Заключение

Если беспристрастно оценить в их совокупности события за 7, 8 и 9 сентября 1914 г., то нельзя будет не признать, что оба кавкорпуса, Марвица и Рихтгофена, невзирая на ряд ошибок, все же успешно выполнили свою задачу по задержанию противника. Они с редкой удачей прикрыли отрыв от противника и поворот назад, выполненный средь бела дня 1-й германской армией; они пускали пыль в глаза колебавшимся союзникам; они заставили всю английскую армию, кавкорпус Конно и левый фланг 5-й французской армии потерять три дня на то, чтобы подойти к Марне. Короче говоря, они закрыли в течение этого времени разрыв, зиявший между 1-й и 2-й армиями, и обеспечили германскому командованию время для того, чтобы продолжить сражение.

Наконец, начиная с 9 сентября, — невзирая на крупнейшую ошибку, в силу которой союзникам были отданы в неприкосновенность мосты через Марну, — они все же прикрыли отход правого германского фланга. Их действий, — какими бы несогласованными, нескладными и расплывчатыми они ни казались нам сегодня, — оказалось все же достаточно для того, чтобы приостановить робкие попытки англичан и французов использовать свой успех.

Оба кавкорпуса несомненно спасли 1-ю германскую армию, оказавшуюся в очень рискованном положении в результате смелого маневра ф.-Клука. Они помешали союзникам окончательно отрезать 1-ю армию от армии ф.-Бюлова и раздавить ее.

Хотя согласованность действий обоих кавкорпусов и была совершенно недостаточной, все же она способствовала отдалению момента вторжения союзников в разрыв и ограничению общих результатов победы на Марне.

Можно утверждать, что действия обоих кавкорпусов спасли германскую армию от разгрома, беспримерного в ее истории{32}.

* * *

Следует особенно отметить, что большинство ошибок, допущенных обоими кавкорпусами, явилось следствием разницы во взглядах, упущений, небрежностей, — чтобы не сказать: ошибок, — высшего командования. [192]

Вначале не было организовано единое командование с целью добиться согласованных действий обоих кавкорпусов; в поставленной задаче не было указано время, в течение которого конница должна была задерживать противника; не было дано никаких указаний о тех направлениях, на которых обоим крупным соединениям конницы следовало держаться в процессе отхода; высылка дополнительных средств, необходимых для организации новой линии сопротивления в глубине разрыва и для взрыва мостов на Марне, была произведена с запозданием; наконец в момент отхода полное отсутствие указаний 1-му кавкорпусу, — вот те основные причины, которые привели к крушению всей системы, созданной для обороны разрыва, зиявшего между обеими армиями. Все эти ошибки должны быть отнесены за счет высшего командования.

Марвиц и Рихтгофен, недостаточно ориентированные своими командующими армиями, действовали так, как подсказывали им их характер и темперамент: один — с большой активностью и инициативой, проявив верное понимание обстановки; другой — с осторожностью и сдержанностью, иногда граничившей с бездеятельностью.

Таким образом затянуть разрыв 10 сентября не удалось. Лишь спустя 5 тяжелых дней, к вечеру 14 сентября, немцы восстановили более или менее непрерывный фронт на своем правом фланге при помощи многочисленных новых крупных соединений.

Это показывает, насколько важно, чтобы высшее командование уточняло задачу конницы, указывая цель, которая должна быть достигнута ею в общем плане всей операции.

Если в начале войны обе стороны зачастую неумело использовали конницу, то большая часть ответственности за это ложится на высшее командование, которое не предусмотрело четких задач для крупных кавсоединений. Так германское командование не сумело в августе 1914 г., включая и пограничное сражение, своевременно сосредоточить конную армию на заходящем фланге и уточнить ее задачу. Встает также вопрос в результате последующего изучения опыта войны: было ли подготовлено наше командование к постановке задач коннице в плане крупной операции?

Совершенно необходимо, чтобы командование не делало ставку на одну только инициативу и активность своих подчиненных. Отнюдь не заподозривая их готовность нести ответственность и их настойчивость, следует всегда помнить, что они знают на своих участках лишь часть того, что происходит, и незнакомы с общим ходом событий.

Наконец нужно добавить, что если перед войной крупные кавсоединения были особенно хорошо подготовлены к конному бою, то те учения, в которых они ежегодно участвовали, лишь в весьма слабой степени готовили их к тому, что им пришлось делать на Марне. [193]

* * *

Хотя способы исполнения изменяются, но задачи, возлагаемые на конницу, остаются все те же. Относительная важность, этих задач может даже возрасти по мере увеличения скорости передвижения войск как следствия роста и усовершенствования техники.

В 1914 г. конница была еще плохо вооружена и обладала незначительной способностью как к наступлению, так и к обороне; в бою она могла с уверенностью рассчитывать только на свои егерские батальоны и на свою артиллерию; помощь винтовок ее собственных всадников была ничтожной; она не могла существовать сама и нуждалась в пехоте для своего охранения. Тем большего внимания заслуживают результаты, достигнутые обоими кавкорпусами на pp. Пти — и Гран-Морэн, и на Марне с недостаточным вооружением.

Сегодня боевая мощь конницы сильно возросла. Усиленная многочисленными огневыми средствами, обладая подвижностью, повышаемой еще более моторизацией, она является ценнейшим огневым резервом командования — либо для быстрого захвата важных пунктов, либо для противодействия непредвиденным случайностям, либо наконец для использования успеха.

Крупное кавсоединение, вооруженное значительно лучше, чем в 1914 г., может с гораздо большим успехом, чем тогда, создать огневую завесу на растянутом фронте, и временно затянуть прорыв, давая армейским резервам возможность создать в глубине новую систему обороны. Этим оно позволит командованию выиграть время, как это делали кавкорпуса Марвица и Рихтгофена; в этом заключается возможно основная его оперативная ценность.

Когда знакомишься с весьма интересными результатами, достигнутыми обоими германскими кавкорпусами в обстановке подчинения их порознь двум командующим армиям, которые не ладили друг с другом, то следует считать счастьем то, что они не были объединены под непосредственным командованием энергичного начальника, который четко поставил бы им задачи.

В армии союзников конница находилась там, где она могла сыграть решающую роль. В остальном это не было случайностью, так как главное французское командование перебросило из Лотарингии в начале сентября на Марну кавкорпус Конно. Несколько раз — 7, 8, 9 сентября — обстановка, как мы старались показать, была очень благоприятна для массы англофранцузской конницы. Кавкорпус Конно и кавдивизия Алленби не сумели ею воспользоваться. Впрочем несомненно, что после жестоких испытаний пограничного сражения, после тягот начальных дней войны и бесконечного отхода от Шарлеруа до Сены умы были мало подготовлены к использованию такой исключительно благоприятной оперативной перспективы, которая открылась в связи с образованием разрыва между армиями Клука и Бюлова. Главное французское командование заподозрило образование этого разрыва после полудня 7 сентября, но [194] только 10-го коннице был указан конкретный объект действий — Ульши-ле-Шато. Это требование запоздало. До этого конница, приданная армиям, была использована преимущественно для связи и обеспечения, еще для задач, гораздо более ограниченных и узких, нежели те, которые мог бы поставить ей главнокомандующий.

Из всего этого с очевидностью следует, что правильнее всего непосредственно подчинять последнему крупные кавсоединения. Таковые всегда понадобятся для выполнения некоторых специальных четко продуманных задач. Однако необходимо, чтобы организация таких соединений была предусмотрена еще в мирное время, чтобы были заблаговременно назначены их начальники и штабы, чтобы они были кроме того снабжены в момент своего образования необходимыми средствами управления и связи. В 1914 г. немцы изучили и подготовили в мирное время организацию кавкорпусов, и она себя оправдала. Французы же после первых дней или недель войны создали кавкорпуса за счет изъятия офицеров и средств связи из кавдивизий и кавбригад; эта импровизация создала ряд крупных неудобств и повлекла за собой ряд отрицательных последствий.

Действия кавкорпуса Конно на Марне были в значительной степени предопределены той поспешностью, с которой этот корпус был создан.

Наконец необходимо, чтобы кавкорпус находился в руках начальника, зависящего не от второстепенных инстанций, находящихся под впечатлением местных событий, а исключительно от высшего командования, единственно способного направить совокупность всех действий к достижению единой намеченной цели.

Страна, готовящаяся вести маневренную войну, никогда не сможет иметь слишком много конницы. Было бы желательно, чтобы главнокомандующий располагал не только несколькими крупными соединениями этого рода войск, предназначенными для сведения по мере надобности в одну или несколько групп, но и имел бы возможность придать по кавдивизии каждой из своих армий.