С выходом фашистских войск к Волге севернее Сталинграда все железнодорожные связи города со страной на правом берегу реки оказались перерезанными. Теперь грузы для оборонявшегося Сталинграда доставлялись к переправам: по железнодорожной ветке Баскунчак — Паромная и автотранспортом по левому берегу Волги со стороны Камышина. Затем они перевозились через Волгу. Переправы, таким образом, приобрели исключительное значение в защите города. [188]

Вечером 23 августа 1942 г. вражеская авиация совершила массированный налет на Сталинград. Свыше тысячи самолетов непрерывно бомбили город, сбрасывая зажигательные и фугасные бомбы на жилые кварталы, волжские причалы и промышленные объекты. Были разрушены тысячи зданий; на рейде горели суда; на причалах порта от огня взрывались вагоны с боеприпасами, цистерны с нефтепродуктами. Нефть, керосин, бензин огненным потоком хлынули в Волгу из разбитых резервуаров городской нефтебазы, находившейся на крутом берегу вблизи завода «Красный Октябрь».

В Сталинграде создалась крайне тяжелая обстановка. 24 августа городской комитет обороны принял постановление «Об эвакуации женщин и детей на левый берег Волги».

К тому времени в городе работало четыре переправы через Волгу. Одна из них связывала речной вокзал с затоном судоремонтного завода и обслуживалась пятью пассажирскими катерами («Первый», «Второй», «Четвертый», «Тринадцатый» и «Вторая пятилетка»){309}. Вторая была наведена от Киевского взвоза на Бобыли. Здесь работали баркасы «Абхазец», «Пожарский» и пароход «Надежный» с грузовыми паромами.

Кроме того, были сооружены свайные причалы для двух военных переправ: один выше Киевского взвоза и второй — у городской водокачки, откуда на Бобыли ходили баркас «Лена» с паромом и четыре воинских парома СП-19.

Но всех этих возможностей для эвакуации населения большого города было недостаточно, хотя она зависела не только, от речников. К тому же причалы переправы в центральной части города пострадали при бомбежках. Да и сам вывоз населения был сопряжен с большими трудностями и опасностями. Чтобы попасть на переправы, людям приходилось следовать по охваченным огнем улицам, среди горевших и обваливающихся зданий, укрываясь во время бомбежек в отрытых щелях, блиндажах, водостоках. Но и на переправе опасность не уменьшалась — самолеты противника продолжали бомбить суда. Поэтому эвакуируемые подходили на переправы главным образом в ночное время, когда ослабевали налеты авиации. [189]

Во время бомбежек были уничтожены здание управления пароходства и узел связи. Это существенно затруднило руководство работой переправ. Несмотря на это, она была организована довольно четко. Заместители начальника Нижне-Волжского пароходства С. И. Везломцев и С. А. Кучкин, заместитель начальника механико-судовой службы пароходства А. М. Назаров, начальник группы теплотехники Т. Ф. Орлов, а также работники оперативной группы наркома А. А. Свиридов и И. С. Краев с участием сотрудников военной комендатуры порта установили личную связь с судами, находившимися на многокилометровом Сталинградском рейде и у левого берега, расставили их по линиям и организовали посадку жителей города и раненых бойцов на правом берегу и прием их на левом.

Под руководством прораба строительного отдела пароходства Г. Д. Белова были дополнительно оборудованы временные причалы на Соляном участке порта, у пристани Камлесосплава и напротив памятника Хользунову. Для работы на переправах выделили еще 4 парохода. Кроме того, 8 тральщиков Волжской военной флотилии и 4 самоходных воинских парома, доставлявшие в город войска и снаряжение, после разгрузки принимали раненых и жителей города и перевозили на левый берег.

Население эвакуировалось также от заводов «Красный Октябрь», «Баррикады» и Сталинградского тракторного. Здесь курсировали мелкие суда этих предприятий, а с 23 по 27 августа и транзитный пассажирский теплоход «Парижская коммуна» (капитан Л. Д. Галашин), совершивший 12 рейсов и перевозивший каждый раз до полутора тысяч человек.

В южной части города пароходством была организована переправа от Бекетовки в Тумак.

Между тем обстановка требовала дальнейшего усиления перевозок через реку. Военный совет Юго-Восточного и Сталинградского фронтов 25 августа принял постановление «Об увеличении переправ через Волгу», которое предусматривало не только организацию новых переправ, но и направление на каждое самоходное судно коменданта, военкома и группы автоматчиков{310}. Выделенные для этого 86 командиров и политработников на следующий день [190] были проинструктированы наркомом речного флота и прибыли на суда. Их влияние вскоре же проявилось в укреплении дисциплины, организованности и порядка в работе переправ. Имевшие место отдельные проявления замешательства и неорганизованности, а также попытки снять суда на обслуживание отдельных воинских частей решительно пресекались на месте.

Пароходство же направило на каждую переправу своих уполномоченных: на Краснооктябрьскую — начальника участка порта А. А. Смирнова, в Бобыли — начальника местного флота И. С. Сутырина, в Красную Слободу — старшего диспетчера пароходства А. Н. Баландина.

Речники на переправах действовали смело и решительно, проявляя организованность, показывая образцы выполнения служебного и гражданского долга.

На баркасе «Лена» в команде вместо 16 человек по штату оставалось только 5; машинное отделение представлял один механик — коммунист Н. П. Беспутчиков, которому приходилось бессменно нести вахту. Но как бы ни было трудно, экипаж во главе с помощником капитана Н. И. Зверевым, действуя на переправе, неизменно справлялся с заданиями и на ходу устранял возникавшие при бомбежках повреждения.

В донесении штабу фронта командование 88-го отдельного дорожно-эксплуатационного батальона, обслуживавшего центральную переправу, сообщало, что команда «Лены» «показала образцы стойкости, смелости и преданности своей Родине. Только с 23 по 27 августа она сделала 90 рейсов и перевезла 2250 автомашин, более 100 орудий, 867 подвод и около 1500 человек...»{311}. Механик Н. П. Беспутчиков был награжден орденом Красного Знамени.

Пожарный пароход «Гаситель» наряду с выполнением своей основной задачи — борьбой с пожарами работал на переправах. 24 августа при эвакуации жителей на левый берег судно подверглось атакам группы вражеских самолетов. В его корпусе появилось много пробоин, из строя вышли рулевое управление и звуковая сигнализация. Смертью храбрых пали механик судна Я. Д. Ерохин и кочегар В. А. Соколов, четыре человека получили тяжелые ранения. Погибшего механика заменил его помощник С. А. Агапов. Капитан П. В. Воробьев организовал заделку [191] пробоин в корпусе судна. И еще не прекратилась бомбежка, а «Гаситель», завершив очередной рейс, уже вышел на выполнение нового задания{312}.

Во время эвакуации населения инициативу и находчивость проявил заместитель начальника механико-судовой службы пароходства А. М. Назаров. Для переправы детей, скопившихся на причале, он предложил использовать два пассажирских катера, двигатели которых вышли из строя. Они были учалены бортами друг с другом, и пароход «Ласточка» совершил с ними за одну ночь несколько рейсов. Так удалось вывезти более 300 детей из горевшего города. Сам Назаров в этих рейсах не только руководил переправой, но и выполнял обязанности рулевого.

В сложной обстановке суда пароходства, корабли Волжской военной флотилии и плавсредства инженерных частей фронта за пять дней эвакуировали из города десятки тысяч жителей и раненых. Однако многие сталинградцы под непрерывными бомбардировками укрывались в подвалах, убежищах и не выходили к переправам. 29 августа нарком речного флота, находившийся в Сталинграде, сообщал в Москву, что при возможности перевезти минимум 50 тыс. человек в сутки эвакуируется не более 2 тыс. В тот же день бюро обкома партии решило дополнительно эвакуировать 50 тыс. жителей, не занятых на производстве{313}. 3 сентября после особенно ожесточенных налетов вражеской авиации городской комитет обороны обязал своего уполномоченного по переправам секретаря обкома по транспорту И. В. Сидорова усилить эвакуацию за Волгу населения, в первую очередь женщин и детей. Речники в свою очередь создали, группу работников во главе с заместителем начальника пароходства С. А. Кучкиным для выявления укрывшегося в прибрежных убежищах населения и доставки его к переправам.

Усиление эвакуации населения и воинских перевозок еще более увеличило напряжение в работе переправ. В связи с этим Военный совет Юго-Восточного фронта 30 августа утвердил план обеспечения переправ Сталинграда плавсредствами. По этому плану для перевозки людей выделялись пять переправ. Три из них (у завода [192] «Красный Октябрь», в центре города и в Бекетовке) обслуживались судами пароходства, а две (в Сарепте и у Культбазы) — плавсредствами Волжской военной флотилии.

В центре города, у «Красного Октября» и в Бекетовке продолжали действовать и воинские переправы, на которых наряду с армейскими средствами работали и суда пароходства, находившиеся в оперативном подчинении инженерных подразделений.

С начала сентября переправы работали главным образом в интересах войск, оборонявших город. Одновременно пароходство продолжало эвакуацию населения и решало другие задачи.

Вражескими бомбами и пожарами были уничтожены все сооружения Сталинградского порта, в том числе 14 складов, 25 стационарных транспортеров, 19 кранов, различное оборудование и инвентарь. Из ценных грузов уцелели лишь те, которые находились на судах, стоявших на рейде и тоже подвергавшихся бомбежке. Группа работников порта во главе с начальником участка Г. С. Зареевым и капитаном рейда И. И. Зиминым в ночное время сняла грузы с дебаркадера № 113 и доставила их на левый берег. Другие суда были выведены из опасной зоны.

На третьем участке порта во время бомбежки возник пожар, загорелся грузовой дебаркадер, затем огонь перекинулся на другое судно. И. М. Трофимов, шкипер дебаркадера № 120, где размещался речной вокзал, с усилением ветра, дувшего с правого берега в сторону реки, отдал швартовы и открыл стопор якорной цепи. Судно стало сплывать по течению и одновременно дрейфовать к левому берегу. Разорвавшиеся вблизи бомбы не причинили судну большого вреда. Под действием течения и ветра дебаркадер вынесло из опасной зоны к песчаному берегу Голодного острова.{314}

На телефонной станции пароходства взрывной волной выбило окна и двери. Загорелись соседние здания. Но телефонистки Т. Н. Иванова и А. В. Пехтелева продолжали работу у коммутатора, и станция «Река» оставалась в строю. И только когда помещение со всех сторон охватило огнем, связисты во главе с заместителем начальника узла связи А. П. Голубихиным и линейным техником К. И. Лобановым вынесли из горящего здания оборудование, [193] с помощью работников группы теплотехники и ее начальника Т. Ф. Орлова доставили его на причалы и 24 августа переправили на левый берег.

Небольшой коллектив связистов и в дальнейшем проявлял высокую организованность в работе. На левый берег было вывезено и оборудование радиостанции. Там специалисты узла в короткий срок смонтировали его и ввели в действие. Радиостанция размещалась в землянке на берегу затона судоремонтного завода и успешно обслуживала оперативную группу пароходства. При нехватке радистов ее начальнику А. В. Кириллину пришлось бессменно нести вахту. Работая на устаревшем оборудовании маломощной станции, он обеспечивал бесперебойную связь с пристанями пароходства и с Москвой.

С прекращением транзитного движения на Сталинградском рейде задержалось несколько крупных пассажирских судов. Несмотря на маскировку, они представляли заметные цели для вражеской авиации. Поэтому были предприняты попытки вывести их с рейда.

24 августа удалось прорваться вверх по реке грузовому теплоходу «Таджикия» Камского пароходства. Капитан И. И. Рыбаков сам стоял за штурвалом. От артиллерийского обстрела на судне возник пожар — загорелся хлопок, в корпусе возникли пробоины. Экипаж самоотверженно боролся за живучесть судна. При этом особенно отличились боцман В. П. Бобылев, механик В. П. Евстафьев. Ликвидировав пожар, заделав пробоины, команда доставила груз в пункт назначения{315}. За мужество и мастерство, проявленные при спасении судна, все члены экипажа были награждены боевыми орденами и медалями.

25 августа потерпела неудачу попытка санитарного транспорта «Композитор Бородин» прорваться через простреливаемый врагом участок реки у села Рынок. Судно артиллерийским огнем противника было разбито. Из 700 раненых, находившихся на его борту, удалось спасти лишь 300.

26 августа сильной бомбежке подвергся судоремонтный завод. В затоне сгорело несколько несамоходных плавсредств. Такая же участь в любое время могла постигнуть еще остававшиеся на рейде крупные пассажирские суда. Необходимо было срочно выводить их на Верхнюю [194] Волгу. Капитаны теплохода «Парижская коммуна» и пароходов «Михаил Калинин» и «Иосиф Сталин» получили задание в ночное время прорваться вверх по реке через участок, простреливавшийся противником.

Головным шел теплоход, за ним следовали, «Михаил Калинин» и «Иосиф Сталин». Когда суда подошли к опасному участку, гитлеровцы дали теплоходу «Парижская коммуна» сигнал немедленно подойти к правому берегу. Капитан Л. Д. Галашин решил пойти на хитрость. Создав впечатление, будто судно подчиняется требованию врага, он одновременно приказал экипажу на случай обстрела подготовить противопожарные средства и непрерывно поливать водой палубу и надстройки. Приблизившись к позициям врага, теплоход резко повернул в сторону и прошел опасное место. Гитлеровцы открыли огонь, но не смогли потопить судно. Благополучно миновал опасный участок и пароход «Михаил Калинин» (капитан Н. М. Богатов).

Оба судна получили многочисленные повреждения, но команды под руководством опытных капитанов ликвидировали их и пожары.

В более сложном положении оказался пароход «Иосиф Сталин». Когда он подходил к простреливаемому участку, противник обрушил на него шквал артиллерийского и минометного огня. Капитан И. С. Рачков погиб на своем посту. Пароход продолжал вести первый штурман коммунист А. Г. Строганов, но и он вскоре был ранен осколком в голову. На судне в нескольких местах возникли пожары. Несмотря на принятые меры, потушить их не удавалось. Вышло из строя рулевое устройство. В корпус через пробоины хлестала вода. Возглавлявший пароход первый штурман решил посадить судно на мель, где оно, оставаясь под обстрелом врага, сгорело. Лишь незначительная часть пассажиров и экипажа была спасена небольшим служебным баркасом «Наблюдатель» (капитан И. И. Исаков).

За мужественные и решительные действия во время прорыва капитаны Л. Д. Галашин, Н. М. Богатов и механик парохода «Михаил Калинин» С. Ф. Кокаревский были награждены орденом Красного Знамени. Боцман С. Б. Силанов и матрос П. И. Иванов с теплохода «Парижская коммуна» удостоились ордена Ленина, а боцман «Михаила Калинина» И. И. Куликов — ордена Красной Звезды. Высокими наградами было отмечено мужество [195] и других членов экипажей этих судов. Капитан И. С. Рачков посмертно награжден орденом Ленина. Ныне один из теплоходов Волги носит его имя.

Район деятельности Нижне-Волжского пароходства теперь состоял из разобщенных отдельных участков. При отсутствии надежной связи руководить ими из затона Сталинградского судоремонтного завода, где с 25 августа находилось управление пароходства, было крайне трудно. Поэтому 29 августа нарком речного флота своим приказом ввел новую систему руководства. На Сталинградском участке была создана оперативная группа во главе с начальником пароходства Ф. Г. Кочениным. Ее основная задача заключалась в обеспечении работы переправ. При этом расстановка судов, контроль за их использованием возлагались на заместителя начальника пароходства С. И. Везломцева. Руководство работой речников на участке Астрахань — Красноармейск было возложено на заместителя начальника пароходства С. А. Кучкина и группу оперативных работников. Аппарат управления и главный инженер пароходства В. И. Тупилин переводились в Саратов. Соответственно были расставлены силы и работников политотдела пароходства.

Координация деятельности всех организаций речного транспорта на Нижней Волге осуществлялась наркомом речного флота З. А. Шашковым. После отзыва его в начале сентября в Москву в Сталинград в качестве уполномоченного Наркомата был направлен начальник Московско-Волжско-Камского центрального управления речного флота М. Н. Чеботарев. В Астрахани по-прежнему находился заместитель наркома Г. В. Харитонов. Перестройка системы руководства с учетом складывавшейся обстановки благотворно повлияла на организацию работы пароходства в тот сложный и тяжелый период. Это, в частности, отмечал в своих воспоминаниях и бывший командующий фронтом А. И. Еременко{316}.

Несмотря на тяжелые фронтовые условия, пароходство обеспечивало выполнение заданий военного командования и городского комитета обороны. Переправы усиливались плавсредствами, переброшенными с других участков бассейна и вышедшими из ремонта. Суда обеспечивались топливом, хотя после того, как сгорела городская нефтебаза, это было нелегким делом. Особых забот требовало и укомплектование [196] людьми судовых команд, работавших на переправах. Резерва кадров не было, и многие экипажи работали в неполном составе. Потери в людях возмещались за счет судов, выбывших из строя или временно не эксплуатировавшихся. Этим важным участком руководил заместитель начальника пароходства С. А. Кучкин.

Все более активный характер в те дни носила партийно-политическая работа. Сотрудники политотдела С. П. Ширманов, А. Т. Тажуризин и М. С. Беляков, секретарь партбюро порта Д. А. Галышев, парторг ЦК ВКП(б) на судоремонтном заводе А. И. Чекушкин большую часть времени проводили на судах и причалах, в цехах завода, помогая коммунистам организовать выполнение производственных заданий.

Военкомы и все коммунисты судов умело мобилизовывали экипажи на самоотверженную работу в условиях фронтового города.

В популяризации боевых и трудовых подвигов речников, разъяснении исторического значения Сталинградской битвы существенную роль играла бассейновая газета «Красный водник». Поначалу ее типография находилась в разрушенном городе и не могла выполнять свою задачу. Тогда по заданию обкома партии группа коммунистов пароходства переправилась ночью на правый берег, демонтировала оборудование типографии и, погрузив его на пароход «Кузнец», доставила в Красную Слободу. Уже через день сотрудники газеты Л. Г. Зингерман, М. М. Юдина и другие выпустили очередной номер «Красного водника». Редакция газеты организовала также выпуск листовок с сообщениями Совинформбюро и боевых листков, которые немедленно доставлялись на суда и переправы.

Речники, работая на сталинградских переправах, продолжали проявлять образцы трудового и боевого, героизма, самоотверженного выполнения своего патриотического долга перед Советской Родиной. [197]

Беспримерный переход

С прекращением транзитного движения по Волге в районе Сталинграда значительная часть нефтеналивных судов «Волготанкера» скопилась в Астрахани. Для того чтобы полностью и рационально использовать их, здесь не было возможности, а удары гитлеровской авиации [197] по городу участились. Из находившихся там более 60 нефтеналивных барж на перевозках горючего для Сталинградского фронта было занято всего около 10.

Первый налет на Астрахань самолеты противника совершили в конце июля 1942 г. С тех пор они часто бомбили город и рейд. С приближением фронта вражеская авиация все чаще, нападала на нефтекараваны в низовьях Волги, подвергала ожесточенной бомбежке Волго-Каспийский канал, промышленные и транспортные объекты города. 9 сентября она нанесла сильный бомбовой удар по судоремонтному заводу имени Ленина и нефтебазе № 5. Нападению подверглась также нефтебаза в селе Ильинка. Возник большой пожар. Огнем были охвачены резервуары с нефтепродуктами, береговая причальная линия, несколько цехов завода и жилые дома. Сгорело 370 тыс. т нефтепродуктов, 40 резервуаров нефтебазы, 48 домов, больница, клуб, школа, здание бассейнового комитета профсоюза речников. Председатель бассейнового комитета Д. Я. Севринов с риском для жизни, получив сильные ожоги и контузию, вынес из помещения Знамя ВЦИК и орден Трудового Красного Знамени, которыми коллектив астраханских речников был награжден еще в 1922 г.

В сложившейся обстановке требовалось принять срочные меры по спасению нефтеналивного флота. Можно было перевести его на восток, в устье реки Урал, но для морского перехода суда не обладали необходимой прочностью. Да и навигационных приборов на многих из них не было. Между тем в северной части Каспия район малых глубин простирается далеко в море, и плавание судов совершается в значительном удалении от берегов, что ограничивает возможности визуальной ориентировки. К тому же в конце осени здесь наблюдаются частые дожди и туманы. Однако, несмотря на эти обстоятельства, риск морского перехода оправдывался экономической целесообразностью использования нефтефлота в Гурьеве.

Еще в декабре 1941 г. Совет Народных Комиссаров СССР принял решение о строительстве резервного Гурьевского порта{317}. Связанный со страной железной дорогой и рекой Урал, Гурьев приобрел важное народнохозяйственное значение. Когда прекратился вывоз нефтепродуктов [198] из Астрахани вверх по Волге, Совнарком СССР дал указание Наркомату морского флота максимально продлить навигацию на Гурьевском рейде и как можно больше завезти в порт светлых нефтепродуктов для отправки их дальше по железной дороге. «Рейдтанкеру», испытывавшему нехватку судов с малой осадкой, были переданы 9 буксирных пароходов «Волготанкера» мощностью 6760 л. с. и 21 баржа грузоподъемностью 166,9 тыс. т{318}. Кроме того, было решено перегнать в Гурьев суда, скопившиеся в Астрахани.

Для перевозки горючего в район Сталинграда в Астрахани оставили 17 барж. Несколько нефтебарж использовались для вывоза нефтепродуктов к железнодорожной станции Бузан. Горючее транспортировалось сюда и в декабре, после ледостава, с помощью ледокола. Всего на станцию Бузан было доставлено нефтепродуктов 89 тыс. т{319}.

Массовый перевод речных судов по Каспийскому морю, да еще осенью, в сложных метеорологических условиях, осуществлялся впервые. Для предупреждения аварийных ситуаций корпуса некоторых судов были подкреплены; нефтеналивные баржи наполовину заполнили нефтепродуктами или водяным балластом, а сухогрузные на одну треть их грузоподъемности загрузили различным эвакуируемым оборудованием.

Первым из Астрахани 24 августа отправился в нелегкий путь теплоход «ВЛКСМ». Он на 10 часов раньше срока отбуксировал в Гурьев речные баржи с 14 тыс. т бензина{320}. Вслед за ним, с 28 августа, буксировщики «Волготанкера» ежедневно уходили в море. Кроме них из Астрахани были выведены и суда Нижне-Волжского пароходства.

Переход до Гурьева продолжался от четырех до шести суток. В этот резервный порт прибыло 32 буксировщика, 6 пассажирских судов, 42 нефтеналивные баржи общей грузоподъемностью 282 тыс. т, 14 сухогрузных барж и две секции дока. Они доставили сюда 98 тыс. т нефтепродуктов, более 200 единиц оборудования оборонных и судоремонтных заводов, воинские грузы, 35 тыс. человек эвакуируемого [199] населения. Кроме того, по заданию Совнаркома СССР речники привели в Гурьев 8 порожних береговых металлических резервуаров для нефти емкостью 5 тыс. т каждый{321}.

Перевод флота в Гурьев осуществлялся под руководством заместителя наркома речного флота Г. В. Харитонова. Большую роль в его организации сыграли пароходство «Волготанкер» (начальник Н. С. Ромащенко) и Астраханская пристань Нижне-Волжского пароходства под руководством заместителя начальника пристани Е. С. Селезнева. «Это была труднейшая операция, — отмечал нарком речного флота З. А. Шашков. — Только строгий технический расчет, большой опыт вождения судов помогли речникам благополучно завершить эту сложную операцию»{322}.

Наливные суда, прибывшие в Гурьев, использовались для вывоза нефти с морского рейда, а часть их из-за нехватки береговых емкостей применялась в качестве временных плавучих хранилищ. [200]

Для героической 62-й

Прорвавшись к Сталинграду, фашистские войска 13 сентября начали штурм города. Ударом в стык, между 62-й и 64-й армиями им удалось овладеть Купоросным и выйти на этом участке к реке. 62-я армия продолжала сражаться в полукольце, опираясь своими тылами на Волгу.

14 сентября противник вышел к железнодорожному вокзалу станции Сталинград-1, овладел некоторыми зданиями в центре города и обстрелял берег Волги в районе центральной переправы.

К этому времени большая часть жителей была вывезена на левый берег Волги. Но сталинградцы неохотно покидали свой город, их эвакуация затягивалась.

В те дни переправы главным образом занимались доставкой подкреплений в город. К исходу 14 сентября прибыла к центральной переправе 13-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора А. И. Родимцева. В ночь на 15 сентября она была доставлена на правый берег. [200]

Дивизия с ходу вступила в бой и в этот же день выбила гитлеровцев со станции Сталинград-1.

С ухудшением оперативной обстановки напряжение в работе переправ нарастало. Они нуждались в дальнейшем пополнении плавсредств. 14 сентября в распоряжение начальника инженерных войск Юго-Восточного фронта, назначенного начальником переправ в городе, были переданы 8 самоходных и 6 несамоходных судов, ранее использовавшихся на эвакуации населения. Военный совет фронта предложил пароходству выделить дополнительно для работ на переправах еще ряд судов.

Таким образом, с середины сентября все плавсредства «Нижне-Волжского пароходства, обслуживавшие переправы в Сталинграде, находились в распоряжении начальника инженерных войск. Обратными рейсами они, как и корабли Волжской военной флотилии, эвакуировали из города жителей!

22 сентября передовые части противника прорвались к Волге в районе центральной переправы. Маршал Советского Союза В. И. Чуйков, бывший командующий 62-й армией, вспоминает: «С утра до темной ночи над Волгой кружили пикировщики, а ночью открывала огонь артиллерия. Причалы и подходы к ним круглыми сутками находились под огнем орудий и шестиствольных минометов. Таким образом, переправа войск и грузов для 62-й армии осложнилась до предела»{323}. Большинство судов, обслуживавших центральную переправу под вражеским огнем, вышло из строя. Были разбиты и затонули катера «Четвертый», «Тринадцатый», «Лейтенант Здоровцев», газоходы № 71 и 99, получили тяжелые повреждения три парома СП-19. Продолжали перевозить раненых от памятника Хользунову катера «Второй» и «Вторая пятилетка». Лишь 27 сентября они были переброшены на другие переправы.

Те суровые дни навигации явились для речников Нижней Волги исключительно тяжелым испытанием. На боевом посту погиб капитан катера «Вторая пятилетка» В. П. Кадомцев. Многие члены команды были ранены. Судно, получив несколько пробоин, стало тонуть. Но помощник капитана Н. Ф. Воробьев сумел вывести его из-под обстрела на отмель и спасти тем самым команду.

Во время очередного рейса вечером катер «Лейтенант [201] Здоровцев», на борту которого находилось 220 раненых бойцов, подвергся сильному обстрелу. Прямым попаданием мины был выведен из строя двигатель и пробит корпус, три члена команды получили ранения. На катере возник пожар. Пламя удалось погасить, катер же по-прежнему оставался без хода. На рассвете противник возобновил обстрел. Но команда под руководством капитана И. А. Соколова и механика А. А. Курпекова вскоре устранила повреждения и доставила раненых на левый берег.

Так же мужественно и умело действовали экипажи пароходов «Пожарский» (капитан В. В. Ефимов), «Надежный» (капитан А. Я. Шварев). В одном из рейсов «Надежный» вел на буксире к правому берегу паром № 3. На борту парома находилось около 1000 бойцов и несколько десятков тонн боеприпасов. На середине реки у его борта разорвался снаряд. Рулевое управление вышло из строя. Но шкипер С. В. Трифонов не растерялся, он сумел запасными тросами укрепить перо руля, и судно продолжало точно двигаться за пароходом. Бойцы и боеприпасы были доставлены на правый берег.

За образцовое выполнение заданий командования шкипер С. В. Трифонов был награжден орденом Красного Знамени, а капитан парохода «Надежный» А. Я. Шварев и механик М. И. Тимохин — орденом Красной Звезды. Позднее за успешную работу на Краснооктябрьской переправе команде парохода Военный совет фронта объявил благодарность{324}.

Ордена Красного Знамени удостоился капитан рейда участник обороны Царицына И. И. Зимин. Он обеспечивал рациональное размещение на паромах военной техники, быструю установку трапов, ремонт причалов. Под его руководством было спасено от гибели несколько судов.

После 27 сентября перевозки для 62-й армии осуществлялись через переправы в районе завода «Красный Октябрь». На правом берегу причалы находились у заводов Красный Октябрь» и «Баррикады», а позднее четыре причала были сооружены южнее оврага Банный. На левом берегу погрузка и разгрузка производились в местечке Скудры. Отсюда грузы и пополнения направлялись как заводам, так и на северный боевой участок в районе [202] Спартановки. Если в начале сентября на этих переправах работали (кроме катеров Волжской военной флотилии) лишь два речных буксира — «Абхазец» и «Перекат», то к концу месяца здесь было уже 7 буксиров («Абхазец», «Пожарский», «Донбасс», «Капитан Иванищев», «Ласточка», «Дубовка», «Надежный») и пассажирский катер № 1.

Переправы подвергались сильному артиллерийскому обстрелу и систематическим налетам авиации противника. Пароходство несло потери в судах и людях. Восполнять их становилось все труднее.

«К началу октября, — вспоминает В. И. Чуйков, — в распоряжении армии для обеспечения переправ оставалось очень мало табельных понтонных средств, менее десятка сильно изношенных бронекатеров, несколько десятков рыбацких весельных лодок и около десяти судов гражданского речного флота, которые по объему перевозок занимали ведущее положение»{325}.

Особая сложность в работе Краснооктябрьских переправ состояла в том, что причалы на левом берегу были открыты для обзора с высот правого берега. Как только суда появлялись в их районе, противник открывал огонь. Поэтому перевозки осуществлялись главным образом в ночное время, хотя и тогда обстрел не прекращался. Обычно за ночь в зависимости от рода груза и интенсивности погрузочно-разгрузочных работ суда успевали совершить 3–4 рейса через Волгу. Вот как рассказывает об условиях работы на этих причалах бывший секретарь обкома ВКП(б) А. С. Чуянов: «...только что причалил баркас «Пожарский»... Вспышки разрывов на миг освещают мокрый песок, обрубки деревьев, прибрежные дозы, темные силуэты барж на воде и юркие моторки. Никто не обращает внимание ни на вой снарядов, ни на визг и скрежет разлетающихся осколков. То и дело появляются бойцы, которые торопливо переносят на сухогрузные баржи ящики со снарядами, патронами, гранатами, мешки и пакеты с продовольствием. Все торопятся, потому что многое нужно успеть до наступления рассвета»{326}.

На причалы у «Красного Октября» с 24 сентября грузы доставлялись и с пункта Тумак, расположенного в воложке [203] Куропатка, куда после особо ожесточенного обстрела Сталинградского судоремонтного завода была переведена база пароходства. В Тумак поступали некоторые грузы с нижнего участка Волги, здесь также отстаивались несамоходные суда, которыми пополнялся флот на переправах. Стоянка в Куропатке была относительно безопасной, но при выходе на Волгу суда оказывались на виду у противника и подвергались артиллерийскому и минометному обстрелу.

Так, 5 октября пароход «Кузнец» получил задание срочно доставить из Тумака к заводу «Красный Октябрь» два парома, потребовавшихся для перевозки танков. При этом его капитану А. С. Ананичеву сообщили, что при выходе судов на Волгу артиллеристы откроют огонь по врагу, прикроют их во время перехода по наиболее опасному участку. В ночь на 6 октября состав отправился в рейс. Когда он появился на реке, гитлеровцы начали сильный обстрел. Советские артиллеристы открыли ответный огонь. Это облегчило переход. «Кузнец», искусно маневрируя, доставил паромы к левобережным причалам Краснооктябрьской переправы.

Большой славой в Сталинграде пользовался буксирный пароход «Ласточка» (капитан В. И. Крайнев). Работая на центральной переправе, а затем на переправах 62-й армии, это небольшое судно перевезло около 18 тыс. человек и отбуксировало до 20 тыс. т воинских грузов. Механиком парохода был участник гражданской войны В. Д. Григорьев, а его дочь Мария работала кочегаром.

История этого буксира полна примеров героизма и стойкости команды. Однажды от вражеского огня возник пожар на нефтебазе, у причала которой под выгрузкой находилась нефтеналивная баржа. В это время по рейду следовала «Ласточка». Капитан, оценив обстановку, изменил курс и подвел буксир к барже. Команда разъединила трубопроводы и под непрекращающимся обстрелом отвела баржу подальше от пожара.

В одном из рейсов буксир попал под ожесточенный огонь врага. Смертью храбрых пал капитан В. И. Крайнев. Его заменил механик В. Д. Григорьев. Очередное задание и на этот раз было выполнено. Во время всего этого тяжелого рейса вахту в машинно-котельном отделении несла Мария Григорьева.

За отличия в боях с немецко-фашистскими захватчиками по совместному решению Главного штаба ВМС и [204] МРФ СССР от 20 марта 19,47 г. на пароходе «Ласточка» была установлена памятная мемориальная доска.

29 сентября 1942 г. за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом доблесть и мужество боевыми орденами и медалями было награждено 29 работников Нижне-Волжского речного пароходства{327}.

Ордена Красной Звезды удостоился тогда капитан катера «Тринадцатый» П. И. Колшенский, участник обороны Царицына. Это судно действовало на переправе 62-й армии. Однажды «Тринадцатый» во время перевозки пополнения попал под ураганный огонь вражеских минометов и получил несколько пробоин. Капитан Колшенский направил тонувшее судно к берегу. Катер с ходу выбросился на мель. Находившиеся на его борту люди были спасены.

Позднее П. И. Колшенский командовал баркасом «Капитан Иванищев». Этот небольшой, но крепкий пароходик трудился на переправе у «Красного Октября» и тоже погиб под фашистскими снарядами. Навигацию 1942 г. Колшенский завершил на переправах капитаном парохода «Громобой». А было ему тогда уже 60 лет.

Поддерживать переправы 62-й армии с каждым днем становилось труднее. Противник упорно стремился нарушить их. Только за день 26 октября на причалы у оврага Банный враг обрушил 100 авиабомб, 130 мин и более 120 артиллерийских снарядов{328}. Чтобы уменьшить потери судов, было принято решение с 28 октября перенести пункт дневного отстоя судов и часть погрузочных причалов с левого берега Волги в реку Ахтубу (район колхоза имени Кирова). Здесь они были прикрыты широким лесистым островом, подвергались артобстрелам и бомбежкам лишь в ночное время, когда выходили в Волгу, грузились на ее левом берегу — в Сукудрах и при возвращении в Ахтубу.

В те дни ценную инициативу проявил капитан баркаса «Абхазец» А. А. Хлынин. Он решил в дневное время работать на переправе без парома и не уходя в Ахтубу. За счет увеличения скорости и свободного маневрирования судно делало днем до 8 рейсов и перевозило около 1000 бойцов и командиров. «Абхазец», совершив около [205] 500 рейсов через Волгу, перевёз несколько тысяч человек, 1497 автомашин, 105 тягачей, 30 орудий, около 3» тыс. т различных грузов{329}.

Необходимо заметить, что работа на переправах имела свои особенности. При переходах на малые расстояния большая часть времени рейса уходила на швартовку судна, его погрузку и разгрузку. Поэтому от умелого маневрирования при подходе и швартовке, особенно с несамоходным паромом на буксире, а также от рациональной расстановки на палубе тяжелой боевой техники в значительной мере зависело сокращение времени рейса, достижение высокой эффективности переправ. Капитаны судов хорошо усвоили это и швартовку производили за считанные минуты.

Хорошие результаты давала также буксировка одним пароходом двух-трех паромов. Пример в этом показал капитан парохода «Совкомбайн» А. К. Докукин. Получив задание в течение 7 часов переправить за Волгу воинскую часть с полным вооружением, он прикинул и убедился, что в установленный срок одним паромом это сделать не удастся. Тогда капитан решил организовать работу с тремя паромами, так чтобы один грузился, второй выгружался, а третий находился в пути. В результате задание «Совкомбайн» выполнил за 5 час. 20 мин.

Активное участие в работе переправ принимала служба пути. Путейцы помогали определить наиболее удобные места для сооружения причалов, в качестве лоцманов сопровождали корабли Волжской флотилии, а бакенщики нередко на своих лодках перевозили личный состав воинских подразделений и раненых. Немало раненых доставил на левый берег старший бакенщик Нижне-Купоросного переката Н. И. Субботин. А однажды ночью он провел бронекатера Волжской военной флотилии с десантом моряков к участку берега, занятому противником.

Когда обмелел фарватер на подходе к причалу переправы у завода «Красный Октябрь», пришлось углублять его подводными взрывами, так как использовать земснаряд под фашистскими орудиями было невозможно. После первых же взрывов противник открыл огонь по находившимся в лодке взрывникам и путейцам. «Снаряды и мины ложились недалеко от нас, — вспоминает бывший старший [206] диспетчер техучастка М. Н. Созин. — Осколки пробили лодку, но мы продолжали работу. На следующий день доложили командованию, что фарватер углублен»{330}.

Много рейсов за ранеными на правый берег совершили под огнем противника и бакенщики находившегося напротив сталинградского элеватора обстановочного песта М. П. Бардакова и Г. О. Ваганов. Не растерялась М. П. Бардакова и тогда, когда у ее поста появились люди в форме командиров Красной Армии и на ломаном русском языке потребовали перевезти их в Красную Слободу. Отважная бакенщица под угрозой оружия приняла их в лодку, но успела дать сигнал находившимся поблизости военным морякам. Вскоре военный катер догнал лодку, и фашистские разведчики были задержаны.

На сталинградских переправах речники действовали вместе с воинами Волжской военной флотилии. Боевые корабли не только переправляли через Волгу войска и боевую технику, но и прикрывали огнем транспортные суда, взаимодействовали с войсками, оборонявшими Сталинград. В свою очередь пароходство оказывало посильную помощь флотилии в выполнении боевых заданий. В огненные дни великой Сталинградской битвы продолжала крепнуть боевая дружба речников и воинов флотилии, зародившаяся еще в годы гражданской войны.

В конце октября войска 62-й армии продолжали сражаться на трех участках: в северной части города действовала группа полковника С. Ф. Горохова; восточную часть территории завода «Баррикады» обороняла 138-я дивизия; ниже по течению Волги, от участка в 400–600 м, занятого врагом, и до причалов Сталинградского порта, пролегал основной фронт 62-й армии, на левом фланге которого дралась 13-я гвардейская дивизия. Подвоз пополнений, боеприпасов и продовольствия теперь осуществлялся к причалам этих трех изолированных групп войск. Обратными рейсами эвакуировались раненые. Потери судов в этот период были особенно велики. К концу октября речники лишились только на Краснооктябрьской переправе 11 самоходных судов (пароходы «Перекат», «Капитан Иванищев», «Дубовка», «Надежный», «Партизан», «Совхоэница», «Абхазец», «Пожарский», «Стахановец», катера «Пятый» и № 1), а также 16 несамоходных судов. [207]

В этих условиях особое значение приобрели ремонтные работы, которые были единственной возможностью хоть как-то восполнить столь большие потери. Вся тяжесть восстановления поврежденных судов легла на Сталинградский судоремонтный завод (директор Н. П. Заславский, главный инженер Л. Н. Ройтер, парторг ЦК ВКП(б) А. И. Чекушкин).

На заводе тогда говорили: «Не будет судов — не будет и переорав через Волгу», и коллектив делал все возможное, чтобы успешно справляться со своей задачей. Но это было далеко не легким делом. Завод сильно пострадал от вражеских бомбежек. Некоторые цехи оказались полностью разрушенными. Основное станочное оборудование завода еще в начале сентября было демонтировано и эвакуировано в Астрахань. Поэтому суда ремонтировались на месте их работы, без захода в затон. Созданные на предприятии передвижные ремонтные и судоподъемные бригады были готовы в любое время отправиться на судно, получившее тяжелые повреждения. Работая вдали от завода, без необходимых приспособлений и оборудования, в условиях артиллерийского обстрела и бомбежек, рабочие проявляли большое мужество, инициативу и находчивость.

14 сентября на центральной переправе вражеские снаряды серьезно повредили один из паромов, использовавшийся для перевозки тяжелой военной техники. Группа плотников во главе с начальником деревообделочного цеха Н. Н. Спирченко немедленно приступила к ремонту, хотя обстрел судна продолжался. В ходе работ несколько человек были ранены. Но плотники сумели закончить ремонт на три часа раньше назначенного срока.

16 сентября во время налета фашистских самолетов был поврежден пароход «Надежный». Вышли из строя рулевое устройство и трубы паропровода. Место стоянки судна обстреливалось. Работая ночью без освещения, по пояс в воде, бригада слесарей во главе с коммунистом Н. Т. Суворовым к утру восстановила рулевое устройство и заменила трубы.

24 сентября в связи с дальнейшим усилением обстрелов и бомбардировок было принято решение передислоцировать минимально необходимое оборудование завода в район колхоза имени Фрунзе. В заволжском лесу за несколько ночей были вырыты большие траншеи. Их накрыли бревнами, засыпали землей и замаскировали деревьями [208] и кустарником. В этих блиндажах разместили механический и котельносварочный цехи, которые возглавили П. Е. Мясников и Н. Т. Суворов, и электростанцию. Бывшее овощехранилище оборудовали под жилье, построили столовую и баню, и с начала октября подземное предприятие начало действовать. Оно ремонтировало не только суда, но и военную технику.

С передислокацией завода осложнилась доставка судовых деталей на «обработку и обратно на суда. Чтобы облегчить положение, командование фронта по просьбе пароходства выделило пять грузовых автомобилей. Они были превращены в своеобразные передвижные мастерские с запасом материалов, инструмента и бригадой рабочих. Это позволяло сокращать сроки ремонта, быстрее возвращать суда в строй.

Самоотверженно трудились на ремонте корпусов судоподъемщики во главе с мастером М. М. Шариповым. Работы эти велись в ночное время, часто под огнем противника. При подъеме на берег парохода «Капитан Иванищев» были ранены инженер Г. М. Семенов и судоподъемщик И. П. Осадчий, а во время ремонта парома № 3 погибли модельщик коммунист А. В. Глазунов и плотник А. Я. Паничкин.

На баркасе «Пожарский», совершавшем очередной рейс, снарядом снесло половину рулевой рубки. Ремонтная бригада в течение дня изготовила новую рубку, и уже в ночь судно снова вышло на переправу.

Через несколько дней на этом же баркасе взрывом бомбы был сильно деформирован кормовой подзор и поврежден рулевой привод. Судно вышло из строя. Пришлось в срочном порядке изготовить на заводе упрощенную секцию бортовой обшивки поврежденного участка корпуса. Чтобы рабочие смогли выполнить сварочные работы, артиллеристы открыли огонь по фашистским батареям. И в это время на виду у противника котельщики И. П. Крюков, Н. П. Жарков, П. С. Треножкин, сварщики В. Я. Заболотнев, А. И. Курпеков и моторист К. М. Северьянов, прикрыв рабочее место брезентом, установили и приварили заготовленную деталь, исправили рулевой привод. На следующий день «Пожарский» отправился в рейс.

Обычно объем ремонта судов определялся на месте, здесь же составлялись эскизы деталей, подлежавших замене, принимались решения по упрощенной технологии ремонтных работ. На переправах эти задачи выполняли [209] линейные механики пароходства А. П. Андреев и С. Ф. Китаев, главный инженер завода Л. Н. Ройтер и начальник техотдела С. А. Толстой при активном участии заместителя начальника механико-судовой службы пароходства А. М. Назарова.

Большим влиянием и авторитетом на предприятии пользовалась партийная организация. Ее ряды постоянно росли за счет лучших производственников. Лишь за один день, когда рабочие хоронили погибшего во время бомбежки модельщика Д. В. Глазунова, подали заявления о приеме в партию семь рабочих. Коммунисты словом и личным примером воодушевляли тружеников завода на образцовое выполнение заданий. Парторг ЦК ВКП(б) А. И. Чекушкин вернулся с фронта на завод после тяжелого ранения. Но он всегда находился на самых трудных участках. Рабочие знали, что ему, искалеченному осколками снаряда, приходится нелегко, и тоже стойко переносили все тяготы прифронтовой жизни:

Коллектив судоремонтного завода сыграл немалую роль в обеспечении бесперебойной работы сталинградских переправ. Только за октябрь и первую половину ноября было отремонтировано 16 катеров и баркасов, 3 парохода, 4 спаренных военных парома, 9 тральщиков, 4 плавучие батареи и 6 несамоходных паромов{331}. Всего же с 1 сентября и до конца навигации судоремонтники ввели в строй 61 судно.

К концу октября пароходство на переправах в Сталинграде и Красноармейске имело 27 самоходных судов и 16 несамоходных. На армейских переправах работали также плавсредства инженерных войск фронта, Волжской военной флотилии и несколько мелких катеров местных организаций. Десятки несамоходных судов пароходства использовались в качестве временных причалов.

В течение навигации состав плавсредств на переправах из-за потерь заметно колебался. Только за сентябрь и октябрь погибли 18 пароходов, 6 пассажирских катеров и много барж Нижне-Волжского пароходства, 8 тральщиков и 2 бронекатера Волжской военной флотилии, 7 паромов СП-19, 7 катеров БМК-70, 4 катера С-25 и десятки понтонов инженерных войск фронта{332}. Несмотря на это, перебои в работе переправ не допускались. [210]

Между тем навигация приближалась к концу. 11 ноября в районе Сталинграда появился лед. Им покрылось устье Ахтубы, и 62-я армия вынуждена была свою левобережную базу вновь перенести в Тумак. В помощь ей с переправ 64-й армии прибыли баркасы «Емельян Пугачев», № 2 и пароход «Генерал Панфилов», из Владимировки подошел баркас «Кочегар Гетман», а из Астрахани — пассажирский пароход «Рейдтанкера» «Спартаковец». Все они поступили в оперативное подчинение первой бригады кораблей ВВФ, которой тогда было поручено обслуживание переправ 62-й армии.

16 ноября командующий Сталинградским фронтом А. И. Еременко утвердил план обеспечения переправ через Волгу на период ледохода. В соответствии с планом за 62-й армией по-прежнему оставалась Краснооктябрьская переправа. За другими армиями фронта закреплялись переправы в Красноармейске, Светлом Яру, Каменном Яру и Никольском. Тем самым устранялась обезличка, появлялось больше возможностей для лучшей организации погрузочно-разгрузочных работ, ускорения оборачиваемости плавсредств и увеличения объема перевозок.

В конце октября наступление гитлеровцев было остановлено, но бои по-прежнему носили ожесточенный характер, и нужда в перевозках оставалась большой. Условия же плавания с началом ледохода осложнились чрезвычайно. Ночью во льдах, под вражеским обстрелом судам приходилось преодолевать расстояние от Тумака до «Красного Октября» 22 км, а до Спартановки — 32 км. За ночь они успевали сделать лишь по два рейса к Краснооктябрьским причалам, а в Спартановку только один.

Не все, что требовалось, удавалось доставить на правый берег, но самое необходимое войска получали. Так, за ночь 16 ноября пароходы «Спартаковец», «Емельян Пугачев» и «Генерал Панфилов» перевезли на правый берег 700 бойцов и 156 т воинских грузов, а оттуда вывезли 300 раненых.

Баркас «Кочегар Гетман» (капитан Е. В. Маслеев) во время ледохода использовался также для буксировки бронекатеров{333}, доставлявших пополнение и грузы к заводу «Баррикады» для 138-й дивизии. [211]

Вот как отзывается о работе судов той глубокой осенью бывший командующий 62-й армией В. И. Чуйков:

«В эти дни и ночи они творили истинно героические дела.

Я сам наблюдал ночью, как эти суда метр за метром, с разгона пробивая путь среди льдов, шли от пристани Тумак на север по Волге к берегу, где оборонялась 62-я армия.

Были дни, когда эти суда не могли в темное время вернуться обратно; а идти днем вдоль берега, занятого немцами, было равносильно гибели. Тогда они оставались около сталинградского берега, маскировались парашютами, белыми простынями и мешками под цвет снега и льда»{334}.

Речники и воины Волжской флотилии делали все возможное для обеспечения бесперебойной работы фронтовых коммуникаций через Волгу. И в период ледохода войска, сражавшиеся в Сталинграде, не чувствовали себя оторванными от тыловых баз.

19 ноября началось наступление войск Юго-Западного и Донского, а затем и Сталинградского фронтов.

И в этот период 62-я армия, активно участвовавшая в наступательных действиях, нуждалась в интенсивных перевозках через Волгу. Между тем 26 ноября на реке пошел сплошной лед, понизился уровень воды.

Через сутки находившиеся в воложке Куропатка суда попали в ледовый плен. Но огромными усилиями экипажей они смогли пробиться вниз по Волге к переправам южнее Сталинграда.

Для усиления Краснооктябрьской переправы в срочном порядке был произведен минимально необходимый ремонт баркаса «Узбек». Чтобы вывести его из Шадринского затона, армейские подрывники помогли взорвать лед на протяжении 350 м. Этот сравнительно сильный (мощностью 300 л. с.), с крепким корпусом пароход под руководством капитана А. М. Машкова, действуя на переправе в тяжелых ледовых условиях, до самого ледостава, выполнил большой объем работ.

16 декабря на Волге в районе Сталинграда наступил ледостав. Река, покрывшись льдом, соединила тыловые разы 62-й армии на левом берегу с войсками, сражавшимися в городе. [212]

На флангах Сталинграда

После 13 сентября, когда враг прорвался к берегу Волги в районе Купоросного, оборонявшая южную часть Сталинграда 64-я армия своим правым флангом опиралась на реку. Юго-западнее от нее сражались 57, 51 и 28-я армии. Они также снабжались всем необходимым через Волгу плавсредствами организованных здесь переправ.

Севернее Сталинграда путь врагу преграждали войска Донского фронта, левый фланг которого тоже опирался на Волгу. Их транспортными коммуникациями служили Волга и железные дороги Балашов — Камышин, Поворино — Иловля и Саратов — Иловля.

Южнее Сталинграда переправы находились на некотором удалении от линии фронта. Это позволяло использовать здесь более мощные суда, справляться с большим объемом перевозок. Да и состав плавсредств был относительно стабильным. Пополнения и грузы для 64-й армии шли по двум путям: по понтонному мосту через воложку Куропатка на остров Сарпинский, откуда на понтонах доставлялись на правый берег Волги; и в обход острова на речных судах перевозились в Бекетовку и Сарепту.

В Куропатке причалы врагом не просматривались, суда, рассредоточенные и специализированные по видам перевозок, работали в основном в темное время суток, здесь на первых порах были заняты баркасы «Емельян Пугачев», «Комсомолец», «Фронтовик» и буксирный пароход «Грозный», доставлявший главным образом боеприпасы. Раненых перевозил пассажирский пароход «Генерал Панфилов». Периодически на переправах работали тральщики военной флотилии. К концу октября, когда переправа пополнилась плавсредствами, ее обслуживали 7 речных судов, 7 паромов, 5 катеров, 2 баржи и несколько лодок{335}.

57-ю армию обслуживала переправа в Светлом Яру, другие армии Сталинградского фронта — переправы в Каменном Яру и в Никольском. На линии Красноармейск — Тумак наряду с армейскими работала организованная пароходством гражданская переправа. Она обеспечивала эвакуацию городского населения [213] и народнохозяйственные перевозки. В частности, решению Сталинградского горкома ВКП(б) в октябре здесь на левый берег было перевезено 23 тыс. жителей южной части города — Кировского района.

Все переправы работали интенсивно. Пополнения войск, боеприпасы, вооружение, горючее и продовольствие доставлялись к фронту бесперебойно. Большие трудности возникали при переброске тяжелой военной техники. Судов с крепкой палубой было недостаточно. Выход из положения давало временное подкрепление палуб барж.

Особенно возросли объемы перевозок начиная с середины сентября, в период подготовки контрнаступления войск фронта и в его начальный период.

Одновременно с работой на переправах пароходство бесперебойно доставляло горючее из Астрахани. С конца августа и до ледохода оно шло во Владимировну, а оттуда на автомашинах по понтонной переправе на правый берег Волги. С началом ледохода понтонная переправа нарушилась, и горючее доставлялось судами непосредственно к пунктам выгрузки — в Солодники, Саралеевскую воложку, Старицкий затон и Замьяны, а оттуда автомобилями на воинские склады. Всего из Астрахани было доставлено около 35 тыс. т нефтепродуктов{336}.

В Светлый Яр и Красноармейск из Владимировки перевозились и другие воинские грузы.

На этих перевозках были заняты буксирные пароходы «Алтай», «Сократ», «Игарка», танкер «Печенег», баржи «Аргунь», «Шожма», «Которосль», «Тарань», «Яна», № 1063. Команды судов трудились в условиях систематических налетов вражеской авиации и большой минной опасности.

Наиболее опасная ситуация создавалась в пунктах выгрузки. В конце навигации погиб, подорвавшись на мине, пароход «Алтай» вместе с капитаном Н. И. Макарычевым и всем экипажем.

Во время подготовки контрнаступления большое беспокойство вызывало то, что большинство речных судов, работавших на переправах, не было приспособлено к плаванию во льдах. Поэтому Военный совет фронта 23 октября постановил мобилизовать к 3 ноября еще ряд судов, в основном винтовых буксиров с прочными корпусами, которые должны были подойти из Астрахани. Предусматривалось [214] также привлечь 13 морских судов, но пароходство «Рейдтанкер», занятое доставкой нефти в Гурьев, выделило лишь 4 парохода. Это, естественно, осложнило работу переправ в ледовых условиях.

Наиболее тяжело давалась буксировка плавсредств, особенно при подходе и швартовке к причалам. А от использования деревянных барж пришлось вообще отказаться — дополнительная обшивка корпусов досками и металлическими листами в районе ватерлинии не выдерживала нажима льда. Перевозки увеличивались, а между тем к потерям от налетов авиации прибавились повреждения судов от ледохода.

Усложнилось использование на переправах воинских паромов. Счаленные попарно, они во время буксировки собирали впереди корпуса ледовые торосы, затруднявшие движение. Пришлось перейти на буксировку их поодиночке, что снижало объем перевозок.

В первой декаде ноября, уже во время ледохода, из Астрахани пробилось еще несколько судов. Переходом руководил заместитель начальника пароходства С. А. Кучкин, действия которого получили высокую оценку военного командования. С прибытием этих судов положение на переправах существенно облегчилось.

В период ледохода большую нагрузку испытывала переправа у Светлого Яра. Здесь с 11 ноября началась перевозка 13-го механизированного корпуса. Войска прибыли с запозданием, и речники получили задачу как можно быстрее перебросить их через Волгу. Между тем возможности перевозок были невелики — работать приходилось только ночью.

Эту переправу успешно обслуживали такие пароходы, как «Краснофлотец», «Самара», «Громобой», «Кочегар Гетман», «Спартаковец». Капитан «Краснофлотца» Ф. Н. Челышев, например, для перевозки тяжеловесной техники решил использовать находившуюся в этом районе неисправную нефтеналивную баржу «Ржавка». Она прошла минимальный ремонт. После подкрепления палубы она одновременно принимала до 40 автомашин и немало бойцов.

Пароход «Громобой», перевозивший личный состав, брал на борт до 600 человек.

В результате самоотверженных усилий речников к 17 ноября переброска корпуса с большим количеством военной техники была закончена. [215]

К середине ноября к фронту были переброшены крупные силы советских войск и огромное количество военных грузов. Причем это было достигнуто скрытно от противника, который продолжал подвергать переправы ударам авиации. Немецко-фашистское командование в результате хорошо организованной маскировки работы переправ и дальнейшего рассредоточения войск и грузов под покровом ночи оставалось в неведении о происходящем накапливании сил. Позднее бывший начальник штаба оперативного руководства при ставке верховного главнокомандования немецких вооруженных сил генерал-полковник А. Йодль на допросе показывал: «Я... знаю, что в нашей разведке были крупные провалы. Наиболее крупным явился ее неуспех в ноябре 1942 года, когда мы полностью просмотрели сосредоточение крупных сил русских на фланге 6-й армии (на Дону). Мы абсолютно не имели представления о силе русских войск в этом районе»{337}.

С началом контрнаступления советских войск напряжение в районе переправ еще более возросло. На левом берегу ожидали переброски через Волгу огромные штабеля боеприпасов и других воинских грузов. А гидрометеорологическая обстановка крайне усложнилась. Борта и палубы судов покрывались сплошной коркой льда, швартовые тросы было трудно крепить на кнехтах. В сводке штаба инженерных войск фронта от 30 ноября сообщалось, что из-за сильного нагромождения льда у правого берега причаливание большой баржи обычно занимало до 5 час. Бортовые гребные колеса пароходов не выдерживали ударов об лед и часто выходили из строя. Приходилось вместо обычных плиц ставить шпалы и бревна. Часто выходили из строя гребные винты и рули. Нередко характер повреждений требовал заводского ремонта и пароходству приходилось привлекать к восстановлению судов не только Сталинградский завод, но и Владимировские мастерские, а также рабочих Красноармейского завода, который большей частью был эвакуирован. Ремонт судов, зачастую довольно сложный, производился на месте с использованием различных приспособлений.

Давали себя знать и некоторые организационные неувязки. В частности, воинские части не всегда считались с мнением и опытом специалистов пароходства и, это, [216] как отмечалось управлением передвижения войск Нижне-Волжского бассейна{338} создавало дополнительные трудности. Так, например, место для причала Светлоярской переправы вопреки совету речников было выбрано без учета осеннего понижения уровня воды. В течение месяца начиная с 12 ноября горизонт воды в Волге понизился более чем на 4 м. Пологая отмель у берега, где находились причалы, за это время увеличивалась так, что саперные подразделения не успевали удлинять разгрузочные мостки. Вскоре подводить к причалам крупные баржи стало невозможно. Для перевозки орудий пришлось приспособить буксирные пароходы, сняв с них часть палубных надстроек.

К организационным неувязкам приводили имевшие место на первых порах факты закрепления плавсредств на переправах за конкретными воинскими частями. Такой порядок, в частности, был введен в 64-й армии. Как следствие этого наблюдались факты простоя одних судов, в то время как другие не справлялись с перевозками.

В тех же случаях, когда достигалась тесное взаимодействие между армейскими тыловыми службами и пароходством, когда осуществлялось централизованное руководство использованием плавсредств, воинские переправы работали четко, эффективно. Ледоход на Нижней Волге продолжался довольно долго — с 11 ноября до 21 декабря. Пробиваясь во льдах, почти все суда получали серьезные повреждения. Однако работа на переправах не прекращалась. Последним, 27 декабря ушел на зимовку с переправы у Светлого Яра пароход «Самара».

Вот как отозвался о работе речников бывший член Военного совета 64-й армии генерал-майор К. К. Абрамов: «Всю тяжесть переправы вынесли на себе маленькие речные пароходики, колесные и винтовые, которые, невзирая ни на что, застревая среди Волги, до самого конца ледохода продолжали упорно работать. Нужно особо отметить действия команды парохода «Фронтовик» (капитаном его был С. А. Агапов). Этот маленький пароходик ухитрялся в течение всей операции обеспечивать армию боеприпасами и возить день и ночь раненых с одного берега на другой. Колесный пароход «Механик Власов», [217] которому еще в Мирное время плавание было запрещено, перевез тысячи раненых, продовольствие и теплую одежду. С пробитым носом, с обломанными колесами этот пароход работал до самого ледостава, до тех пор, пока он вмерз в лед посреди Волги»{339}.

Вплоть до ледостава действие фронтовых переправ поддерживали 23 буксирных, пассажирских и рейдовых парохода и теплохода общей мощностью 7870 л. с., несколько барж, от 4 до 6 бронекатеров ВВФ, 1 паром СП-19, 7 катеров и понтонные парки{340}. «Войска и грузы для Сталинградского фронта перевозились в исключительно сложных условиях осеннего ледохода на Волге, — писал в своих мемуарах Маршал Советского Союза К. Жуков. — С 1 по 19 ноября через Волгу было переправлено 160 тысяч солдат, 10 тысяч лошадей, 430 танков, 600 орудий, 14 тысяч автомашин, около 7 тысяч тонн боеприпасов»{341}.

Газета «Правда» 6 октября 1942 г. в своей передовой статье отмечала: «В низовьях Волги коллективы судов и пристаней показывают примеры трудового героизма и мужества на своих постах. Они стоят плечом к плечу с героическими защитниками Сталинграда у подступов к великой русской реке».

С 23 августа почти в пять раз возросла интенсивность воинских перевозок и на участке от Саратова до Пичуги (50 км выше Сталинграда){342}. Они осуществлялись Средне-Волжским пароходством и пристанью Камышин Нижне-Волжского пароходства. Их усилия явились большой помощью железнодорожному транспорту. Суда доставляли Донскому фронту войска, грузы и эвакуировали раненых.

В сентябре здесь было занято более 30 буксирных и пассажирских пароходов и 32 баржи. Получив распоряжение санитарного управления Красной Армии ежедневно подавать 3–4 судна для перевозки раненых, пароходство [218] дополнительно направило сюда 14 пассажирских пароходов.

8 сентября речники успешно справились с заданием по переброске 13-й гвардейской дивизии генерал-майора А. И. Родимцева из Иповатки в район Камышина. Чтобы выполнить перевозки в сжатые сроки, суда пришлось загружать без соблюдения норм. Например, на пассажирском пароходе «Серго Орджоникидзе» было размещено 2500 человек с вооружением, что в три раза превышало установленную вместимость судна. Принимая все меры предосторожности, экипажи речных судов благополучно доставили войска к Камышину.

С начала октября снабжение 66-й армии осуществлялось только речным флотом. Чтобы ускорить перевозки, суда с воинскими грузами подводились как можно ближе к фронту и разгружались на необорудованный берег. В сентябре — ноябре на участок Камышин — Пичуга было доставлено и выгружено 57,8 тыс. т различных воинских грузов{343}.

Одновременно на участке от Камышина до Дубовки продолжали действовать 8 переправ, на которых в конце октября работали 15 самоходных судов общей мощностью 1,9 тыс. л. с. и 25 несамоходных грузоподъемностью 10 тыс. т. Они полностью обеспечивали нужды фронта.

Таким образом, многотысячный коллектив речников-волгарей, оказавшись в ходе военных событий на важнейшем участке великой Сталинградской битвы, с честью справился со своими задачами. Их самоотверженный труд, мужество и стойкость в борьбе с врагом получили всеобщее признание.

Все задачи, возлагавшиеся военным командованием на речной транспорт, были им выполнены. Водные коммуникации Сталинградского фронта действовали бесперебойно.

При этом особое значение имели переправы. Задачу обеспечения их работы речники Нижней Волги решали совместно с Волжской военной флотилией и инженерными войсками фронта. Общими усилиями преодолевались трудности и возникавшие в столь тяжелых и непривычных условиях организационные неувязки. Сосредоточение общего руководства деятельностью переправ в руках командования [219] инженерных войск фронта, пресечение попыток распыления судов между отдельными воинскими частями позволяли оперативно маневрировать переправочными средствами, специализировать их с учетом характера работы и добиваться высокой производительности и бесперебойности перевозок, несмотря на активное огневое воздействие противника и потери в судах и людях.

На решение этих задач была нацелена партийно-политическая работа. Направленные в августе на переправы качестве комиссаров коммунисты-речники и политработники армии сыграли большую роль в сплочении и сколачивании коллективов на судах, в мобилизации их на успешное выполнение заданий командования.

Речники постоянно чувствовали внимание, помощь и руководство областной и городской партийных организаций. Сталинградский обком ВКП(б), в частности его секретарь по транспорту И. В. Сидоров, глубоко вникал в положение дел в пароходстве. Это внимание и помощь облегчали выполнение речниками сложных и трудных задач.

Об интенсивности и объеме перевозок, выполненных Сталинградскими переправами, дают представление следующие данные. За время оборонительных боев буксирные пароходы одиночно и с баржами-паромами совершили 360 рейсов через Волгу, пассажирские пароходы и катера — 915, армейские паромы — 3804, понтоны — 2460, десантные лодки — 18360 рейсов{344}. Через переправы было эвакуировано 333 тыс. человек городского населения, причем свыше 280 тыс. человек — судами Нижне-Волжского пароходства, около 15 тыс. — катерами флотилии, 28 тыс. — армейскими переправочными средствами, остальные — лодками и заводскими катерами. В период битвы на Волге речными судами на оба берега было доставлено (по неполным данным) 543 тыс. военнослужащих, гражданского населения и раненых, 29,4 тыс. автомашин, 550 тягачей, 840 орудий, 149 тыс. т боеприпасов, вооружения, продовольствия и других грузов{345}.

На переправах Донского фронта речники перевезли 524 тыс. человек, 66,5 тыс. автомашин, 40 тыс. повозок, [220] 2450 танков, тягачей и тракторов, 61,5 тыс. различных грузов{346}.

Корабли Волжской военной флотилии наряду с решением своей основной задачи по защите судоходства перевезли на правый берег 65 тыс. бойцов и командиров, 2393 т боеприпасов, продовольствия и других военных грузов, вывезли из города более 50 тыс. раненых и жителей города. При этом преимущественно они осуществляли связь с изолированными частями 62-й армии, рейсы к которым были наиболее опасными.

Перевозки осуществлялись в тяжелых фронтовых условиях. Суда нередко вынуждены были плавать по заминированным участкам, систематически подвергались бомбежке и ожесточенному артиллерийскому обстрелу. Противопоставить этому речники могли только свою стойкость, находчивость и мужество. Выполняя перевозки, они действовали смело, пренебрегая опасностью, особенно когда получали задание по эвакуации раненых. «...Тысячи раненых бойцов останутся навсегда благодарны водникам, которые вывезли их из ада невиданной битвы»{347}, — отмечал в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза А. И. Еременко.

В период второй военной навигации волжский речной транспорт понес значительные потери. От бомбардировок, мин, артиллерийского и минометного огня противника на Нижней Волге в 1942 г. затонуло 335 судов: 15 грузопассажирских общей мощностью 12 200 л. с., 74 буксирных и вспомогательных, 197 барж общей грузоподъемностью 485 тыс. т, в том числе 44 наливных металлических грузоподъемностью около 280 тыс. т, 49 судов технического и стоечного флота. Кроме того, 34 судна получили серьезные повреждения. Большой ущерб был нанесен хозяйству портов, пристаней и судоремонтных предприятий.

Немало речников погибло в те дни ожесточенной битвы.

4 декабря Военный совет Сталинградского фронта за образцовое выполнение заданий командования наградил еще одну группу речников, в том числе заместителя начальника пароходства С. И. Везломцева, начальника политотдела С. П. Ширманова, инструктора политотдела [221] А. Т. Тажуризина и других. По итогам работы в навигацию 1942 г. коллективу Нижне-Волжского пароходства было присуждено переходящее Красное знамя Государственного Комитета Обороны.

По совместному решению Главного штаба ВМС и Министерства речного флота СССР от 22 марта 1947 г. на 23 транспортных судах, особо отличившихся при выполнении заданий в период обороны Сталинграда, установлены памятные мемориальные доски{348}.

Такие доски были установлены и на 16 кораблях Волжской военной флотилии, большая часть которых состояла из переданных ей пароходствами переоборудованных транспортных судов. Особо отличившиеся в боях за Сталинград канонерские лодки (бывшие буксирные пароходы Средне-Волжского пароходства) «Усыскин» и «Чапаев» Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 февраля 1943 г. были награждены орденами Красного Знамени.

Боевой и трудовой подвиг речников Волги вошел замечательной страницей в летопись Сталинградского сражения. «Никогда наш народ не забудет стойких и бесстрашных сынов. Волги, прославивших себя в боях за Сталинград, — писала в те дни газета «Правда». — Плечом к плечу с воинами Красной Армии волжские речники ведут борьбу с ненавистными немецкими оккупантами. Старые речники смело водили к Сталинграду баржи, лодки, паромы. Старики-бакенщики, которые раньше ограждали огнями мелкие места, несли службу наблюдения, предупреждая суда о минах, сброшенных немецкими самолетами. Многие коллективы судов Волжского флота, работая на минированных участках, под обстрелом противника с врага, под постоянными налетами вражеской авиации оставляли грузы в пункты назначения точно в срок, указанный военным командованием»{349}.

С палубы волжских судов издали виден величественный памятник-ансамбль героям Сталинградской битвы, воздвигнутый на легендарном Мамаевом кургане. Л. И. Брежнев, выступая 15 октября 1967 г. на митинге, посвященном открытию этого монумента, говорил: «Камни живут дольше, чем люди. Но именно люди, только [222] люди дают бессмертие всему, чего коснется их подвиг. Подвиг героев сделал бессмертными камни Мамаева кургана. Пройдут годы и десятилетия. Нас сменят новые поколения людей. Но сюда, к подножью величественного монумента Победы, будут приходить внуки и правнуки героев. Сюда будут приносить цветы и приводить детей. Здесь, думая о прошлом и мечтая о будущем, люди будут вспоминать тех, кто погиб, защищая вечный огонь жизни»{350}. [223]

Дальше