Содержание
«Военная Литература»
Военная история

Глава 5.

Полуночное солнце

Едва «Арк Ройал» успел закончить текущий ремонт в Ливерпуле, как снова получил приказ выходить в море, чтобы охотиться за немецкими кораблями. В феврале 1940 года главнокомандующий силами Западных Подходов узнал, что 6 немецких торговых судов стоят в Виго, ожидая случая, чтобы прорваться в Германию. Поэтому он отправил свои корабли на перехват. Флот Метрополии одолжил ему несколько быстроходных кораблей: «Ринаун», «Арк Ройал», крейсер «Галатея» и группу эсминцев. В погоне также должны были участвовать французские корабли и самолеты Берегового Командования. Операция завершилась полным успехом, все немецкие суда, кроме одного, были захвачены или потоплены.

22 марта «Арк Ройал» вышел из Портсмута и направился в Средиземное море, имея на борту 3 новые эскадрилья «Суордфишей». Планировалось провести обучение пилотов ночным полетам и действиям над пустыней. Полеты в холодном мраке над морем и песком позволили бы летчикам позднее чувствовать себя уверенно в открытом океане.

Многие пилоты были новичками на корабле, так же, как и новый старший механик капитан-лейтенант Тони Оливер. Ему предстояло играть важную роль в обеспечении полетов, так как именно его подчиненные отвечали [495] за безотказную работу всех палубных механизмов и устройств.. Можно даже сказать, что он держал в руках безопасность летчиков.

Он прибыл на корабль в Портсмуте, где на авианосце устанавливались размагничивающие обмотки. Это был толстый электрический кабель, проведенный внутри корпуса на уровне ватерлинии вокруг всего корабля. Он должен был подрывать магнитные мины раньше, чем они подорвут корабль. Этот кабель устанавливали электрики, которыми командовал офицер с исключительно громким голосом. Казалось, его слышно по всему кораблю, где бы этот человек ни находился. Его сразу окрестили «барон де Гаусс». Немного позднее, когда корабль «барона» был потоплен акустической миной, он первый признал, что мина вполне могла сработать от его голоса.

«Арку» всегда выделяли необходимое количество механиков Королевских ВВС для обучения флотских авиамехаников. КВВС благородно отправляли на флот достаточно опытных механиков, чтобы они могли готовить новичков из ВСФ и временно исполнять их обязанности, до тех пор, пока моряки не смогут работать самостоятельно. КВВС также разрешали кое-кому переходить служить на флот. Так, в конце декабря 1940 года в рядах Королевского Флота служили около 2000 офицеров и рядовых КВВС.

Тэд Юстанс отнюдь не скучал, когда служил в КВВС. В 1938 году, когда международная обстановка начала быстро накаляться, ВВС принялись размещать личный состав по всему миру на наиболее важных авиабазах. Когда дошло до рядового 1 класса Юстанса, то вариантов было два: или отправляться на 5 лет за границу, или на 2,5 года на флот. Начальник зажмурился и ткнул пальцем наугад. Выпало второе. Тэд отправился на линкор «Барэм» в звено обслуживания катапульты.

Промозглым, унылым днем он прибыл в Портсмут. В это время линкор стоял в доке «С», так как проходил текущий ремонт, чтобы подготовиться к надвигающейся [496] войне. Поэтому все работы велись в страшной спешке. Когда Тэд поднялся по крутой сходне, его чуть не сбил с ног какой-то матрос, тащивший огромный ящик. Тэд был обут в ботинки на резиновой подошве, поэтому он едва не растянулся на скользкой металлической палубе. Он совершенно растерялся.

Потом состоялось большое совещание в башне, на которой была установлена катапульта. В нем принимали участие инженеры верфи, корабельные механики и командование линкора. Ожидалось прибытие гидросамолета «Суордфиш», и башня была к этому уже готова. Чтобы добраться до катапульты, Тэду поднялся по стальному трапу, пролез между наружными щитами огромных 381-мм орудий и прошел по крыше башни. Он с трудом удерживался на мокрой и скользкой броне. Когда самолет краном поставили на тележку катапульты, чтобы закрепить его, морякам пришлось карабкаться по сложной решетчатой конструкции, которая, собственно говоря, и являлась катапультой. Тэд в своих ботинках постоянно скользил и терял равновесие. Если бы он сорвался, то рухнул бы с высоты 40 футов на квартердек.

Эта крыша башни стала его боевым постом на следующие 2,5 года. После службы в КВВС все казалось странным и непривычным. Шум и треск ремонтных работ долетал со всех сторон. На корабле что-то постоянно сверлили, клепали, сваривали. Повсюду тянулись пучки кабелей и трубопроводы. Сотни пиллерсов, люков, крутых металлических трапов казались непроходимым лабиринтом. Тэд никак не мог разобраться в сложной морской терминологии, густо приправленной сленгом. Все это пугало бывшего моториста КВВС, весь морской опыт которого сводился к паре поездок на пароме из Ливерпуля.

Чувствуя себя потерянными, Тэд, радист, электрик и оружейник бродили по огромному стальному монстру. Их то и дело заносило в запретные места, которые охраняли грубые морские пехотинцы, они наталкивались на величественные фигуры в золотых нашивках, которые рычали [497] на них. Это путешествие превратилось в настоящий кошмар. Когда они прижимались к переборкам, уступая дорогу, их тут же облаивали морские унтер-офицеры. Наконец они кое-как нашли свой крошечный склад, задраили дверь и без сил рухнули на скамейки, чтобы прийти в себя.

Таким было первое столкновение бывших механиков КВВС с Королевским Флотом. Но постепенно Тэд освоил тонкости корабельного распорядка. Он обнаружил, что механиком крана гидросамолета служит его старый знакомый. Он-то и познакомил Тэда с тонкостями морской службы. Хотя все равно оставались неприятные моменты, вроде необходимости пройти по вываленному выстрелу и спуститься в шлюпку, груженную присланными Тэду инструментами.

В 1938 году «Барэм» отправился в плавание по Средиземному морю. Он прибыл в Неаполь с дружеским визитом в тот самый день, когда Муссолини вторгся в Албанию. Линкор поспешно покинул Италию и отправился на соединение с флотом, который уже поднимал из погребов боевые снаряды.

В августе 1939 года они базировались в Александрии. Тэд очень волновался, потому что его жена, ожидавшая первого ребенка, застряла на Мальте. Единственными новостями, которые приходили с острова, были сообщения об эвакуации жен и семей военнослужащих. Тэд ужасно волновался и обратился за помощью к корабельному священнику.

Немного позднее капеллан вызвал его. Тэд стал отцом прелестной крикливой девочки, одной из первых детей военного времени. Тэд с товарищами обмыл это событие в кают-компании, и все решили окрестить ребенка на борту линкора, когда они придут на Мальту.

.Крестины в конце концов состоялись, когда «Барэм» стоял у причала верфи в Гранд-Харборе. Дежурный катер забрал семью Юстанса и доставил ее на линкор через всю гавань. [498]

Морские крестины всегда превращаются в особенную процедуру, и дочка Тэда не стала исключением. Для крещения использовалась чистая морская вода, которую набрали за пределами гавани. Она была налита в перевернутый корабельный колокол. На крестинах пел корабельный хор, и собралась целая толпа зрителей, чтобы посмотреть, как крестят дочку унтера КВВС. Когда корабль покидал гавань, жена Тэда стояла на молу и махала им вслед.

Вскоре они поняли, что война действительно началась. В Гибралтаре к ним присоединился французский линкор «Дюнкерк», и они стояли в повышенной готовности, пока в Южной Атлантике шла погоня за «Графом Шпее». После того как германский рейдер был затоплен собственной командой, «Барэм» отправился в Англию в сопровождении эсминцев «Дэйнти», «Диана», «Дачесс». Ему предстояли операции в северных водах.

Когда они входили в Клайд, произошла одна из тех страшных трагедий, которые обязательно приносит с собой война. Когда корабли в 3 часа ночи поднимались по реке в полной темноте, внезапно раздался громкий удар и скрежет. Затем «Барэм» весь содрогнулся, дав полный назад.

Моряки вылетели из коек, а наверху в лучах прожекторов увидели то, что сначала приняли за подводную лодку, на которой стоят несколько человек.

Но потом сообразили, что это перевернутый корпус эсминца «Дачесс». «Барэм» протаранил и перевернул его. Один или два иллюминатора еще находились над водой, и Тэд увидел отчаянно пытавшихся выбраться наружу.

Однако большая часть команды оказалась в ловушке, когда эсминец перевернулся, и спаслись всего 23 человека из 140, несмотря на все усилия команды «Барэма». Многие моряки линкора сами едва не утонули, ныряя до изнеможения в черную ледяную воду. Этот эпизод никто из них не забудет до конца жизни.

«Барэм» некоторое время провел в составе Арктического патруля, а потом вместе с «Рипалсом» повернул [499] назад в порт. Но вот 28 декабря линкор встряхнуло сильнейшим взрывом, поднявшим столб воды. «Барэм» получил сильный крен, он был торпедирован подводной лодкой U-30. К счастью, линкор не затонул и 2 дня спустя дополз до Ливерпуля, сильно осев. Несколько отсеков были затоплены, а в корпусе зияла большая пробоина.

Этот эпизод остался одним из самых больших секретов Черчилля во время войны. Тэд Юстанс нарвался на неприятности, когда вскоре после этого ожидал в Ли-он-Соленте прибытия гидросамолета «Барэма», который команда прозвала «Мици». Юстанс раскрыл военную тайну, рассказав, почему он здесь.

Миссис Юстанс сумела вернуться в Англию с Мальты на самолете. После того как они провели вместе в Ли несколько счастливых дней, однажды утром Тэд увидел входящий в Солент «Арк Ройал». В тот же день в 11.00 он получил приказ поездом в 13.20 отправляться из Порстмута в Хатстон, базу морской авиации в Скапа Флоу.

Он прибыл туда во время воздушного налета, которые теперь стали регулярными. Гитлер вторгся в Скандинавию, и Люфтваффе заполучили аэродромы Дании и южной Норвегии. «Хейнкели» из Ставангера могли теперь бомбить английские морские базы так же легко, как атаковать наши экспедиционные силы в самой Норвегии.

Однако они были вынуждены прекратить свою работу, несмотря на то что имели больше сил и более совершенную организацию. Корабли союзников и самолеты ВСФ, действующие с авианосцев и аэродромов Оркнейских островов, помешали немцам наладить доставку войск и снабжение морем в центральную и северную Норвегию.

Когда Тэд Юстанс прибыл в Скапа Флоу, его зачислили в 803-ю эскадрилью «Скуа», действующую из Хатстона. Эта эскадрилья под командованием капитан-лейтенанта Лэси вместе с 800-й эскадрильей наносила удары по немецким кораблям и самолетам в норвежских водах. В самом начале кампании они потопили легкий крейсер «Кенигсберг», стоявший в Бергене, отважной [500] атакой с пикирования. Затем в Скапа Флоу из Средиземного моря прибыли «Арк Ройал» и «Глориес». Эти 2 авианосца сразу отправились в Норвегию, захватив с собой «Скуа» из Хатстона. Это произошло 23 апреля.

Войска и флот союзников в фиордах и прибрежных водах Норвегии вели ожесточенную борьбу против превосходящих сил немцев. Однако немцы брали верх практически повсюду, и вскоре положение стало отчаянным. Противник лучше подготовился, имел более современную технику. К тому же немцы после захвата Дании бросили в Норвегию слишком много войск, не говоря уж о постоянной помощи со стороны «пятой колонны». Они разгромили нас и выиграли гонку в Норвегии, первыми захватив ее важные морские базы и получив доступ к шведской железной руде, которая вывозилась в Германию через порт Нарвик, расположенный в северной Норвегии.

Немцы стремительно пересекли Скагеррак и захватили Осло, столицу Норвегии. Затем они заняли Кристиансанд, Берген, Тронхейм, Нарвик. Великолепная авиабаза в Сат-вангере попала в ним в руки в полной исправности, и они начали использовать ее раньше, чем мы успели хоть как-то отреагировать. Люфтваффе быстро перебазировались туда, и вскоре немцы могли поднять в воздух до 400 бомбардировщиков.

Мы контратаковали весьма скромными силами. Лишь Королевский Флот набрал больше кораблей, чем имели немцы.

Наши эсминцы во главе с «Уорспайтом» уничтожили группу немецких эсминцев, которая доставила войска в Нарвик. После ожесточенной битвы в фиордах немецкие егеря оказались закупоренными в Нарвике. После этого в центральной Норвегии был высажен маленький десант, который должен был преградить дорогу немцам, стремительно наступавшим на север в направлении Тронхейма.

Шансов на это было ничуть не больше, чем у моськи, пытающейся остановить слона. Начать с того, что мы не [501] имели ни малейшего представления, как высаживать с моря современную армию. Перед войной несколько энтузиастов сделали все, что только было возможно, однако они не встречали ни понимания, ни поддержки у властей. Поэтому теория десантных операций все еще находилась в зародыше.

Каким-то чудом мы все-таки добрались до Норвегии, хотя все было сделано не так, как нужно. Мы имели неподходящую технику, не те войска, посаженные на неприспособленные корабли. Мы доставили их не вовремя и не в то место, куда требовалось. Мы не имели надежных высадочных средств. Маленькое подразделение было высажено в Намсусе на северо-востоке и еще одно в Ондальснесе на юго-западе. Предполагалось, что они войдут в Тронхейм с двух направлений.

Это была глупейшая и совершенно напрасная надежда. Немцы имели там тысячи бомбардировщиков и истребителей, мы не имели ни одного. Впрочем, аэродромов для нашей авиации, даже появись она там каким-то чудом, все равно не было. Немцы об этом подумали заранее и с самого начала стали использовать в качестве взлетных полос замерзшие озера. Мы сделали напрасную попытку копировать эту методику, но было уже поздно.

Поэтому Люфтваффе свободно бомбили высаженные на берег войска союзников, и ничто не могло помешать немецким самолетам. Единственное, чем мы располагали в избытке, — это отвага, но сегодня этого уже было недостаточно. В результате мы потеряли много прекрасных солдат, и повинны в этом только наши собственные тупые генералы и близорукие политиканы.

Один-единственный «Фьюриес» делал все, что только мог, чтобы обеспечить войскам на берегу прикрытие с воздуха. Однако что могла сделать горстка истребителей против целой орды? К тому же авианосные самолеты не могли действовать постоянно, потому что в этот период погода была просто ужасной. Каждый раз, когда самолеты Воздушных Сил Флота все-таки взлетали, они [502] сбивали противника, хотя уступали ему в численности в 10 раз. Они творили чудеса, но их было слишком мало. К тому же старый «Фьюриес» чуть не надорвался, пытаясь поднять непосильную ношу. Его старые машины выработали ресурс полностью и требовали немедленного ремонта.

Но вот из Скапа полным ходом примчались «Арк» и «Глориес», и «Фьюриес» отправился в Англию на ремонт. На этих авианосцах прибыли лучшие в мире авиагруппы. Но восполнить гибель этих прекрасных пилотов было просто невозможно в принципе. Их задачей была защита наших кораблей и войск в местах высадки и нанесение ударов по германским аэродромам. Всего на 2 авианосцах имелись 4 истребительные и 4 бомбардировочные эскадрильи, причем все они были оснащены устаревшими и тихоходными машинами. «Скуа» и «Суордфишам» предстояло столкнуться с самыми современными базовыми истребителями. Чтобы сбивать Me-109, требовались «Спитфайры» и «Харрикейны».

А где они находились? Наши истребители в это время сражались над Англией и Францией, пытаясь остановить очередную волну гитлеровского блицкрига, когда немецкие войска вторглись в Бельгию, Голландию и Францию. К тому же уже возникла необходимость защищать небо и самой Англии.

В любом случае авианосные и базовые истребители различались слишком сильно. Мы не имели нормальных аэродромов в Норвегии, только плавучие. А им постоянно мешали плохая погода и сильное волнение. И сама идея использовать с них «Харрикейны» была настоящим бредом.

Итак, здесь были «Скуа», там — Me-109 и повсюду — сырая, отвратительная погода.

Через день после прибытия «Арк Ройала» в норвежские воды его самолеты были вынуждены взлететь и принять бой с «Мессершмиттами» и «Хейнкелями», а также воющими «Штуками» над Намсусом и Ондальснесом, где фашисты разрушали и жгли все подряд. Гибли беззащитные солдаты и моряки на крейсерах ПВО, траулерах и [503] эсминцах, которые командование послало в фиорды, что было чистым самоубийством.

Пилоты «Скуа» сражались с невероятной энергией и отвагой. Они уступали противнику в числе, но превосходили его во всех остальных отношениях. Каждый раз они демонстрировали, что превосходят противника тактически, и немцы ничего не могли им противопоставить. Авианосные истребители сбили по крайней мере 20 фашистов и тяжело повредили столько же. После этого немцы начали всерьез опасаться противника и предпочитали прятаться в облаках, если только имели превосходство менее чем в 6 раз.

27 апреля 5 «Скуа» атаковали 2 Ju-88, которые пытались бомбить британский конвой, входящий в гавань. Оба немецких самолета загорелись и ушли в сторону моря со снижением. После этого «Скуа» атаковали группу Не-111 и подожгли еще 2 самолета. Но в это время были замечены еще несколько германских самолетов, направляющихся к конвою. Сначала попытали счастья 2 Do-17, но морские летчики быстро с ними расправились. Затем появилась разрозненная группа из 15 Не-111. У части истребителей кончились боеприпасы, но все-таки один сохранил достаточно патронов, чтобы сбить еще один бомбардировщик. Затем он присоединился к остальным, которые проводили психические атаки, стараясь запугать немцев. И это удалось: немецкий строй окончательно развалился, они побросали бомбы куда попало и улетели.

Немцы в ответ сумели уничтожить всего один «Скуа», но, к сожалению, еще у 8 истребителей кончилось топливо, и они не сумели вернуться на авианосцы. Им пришлось садиться на воду.

«Суордфиши» в это время вели свою, не менее героическую битву. Против них были туман, жуткий холод и скоростные истребители Люфтваффе, но все-таки «авоськи» взлетали и выполняли свою нелегкую работу.

Боб Эверетт впервые понюхал пороха, когда он полетел в фиорд, чтобы найти шлюп «Блэк Суон». «Вы [504] должны побывать там и передать на «Блэк Суон» новые шифры», — приказали ему. Во время полета вверх по фиорду они встретили несколько британских эсминцев. Эти корабли подвергались воздушным атакам весь день, поэтому они не собирались подпускать к себе хоть кого-то. «Диггер» Геррет, сидевший в задней кабине, попытался выпустить сигнальную ракету, чтобы показать, что они свои. Вместо этого ракетница выплюнула облако коричневого дыма. Зенитчики эсминцев приняли его за разрыв зенитного снаряда и обрушились на «Суордфиш». Позднее Эверетт рассказывал: «Я поспешно бросил самолет к воде и обошел их подальше».

Затем они отыскали «Блэк Суон» и сбросили шифровальные блокноты в брезентовом мешке рядом с бортом шлюпа, чтобы катер смог его подобрать. Эверетт был настолько возбужден, что при посадке на авианосец он промахнулся мимо финишеров, и самолет врезался в аварийный барьер.

Когда он поднялся на мостик и доложил капитану, что случилось, тот воскликнул: «Боже! Пороховой дым! Да ничего подобного!»

Обычно летчики получали самые общие приказы, учитывая запутанную обстановку. Им просто приказывали загрузить самолеты «взрывчаткой» и лететь вверх по фиордам бомбить все вражеское. «Авоськи» были предназначены для торпедных атак вражеских кораблей, но никак не для бомбардировок хорошо защищенных береговых целей. Тем не менее, однажды их отправили бомбить аэродром Вэрнесс, пока «Скуа» наносили удар по немецким кораблям и гидросамолетам в гавани Тронхейма по соседству. Подойдя к цели среди бела дня на высоте 6000 футов, самолеты были вынуждены прорываться сквозь такой плотный зенитный огонь, что, по словам одного из пилотов, они могли почувствовать запах разрывов. «Суордфиши» все-таки разбомбили ангары и другие сооружения, а также самолеты на летном поле. [505]

Устаревшим бипланам всегда приходилось действовать, преодолевая сопротивление вражеских истребителей. Немецкие пилоты атаковали этих старичков, не в силах поверить собственным глазам. Наглядный пример упадка и разложения Британии пытался оказывать сопротивление и даже как-то уходил от немецких пуль. Иногда «Су-ордфиши» использовали высший пилотаж, чтобы уходить от стремительных наскоков скоростных германских истребителей. В последний момент они резко сваливались на крыло, и «Мессеры» проносились мимо. Иногда они умело использовали рельеф фиордов и окружающих гор, чтобы завлечь своего противника в «узкий переулок». Тогда заснеженные отвесные скалы могли стать смертельной ловушкой для мчащегося на огромной скорости истребителя, зато еле ползущий биплан успевал увернуться.

«Задержан тремя «Мессершмиттами», — такие лаконичные донесения часто принимали на корабле. После этого самолеты садились на последних каплях горючего, с фюзеляжами, превращенными в решето. Но иногда они не возвращались.

Довольно часто летчики возвращались по суше после того, как были сбиты в воздушном бою. Их рассказы были гораздо более увлекательны, чем любой приключенческий роман. Один молодой мидшипмен был вынужден сесть на замерзшее озеро, потому что у него кончилось топливо. Он совершил посадку рядом с разбитым «Гладиатором». Юноша решил, что самым естественным будет перелить топливо из баков «Гладиатора» в его собственный «Скуа», взлететь и преодолеть 350 миль, которые отделяли его от Шетландских островов. Он был в самолете один, так как в этот вылет не взял с собой наблюдателя, но без труда определился на земле.

«И сложно ли было найти дорогу на земле?» — спросили его.

Он несколько самоуверенно ответил: «Ну, не то чтобы просто, но я одолжил атлас у норвежского школьника и пользовался им». [506]

Другой рутинный вылет истребительного патруля с «Арк Ройала» завершился для экипажа «Скуа» более чем необычно.

Над Ондальснесом они встретили «Хейнкель» и сбили его. Но в следующий момент у них самих отказал мотор, и «Скуа» был вынужден совершить аварийную посадку.

Наблюдатель собрал драгоценное штурманское оборудование и секретные книги, после чего летчики подожгли машину. Им пришлось пробираться сквозь глубокий снег к хижине, которую они увидели на склоне холма. Хижина оказалась пустой, поэтому они устроились там и попытались развести огонь. Наблюдатель позднее рассказал о происшедшем в официальном рапорте:

«Мы сумели набрать кое-какого топлива и, по моим прикидкам, пробыли там уже минут 20, как услышали снаружи какой-то свист. Немного испуганные, так как считали, что поблизости никого нет, мы бросились к двери. Верди шел первым.

К нашему изумлению, мы увидели 5 или 6 фрицев в летных комбинезонах, которые находились в нескольких сотнях ярдов от хижины, но шли к ней. Первый, который только что подул в свисток, держал в руке револьвер. Насколько мы могли видеть, вооружены были и остальные. Зато мы, напротив, имели только один карманный нож на двоих.

Однако требовалось что-то сделать, и Верди сделал. После нескольких секунд колебаний он вышел из двери и спросил: «Кто-нибудь говорит по-английски?»

Я думаю, фрицы были удивлены ничуть не меньше, чем мы. В любом случае, после некоторой заминки передний сказал, что он знает английский. К этому времени они собрались кучкой в 20 ярдах и все вытащили револьверы. Но это ничуть не смутило Верди. Он просто крикнул: «Идите сюда! Вы все мои пленники!»

Последовало молчание, которое тянулось, наверное, целую вечность. Потом все они сделали шаг вперед и подняли руки. [507]

Наша уловка сработала. Но теперь, когда мы обзавелись пленными, следовало решить, что же с ними делать. После нескольких вопросов и ответов на ломаном английском мы выяснили, что фрицы были экипажем сбитого нами «Хейнкеля».

Ситуация создалась странная и достаточно напряженная, но только англичане могли оценить ее юмор. Однако они все-таки сумели удержать немцев в повиновении, а на следующий день норвежцы нашли их. Опять предоставим слово наблюдателю:

«Норвежцев было всего четверо, и они разбились на две пары. Одна стояла перед хижиной, вторая пошла вокруг. Когда они увидели меня, то сделали знак, чтобы я подошел, одновременно дав понять, что мне следует поднять руки. Вторая пара привела экипаж «Хейнкеля», и мы все были выстроены в шеренгу с поднятыми вверх руками. Верди и я старались втолковать норвежцам, что мы англичане. Но хотя они и говорили на каком-то подобии английского, они не собирались верить нам на слово без доказательств.

Положение становилось запутанным. Судя по всему, они заподозрили, что мы могли засунуть револьверы за голенища летных унтов, потому что стоявший впереди приказал мне: «Разувайтесь». Я опустил руки, чтобы выполнить приказ, но тут же другой норвежец позади меня приказал: «Руки вверх!» Он подкрепил свой приказ недвусмысленным намеком, лязгнув затвором своей винтовки. Я подумал, что такая просьба заслуживает внимания, и поднял руки. Тогда стоявший впереди снова закричал, чтобы я снял унты. В отчаянии я опять начал опускать руки. Это взбесило стоявшего сзади, и он крикнул, чтобы я поднял руки, иначе он будет стрелять. Мне подумалось, что ситуация становится совсем непонятной. И мне это ничуть не нравилось.

Затем Верди пришла в голову мысль, и мы попытались объясниться с ними на всех языках и диалектах, [508] известных нам. Мы испробовали даже школьный французский и испанский. Безрезультатно.

Но тут меня осенила блестящая идея. Я быстро опустил левую руку, вывернул нагрудный карман наружу, показав ярлычок портного, и крикнул: «Смотрите! Лондон!»

Через несколько дней они добрались до Ондальснеса и встретились с нашими солдатами.

Все, кто возвращался на «Арк», были измучены до предела. «Было холодно, сыро и страшно», — сказал позднее Эверетт.

Иногда самолеты использовались в качестве живых радаров, так как настоящие радары отсутствовали. Они патрулировали на пределе прямой видимости от авианосца и бдительно осматривали горизонт с помощью биноклей. Предполагалось, что если появятся вражеские самолеты, этот патруль успеет предупредить корабли раньше, чем его собьют... Работа была совсем унылая. К тому же экипаж «Суордфиша» сидел в открытых кабинах, а не в закрытых и теплых кокпитах, как на «Скуа». Поэтому летчики не имели никакой защиты от мороза, кроме одежды.

А когда самолет возвращался, это обычно происходило в разгар немецкого воздушного налета. Авианосец все это время подвергался интенсивным бомбардировкам. И если он не получил попаданий, то благодарить за это следует отлично маневрировавшего капитана, хороших зенитчиков и «живой радар». Однажды «Арк Ройал» отбивал атаки «Хейнкелей» и «Юнкерсов» 12 часов подряд. Его постоянно обдавало брызгами близких разрывов. Экипаж начал верить, что корабль спасает только божественное провидение. Счастье «Арк Ройала» вошло в поговорку. В начале войны об этом говорили в штуку, а теперь — совершенно всерьез, сначала на самом корабле, потом на всем флоте и наконец — по всей Англии.

Артиллеристы были счастливы, что началась настоящая работа после бесчисленных часов пустого дежурства [509] у орудий. Они отрывались от прицелов только для того, чтобы проглотить сэндвич и запить его чашкой горячего какао.

Однажды Джек Бишоп стоял рядом со своим орудием и смотрел, как «Штука» выравнивается после пикирования, мотаясь из стороны в сторону. Самолет пролетел рядом с правым бортом корабля прямо под дулами орудий. Джек и остальные зенитчики смотрели на кабину фашистского бомбардировщика вниз и ничего не могли сделать, так как не» могли опустить орудия. Самолет с ревом промчался на расстоянии вытянутой руки от борта и исчез.

Людям в машинных и котельных отделениях приходилось хуже, потому что они не видели опасность воочию. Все громкие звуки внизу отдавались совершенно одинаково, поэтому нельзя было сказать, что это такое: разрыв бомбы или залп собственных орудий. Но друзья на палубе старались по мере сил информировать машинную команду. Однако их рассказы очень часто искажались до неузнаваемости, прежде чем попасть к кочегару или тур-бинисту, либо к Тони Оливеру, сидящему в звуконепроницаемом посту управления, где лишь стрелки многочисленных приборов рассказывают, что сейчас происходит с кораблем.

К этому времени положение в центральной Норвегии стало безнадежным для союзников. «Большие батальоны» (помните Бонапарта?!) Люфтваффе оказались правы и вышвырнули их оттуда. Как обычно, солдаты пострадали из-за глупости и некомпетентности верховного командования. В очередной раз в нашей истории все было сделано «слишком мало и слишком поздно». Британские солдаты, моряки, летчики своей кровью расплачивались за идиотизм самовлюбленных политиканов, которые не желали развивать столь необходимую сейчас авиацию. К несчастью, кретины, которые произносят речи и планируют битвы, не слишком часто встречаются с солдатами, которые уцелели после этих битв... [510]

Вскоре стало очевидно, что нам придется эвакуировать войска из района Тронхейма. Фашисты продолжали наступать и просто выкинули нас оттуда. Крейсера, эсминцы, траулеры и транспорты подбирали солдат, хотя небо буквально кишело вражескими бомбардировщиками. И все-таки корабли подходили к разбомбленным причалам пылающего города.

Самолеты Королевского Флота почти ничего не могли сделать, чтобы прикрыть эвакуацию. «Арк Ройал» посылал свои «Скуа» патрулировать над фиордами. Сам авианосец неоднократно попадал под атаки бомбардировщиков, поэтому никто не мог пожаловаться на скучную жизнь.

1 мая атаки были особенно ожесточенными. «Скуа» сбили один из вражеских бомбардировщиков, а зенитчики повредили еще несколько. К этому времени «Арк» уже сделал все что мог во время боев за Тронхейм. Союзники отступили, и немцы начали бомбить их экспедиционные силы в Нарвике, расположенном в 350 милях дальше на север.

Наш флот действовал из Харстада, расположенного в 60 милях от Нарвика. Корабли проходили по лабиринту фиордов, пытаясь помочь войскам выбить немцев из города, через который шел вывоз железной руды. Поражения в Намсусе и Ондальснесе еще больше повысили значение северного плацдарма. Это был единственный плацдарм в Норвегии, который остался в руках союзников.

В начале Норвежской кампании Люфтваффе были слишком заняты в Намсусе и могли выделить для полетов на север из Тронхейма лишь отдельные бомбардировщики. Они сбрасывали солдат и грузы к северу от Нарвика, на другом берегу Ромбакс-фиорда.

Когда немцы укрепились в Тронхейме, они переключили свое внимание на Нарвик. Их войска начали наступление на север, чтобы освободить осажденный союзниками немецкий гарнизон Нарвика. База союзников в Харстаде подвергалась ночным бомбардировкам. Немецкие [511] пикировщики ежедневно бомбили крейсера и эсминцы союзников, стоящие в фиордах. Несколько кораблей получили попадания. Немецкая авиация уничтожила половину противолодочных траулеров, патрулирующих в этом районе.

Снова союзникам требовалась помощь истребительной авиации. Но теперь они лучше представляли себе положение дел и смогли подготовиться несколько лучше.

После тяжелых испытаний в начале мая «Арк Ройал» отправился в Скапа для дозаправки. 4 мая он снова вышел в Норвегию, на этот раз авианосец должен был обеспечить истребительное прикрытие Нарвика.

В тот же самый день подполковник авиации Этчерли, победитель одной из гонок на кубок Шнейдера, вылетел из Англии в Норвегию. Он должен был отыскать подходящие площадки и подготовить аэродромы. Нам требовались посадочные полосы для истребителей, и мы нашли их довольно быстро. Лейтенант Франклин из ВСФ уже начал очищать от снега две полосы. Одна находилась возле деревни Скаанланд, а вторая в Бардуфоссе, высоко в горах на севере Норвегии. Бардуфосс был более удобен, но там предстояло больше работы. А пока вся имеющаяся рабочая сила была брошена в Скаанланд, чтобы счистить 3 или 4 фута снега, покрывавшие землю.

А пока британские войска должны были прикрывать «Скуа» «Арк Ройала». Корабль крейсировал примерно в 100 милях от побережья и поднимал истребители почти каждый день. «Глориес» и «Фьюриес» в это время находились в Англии, чтобы перебросить в Норвегию дополнительные истребители, когда для них будут подготовлены аэродромы. Каждый день в Харстад прилетали радиограммы с вопросом, когда же это произойдет.

Горстка «Скуа», их пилоты и стрелки выбивались из сил в отчаянной попытке удержать немцев, которые днем и ночью совершали налеты на заснеженные Скаанланд и Бардуфосс. Авианосец просто физически не мог выполнить все заявки, которые поступали от войск. Однако [512] «Арк» постоянно держал свои истребители в воздухе над фиордами. Им каждый день приходилось сражаться с многократно превосходящими силами немецкой авиации. К этому времени немцы ясно поняли, что пилоты Воздушных Сил Флота являются серьезными противниками, и стали подходить к борьбе с ними более основательно. Они начали использовать более скоростные бомбардировщики Не-111, которые просто не подпускали к себе «Скуа» или уходили от них в облака. Но вице-адмирал Уэллс, находившийся на «Арке», писал: «Несмотря ни на что, действия экипажей были прекрасными».

Наступили действительно тяжелые времена. Капитан-лейтенант Лэси, который потопил «Кенигсберг», а позднее прибыл на «Арк Ройал» с 803-й эскадрильей, и его наблюдатель Майк Хэнсон погибли в один из таких трудных дней.

«Скуа» и «Хейнкели» перемешались на высоте 18000 футов в безумной кутерьме над якорной стоянкой флота.

Один «Хейнкель» вылетел из схватки и штопором пошел вниз, охваченный пламенем. Два других спикировали к воде. Лэси погнался за ними и поджег один. Из левого мотора этого бомбардировщика повалил дым.

Другой «Хейнкель» открыл ответный огонь и попал в «Скуа», который отвернул в сторону и взорвался над самой водой. Позднее тело Лэси было поднято из воды, но Хэнсон пропал без следа.

Тем временем еще 2 «Скуа» атаковали пару пикировщиков Ju-87 и сбили один. Английские летчики видели, как немцы выбрались из тонущего самолета и поплыли к берегу.

Это время стало периодом славы «Скуа», однако много работы выпало и на долю «Суордфишей». Они патрулировали над фиордами и прибрежными водами, разыскивая подводные лодки. Их пилоты, наблюдатели и стрелки героически мерзли в открытых кабинах. Для них было бы лучше получать конкретные задания, пусть это даже будет фотосъемка вражеских позиций. Это была бы тяжелая [513] работа, выполняя которую, совсем нетрудно взмокнуть от напряжения.

Но самой горячей работой этих чудесных старых аэропланов стало исполнение роли штурмовиков. Позднее они передали эти обязанности более современным и скоростным «Москито», «Темпестам» и «Харрикейнам», но пока... Началось все это с того, что «Суордфишам» было поручено уничтожение железнодорожных коммуникаций.

9 мая они устроили веселое представление. Целью была железная дорога к востоку от Нарвика, которая шла в занятую немцами южную Норвегию. Они выстроились на палубе «Арка» и оказались в воздухе, едва пилоты тронули сектора газа. Взлетев, они направились к цели, хотя им пришлось бороться с жестоким встречным ветром. Мало того, начался сильный дождь, и неуклюжим бипланам и их отважным экипажам пришлось совсем туго. Однако они все сумели преодолеть и через 2 часа долетели до намеченной цели.

После всех испытаний пилоты с удовлетворением увидели у себя над головой «Скуа» с «Арка». Под их надежным прикрытием «авоськи» снизились и занялись железной дорогой. Одна группа «Суордфишей» бомбила виадук около шведской границы, полотно дороги, а под занавес всадила серию бомб в горло тоннеля. Вторая группа бомбила станцию и оказавшийся там поезд. Все самолеты вернулись на «Арк», хотя многие имели пробоины от осколков зенитных снарядов. У одного из самолетов фюзеляж превратился в настоящее решето. Эсминец подобрал экипаж одного «Скуа», совершившего вынужденную посадку возле Нарвика. Пилоты сумели пробраться через линию фронта, чтобы вернуться к своим.

Все это время команда авианосца находилась в постоянном напряжении. Отдыха не имел никто. Полеты велись круглосуточно, так как темноты не было вообще, а полуночное солнце светило ничуть не хуже полуденного.

Однако нагрузка распределялась все-таки неравномерно. Вся команда корабля находилась на боевых постах и [514] не имела возможности отдохнуть, но у артиллеристов все-таки выдавались периоды относительного бездействия.

Зато в машинном отделении таких передышек не имели. Люди, стоявшие вахту, всегда были чем-то заняты, поэтому они не получали ни минуты отдыха. После нескольких суток, проведенных на ногах, было трудно обслуживать машины, однако они не сдавались. Машинная команда фактически олицетворяла девиз «Арка»: «К цели без отдыха».

В таком же положении, если не в более худшем, находились авиамеханики. Мотористы, в том числе и капрал Тэд Юстанс, должны были ежедневно проверять и обслуживать моторы Синего звена 803-й эскадрильи «Скуа», переведенного на корабль в Скапа. Это означало заправку бензином и маслом, периодическую проверку цилиндров, электропроводки, магнето, масляных и топливных фильтров и баков, ремонт пропеллеров, проверку и замену клапанов и пружин, проверку и настройку приборов управления мотором. Приходилось заменять изношенные детали вроде магнето, карбюраторов, топливных и масляных насосов, проверять все трубопроводы на предмет появления течей и устранять их в случае необходимости. Очень часто это были сложные операции, когда приходилось снимать и устанавливать обратно весь мотор.

Затем Тэду вместе с другим механиком приходилось придерживать самолет за хвост, если его передвигали.

Они отвечали за машину до того момента, как она оказывалась на платформе элеватора, чтобы подняться на полетную палубу, и с той минуты, как она опускалась в ангар после посадки. Все эти перемещения требовали двойных усилий, потому что проходили в страшной тесноте, а любая ошибка могла иметь тяжелейшие последствия.

Когда элеватор опускался, 800-я эскадрилья в верхнем ангаре вкатывала самолеты на платформу, то же самое делала 803-я эскадрилья в нижнем ангаре. Когда элеватор поднимался, самолеты 800-й эскадрильи выкатывались [515] на полетную палубу посадочной партией, а в верхнем ангаре механики 800-й эскадрильи временно стаскивали на палубу самолеты 803-й. Когда элеватор снова опускался, этот самолет ставили на верхнюю платформу и отправляли на верхнюю палубу, а внизу на нижнюю платформу элеватора ставили очередной «Скуа». Затем весь процесс повторялся. Между механиками шло ожесточенное соревнование за экономию секунд.

Боевые действия вынуждали их работать круглосуточно, и обслуживание самолетов проводилось в непрекращающейся гонке с секундной стрелкой. Но на этом работа не заканчивалась. Тэд, как командир отделения, должен был контролировать других механиков своего звена, к тому же он отвечал за содержание кубрика.

И вся эта тяжелая работа выполнялась под оглушительный рев моторов. В ангарах тошнотворно воняло бензином и машинным маслом. Корабль раскачивался и кренился, уклоняясь от вражеских самолетов, или во время шторма.

Хотя «Арк» имел немного истребителей, они быстро заставили с собой считаться. Контр-адмирал Л. Э. Г. Монд, который в то время командовал одним из кораблей, поддерживавших экспедиционные силы, и горячий сторонник десантных операций, писал: «Несмотря на холод и дождь, мы дважды с радостью видели 2 звена «Скуа» с «Арк Ройала» над собой. Ничто кроме абсолютно нелетной погоды не могло остановить их». Тогда он еще не знал, что судьба назначила ему гораздо более тесное знакомство с «Арком».

Во время этой фазы операции «Скуа» уничтожили 6 вражеских самолетов и еще 9 вероятно. Но за это же время мы потеряли 9 «Скуа» и 5 «Суордфишей». 2 человека погибли и 2 были легко ранены. В подобных обстоятельствах это был вполне достойный счет, который говорил об отваге и исключительном мастерстве британских летчиков. Однако они не могли сражаться в одиночку до бесконечности. [516]

18 мая к берегам Норвегии прибыли «Глориес» и «Фьюриес», их ангары были набиты самолетами. «Вал-росы» 710-й эскадрильи перелетели в Харстад, где эти гидросамолеты превратились в бомбардировщики. Они выполняли исключительно сложные задания, для которых их никогда не собирались использовать.

Так как взлетные полосы на берегу все еще не были готовы, оба авианосца нетерпеливо ожидали развития событий, слоняясь вдоль берега и ожидая возможности выгрузить своих бесценных пассажиров.

Наконец 21 мая «Гладиаторы» 263-й эскадрильи перелетели с «Фьюриеса» в Бардуфосс. 16 самолетов приземлились на полосу, окруженную высокими сугробами, хотя при этом 2 истребителя и 1 «Суордфиш» разбились и их пришлось списать.

Но все же подкрепление прибыло, и «Арк Ройал», на котором уже начала ощущаться нехватка топлива, смог в очередной раз отправиться в Скапа. «Глориес», на котором тоже кончалось топливо, также ушел 21 мая, после того как с него на берег перелетели последние истребители. 26 мая «Глориес» вернулся, и примерно в полночь гарнизон Харстада разразился радостными воплями, когда над головами пролетела эскадрилья «Харрикейнов». Одно звено село в Скаанланде, остальные самолеты — в Бардуфоссе.

Адмирал Монд писал: «Трудно описать изменение настроения, которое вызвало прибытие этих истребителей. Радость разделяли солдаты, моряки и норвежцы. Я стоял на верхней дороге возле Харстада, и позади меня находились симпатичные деревянные домики. В этот момент надо мной пролетели «Харрикейны». Ко мне подошел норвежец вместе с женой, которые жили по соседству. Когда они увидели истребители, они расплылись в широких улыбках и захлопали в ладоши, закричав: «Ну теперь мы проучим их поганые бомбардировщики!»

Новые истребители сразу нанесли противнику тяжелые потери. Немцы теперь располагали крупными силами [517] авиации, и 27 мая 2 «Гладиатора» из доставленных «Фьюриесом» сбили 4 самолета над Будё. Затем начали действовать «Харрикейны», и в течение 2 недель над Будё и фиордами были уничтожены 48 немецких бомбардировщиков. Вражеские самолеты начали летать гораздо реже.

Но все это было сделано слишком поздно и уже не могло закончиться хорошо. Было совершенно ясно, что мы не сможем удержать Нарвик с теми скудными силами, которые были для этого выделены. Кроме того, все наши войска требовались во Франции, чтобы противостоять ярости немецкого блицкрига.

Союзники захватили Нарвик 28 мая, однако пробыли там лишь столько времени, сколько потребовалось для уничтожения железнодорожной станции и порта, через которые шел вывоз железной руды. После этого наши войска были эвакуированы, и союзники покинули Норвегию.

Среди последних уходивших были истребители Королевских ВВС, количество которых заметно сократилось. Мы имели лишь одну возможность вывезти эти самолеты. Они должны были перелететь на борт авианосцев, когда те снова придут в Норвегию.

Но посадка на авианосец является гораздо более рискованной операцией, чем взлет. Пилоты КВВС никогда не обучались посадкам на палубу, но с помощью моряков и собственной храбрости решили попытаться.

Уцелевшие «Гладиаторы» перелетели на борт «Глори-еса» без проблем. Затем настала очередь «Харрикейнов», которых к этому дню уцелело 8 штук.

Скоростные истребители-монопланы, дававшие более 300 миль/час, раньше никогда не садились на авианосцы, и все полагали, что это просто невозможно. Однако 46-я эскадрилья КВВС посрамила кабинетных экспертов. Командующий морскими силами в Норвегии адмирал флота граф Корк энд Оррери в своем рапорте «Норвежская кампания, 1940 год» писал: «Отважные действия пилотов, которые добровольно решили перелететь на [518] своих машинах на палубу «Глориеса», а также полковник авиации Мур, разрешивший это сделать, позволили благополучно забрать все 8 самолетов».

«Арк» 2 июня находился в норвежских водах. Личный состав КВВС, который оказался на авианосце в этот день, с гордостью следил за «Харрикейнами», садившимися на другой авианосец. На «Глориесе» ощущалась нехватка топлива, и авианосец получил приказ следовать в Англию самостоятельно. Он прожектором попрощался с «Арк Ройалом» и ушел в сопровождении эсминцев «Акаста» и «Ардент».

4 июня началась погрузка первого эшелона численностью 15000 человек на 6 транспортов и «Винидиктив». Предполагалось, что из Англии придут корабли Флота Метрополии, чтобы прикрыть их. Этим утром «Шарнхорст» и «Гнейзенау» вместе с тяжелым крейсером «Адмирал Хиппер» и 4 эсминцами вышли из Киля, намереваясь ночью 8/9 июня атаковать британскую базу в Харстаде. Они не подозревали о нашей эвакуации и о множестве британских судов, находящихся в море.

7 июня еще 10000 человек начали погрузку на 7 транспортов. В тот же день адмирал Маршалл на «Шарнхорсте» получил сообщение о 2 больших группах британских судов. Он решил атаковать южную.

На следующий день в 13.00 первая группа транспортов была встречена кораблями Флота Метрополии, но прибыли только «Вэлиант» и несколько эсминцев. «Ри-палс» и «Ринаун», которые должны были идти вместе с ними, были направлены на перехват 2 подозрительных кораблей, которые якобы были замечены к северо-востоку от Фарерских островов.

Погрузка была завершена. В Харстаде капитан 1 ранга Монд печально вышагивал по пустому пирсу, а потом его забрал катер и увез на легкий крейсер «Саутгемптон». Именно на нем держал флаг лорд Корк. Они вышли в море, чтобы присоединиться к второй группе войсковых транспортов. [519]

Монд писал: «Когда мы подходили к мысу Анденес, чтобы повернуть в сторону Атлантики, над нами пролетел первый германский самолет. Он мог сообщить о том, что видит, и навести на нас бомбардировщики. Самолету, имеющему скорость 100 миль/час, не потребовалось бы слишком много времени, чтобы перехватить эскадру, ползущую со скоростью 12 узлов. К счастью, с нами был «Арк Ройал»...»

Кроме «Арк Ройала» и «Саутгемптона» второй конвой сопровождали крейсер ПВО «Ковентри» и 8 эсминцев. Конвой отошел от берегов Норвегии на рассвете и пошел тем же курсом, каким совсем недавно прошел «Глориес».

8 июня эскадра адмирала Маршалла потопила танкер «Ойл Пайонир» и сопровождающий его траулер «Джунипер», а также войсковой транспорт «Орама», который пустым возвращался в Англию. Госпитальное судно «Атлантис», шедшее вместе с ними, было оставлено в покое. Немецкий адмирал сообщил о своих успехах в штаб Группы ВМФ «Запад». Ему приказали отделить «Хиппер» и эсминцы, чтобы они занимались британскими конвоями, а самому с линейными крейсерами следовать к Харстаду.

9 июня «Хиппер» и эсминцы были вынуждены вернуться в Тронхейм из-за нехватки топлива. Адмирал Маршалл решил игнорировать полученный приказ, потому что здесь в море его ждала богатая добыча.

В то же утро «Вэлиант», который проводил первый конвой и возвращался, чтобы встретить второй, встретился с «Атлантисом» и от него узнал о присутствии поблизости германской эскадры. Он сразу полным ходом пошел навстречу второму конвою, который пока находился в 400 милях к северу. Вечером 7 июня адмирал Дж. Г. Д. Каннингхэм вышел из Тромсё в Англию на тяжелом крейсере «Девоншир», захватив с собой короля Норвегии. Во второй половине дня рация крейсера приняла скомканный сигнал бедствия. Сознавая тяжесть лежащей на нем ответственности, адмирал не решился [520] нарушить радиомолчание, чтобы передать это сообщение дальше.

А во второй половине того же дня германское радио с триумфом поведало о новом успехе германского оружия. Следуя полным ходом на перехват конвоя, «Шарнхорст» и «Гнейзенау» налетели на «Глориес» и его 2 эсминца и потопили их. Судя по всему, авианосец был застигнут врасплох. Стоящие на полетной палубе и в ангаре «Харрикейны» помешали ему использовать собственную авиагруппу. Немецкие артиллеристы стреляли как всегда метко. Первые же попадания разворотили полетную палубу, после чего авианосец в принципе не мог поднимать самолеты. Эсминцы поставили дымовую завесу, но не смогли спасти авианосец. В 17.20 команда покинула пылающий корабль. Через несколько минут «Ардент» выпустил последние торпеды и был потоплен. В 17.40 «Глориес» лег на правый борт, перевернулся и затонул. «Акаста» в одиночку бросился на противника. Буквально на последнем издыхании эсминец дал торпедный залп, и одна торпеда попала в «Шарнхорст» напротив кормовой башни. В 18.08 отважный маленький боец также затонул, раздавленный залпами тяжелых орудий. Немецкие моряки были просто потрясены его отвагой.

Когда адмирал Форбс получил эти известия, он немедленно вышел из Скапа с «Роднеем», «Ринауном» (который прекратил погоню за призраками) и 6 эсминцами. Он решил встретить возвращающийся конвой, приказав остальным кораблям присоединиться к нему. На этих транспортах находились 10000 человек. А всего лишь в сотне миль от того места, где был потоплен «Глориес», находился «Девоншир» с королем Норвегии на борту.

Но погибшие корабли спасли своих товарищей. Так как «Шарнхорст» был тяжело поврежден торпедой «Ака-сты», адмирал Маршалл в тот же день ушел в Тронхейм. Конвой спасся чудом, так как должен был пройти через место потопления «Глориеса». Но в конце концов все корабли благополучно вернулись в отечественные воды, [521] хотя по пути «Арк Ройалу» и другим кораблям сопровождения конвоя пришлось отбивать налет вражеских бомбардировщиков.

11 июня норвежский траулер подобрал 38 человек с «Глориеса» и одного с «Акасты».

Через 2 дня корабли Флота Метрополии, в том числе и «Арк Ройал», покинули Скапа Флоу и направились к Тронхейму, где стояли германские линейные крейсера.

Для этой операции на «Арк Ройале» вызвали добровольцев, однако все летчики дружно шагнули вперед. У большинства из них на «Глориесе» имелись друзья. В полночь с «Арка» взлетели 12 «Скуа», каждый был вооружен 500-фн бомбой.

Незадолго до вылета Нэд Финч-Нойес зашел в каюту Боба Эверетта. Два пилота стали близкими друзьями. Кроме всего прочего, они создали «Арк Ройал Продакшн», который помогал поддерживать настроение команды корабля.

Финч-Нойес сказал: «Я не знаю, вернусь ли из этого вылета, Боб. Я хочу, чтобы ты передал моей жене эти личные вещи».

«Скуа» взлетели, несмотря на скверную погоду, так как вопрос об отмене удара даже не поднимался. Один за другим самолеты с ревом разбегались по полетной палубе и исчезали в тучах.

Те, кто остался на корабле, нервно ожидали известий. Время тянулось мучительно медленно. Затем «Арк Ройал» попал в полосу густого тумана. Он не мог снизить скорость или повернуть. «Скуа» летели где-то выше и ждали, что корабль появится в совершенно определенной точке в определенное время. Ломать план операции было немыслимо.

Туман был настолько густым, что Тони Оливер, стоявший на корме на полетной палубе, не видел острова.

И корабль несся сквозь туман на скорости 27 узлов.

Они пришли в точку возвращения самолетов и стали ждать. Вверху уже слышался гул моторов. [522]

Никто не мог сказать, сколько там самолетов, но все испытали облегчение от того, что «Скуа» сумели вернуться. Но к облегчению примешивалась тревога, так как было непонятно, как же самолеты будут садиться.

Какое-го время они кружили над авианосцем, а затем по звуку стало ясно, что один «Скуа» заходит с кормы.

Мотор взревел сильнее, а потом стих. Тони Оливер заметил смутный силуэт, проскочивший в тумане над закруглением кормового свеса полетной палубы. Затем самолет захватил крюком трос финишера и остановился.

Один за другим они выныривали из тумана. Каждое касание полетной палубы заставляло наблюдателей вздрагивать. Не все самолеты сумели сесть с первого захода. Иногда Оливер и другие матросы с замиранием сердца видели, как «Скуа» выскакивает из тумана, только чтобы промчаться мимо них над палубой и растаять в крутящейся мути над носовой частью корабля. Мотор начинал реветь сильнее, и пилот уходил на второй круг.

Первые севшие пилоты сообщили, что им помогла верхушка мачты «Арк Ройала», торчавшая из тумана, как сигнальная веха. «Он здесь, благослови его бог!» — подумали летчики, прежде чем нырнуть во мглу. Сквозь слой тумана они кое-как различили очертания полетной палубы и поспешили навстречу посадочным огням, прежде чем туман не сгустится опять, полностью скрыв корабль.

На борту корабля вернувшихся пересчитали. Сквозь туман смогли пробиться 8 «Скуа». После этого на корабле воцарилось тяжелое молчание, остальные экипажи не вернулись.

Уцелевшие совсем не горели желанием рассказывать о своих подвигах и лишь кратко обрисовали, что произошло и что они видели над Тронхеймом.

Немцы собрали для торжественной встречи все свои истребители и расставили целый лес зениток. Береговые наблюдатели предупредили их, как только «Скуа» пересекли линию берега. [523]

Им еще предстояло пролететь 50 миль, прежде чем оказаться над Тронхеймом, поэтому немцы имели в своем распоряжении около 20 минут, чтобы организовать горячую встречу.

Когда «Скуа» подлетели к Тронхейму на высоте 11500 футов, на них набросились «Мессершмитты». Зенитки с кораблей и с берега открыли бешеный огонь, и строй английских самолетов развалился. Каждая машина атаковала самостоятельно.

Потом они увидели цель. «Шарнхорст» стоял в порту.

Они спикировали на линейный крейсер, не обращая внимания на фонтаны раскаленной стали, которые он выпускал. Немецкие истребители преследовали их по пятам.

Все обстояло гораздо хуже, чем они могли себе представить. У них даже не было времени проследить, куда падают бомбы. Те, кто уцелел, уходили над самой водой, стараясь укрыться под слоем тумана. Единственными свидетельствами попаданий стали 2 красные вспышки позади трубы «Шарнхорста». В действительности же в корабль попала только одна бомба, и та не взорвалась.

«Арк» потерял почти половину взлетевших «Скуа». Когда вернулись все самолеты, и стали известны имена погибших, один из артиллеристов подошел к Эверетту и тихо сказал:

«Мы хотим сказать вам, сэр, что мы все очень сожалеем о мистере Финч-Нойесе».

Нэд, великий комик и прекрасный человек, погиб. «Арк Ройал» и особенно «Арк Ройал Продакшн» без него уже никогда не стали прежними.

Унтер-офицер Каннингхэм, который первым из пилотов «Арка» сбил вражеский самолет, попал в плен во время этой атаки. Немцы принялись допрашивать его.

«Вы с «Арк Ройала», не так ли?» — спросили у него.

«Не будьте идиотами! Вы же потопили «Арк Ройал» в прошлом году. Разве вы забыли?» — ответил он.

Немцы выглядели ошарашенными. В конце концов, им нужна была правда, поэтому они отказались от [524] пропагандистских выдумок. Они сказали, что Франке совсем не тот герой, каким его сделали. Он летел в составе одной из групп немецких самолетов, высланных для атаки британских кораблей в Северном море. Они должны были атаковать соединение крейсеров, но Франке оторвался от группы. Летя в одиночку, он в разрывах туч внезапно увидел британскую эскадру.

Это была не та цель, которую ему приказали атаковать, однако пилот увидел авианосец и сбросил свою бомбу на него. Когда он вернулся на аэродром, то не мог сказать уверенно, попал он или нет. Поэтому были посланы разведчики, чтобы проверить результаты атаки.

Однако они обнаружили только крейсерскую эскадру, которую и должен был атаковать Франке. Авианосца нигде не было видно. Поэтому их информация, а также рапорт Франке о прямом попадании или очень близком разрыве дали Геббельсу основание раструбить на весь мир, что Люфтваффе разгромили британский флот и потопили его гордость — авианосец «Арк Ройал».

Возвращение «Арка» после атаки Тронхейма было печальным. Все чувствовали, что получили более чем достаточно. Поэтому команда испытала облегчение, когда капитан объявил, что они возвращаются в Клайд. Корабль должен был стать в док в Гриноке, а команда получала небольшой отпуск. [525]

Дальше