Развертывание флотов и первые столкновения на море
В интересах операции первыми начали действовать две составляющих Кригсмарине — подводные лодки и разведывательная авиация. Еще 11 марта поступил приказ о развертывании подлодок в районах Нарвика и Тронхейма. Через три дня на основании расшифрованных радиограмм подлодок противника было установлено наличие 14 британских субмарин на подходах к Скагерраку, западнее Ютландии и в районе Терсхеллинга. Для борьбы с ними в море вышло восемь лодок, одна из которых — «U 4» — добилась успеха, потопив 10 апреля английскую «Тистл».
20 марта военно-морской атташе в Осло капитан 3 ранга Рихард Шрайбер сообщил о замеченном в районе Эгерсунна британском соединении. Хотя ошибка обнаружилась довольно быстро, несколько лодок успело уйти со своих позиций, подчиняясь приказу о его перехвате. Во время этого произошел любопытный инцидент: 27 марта «U 21» (капитан-лейтенант Вольф Штиблер) села на мель неподалеку от Мандаля и была интернирована. Правда, плен длился совсем недолго.
Во второй половине марта основная масса подводных лодок была развернута в районе Оркнейских островов и у западного побережья Норвегии. На данном этапе их главной задачей было предупреждение своих силы о передвижении британского флота. Ведение наблюдения за акваторией Северного моря также возлагалось на эскадрильи гидросамолетов и летающих лодок, находящиеся под командованием FdLuft «Вест» генерал-майора Кёлера и подразделения дальнеразведывательной авиации, входившие в состав Х авиационного корпуса. Уже 1 апреля на разведку вылетали пятнадцать Do-18 406-й и восемь Hе-115 506-й береговых авиагрупп. Всего же за период с 1 по 15 апреля к выполнению данной задачи привлекалось 12 эскадрилий морской гидроавиации (110 самолетов, из них 92 боеготовых), совершивших 193 разведывательных вылета. Несмотря на достаточно интенсивное использование, потери за указанный период составили всего пять машин: один Не-115 и четыре Dо-18.
По сигналу «Везер», поступившему в войска в три часа пополудни 2 апреля, все пришло в движение. Первые семь судов авангардного отряда (суммарно 48 693 брт), предназначенные для перевозки имущества в Нарвик, Тронхейм и Ставангер, вышли в море следующим утром, то есть в день «Х-6». В 4 часа утра 6 апреля выдвинулись суда 1-го транспортного отряда.
6 апреля руководитель группы агентурной разведки в Норвегии майор Бертольд Бенеке получил предписание подыскать в Осло место для развертывания штаба 169-й дивизии. Бенеке должен был встретить корабли с десантом в Пипервикене — торговом порту Осло — и проводить генерала Энгельбрехта и его офицеров в новую резиденцию, откуда те немедленно могли бы наладить руководство войсками. За неделю до этого агентам Абвера удалось обнаружить в Нарвике «потерявшиеся» норвежские броненосцы «Норге» и «Эйдсволль», покинувшие Хортен в середине марта. Тогда их уход в неизвестном направлении обеспокоил штаб Кригсмарине.
Перебазирование броненосцев в Нарвик для усиления его обороны осталась практически единственным шагом, предпринятым норвежским Адмирал-штабом в ответ на нездоровый ажиотаж, нагнетавшийся вокруг этого пункта. Никто в Скандинавии не верил в возможность войны. 1 апреля норвежский посол в Берлине Шеель сообщил о том, что в Штеттине производится погрузка на корабли большого количества войск, но они, по его мнению, вряд ли предназначались для вторжения в район Нарвика. Зима заканчивалась, Балтика освобождалась ото льда, и теперь на перевозки через территориальные воды Норвегии приходилось бы только 10 % грузопотока. На следующий день пришло донесение от посла в Дании, который через голландского посланника узнал о готовящемся немецком нападении. В донесении от 4 апреля Шеель сообщил, что немцы, готовят высадку на западном побережье Ютландии, которое видимо, будет сопровождаться вторжением в Данию с юга, и лишь на следующий день в его новом докладе промелькнула идея о намерениях немцев высадиться в Южной Норвегии.
Норвежский министр иностранных дел Хальвден Кот в ответ на эти доклады (а также и тревожные сообщения газеты «Афтенпостен») заявил буквально следующее: «По моему мнению, немецкие планы захвата Норвегии, направленные против британского господства на море, невыполнимы». Несмотря на успокаивающие заверения, обстановка в столице была напряженной. Как раз в тот же вечер значительная часть норвежского высшего военного командования была приглашена в германское посольство на просмотр фильма «Боевое крещение», снятого по материалам Польской кампании. Картина произвела удручающее впечатление. Три дня спустя норвежцы убедились, что демонстрация организовывалась не без задней мысли.
Аналогичной была ситуация в Датском королевстве. Адмирал Фриц-Хаммер Кьёльсен, бывший в то время военным атташе в Германии, вспоминал: «4 апреля примерно в 13 часов ко мне в кабинет просто ворвался военный атташе Швеции и сообщил сенсацию: немцы на следующей неделе совершат агрессию против Дании и Норвегии…»
7 апреля Цале — датский посол в Берлине — отправил в МИД шифрованную телеграмму: «Узнал, что 4 апреля большое число транспортов вышло из Штеттина. Двигаются на запад. Место назначения не выяснено, известно лишь, что подход к нему ожидается 11 апреля». Министр иностранных дел Мунх отметил на донесении, что не в интересах Германии расширять войну в сторону Скандинавии и захватывать Данию. Он запросил штаб ВМС, но датский флот не обнаружил в море ничего подозрительного. Было решено, что транспорты направлялись через Кильский канал на запад.
Любопытный эпизод приводит в своих воспоминаниях тогдашний советский посол в Лондоне И.М. Майский, встретившийся 8 апреля с норвежским посланником Кольбаном.
«В течение нескольких предшествующих дней, — пишет Майский, — ходили упорные слухи, что над Норвегией собираются тучи, и я спросил Кольбана, насколько они основательны. Кольбан замахал руками и с глубоким убеждением воскликнул:
— Все это чепуха!.. Мы имеем самые категорические заверения со стороны Германии, что она будет уважать наш нейтралитет… Если сейчас я чего-нибудь боюсь, так это опрометчивых действий со стороны наших английских друзей.»
Таким образом, уже к 4–5 апреля правительства Скандинавских стран имели сведения о предстоящем вторжении, но не придали им должного внимания и, что самое главное, не верили в саму возможность такого вторжения.
Как и ожидалось немецким командованием, далеко не все суда достигли пунктов назначения. 7 апреля в 4 милях от Хельсингборга сел на мель транспорт «Куритиба». Пришлось послать на выручку буксир под охраной 17-й флотилии охотников за подлодками. Не повезло и танкеру «Скагеррак» (6032 брт). Он уже достиг Бергена, когда неожиданно наткнулся на британский конвой HN-25. На борту англичане заметили солдат Вермахта, поэтому потребовали от норвежского эскорта потопить неприятеля. Командир миноносца «Тролль» капитан-лейтенант Й. Даль отказал им в этом, но приказал «Стеггу» отконвоировать танкер в Берген, где позже он был освобожден германскими войсками.
Боевые корабли Кригсмарине, предназначавшиеся для переброски передовых десантных отрядов, группировались в Вильгельмсхафене, Куксхафене, Везермюнде, Свинемюнде и начали выходить в море незадолго до полуночи 6 апреля. Первым из Везермюнде вышел отряд из десяти эсминцев под командованием коммодора Фридриха Бонте. Совместно с ними выдвинулись линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау». На последнем держал свой флаг вице-адмирал Гюнтер Лютьенс, исполнявший обязанности командующего флотом ввиду болезни адмирала Маршалля. Рано утром следующего дня в Гельголандской бухте состоялась встреча с кораблями группы II, вышедшими из Куксхафена. До выхода из района германских минных заграждений Лютьенс вел отряд 29-узловым ходом. До цели было 1240 миль.
Между тем, британское Адмиралтейство располагало минимальными сведениями о противнике, но и имевшимися не смогло воспользоваться в полной мере. Произвести фотосъемку Киля из-за сложных погодных условий удалось только 7 апреля, когда флайинг-лейтенант Макс Лонгботтом из 212-й эскадрильи RAF «обновил» разведчик «Спитфайр» PR. Обработка фотоснимков выявила сосредоточение судов в порту и транспортной авиации на окрестных аэродромах. Заметим, что в то же время, британские службы дешифровки, изучавшие немецкие радиограммы, отметили небывало частое использование основной «балтийской» частоты и введение в обращение еще одной, совершенно новой. Никому не пришло в голову, что это было предзнаменованием вторжения в Норвегию, хотя, как справедливо считает П. Бизли, если бы эти два фактора «сопоставили с другими донесениями… и с тем известным тогда фактом, что после необычайно суровой зимы проливы Большой Бельт и Малый Бельт в конце концов освободились ото льда, то, возможно, пришли бы к правильному заключению и прозвучал бы сигнал всеобщей тревоги».
Впервые отдельные корабли первой и второй групп обнаружил «Хадсон» 220-й эскадрильи Берегового командования. Это произошло в 10:50 7 апреля на широте Эсбьерга, в 50 милях от берега. По его донесению силы противника состояли из крейсера и шести эсминцев. Немецкая радиоразведка перехватила и быстро расшифровала это сообщение. В 14:25 в 70 милях севернее этого района британская авиация вторично обнаружила немецкий отряд и донесла об одном тяжелом корабле, двух крейсерах и десяти эсминцах. Вскоре двенадцать бомбардировщиков «Бленхейм» 107-й и 82-й эскадрилий, ведомые винг-коммандером Бэзилом Эмбри, атаковали их. Первым обнаруживший противника «Хиппер» вовремя объявил тревогу, самолеты были встречены плотным зенитным огнем. Попаданий в корабли замечено не было. Две эскадрильи «Веллингтонов» (9-я и 115-я), взлетевшие во второй половине дня, цели вообще не нашли.
К тому времени командующий Флотом метрополии адмирал Чарльз Форбс имел в своем распоряжении в Скапа-Флоу линейные корабли «Родней» и «Вэлиэнт», линейный крейсер «Рипалс», легкие крейсера «Шеффилд», «Пинелопи» и 10 эскадренных миноносцев. 1-я и 2-я эскадры крейсеров вице-адмиралов Джона Каннингхэма и Джорджа Эдвард-Коллинза с двумя флотилиями эсминцев находились в Розайте; еще 4 эсминца — в охранении конвоя HN-24, возвращавшегося из Бергена. Другой конвой — ON-25, вышедший из Фёрт-ов-Форта в Норвегию, прикрывала 18-я эскадра крейсеров вице-адмирала Джеффри Лейтона, из состава которой на соединение с основными силами были отозваны эсминцы «Гринэйд» и «Эклипс». Вечером того же дня в распоряжение Форбса прибыли французские корабли вице-адмирала Дерьена, вышедшие из Бреста 6 апреля: легкий крейсер «Эмиль Бертэн» (капитан 1 ранга Батте) и лидеры 5-го дивизиона (капитан 1 ранга Шомель) «Тартю» и «Майе Брезе». {10}
В эти решающие часы британское Адмиралтейство все еще не верило в возможность проведения немцами десантной операции. Сообщение о движении немецких кораблей Форбс получил лишь спустя четыре часа после их обнаружения. Только в 18:27 корабли Флота метрополии получили приказ разводить пары, а конвой ON-25 был отозван обратно. Наконец в 21:15 главные силы Форбса, который держал флаг на «Роднее», вышли в море и направились на северо-восток. Находившаяся в Розайте 4-я флотилия эсминцев получила приказ немедленно выйти на соединение с главными силами. Жестокий шторм доставил немало неприятностей даже отличавшимся хорошей мореходностью британским эсминцам. Около 05:00, когда флот находился в районе Оркнейских островов, столкнулись «Кельвин» и «Кашмир». Для их эскорта в Лервик оставили «Коссэк» и «Зулу». Таким образом, перед возможным боем флот уже лишился четырех новейших эсминцев. Правда, оба «трайбла» дозаправились топливом и еще до наступления темноты отправились догонять свое соединение.
Выходы подобного рода производились флотом уже неоднократно. Этот курс позволял перехватить корабли противника, если бы они действительно намеревались прорваться в Атлантику. И хотя в Адмиралтействе возникли сомнения относительно целесообразности развертывания флота далеко на север, так как центральная часть Северного моря оставалась неприкрытой, курс кораблей решили не менять.
План «R4» затрещал по швам. Поздно вечером 7 апреля начальника штаба ВМС отдал приказ 1-й эскадре крейсеров, только что закончившей прием войск, выгрузить их на берег и выйти в море. Следующим утром приказ дошел до Каннингхэма, и его крейсера покинули базу около 22:00 8 апреля. 2-я эскадра крейсеров также покинула Розайт, получив приказание к 17 часам 8 апреля занять позицию в 80 милях от Ставангера. Были задержаны и транспорта с войсками, находившиеся в Фёрт-ов-Клайд, а выделенные для их эскорта «Орора» и эсминцы получили указание перейти в Скапа-Флоу. Итак, британский флот развернул свои силы против германской эскадры, отложив на время менее приоритетную в тот момент задачу — операцию «R4».
Единственное, что протекало в соответствии с первоначальным замыслом, это минирование норвежских вод. Хотя начало операции «Уилфред» было перенесено с 5 на 8 апреля, «Тевайэт Бэнк» и эскадра адмирала Уайтворта вышли в море 5 апреля, как планировалось ранее. Утром следующего дня покинули базу 2-я и 20-я флотилии эсминцев. К вечеру 7-го соединение достигло Вест-фьорда. Однако из-за появления в море германских кораблей группа «WS» была на следующий день отозвана в базу, и только эсминцы 20-й флотилии (кэптен Дж. Бикфорд) 8 апреля между 05:30 и 06:00 произвели минирование фарватеров. Группа «WB» вышла в море без мин: ее задачей была демонстрация минной постановки.
Операция не прошла незамеченной. В 06:10 норвежский сторожевик «Сюрьян» направил в штаб радиограмму об английских кораблях, ставивших мины в Вест-фьорде. Миноносец «Слейпнер» в 07:48 был остановлен в трехмильной зоне территориальных вод на широте Хустадвика эсминцем, опознанным им по бортовому номеру Н97 как британский «Хайперион», который сообщил, что из-за мин плавание здесь стало небезопасным. Во всех случаях норвежские корабли поднимали сигналы, запрещающие британским военным кораблям находиться в территориальных водах нейтральной страны, которые оставались без ответа. Хотя приказ предписывал им открывать огонь, ни «Сюрьян», ни «Слейпнер» этого не сделали. Адмирал Дизен лишь отдал приказ привести в полную готовность дивизионы броненосцев и подводных лодок в Нарвике.
В 5 часов утра о постановках объявило британское радио, а спустя еще полчаса британский посол Сесил Дормер вручил норвежскому МИДу официальную ноту. В ответ на минирование министр иностранных дел Кут предложил заявить протест и оставить за Норвегией право вытралить мины, не вступая при этом в столкновение с превосходящими силами. Такой протест был заявлен, но события развивались столь стремительно, что ответа норвежцы получить уже не успели.
Немецкие разведывательные службы сработали на этот раз не очень четко. Многочисленные подводные лодки не заметили никаких признаков передвижения кораблей противника. Вина лежит целиком на ОКМ, поставившем подводникам задачу, которую они были не в состоянии решить, хотя Дёниц всегда говорил, что подводная лодка — плохая наблюдательная платформа, особенно под водой. Из-за плохих погодных условий не были эффективными и действия авиационной разведки. В ранние часы 8 апреля девять Не-111 из состава 1.(F)/122 были направлены с аэродрома Гамбург-Фульсбюттель на разведку района к востоку от Шетландских островов. Вскоре один из самолетов передал сообщение о двух крейсерах и одиннадцати эсминцах, идущих на север на большой скорости (это была эскадра адмирала Эдвард-Коллинза). Позже летающая лодка Do-26 из 1./406 обнаружила группу Уайтворта. Однако эти данные не навели германские штабы на мысль о выходе в море Флота метрополии. Таким образом, когда вечером 26-я бомбардировочная эскадра, в соответствии с планом, нанесла удар по Скапа-Флоу, кораблей противника там не оказалось.
Первое боевое столкновение флотов произошло утром 8 апреля на подходах к Тронхеймс-фьорду. Виной тому был британский матрос, накануне вечером смытый волной с палубы эсминца «Глоууорм», входившего в группу «Ринауна». Эсминец развернулся для поиска и вскоре потерял из виду своего флагмана. Продемонстрировав отменную морскую выучку, командир корабля лейтенант-коммандер Джерард Руп вскоре сумел найти потерянного матроса, и теперь медленно, 10-узловым ходом (идти быстрее было невозможно из-за волнения) «Глоууорм» пытался нагнать свою группу.
К тому времени сильный ветер и волнение при минимальной видимости совершенно нарушили строй германского соединения, идущего к Тронхейму и Нарвику, и корабли оказались рассеянными по большой площади.
В 08:15 наблюдатели правофлангового «Ганса Людеманна» обнаружили неприятельский эсминец, внезапно вынырнувший из снежного заряда. Первоначально его опознали как канадский, типа «Рестигуш», но на самом деле это и был «Глоууорм». С британского корабля запросили прожектором: «What name?» На это находившийся на мостике командир флотилии капитан 2 ранга Иоахим Гадов приказал ответить: «Шведский эскадренный миноносец «Гётеборг». Однако хитрость не удалась: британский эсминец открыл огонь, не причинив, правда, немцам никакого вреда, поскольку «Людеманн» быстро отвернул и скрылся из видимости.
Но инцидент на этом не был исчерпан. Около 9 часов с «Глоууормом» столкнулся другой германский эсминец — «Бернд фон Арним». Теперь англичане были начеку и открыли огонь не раздумывая. Завязалась перестрелка, в которой ни одному из противников не удалось добиться попаданий, но оба доложили о контакте. Семибалльный шторм не позволил находившимся поблизости эсминцам «Пауль Якоби» и «Фридрих Экольдт» принять участие в бою, поэтому Лютьенс приказал «Хипперу» уничтожить противника. «Арним» начал отход к флагману, английский эсминец последовал за ним. Как вспоминал единственный, оставшийся в живых, офицер «Глоууорма» лейтенант Роберт Рамсей, командир эсминца прекрасно знал, что идет в западню, но он хотел выяснить, какие крупные корабли вывели немцы в море. Далее он надеялся, не вступая в боевое соприкосновение, проследить за их передвижением.
В 09:20 крейсер двинулся на помощь, но и ему понадобилось целых полчаса, чтобы, преодолевая встречную волну, добраться до сообщенного места боя. С трудом отличив «Арним» от противника, в 09:59 командир «Хиппера» капитан 1 ранга Гельмут Хейе приказал открыть огонь из носовых башен с дистанции 45 каб. «С этих минут, — пишет Рамсей, — все на «Глоууорме» знали, что судьба эсминца решена». Но дешево отдавать свои жизни англичане не собирались...
Угроза торпедной атаки заставляла «Хиппер» держать неприятеля строго по носу, ведя огонь из башен «А» и «В». Крейсер успел дать пять неточных залпов, после чего «Глоууорм» резко отвернул вправо, выпустил пять торпед и поставил дымовую завесу, одновременно начав передачу сообщения о противнике флагману на «Ринаун». «Хиппер» без труда уклонился от торпед и тут же добился первого попадания, разбившего радиорубку эсминца. Затем артиллеристы крейсера дали еще два залпа, ориентируясь только по торчащей из дыма мачте британского корабля. Внезапно тот выскочил из завесы, разрядив в противника второй торпедный аппарат. «Хиппер» снова удачно сманеврировал, а его ответный залп лег накрытием. 105-мм зенитные установки крейсера открыли огонь, быстро всадив несколько снарядов в корпус, мостик и носовое орудие. Беспорядочный ответный огонь был неточным, так как центральный артиллерийский пост «Глоууорма» был затоплен. Эсминец попытался снова скрыться в не успевшей развеяться дымовой завесе.
Дистанция сократилась настолько, что в бой включились зенитные автоматы. Миноносец уже был охвачен огнем и дымом. Руп принял решение таранить противника. Его намерение было замечено Хейе слишком поздно; менее маневренный крейсер не успел развернуться в бурном море, и в 10:12 «Глоууорм» ударил его в носовую часть с правого борта. Удар получился скользящим, но бортовая обшивка оказалась вдавленной на протяжении четверти длины корпуса. Вышел из строя торпедный аппарат; корабль принял 528 тонн воды и получил небольшой крен на правый борт; из распоротых танков вытекло в море около 200 тонн мазута. Но в целом повреждения оказались впечатляющими только с виду и никак не повлияли на боеспособность.
Кормовые башни крейсера успели сделать еще несколько выстрелов по оставшемуся сзади эсминцу, который уже начал тонуть. «Хиппер» прекратил огонь, развернулся и в течение часа пытался спасать храбрых английских моряков. Из 148 членов экипажа «Глоууорма» немцы подобрали только одного офицера и 30 матросов. Среди погибших был и лейтенант-коммандер Руп, которому почти удалось добраться до палубы крейсера, прежде чем он, обессиленный, сорвался в море.
Поведение «Глоууорма» и его командира явилось образцом воинской отваги, мужества и служения долгу. Лейтенант-коммандер Дж. Руп был посмертно награжден высшим британским военным орденом «Крест Виктории». До последней минуты англичане пытались нанести противнику максимальный урон, а передатчик эсминца замолчал только тогда, когда немецкий снаряд разбил радиорубку.
К сожалению, командующий флотом не смог в должной степени воспользоваться доставшейся дорогой ценой информацией. Получив тревожное сообщение, Форбс приказал «Рипалсу» и «Пинелопи» с четырьмя эсминцами максимальным ходом идти на помощь, а отряду Уайтворта, к которому присоединились эсминцы группы «WV», закончившие минную постановку, — двигаться в юго-западном направлении, чтобы перехватить «прорывающиеся в Атлантику» немецкие корабли на подходах к Вест-фьорду.
Около полудня германское соединение разделилось. Эсминцы группы I продолжили свой путь к Нарвику. Линкоры следовали в пределах видимости мористее, осуществляя прикрытие. Корабли второй группы в 14:50 были еще раз обнаружены летающей лодкой «Сандерлэнд» 204-й эскадрильи Берегового командования, вылетевшей по требованию Форбса с аэродрома Саллом Воу на разведку района, куда направлялся Флот метрополии. В это время «Хиппер» с эсминцами лежал на курсе «вест», ожидая назначенного часа. Разведчик донес об обнаружении в точке с координатами 64(12' с.ш. и 6(25' в.д. двух крейсеров и двух эсминцев, идущих на запад, что еще более ввело в заблуждение Адмиралтейство относительно намерений немцев. Главные силы Форбса отправились на север, а затем — северо-запад для перехвата обнаруженного немецкого соединения, которого там, разумеется, не оказалось. Благодаря этому, около 21:00 эсминцы группы Бонте прошли за кормой англичан и беспрепятственно вошли в Вест-фьорд. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» заняли позицию к западу от устья фьорда.
К вечеру 8 апреля адмирал Форбс полагал, что севернее его сил находится один германский линкор с кораблями сопровождения, а остальные силы сосредотачиваются у северного побережья Германии и в Скагерраке. Убедившись в безрезультатности предпринятой погони за немцами в районе, далеком, как известно, от их истинного местонахождения, в 19:42 британский командующий переразвернул флот таким образом, чтобы перехватить северную группу противника, когда та будет возвращаться, и задержать другие корабли, которые, как он полагал, подходят с юга. Крейсерам адмирала Каннингхэма было приказано вести патрулирование в северном направлении. Теперь Форбс располагал гораздо большими силами: к нему шли эскадры крейсеров Лейтона и Эдвард-Коллинза, французские корабли, линкор «Уорспайт» и единственный авианосец Флота метрополии «Фьюриэс», на борту которого находились 816-я и 818-я эскадрильи «Суордфишей».{11} Началась расстановка сети, в которую должен был попасть германский флот.
Несмотря на то, что Флот метрополии предпринимал активные действия, направленные на перехват и уничтожение противника, ряд советских историков задним числом пытаются обвинить его в пассивности. «Мощный английский флот в Скапа-Флоу бездействовал, хотя мог в угрожаемый период закрыть для немецких кораблей путь к берегам Норвегии,» — заявляет Д.М. Проэктор. Несправедливость подобных утверждений в свете приведенных фактов очевидна. Другое дело, что англичане производили развертывание сил, исходя из неверного представления о намерениях противника, хотя имели немало предпосылок для верной оценки обстановки.
Тревожные сообщения о большом количестве транспортных судов под нейтральными флагами и германских боевых кораблях, идущих на север, поступали от подводных лодок. Еще 29 марта вице-адмирал Макс Хортон — командующий британскими подводными силами — развернул завесы в южной и юго-восточной частях Северного моря. Для этого были сосредоточены практически все наличные лодки: 2-я, 3-я, 6-я британские флотилии и 10-я французская, 16-й дивизион которой («Сибиль», «Антиоп», «Амазон» ) с плавбазой «Жюль Верн» прибыл в Харвич 22 марта. 31 марта «Сибиль» первой из французских подлодок начала действовать в Северном море. Субмарины должны были прикрывать запланированные минные постановки в норвежских водах, а также сообщать о перемещениях германского флота. К 8 апреля в районе побережья Южной Норвегии, в проливах Скагеррак и Каттегат находилось 10 подводных лодок союзников; еще 6 прибыли в указанный район на следующий день. Две британских и две французских лодки патрулировали в юго-западной части Северного моря, а «Юнити» занимала позицию у острова Гельголанд.
В полдень 8 апреля польская подводная лодка «Ожел» (капитан-лейтенант Ян Грудзинский), находившаяся на позиции в районе Лиллесанна, обнаружила германское транспортное судно «Рио де Жанейро» из состава 1-го транспортного отряда. На его борту находилось около ста военнослужащих — личный состав 6-й и 9-й батарей 33-го полка зенитной артиллерии. После удачного торпедного залпа транспорт затонул. 97 человек погибло, но остальные, в том числе и 19 тяжелораненых были спасены норвежским эсминцем «Один», траулером «Линдебё» и гидросамолетами. Доставленные на берег немцы в один голос утверждали, что их отправили в Берген, чтобы помочь норвежцам защититься от британского вторжения.
В 13:15 другая британская лодка — «Трайдент» (лейтенант-коммандер Сил) — севернее Скагена торпедировала и потопила танкер «Посидониа» (8036 брт).
Обстановка становилась все более угрожающей и требовала от норвежского руководства немедленных действий. В 18:20 8 апреля Адмирал-штаб отдал приказ привести в боевую готовность форты береговой обороны, расположенные во фьордах на подходах к главным военно-морским базам и портам страны. Оперативные планы обороны предусматривали также минирование фарватеров. Соответствующий приказ был отдан около 22 часов, но выполнение его требовало определенного времени, которого у норвежцев не оказалось. Корабли 1-го дивизиона заградителей смогли приступить к постановке только тогда, когда столица была уже в руках агрессора. Все, что удалось сделать четырем старым и тихоходным заградителям — выставить небольшое количество мин на подходах к Тёнсбергу, не причинивших противнику никакого вреда, так как он и не пытался штурмовать эту базу с моря.
Когда военные уже решились на конкретные действия, политики видимо еще не осознавали в полной мере надвигающуюся угрозу. Только в 9 часов вечера норвежский премьер-министр Юхан Нюгордсволль созвал в здании министерства иностранных дел экстренное заседание правительства. Прозаседав более пяти часов, министры пришли к соглашению объявить частичную мобилизацию четырех дивизий в угрожающих районах с 11 апреля. Решение было принято в 02:30. Государственные мужи не знали, что еще полтора часа назад батареи на острове Рауой вступили в бой.
Итак, 7–8 апреля операция «Везерюбунг» благополучно миновала критическую фазу. Германские корабельные группы разминулись с линкорами и подводными лодками противника и к назначенному сроку прибыли к пунктам высадки десанта. Что же помешало союзникам предотвратить германское вторжение в Норвегию, несмотря на полное превосходство на море и своевременно произведенное развертывание сил флота? Бывший британский разведчик Патрик Бизли называет несколько причин. Во-первых, внимание было сосредоточено на собственной миннозаградительной операции в норвежских водах. Во-вторых, Адмиралтейство было поглощено мыслью о возможности прорыва немецких рейдеров в Атлантику, и любое проявление их активности связывалось именно с этим. («Всякое предложение направить флот в центральную часть Северного моря для контроля над коммуникациями между Германией и Норвегией рассматривалось как отказ от решения главной задачи — защиты английских коммуникаций в Атлантике», — подтверждает Роскилл.) Но все же решающее значение имел непрекращающийся поток сообщений о неизбежности германского наступления на Западном фронте, из-за чего любая информация о Норвегии воспринималась с долей скептицизма.
Действия Адмиралтейства 7–8 апреля часто критикуются как в отечественной, так и в западной литературе именно за задержку проведения десантной операции. Анализируя реально сложившуюся обстановку, можно прийти к иному выводу. С классической военной точки зрения германский десант в Северную Норвегию казался чистой авантюрой. Англичан можно критиковать за отсутствие объективного восприятия действительности, особенно учитывая развитие новейших средств вооруженной борьбы, но отказ от выполнения плана «R4» представлялся вполне обоснованным. С обнаружением в море германского флота десантная операция должна была либо быть отложенной вообще, либо ее следовало значительно скоординировать после выяснения обстановки. Последнее было возможным лишь в том случае, если бы намерения противника были точно известны, но и тогда на координацию собственного плана ушло бы 1–2 дня, и результат остался тем же. Если принять во внимание британское традиционалистское мышление, считавшее высадку в Норвегии совершенно невероятной, то становится очевидным, что в разрезе той информации, которую англичане имели, они действовали правильно. Корень их ошибок кроется в просчетах стратегического уровня, отсутствии качественных разведданных и недостаточно глубоком анализе имевшихся. Именно поэтому известие о высадке немцев в норвежских портах прозвучало как гром среди ясного неба.
Совпадение действий двух противоборствующих флотов в водах Норвегии укрепило миф об интуиции Гитлера и послужило в дальнейшем поводом для заявлений нацистской пропаганды о том, что план «Везерюбунг» был вызван агрессивными намерениями союзников. Так имелись ли у германского руководства точные сведения о намерениях союзников, или же германская и британская операции совпали в сроках чисто случайно? В настоящее время на этот вопрос можно ответить совершенно однозначно. Характер движения корабельных групп 5–8 апреля наглядно свидетельствует о том, что ни немцы, ни англичане не знали о конкретных планах противника. «Нет никаких доказательств того, что Гитлер имел сведения о плане «R4». Маловероятно, что он рискнул бы направить военные корабли в воды Норвегии, зная, что английский флот проводит там крупную операцию», — подтверждает Цимке.
Каким представляется возможное развитие событий в случае, если англичане все же произвели бы высадку своих десантов одновременно с немцами? На этот счет единого мнения нет даже среди британских историков. В частности, Стивен Роскилл пишет: «В лучшем случае такая высадка, видимо, помогла бы сопротивлению норвежцев и задержала бы продвижение противника на север; в худшем — окончилась бы безрезультатно, как и более поздние высадки. Последующие события дают основание утверждать, что если отказ от плана «R4» был действительно необходим, то его следовало заменить новым планом срочной переброски войск в Норвегию». Менее категоричен другой британский автор — Джон Батлер. По его мнению, англичане были совершенно неподготовлены к высадке в условиях сильного противодействия с берега и маловероятно, что сумели бы в течение длительного времени удерживать базы в Норвегии, даже если бы их захватили. Дальнейшие события лишь наглядно продемонстрировали бесплодность нерешительных попыток союзников противостоять отлаженной германской военной машине.