Живая связь времен. Разговор с читателем

Чем вызван огромный интерес к истории, особенно к истории Советской власти? Тем, что эта наука, испытавшая сначала вредное влияние культа личности, а затем, в период застоя, оказавшаяся в плену конъюнктурщины, догматизма, субъективистских канонов, не удовлетворяла нашего естественного желания познать самих себя. Требование официальных кругов рассматривать недавнее прошлое советского народа как триумфальное шествие, движение от победы к победе привело к утрате реализма, к однобокости, упрощенчеству, то есть к искажению исторической правды. История как наука перестала быть объективной. Она потеряла силу политического, нравственного воздействия на читателя, потеряла его доверие.

Перестройка и присущие ей демократия и гласность коренным образом изменили наше отношение к духовным ценностям. В условиях открытого выражения мнений встал вопрос о пересмотре догм, искажающих истину. Назрела потребность ликвидировать белые пятна, сказать правду об ошибках, просчетах и преступлениях, которые вели к деформации социализма, реабилитировать многих и многих людей, павших жертвой произвола и беззакония.

Однако в критической оценке негативных явлений прошлого подчас замечаешь крайности. Иные исследователи как бы игнорируют позитивную сторону нашей истории. Как будто не существовало Великого Октября и тех исторических преобразований, которые ныне вывели нашу страну в ранг развитых держав мира.

Так как же сейчас надо писать книгу на историческую тему? Об этом очень точно сказал М. С. Горбачев на XX съезде комсомола: «Это должна быть честная, мужественная, увлекательная книга, раскрывающая героический путь страны и партии во всем его величии — путь первопроходцев. Книга, не обходящая драматизм событий и человеческих судеб, в которой не было бы белых страниц, субъективистских предпочтений и антипатий и ценность которой не зависела бы от конъюнктурных поветрий».

Мы предлагаем читателю книгу о гражданской войне. Что примечательного в ее событиях?

Гражданская война — один из драматичнейших этапов нашей истории. Борьба с интервентами и белогвардейцами протекала в обстановке острейшей хозяйственной разрухи, голода, эпидемий. Красная Армия создавалась уже в ходе военных действий. Она далеко не сразу стала массовой, социально однородной, кадровой. Это было время, когда ожесточенная борьба шла везде — и на многочисленных фронтах, огненным кольцам опоясывавших республику, и в тылу Советской власти, где полыхали кулацко-белогвардейские мятежи, усиленные колебаниями мелкой буржуазии города и деревни. В критические моменты войны революционные силы удерживались только в центральных губерниях. Громадная территория страны, включая важнейшие промышленные, продовольственные, сырьевые районы, была оккупирована врагом.

Каковы глубинные истоки нашей всемирно-исторической победы? Они указаны в крылатом изречении В. И. Ленина: «Никогда не победят того народа, в котором рабочие и крестьяне в большинстве своем узнали, почувствовали и увидели, что они «отстаивают свою, Советскую власть — власть трудящихся, что отстаивают то дело, победа которого им и их детям обеспечит возможность пользоваться всеми благами культуры, всеми созданиями человеческого труда» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. — Т. 39. — С. 232). [4] Вот что вызывало массовый героизм на фронте и в тылу, побуждало трудящихся стойко переносить неимоверные тяготы, жертвовать всем, отдавать свою жизнь ради сохранения Советской власти. Великий подвиг советских людей старшего поколения не может не восхищать, не вызывать чувства гордости и патриотизма у современников. И в этом прежде всего состоит важный политический, нравственный смысл, казалось бы, далеких событий, их неувядаемая актуальность.

Кроме того, история всегда поучительна, содержит в себе множество полезных уроков для последующих поколений. Она дает возможность лучше понять многое из того, что происходит на наших глазах, уяснить происхождение негативных явлений и подсказать путь для их преодоления. Поясним это на примерах.

Известно, каким тормозом на пути нашего дальнейшего развития являются командно-административные методы управления, несовместимые с социалистической демократией. Особенно нетерпимы они в экономике, А ведь эти методы сложились в годы гражданской войны, получив свое законченное выражение в политике военного коммунизма. Тогда государство осуществляло жесткое регулирование не только обобществленной промышленности и транспорта, но и мелкотоварного кустарного и сельскохозяйственного производства вплоть до принудительной обработки полей. В обстановке искусственно свернутых рыночных отношений экономические законы почти не действовали. Они подменялись административными распоряжениями. В силу этого мелкие товаропроизводители, а их было подавляющее большинство в стране, не были заинтересованы материально, не стремились поддерживать и развивать свое хозяйство.

Такое же положение сложилось и в промышленности. Предприятия были полностью лишены самостоятельности, выведены из-под юрисдикции местных властей и подчинены непосредственно центральным ведомствам — так называемым «главкам» и «центрам». Заработная плата рабочих и служащих приобрела натуральную форму в виде государственного пайка. Она не зависела от количества и качества труда, то есть носила уравнительный характер.

Почему же это стало возможным? Государственное регулирование экономических отношений в годы гражданской войны было вызвано глобальной хозяйственной разрухой, которая усугублялась тем, что страна долгое время была отрезана от источников промышленных и продовольственных ресурсов, находилась в тисках блокады, организованной империалистами Антанты. Только централизовав производство и распределение продуктов, можно было обойтись теми крайне скудными материальными средствами, которыми располагала Советская республика, и в конечном счете победить несравненно более могущественного врага. Вместе с тем, признавая важность политики военного коммунизма, Ленин подчеркивал ее вынужденность и временный характер. Он предупреждал партию, что эта политика не соответствует многоукладности советской экономики, не стимулирует материальный интерес мелкого собственника и потому не годится для построения социализма в мирных условиях. И не случайно, лишь только закончилась гражданская война, Республика Советов осуществила переход к новой экономической политике. Осуществила по настоятельному требованию Владимира Ильича, который вел непримиримую борьбу со сторонниками командно-административных методов управления (вспомним так называемую профсоюзную дискуссию). К сожалению, последователи администрирования взяли верх во время правления Сталина. Лишь в наши дни партия объявила этой позиции принципиальную, решительную войну. Перевод экономики на рельсы материальной заинтересованности стал одной из главных задач перестройки.

Не сходил с повестки дня в годы гражданской войны и не потерял своей актуальности [5] до сих пор вопрос о крестьянстве. От правильного его решения тогда зависело соотношение сил революции и контрреволюции. Взаимоотношения Советской власти с крестьянством строились на простой основе: крестьяне посылали людей в армию по обязательным мобилизациям и фактически бесплатно сдавали хлеб по продразверстке, а взамен получали от рабочего государства землю и защиту от помещика и кулака. На этой основе держался военно-политический союз трудящихся классов, без которого Советская власть не справилась бы со своими многочисленными врагами. Правда, город в то время не мог обеспечить деревню в достаточном количестве нужными товарами, так как промышленные предприятия либо бездействовали из-за разрухи, либо работали на оборону. И все-таки часть своих чрезвычайно ограниченных материальных ресурсов государство расходовало на оказание хозяйственной помощи крестьянам, особенно беднякам и семьям красноармейцев. Самое главное заключалось в том, что забота о тружениках сельского хозяйства была возведена в ранг большой государственной политики и касалась она всех сторон жизни деревни. Ленин требовал внимательно относиться к нуждам крестьян, не вмешиваться в их хозяйственные дела, не допускать по отношению к ним голого администрирования. Это звучит сейчас весьма злободневно.

И наконец, проблема соотношения централизма и демократии в государственном управлении. Она тоже вполне современна. Предельной централизации управленческого аппарата требовала сама обстановка осажденного империалистами военного лагеря, в которой находилась страна с лета 1918 года. Война лишала возможности регулярно созывать на местах съезды Советов, и всю полноту власти фактически осуществляли их исполнительные органы. Одно время действовал порядок вертикального подчинения во взаимоотношениях низших и высших звеньев государственного аппарата. Он означал, что отделы исполкомов, связанные с выполнением оборонных задач, фактически изымались из компетенции Советов и непосредственно подчинялись вышестоящим одноименным ведомствам. Существовала система чрезвычайных внеконституционных органов власти, которые создавались путем назначения. Этот чрезмерный централизм, хотя и вызывался крайней необходимостью, не мог не приводить к бюрократическим извращениям.

Но партия настойчиво искала и находила действенные средства борьбы с негативными явлениями. Даже в самые тяжелые моменты войны не прекращалась работа по вовлечению широких народных масс — рабочих и крестьян, женщин, красноармейцев — в государственное управление. Это делалось через общественные организации, ячейки рабоче-крестьянской инспекции, бюро жалоб, делегатские собрания, беспартийные конференции и т. д. Именно тогда получили распространение поездки на места в составе агитпоездов и агитпароходов высших представителей Советской власти вплоть до председателя ВЦИК для проверки работы советско-партийного аппарата и непосредственного ознакомления с нуждами трудящихся. Как живо это перекликается с сегодняшним днем перестройки!

Книга знакомит читателя с событиями гражданской войны и военной интервенции на примере родного края. Правда, эти события хронологически завершаются описанием разгрома колчаковщины и изгнания белогвардейских оккупантов летом 1919 года. Так что не все проблемы можно проиллюстрировать на местном материале, поскольку наиболее характерные особенности войны, в частности политика военного коммунизма, проявлялись на ее заключительном этапе. Но и без того Урал играл очень важную роль в военных событиях начиная с конца весны 1918 года, когда произошел мятеж чехословацкого корпуса, когда фактически соединились силы внешней и внутренней контрреволюции в масштабах страны. [6]

Этот обширнейший регион с его мощным экономическим потенциалом, крупными промышленными центрами, заводами по производству металла и вооружения, многочисленным пролетариатом, к тому же занимавший исключительно важное стратегическое положение на стыке Европейской России с Сибирью и Средней Азией, сразу же стал ареной ожесточенных сражений между противоборствующими сторонами. Не случайно на востоке страны дважды, в связи с выступлением чехословаков, а затем в период борьбы с Колчаком, решалась судьба социалистической революции.

Здесь возник первый крупный и хорошо организованный рубеж обороны Советской власти — Восточный фронт. Он стал своеобразной школой нашего военного строительства. Именно в боях с чехословаками выявились недостатки добровольческих отрядов трудящихся, которые на первых порах противостояли контрреволюции. На Восточном фронте впервые начался переход к армии регулярного типа, комплектовавшейся на основе всеобщей воинской повинности рабочих и крестьян и способной на равных померяться силой с регулярными войсками врага. Отрабатывались принципы построения, обучения и снабжения армии, преодолевались пережитки партизанщины, опробовались наиболее эффективные методы политического просвещения красноармейцев и командиров.

Волга, Урал и Сибирь дали партии ценнейший опыт для выработки правильной социальной стратегии, направленной на упрочение союза рабочего класса с крестьянством. Чехословацкий мятеж и особенно колчаковщина ясно показали, в каком направлении следует вести последовательную борьбу за крестьянские массы, чтобы помочь им преодолеть свои колебания и окончательно перейти на сторону Советской власти. Исторические решения VIII съезда РКП(б) о союзе с середняком, нацеленные на создание в стране новой расстановки классовых сил для достижения окончательной победы над врагом, несомненно, учитывали этот опыт.

В решающих сражениях с контрреволюцией на Восточном фронте рождалось советское военное искусство. Действия Южной группы красных войск под командованием М. В. Фрунзе весной и летом 1919 года — это пример зрелого воинского мастерства. Правильный выбор направления главного удара, сосредоточение здесь основных сил, внезапность нападения, широкое применение фланговых маневров, использование для поддержки ударных группировок больших масс конницы, бронепоездов, пулеметов, авиации, умелое взаимодействие регулярных частей с партизанскими соединениями — все это позволило Стране Советов наголову разгромить самую сильную у Колчака Западную армию генерала Ханжина, а также стратегический резерв белых — добровольческий корпус Каппеля и в короткий срок освободить важнейшие экономические районы Урала.

Отныне главным видом боевых действий Красной Армии становится стратегическое наступление, рассчитанное на достижение решающего превосходства над противником. Это означало, что наши Вооруженные Силы окончательно приобрели кадровую организацию, научились бить врага не числом, а умением. В то время из среды защитников революции выдвинулись талантливые военачальники М. Н. Тухачевский, В. К. Блюхер, В. И. Шорин, братья И. Д. и Н. Д. Каширины, Н. Д. Томин, В. М. Азин, А И. Чеверев, В. И. Чапаев и другие, чьи имена составили славу Красной Армии.

В предлагаемой книге в доступной форме рассказывается, как в начале войны на Волге и Урале был создан Восточный фронт, в чем выражались усилил Коммунистической партии, Советского правительства, лично В. И. Ленина по его укреплению, какое участие приняли рабочие и крестьяне нашего края, других районов страны в [7] строительстве Красной Армии, мобилизации на борьбу с врагом всех сил и материальных ресурсов. Многие страницы посвящены положению на фронте, описанию боевых подвигов защитников революции. Интересный фактический материал содержится в разделах, относящихся к истории подпольных большевистских организаций, их героической деятельности по разложению белогвардейского режима. Крах колчаковщины представляется в книге как следствие мощного контрнаступления Красной Армии, поддержанного революционным движением трудящихся масс в тылу оккупантов.

Современный читатель, если он по-настоящему интересуется историей, если он обращается к ней как к учителю жизни, должен не только знать, но и понимать факты. Разве можно, следя за перипетиями событий, не задуматься над тем, какие классовые и политические силы в гражданской войне противоборствовали, чем были вызваны первоначальные неудачи Красной Армии, какие объективные и субъективные факторы предопределили в конечном счете неизбежность сокрушительного поражения контрреволюции? Но это уже теория, без которой не может обойтись ни одно историческое сочинение. Теоретическую основу исторического содержания книги составляет ленинская концепция гражданской войны.

К эпохе гражданской войны относится богатое идейное наследие Ленина: статьи, выступления на различных съездах, конференциях, собраниях, митингах, а также письма, директивы, распоряжения, телеграммы и другие материалы. В них содержится не только богатейший фактический материал, касающийся буквально всех сторон жизни страны в тот период, но и, что особенно важно, принципиальные политические оценки.

Ленин много внимания уделял военным вопросам, прекрасно понимал, что от них зависит существование Советской власти. Когда в городах Поволжья, Урала и Сибири, расположенных вдоль Транссибирской железной дороги, начались выступления чехословаков, многие из местных руководящих работников восприняли это как рядовой эпизод. Но лидер пролетарского государства увидел здесь величайшую опасность для трудового народа России. Он назвал чехословацкий мятеж одним из звеньев систематической политики англо-французских империалистов, рассчитанной на удушение Советской власти. Он подчеркивал, что чехословаки выступают как ударная сила Антанты, призванная объединить внешнюю и внутреннюю контрреволюцию Цель заключалась в том, чтобы превратить чехословацкую авантюру в широкое белогвардейское движение. Не случайно этот момент совпал с массовыми кулацко-белогвардейскими восстаниями. Как образно выразился Владимир Ильич, белочехи разбудили кулаков.

Когда на смену деморализованным под ударами Красной Армии чехословацким частям пришел царский адмирал Колчак, Ленин расценил это как еще более грозную опасность для Советской власти. Колчак рассматривался прежде всего как ставленник буржуазии, помещиков и других крайне реакционных сил внутри страны. Установление колчаковской диктатуры способствовало консолидации этих сил, усилению их военной мощи. В то же время внимание рабочих и крестьян еще и еще раз обращалось на то, что белогвардейцы не смогли бы вести серьезную войну без военной, технической, финансовой помощи иностранных империалистов. Только благодаря им черносотенный диктатор сумел сколотить многотысячную армию, превратив ее в ударную силу контрреволюции.

Ход гражданской войны Ленин самым тесным образом связывал с поведением мелкобуржуазных масс, крестьянства. Своими собственными силами даже при поддержке могущественной Антанты бывшие эксплуататорские классы были бы не в состоянии [8] долго сопротивляться. Это достаточно убедительно показал опыт первых месяцев социалистической революции, когда Советская власть прошла триумфальным шествием по всей России. И если в начале войны белогвардейцы добились серьезных военных успехов, то лишь потому, что изменилось соотношение классовых сил, обозначились колебания мелкой буржуазии. Правда, чехословацкий мятеж уже многому научил крестьянские массы. Владимир Ильич приводит пример Поволжья и Приуралья, оказавшихся в зоне мятежа. Там крестьяне вначале встречали чехословаков невраждебно, но через несколько недель господства оккупантов, видя, что они несут власть помещиков и буржуазии, стали поворачивать на сторону Советской власти.

Иначе обстояло дело на Урале и в Сибири. Здесь пролетариату пришлось выдержать весьма длительную и напряженную борьбу за упрочение своей власти. Дело в том, указывал Ленин, что уральский и сибирский крестьянин не испытал помещичьей эксплуатации и был лучше обеспечен по сравнению с деревенским населением Европейской России. Этот крестьянин, владевший большими излишками хлеба, привыкший свободно торговать им на вольном рынке, склонен был поддерживать политику эсеров и меньшевиков. В ходе революции и гражданской войны позиция крестьянства Урала и Сибири существенно менялась. Сначала крестьянство выступает за Советскую власть, когда та дала землю и вывела Россию из войны, потом, когда эта власть стала добиваться передачи государству по твердым ценам излишков хлеба, которых здесь было больше всего, оно поворачивается к Колчаку. Уральский и сибирский середняк не извлек нужных уроков из чехословацкого мятежа и помог Колчаку, который тоже выступал под лозунгом свободной торговли. Колчак, указывал Ленин, привлек на свою сторону массу добровольцев. Его армия на первых порах была едина в классовом отношении и потому сильна.

Вождь советского народа придавал очень большое значение политическим последствиям колчаковщины. Он подчеркивал неразрывную связь между свободной торговлей, которая вела к восстановлению капитализма, и насилиями над трудящимися. Чтобы утвердить господство крупного капитала, Колчак неизбежно должен был встать на путь самых жестоких репрессий не только против рабочего класса, но и против мелкобуржуазных масс, главным представителем которых являлось крестьянство. Сибирские и уральские крестьяне на собственном опыте распознали истинный смысл колчаковщины, практически сделали выбор в пользу Советской власти.

Важным уроком колчаковщины Владимир Ильич считал полный крах политики соглашательства с буржуазией, которую проводили меньшевики и эсеры. Соглашательские партии, говорил он, прямо содействовали победе белогвардейцев. Они заключили военный союз с Антантой, чехословаками и кулаками, помогли им свергнуть Советскую власть в Поволжье, на Урале и в Сибири. Разогнав с помощью чехословаков Советы, меньшевики и эсеры попытались создать новую власть и докатились с этой новой властью до диктатуры Колчака. На поверку они оказались жалкими болтунами, безвольными марионетками в руках буржуазии и реакционной военщины. Почувствовав свою силу, буржуазия бесцеремонно прогнала соглашателей и поставила у власти Колчака. Опыт чехословацкого мятежа и колчаковщины полностью разоблачил соглашательские фразы об Учредительном собрании, о всеобщей свободе и всеобщем равенстве. Жизнь подтвердила абсолютную правоту большевиков, которые всегда говорили: может быть только две власти — либо диктатура пролетариата, либо диктатура капиталистов и помещиков, третьего не дано.

Ленинская концепция — очень важный ориентир для отыскания исторической правды, без которой читатель сегодня не станет принимать сочинения историков. [9]

А ведь совсем недавно некоторые книги о гражданской войне предпочитали обходить острые социальные и политические проблемы, упрощать события. Например, признавались колебания среднего крестьянства в сторону контрреволюции летом и осенью 1918 года, но с колчаковским переворотом эти колебания уже не связывались. Сами колебания рассматривались как следствие закономерного развития социалистической революции, а субъективные причины, связанные, скажем, с извращениями политики Советской власти в деревне, незавершенностью аграрных преобразований, мало брались в расчет. Упрощенно описан в литературе процесс военного строительства. Он не связан в достаточной мере с социальными отношениями. Читатель не всегда найдет ответ на вопрос, почему не удавались первые обязательные мобилизации, что мешало на первом этапе войны созданию массовой регулярной Красной Армии...

История гражданской войны на Урале освещена была в ряде изданий. В 1959 году Свердловское книжное издательство выпустило коллективный труд «Коммунисты Урала в годы гражданской войны». В теоретическом плане сейчас он во многом устарел, хотя и содержит богатейший фактический материал и до сих пор читается с интересом. В связи с 50-летием разгрома колчаковщины в том же издательстве (тогда оно было преобразовано в Средне-Уральское) вышла коллективная монография «Гражданская война и иностранная интервенция на Урале». Это была работа более высокого класса, написанная не только с привлечением новых источников, но и на основе более научной теоретической концепции.

Теперь авторы поставили перед собой задачу создать работу, отвечающую в определенной мере динамизму нашего времени, способную удовлетворить запросы более широкого круга читателей. Основу нашей книги, естественно, составляет историческое повествование о событиях гражданской войны, выполненное в строго научном плане, то есть с использованием произведений В. И. Ленина, материалов периодической печати, воспоминаний, архивных документов и других источников. Вместе с тем, чтобы ввести читателя в лабораторию исследования, в текст книги включены сами источники в виде выдержек и извлечений. Во многом обогащают содержание имеющиеся здесь исторические экскурсы, биографические справки, хроника. Наряду с историческими материалами в книге присутствуют документально-художественные очерки. Они написаны на основе изучения документов и воспоминаний, максимально приближены к тогдашней действительности, изображают реальных действующих лиц, хорошо передают дух времени. Это своеобразная модель маленьких сколков реального мира, который жил будничной жизнью и одновременно кипел революционными страстями. Можно надеяться, что такое новшество не помешает правильному восприятию подлинных событий, а наоборот, поднимет интерес к ним.

Думается, весь строй книги, подбор материалов и фактов помогут читателю выявить важную закономерность. Революцию в годы гражданской войны помогли отстоять идейная убежденность, вера в торжество идей Маркса, Энгельса, Ленина. Этих замечательных качеств не всегда хватает сегодняшним строителям социализма. А ведь без них с перестройкой нам не справиться, ленинских норм жизни не восстановить, завоеваний революции не отстоять, не защитить. Вот еще чему учат уроки гражданской войны.

В написании данной книги принимал участие авторский коллектив в составе: О. А. Васьковского и А. Т. Тертышного (вводный раздел, борьба с контрреволюцией на первом этапе войны, оборона Урала зимой 1918–1919 гг., политика белогвардейских оккупантов), И. Ф. Плотникова (большевистское подполье, партизанское движение в тылу врага), Я. Л. Ниренбурга и Г. В. Пожидаевой (разгром колчаковщины), [10] Б. А. Ефремова (литературно-художественные очерки, исторические экскурсы, биографические справки, хроника событий). В подборе материалов участвовали также О. А. Васьковский и Я. Л. Ниренбург. Научное редактирование книги выполнил О. А. Васьковский. Литературная обработка — Б. А. Ефремова. Подбором иллюстраций занимался В. Н. Шаталов.

Авторы книги понимают, что тема гражданской войны на Урале освещена ими далеко не полно. Понадобится более свободный доступ к новым источникам, длительное и кропотливое их изучение, глубокий анализ всей совокупности фактов и явлений тех лет. Только тогда удастся закрыть все белые пятна истории гражданской войны. Но здесь дело за временем. [11]