Предисловие к переводу

Среди немногочисленных крупных трудов по коннице, появившихся в последние годы на зарубежном книжном рынке, труд подполк. Пюжана представляет несомненно выдающийся интерес. Этот интерес определяется в первую очередь самой темой, избранной автором. Вопросы оборонительных действий конницы вообще чрезвычайно скудно освещены в литературе как нашей, так и зарубежной, но особенно скудно они освещены в оперативном разрезе. Поэтому появление перевода труда подполк. Пюжана следует во всех отношениях приветствовать. Это чрезвычайно живо и образно написанная книга, удачно сочетающая оперативное исследование с популярным тактическим очерком, богато насыщенным фактическим материалом, который подчеркивает взаимную связь тактики и оперативного искусства и зависимость исхода операций не только от качества оперативного руководства, но и от степени умения войск грамотно применять тактические формы, отвечающие уровню вооружения и оснащения, характерному для данной эпохи.

Знакомясь по труду подполк. Пюжана с интереснейшими эпизодами блужданий 5-й кавдивизии, с описаниями боев гвардейских стрелков и егерей на р. Пти-Морэн, с эпическими картинами отдельных боев на участке бригады Кревеля и с рядом других моментов, заставляющих читателя остро переживать напряженность тех боевых столкновений, о которых повествует автор, нельзя не подумать вместе с тем о том, что, будь эти эпизоды иначе построены тактически, весьма возможно, что общий ход событии повернулся бы по-иному.

Нужно отдать справедливость автору — он добросовестно и скрупулезно изучил огромный фактический материал, если судить по многочисленным ссылкам на ряд известных, а зачастую и вовсе неизвестных нам материалов, использованных им в работе. Из этого огромного материала он сумел взять самое нужное и важное, отбросив ту шелуху, которая характеризует обычно такие источники, как например исторические монографии германских полков. Использованный материал подан в форме, заставляющей признать автора не только исследователем, но и талантливым военным писателем.

Труд читается с интересом, в отдельных местах как увлекательный роман, и полностью оправдывает то время, которое нужно затратить для того, чтобы не только перечитать книгу, но и проследить за ходом событий по приложенным картам. [4]

Некоторым недостатком труда можно считать лишь чрезмерное обобщение и в то же время ограниченность выводов, сделанных автором в заключительной части. Тот богатый военноисторический материал, который лег в основу работы, несомненно заслуживает более пространного анализа, при этом более четко диференцированного, с выделением с одной стороны тактических действий конницы и приемов ее вождения, а с другой — вопросов оперативного использования крупных конных масс высшим командованием. В заключительной части труда автор сосредоточил свое внимание преимущественно на последней группе вопросов. Принципиально против этого возражать нельзя.

Нельзя не согласиться также с той частью выводов Пюжана, которые являются жесткой критикой высшего командования, как германского, так отчасти и французского.

Совершенно бесспорно, что в той обстановке, в которой развивались действия 7, 8 и 9 сентября 1914 г., правильное оперативное использование обоих германских конных корпусов несомненно могло бы придать совершенно иной оборот всем событиям на Марне и безусловно предотвратило бы те последствия, к которым привели разрозненные действия этих крупных соединений конницы. Мы склонны не согласиться с автором, который считает, что эти конные корпуса успешно выполнили свою задачу. Формально это может быть и так, но лишь потому, что противник (союзники) сделал все для этого возможное. При иных условиях перед лицом энергично напирающей англо-французской конницы и других войск вряд ли пришлось бы вообще говорить о чем-либо ином, кроме разгрома не только 1-й германской армии, но и германской конницы. По крайней мере момент отхода гвардейской кавдивизии с р. Пти-Морэн происходил в такой обстановке и протекал так, что разгромить ее не представляло никакого труда. Поэтому в целом, повторяю, германская конница выполнила свою задачу лишь постольку, поскольку это определялось поведением союзников. По существу же ее деятельности надо прямо сказать, что она представляется исключительно бледной и бездарной как с точки зрения вождения этой конницы, так и в отношении непосредственных ее тактических действий. В подавляющем большинстве случаев действия германской конницы отражали исключительную примитивность мышления и тактическую беспомощность исполнителей, что впрочем относится в полном мере и к коннице союзников. Ген. Ильземанн ничуть не. лучше ген. Абонно, а вся эта плеяда «вождей», вероятно блиставших в мирной обстановке, образно отражает гнилость тех основ, на базе которых подбирался высший командный состав империалистических армий. Но сущность этих основ предопределялась самой природой империализма и не могла быть иной.

Следует также остановиться на том выводе, к которому приходит автор в части оценки значения конных масс в современных условиях. Мы не можем согласиться с тем, что крупные конные группировки являются огневым резервом командования, ибо понятие о «резерве» всегда связано с представлением об использовании этого резерва лишь в процессе развития событий. Мы полагаем, что гораздо правильнее сразу отводить в оперативном решении место для крупных конных масс, делая их одним из решающих факторов операции и бросая их туда, где они могут с первых же шагов своей работы способствовать успеху своих войск. Выводы Пюжана значительно более сужены и являются быть может верными лишь для тех [5] условий, в которых французская военная мысль представляет себе будущее столкновение с теми же немцами. Бесспорно, что в условиях западного театра войны, пространственно тесного и чрезвычайно пересеченного (как «культурного» театра), широкий размах для крупных конных масс отсутствует. С этой точки зрения возможно автор прав, не видя для конницы никакого другого предназначения, кроме функций подвижного огневого резерва. Правда, Пюжан отводит этому резерву задачи, в основном вполне соответствующие свойствам конницы и ее возможностям, особенно учитывая современное ее оснащение, но все же его толкование не следует рассматривать как единственно возможное. На других театрах и в других условиях его несомненно придется изменить в духе сказанного выше.

Несколько слов о подчиненности крупных конных масс. Автор считает целесообразным подчинить их непосредственно главнокомандующему. Принципиально это конечно верно, так как передача конницы в подчинение армий неизбежно приведет, как она всегда и приводила, к использованию ее в узко местных интересах и притом зачастую с задачами, которые с таким же, если не с большим, успехом могли бы быть возложены на другие роды войск. Кроме того придача конницы армиям исключает возможность осуществлять эту придачу в количестве большем, чем пара усиленных дивизий, что с точки зрения возможного массирования конницы отнюдь не является пределом и само по себе под углом зрения задач, возлагаемых на конницу, недостаточно.

Поэтому, повторяю, принцип подчинения крупных конных масс высшей командной инстанции безусловно верен. Однако едва ли этой инстанцией должен быть главнокомандующий всеми вооруженными силами. В частности в операциях осенью 1914 г. на немецкой стороне отсутствовала фронтовая инстанция, и этот пробел чрезвычайно остро давал себя чувствовать. Достаточно вспомнить всю эпопею взаимоотношений Клука и Бюлова и несогласованные действия обеих этих армий, чтобы безоговорочно согласиться с тем, что существование фронтовой инстанции, которая объединила бы 1-ю и 2-ю, а может быть и 3-ю германские армии, оказало бы существенное и притом положительное влияние на исход событий. Если ставить вопрос так, то объединенная конница 1-го и 2-го германских кавкорпусов должна была быть подчинена именно этой инстанции. Можно полагать, что в этом случае судьба наступления французов и англичан в период 7–9 сентября вероятно была бы иной. Если даже не гадать о том, как бы это все сложилось, можно с уверенностью утверждать, что темпы продвижения союзников были бы несомненно еще более жалкими, особенно учитывая ту робость и крайнюю осторожность, с которой они преодолевали как пространство, так и психологическую депрессию, создавшуюся у них в результате неудач первого периода военных действий.

Мы полагаем, что и в дальнейшем, — во всех тех случаях, когда придется решать проблему использования крупных конных группировок с оперативными целями, — следует считать принципиально правильным подчинение их той инстанции — фронтовой, которая неизбежно будет вызвана к жизни самим фактом ширины фронтов и пространственностью тех операций, которые придется вести в современных условиях.

Определенное возражение вызывает предложение Пюжана обеспечивать конницей отдельные армии в размере дивизии на каждую. Быть может в принципе это и желательно, однако нельзя не согласиться с автором в [6] том, что страна, готовящаяся к маневренной войне, никогда не будет иметь слишком много конницы. В действительности ее будет всегда слишком мало, а потому придется несомненно отказаться от разрешения второстепенных задач в пользу разрешения главной, иначе говоря, придется отказаться от дробления отдельных дивизий по армиям и стягивать всю ту конницу, которую можно будет физически стянуть, в одни руки. В этом смысле например гораздо более правильная точка зрения высказана в труде (перевод этого труда вскоре появится в издании Военгиза) бывшего инспектора кавалерии германского рейхсвера ген. Брандта, считающего необходимым объединять под одним общим командованием в решающем месте и в нужный момент не только все наличные кавдивизии, но даже все элементы войсковой конницы на данном участке. Нам представляется, что эта течка зрения гораздо полнее отражает понимание того обстоятельства, что действия конницы могут дать успех только в том случае, если к этим действиям приступает именно масса конницы, а не отдельные, хотя бы сами по себе и довольно сильные, ее соединения. Подполк. Пюжан высказывает в известном смысле ту же самую мысль, упрекая немцев в том, что они не сумели в начале войны своевременно сосредоточить на своем заходящем правом фланге конную армию.

Заметим кстати, что это первое упоминание о целесообразности применения такого соединения, которое мы встречаем, в частности, во французской литературе. Повидимому опыт нашего 1920 г. заставляет пересмотреть взгляд на возможность и оперативную полезность такой группировки. По крайней мере аналогичные высказывания можно встретить кое-где и в польской литературе. Так или иначе, но идея Пюжана совершенно верна, хотя в отдельных случаях может оказаться трудным создать такую армию иначе, как в порядке временного изъятия даже войсковой конницы из состава тех соединений, которые она обслуживает. Такие крупные группировки не могут иметь в будущем типовой структуры. Правда, принцип неизменности состава нашей конной армии в 1920 г. полностью себя оправдал. Но тогда приходилось считаться с исключительными специфическими условиями, вызвавшими к жизни эту самую армию и определившими на долгий период времени ее роль как основной ударной группы всего Юго-западного фронта, что в свою очередь предопределило на такой же длительный срок неизменность и постоянство ее состава. В дальнейшем же повидимому придется считаться с вероятностью периодических перегруппировок конницы в зависимости от действительной потребности в крупных конных группировках на том или ином направлении и в тот или иной период действий. Поэтому состав таких группировок может и должен быть различным в зависимости от того, с какими задачами на какой срок и на какую глубину предположено использовать эту конную массу.

Однако все эти соображения отнюдь не умаляют принципиальной правильности тех основных выводов, которые сделаны автором труда. Единственно, о чем следует сожалеть, — это о том, что выводы его в части вождения самой конницы и ее тактических действий крайне сжаты и к тому же разбросаны по всему труду. Не имея возможности детально разбирать эти действия здесь, мы отсылаем читателя к подстрочным примечаниям переводчика, которые сделаны с большим знанием дела и полностью дополняют то, что упустил, а может быть и не имел в виду сделать автор труда. [7]

Отметим лишь, что действия германской конницы на р. Пти-Морэн и особенно на Марне очень часто ошибочно рассматриваются как типичный пример подвижной обороны конницы. Это конечно неверно, так как общая оперативная обстановка на правом фланге 1-й армии Клука исключала возможность широкой уступки территории конницей, оборонявшей участок разрыва между 1-й и 2-й армиями. Здесь требовалась упорная оборона чрезвычайно удобных для этого местных рубежей, особенно р. Марны, а методы подвижной обороны (образцов которой германская конница по сути дела так ни разу и не показала) могли быть применены только между этими рубежами. Иначе говоря, от германской конницы требовалось весьма умелое и искусное комбинирование приемов обороны на широком фронте, в отдельные моменты очень упорной, с приемами подвижной обороны. С этой точки зрения и нужно подходить к оценке действий Марвица и Рихтгофена.

В целом мы считаем возможным рекомендовать труд подполк. Пюжана широким слоям начальствующего состава не только конницы, но и всех родов войск, а особенно тем высшим общевойсковым начальникам, в подчинении которых могут оказаться крупные конные массы. Все они найдут в этом труде много для себя полезного и прочтут его с тем несомненным интересом, которого он заслуживает.

С. Буденный [9]