флоу в Нор, чтобы действовать под командованием адмирала сэра Реджинальда Дракса, и в Дувр вице-адмиралу Б.Г. Рамсею. Как только немцы вторглись в Бельгию и Голландию, эсминцы немедленно доставили личный состав флота и армии в Эймейден, Хук ван Холланд, Флиссинген и Антверпен. Через 2 дня ситуация в Голландии стала настолько тяжелой, что был отдан приказ вывести из строя ее порты. Вскоре были эвакуированы королева и ее семья. 15 мая сопротивление голландцев закончилось. Большая часть кораблей ушла, запасы золота и алмазов (Амстердам был мировым центром обработки алмазов) были вывезены. Вскоре аналогичные меры пришлось принимать и в бельгийских портах. Мы увели большое число торговых судов, барж, буксиров и траулеров из Антверпена. Но король Бельгии и его правительство отказались покинуть страну, чтобы продолжить борьбу. В последующие 2 недели эсминцы почти непрерывно действовали у берегов Бельгии и Голландии. Невозможно перечислить все задачи, которые им пришлось решать. Они эвакуировали войска, обстреливали береговые цели, вывозили иностранных граждан, занимались буксировкой, прикрывали всех и вся, отбивали воздушные атаки. Поэтому их потери нельзя считать неоправданно высокими. Однако потом немцы вторглись в западную Францию и повернули к берегам Ла Манша, чтобы отрезать и уничтожить британскую армию. Вот тогда нагрузка на эсминцы резко возросла. Соответственно возросли и потери. 20 мая эсминцам пришлось спешно доставить 2 батальона гвардейской пехоты в Булонь, чтобы задержать немецкое наступление вдоль берега. Через 3 дня эсминцам же пришлось эвакуировать остатки войск под [94] сильным обстрелом и мощными воздушными атаками. В гавани Булони, где велась погрузка войск, им пришлось провести серию необычных артиллерийских дуэлей с германскими танками, которые прорвались к городу. Однако более 4000 солдат были вывезены в Англию. После этого чрезвычайная ситуация возникла в Кале. Хотя удержать город было нельзя, правительство запретило эвакуацию «из чувства союзной солидарности». Гарнизону было приказано сражаться до конца, хотя адмирал Рамсей все приготовил для его эвакуации.
Тем временем британская армия постепенно отступала на крошечный пятачок вокруг Дюнкерка. Стало ясно, что немногие из солдат сумеют увидеть родину, если мы позволим себе потерять хоть один день. Адмиралтейство и адмирал Рамсей уже приняли чрезвычайные меры, чтобы собрать суда для эвакуации. Хотя все делалось в страшной спешке, и формальный приказ на эвакуацию не поступил, к воскресенью 26 мая Королевский Флот был готов. В 18.57 Адмиралтейство отдало лаконичный приказ: «Начать операцию «Динамо». Так началась исключительно трудная и опасная операция, которая не имеет аналогов в современной войне. Перспективы на успех сначала выглядели более чем сомнительными. Немцы обладали таким превосходством на суше и в воздухе, что, казалось, легко могли сорвать все наши усилия. Однако адмирал Рамсей и экипажи его кораблей не колебались. Сначала мы не ожидали, что сумеем вывезти более 45000 солдат в течение 2 дней. Мы не думали, что противник даст нам более долгий срок.
Капитан 1 ранга У. Г. Теннант уже прибыл в Дюнкерк с маленьким штабом, чтобы организовать работу на той стороне пролива. Выход кораблей из Дувра начался еще до получения приказа Адмиралтейства. Рамсей и Теннант поняли, что для эвакуации большого количества войск нам потребуется гавань Дюнкерка. Но ее пирсы и причалы уже серьезно пострадали во время бомбардировок. Оставался лишь длинный восточный мол, если только [96] глубины позволят кораблям подходить прямо к нему. К счастью, Теннант обнаружил, что крупные корабли могут причаливать к молу. Использование этого импровизированного причала позволило спасти большое количество людей. Так как гавань могла в любой момент оказаться заблокированной или вообще выйти из строя в результате бомбардировок, Теннант подготовил эвакуацию людей с помощью шлюпок с песчаных пляжей, которые тянулись на много миль к востоку от Дюнкерка; Часть этих пляжей находилась внутри оборонительного периметра. Главной трудностью здесь были малые глубины. Кораблям приходилось становиться на якорь довольно далеко от берега, а перевозки на шлюпках с пляжа были утомительно долгим занятием. Более того, даже легкий прибой мог полностью сорвать погрузку.
В течение первых суток эвакуации (с полуночи 26 мая до полуночи 27 мая) было вывезено в Англию только 7669 человек, и перспективы выглядели туманными, но мрачными. 28 мая во Францию были доставлены запасы продовольствия, воды, боеприпасов и медикаментов, так нужные армии, ведущей жестокие бои. Работа гавани улучшилась, эсминцы и паромы то и дело подходили к восточному молу и отходили от него, самолеты Истребительного Командования патрулировали в воздухе. Флот адмирала Рамсея увеличивался с каждым часом. В его распоряжении оказалась настоящая коллекция тральщиков, дрифтеров, каботажных пароходов, голландских флейтов и других мелких судов, которые круглые сутки вывозили солдат с пляжей. До этого дня наш флот не понес больших потерь, но 29 мая положение изменилось. Мы потеряли 3 эсминца{3}, и еще 7 получили серьезные повреждения. [97] Были также потоплены 4 парома с войсками. Примерно дюжина мелких судов стала жертвами мин, бомб и торпед. Тем не менее, в течение этих суток в Британию прибыли 47310 солдат, из которых 13752 были эвакуированы с пляжей. Но Адмиралтейство опасалось, что флот скоро окажется вообще без эсминцев, если потери сохранятся на этом уровне. Поэтому оно приказало отвести крупные современные корабли. Но Рамсей доказал, что не сможет справиться со своей задачей, если у него отберут все эсминцы, и ему оставили 15 единиц. Впрочем, вскоре были возвращены и отозванные корабли. Одновременно делалось все возможное, чтобы улучшить деятельность береговых служб на другой стороне пролива. Мы обнаружили, что скорость погрузки зависит практически целиком от действий береговых партий, которые направляют солдат к местам погрузки и правильно распределяют прибывшие корабли. Мы также поняли, что требуется создать временный радиоцентр, чтобы адмирал Рамсей имел прямую связь с портом и береговыми партиями. Интересно отметить, что эти импровизации мая 1940 стали зародышем Службы участков высадки, которая в будущем стала залогом успеха всех наших крупных десантных операций.
Тем временем тральщики адмирала Рамсея протралили и обозначили 3 маршрута между Дувром и Дюнкерком. Но самый короткий (39 миль) проходил вблизи от французского берега, и корабли подвергались интенсивному артиллерийскому обстрелу. Поэтому эвакуация велась по более длинному северо-восточному маршруту (87 миль). Однако это значительно увеличивало время перекода, и 29 мая Рамсей перевел все корабли на центральный маршрут (55 миль). К счастью, немцы в течение 3 дней не заметили этих перемен.
Очень многие факторы обусловили успех эвакуации 30 мая, когда мы вывезли 53823 человека, в том числе около 30000 человек с пляжей. Эти цифры воодушевили Рамсея, и он потребовал «вести эвакуацию с предельной [98] энергией». Он хотел вывезти к 1 июня все войска, кроме маленьких арьергардов. Однако в последний день мая погода изменилась, и прибой сильно помешал погрузке на пляжах. Немецкие бомбардировки и артиллерийский обстрел стали такими сильными, что большие корабли не могли использовать порт. Во второй половине дня начало казаться, что мы столкнулись с серьезным кризисом. Но потом прибой утих, огонь противника ослабел, и наши малые корабли сполна использовали предоставленную возможность. Плохо начавшийся день завершился прекрасно. Мы доставили домой 68014 человек — самое большое число за всю эвакуацию. Теперь армия еще больше сократила периметр, и восточные пляжи были оставлены.
1 июня день начался плохо. Немцы провели сильнейшую бомбардировку порта Дюнкерк и наших кораблей у берега. Как и 29 мая, сильнее всего пострадали эсминцы и паромы. Погибли 4 эсминца, в том числе один французский, и 1 паром. Но им на помощь быстро пришли другие корабли, которые спасли большинство людей. Однако потери все равно были высокими, так как эсминцы принимали на борт до 1000 человек. Тем не менее, в этот день в Англию были доставлены 64429 человек, почти так же много, как и в предыдущий день. Рамсей планировал завершить эвакуацию на следующий день, к полуночи 2 июня, так как теперь остатки британского плацдарма и корабли у берега подвергались сильному артобстрелу. Но вскоре стало ясно, что этот план невыполним. Мы не могли бросить французских солдат, удерживающих фронт на плацдарме, с которого эвакуировались наши войска. С другой стороны, Рамсей хотел избежать таких потерь, как 1 июня. Поэтому он решил забрать как можно больше людей в течение ночи. Поэтому, как только 1 июня сгустились сумерки, он послал к берегам Франции все имеющиеся у него корабли. За этот день было эвакуировано 26256 солдат. Завершилась первая неделя операции «Динамо». Вечером [100] 2 июня в Дувре стало известно, что Британские Экспедиционные Силы полностью вывезены в Англию, если не считать раненых, эвакуация которых была невозможна, так как немцы безжалостно топили ярко освещенные госпитальные суда.
Теперь осталось лишь попытаться вывезти тех французских солдат, которых еще можно было спасти. Первая ночная операция оказалась настолько успешной, что Рамсей решил повторить ее. Однако к пунктам погрузки прибыло мало французских солдат, и часть кораблей осталась недогруженной. Хотя 2 — 3 июня в Англию было доставлено 26746 человек, если бы французы прибыли вовремя, вывезти можно было больше. Тем не менее, Рамсей не отказался от своей цели — продолжать эвакуацию, пока сражаются французские арьергарды. Хотя он знал, что его флот дошел почти до предела человеческой выносливости, он твердо верил, что в случае необходимости экипажи готовы совершить еще одну попытку. Впрочем, адмирал решил, что ночью 3 — 4 июня будет совершен последний рейс. Мы считали, что внутри периметра еще находится около 30000 человек. Находящиеся в Дувре корабли могли вывезти их всех, если только солдаты прибудут в пункты погрузки. У нас осталось только 9 из 45 эсминцев и 5 из 45 транспортов, выделенных первоначально для операции «Динамо». Однако 3 июня в 22.15 все они двинулись в поход, так же, как два десятка мелких судов. К 3.30 корабли приняли 26175 человек, в основном с западного и восточного молов гавани. Через несколько часов после того, как последний корабль покинул Дюнкерк, Адмиралтейство объявило о завершении операции «Динамо». В городе еще оставалось около 3000 солдат.
Мы начали операцию со скромным намерением спасти 45000 человек, но в конечном счете вывезли из-под носа у врага 338226 человек. Из них 308888 эвакуировали британские корабли, остальных вывезли французские. Большая часть эвакуированных приходится на [101] долю эсминцев и пассажирских судов, они и пострадали наиболее тяжело. Королевский Флот потерял 6 эсминцев потопленными и 19 серьезно поврежденными. 9 паромов было потоплено, еще 8 получили серьезные повреждения. Британия испытала колоссальное облегчение. После того, как мы были разгромлены на суше, «девять дней чуда» спасли нас от унижения неслыханной капитуляции.
Весь свободный мир следил за происходящим, затаив дыхание. После того, как гитлеровские армии сокрушили Польшу, Данию, Норвегию, Голландию и Бельгию, надежда для Англии казалась совсем призрачной. Франция тоже рухнула, говорили все. Как же может спастись британская армия? К счастью, британский народ и британское правительство знали ответ на этот вопрос — почти инстинктивно. Зато противник не знал. Успех операции «Динамо» обусловили многие обстоятельства и люди. Умелое и решительное руководство адмирала Рамсея. Упорное сопротивление солдат, защищавших периметр. Отвага пилотов истребителей, сражавшихся в небе над Дюнкерком. Погода, которая полностью благоприятствовала нам. Но был один фактор, без которого эта операция вообще не состоялась бы, не говоря уже об ее успешном завершении. Это — морская мощь. Снова, как уже не раз бывало в прошлом, Королевский Флот и его товарищи из торгового флота продемонстрировали свои отвагу, решительность и прекрасную выучку. Именно это лишило врага плодов победы, которую он одержал на суше. Люди во всем мире постепенно осознали, что британская армия избежала катастрофы. И это произвело огромное впечатление, особенно в Соединенных Штатах. Сначала возродилась надежда, а потом и вера, что тирания в конечном итоге будет повержена. Операция «Динамо» стала лучом света во мраке. Она подтолкнула колеблющихся продолжать сопротивление силам зла, невзирая на цену, пойти на те жертвы, с которыми была связана эта борьба. Америка начала оказывать помощь [102] изнемогающей в борьбе Британии, так как теперь стало ясно, что эта помощь не будет выброшенной на ветер. Однако в июне 1940 у британского народа не было времени для отвлеченного теоретизирования. Наступивший месяц принес полный крах французской армии, который обернулся национальной катастрофой. И британскому флоту пришлось напрягать все силы, чтобы спасти с континента то, что еще можно было спасти.
После окончания 4 июня операции «Динамо» и до 25 июня британские корабли провели еще целую серию эвакуации. Эти операции начались в Гавре и постепенно передвигались дальше на запад — в Сен-Мало, острова Джерси и Гернси, Шербур, Уэссан и Брест, и наконец докатились до портов в Бискайском заливе — Сен-Назера и Ла Паллиса. Эвакуации завершились в Байонне и Сен-Жанде-Люсе возле испанской границы. Только в одном случае флот не сумел выполнить свои обязанности. 51 дивизия гайлендеров была прижата к морю в районе Сен-Валери возле Дьеппа. Эвакуация была сорвана туманом и преждевременной капитуляцией французского командира. Мы отправили свои корабли во множество французских портов, включая средиземноморские. И отовсюду они вывезли британских и союзных солдат, а также гражданских беженцев, которые не хотели оказаться под властью германских орд. Эти операции, получившие общее название «Эриал», позволили нам эвакуировать еще 191870 солдат и от 30 до 40 тысяч гражданских беженцев. Однако флот дорого заплатил за свои успехи. Но только в Сен-Назере, где противник потопил большой войсковой транспорт «Ланкастрия» с 3000 человек на борту, он сумел серьезно нам помешать. Так как внимание свободного мира было приковано к операции «Динамо», операция «Эриал» осталась в тени. Но в некоторых отношениях она была более убедительной демонстрацией эффективности морской мощи.
Однако имелась еще одна важная задача, которую мы полностью провалили. Мы не сумели убедить французский [103] флот проследовать в британские порты, чтобы продолжать бороться вместе с нами. Хотя большинство современных кораблей покинуло страну, чтобы избежать захвата противником, они ушли в Северную Африку. Только 2 старых линкора, 4 эсминца, 7 подводных лодок и несколько тральщиков оказались в Британии. Это стало не только горьким разочарованием для Королевского Флота, но также источником больших опасений для британского правительства, которое 11 мая возглавил Уин-стон Черчилль. Мы просто не могли пойти на риск захвата немцами главных сил французского флота, находящихся в Оране и Дакаре. Мы не могли доверять адмиралу Дарлану, который продолжал руководить французским флотом, но сам остался в оккупированной Франции. Естественно, что он находился под влиянием немцев. Именно это привело к резким акциям, которые британское правительство предприняло против своего бывшего союзника в мрачные дни июня 1940. [104]
Дюнкерк и падение Франции
(D.A. Thomas «With ensign flying», London 1958)
«Войны не выигрывают эвакуациями», — сказал Уинстон Черчилль об операции «Динамо». Однако эвакуация 338000 солдат из Франции лишила германскую армию блестящей победы и сохранила ядро армии, которая через несколько лет высадилась в Нормандии. Однако в 1940 году эвакуация основных сил Британского Экспедиционного Корпуса без техники и оружия совсем не казалась первым шагом к D-Дню. Скорость продвижения немцев по Нидерландам и Франции усилила ощущение катастрофы. 10 мая германские войска пересекли границу Голландии, а последний британский корабль покинул Дюнкерк ровно через 25 дней. Мене чем за месяц буквально перестала существовать одна из самых мощных военных держав, а сухопутные силы ее союзника сократились до 1 дивизии. К счастью, флот этого союзника не пострадал и прочно удерживал передовую линию обороны.
В начале октября возникло предложение заблокировать порты Бельгии и Голландии. Королевский Флот разработал соответствующий план, и Норское Командование должно было получить подкрепления. Когда в 1914 году не удалось заблокировать Остенде и Зеебрюгге, германские субмарины получили базы для действий в Атлантике. Адмиралтейство было полно решимости не повторить старую ошибку. 10 мая 4 эсминца вышли из Дувра в Антверпен и высадили подрывные партии. К вечеру 16 мая были уничтожены нефтехранилища, шлюзы и доки были заблокированы, и любое судоходство сделалось невозможным. Единственной потерей стал переоборудованный по программе «Уэйр» эсминец «Валентин». Он был потоплен 15 мая, пытаясь прикрыть паромы Шельды от атаки германских пикировщиков. Кроме того, однотипные «Винчестер» и «Вестминстер» были тяжело повреждены. «Вестминстер» не смог добраться [105] до английского порта, однако дополз до Дюнкерка. Только 19 мая удалось послать буксир, который увел его. В-этот день погиб еще 1 эсминец. «Уитли» действовал под командованием французов севернее Дюнкерка. Он выбросился на берег после атаки Ju-87. В результате за короткое время из строя выбыли 4 эсминца программы «Уэйр».
Первые, признаки несчастья появились 20 мая. Адмирал Рамсей созвал совещание, чтобы обсудить возможности флота по эвакуации большого количества войск из Франции. Немцы продолжали наступать, вбив клин между английской и французской армиями. Ситуация ухудшалась час от часа. Поэтому перед британским главнокомандующим лордом Гортом все больше вставала проблема отступления к побережью. Нужно было найти подходящий порт, желательно такой, чтобы корабли могли принимать войска прямо с причалов. Кандидатами были 3 французских порта: Дюнкерк, Кале и Булонь. Было определено, что потребуется вывозить по 10000 человек в день. Для эвакуации подготовили 16 пассажирских судов, начались работы по сбору мелких судов и яхт. Так как для штаба эвакуации было выбрано старое помещение динамо-машин, то и операция получила название «Динамо».
22 мая эсминцы «Вимиера» и «Уитшэд» прикрывали перевозку 20 гвардейской бригады в Булонь, чтобы обезопасить порт от наступления 2 танковой дивизии немцев. Когда корабли прибыли в порт, то оказалось, что пирсы забиты брошенными машинами и техникой, однако героическими усилиями порядок удалось восстановить. Это позволило эвакуировать большое число раненых, беженцев и отставших. На следующий день немцы провели мощную атаку, однако гвардейцы удержали наскоро созданный периметр. Эсминцы «Кейт», «Вими» и «Уайлд Свон» обстреливали все цели, которые могли — пехоту, танки, мотоколонны. «Уитшэд» вместе с другими эсминцами прикрывал перевозку стрелковой бригады [106] в Кале. Как только эта задача была выполнена, пришел приказ следовать в Булонь. На входе в гавань его и «Кейт» обстреляли немецкие пулеметы. Принимая на борт носилки с пирсов, эсминцы обстреливали пулеметные гнезда из 4.7" орудий с дистанции менее 1000 ярдов. Когда они ушли, их место занял «Вими», сделавший несколько выстрелов по форту де ля Креше, который теперь находился в руках немцев. Англичане с удовлетворением наблюдали сильный взрыв.
К концу дня положение в Булони стало настолько скверным, что был отдан приказ выслать эсминцы и немедленно начинать эвакуацию. Хотя «Уитшэд» направлялся в Дувр с ранеными на борту, на его место прибыли еще 3 эсминца: «Венеция», «Вимиера», «Веномес». «Уитшэд» позднее прибыл, чтобы помочь «систер-шипам» эвакуировать защитников. Ему тоже пришлось обстреливать пулеметы главным калибром. Он и «Вимиера» приняли вместе 1000 человек. Когда «Венеция» выходил в темноту между волноломами, он попал под огонь тяжелой артиллерии. Возможно, немцы хотели потопить эсминец на входе в гавань и заблокировать ее. Расчет орудия «В» был перебит прямым попаданием, капитан и все люди на мостике получили ранения, в результате чего эсминец вылетел на мель. К счастью, капитан-лейтенант Джонс принял командование, и корабль сумел убраться. Когда он двигался задним ходом, «Уайлд Свон», стоящий у пирса, заметил германские танки, входящие в город. Один смелый танкист решил разведать широкую улицу, ведущую к порту, но был остановлен прямым попаданием. Когда к пирсу подошел «Веномес», он заметил подразделение германских мотоциклистов, мчавшееся по причалам. Огонь 2-фн пом-пома привел колонну в полное замешательство.
«Виндзору» было приказано покинуть Кале. Он прибыл в 23.30, забрав около 600 человек. Последние 2 неповрежденных эсминца Дуврского Командования — «Вимиера» и «Уэссекс» — получили приказ помочь. [107]
Однако «Уэссекс» завернул в Кале, поэтому «Вимиера» прибыл к Булонь один. Порт был полностью покинут. Подойдя к причалу, эсминец какое-то время простоял в полной тишине. Нервы у всех были напряжены. Офицеры и матросы пытались звать соотечественников, но не получали ответа.
Наконец был отдан приказ отходить. И как раз в этот момент хлынул поток французских и бельгийских солдат и беженцев, которые, похоже, скрывались неподалеку. С ними был гвардейский офицер, который сообщил командиру «Вимиеры», что остались еще около 1000 человек. К 2.45 эсминец принял на борт 1400 пассажиров. Был забит буквально каждый дюйм, исключая орудийные площадки. Эсминец покидал гавань под сильным артиллерийским обстрелом и воздушными атаками. Он был последним британским кораблем, покинувшим Булонь. Далее сопротивление оказывали только разрозненные группы французских солдат, окопавшихся на окраинах города.
В руках англичан остались только Кале и Дюнкерк. Надежда удержать Кале была весьма шаткой. 23 мая эсминцы обстреливали берег, поддерживая защитников, несмотря на воздушные атаки. При этом был потоплен «Уэссекс» и повреждены «Вимиера» и польский эсминец «Бужа». На оставшихся эсминцах кончились боеприпасы, и «Волфхаунд» и «Верити» ушли в Дувр. Адмирал Рамсей и его штаб надеялись эвакуировать большую часть защитников, однако начальник Имперского Генерального Штаба послал радиограмму в Кале, сообщив, что эвакуация гарнизона невозможна. Однако флот продолжал подготовку, не обращая внимания на это. Ночью 25 мая было отправлено соединение малых кораблей, чтобы ожидать возле Кале. Хотя несколько кораблей сумели проскочить в порт и забрать раненых, гарнизон Кале сражался до следующего дня без помощи. Бригада была принесена в жертву, чтобы обезопасить Дюнкерк и сделать возможной операцию «Динамо». [108]
В воскресенье 26 мая в 18.57 началась операция «Динамо». Были собраны 36 пассажирских судов (в основном ла-маншские паромы), 40 голландских «шюйтов» и множество барж и каботажников. На этой стадии использование эсминцев не предусматривалось, они все должны были выполнять функции эскорта и обстреливать берег. Линия фронта Британского Экспедиционного Корпуса стремительно сокращалась, однако войска еще не были прижаты к берегу, и фронт был весьма подвижен. До капитуляции бельгийцев 27 мая не было нужды бросать в дело все имеющиеся корабли, что Рамсею пришлось сделать в этот день. Были отправлены все патрульные эсминцы. «Волфхаунд» обеспечивал связь с Дюнкерком. Чтобы эсминец мог выполнить эту важнейшую задачу, на него было отправлено специальное подразделение связистов во главе с капитаном 1 ранга У.Г. Теннантом.
28 мая были отправлены «Маккей», «Монтроз», «Вустер», «Сэйбр», «Энтони». Когда стало ясно, что еще можно использовать разгромленные пирсы Дюнкерка, туда пошли пассажирские суда. Позднее прибыли эсминцы «Кодрингтон», «Галлант», «Гренейд», «Ягуар», «Джейвлин», «Харвестер», «Малькольм», «Эск», «Экспресс», «Шикари», «Симитер», и количество эвакуированных резко возросло. «Кодрингтон» во время первого похода принял 700 человек, и уже 900 человек во время второго. Имея высокую скорость и отличную маневренность, эсминцы резко сокращали «время оборота», несмотря на то, что мелководье ограничивало их скорость 22 узлами на большей части маршрута. За сутки 24 мая в Англию были вывезены 17804 человека. Рамсей и его штаб начали смотреть на вещи более оптимистично. Появилась надежда все-таки вывезти главные силы Экспедиционного Корпуса.
Однако цена была высокой. Были повреждены «Виндзор» и «Уолси». Следующий день стал самым худшим с [109] точки зрения эсминцев, так как погибли 2 корабля. «Уэйкфул» совершил несколько походов, и рано утром он направлялся в Дувр вместе с «Графтоном» через проход Зюйдкот. Эсминец шел зигзагом со скоростью 20 узлов. Но незадолго до 1.00 были замечены следы 2 торпед, и почти сразу одна попала в середину корпуса эсминца. Старый «Уэйкфул» разломился надвое и затонул в течение 15 секунд. Спаслось всего несколько человек команды, а у большинства солдат просто не осталось никакого шанса. Подошли дрифтер «Наутилус» и маячное судно «Комфорт». Они помогали «Графтону» и тральщику «Лидд» искать спасшихся. Однако не успел командир «Уэйкфула» капитан 2 ранга Фишер предупредить «Граф-тон» об опасности, как тот получил попадания 2 торпедами. Вражеским кораблем, который был повинен в происшедшем, скорее всего был торпедный катер S-30, хотя в то время подозревали подводную лодку.
Последствия были печальными. «Комфорт» скрылся из вида, а когда он снова появился, тонущий «Графтон» и «Лидд» приняли его за вражеский торпедный катер. Шквалом огня с короткой дистанции была перебита большая часть команды и солдат, в том числе почти все спасенные с «Уэйкфула». После этого «Лидд» протаранил его на полной скорости.
«Графтон» получил 2 торпеды. Та, что взорвалась под кают-компанией, убила 35 армейских офицеров, которые там спали. Торпедный катер обстрелял из пулемета мостик, убил капитана эсминца и скрылся в темноте. Большая часть спасшихся была снята, но все-таки на этих 2 кораблях погибло более 1000 человек, что само по себе трагедия. Мелкие воды Дюнкерка были идеальным местом для торпедных катеров, и просто поразительно, что подобные трагедии не повторялись в каждый из 9 дней Дюнкерка.
У «Монтроза» был оторван нос, и он беспомощно стоял под лучами германских прожекторов с мыса Гри-Не, пока буксиры не увели его. «Интрепид» и «Саладин» [110] были повреждены, многие корабли на переходе попали под мощные атаки с воздуха. «Гренейд» загорелся, пока стоял на рейде. Эсминец сдрейфовал в открытое море, напоминая всем о своем имени (Grenade — граната), пока рвались боеприпасы. Кроме опасности бомб и мин, кораблям приходилось проскакивать сквозь клещи германских орудий севернее и южнее Дюнкерка, так как фарватер какое-то время шел вдоль берега.
В четверг 30 мая эсминцы поставили новый рекорд, принимая больше людей, чем когда-либо ранее. «Сэйбр» вывез в Дувр 1700 человек за 2 рейса, «Уолси» — 1677 человек за 3 перехода, «Вими», «Вэнкуишер», «Вивейшиэс», «Уайтхолл» и «Экспресс» каждый вывезли более 1000 человек. Кроме этой феноменальной работы, на эсминцы упала большая часть патрулирования. Приходилось держать заслон, чтобы отразить угрозу торпедных катеров и не допустить повторения трагедии «Уэйкфула» и «Графтона». Приходилось караулить оба фланга дюнкеркского периметра, эсминцы вели непрерывную контрбатарейную стрельбу. Учитывая это, работа эсминцев у побережья оказалась даже еще более напряженной. Можно только удивляться, как люди и корабли выдержали это.
История продолжилась 1 июня, когда немцы нанесли мощнейший удар по судам, сочетая его с наступлением на суше. Были потоплены эсминцы «Кейт» и «Базилиск», поврежденные «Айвенго» и «Вустер» сумели доковылять до дома. Мощь воздушных атак была такой, что, начнись они раньше, операция «Динамо» была бы сорвана. К счастью, гавань не была заблокирована потопленными судами, и эвакуация продолжалась до 23.30 воскресенья 2 июня, когда капитан 1 ранга Теннант передал по радио: «Британский Экспедиционный Корпус эвакуирован».
Оставалось лишь вывезти арьергарды. Хотя на берегу почти не осталось британских солдат, 30000 французов еще сражались, и адмирал Рамсей решил попытаться [111] спасти их ночью 3 июня. Снова ключевую роль сыграли эсминцы. Несмотря на внезапное появление 40000 французских беженцев и полный хаос на берегу, удалось вывезти 26000 человек. К несчастью, непредвиденное появление 40000 невооруженных французских солдат, которые скрывались во время эвакуации, сделало невозможным эвакуацию отважно сражавшегося арьергарда генерала Бартелеми. Места тех, кто до последней минуты сражался на периметре вокруг Дюнкерка, заняли дезертиры.
Несмотря на сорванные в последние 2 дня планы Рамсея, предыдущая неделя была просто чудом. Из 38 эсминцев, участвовавших в операции «Динамо», 16 были старичками V и W («Маккей», «Малькольм», «Монтроз», «Вэнкуишер», «Веномес», «Верити», «Вими», «Вивейшиес», «Уэйкфул», «Уайтхолл», «Уитшэд», «Уинчелси», «Виндзор», «Волфхаунд», «Уолси», «Вустер»). Если позднее 50 старых американских эсминцев помогли восполнить потери, то какой бы стала ситуация в критический момент, если бы в 30-х годах эти старики были бы списаны? Если бы к 1940 году не уцелели эсминцы типов V и W, нехватка кораблей этого класса могла стать катастрофической. Эвакуация могла быть сорвана, и что гораздо хуже — у флота не осталось бы эсминцев для отражения планируемого Гитлером вторжения.
Все-таки есть на свете справедливость. Эти эсминцы не смогли проявить себя в предыдущую войну, однако они совершили больше, чем от них ожидали в 1940 году, как ветераны, вновь призванные под знамена.
Эсминцы V и W могут считать Дюнкерк своим звездным часом. Вся их деятельность в ходе битвы за Атлантику не может сравниться с работой в мае — июне 1940 года. За 9 дней они провели больше боев, чем за всю остальную жизнь. [112]