Контрбатарейная борьба

В районе всех военно-морских баз как в период оборонительных, так и во время наступательных операций и боев развертывалась ожесточенная контрбатарейная борьба. Это объясняется стремлением противника разрушить важнейшие оборонительные сооружения, деморализовать защитников, не дать им возможности использовать порт для снабжения осажденных гарнизонов, а с переходом наших войск в наступление уничтожением командных и наблюдательных пунктов расстроить систему боевого управления. В этих условиях борьба с вражеской артиллерией приобретала первостепенное значение. К решению этой задачи привлекались полевая, береговая и корабельная артиллерия, а также авиация.

Если наша полевая артиллерия располагала всем необходимым для ведения контрбатарейной борьбы (специальными разведывательными подразделениями, заранее отработанными правилами стрельбы, соответствующей боевой организацией), то в береговой [123] артиллерии ничего этого не имелось, ибо до войны возможность привлечения последней для выполнения задач такого рода даже не предполагалась. В связи с этим пришлось заимствовать у полевой артиллерии почти все, начиная с правил стрельбы и кончая организацией артиллерийской разведки в сухопутном направлении.

На Северном флоте с сентября 1941 по октябрь 1944 г. контрбатарейная борьба была непосредственно связана с обеспечением проводки конвоев и отдельных транспортов врага в порт Петсамо. Для борьбы с нашими береговыми батареями на полуострове Средний противник широко использовал авиацию и артиллерию. Так как главной задачей береговой артиллерии флота на протяжении всей войны являлась борьба на морских сообщениях, контрбатарейная борьба не занимала большого места в ее боевой деятельности.

Поучительный опыт в контрбатарейной борьбе накопила береговая артиллерия Краснознаменного Балтийского флота при обороне военно-морской базы Ханко. Против наших 17 батарей калибра 305–76 мм финское командование сосредоточило на подступах к полуострову 31 батарею калибра 203–76 мм. Вражеские батареи обстреливали базу с востока, северо-востока и севера. А если учесть, что 2 финских броненосца береговой обороны с 254-мм пушками находились западнее Ханко, то получалось, что база площадью 115 кв. км (протяженность от перешейка до западной оконечности равняется 22 км) находилась не только в артиллерийском окружении, но и под перекрестным огнем вражеских береговых и корабельных орудий. На полуострове не было ни одного квадратного метра, недосягаемого для орудийного снаряда. Своей артиллерией финны пытались не допустить вход наших кораблей в Ханко и тем самым сорвать снабжение гарнизона.

Ежедневно для стрельбы по объектам базы они расходовали от 2 тыс. до 6 тыс. снарядов, периодически меняя метод обстрела. Первоначально они применяли короткие, но мощные огневые налеты, а с конца июля перешли на методический непрерывный огонь одиночными выстрелами с различным интервалом. Только по береговым батареям противник выпустил 48 590 снарядов. Стационарные батареи и транспортеры железнодорожной артиллерии имели хорошую инженерную защиту, для личного состава и боеприпасов были оборудованы долговременные укрытия и железобетонные погреба. Большое внимание уделялось маскировке{178}. Поэтому существенных повреждений наши батареи не получили.

Для ведения контрбатарейной борьбы береговая артиллерия Ханко была разделена на группы, каждой из них отводились [124] определенные секторы{179}. При крайне малом количестве боеприпасов береговая артиллерия не могла исключить артиллерийские обстрелы базы. Ей ставилась ограниченная задача: в нужный момент, как правило во время входа или выхода кораблей из базы, нейтрализовать или не допустить прицельный огонь вражеских батарей. Нейтрализация батарей противника достигалась не только обстрелом их позиций, но и поражением его наблюдательных пунктов. В решении этой задачи особенно большую роль играла железнодорожная артиллерия. Это видно из анализа боевой деятельности 100-мм батареи 3-орудийного состава. Она была построена во время войны из орудий, установленных на 50-тонные железнодорожные платформы. Стрельба велась поорудийно с 20 огневых позиций, оборудованных частью на имевшемся, а частью на специально проложенном железнодорожном полотне. Первые 10 минут по вражеским батареям или наблюдательным пунктам вело огонь одно орудие, затем открывало огонь другое, а первое в это время меняло позицию. После второго начинало стрелять третье орудие. К моменту окончания его огня первое уже стояло на новой огневой позиции. Несмотря на количественное превосходство противника в артиллерии, привлекаемой для борьбы с этой железнодорожной батареей, ему ни разу не удалось подавить ее огонь. За время обороны Ханко батарея провела более 800 стрельб. По такому же принципу действовала 305-мм железнодорожная батарея.

Главная заслуга береговой артиллерии Ханко состоит в том, что на протяжении всей обороны вражеским батареям не удалось нарушить работу порта по снабжению защитников всеми видами довольствия.

На Черноморском флоте наиболее напряженной была контрбатарейная борьба под Новороссийском. Это объясняется несколькими обстоятельствами. После стабилизации линии фронта у цементных заводов снабжение наших войск осуществлялось из Геленджика по единственной шоссейной дороге, которую противник интенсивно обстреливал. В свою очередь наша артиллерия держала под огневым контролем железнодорожную станцию и порт, через которые немецко-фашистское командование пыталось снабжать свою новороссийскую группировку.

С особой силой разгорелась артиллерийская дуэль после высадки нашего десанта в районе Мысхако, Станичка и создания на фланге западной группировки войск противника плацдарма Малая земля. Вражеская артиллерия и авиация пытались блокировать защитников Малой земли, лишить их всякого обеспечения.

В районе Новороссийска противник имел около 160 орудий калибра 150–75 мм, а в мае 1943 г. он подвез туда 210-мм орудия. Свою артиллерию гитлеровцы расположили преимущественно [125] в районе Цемесской долины. Сосредоточивая артиллерию именно здесь, враг получил возможность вести фланговый огонь по позициям наших войск, а также держать под обстрелом дорогу вдоль восточного берега Цемесской бухты. Каждая вражеская батарея имела запасную позицию, которая располагалась в 200–300 м от основной. Противник применял кочующие орудия. Пристрелку по цели он вел одним орудием, а на поражение переходил всем дивизионом или даже несколькими, расходуя 50–300 снарядов. Корректировка огня самолетом применялась всего один раз{180}.

Господствующее расположение наших корректировочных постов позволило командованию хорошо наблюдать действия артиллерии противника. В апреле — мае на подавление одной его батареи выделялось 1–2 орудия и 10–30 снарядов. Естественно, что при таком положении результаты контрбатарейной борьбы были неудовлетворительными. С июня на подавление вражеской батареи, как правило, выделялось 2–3 батареи, которые проводили огневые налеты, расходуя при этом 80–100 снарядов. Этот метод контрбатарейной борьбы был более эффективным{181}.

С мая 1943 г. штаб береговой обороны совместно со штабом 40-го авиационного полка разработал план использования авиации в интересах артиллерии: разведка целей, корректировка огня. При проведении ночных стрельб самолеты-разведчики освещали цели светящимися авиационными бомбами (САБами). В первое время САБы сбрасывались перед целью, что приводило к ослеплению личного состава стреляющей батареи. Опыт показал, что их необходимо сбрасывать в 900–1000 м за целью. Это дало возможность успешно вести наблюдение и корректировку огня. В июле 1943 г. было проведено 3 стрельбы при участии самолета-корректировщика. Самолеты с достаточной точностью определяли места падения снарядов, и после 3–4 залпов батареи переходили на поражение. На пристрелку затрачивалось 10–15 минут. Особенно эффективным было использование в качестве корректировщиков самолетов Пе-2.

В нескольких случаях береговые батареи наводили на цель нашу авиацию. Разрывами снарядов артиллеристы показывали местонахождение цели. Большого успеха в этом отношении добились артиллеристы 639-й батареи, 45-мм орудия которой были установлены на автомашинах. По сигналу с самолета батарея открывала огонь трассирующими снарядами по заранее пристрелянной цели; трассы и разрывы снарядов наводили самолеты на цель. Массированные удары нашей артиллерии во взаимодействии с авиацией резко снизили эффективность огня артиллерии противника. К концу мая 1943 г. удары вражеских батарей по нашей обороне стали практически безрезультатными{182}. [126]

Особенно ожесточенной и длительной была борьба с артиллерией противника в районе Ленинграда. Здесь был использован весь боевой опыт, накопленный в других военно-морских базах.

После неудачных попыток захватить Ленинград штурмом немецко-фашистские войска, понеся большие потери, осенью 1941 г. перешли к его планомерной осаде. Линия фронта пролегала в непосредственной близости к городу, поэтому противник простреливал его насквозь. Используя тактически выгодное положение своих войск, командование вермахта пыталось систематически артиллерийскими обстрелами деморализовать защитников города и сровнять «Ленинград с землей, а Кронштадт — с водой» {183}.

Первые разрывы вражеских снарядов в черте города были зарегистрированы 4 сентября 1941 г. Осенью гитлеровцы выделили для обстрела 3 полка дивизионной артиллерии калибра 105–150 мм, усиленных 2 тяжелыми дивизионами резерва главного командования и отдельными транспортерами железнодорожной артиллерии. Их огневые позиции располагались в районе Урицка и поселка Володарский на расстоянии 8–12 км от переднего края. Фашисты стреляли по городу главным образом днем, с 10 до 19 часов. Несколько батарей производили огневой налет, а затем вели методический огонь в течение 2–4 часов. Такой тактики гитлеровцы придерживались до конца 1941 г. В сентябре они выпустили по городу 5364 снаряда, в октябре — 7950, в ноябре — 11230. С сентября по декабрь 1941 г. включительно вражеская артиллерия в стрельбах по Ленинграду израсходовала 30154 снаряда. Бывали дни, когда немецко-фашистские артиллеристы не выпускали ленинградцев из бомбоубежищ по 18 и более часов подряд. Например, 15 сентября город находился под огнем артиллерии 18 часов 32 минуты, 17 сентября — 18 часов 33 минуты {184}. Вот почему контрбатарейная борьба занимала важное, если не решающее, место в общей обороне города. Она велась в течение всего периода блокады независимо от действий войск, времени года и метеорологических условий. Эта борьба была очень трудной. В то время как вражеская артиллерия стреляла преимущественно по целям больших размеров и почти каждый немецкий снаряд причинял ущерб, артиллеристы Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского флота вели огонь по целям ограниченных размеров — огневым позициям батарей, зачастую расположенных на предельных дальностях стрельбы войсковой артиллерии. При таком положении на врага «работал» известный закон рассеивания. Чтобы получить хотя бы одно прямое попадание в орудие, приходилось тратить сотни снарядов, а их количество в условиях блокады было крайне ограниченно. Но даже [127] прямой попадание не обеспечивало уничтожения орудия, поскольку оно располагалось в прочном укрытии, способном выдержать несколько прямых попаданий. В результате стрельба на уничтожение не всегда достигала цели. Несмотря на эти объективные трудности, ленинградские артиллеристы по мере накопления опыта изыскивали эффективные способы контрбатарейной борьбы.

Противодействие вражеским обстрелам города находилось под контролем Ставки Верховного Главнокомандования, а за его организацию отвечал Военный совет Ленинградского фронта. Однако в первые месяцы обороны непосредственное руководство контрбатарейной борьбой было возложено на командующих артиллерией армий и начальника артиллерии флота. С марта 1942 г. управление контрбатарейной борьбой осуществлял командующий артиллерией фронта. Ему же оперативно была подчинена береговая и корабельная артиллерия.

Для контрбатарейной борьбы Краснознаменный Балтийский флот в 1941 г. мог выделить 360 орудий береговой и корабельной артиллерии{185}. Артиллеристам КБФ пришлось изучать принципы контрбатарейной борьбы, реорганизовывать систему управления огнем и создавать артиллерийскую разведку, искать наиболее приемлемые организационные формы управления артиллерией в ходе первых боевых действий. Все это потребовало от бойцов и командиров береговой артиллерии огромного напряжения и постоянных творческих поисков.

В начале обороны Ленинграда командование артиллерии фронта недооценивало возможности береговой и корабельной артиллерии. Так, командир 3-го Ленинградского контрбатарейного корпуса писал: «Первое время к морским артиллеристам мы относились несколько скептично, сомневались в их способности быстро перестраиваться на методы стрельбы наземной артиллерии. Но очень скоро нам пришлось убедиться в обратном» {186}.

Наша артиллерия открывала огонь только с началом артиллерийского обстрела города{187}, после того как по засечкам наблюдательных постов определялись координаты стреляющих вражеских батарей. Вследствие этого контрбатарейная борьба носила характер «охоты». Причем с момента обстрела города до начала ответного огня проходило сравнительно много времени. Таким образом, в начальный период контрбатарейной борьбы инициатива находилась в руках противника. Особенно пагубным оказалось отсутствие хорошо организованной разведки и корректировки огня. Необходимых для этого средств не хватало, корректировочные посты были оснащены биноклями, стереотрубами, а некоторые на них малобазными дальномерами. Данные разведки [128] не обобщались, массированные артиллерийские удары не проводились.

Опыт первых месяцев борьбы за Ленинград потребовал в широких масштабах развернуть артиллерийскую разведку в береговой артиллерии и резко поднять ее уровень. В 1941 г. для ведения артиллерийской разведки и корректировки огня береговой и корабельной артиллерии была развернута сеть общефлотских наблюдательно-корректировочных постов, которые находились в подчинении начальника артиллерии флота. Все посты имели связь с его командным пунктом. Батареи и дивизионы своих средств разведки не имели. Корректировка стрельб проводилась общефлотскими постами через командный пункт начальника артиллерии флота. Оттуда они получали и задания на ведение огня. Такая централизация в управлении огнем приводила к чрезмерной перегруженности командного пункта начальника артиллерии и лишала самостоятельности командиров дивизионов и батарей.

Излишняя централизация наблюдалась и в стрельбах с помощью самолетов-корректировщиков. Последние держали связь не со стреляющей батареей, а с одним из наблюдательных постов, откуда данные поступали оперативному дежурному начальника артиллерии флота и только от него на стреляющую батарею. В результате управление огнем осуществлял оперативный дежурный начальника артиллерии флота, а не командир батареи. На пристрелку одной цели затрачивалось до 40–50 минут{188}. Ставя батареям задачи на открытие огня, вышестоящие штабы сообщали только координаты цели, метод ведения огня и количество снарядов. Характер цели и конечная задача батареи (подавить, уничтожить и т. д.) не указывались. Отсутствие четкости в постановке задач приводило к тому, что командиры батарей и дивизионов устранялись от тактических решений{189}.

Для исправления этого недостатка в конце 1941 г. в дивизионах береговой артиллерии были организованы нештатные наблюдательно-корректировочные посты. Корректировку огня частично стали проводить командиры дивизионов. Однако командиры батарей по-прежнему были отстранены от управления огнем и самостоятельного решения огневых задач.

В апреле 1942 г. во всех дивизионах береговой артиллерии была введена должность помощника начальника штаба по разведке. Это позволило увязать артиллерийскую разведку в береговой артиллерии с разведывательной службой полевой артиллерии. Все разведывательные данные об артиллерии противника с дивизионов поступали в штаб начальника артиллерии флота, где они анализировались и обобщались. Систематизация [129] разведанных помогала выявлять позиции новых вражеских батарей и их тактические приемы. Сведения, поступавшие с наблюдательных постов, уточнялись аэрофотосъемкой. На каждую обнаруженную батарею заводился специальный паспорт, в котором регистрировалась ее деятельность.

В 1942 г. противник реорганизовал систему артиллерийского огня. Тяжелые батареи, разбросанные по всему участку фронта, были объединены в группы и удалены от передней линии фронта. Весной кроме урицко-володарской группировки появилась еще одна — из 20 в основном крупнокалиберных батарей 2– и 3-орудийного состава. Она располагалась в районе поселка Беззаботный. Однако в результате накопления сил и средств, а главное, опыта использования артиллерийской разведки и совершенствования взаимодействия между войсковой и флотской артиллерией были предельно точно раскрыты вражеские артиллерийские группировки под Ленинградом. Они состояли из группы нападения, предназначенной для обстрела города, и группы прикрытия, которая защищала первую от огня нашей артиллерии. В группу нападения входили наиболее мощные артиллерийские группировки (беззаботинская, настоловская и группа южнее Пушкино, Павловск). На вооружении находились новейшие образцы орудий калибра 150, 170, 210 и 240 мм. Противник постарался надежно укрыть их, оборудовав орудийные доты и дзоты с секторами стрельбы в направлении Ленинграда. Часть пушек устанавливалась в специальных двориках, огражденных брустверами толщиной 2–2,5 м. Они состояли из нескольких рядов бревен, пересыпанных землей и окаймленных широким земляным откосом. Это были капитальные сооружения, надежно защищавшие не только от осколков, но и от взрывной волны при попадании снаряда даже в основание бруствера. Иногда над шестым накатом устанавливались столбы, а над ними — еще 2–3 наката. При попадании снаряда накаты являлись как бы амортизатором.

Теперь для обстрела Ленинграда противник использовал до 250 орудий. Несколько изменилась и тактика артиллерийских обстрелов. Огневые налеты продолжались 8–10 минут, затем наступал перерыв от 1 до 3 часов. В январе 1942 г. по городу было выпущено 2696 снарядов, в феврале 4771, в марте 7380. С апреля по декабрь было зарегистрировано 310 обстрелов продолжительностью 194 часа 39 минут{190}.

Отвод противником артиллерии на 15–20 км от переднего края значительно усложнил контрбатарейную борьбу. Артиллерийские системы, состоявшие на вооружении Ленинградского фронта, имели дальность стрельбы до 20 км (152-мм пушки-гаубицы, 122-мм и 107-мм пушки). И только 152-мм пушка образца 1935 г. могла стрелять на 25 км. Немецкая 150-мм пушка образца 1939 г. имела дальность стрельбы 24,7 км, 170-мм — 28 км, [130] 240-мм пушка на железнодорожной платформе — 31 км. В связи с этим резко возросла роль артиллерии флота. Но надо было считаться и с необходимостью сохранения живучести корабельной артиллерии. Поэтому в 1942 г., как и в последующие годы, основная тяжесть в контрбатарейной борьбе была возложена на береговую артиллерию.

Задача береговой артиллерии заключалась в обстреле наиболее удаленных и защищенных батарей противника, составлявших группу нападения. Именно береговые батареи могли успешно бороться с этой группой, так как дальность стрельбы морских артиллерийских систем калибра 130 мм равнялась 25 км, 152 мм — 30 км, 180 мм — 37 км и 356 мм — 44 км{191}. Теперь береговая артиллерия уже не могла ограничиваться только данными наземных пунктов наблюдения. Следовало широко использовать авиацию, аэростаты наблюдения, средства звуковой и агентурной разведки, а также вести систематическое наблюдение за деятельностью батарей противника {192}.

В марте 1942 г. Военный совет Ленинградского фронта поставил перед артиллеристами новую задачу — перейти от оборонительной тактики контрбатарейной борьбы к наступательной{193}. Для каждого дивизиона береговой артиллерии были отведены ответственные полосы контрбатарейной борьбы. Командиры дивизионов самостоятельно открывали огонь в своей ответственной полосе по действующим батареям противника. По активным батареям периодически велся массированный огонь 1–2 дивизионов.

Чтобы заблаговременно определить исходные установки для стрельбы по каждой вражеской батарее, наши артиллеристы использовали сведения разведки и делали свои расчеты по данным метеорологических бюллетеней. Как только начинался обстрел города, они по заранее составленному плану, уже не ожидая новых данных разведки, немедленно наносили огневой удар по наиболее вероятным позициям стреляющих батарей противника с предельной скорострельностью, расходуя при этом 10–16 снарядов на стрельбу. В процессе ведения ответного огня артиллерийская разведка уточняла позиции стреляющих батарей противника, на основе чего в данные стрельбы вносились соответствующие корректуры.

Такой прием контрбатарейной борьбы требовал довести до совершенства разведку и резко повысить точность расчета первого залпа. К середине 1942 г. искусство стрельбы артиллерийских береговых батарей достигло такого уровня, что огонь на подавление вражеских батарей открывался через минуту после обнаружения первой вспышки орудий противника. Этот срок был [131] узаконен приказом командующего Краснознаменным Балтийским флотом.

В целях совершенствования контрбатарейной борьбы командиры береговых батарей ежедневно, как на практических стрельбах в мирное время, составляли отчеты по характерным целям, а штабы дивизионов анализировали их. Положительный опыт обобщался и был использован в планах боевой подготовки {194}. Учеба командиров частей и подразделений стала планироваться регулярно, даже в самые напряженные дни контрбатарейной борьбы. На занятиях практиковались сообщения о новых тактических приемах и об эффективности того или иного вида стрельбы. Повседневно проводилась работа по обучению личного состава орудийных расчетов, разведчиков, связистов и других специалистов батарей{195}.

Возросшее искусство наших артиллеристов при ведении контрбатарейной борьбы вынуждено было признать и немецко-фашистское командование. Так, в журнале боевых действий вражеского 768-го тяжелого артиллерийского дивизиона записано: «14.04.42 г. активность русской артиллерии значительно повысилась. Наши батареи, ведущие огонь, немедленно подвергаются обстрелу противной стороны. Артиллерийская разведка кажется реорганизованной или вновь организованной. Возможно, лучше осуществляется взаимодействие между артиллерией и разведкой» {196}. 22 сентября записано следующее: «До второй половины дня дивизион четырьмя выстрелами обстрелял аэростат наблюдения. Уже после второго выстрела последовал ответный огонь по позиции второй батареи. В результате двух прямых попаданий взорваны 71 граната и 46 снарядов. Поврежден поворотный механизм третьего орудия, пять человек получили легкие и тяжелые ранения» {197}.

Всего в 1942 г. береговая и корабельная артиллерия израсходовала на контрбатарейную борьбу 60440 снарядов калибра от 406 до 100 мм, или 62 процента всех снарядов, затраченных в боевых стрельбах по содействию войскам Ленинградского фронта. Число стрельб с корректировкой возросло с 32 до 40 процентов, а стрельб с известным результатом — вдвое и составило 42,3 процента. Морская артиллерия в 3153 случаях подавила огонь вражеских батарей, уничтожив 3 батареи и 48 орудий{198}. В ходе контрбатарейной борьбы ленинградские артиллеристы обстреливали другие важные объекты противника. Как только на улицах Ленинграда начинали рваться снаряды, по общему сигналу «Стрекоза» или «Гром» вся тяжелая артиллерия Ленинградского [132] фронта, береговые батареи и корабли обрушивались на склады, железнодорожные станции, штабы, узлы связи, скопления живой силы противника. В таких случаях вражеская артиллерия вынуждена была переносить огонь на наши батареи и тем самым ослаблять или вовсе прекращать обстрел города.

Значительное улучшение организации контрбатарейной борьбы способствовало сокращению обстрелов Ленинграда. Если до июня 1942 г. противник ежемесячно выпускал по городу 3–6 тыс. снарядов, то в июле выпустил 2010, в августе 712, в сентябре 926, в октябре 1486 снарядов, примерно столько же в ноябре и декабре. В течение 1942 г. враг израсходовал по Ленинграду 40 тыс. снарядов. 2/3 из них было выпущено по огневым позициям наших батарей {199}.

К концу 1942 г. немецко-фашистское командование было вынуждено усилить артиллерийские группировки под Ленинградом, вновь изменить тактику обстрелов города и организацию артиллерийских средств. Если в начале блокады противник в основном применял орудия, калибр которых не превышал 152 мм, то со второй половины 1942 г. в район Ленинграда была передислоцирована тяжелая артиллерия, действовавшая под Севастополем, в том числе мортиры калибра 220 и 420 мм («Толстая Берта») и гаубицы калибра 400 мм. Кроме того, из Франции, Чехословакии и Германии прибыли железнодорожные транспортеры с 240-мм и 210-мм орудиями и 177-мм французские пушки, стрелявшие на расстояние до 30 км{200}.

К началу 1943 г. вся вражеская артиллерия, предназначенная для обстрела Ленинграда, в организационном отношении сводилась в 5 оперативно-тактических группировок с централизованным управлением.

На Карельском перешейке перед фронтом нашей 23-й армии действовало до 2 артиллерийских полков из орудий среднего калибра, в основном 122 мм. Особой активности эта группировка не проявляла, ограничиваясь ведением огня по переднему краю нашей обороны и ближним тыловым районам. Ежесуточно она выпускала от 100 до 250 снарядов, как правило, не причиняя особого вреда. Большую активность проявляли 11 батарей (20 орудий калибра 150–203 мм), расположенные на северном берегу Финского залива в районах Вохнала, Сейвисте, Антоняла. Они обстреливали наши корабли на переходе Кронштадт — Ленинград.

На приморском направлении действовала артиллерийская оперативная группировка, включавшая до 120 стволов калибра 240–105 мм. В середине июня 1943 г. она была усилена батареями из орудий калибра 280 мм и выше. Батареи приморской группировки вели огонь по Ленинграду, Кронштадту, Ораниенбауму и по нашим морским коммуникациям. [133]

На красносельском направлении артиллерийские группы противника имели ярко выраженную специализацию. Прибрежная группа, дислоцировавшаяся в районах Знаменки, Викислово и Коркули, систематически наносила удары по кораблям на коммуникации Ленинград — Кронштадт. Кроме того, она периодически подвергала обстрелу районы Лисьего Носа, Лахты, Ольгино. Беззаботинская группа обстреливала важнейшие военные и промышленные объекты Ленинграда, а также Кронштадт. Эта артиллерийская группа была самой мощной. В нее входили батареи калибра преимущественно 210–170 мм. В результате воздействия нашей артиллерии в мае — июне 1943 г. противник дважды менял огневые позиции батарей, отводя их в более удаленные районы (Павкуля, Красино, Рюмки, Настолово). Стрельниковско-володарская артиллерийская группа в основном решала задачи по отвлечению на себя огня наших батарей, когда беззаботинская наносила удары по Ленинграду. Артиллерийские батареи пулковского участка тоже вели огонь по городу. Здесь в районах Пендолово, Кокколово, станции Ижора находились дальнобойные батареи, в том числе транспортеры железнодорожной артиллерии, которые курсировали на линии Пушкин — Красногвардейск. В мае 1943 г. здесь появились орудия калибра 380 мм. В сутки батареи пулковского участка выпускали 300–500 снарядов. В ежедневных обстрелах Ленинграда с красносельского направления участвовали 10–20 и более батарей, а также отдельные орудия. Огонь велся, как правило, короткими налетами в течение 3–5 минут, после чего следовал небольшой перерыв. Постепенно противник вводил в действие новые батареи. При этом большинство батарей, расположенных ближе к переднему краю, вели огонь по огневым позициям артиллерии и боевым порядкам стрелковых войск, маскируя тем самым огонь своих дальнобойных батарей.

На колпинском направлении (перед фронтом 55-й армии) действовало до 8 артиллерийских полков, 2 отдельных дивизиона и до дивизиона транспортеров железнодорожной артиллерии калибра 420 и 240 мм.

Во втором квартале 1943 г. противник значительно усилил ульяновскую и захожскую группы — наиболее мощные и активные на этом направлении. В среднем эти группы ежесуточно выпускали 1000–1500 снарядов, применяя короткие огневые налеты, осуществляемые одновременно 3–5 батареями, или вели редкий методический огонь.

На невском направлении были усилены синявинская и мгинская артиллерийские группы. Если в первом квартале 1943 г. мгинская группа имела 4 батареи, то в начале второго квартала — 12. Всего перед фронтом 2-й ударной армии действовало 63 батареи из 195 орудий калибра 105 мм и 210 мм. Плотность вражеской артиллерии на этом направлении составляла 10 орудий на 1 км фронта. [134]

Наибольшую активность проявляли синявинская и восточно-келколовская группы. Основным объектом их действия являлись мосты через Неву и железнодорожная линия на Шлиссельбург, для чего привлекались дальнобойные батареи из районов Мги и южнее Келколово. Только за 26 июня вражеская артиллерия, дислоцировавшаяся на невском направлении, выпустила по нашей обороне, городу и батареям 10 тыс. снарядов. Во втором квартале 1943 г. особую активность проявляли 7 транспортеров железнодорожной артиллерии, вооруженные 240 и 210-мм орудиями, и 3 бронепоезда с 150-мм орудиями.

Противник устанавливал свои батареи в лесу, за различными высотами, в каменных зданиях, создавал ложные позиции, имитируя огонь ложными вспышками, широко применял подвижные батареи на механической тяге, железнодорожные транспортеры и, как правило, вел огонь с различных направлений; в ночное время практиковалась стрельба беспламенными зарядами. Для уменьшения своих потерь фашисты размещали орудия со значительным разносом по фронту, в 200–500 м одно от другого. Нашей разведке приходилось засекать каждое орудие в отдельности, поэтому огонь велся не по центру огневой позиции батареи, а по орудиям.

Гитлеровцы изменили и тактику обстрела Ленинграда. Пользуясь централизованным управлением, они вводили в действие батареи, разбросанные на участке протяженностью в несколько километров, добиваясь этим распыления внимания нашей разведки. Иногда они вели стрельбу то одной, то другой группой батарей. Чаще всего группа из 5–10 батарей одновременно производила 2–3 залпа, а затем выжидала ответного огня. Едва наше огневое воздействие прекращалось, гитлеровцы снова производили 2–3 залпа, включая в стрельбу новые батареи. Применение врагом новых тактических приемов значительно усложнило контрбатарейную борьбу. Стало ясно, что ответные короткие огневые налеты должного эффекта не дают: по батарее в районе поселка Беззаботный наши артиллеристы выпустили 2672, а по батарее в Настолово — 2614 снарядов, однако гитлеровцы продолжали периодически вести огонь по Ленинграду.

Вражеская артиллерия систематически вела огонь также по огневым позициям нашей береговой артиллерии. Только по позициям 101-й морской железнодорожной артиллерийской бригады противник выпустил 7 тыс. снарядов калибра 210–105 мм. Правда, 1 тыс. из них (14,2 процента) не разорвалась. 18 февраля прямое попадание снаряда в погреб 130-мм орудия железнодорожной батареи № 1100 вызвало взрыв боеприпасов. Орудие на 6 дней вышло из строя. Артиллерийскому воздействию подвергались и стационарные береговые батареи. Так, по огневым позициям 301-го отдельного артиллерийского дивизиона вражеская артиллерия произвела 14 артиллерийских налетов, израсходовав 2350 снарядов и 589 мин, но мощные железобетонные сооружения [135] сравнительно легко выдержали даже прямые попадания. Батареи этого дивизиона потерь в людях и материальной части не имели{201}.

За первый квартал 1943 г. морская артиллерия провела 4446 артиллерийских стрельб с расходом 53 945 снарядов: 38 406-мм, 114 356-мм, 7 305-мм, 19 254-мм, 19 203-мм, 1084 180-мм, 2264 152-мм, 40225 130-мм, 353 122-мм, 2522 120-мм, 692 102-мм, 6608 100-мм{202}. Морской артиллерией было уничтожено 13 артиллерийских батарей, 9 отдельных орудий, в 2940 случаях подавлен огонь. По показаниям пленных, 19 марта 1943 г. в Саблино было уничтожено 2 240-мм орудия на бетонных основаниях{203}.

Во втором квартале 1943 г. противник наряду с ведением артиллерийского огня по Ленинграду резко усилил обстрел морских коммуникаций, связывающих Ленинград с Кронштадтом и Ораниенбаумом, а также железной дороги Липки — Шлиссельбург и мостов через Неву. А с конца июля обстрелы города производились почти ежедневно, иногда по 10–12 часов подряд. В них принимало участие от 25 до 50 батарей разных калибров. Враг особенно широко стал применять кочующие орудия и дымовые снаряды для ослепления наших средств разведки.

Нашим артиллеристам пришлось вновь перестраивать организацию контрбатарейной борьбы. Требовалось как можно быстрее устранить многие недостатки. Главными являлись несвоевременное выявление новых огневых позиций противника, малое количество артиллерийских средств, особенно армейских, способных вести контрбатарейную борьбу на расстоянии более 20 км, недостаточное привлечение авиации для разведки и подавления вражеских батарей, отсутствие на батареях в ответственных секторах собственных средств разведки и корректировки.

Опыт показал, что развернутых общефлотских и дивизионных наблюдательных постов явно не хватает. В сложных условиях артиллерийского боя, когда огонь вели одновременно 10–12 батарей противника, система корректировочно-наблюдательных постов не могла обеспечить быструю разведку стреляющих батарей и одновременную корректировку огня по ним; средства авиационной, звукотехнической и агентурной разведок использовались недостаточно. В составе береговой обороны флота было только 2 батареи звуковой разведки. Слабо использовалась и авиация. Так, за второй квартал 1943 г. она произвела лишь 15 вылетов на разведку и 8 на корректировку. Только в 3 случаях стрельбы были прокорректированы полностью, в остальных задания были не выполнены ввиду неблагоприятных метеорологических условий и отсутствия достаточного авиационного прикрытия {204}. Однако небольшой [136] опыт использования корректировочной авиаций в интересах береговой артиллерии дал хорошие результаты: стрельбы прошли с высокой эффективностью.

В составе береговой артиллерии КБФ имелся 6-й воздухоплавательный отряд аэростатов, оперативно подчиненный 18-му отдельному артиллерийскому дивизиону Кронштадтского укрепленного сектора. Он использовался для разведки и корректировки артиллерийского огня, ведшегося по южному берегу Финского залива на участке Урицк, Петергоф. Отряд базировался на Лисий Нос. Всего во втором квартале 1943 г. аэростаты сделали 120 подъемов, из них 13 дневных. Корректировку огня они осуществляли в 46 случаях. Все стрельбы отличались высокой точностью. В конце июня отряд был передан Ленинградскому фронту{205}.

В целях повышения точности стрельбы советские артиллеристы стали практиковать предварительную пристрелку целей и закрепление наиболее активных батарей противника за определенными береговыми батареями.

В июне 1943 г. Военный совет флота потребовал (до батареи включительно) расширить сеть наблюдательно-корректировочных постов. Имелось в виду, что главной задачей пунктов сопряженного наблюдения дивизиона (СНД) будет разведка целей, а пунктов сопряженного наблюдения батарей (СНБ) — корректировка артиллерийского огня. Пункты СНБ должны были вести также систематическое наблюдение за местностью, захваченной противником, своевременно обнаруживать артиллерийские батареи, определять их координаты, готовить данные для стрельбы, наблюдать за ее результатами.

Отмечая недостатки в контрбатарейной борьбе за 1942 г. и первый квартал 1943 г., народный комиссар ВМФ предложил Военному совету флота разработать более действенные способы борьбы с артиллерией противника{206}. Одновременно Генеральный штаб Советской Армии дал указание командующему Ленинградским фронтом использовать береговую и корабельную артиллерию как артиллерию Резерва Верховного Главнокомандования, не допуская планирования для нее целей, которые могут быть подавлены полковой и корпусной артиллерией{207}.

Уже в начале второго квартала 1943 г. на флоте был применен новый метод контрбатарейной борьбы. Он заключался в плановом нанесении мощных огневых ударов силами стационарной, железнодорожной и корабельной артиллерии. Применить этот метод позволило значительное улучшение работы артиллерийской разведки. План подготовки и проведения удара разрабатывался штабами артиллерийских частей. Артиллерийская разведка тщательно изучала намеченные к уничтожению батареи противника, [137] определяла их калибр, боевой порядок, характер местности, степень укрытия и маскировки. Кроме того, по данным аэрофотосъемки уточнялись ранее полученные данные, в том числе и инженерная защита орудий{208}. На основе уточнения координат и изучения боевого порядка вражеской батареи принималось решение, каким способом вести огонь: по каждому орудию в отдельности или по центру батареи. Если разнос орудий был небольшой, стрельба велась по центру батареи, если большой — по каждому орудию в отдельности.

В зависимости от характера местности и защитных сооружений у цели выбирались калибр орудий, род снаряда и взрывателя. В подготовительный период проводились групповые упражнения, учения по боевому управлению и связи с назначенными к выполнению огневой задачи артиллерийскими дивизионами, отдельными батареями и самолетами-корректировщиками. На береговых батареях шла специальная подготовка материальной части и боеприпасов (подбирались снаряды и заряды одной партии, тщательно учитывались все поправки). Производилась полная подготовка исходных данных для стрельбы.

Подавление батарей противника, препятствовавших выполнению огневых задач, осуществляла обеспечивающая группа в составе 2–3 дивизионов, которые в ходе всей операции находились в повышенной боевой готовности. На нее возлагалось также подавление батарей противника, обстреливающих самолеты-корректировщики.

В течение второго квартала подразделения 101-й морской железнодорожной артиллерийской бригады, стационарные батареи Кронштадтского укрепленного сектора и корабли произвели 6 артиллерийских ударов, из них 4 на уничтожение и 2 на надежное подавление. Всего было израсходовано 1776 снарядов: 66 356-мм, 171 180-мм, 215 152-мм, 1324 130-мм{209}.

17 апреля для надежного подавления 2 170-мм орудий, находившихся в районе поселка Беззаботный, было привлечено 8 орудий железнодорожной артиллерии калибра 130-мм (батареи № 1108, 1109, 1117, 1118). Пристрелка осуществлялась дымоблескоусиливающими снарядами (ДБУС), корректировка велась с пунктов сопряженного наблюдения дивизионов. На пристрелку было израсходовано 18 снарядов, после чего произведено 3 огневых налета. Продолжительность первого составляла 8 минут (146 снарядов), второго 6 минут (144 снаряда), третьего 4 минуты (46 снарядов). Всего было выпущено 336 снарядов. Управление огнем велось с командного пункта начальника береговой обороны флота. Там же обрабатывались данные о месте падения снарядов. Полученные координаты разрывов снарядов передавались командиру батареи для ведения корректур. Контроль за огневыми налетами [138] осуществляли взводы звуковой разведки бригады железнодорожной артиллерии и 42-й армии. В результате артиллерийского удара в районе цели наблюдались взрывы и пожары. Батарея противника была надежно подавлена, одно орудие, по данным фотосъемки, уничтожено.

Положительные результаты были достигнуты 30 мая 1943 г., когда массированный артиллерийский удар наносился по 3-орудийной 150-мм батарее, расположенной в районе Шувалоки. Координаты цели были уточнены фотосъемками с самолетов. Задачу выполняли 4 орудия калибра 130 мм и 2 калибра 152 мм, входившие в состав железнодорожных батарей № 1111, 1118, 1122. Средняя дальность стрельбы составляла 19 км. Всего было израсходовано 342 снаряда: 108 152-мм, 234 130-мм. Аэрофотосъемки показали, что значительное число снарядов упало на огневую позицию вражеской батареи{210}.

В конце июня 1943 г. был нанесен артиллерийский удар по 3-орудийной 170-мм батарее противника, дислоцировавшейся в 1,5 км южнее Коркули в лесистом и недосягаемом для наблюдения районе. Орудия ее были установлены в дзотах с интервалами по фронту 80–110 м. Эта батарея систематически обстреливала Ленинград и коммуникацию Ленинград — Кронштадт. Удар наносили наши 3 железнодорожные батареи. В итоге неприятельская батарея молчала 22 дня. Однако разведка установила, что в середине июля враг заменил поврежденную материальную часть и отремонтировал дзоты этой батареи. Было принято решение нанести по ней еще один массированный удар. В осуществлении повторного удара принимало участие 5 железнодорожных батарей в составе 180-мм, 12 152-мм и 4 130-мм орудий. Корректировку огня вел самолет. Для прикрытия участвовавших в нанесении удара батарей были выделены 3 артиллерийских дивизиона (12 батарей). Во время повторного удара было израсходовано 836 снарядов. Аэрофотосъемка показала, что 2 орудия вражеской батареи разбиты{211}.

Массированные артиллерийские удары, проведенные во втором квартале 1943 г., дали в основном хорошие результаты, но в то же время в их подготовке и проведении выявились существенные недостатки. Практика показала чрезвычайно медленное прохождение данных о месте падения снарядов от управляющего огнем до орудий. Кроме того, чрезмерно централизованное управление батареями с командного пункта начальника береговой обороны снижало ответственность командиров артиллерийских частей и подразделений. Организацию подобных ударов следовало возложить на командиров дивизионов и их штабы, оставив за штабом береговой обороны общее руководство.

Всего во втором квартале 1943 г. береговая артиллерия уничтожила [139] 2 орудия и в 2577 случаях подавила огонь вражеских батарей.

В августе 1943 г. Военный совет флота на основании приказа командующего Ленинградским фронтом поставил перед береговой артиллерией и морской авиацией новую задачу: «Комплексными артиллерийско-авиационными ударами уничтожить батареи противника в ответственной зоне воздействия огня КБФ. Заставить артиллерийскую группу противника, расположенную в зоне огневого воздействия КБФ, прекратить массовый обстрел города и к 20 сентября 1943 г. совершенно очистить эту зону от батарей противника с частичным уничтожением матчасти и принуждением к перемещению оставшихся батарей противника на большую глубину фронта» {212}.

Выполняя эту задачу, артиллерия и авиация флота в третьем квартале 1943 г. провели 5 совместных ударов по батареям противника. План подобных ударов разрабатывали штабы береговой обороны и военно-воздушных сил под руководством начальника береговой обороны вице-адмирала И. И. Грена. Он организовывал взаимодействие между артиллерией, ударной и разведывательно-корректировочной авиацией, руководил этим взаимодействием в ходе нанесения удара. На основе общего плана, утвержденного Военным советом флота, составлялись детальные планы, в которых ставились конкретные задачи и отражалась последовательность действий участвующих сил.

Обычно совместным артиллерийско-авиационным ударам предшествовала большая подготовительная работа: с помощью аэрофотосъемки уточнялось местоположение цели, боевой порядок, характер защиты огневых позиций. В артиллерийских и авиационных штабах проводились учения по связи и боевому управлению, а с командирами батарей и авиаэскадрилий — упражнения и игры. От артиллерии в ударах участвовала группа в составе 6–7 батарей, как правило 180, 152–130-мм батареи 101-й морской железнодорожной артиллерийской бригады, а обеспечивала его группа из 2 артиллерийских дивизионов (10–14 батарей). Обеспечивающая группа находилась в постоянной готовности немедленно открыть огонь по батареям, пытавшимся нанести ответный удар по нашей основной артиллерийской группе, а также подавляла зенитные батареи противника, обстреливающие самолеты-корректировщики и самолеты, наносящие бомбо-штурмовые удары. Удар с воздуха осуществляли группы пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков с истребителями прикрытия.

Управление артиллерийскими средствами ударной группы осуществлялось с командно-наблюдательного пункта 101-й морской железнодорожной артиллерийской бригады помощником ее командира по артиллерии. Он имел телефонную и радиосвязь с командирами [140] дивизионов, отдельных батарей, а также с командным пунктом начальника береговой обороны флота. Совместный удар артиллерии и авиации по активным батареям противника продолжался от 2 до 12 часов, а по наиболее живучим до 2–3 суток. Метод подавления и уничтожения активно действующих батарей комплексными авиационно-артиллерийскими ударами дал положительные результаты. В третьем квартале было уничтожено 7 батарей и 8 орудий, в 3343 случаях подавлен огонь вражеских батарей{213}. Вследствие расширения сети наблюдательно-корректировочных постов, лучшего использования самолетов-корректировщиков и средств звуковой разведки значительно возрос процент стрельб с корректировкой. Некоторые результаты контрбатарейной борьбы приведены в табл. 19. Чтобы максимально снизить количество обстрелов Ленинграда в сентябре 1943 г., Ставка Верховного Главнокомандования дала указание об организации 3-го Ленинградского контрбатарейного корпуса, подчинив его Военному совету Ленинградского фронта. Этим решением она объединила под общим командованием все выделенные для контрбатарейной борьбы артиллерийские средства Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского флота. Кроме артиллерийских средств в составе корпуса действовали 2 разведывательных артиллерийских дивизиона, батарея звуковой разведки, воздухоплавательный дивизион, 2 отдельные корректировочные авиаэскадрильи и авиационный истребительный полк{214}.

Дата подавления	№ цели	Характеристика цели	Привлекаемый калибр, мм	Расход боеприпасов	Результаты
18 июля	863	3-орудийная 150-мм батарея	130	294	Проявила себя через 5 дней
17 июля	753	2-орудийная 210-мм батарея	130	346	Проявила себя через 6 дней
26 июля	715	3-орудийная 105-мм батарея	130	393	Уничтожена
27 июля	530	2-орудийная 170-мм батарея	130	320	Безрезультатно. Проявила себя через час
28 июля	530	То же	180	352	Проявила себя одним орудием через 2 часа
30–31 июля	530-А	180-мм орудие	130	886	Безрезультатно. Проявила себя через 5 часов
30–31 июля	534-А	2-орудийная 170-мм батарея	152	168	Проявила себя через 2 дня
19 августа	534-А	То же	130	456	Уничтожена
		152	250
		180	79
27 июля	508	170-мм орудие	152	277	Безрезультатно. Проявило себя через сутки
5 сентября	508	То же	130	250	Проявило себя через 9 дней
			152	200
			180	76
2 сентября	542	2-орудийная 170-мм батарея	130	366	Безрезультатно
			152	74
			180	75
3 сентября	542	То же	130	252	Надежно подавлена. Проявила себя через 25 дней
			152	224
			180	73
3 сентября	508-А	210-мм орудие	130	385	Проявило себя через 8 дней
			152	155
			180	133
15 сентября	508-А	То же	130	325	Проявило себя через 9 дней
			152	144
			180	144
4 сентября	534	2-орудийная 210-мм батарея	130	245	Проявила себя через 7 дней
			152	190
			180	63

Контрбатарейный корпус включал 137 стволов артиллерии фронта (37 122-мм пушек, 90 152-мм пушек-гаубиц, 9 152-мм пушек, 220-мм мортиру) и 58 стволов 101-й морской железнодорожной артиллерийской бригады (3 356-мм, 8 180-мм, 10 152-мм, 37 130-мм) {215}. Борьбу с вражескими батареями, удаленными более чем на 20 км, могли вести 9 152-мм армейских пушек и 58 орудий железнодорожной артиллерии. Артиллерия корпуса была разделена на восточную (приморское направление, 28 стволов), западную (45 стволов), юго-западную (24 ствола), южную (19 стволов), юго-восточную (21 ствол) группы и группу усиления (101-я морская железнодорожная артиллерийская бригада). По количеству стволов, дальности стрельбы и мощности артиллерийских снарядов последняя группа была самой сильной.

Организация корпуса позволила полнее использовать мощь дальнобойной артиллерии и все виды артиллерийской разведки (авиацию, аэростаты, технические средства) и, кроме того, применять более точные методы стрельбы.

Широкое привлечение батарей железнодорожной артиллерии к решению задач контрбатарейной борьбы объясняется рядом ее преимуществ перед береговой стационарной и корабельной артиллерией. [142] Вследствие меньших габаритов орудия железнодорожной артиллерии менее уязвимы, чем корабли, обладают подвижностью (что в условиях густой сети железных дорог Ленинградского узла проявлялось особенно ярко), их легче маскировать, а также восполнять потери. Поэтому 101-я морская железнодорожная артиллерийская бригада стала основным соединением флота по выполнению задач контрбатарейной борьбы. О значительной роли железнодорожной артиллерии в контрбатарейной борьбе свидетельствует табл. 20.

Соединение и часть	Третий квартал				Четвертый квартал
	проведено стрельб	с корректировкой, %	с известными результатами, %	расход боеприпасов	проведено стрельб	с корректировкой, %	с известными результатами, %	расход боеприпасов
101 МЖДАБ	3947/ 3779	74	84	45277/ 41579	881/ 786	83	82	13017/ 10712
Кронштадтский СБО	806/ 321	62	82	8309/ 4320	170/ 50	79	77	2270/ 651
Ижорский СБО	145/ 38	63	80	1079/ 402	149/ 12	76	75	1132/ 127
Островной СБО	32/ 2	65	80	627/ 84	30/ 3	75	74	412/ 46
Корабли	160/ 67	61	76	3218/ 1536	9/ 4	76	75	75/ 32
Итого:	5090/ 4207	65	80	58510/ 47921	1239/ 855	77,8	76	16906/ 11568

101-я бригада в целях контрбатарейной борьбы во второй половине 1943 г. провела 4565 стрельб с расходом 52291 снаряд, тогда как корабли и другие части береговой артиллерии провели только 497 стрельб с расходом 7198 снарядов. В бригаде лучше обстояло дело с корректировкой огня и наблюдением за результатами стрельб. Однако в четвертом квартале число стрельб с известными результатами несколько снизилось по сравнению с третьим кварталом (с 80 до 76 процентов). Объясняется это тем, что стрельбы велись на большом расстоянии и, как правило, в условиях плохой видимости. Как и раньше, основным средством корректировки были наблюдательно-корректировочные посты. С их [143] помощью проведено 899 стрельб, с помощью взводов звукометрической разведки — 48, самолетов — 14, аэростатов — 8.

В это время в 101-й морской железнодорожной артиллерийской бригаде широкое распространение получил метод стрельбы с привлечением пристрелочных орудий. Пристрелочное орудие отводилось в глубь нашей обороны и устанавливалось в таком месте, чтобы дистанция до репера была равна средней дальности стрельбы батарея (дивизиона). Это исключало необходимость пристрелки каждой батареей, чем экономились снаряды, выигрывалось время для открытия огня, появлялась возможность наносить артиллерийские удары в условиях плохой видимости. Немаловажное значение при этом имел и фактор внезапности.

В ноябре 1943 г. 2 пушечных артиллерийских полка Ленинградского фронта, 406-й железнодорожный артиллерийский дивизион (батареи № 1116, 1117, 1118, вооруженные 130-мм орудиями) и батарея № 1122 с орудиями калибра 152 мм из состава 101-й морской железнодорожной артиллерийской бригады были перебазированы морем на ораниенбаумский плацдарм. Вместе с находившимися там стационарными береговыми батареями они пошли во вновь созданную Приморскую оперативную артиллерийскую группу. Вывод на фланг врага этой группы позволил сократить дистанцию борьбы против беззаботинской артиллерийской группы с 16–20 до 9–12 км. Приморская оперативная артиллерийская группа сыграла важную роль в январском наступлении 1944 г., закончившемся полным разгромом немецко-фашистских войск под Ленинградом.

На 31 декабря 1943 г. артиллерийская разведка в системе береговой обороны состояла из 49 постов сопряженного наблюдения дивизионов, 55 постов сопряженного наблюдения батарей, 7 отдельных командно-наблюдательных постов, 45 дальномерно-наблюдательных постов, 5 постов горизонтально-базных дальномеров, 10 самолетов Ил-2 и 113-го отдельного разведывательного артиллерийского дивизиона{216}. Еще 20 октября было закончено формирование 223-го отдельного разведывательного артиллерийского дивизиона (ОРАД). В него вошли батареи оптической разведки (6 взводов из 18 командно-наблюдательных пунктов), звуковой разведки (4 взвода), взводы стереофотограмметрической и топографической разведки и взвод метеослужбы. В целях более эффективного использования 223-го ОРАД его подразделения были переданы в оперативное подчинение соединениям и частям береговой обороны. Так, бригада железнодорожной артиллерии получила 3 взвода звуковой и взвод оптической разведки {217}.

Важное место в боевой деятельности нашей артиллерии занимали мероприятия по обеспечению надежной защиты батарей от ударов артиллерии и авиации противника. Боевой опыт в сентябре [144] — декабре 1941 г. показал, что одной только маскировкой батарей нельзя обмануть противника. Он распознавал наличие в данном районе батареи по звуку или вспышкам пламени. Поэтому в береговой артиллерии стали применяться маскировочные дымы. Это не только лишало противника возможности вести визуальное наблюдение, но и затрудняло бомбометание и прицельный артиллерийский огонь. В бригаде железнодорожной артиллерии дымы использовались для маскировки передвижения железнодорожных батарей, прикрытия действий по свертыванию на позициях. Применялась также постановка ложных дымовых завес. Кроме того, чтобы ввести в заблуждение противника о месте расположения батареи, сооружались ложные огневые позиции с обязательной имитацией стрельбы.

В бригаде железнодорожной артиллерии было разработано наставление по огневой маскировке, в котором каждой батарее рекомендовалось создать запасную и 2 ложные позиции. В наставлении указывалось, что стрельба 130-мм орудий должна маскироваться одновременной стрельбой полевых орудий, а стрельба из 152-мм, 180-мм орудий — огнем береговых 130-мм орудий{218}.

Для стрельбы по вражеским батареям орудиями железнодорожной артиллерии калибра 180 мм и выше применялся следующий тактический прием. Для орудия (транспортера) выбиралась временная огневая позиция. Специальные подразделения топографов делали привязку позиции, проводилась полная подготовка исходных данных. Транспортер наносил с нее артиллерийский удар, быстро свертывался и уходил. Как правило, фашисты открывали по временной позиции сильный артиллерийский огонь, но транспортера там уже не было. Такой способ позволил наносить внезапные артиллерийские удары, не подвергая опасности личный состав и артиллерийскую технику.

Тактика борьбы с дальнобойными и подвижными маневрирующими батареями врага, разработанная в 1943 г., явилась новым вкладом в советское военное искусство. Она потребовала четкой организации стрельбы с применением всех новейших технических средств артиллерийской разведки и взаимодействия артиллерия армии и флота между собой и авиацией. Первые же месяцы действия артиллерии по новому методу дали свои результаты. Так, в четвертом квартале 1943 г. число обстрелов Ленинграда значительно сократилось. Всего за год противник израсходовал по Ленинграду, нашим кораблям и береговым батареям около 80 тыс. снарядов. В то же время береговая и корабельная артиллерия на контрбатарейную борьбу затратила более 128 тыс. снарядов (табл. 21). В результате было уничтожено 28 батарей и 69 отдельных орудий, в 69 642 случаях батареи врага вынуждены были прекращать стрельбу{219}. А самое главное — артиллеристы Ленинграда [145] в трудной борьбе с вражеской артиллерией добились огневого превосходства. Инициатива полностью перешла к нашим артиллеристам. Об этом свидетельствует следующий пример. В предшествующие годы фашисты в дни революционных праздников советского народа обязательно подвергали город ожесточенным обстрелам. Однако в ноябре 1943 г. этого им сделать не удалось. 6 ноября наша артиллерия согласно детально разработанному плану открыла по батареям врага сокрушительный огонь. Противнику был навязан тяжелый огневой бой, в результате которого он не мог 7 и 8 ноября выпустить по городу ни одного снаряда.

Показатели	1943 г.				1944 г.
	I квартал	II квартал	III квартал	IV квартал	I квартал	II квартал
Общее количество стрельб	4446	4257	5090	1239	1583	1868
С корректировкой всего	2208	2233	3270	961	1150	1556
%	49,7	52,0	65,0	77,4	73,2	82,f
С известными результатами всего	3536	3064	4063	937	1240	1550
%	79,5	72,0	80,0	76,0	82,0	83,0
По батареям всего	3718	3404	4207	855	1056	1234
%	83,6	80,0	82,4	66,5	66,7	66,0
Расход боеприпасов всего	53944	33481	58510	16906	26322	29232
по батареям	44670	24562	47921	11568	16846	18547
%	82,8	73,4	82,0	68,0	63,9	63,4

В ходе Красносельско-Ропшинской и Выборгской наступательных операций 1944 г. контрбатарейная борьба занимала важное место в боевой деятельности артиллерии флота. В январе для решения этой задачи было проведено 625 стрельб, что составило 62,3 процента их общего числа. В первом квартале корректировку вели посты сопряженного наблюдения батарей. Это обеспечило исключительно быструю передачу корректур от управляющего огнем до орудий.

О напряженности контрбатарейной борьбы во время наступательных операций наших войск можно судить по работе средств артиллерийской разведки батарей 5-й группы. Так, с 15 по 20 января посты сопряженного наблюдения 5-й артиллерийской группы в 142 случаях обнаружили и засекли батареи противника. Средствами звуковой разведки было засечено 84 вражеские батареи{220}. [146]

За время операции более 60 процентов снарядов береговая артиллерия израсходовала на контрбатарейную борьбу. 15 января на нее потребовалось 87 процентов суточного расхода боеприпасов, с 16 по 18 января — 56 процентов {221}.

Береговая артиллерия, как и вся артиллерия флота, успешно справилась с задачами контрбатарейной борьбы. В подавляющем большинстве случаев батареи противника, произведя 2–3 залпа, накрывались огнем нашей артиллерии и замолкали. Районы огневых позиций вражеских батарей полностью подвергались воздействию снарядов и осколков. Эффективность огня береговой и корабельной артиллерии подтверждалась последующим обследованием позиций батарей и укреплений противника после занятия их нашими частями. Отклонения средней точки падения снарядов от центра цели в большинстве случаев не превышали 30–70 м.

Таким образом, каждая обстреливаемая цель полностью накрывалась эллипсом рассеивания. По батареям противника, которые под огнем нашей артиллерии пытались продолжать стрельбу, сосредоточивался огонь нескольких батарей. Своевременность открытия огня по батареям, пытавшимся мешать продвижению нашей пехоты, обеспечивалась вызовом огня с наблюдательных постов в ответственных секторах. Не считая январскую операцию, в первом квартале было проведено 697 стрельб, из которых в 445 (63 процента) случаях корректировка осуществлялась с постов сопряженного наблюдения батарей. С 1 апреля по 9 июня было проведено 1092 стрельбы, из которых 690 (63,2 процента) приходилось на контрбатарейную борьбу. В ходе июньского наступления (Выборгская операция) из 946 стрельб 644 (68 процентов) относится к контрбатарейной борьбе. Для обнаружения артиллерийских батарей противника впервые широко были применены авиационные и звукометрические средства разведки.

Около 900 дней у стен Ленинграда длилась беспрецедентная в истории войн артиллерийская дуэль. Береговая артиллерия Краснознаменного Балтийского флота внесла большой вклад в дело защиты города Ленина от варварских артиллерийских обстрелов. Днем и ночью под артиллерийским обстрелом и ударами авиации противника находились артиллеристы у своих орудий, готовые в любую минуту открыть огонь по врагу. Каждый знал, что от его стойкости, мужества и меткой стрельбы зависит жизнь многих ленинградцев и бесперебойная работа заводов и фабрик.

В мобилизации воинов-артиллеристов на успешное выполнение ими задач контрбатарейной борьбы большую роль сыграла партийно-политическая работа. В частях береговой артиллерии по инициативе партийных и политических органов было организовано массовое соревнование за снайперское орудие, точный выстрел, наибольшее количество уничтоженных орудий врага, высокую [147] боевую готовность материальной части. К концу 1943 г. только на орудиях 101-й морской железнодорожной артиллерийской бригады имелось 206 звезд, свидетельствовавших о высоком мастерстве артиллеристов{222}.

В контрбатарейной борьбе береговая артиллерия отвечала за наиболее удаленные батареи. Она успешно справилась с задачей ограничения продолжительности обстрела военно-морских баз батареями противника. Однако с задачами надежного подавления и уничтожения активных батарей врага наша артиллерия справилась лишь частично, что следует отнести как за счет ограниченного количества боеприпасов, так и недостаточного применения авиации.

По-иному дело обстояло под Новороссийском, где удалось добиться не только надежного подавления, но даже уничтожения вражеских батарей. С 1 октября 1942 г. по 1 октября 1943 г. береговая артиллерия Новороссийской военно-морской базы провела 3820 стрельб, израсходовав 57 401 снаряд, в том числе около 62 процентов по вражеским батареям. За это время она уничтожила 18 артиллерийских и 27 минометных батарей и в 798 случаях надежно подавила их огонь{223}. Такая высокая результативность объясняется тем, что вражеские батареи располагались в 8–17 км от нашей артиллерии.

Опыт контрбатарейной борьбы в оборонительном сражении показал, что для ее успеха, кроме достаточного количества боеприпасов, требуются тщательная и непрерывная артиллерийская разведка с обязательной аэрофотосъемкой целей (для получения точных координат каждого обстреливаемого орудия), наличие средств инструментальной разведки и воздушной корректировки, выполнение требований о полной подготовке исходных данных стрельбы с проведением законченной пристрелки и контроля результатов огня каждого периода поражения.

При решении задач надежного подавления или уничтожения батарей необходимо проводить специальные операции совместно с бомбо-штурмовой авиацией.

Борьба с батареями, расположенными на больших дальностях, показала, что для надежного подавления батарей необходимо 500–600 выстрелов, а для уничтожения батареи требуется 1600–1800 выстрелов{224}. Однако эти цифры можно считать справедливыми лишь при благоприятных условиях видимости и при условии сочетания стрельбы батарей с бомбо-штурмовыми ударами. [148]