Операция «Юно»
С эвакуацией союзников и капитуляцией норвежской армии боевые действия на территории Норвегии завершились. Однако на море еще гремели залпы орудий и гибли люди, как с той, так и с другой стороны. Набеговая операция германских линкоров и последовавший в ответ на нее рейд британской авианосной группы стали последним актом двухмесячной драмы.
К середине мая немецкие тяжелые корабли, получившие повреждения в апреле, были отремонтированы. В связи с этим 16 мая штаб Руководства войной на море отдал предварительные распоряжения на проведение операции в водах между норвежским побережьем и Шетландскими островами. 21 мая Редер информировал Гитлера, что «Шарнхорст» и «Адмирал Хиппер» будут готовы к выходу в море 27-го, а «Гнейзенау» — в начале июня. По замыслу гросс-адмирала линкоры должны были совершить нападение на британские конвои, курсировавшие между северным побережьем Шотландии и Нарвиком, кроме того, под их прикрытием планировалось провести собственный конвой в Тронхейм. Против подобной акции с самого начала выступали командующий военно-морской группы «Вест» адмирал Заальвехтер и командующий флотом адмирал Маршалль. Как пишет граф Цимке, «оперативные командования настаивали на сохранении сил и считали, что шансы на успех слишком малы, чтобы подвергать риску немногочисленные германские тяжелые корабли… Однако Редер и Руководство войной на море, видимо, ввиду предполагаемого окончания войны, требовали активных действий, чтобы продемонстрировать ценность флота и обеспечить его дальнейшее развитие».
Между тем, начавшееся 24 мая наступление союзников под Нарвиком создало реальную угрозу, что войскам генерала Дитля пришлось бы уйти на шведскую территорию и там интернироваться. Требовались энергичные контрмеры. На следующий день MGK «Вест» получило директиву штаба Руководства войной на море, в которой предписывалось атаковать с моря опорные пункты англичан в Северной Норвегии, прежде всего Харстад. Был отдан боевой приказ, согласно которому корабли должны были прорваться в Анс — и Вогс-фьорды и уничтожить там боевые корабли, суда и временные сооружения, предназначенные для выгрузки войск. Формирование корабельного соединения для выполнения этой задачи началось 29 мая, командовать операцией, получившей кодовое наименование «Юно», был назначен адмирал Вильгельм Маршалль.
27 мая к основному приказу добавилось личное распоряжение Гитлера об оказании поддержки частям 2-й горной дивизии, действовавшим в районе Му-Будё и страдающим от обстрелов с моря. Во время встречи Маршалля с Редером 31 мая было решено также атаковать и наиболее важные береговые цели в районе Харстада, что придавало приказу еще более расплывчатый вид. Как выяснилось позднее, все изменения и дополнения, внесенные в боевой приказ, не были доведены до командования группы «Вест». «Вот что может получиться, когда одним и тем же делом начинает руководить слишком большое количество различных командных инстанций!» — возмущался Маршалль.
Ряд данных, необходимых для выполнения задачи — расположение войск, огневых позиций артиллерии, а также другие сведения о противнике — должно было предоставить командование XXI армейской группы. Задачи аэрофотосъемки возлагались на 5-й воздушный флот. Все эти сведения должны были быть переданы флоту до его выхода в море, но своевременно этого сделано не было, и морякам пришлось знакомиться с содержанием документов уже в открытом море.
В качестве передовой базы предполагалось использовать Тронхейм, куда заранее были направлены танкеры «Нордмарк» и «Дитмаршен», которым ставилась задача обеспечения операции.
В 8 утра 4 июня «Гнейзенау» под флагом Маршалля, «Шарнхорст», «Адмирал Хиппер» и 4 эсминца вышли из Киля. Для обеспечения выхода в Северное море эскадре придавались тендер «Хай» (флаг FdM «Ост» контр-адмирала Штовассера), два миноносца, прорыватель заграждений и два моторных тральщика, которые Маршалль отпустил при входе в Скагеррак. Три Не-115, а позже два Не-111 обеспечивали противолодочное охранение.
Отлично поставленная служба радиоразведки позволила германской эскадре избежать встречи с многочисленными подлодками противника в Северном море и Скагерраке, а также с воздушными патрулями англичан. Последнему, по мнению немцев, способствовали точные сведения о технических возможностях и особенностях тактики британской разведывательной авиации. В результате командующему флотом удалось вывести свои корабли в Северное море незаметно для англичан.
В полдень 5 июня соединение легло на северо-западный курс и развило ход 24 узла. Высокая скорость и штормовое море быстро опустошили топливные цистерны крейсера и эсминцев, поэтому на следующий день эскадра встретилась с танкером «Дитмаршен», пришедшим в точку рандеву под советским торговым флагом. Отсутствие опыта в приемке топлива вкупе с плохой погодой растянули процедуру заправки до самого вечера. Обеспокоенный отсутствием сведений о противнике от штаба XXI группы, Маршалль уже в сумерках решил собрать военный совет. Командирам кораблей пришлось в бурном море садиться в шлюпки и отправляться на флагман, где им были даны подробные указания о порядке прорыва в Вогс-фьорд и обстреле Харстада, который командующий намеревался осуществить в ночь на 9 июня.
7 июня эскадра шла курсом на север. Вскоре немецкий самолет-разведчик, сумевший, несмотря на сильную облачность, пробиться к Харстаду, донес, что в гавани находится только один небольшой корабль. Кроме того, поступили сведения о наличии двух групп судов южнее Нарвика. На основании этих данных Маршалль решил, что союзники начали эвакуацию, и отказался от нанесения удара по Харстаду, поскольку таковой мог оказаться ударом по пустому месту. Он собирался атаковать ближайший конвой, о чем сообщил в штаб группы «Вест». Там его мнения не разделяли, и в 05:00 передали по радио, что главной задачей флота остается обстрел Харстада, однако приказ о прикрытии фланга Фойерштейна отменен не был.
Тем не менее, адмирал решился игнорировать расплывчатую директиву и действовать по своему усмотрению. В донесении авиационной разведки не содержалось никаких сведений о береговых целях, а единственной достоверной информацией было сообщение об отсутствии судов в гавани. С рассветом 8 июня Маршалль развернул свои корабли в широкую завесу с интервалом около 9 миль друг от друга и двинулся в юго-восточном направлении. Погодные условия (ветер WNW — 4 балла, море — 3 балла, практически неограниченная видимость) благоприятствовали выполнению задачи.
В 05:55 «Хиппер» обнаружил судно, пресекавшее курс германской эскадры. Крейсер двинулся на перехват, но потребовалось некоторое время, чтобы догнать цель. Ей оказался британский танкер «Ойл Пайонир» (5666 брт). С эскортировавшего его вооруженного траулера «Джунипер» (лейтенант-коммандер Джеффри Гринфил) просигналили типично британское «What ship?», на что с флагманского линкора ответили: «Саутхэмптон». Использовав замешательство англичан, немцы приблизились, и в 07:05 Хейе, пожалевший тратить дефицитные 203-мм снаряды на небольшое суденышко, приказал открыть огонь из 105-мм зениток правого борта с дистанции около 10 кабельтовых. Вторым залпом цель была накрыта, на траулере возник пожар. Командир крейсера распорядился прекратить стрельбу, но англичане не проявляли никакого желания сдаться, и огонь был возобновлен. Уже через минуту «Джунипер» опрокинулся и в 07:20 затонул (на эту небольшую цель «Хиппером» израсходовано 97 снарядов). Эсминец «Ганс Лоди» подобрал из воды 29 членов экипажа траулера. Тем временем артиллеристы «Гнейзенау» занялись танкером и вскоре подожгли его (израсходовано 113 150-мм снарядов). Подошедший «Герман Шёман» добил «Ойл Пайонир» торпедой. Из состава его команды спаслись лишь 11 моряков.
В 06:26 с «Хиппера» и «Шарнхорста» стартовали бортовые гидросамолеты, которым надлежало произвести дальнюю разведку и поиск целей в северном направлении. Дважды от них поступали сообщения о британских крейсерах и эсминцах, идущих юго-западным курсом.
В 09:40 «Шарнхорст» остановил британское госпитальное судно «Атлантис», но, выполняя требования Женевской конвенции, отпустил его после опроса.
Около 10 часов тревогу поднял «Карл Гальстер», обнаруживший дым справа впереди по курсу эскадры. Идя максимально возможным ходом, «Гальстер» и присоединившийся к нему «Лоди» вскоре настигли большой двухтрубный пароход, оказавшийся британским войсковым транспортом «Орама» (19 840 брт). Судно возвращалось из Норвегии в балласте, но на его борту находилось около сотни немцев, плененных под Нарвиком. Осторожный Бей не рискнул атаковать его, полагая, что перед ним вспомогательный крейсер со 152-мм артиллерией. Пришлось дожидаться «Хиппера», который, получив приказ Маршалля, немедленно лег на курс перехвата, развив 32-узловую скорость.
В 10:58 крейсер дал два первых залпа, упавших перед форштевнем парохода, но тот продолжал уходить прежним курсом. Как выяснилось позднее, с транспорта крейсер был принят за английский, и на его борту в это время устремляли бинокли в небо, считая, что судно атаковано с воздуха. Капитан «Орама» был невероятно удивлен тем, что немецкие боевые корабли появились в таком районе, где господство на море английского флота считалось бесспорным. «Хиппер» развернулся бортом, чтобы ввести в действие все орудия. После седьмого залпа транспорт остановился и накренился, охваченный пожаром. В 11:21 «Орама» медленно затонул. На его потопление немцы истратили 54 восьмидюймовых снаряда. Столь большой расход объясняется тем, что огонь по «британцу» вел также «Ганс Лоди», сбивая пристрелку артиллеристам крейсера своими всплесками. На борт немецких кораблей было поднято 274 человека.
Нужно отметить, что ни одному из атакованных судов не удалось передать сообщение о нападении, а посылаемые в эфир сигналы бедствия с «Орама» немцы сумели заглушить. Таким образом, англичане продолжали оставаться в неведении относительно того, что буквально под носом у них действует германская эскадра.
Затем Маршалль решил отправить испытывавшие недостаток топлива крейсер и эсминцы на заправку, и в 13:10 они взяли курс на Тронхейм. Это позволило решить вторую задачу — атаковать корабли, угрожавшие прибрежному флангу 2-й горной дивизии. Отряд Шмундта, кроме «Штайнбринка», имевшего неисправность в машине и направившегося прямиком в порт, предпринял короткое крейсерство у побережья Норвегии. Никаких неприятельских сил обнаружено не было, но вскоре после полуночи «Ганс Лоди» захватил норвежский рыболовный пароход «Элин» и направил его с призовой командой в Тронхейм.
Оставшись вдвоем, линейные крейсера легли на курс WNW. Маршалль намеревался атаковать ближайший конвой. Погода к тому времени прояснилась, и в 16:46 наблюдатель на фор-марсе «Шарнхорста» обнаружил дым по пеленгу 60( на удалении около 25 миль. Спустя 24 минуты после обнаружения дыма старший артиллерист «Шарнхорста» капитан 2 ранга Лёвиш доложил, что удерживает в прицеле авианосец типа «Арк Ройал». Немцы сомкнули строй, увеличили скорость до 29 узлов и, развернувшись на 16 румбов, бросились на пересечение курса противника, стремясь отрезать его от южного направления.
Фактически обнаруженным немцами кораблем был «Глориэс». Рано утром 8 июня его командир кэптен Д'Ойли-Хьюз связался с адмиралом Уэллсом и попросил разрешения следовать в Скапа-Флоу самостоятельно. Разрешение было получено, и в 02:53 авианосец в сопровождении эсминцев «Ардент» и «Акаста» отделился от эскадры. Причиной данной просьбы был конфликт между Д'Ойли-Хьюзом и командиром авиагруппы коммандером Хитом. В предшествующие дни Хит отказался выполнить приказ об атаке «Суордфишами» плохо выявленных береговых целей, мотивируя это неподготовленностью пилотов и тем, что самолеты не предназначены для решения подобных задач. Для разрешения инцидента в базе должно было состояться судебное разбирательство…
Итак, операция «Юно» достигла своего кульминационного момента. Начинался бой, ставший одной из самых трагических страниц в истории британского флота и вызвавший множество споров, — единственный бой, в ходе которого артиллерией крупных надводных кораблей был потоплен авианосец. Обстоятельства этого сражения в русскоязычной литературе изложены довольно противоречиво, поэтому позволим себе остановиться на нем подробнее.
Нужно отметить, что англичане вели себя весьма беспечно. Отряд шел строго на юго-восток 17-узловым ходом, выполняя противолодочный зигзаг. Ни один из кораблей не имел радара, тем не менее, наблюдения с высоко расположенных «вороньих гнезд» не велось. Самолеты в воздух не поднимались, более того, ни один из находившихся в ангаре «Суордфишей» не был готов к старту, доступ к торпедам был затруднен, а палубу загромождали находившиеся на ней сухопутные истребители. Только после 17 часов, с поступлением сообщения о замеченных в западной части горизонта силуэтах, командир авианосца кэптен Гай Д'Ойли-Хьюз приказал поднять пять исправных торпедоносцев на палубу, а эсминец «Ардент» (лейтенант-коммандер Дж.Ф. Баркер) получил распоряжение приблизиться к обнаруженным кораблям для опознавания. В 17:20 на «Глориэсе» прозвучал сигнал боевой тревоги.
Отправленный для опознавания «Ардент» сделал запрос прожектором, но почти сразу же попал под обстрел немецких кораблей. В 17:27 головной «Гнейзенау» открыл огонь по эсминцу 150-мм артиллерией, спустя три минуты к нему присоединился «Шарнхорст». В этот момент Д'Ойли-Хьюз совершил сразу две ошибки. Во-первых, он приказал «Арденту» поставить дымовую завесу и отойти к авианосцу, произведя торпедную атаку, чтобы заставить немцев отвернуть с курса. Эсминец выпустил четыре торпеды, от которых немцы без труда уклонились, и обстрелял ближайший «Шарнхорст» из 120-мм орудий, добившись одного попадания. Однако его атака не была поддержана вторым эскадренным миноносцем и в результате закончилась практически безрезультатной гибелью корабля.
Вторая ошибка имела трагичные последствия для самого авианосца. Несмотря на то, что, открыв огонь, бывшие неопознанными корабли выдали в себе противника, «Глориэс» продолжал следовать прежним, сходящимся с немцами курсом, и лишь в 17:47 отвернул на юго-восток. Немедленный отворот на этот курс и отход на максимальной скорости (по имеющимся сведениям, авианосец был способен развивать до 30 узлов, то есть практически не уступал по скорости немецким линкорам) под прикрытием дымовых завес увеличил бы шансы англичан уцелеть. Решение оставаться на прежнем курсе в течение двадцати минут было необдуманным и тактически безграмотным.
В 17:32 заговорил главный калибр «Шарнхорста» (носовые башни «Гнейзенау» открыли огонь в 17:46), с третьего залпа добившийся попадания. Снаряд пробил полетную палубу авианосца и разорвался в ангаре, где разгорелся большой пожар, сделавший невозможным подъем самолетов. Одним из осколков был пробит дымоход, отчего дым попал в канал наддува воздуха, что вызвало падение давления в котлах и снижение скорости. Правда, вскоре нормальное горение было восстановлено, и в 17:47 «Глориэс» увеличил ход до 26 узлов и отвернул на курс 130°. Эсминцы попытались прикрыть его дымовой завесой.
Хотя дым и мешал стрельбе, немцы не прекращали огонь и быстро добились результата. Вскоре дистанция сократилась настолько, что в бой вступили 105-мм зенитки. В 17:56 тяжелый снаряд угодил в «остров» авианосца. Все находившиеся на мостике, в том числе командир корабля, были убиты. В командование вступил старший помощник. Через две минуты корабль отвернул влево, скрывшись в дымовой завесе. На целых двадцать минут немцы были вынуждены прекратить стрельбу по нему.
Примерно тогда же выскочивший из-за дыма «Ардент» выпустил последние четыре торпеды, от которых линкоры также уклонились. Тут же снаряды всех калибров, включая зенитную артиллерию, стали поражать эсминец, который сразу потерял ход и замер, охваченный огнем. В 18:22 он затонул.
Примерно в 18:20 «Глориэс» стал виден в разрывах дыма и снова попал под обстрел. Немцы сразу же добились накрытия. Один из снарядов разорвался в машинном отделении, и скорость корабля, увеличившаяся к тому времени до 30 узлов, стала резко падать. Авианосец покатился влево с быстро увеличивавшимся креном на правый борт.
Второй британский эсминец — «Акаста» (коммандер Чарльз Гласфёрд) — долго избегал повреждений и прикрывая поворот авианосца вышел в торпедную атаку. В 18:33, как раз перед попаданием в него первого снаряда, он прошел перед носом немецких линкоров и дал два четырехторпедных залпа. «Гнейзенау» от торпед уклонился, но спустя шесть минут одна из них угодила в «Шарнхорст» в район кормовой башни с правого борта.
Повреждения «Шарнхорста» оказались очень серьезными. Торпеда попала под главным поясом — в самое уязвимое место. Боевое отделение и погреба башни «Цезарь» заполнились дымом, прислугу пришлось эвакуировать. Командир корабля капитан 1 ранга Хоффман даже отдал приказ на затопление погребов, но после доклада об отсутствии опасности пожара его отменил. Тем не менее, кормовая башня главного калибра и правая кормовая 150-мм башня вышли из строя. Бортовая обшивка оказалась разрушенной по длине 14 метров, разорвало противоторпедную переборку, повредило батарейную палубу. Корабль принял 2500 тонн воды, которая заполнила двадцать два отсека, получил крен на правый борт и дифферент 3 метра на корму. Две турбины остановились, и линкор остался только с одним работающим левым валом. Погибло 48 членов экипажа, в том числе два офицера.
Сразу после торпедирования «Шарнхорста» немецкие линкоры прекратили обстрел «Глориэса», который уже не имел хода и, без сомнения, был обречен. В 19:08 авианосец перевернулся и затонул. Всего на девять минут пережил его доблестный эсминец, по которому немцы некоторое время еще продолжали стрелять. Всего в ходе операции линкоры израсходовали 387 снарядов главного калибра («Гнейзенау» — 175, «Шарнхорст» — 212) и 1448 — среднего. В 18:15 германские корабли взяли курс на Тронхейм. На переходе «Шарнхорст» с трудом держал 20-узловую скорость, и соединение смогло достичь базы только к полуночи 9 июня.
По наиболее достоверным данным, «Глориэс» и эсминцы унесли с собой в пучину 1520 человек.{74} Немцы не предпринимали попыток спасения английских моряков с потопленных кораблей.{75} Только через двое суток после боя были спасены трое офицеров (в их числе был командир 46-й эскадрильи сквадрон-лидер Кеннет Кросс — впоследствии маршал авиации и командующий RAF) и 35 матросов с авианосца и один матрос с «Акаста». Их подобрало и доставило на Фарерские острова норвежское рыболовное судно «Боргунн». Еще семь человек попали в плен — их спасли норвежские траулеры и немецкий гидросамолет.
На протяжении всего послевоенного периода многим исследователям не давали покоя различные вопросы, связанные с данным сражением. Как могло случиться, что немецкие линкоры смогли в течение трех суток действовать в операционной зоне британского флота, оставаясь необнаруженными? Почему смогли так легко перехватить отряд «Глориэса» и уничтожить его? Наконец, почему даже в поврежденном состоянии им удалось безнаказанно уйти?
Ответ на первый вопрос, безусловно, можно связать с начальным периодом кампании. Отсутствие активных действий немецких надводных кораблей в апреле-мае вызвало опасное самоудовлетворение британского военно-морского командования. В течение предыдущего месяца британские авианосцы совершили не менее шести походов в район Нарвика, имея лишь незначительный эскорт. К началу июня состояние расслабленности достигло такой гипертрофированной формы, что когда, как пишет Патрик Бизли, «прослушивание германских радиопередач навело [англичан] на мысль, что немецкие тяжелые корабли, скорее всего, находятся в море... но эти выводы были весьма ориентировочными, а возможность подтвердить их другими источниками на представилась… снова решили ничего не предпринимать».
Адмиралтейство не только не стало организовывать операцию по перехвату немецких линейных крейсеров, но даже не передало сообщения об их возможном выходе в море ни кораблям флота, ни Береговому командованию. А ведь имей командующий авианосцами всю информацию, возможно, он не разрешил бы «Глориэсу» совершать самостоятельный переход.
Обнаружение немцами британского отряда, вне всякого сомнения, было случайным. Маршалль вел линкоры на перехват обнаруженного бортовыми гидросамолетами конвоя, и авианосец просто попался им на пути. Однако это не извиняет кэптена Хьюза, не принявшего мер по защите своих кораблей. Если бы велась авиационная разведка, это позволило бы обнаружить немецкие корабли на безопасном расстоянии, избегнуть сближения благодаря равенству в скорости и предупредить флот о приближении противника. С другой стороны, мнение некоторых авторов, что следовало поднять торпедоносцы в атаку немедленно после установления контакта с противником, представляется несостоятельным. Принимая во внимание слабость эскорта, пять самолетов вряд ли спасли бы «Глориэс». Вспомним хотя бы, что до знаменитого боя у Матапана «Суордфишам» ни разу не удалось попасть торпедой в маневрирующий боевой корабль.
Остается последний вопрос: почему не было организовано преследование? Виной тому было несколько факторов, имеющих под собой один корень — неудовлетворительную радиодисциплину.
Первым же попаданием на авианосце была снесена антенна главного радиопоста. Однако в 17:52 радисты «Гнейзенау» перехватили сообщение с «Глориэса» на частоте 8,29 МГц, адресованное радиостанции Скапа-Флоу. Немцы отметили сильную неустойчивость сигнала (он передавался запасным радиопостом) и сразу же предприняли попытку заглушить его, начав передачу серии ложных радиограмм на той же частоте. Тем не менее, сигнал с авианосца приняла радиостанция крейсера «Девоншир», который шел из Тромсё с норвежским королем на борту и в момент боя находился всего в 100 милях западнее. Донесение поступило в сильно искаженном виде и не содержало сведений об угрожающем положении корабля, поэтому контр-адмирал Каннингхэм, державший на крейсере свой флаг, распорядился не нарушать радиомолчания.
Ни одна другая британская радиостанция сигналов «Глориэса» не услышала, и в этом нет ничего удивительного. Порядок радиопереговоров, установленный Адмиралтейством в ходе Норвежской кампании, назначал для района Нарвика основную частоту 3,7 МГц, в то время как основная частота Скапа-Флоу равнялась 8,29 МГц. Следовавшие из Северной Норвегии в метрополию корабли должны были менять частоту при пересечении широты 65°. По графику эвакуации эта смена должна была произойти 9 июня в 08:40. Однако «Глориэс» по непонятным причинам перешел на частоту Скапа-Флоу уже 8 июня в 14:00, находясь в 300 милях севернее заданной широты. Сейчас уже невозможно выяснить, знал ли командир авианосца о порядке смены частот или произвел ее на свой страх и риск, но в любом случае вышестоящее командование должно было убедиться в том, что изменения в дисциплине переговоров были известны на «Глориэсе».
Совершенно необъяснимо отсутствие радиограмм об обнаружении противника с эсминцев. «Акаста» не имел попаданий вплоть до выхода в торпедную атаку, но не послал в эфир ни одного донесения, видимо, целиком полагаясь на командира отряда. Подобная пассивность выглядит ярким контрастом по сравнению с действиями другого британского эсминца — «Глоууорма», который, столкнувшись с соединением противника, немедленно сообщил о нем командующему и не прекращал передачи вплоть до выхода из строя радиостанции.
Закономерным следствием всей этой неразберихи стало то, что организовать преследование англичане так и не успели. Первое сообщение о присутствии в море кораблей противника поступило с госпитального судна «Атлантис», когда оно утром 9 июня встретилось с линейным кораблем «Вэлиэнт». Линкор передал сведения дальше, а сам повернул для охраны второй группы транспортов, находящейся в то время в 400 милях севернее. Слабоохраняемые конвои Корка, которые следовали тогда через тот же район, приняв сигнал тревоги, изменили курс. Адмирал Форбс узнал о судьбе авианосца только после полудня 9 июня из сообщения германского радио. После этого он немедленно вывел «Родней», «Ринаун» и шесть эсминцев для поиска германского отряда и прикрытия возвращающихся судов. «Арк Ройал» получил приказ следовать на соединение с главными силами флота.
10 июня адмирал Маршалль снова вышел в море с «Гнейзенау», «Адмиралом Хиппером» и четырьмя эсминцами для нанесения повторного удара по британским перевозкам. Однако в зоне боевых действий более не оставалось никаких целей — английские конвои с эвакуируемыми войсками уже подходили к своим берегам. К тому же немецкая авиаразведка обнаружила в море корабли Форбса, о чем сообщило командование группы «Вест», а с крейсера была замечена погружающаяся подлодка. Все это заставило отказаться от проведения операции, и вечером 11-го корабли вернулись в Тронхейм.
В Германии результаты операции «Юно» трактовались весьма неоднозначно. Адмирал Маршалль не получил от командования никакой благодарности за потопление авианосца, двух эсминцев и двух крупных судов. Более того, Руководство войной на море обрушило на него поток резкой критики. Его обвиняли в нарушении прямого приказа о набеге на Харстад и срыве операции. В ответ адмирал утверждал, что командующий в море должен действовать по своему усмотрению, а распоряжения командования группы «Вест» только мешало ему. Неудачу второго выхода он объяснял тем, что германское верховное командование, не устояв перед соблазном, издало 9 июня сводку о победах немецкого флота, из которой противник узнал необходимые ему подробности. (Хотя на самом деле результат был предопределен, так как британские конвои в это время были уже недосягаемы для немецких кораблей.) Из-за резких разногласий с ОКМ Маршалль подал в отставку, и 15 июня на пост командующего надводным флотом был назначен адмирал Гюнтер Лютьенс.
Попытаемся непредвзято оценить результаты операции и действия командующего соединением. Во-первых, несмотря на кардинальное изменение обстановки Маршалль смог ее правильно оценить и принять верное решение: отказаться от бесполезного удара по Харстаду и перенести усилия на противодействие эвакуации союзных войск. Тем самым он еще раз подтвердил такие свойственные командному составу германской армии и флота качества, как инициативность, решительность и понимание истинного содержания задачи.
Во-вторых, в действиях по срыву эвакуации адмирал мог рассчитывать только на собственные силы. Это в первую очередь отразилось на разведывательном обеспечении операции. Ни береговая авиация, ни подводные лодки, ни службы радиоперехвата не работали на него, так как планом той операции, для которой соединение вышло в море, они не предусматривались. С учетом этого шансы на перехват даже одного конвоя были не слишком велики, а риск попасть под удар противника значительно возрастал. Тем не менее, используя бортовые «арадо», немцам удалось обнаружить конвои. Маршалль пошел на перехват, но на пути встретил «Глориэс».
В-третьих, полностью сорвать британскую операцию один отряд из двух линкоров не мог в любом случае. С точки зрения ведения дальнейшей войны, уничтожение пяти-шести транспортов с войсками или одного-двух крейсеров мало что меняло. Так что, потопление одного из немногих британских авианосцев было приемлемой компенсацией за беспрепятственный проход войсковых конвоев. Чтобы понять, какое значение имел этот класс кораблей в глазах немцев, достаточно вспомнить историю с караваном PQ-17, когда в плане германской контроперации предусматривалось ее немедленное прекращение в случае наличия авианосца в составе сил прикрытия конвоя. Торпедирование одного из линкоров было скорее случайностью, характерной для любой войны.
Суммируя все сказанное, можно заключить, что в условиях господства противника на море баланс результатов был в пользу немцев. Так что недалек от истины Эдвард фон дер Портен, назвавший операцию «самым успешным боем со дня сражения при Коронеле в 1914 году».
Не сумев перехватить противника в море, англичане попытались уничтожить его «в собственном логове». 10 июня разведчик Берегового командования обнаружил «Шарнхорст», стоявший у борта ремонтного судна «Хуаскаран» в Тронхейме. (Остальные корабли в этот момент находились в море.) На следующий день дюжина «Хадсонов» 269-й эскадрильи (винг-коммандер Пирс) совершила налет, сбросив на линкор тридцать шесть 227-кг бомб. Атака производилась с высоты 4500 метров, и ни одна из бомб в цель не попала, а англичане потеряли два самолета, сбитые звеном «мессершмиттов» из 4./JG 77.
Утром 12 апреля, убедившись в бесполезности дальнейших поисков немецких линкоров, адмирал Форбс решил нанести удар по Тронхейму палубными самолетами. Пилоты «Арк Ройала» встретили это известие без энтузиазма. Германские корабли имели сильное зенитное вооружение, к тому же стояли в хорошо защищенной базе, всего в нескольких километрах от которой располагался первоклассно оборудованный аэродром. Первоначально планировалось, что в налете будут участвовать «Суордфиши», вооруженные торпедами, и «Скьюа», часть из которых несла бы бомбы, а часть — выделялась в прикрытие. Однако использование тихоходных бипланов против такой цели, да еще в дневное время (в это время года в Тронхейме стоят белые ночи), сочли форменным самоубийством. Окончательное решение сводилось к тому, что удар поручили одним «Скьюа».
Имея перед собой пример «Кенигсберга», англичане ожидали от атаки не меньшего эффекта, но удача не сопутствовала им в этом предприятии. Из-за плохой погоды, пятнадцать истребителей-бомбардировщиков 800-й и 803-й эскадрилий смогли подняться с палубы авианосца только в 23:45. Каждая из машин несла под «брюхом» по 227-кг бронебойной бомбе.
Предусматривалось, что одновременно с авианосной ударной группой новейшие бомбардировщики «Бофорт» произведут налет на Вэрнес, чтобы не дать немецким перехватчикам подняться в воздух. Дополнительной прикрытие должны были обеспечить истребители «Бленхейм». Однако, как уже не раз бывало в ходе этой неудачной для британских ВВС кампании, синхронной атаки не получилось. На Тронхейм смогли выйти только четыре «Бофорта», но они прибыли слишком рано и отбомбились без должного результата. Шестерка «Бленхеймов» вообще опоздала, зато встревоженные Bf-109 и Bf-110 устроили группе с «Арк Ройала» «горячий прием».
Подлетая к цели, экипажи «Скьюа» увидели столб дыма, поднимавшийся над Вэрнесом, и свору вражеских истребителей, барражировавших над фьордом. Ведущий группы — новый командир 803-й эскадрильи лейтенант-коммандер Кассон — разделил самолеты на две волны, одну из которых возглавил сам, другую повел командир 800-й кэптен Партридж. Звено Кассона развернулось, и с километровой высоты самолеты начали пикировать на «Шарнхорст» с носового сектора. Эскадрилья Партриджа заходила для бомбометания на высоте более 2000 метров с противоположной стороны, но сразу же была атакована истребителями противника. В поединке с верткими «сто девятыми» перегруженные бомбами «Скьюа» не имели никаких шансов. Пилоты II/JG 77 устроили англичанам настоящее избиение. Восемь машин были сбиты. Две из них «завалил» уже знакомый читателю фельдфебель Роберт Менге, доведя тем сам свой счет до пяти машин, а еще одну — командир 3./ZG 76 Гордон Голлоб. Результат налета ограничился попаданием в «Шарнхорст» одной бомбой, к тому же не взорвавшейся.
Среди не вернувшихся на родной авианосец были оба командира эскадрилий, из шестнадцати летчиков только Партридж остался жив, проведя следующие пять лет в немецком плену. В 07:15, когда все надежды на их возвращение были оставлены, британское соединение легло на обратный курс. «Арк Ройал» пошел на базу полным ходом, а линкоры несколько отстали, вынужденные прикрыть эсминцы «Энтилоуп» и «Электра», столкнувшиеся из-за сильного тумана. В пятницу 14 июня корабли бросили якоря в Скапа-Флоу. Закрылась последняя страница Норвежской кампании.