Защита прибрежных морских сообщений

Свою повседневную задачу — прикрытие прибрежных морских сообщений — береговая артиллерия наших флотов решала путем систематической защиты конвоев, отдельных кораблей и транспортов от нападения надводных и подводных сил, а в некоторых случаях и от артиллерийских обстрелов. Формы и способы защиты коммуникаций избирались в зависимости от обстановки на морских театрах, их географических особенностей и, конечно, [260] с учетом того, что действия противника в прибрежных районах характеризовались внезапностью осуществления, стремительностью ударов и атак, быстрым отрывом нападающих сил.

На севере нашей страны морские перевозки между портами западной части Арктики и портами Белого моря и Кольского залива имели для нас огромное народнохозяйственное и военное значение. Именно по этим путям шло снабжение Советской Армии и Северного флота, а также многочисленных полярных станций, рыболовецких населенных пунктов и промышленных предприятий, разбросанных вдоль побережья Баренцева, Белого и Карского морей. Основные маршруты наших прибрежных морских сообщений проходили по линии Архангельск — Иоканка — Кольский залив, внутри Белого и в юго-восточной части Баренцева моря. Снабжение важнейших военно-морских баз и опорных пунктов Северного флота — полуостровов Средний и Рыбачий, Иоканки — осуществлялось также только морем.

В районе действия береговой артиллерии безопасность плавания достигалась высокой готовностью батарей. В ходе войны была создана сеть защищенных береговой артиллерией отстойных пунктов, где в случае атак вражеских надводных кораблей укрывались совершившие переход конвои. Кроме того на побережье строились новые береговые батареи, которые в любое время суток и в любую погоду могли вести борьбу с кораблями противника, что исключало внезапность их нападения на наши конвои.

В первые же дни войны для обороны побережья и морских сообщений была сформирована военно-морская база в Иоканке, защищавшая подходы к Белому морю и прибрежные сообщения вдоль Кольского полуострова. Для обороны побережья и морских сообщений в восточной части Баренцева моря в августе 1941 г. была сформирована Беломорская военная флотилия, которая вошла в состав Северного флота и подчинялась его Военному совету. Береговые батареи и корабли флотилии обеспечивали безопасность плавания кораблей и транспортов в установленной для них операционной зоне.

Для защиты судоходства в юго-восточной части Баренцева моря был создан Северный отряд, в составе 4 сторожевых кораблей, авиационной группы и 4 береговых батарей. Отряду ставилась задача по обороне проливов у Новой Земли, портов и радиостанций Главсевморпути на Новой Земле и в Карском море.

Существенным недостатком в защите прибрежных сообщений на севере являлась нехватка технических средств наблюдения на береговых батареях. Для устранения этих недостатков в ходе войны было установлено несколько радиопеленгаторных станций: в 1942 г. на острове Кильдин, а в 1943–1944 гг. у входа в Кольский залив и на мысе Святой Нос. Радиолокационная станция у Кольского залива в любых условиях видимости обнаруживала корабли противника на расстоянии 60–300 кабельтовых, в зависимости [261] от размеров цели. В итоге на прибрежных коммуникациях Баренцева и Белого морей неприятель не пытался атаковать наши корабли и конвои, находившиеся в зоне огня береговой артиллерии, своими кораблями. Для этой цели он в основном использовал авиацию.

В Балтийском море расположение наших сообщений в зоне наблюдения и воздействия сил врага, небольшие размеры Финского залива, узкости и малые глубины не позволяли кораблям и судам Краснознаменного Балтийского флота двигаться скрытно. Это обстоятельство облегчало противнику возможность приводить в готовность к немедленным действиям свои силы.

В 1941 г. враг приложил немало усилий, чтобы прервать сообщение между Ленинградом и военно-морской базой Ханко. Однако вплоть до эвакуации гарнизона ему этого сделать не удалось. Длительная героическая оборона Ханко была возможна только потому, что защитники этого отдаленного района своевременно получали из Ленинграда пополнение в живой силе, боеприпасах, продовольствии и других видах снабжения. Наша авиация и боевые корабли надежно прикрывали конвои и отдельные корабли в море, а береговые батареи — при подходе их к побережью. С прибытием конвоев в базу береговая артиллерия во взаимодействии с дозорными кораблями успешно защищала их от вражеской артиллерии и кораблей. На протяжении всей кампании 1941 г. морские силы противника только дважды осмелились атаковать наши корабли в базе. 12 октября вражеские торпедные катера пытались атаковать наши суда, находившиеся на внешнем рейде острова Суурсаари. Под огнем береговой батареи катера, не выполнив поставленной задачи, ушли в море. Вечером 16 ноября 2 торпедных катера финнов попробовали прорваться в Ханко и торпедировать стоящие под разгрузкой 2 корабля. Их атаку отразили береговые батареи.

Враг возлагал большие надежды на уничтожение осажденного в Ханко гарнизона в момент его эвакуации. В декабре 1941 г. финны вели непрерывное наблюдение за отрядами кораблей с войсками, выходившими из базы, и готовились нанести артиллерийский удар при подходе их к Кронштадту — в самой узкой части залива.

Береговая артиллерия Ижорского и Кронштадтского оборонительных районов была заблаговременно оповещена о переходе наших кораблей и находилась в готовности к подавлению огня батарей противника, расположенных на северном побережье Финского залива. В 6 часов 56 минут 5 декабря при входе первого отряда кораблей в зону артиллерийского огня противника финские батареи открыли огонь. Наши береговые батареи, установленные на южном побережье Финского залива, и корабли охранения конвоя открыли ответный огонь. Обстрел вражеских батарей продолжался с 7 часов 57 минут до 8 часов 30 минут, до полного их подавления. С подходом второго и третьего отрядов [262] наших кораблей в зону обстрела враг снова открыл огонь, который был также подавлен береговой артиллерией. Береговые батареи обеспечивали переход наших конвоев до 10 часов 18 минут, пока все корабли не вышли из зоны огня батарей противника. В бою участвовала береговая артиллерия фортов Красная Горка, Серая Лошадь и Кронштадта.

Наибольшую угрозу для базирования кораблей и судов в районе Ленинграда и Кронштадта с сентября 1941 г. до начала 1944 г. представляли артиллерийские обстрелы.

Особенности сложившейся оперативной обстановки под Ленинградом позволили противнику использовать артиллерию как одно из эффективных средств для нарушения наших сообщений и причинения ущерба кораблям и судам флота при их стоянке в базе.

В декабре 1941 г. были приняты меры по артиллерийскому обеспечению конвоев на коммуникациях Ленинград — Кронштадт, Ленинград — ораниенбаумский плацдарм. Проводилась контрбатарейная борьба, ставились маскировочные дымы и т. д. Этим удалось повысить эффективность борьбы с береговыми батареями и прожекторами противника. В защите наших прибрежных морских сообщений большую роль сыграла береговая артиллерия. Только в декабре 1941 г. береговая артиллерия 32 раза открывала огонь по вражеским батареям и 20 раз по прожекторам, пытавшимся помешать проводке конвоев из Ленинграда в Кронштадт.

Особенно ожесточенная борьба на прибрежных сообщениях развернулась в 1942–1943 гг. Гитлеровское командование использовало авиацию, торпедные катера, наземную и береговую артиллерию. Снабжение ораниенбаумского плацдарма, располагавшегося в тылу вражеских войск, а также Кронштадтской военно-морской базы, островов Лавенсаари и Сескар шло только морским путем из Ленинграда. Линии морских сообщений Ленинград — Кронштадт и Кронштадт — Лавенсаари находились под постоянным воздействием артиллерии противника, установленной на южном и на северном берегу Финского залива.

Это были крупные артиллерийские группировки. Северная группа состояла из 23 батарей с 70 орудиями калибром 254–105 мм, южная — из 40 батарей, объединявших 147 орудий{355}. Противник открывал артиллерийский огонь не только по каравану кораблей, но и по отдельным малым судам, иногда начиная обстрел их еще в гавани. Кроме того, он систематически обстреливал гавани и причалы Кронштадта и Ораниенбаума, где разгружались корабли. Тактика врага состояла в нанесении артиллерийских ударов короткими огневыми налетами из орудий 3–5 батарей. Как правило, стрельба велась по площади. В связи с этим перед береговой артиллерией Кронштадтской военно-морской [263] базы и Ижорского сектора береговой обороны были поставлены задачи: обеспечить от артиллерийских ударов противника морские прибрежные сообщения, а также вести борьбу с вражескими батареями при обстреле последними наших объектов на берегу. Эти же задачи решали вновь сформированные артиллерийские дивизионы среднего калибра и перебазированная на остров Котлин 180-мм железнодорожная батарея в составе 2 транспортеров{356}. Для обеспечения стрельб береговой артиллерии было дополнительно развернуто 10 наблюдательно-корректировочных постов, которые уточняли дислокацию вражеской артиллерии, выявляли ее тактические приемы и обеспечивали корректировку огня наших батарей.

К началу летней кампании 1942 г. для обеспечения морских прибрежных сообщений в восточной части Финского залива было выделено 19 180–152-мм батарей из состава Кронштадтского и Ижорского укрепленных секторов береговой обороны. В отдельных случаях к выполнению этой задачи привлекалась артиллерия крупных калибров (до 305 мм включительно).

Огневое прикрытие кораблей на переходе было организовано следующим образом. Выделялось от 9 до 15 дежурных батарей; переходы конвоев, как правило, осуществлялись в темное время суток, а в условиях светлых ночей с катеров или самолетов ставились дымовые завесы. За несколько часов до перехода конвоя об этом оповещались все части береговой артиллерии. Все заранее выявленные батареи противника распределялись между нашими береговыми батареями. Право открытия огня в своем секторе предоставлялось командирам дивизионов и батарей. Опыт показал, что нанесение удара по стреляющей батарее противника сосредоточенным огнем 2–3 батарей давало наибольший эффект{357}.

Так, 18 декабря из Ленинграда в Кронштадт следовал наш конвой в составе 6 кораблей. Противник из района Стрельна 2 батареями открыл огонь по нашим кораблям, но под воздействием сосредоточенного артиллерийского огня был вынужден прекратить обстрел, и корабли без потерь дошли до Кронштадта. 24 декабря батареи противника вели огонь из района Стрельна, поселок Володарский по кораблям, идущим в Кронштадт. Вследствие ответного огня 4 береговых батарей огонь противника оказался безрезультатным{358}.

9 ноября 1942 г. лидер «Минск» и 2 эскадренных миноносца переходили из Кронштадта в Ленинград. Трудность перехода заключалась в том, что наши корабли могли идти только Большим морским каналом в 5–6 км от занятого противником берега. Пройти незамеченными было невозможно. Для обеспечения перехода [264] кораблей была приведена в боевую готовность почти вся артиллерия Кронштадтского сектора береговой обороны. По выходе из Кронштадта наши корабли были обнаружены противником и подверглись обстрелу из района Петергоф, Стрельна, Урицк. В этом бою со стороны противника действовало 12 батарей. Обеспечивали переход наших кораблей 13 береговых батарей, которые огнем подавляли батареи и прожекторы противника до тех пор, пока корабли не прибыли в Ленинград. В 1,5-часовом бою было израсходовано 364 снаряда калибра 152–130 мм{359}.

Показателен и другой пример. В ночь на 27 ноября 1942 г. караван судов, совершавших переход из Ленинграда в Кронштадт, был затерт льдами и не мог прибыть к месту назначения в темное время суток. Суда находились в пределах 5,5 км от южной артиллерийской группы противника. На рассвете финны обнаружили наши корабли и попытались уничтожить их. Чтобы достичь успеха, часть артиллерии противника вела непрерывный огонь по нашим батареям, прикрывавшим переход кораблей. Разгорелась контрбатарейная борьба, длившаяся более 6 часов, пока наши корабли не вошли в Кронштадт. В этом бою большую помощь морской артиллерии оказала полевая. Наши артиллеристы блестяще выиграли его, не допустив повреждений кораблей, длительное время находившихся на виду у противника{360}.

Успешная проводка конвоев вблизи занятого противником побережья осуществлялась благодаря своевременному приведению всех сил и средств к немедленным действиям и массированному применению артиллерии. Последнее обстоятельство позволило сосредоточить такое количество артиллерийских орудий по стреляющим батареям врага, которое в данной обстановке принесло успех.

Для обеспечения действий своей артиллерии в условиях ночи противник широко использовал прожекторы, с помощью которых стремился обнаружить наши корабли на переходе Ленинград — Кронштадт и Кронштадт — остров Лавенсаари. Прожекторы, установленные на южном берегу Финского залива, между Петергофом и Стрельной, а также на северном, между мысами Лаупаранта и Инониеми, освещали морской плес. Наша береговая артиллерия во всех случаях открывала огонь на подавление этих прожекторов, в результате чего после 2–3 залпов освещение, как правило, прекращалось, но примерно через 10–20 минут возобновлялось. Большой интерес представляет использование прожекторов в Кронштадтской военно-морской базе. При обеспечении переходов конвоев в прибрежной полосе они не только решали основные задачи, но и применялись как средство борьбы с прожекторами. В последнем случае они ставили световые завесы параллельно берегу противника с целью лишить врага возможности [265] вести наблюдение за нашими кораблями. Постановка световых завес прожекторами полностью себя оправдала{361}.

Максимальные потери от артиллерии врага корабли несли в 1941 г. и в первой половине 1942 г., когда методы контрбатарейной борьбы были еще несовершенны. Тем не менее, благодаря активной деятельности береговой артиллерии и сил обеспечения количество повреждений от артиллерии противника в 1941–1943 гг. не превышало 9,3 процента от общего числа повреждений.

Серьезную опасность для наших морских сообщений в восточной части Финского залива представляли вражеские торпедные катера и сторожевые корабли. Развернув в 1942 г. временное базирование сторожевых кораблей и торпедных катеров в Лужской губе, на островах Бьерского архипелага и в шхерах северного побережья Финского залива, гитлеровцы начали активные действия на наших морских сообщениях в островном районе. Немецко-фашистское командование создало поисковые группы, привлекая в них большое количество тральщиков, самоходных барж, финских канонерских лодок, минных заградителей, различных вспомогательных судов и катеров. Общая их численность достигала 180–200 единиц. Часть этих сил была сосредоточена в шхерах восточной части залива, у островов Гогланд и Большой Тютерс, в южных бухтах и осуществляла нападение на конвои, а также постановку минных заграждений на фарватерах Кронштадт — Лавенсаари.

В условиях, когда военно-морская база Лавенсаари являлась единственным выдвинутым на запад опорным пунктом флота, прикрывавшим подступы к Ленинграду с моря, бесперебойное сообщение между Кронштадтским районом и Лавенсаари приобретало исключительно важное значение.

Для защиты конвоев от нападения торпедных катеров противника на этой линии была разработана и введена особая организация дозоров, прикрывавших фарватеры с севера и юга на всем их протяжении. Береговые батареи, взаимодействуя с дозорными кораблями, находились в постоянной боевой готовности. Выходя в дозор, командиры катеров устанавливали связь с батареями по радио. При обнаружении врага дозорные корабли немедленно оповещали об этом командиров и вызывали по радио артиллерийский огонь. Организация взаимодействия береговых батарей с дозорными кораблями предусматривалась специальной инструкцией{362}.

В середине 1943 г. в результате активной деятельности нашей авиации, а также торпедных и сторожевых катеров противник был вынужден отвести свои корабли и укрыть их в шхерах. Таким образом, все попытки врага нарушить оперативный режим [266] в восточной части Финского залива не увенчались успехом. Основная цель, поставленная флоту, — обеспечить надежную связь Островного района с Кронштадтом и Ленинградом — была достигнута, и в этом немалая заслуга береговых артиллеристов.

Главным содержанием боевой деятельности всех сил флота в конце 1943 г. — январе 1944 г. являлось обеспечение сосредоточения войск на приморском (ораниенбаумском) плацдарме. 5 ноября 1943 г. флот приступил к оперативным перевозкам из Ленинграда (техника и грузы) и Лисьего Носа (личный состав) в Ораниенбаум (ныне Ломоносов). Оба сообщения находились в непосредственной близости к берегу, занятому противником, в районе действительного огня артиллерийских и минометных батарей врага.

Для обеспечения перевозок была привлечена вся береговая артиллерия Ижорского и Кронштадтского оборонительных секторов. Береговые батареи находились в постоянной боевой готовности. В результате сосредоточение армейской группировки на южном берегу Финского залива флот выполнил быстро и без потерь.

За весь период обороны Ленинграда Краснознаменный Балтийский флот не имел серьезных потерь на прибрежных морских сообщениях, что в значительной степени обеспечивалось четкой деятельностью береговых батарей. Гитлеровцы, располагая на северном и южном побережье восточной части Финского залива значительной сетью батарей береговой обороны, большим числом мест базирования легких сил, в том числе торпедных катеров и аэродромов, все же не смогли пресечь морские сообщения Краснознаменного Балтийского флота.

Защита морских коммуникаций на Черном море наиболее интенсивно осуществлялась в период длительной героической обороны Одессы, Севастополя, Новороссийска, Керчи, которая оказалась возможной только благодаря активному участию и четкой организации всех сил и средств флота.

Взаимодействие береговой артиллерии с кораблями и средствами воздушной разведки имело огромное значение особенно в тех морских районах и базах, где для действий противника было открыто только морское направление. В этом случае меры по обеспечению выхода кораблей из базы ограничивались приведением всех боевых средств береговой артиллерии в повышенную готовность и усилением наблюдения с моря. Там же, где по условиям обстановки противник имел возможность оказывать воздействие на наши военно-морские базы не только с моря и воздуха, но и с суши специально установленными для этой цели береговыми артиллерийскими батареями, советская береговая артиллерия обеспечивала выход кораблей из базы и их возвращение, включаясь в контрбатарейную борьбу.

Конечные пункты одесской — Одесса и Севастополь — и севастопольской коммуникации — порты Кавказа и Севастополь — [267] были защищены с моря сильными минно-артиллерийскими позициями и круглосуточными корабельными дозорами. Противник ни разу не отважился атаковать наши корабли, находившиеся в Севастополе и Одессе, со стороны моря. Однако серьезную угрозу для наших прибрежных морских сообщений в этот период представляли его авиация и артиллерия.

Как правило, наши корабли при входе или выходе из базы, а также при стоянке у причалов подвергались мощному артиллерийскому обстрелу. Под Одессой противник наряду с полевой использовал и береговую артиллерию. Так, в районе Сычовка, Коблево он установил береговую батарею и с утра 13 августа начал обстрел транспортов, следовавших прибрежным фарватером Одесса — Николаев — Одесса. Кроме того, противник установил дальнобойную артиллерию к северу от поселка Фонтанка, а затем и в районе Сухого лимана. Из района Фонтанки его батарея обстреливала порт и подходы к нему, затрудняя не только стоянку, но вход и выход из порта. При этом враг имел возможность систематически менять позиции своей батареи, что делало ее трудноуязвимой.

Для борьбы с вражеской артиллерией широко привлекалась береговая артиллерия. Когда противник пытался вести артиллерийский обстрел порта и транспортов, по вражеским батареям открывали огонь береговые батареи. Кроме того, командование Одесского оборонительного района применяло дымовые завесы, обеспечивавшие движение транспортов и боевых кораблей в светлое время суток.

Под Севастополем противник выделил крупную артиллерийскую группировку, предназначив ее для нанесения ударов по причалам порта и нашим кораблям. В ноябре 1941 — мае 1942 г. береговая артиллерия Севастополя еще могла в какой-то мере обеспечить стоянку наших кораблей в порту, отражая огонь вражеской артиллерии. Но уже в июле 1942 г., когда наши береговые батареи подверглись мощному удару авиации, артиллерии и сухопутных войск, артиллерия врага почти безнаказанно обстреливала порт и все прибрежные фарватеры. Это обстоятельство, а также широкое использование противником авиации и торпедных катеров позволило ему блокировать Севастополь с моря.

Под Новороссийском, где успешные действия десантных войск на Мысхако обеспечивались своевременной доставкой морским путем пополнения людских и материальных ресурсов, противник использовал в качестве средства воздействия на наши прибрежные морские сообщения артиллерию.

В апреле 1943 г. противник решил блокировать наш десант. С этой целью он торпедными катерами пытался атаковать наши конвои на морской линии Геленджик — Мысхако, а пункты разгрузки подвергать ударам авиации, артиллерии и минометов. Близость переднего края обороны противника к пунктам разгрузки [268] в районе Мысхако давала возможность его артиллерии простреливать все водное пространство вплоть до мыса Дооб. Сосредоточив в районе Новороссийск, Озерейка большое количество батарей, фашисты обстреливали район разгрузки кораблей у Мысхако. Наиболее интенсивному артиллерийскому обстрелу подвергались места выгрузки и рейд, которые пристреливались с большой точностью. Как правило, с подходом наших кораблей противник открывал огонь на поражение короткими огневыми налетами, чередуя их с методическим огнем. В среднем за ночь противник выпускал от 200 до 500 снарядов и мин, иногда даже до 2 тыс. и более.

Одним из примеров обеспечения кораблей у Мысхако может служить бой нашей береговой артиллерии с артиллерией противника в ночь на 21 апреля 1943 г. 20 апреля группа наших моторных шхун, ботов, сейнеров в охранении сторожевых и торпедных катеров вышла из Геленджика к Мысхако для пополнения частей личным составом, боеприпасами и эвакуации раненых. К этому времени на восточном берегу Цемесской бухты было установлено 7 береговых батарей в составе 8 152-мм, 3 130-мм и 7 100-мм орудий. Основной их задачей являлось обеспечение разгрузки наших кораблей у Мысхако от воздействия артиллерии противника{363}. По получении оповещения о предстоящем выходе кораблей береговые батареи были приведены в полную готовность. Управление береговой артиллерией осуществлялось начальником береговой обороны Новороссийской военно-морской базы. Около 22 часов корабли начали подходить к Мысхако.

4 батареи противника в северо-западной части Новороссийска открыли интенсивный огонь по пунктам разгрузки и рейду, но через несколько минут были подавлены нашими береговыми батареями. 2 батареи из глубины немецкой обороны, ведшие огонь по нашим стреляющим батареям, также были подавлены. Спустя 15–20 минут после подавления первой группы вражеских батарей 3 вражеские батареи из района Федотовки вновь произвели огневой налет по пунктам разгрузки и тоже были подавлены нашей артиллерией. Артиллерийский бой длился до тех пор, пока не была закончена разгрузка кораблей и они не отошли от пристаней Мысхако. В этом бою береговая артиллерия израсходовала 638 снарядов калибром 152–100 мм. В течение 7 месяцев, с момента высадки десанта на Мысхако до освобождения Новороссийска, береговая артиллерия вела систематическую борьбу с артиллерией противника с целью обеспечения подхода и отхода кораблей к пристаням и погрузочно-разгрузочных работ.

В итоге все попытки гитлеровцев прервать снабжение десанта не увенчались успехом.

Наряду с артиллерией противник использовал против наших прибрежных морских сообщений торпедные катера, подводные [269] лодки и авиацию. В начале войны враг располагал на Черноморском театре лишь 3 торпедными катерами румынского флота, которые несколько раз, но безрезультатно выходили на коммуникацию Одесса — Севастополь. К середине 1942 г. в Румынию было переброшено 6 немецких и 7 итальянских торпедных катеров, а к началу 1943 г. их численность увеличилась до 40. Располагая в Крыму временно захваченными портами Ялта, Феодосия, Ак-Мечеть и базируя на них свои торпедные катера (преимущественно в Ялте), противник направил их действия против важных для нас коммуникаций порты Черноморского побережья Кавказа — Севастополь, а после оставления нами Севастополя в район северо-западнее Туапсе.

В 1942–1943 гг. немецко-фашистское командование, зная, что перевозки по морю вдоль Кавказского побережья имеют большое значение для наших войск, стремилось пресечь их действиями авиации, подводных лодок и торпедных катеров. Поэтому защита морских сообщений вдоль Кавказского побережья являлась одной из основных задач Черноморского флота. Флот господствовал на театре и поэтому мог обеспечить поддержание благоприятного оперативного режима. На Кавказском побережье была расширена сеть береговых постов наблюдения, на подходах к Анапе, Новороссийску, Поти и Батуми дополнительно поставлены оборонительные минные заграждения. В районах побережья, слабо защищенных с моря, были установлены береговые батареи, а также усилена дозорная служба с выделением групп поддержки дозора в районах баз.

Особую активность немецкие торпедные катера проявляли на сообщениях у Кавказского побережья с августа 1942 г. Базируясь на Феодосию, а с октября на Анапу, они небольшими группами выходили в море в вечерние сумерки. У наших берегов корабли противника появлялись около полуночи, осуществляли поиск и за 1–2 часа до рассвета уходили в свою базу. Их активность в районе Новороссийска, Туапсе, Сочи возросла в октябре, когда усилились перевозки войск нашими крейсерами и эскадренными миноносцами из Поти в Туапсе. Противник даже пытался совершать набеги на гавани, но высокая боевая готовность береговых батарей позволяла своевременно отражать атаки вражеских торпедных катеров. Так, 24 февраля 1943 г. в 23 часа 45 минут с наблюдательного поста береговой батареи № 745 в луче прожектора у порта Туапсе был обнаружен торпедный катер. Попав в луч прожектора, он выпустил по берегу 2 торпеды в районе береговой прожекторной станции и под огнем береговой батареи, прикрывшись дымовой завесой, ушел в море.

В связи с появлением вражеских торпедных катеров в районах наших военно-морских баз были приняты срочные меры по борьбе с ними. Ночью наши дозорные катера держались мористее, не ближе дальности огня береговых батарей, а последние находились в готовности к немедленному открытию огня. Торпедные [270] и сторожевые катера с наступлением темноты выходили на поиск торпедных катеров противника вблизи побережья, не защищенного береговыми батареями. Для поиска в море и уничтожения вражеских торпедных катеров в их базах использовались самолеты различных типов{364}. Все это обеспечило организацию противокатерной обороны наших морских сообщений и баз в такой степени, что после февраля 1943 г. выходы неприятельских торпедных катеров в районы Геленджик, Туапсе, Сочи постепенно сократились, а попытки атаковать наши конвои и корабли всегда оставались безрезультатными.

В сложных условиях обеспечивались наши прибрежные сообщения в Керченском проливе. В начале ноября 1943 г. Северо-Кавказский фронт во взаимодействии с Черноморским флотом высадил на Керченский полуостров два десанта: в районе Эльтигена и восточнее Керчи, на участке Опасное, Еникале. Гитлеровцам удалось не только блокировать десант. Они имели возможность постоянно наращивать блокадные силы. Им противостояла наша береговая и полевая артиллерия, развернутая на Таманском полуострове.

Береговые и полевые батареи наряду с артиллерийской поддержкой десанта осуществляли борьбу с кораблями противника. Для этого, дополнительно к имевшимся стационарным батареям № 640, 663, 723, установленным в районе Гадючий Кут, была сооружена на косе Тузла 122-мм батарея{365}.

В целях наблюдения за движением кораблей противника в ночное время на косах Чушка и Тузла были установлены прожекторы, роль которых в обнаружении вражеских кораблей в Керченском проливе была исключительно велика. Так, 7 ноября 5 катеров противника несколько раз пытались прорваться к Еникале, но каждый раз их обнаруживали прожекторы и обстреливали батареи, огнем которых один катер был потоплен, два повреждены в результате прямого попадания снарядов. Исключительно успешно работал прожектор батареи № 663, взаимодействовавший с теплопеленгаторвыми станциями. Он открывал луч точно по месту пересечения пеленгов теплопеленгаторных станций и сразу освещал цель. Управление прожекторами командиры береговых батарей осуществляли самостоятельно. 10–15 раз в ночь производили поиск прожекторами. Во время Керченско-Эльтигенской операции все прожекторы работали с постоянных позиций, за исключением прожектора на косе Тузла.

В целях противодействия блокаде были организованы артиллерийские налеты на ближайшую к участку высадки базу блокадных сил противника — порт Камыш-Бурун. Кроме того, этот район подвергался ударам авиации и кораблей. Однако эти действия проводились эпизодически и выполнялись ограниченными [271] силами. Так, например, артиллерийский обстрел быстроходных десантных барж противника в порту Камыш-Бурун производился только дважды; было израсходовано лишь 845 снарядов калибром 130–100 мм, причем обстрел вели одни стационарные батареи{366}. Организовать систематические артиллерийские удары по Камыш-Буруну было невозможно, так как вся береговая артиллерия вынуждена была направить свои усилия для огневой поддержки десантных войск.

В Керченском проливе эффективную борьбу с катерами противника могли вести только 4 стационарные батареи, орудия которых стояли на временных основаниях. Остальные береговые батареи (подвижные) были вооружены полевыми орудиями, а посему оказались непригодными для стрельбы по быстродвижущимся морским целям. В силу конструктивных особенностей материальной части полевых орудий стрельба из них могла вестись в пределах 360 градусов только при условии перемещения станин. К тому же их стрельба была малоэффективна из-за отсутствия приборов управления.

С потерей в апреле — мае 1944 г. Крыма, а в последующем и Одессы противник перебросил торпедные катера в прибрежную зону румынских военно-морских баз. Число торпедных катеров несколько уменьшилось и не превышало 20–25. Хотя его торпедные катера в зоне наших прибрежных коммуникаций с мая и не появлялись, нельзя было игнорировать этот вид опасности для наших сил в море и даже в базах. Поэтому во вновь формируемых базах Крыма и северо-западного побережья Черного моря в общей системе обороны предусматривались мероприятиями по противокатерной обороне. Как правило, они сводились к организации наблюдения и повышению боевой готовности береговой артиллерии.

В 1943 и особенно в 1944 г. у нашего побережья наблюдалась повышенная активность вражеских подводных лодок, когда они стали появляться под перископом и в надводном положении. Всего на театре фашисты имели 15 лодок. Было отмечено несколько случаев артиллерийских обстрелов подводными лодками наших поездов и населенных пунктов. 22 марта 1943 г. подводная лодка противника обстреляла пассажирский поезд на линии Туапсе — Сочи{367}. За первую половину 1944 г. у Кавказского побережья было зафиксировано более 10 выходов подводных лодок неприятеля в атаку на наши конвои и отдельные корабли. Причем обычно враг атаковал вблизи берегов, но в тех местах, где не было наших береговых батарей. Это заставило вооружить артиллерийскими средствами определенные пункты побережья, где раньше береговой артиллерии не имелось (табл. 4). Дополнительное развертывание на побережье средств береговой артиллерии усилило обеспечение прибрежных морских коммуникаций, находившихся [272] вдали от военно-морских баз, и создало условия для безопасного плавания наших кораблей. В срочном порядке установили на постах службы наблюдения, оповещения и связи (СНИС) по 1–2 орудия малого калибра и, кроме того, к борьбе с подводными лодками привлекли полевую и зенитную артиллерию армии, дислоцировавшейся на побережье{368}. К маю 1944 г. на побережье Батуми — Новороссийск почти все посты СНИС были вооружены орудиями, а в борьбе с подводными лодками участвовало более 10 полевых и зенитных батарей.

Калибр орудий, мм	Количество орудий	Пункты установки
85	2	Кабулети
45	2	Там же
45	2	Аваклия
45	2	Кадор
45	1	Маяк Сухуми
76	4	Там же
45	2	Пицунда
45	2	Мюсеры
45	2	Гагра
76	4	Там же
45	3	Бамбори
85	4	Поти
85	4	Там же
76	4	Очемчири
76	4	Новый Афон
76	4	Пиленково
45	2	Гудаута
76	4	Синоп
45	1	Адлер
45	2	Головнина
45	2	Лоо
45	2	Хоста
45	2	Джубга
45	2	Новая Михайловка
45	1	Идокопас
45	1	Мысхако
45	1	Мыс Утриш

Такая организация артиллерийского обеспечения прибрежной полосы для борьбы с подводными лодками противника полностью себя оправдала. Вражеские подводные лодки, действовавшие непосредственно у побережья, неоднократно попадали под артиллерийский огонь вновь установленных в удалении от военно-морских баз батарей или отдельных орудий, поэтому они стали реже приближаться к берегу в надводном положении.

Оснащение постов службы наблюдения и связи береговыми орудиями способствовало тому, что посты быстрее других средств противолодочной обороны воздействовали на подводные лодки противника, заставляя их погружаться и отказываться от преследования наших малых судов. Всего за время Великой Отечественной войны береговые батареи и отдельные орудия Черноморского флота провели по подводным лодкам противника 14 стрельб, но основное их количество приходится именно на отдельные орудия, установленные на постах СНИС. [273]

Опыт войны показал, что береговая артиллерия являлась наиболее надежным и устойчивым средством прикрытия прибрежных морских сообщений. Именно поэтому противник стремился использовать свои надводные корабли и подводные лодки за пределами досягаемости огня береговых батарей. Задача защиты прибрежных сообщений выполнялась, как правило, всеми береговыми батареями, расположенными на побережье. При выходе из зоны огня одной группы батарей конвои или отдельные корабли и суда прикрывались другой группой. Важное значение имела четкая организация связи и оповещения о переходе конвоев или отдельных кораблей. В ходе войны на всех наших флотах пришлось провести дополнительные мероприятия по установке береговых батарей на слабо защищенных участках побережья.

Привлечение береговой артиллерии к защите прибрежных сообщений позволяло значительно повысить возможности наших сил и средств в борьбе с кораблями противника при их попытках атаковать наши конвои.